Последний бросил нетерпеливый взгляд на своего соседа и почувствовал, к
ак непреодолимый ужас овладевает им: рядом с ним сидел Магуа. Неожиданно
е возвращение коварного, страшного вождя задержало гурона. Несколько по
тухших трубок были зажжены снова; вновь пришедший, не говоря ни слова, выт
ащил из-за пояса свой томагавк и, наполнив табаком отверстие в его обухе,
начал втягивать табачный дым через полую ручку томагавка с таким равнод
ушием, точно утомительная охота, на которой он провел два последних дня, б
ыла для него сущим пустяком.
Так прошло, может быть, минут десять, показавшихся Дункану веками. Воины б
ыли уже совершенно окутаны облаками белого дыма, прежде чем один из них р
ешился наконец заговорить:
Ц Добро пожаловать! Нашел ли мой друг дичь?
Ц Юноши шатаются под тяжестью своей ноши, Ц ответил Магуа. Ц Пусть Шат
кий Тростник пойдет по охотничьей тропинке Ц он встретит их. Последовал
о глубокое и суеверное молчание. Все вынули изо рта свои трубки, как будто
в это мгновение они вдыхали что-то нечистое. Дым тонкими струйками клуби
лся над их головой и, свиваясь в кольца, поднимался через отверстие в крыш
е, благодаря чему воздух в хижине очистился и смуглые лица индейцев стал
и отчетливо видны. Взоры большинства устремлены были на пол; некоторые и
з более молодых воинов скосили глаза в сторону седовласого индейца, сиде
вшего между двумя самыми уважаемыми вождями. Ни в осанке, ни в костюме это
го индейца не было ничего, что могло бы дать ему право на такое исключител
ьное внимание. Осанка его, с точки зрения туземцев, не представляла ничег
о замечательного; одежда была такой, какую обыкновенно носили рядовые чл
ены племени. Подобно большинству присутствующих, он больше минуты смотр
ел в землю; когда же решился поднять глаза, чтобы украдкой взглянуть на ок
ружающих, то увидел, что он составляет предмет общего внимания. Среди пол
ного безмолвия индеец встал.
Ц Это была ложь, Ц сказал он. Ц У меня не было сына.
Тот, кого так называли, забыт: у него была бледная кровь, это не кровь гурон
а. Злой, лукавый чиппевей обольстил мою жену. Великий Дух сказал, что род У
иссе-ентуша должен окончиться. Уиссе-ентуш счастлив, что зло его рода кон
чится вместе с ним. Я кончил.
Это был отец трусливого молодого индейца. Он оглянулся вокруг, как бы ища
одобрения своему стоицизму в глазах своих слушателей. Но суровые обычаи
индейцев ставили требования, слишком тяжелые для слабого старика. Выраж
ение его глаз противоречило образным и хвастливым словам: каждый мускул
его морщинистого лица дрожал от муки. Простояв минуту, как бы наслаждаяс
ь своим горьким триумфом, он повернулся, точно ослабев от взглядов людей,
и, закрыв лицо плащом, бесшумной поступью вышел из хижины, чтобы в тишине с
воего жилища найти сочувствие со стороны такого же старого, несчастного
существа Ц его жены.
Индейцы, верящие в наследственную передачу добродетелей и недостатков
характера, предоставили ему возможность уйти среди общего молчания. Зат
ем один из вождей отвлек внимание присутствующих от этого тягостного зр
елища и сказал веселым голосом, обращаясь из вежливости к Магуа, как к вно
вь пришедшему:
Ц Делавары бродят вокруг моей деревни, как медведи около горшков с медо
м. Но разве кому-нибудь удавалось застать гурона спящим?
Лицо Магуа было мрачнее тучи, когда он воскликнул:
Ц Делавары с озер?
Ц Нет. Те, которые живут на своей родной реке. Один из них вышел за пределы
своего племени.
Ц Сняли с него скальп мои юноши?
Ц Его ноги оказались выносливыми, хотя его руки лучше работают мотыгой,
чем томагавком, Ц ответил другой, указывая на неподвижную фигуру Ункас
а.
Вместо того чтобы проявить любопытство и поспешить насладиться лицезр
ением пленника, Магуа продолжал курить с задумчивым видом. Хотя его удив
ляли факты, которые сообщил в своей речи старик отец, тем не менее он не по
зволил себе задавать вопросы, отложив это до более подходящего момента.
Только после того, как прошел значительный промежуток времени, он вытрях
нул пепел из своей трубки, засунул томагавк за пояс и встал с места, первый
раз бросив взгляд в сторону пленника, который стоял немного позади него.
Бдительный, хотя и казавшийся задумчивым Ункас заметил это движение; он
внезапно повернулся к свету; взгляды их встретились. Почти целую минуту
оба смелых и неукротимых воина твердо смотрели друг другу в глаза, и ни то
т, ни другой не испытал ни малейшего смущения перед свирепым взглядом пр
отивника. Фигура Ункаса стала как бы еще больше, а ноздри его расширились,
как у загнанного зверя, приготовившегося к отчаянной защите; но так непо
колебима была его поза, что воображению зрителей нетрудно было бы превра
тить его в превосходное изображение бога войны его племени. Вызывающее в
ыражение на лице Магуа сменилось выражением злорадства, и он громко прои
знес грозное имя:
Ц Быстроногий Олень!
Все воины вскочили на ноги, когда было произнесено это хорошо им известн
ое имя, и на некоторое время удивление взяло верх над стоическим спокойс
твием индейцев. Ненавистное и тем не менее уважаемое имя было повторено
всеми воинами и прозвучало даже за пределами хижины. Женщины и дети, ожид
авшие у входа в хижину, подхватили его дружным эхом, за которым последова
л пронзительный, жалобный вой.
Этот вой не затих еще окончательно, когда волнение мужчин уже совершенно
улеглось. Все снова сели на свои места, как бы стыдясь того чувства изумле
ния, которое они выказали, но прошло еще много времени, прежде чем выразит
ельные взгляды перестали обращаться в сторону пленника; все с любопытст
вом рассматривали воина, который так часто доказывал свою доблесть в бит
вах с гуронами.
Ункас наслаждался своей победой, но торжество его не выражалось ничем, к
роме спокойной презрительной улыбки.
Магуа заметил эту улыбку, и подняв руку, потряс ею перед пленником; серебр
яные украшения, подвешенные к его браслету, бренчали, когда голосом, полн
ым мстительного чувства, он воскликнул по-английски:
Ц Могиканин, ты умрешь!
Ц Целебные воды никогда не вернут к жизни мертвых гуронов, Ц ответил Ун
кас делаварским певучим говором, Ц быстрая река омывает их кости; их муж
чины Ц бабы, их женщины Ц совы. Ступай позови своих гуронских собак, чтоб
ы они могли посмотреть на воина. Мое обоняние оскорблено Ц оно слышит за
пах крови труса.
Последний намек глубоко задел индейцев Ц обида была велика. Многие пони
мали странный язык, на котором говорил пленник. Хитрый Магуа понял выгод
ность момента и немедленно использовал его. Сбросив со своего плеча легк
ую одежду из кожи, он простер руку вперед, и его опасное, коварное красноре
чие полилось бурным потоком. Как бы ни было ослаблено влияние Магуа на пл
емя случайными промахами и дезертирством из рядов племени, его мужество
и ораторский талант были велики. У него всегда находились слушатели, и ем
у редко не удавалось убедить их. Теперь же талант подкреплялся охвативше
й его жаждой мести.
Сперва он рассказал о событиях, сопровождавших нападение на остров у Гле
нна, о смерти своих товарищей и бегстве самых опасных врагов племени. Зат
ем он описал природу и расположение горы, куда он отвел тех пленников, кот
орые попали в их руки. О своих собственных зверских намерениях по отноше
нию к девушкам и о своем неудавшемся коварстве он не упомянул, но рассказ
ал о неожиданном нападении отряда Длинного Карабина и его роковом исход
е. Здесь он сделал паузу и оглянулся вокруг. Как всегда, глаза всех были ус
тремлены на него. Все эти смуглые фигуры казались статуями: так неподвиж
ны были их позы и так напряженно внимание.
Затем Магуа понизил голос, до сих пор сильный и звонкий, и коснулся заслуг
умерших. Ни одного качества, которое было бы способно возбудить симпатию
в индейцах, он не упустил из виду. Один никогда не возвращался с охоты с пу
стыми руками, другой был неутомим в погоне за неприятелем. Этот храбр, тот
щедр… Словом, он так искусно давал характеристики умершим, что сумел воз
будить сочувствие в каждом из членов племени.
Ц Лежат ли кости моих юношей, Ц заключил он, Ц на кладбище гуронов?
Вы знаете, что нет. Их души ушли в сторону заходящего солнца и уже пересека
ют великие воды на пути к счастливой стране вечной охоты. Но они отправил
ись в путь без запасов пищи, без ружей, без ножей, без мокасин, нагие и нищие
. Можно ли это допустить? Должны ли их души войти в страну справедливости п
одобно голодным ирокезам и трусливым делаварам или они встретят своих д
рузей с оружием в руках и с одеждой на плечах? Что подумают наши отцы, увид
ев, чем стали племена вейандотов? Они окинут наших детей мрачным взглядо
м и скажут им: «Ступайте! Под именем гуронов пришли сюда чиппевеи». Братья
, мы не должны забывать умерших! Нагрузим спину этого могиканина, пока он н
е зашатается под тяжестью наших даров, и пошлем его вслед за моими юношам
и. Они взывают к нам о помощи: они говорят: «Не забывайте нас». Когда они уви
дят душу этого могиканина, идущую вслед за ними, изнемогая под своей ноше
й, они поймут наши намерения. Тогда они будут продолжать свой путь счастл
ивые, и наши друзья скажут: «Так поступали наши отцы со своими друзьями, та
к же и мы должны поступить с ними». Что значит один ингиз? Мы убили много ин
гизов, но земля все еще не напиталась их кровью. Пятно на имени гурона може
т быть смыто только кровью индейца. Этот делавар должен умереть!
Магуа так искусно затронул своей речью симпатии слушателей, что всякое ч
увство гуманности было окончательно подавлено жаждой мести. Один воин с
дикой и свирепой наружностью проявлял особенно горячее внимание к слов
ам оратора. На лице его попеременно отражались все волновавшие его чувст
ва, уступившие наконец место выражению смертельной злобы. Когда Магуа ко
нчил, воин поднялся со своего места, вскрикнул, и в то же мгновение при све
те факела сверкнул его маленький блестящий топор, которым он быстро взма
хнул над своей головой. Его движение и крик были так неожиданны, что слова
ми уже нельзя было помешать его намерениям. Казалось, будто яркий луч све
та вдруг сверкнул из его руки, и в тот же момент его пересекла какая-то тем
ная резкая линия. Это гурон метнул свой томагавк, а Магуа отклонил его от ц
ели. Быстрое и ловкое движение вождя не запоздало. Острое оружие переруб
ило боевое перо на головном уборе Ункаса и прошло через хрупкую стену хи
жины, как будто оно было пущено какой-нибудь страшной метательной машин
ой.
Дункан, видя угрожающий жест индейца, вскочил на ноги, преисполненный са
мых благородных намерений по отношению к своему другу. Ему было достаточ
но одного взгляда, чтобы убедиться, что удар не достиг цели, и его ужас сме
нился восхищением: Ункас спокойно стоял, глядя в глаза своему врагу холо
дно и твердо. Затем, как бы сожалея, что враг так неискусен, он улыбнулся и п
робормотал несколько презрительных слов на своем языке. Ц Нет, Ц сказа
л Магуа, удостоверившись, что его пленник невредим, Ц солнце должно осве
тить его позор, женщины должны видеть, как будет трепетать его плоть, инач
е наша месть будет подобна ребяческой забаве. Уведите его туда, где царит
безмолвие. Посмотрим, может ли делавар спокойно проспать ночь, зная, что н
а следующее утро он должен умереть!
Молодые люди, на обязанности которых лежало стеречь пленника, немедленн
о связали ему руки ивовыми прутьями и повели его из хижины посреди глубо
кого, зловещего молчания. Только в тот момент, когда Ункас был уже в дверях
, он слегка замедлил свою твердую поступь, и в быстром и высокомерном взгл
яде, которым он окинул врагов, Дункан с радостью заметил выражение, свиде
тельствующее о том, что надежда на спасение не окончательно покинула его
.
Магуа был слишком доволен успехом и занят своими тайными планами, чтобы
продолжать расспросы; запахнув плащ на груди, он также ушел из хижины, не п
родолжая разговора, который мог оказаться таким роковым для его соседа.
Несмотря на все возрастающее негодование, природную твердость и беспок
ойство об участи Ункаса, у Хейворда все-таки отлегло от сердца, когда этот
опасный и хитрый враг исчез.
Возбуждение, вызванное речью Магуа, постепенно улеглось. Воины заняли св
ои места, и облака дыма снова наполнили хижину. Прошло с полчаса. Никто не
произнес ни слова, почти никто не повернул головы. Царило важное, сосредо
точенное молчание, всегда наступающее после бурной сцены среди этих люд
ей, которые были так пылкий в то же время отличались большим самообладан
ием.
Когда вождь, просивший помощи Дункана, выкурил свою трубку, он сделал око
нчательную и на этот раз успешную попытку уйти из хижины, Пригласив молч
аливым жестом мнимого лекаря следовать за ним.
Пройдя сквозь клубы дыма, Дункан с радостью вдохнул свежий воздух прохла
дного летнего вечера.
Вместо того чтобы пойти между хижинами, где Хейворд производил свои безу
спешные поиски, спутник его свернул в сторону и пошел прямо к подошве гор
ы, господствовавшей над поселком; подниматься на гору приходилось по изв
илистой узкой тропинке На прогалине мальчики возобновили свои игры. Пла
мя костров осветило путь вождя и Дункана, придавая еще более мрачный хар
актер суровому пейзажу. Они вошли в расселину, поросшую кустарником. Как
раз в этот момент вспыхнувшее могучее пламя костра ярко осветило всю окр
естность, и какое-то темное, таинственное существо неожиданно встало на
их пути.
Индеец остановился.
Большой черный шар начал двигаться совершенно необъяснимо для Дункана.
Пламя снова усилилось, его свет упал на таинственное существо. Теперь да
же Дункан узнал его по беспокойным и неуклюжим телодвижениям. Это был ме
дведь. Он громко и свирепо завыл, но не выказывал других признаков вражде
бности. Гурон был, по-видимому, уверен в мирных намерениях странного приш
ельца; внимательно посмотрев на него, он спокойно продолжал свой путь.
Дункан знал, что ручные медведи часто живут у индейцев, и тоже спокойно сл
едовал за своим спутником, предполагая, что это медведь Ц любимец племе
ни. Гурон прошел мимо зверя, не теряя времени на дальнейшие наблюдения. Но
Хейворд невольно оглядывался на медведя, боясь нападения сзади. Его бесп
окойство нисколько не уменьшилось, когда он увидел, что медведь бежит за
ними по тропинке. Он хотел заговорить, но в эту минуту индеец, отворив двер
ь из древесной коры, вошел в пещеру, находившуюся и глубине горы.
Дункан шагнул вслед за ним, радуясь возможности поставить хотя бы легкую
преграду между собой и медведем, как вдруг почувствовал, что дверь вырыв
ают из его рук, и опять увидел косматую фигуру. Они находились теперь в узк
ой длинной галерее среди двух скал; уйти оттуда, не встретившись с животн
ым, было невозможно. Молодой человек быстро шел вперед, стараясь держать
ся как можно ближе к своему проводнику. Медведь ревел время от времени, ид
я за ним, и раза два клал ему на плечи свои громадные лапы.
Трудно сказать, как долго выдержали бы нервы Хейворда, попавшего в такое
необыкновенное положение, но, к счастью, перед глазами его замерцал слаб
ый свет, и вскоре они дошли до места, откуда он исходил. Огромная пещера в г
лубине скалы была кое-как приспособлена для жилья. Перегородки были сде
ланы из камней, ветвей и древесной коры. Отверстия наверху помещений дав
али доступ дневному свету, а ничью жилища освещались кострами и факелами
, которые сменяли дневной свет. Сюда гуроны складывали большую часть сво
их ценных вещей, общее достояние всего племени. Сюда же, как оказалось; был
а перенесена и больная женщина, которую считали жертвой сверхъестестве
нных сил. Думали, что мучившему ее бесу Судет труднее совершать свои напа
дении на нее через каменные с гены, чем через крыши хижин, сделанные из вет
вей. Помещение, в которое попали Дункан и его проводник, было целиком отве
дено для больной.
Проводник подошел к ложу больной около нее стояло несколько женщин. Сред
и них Хейворд с удивлением увидел Давида.
Одного взгляда на больную было достаточно для мнимого врача, чтобы убеди
ться, что ее болезнь требует настоящих медицинских познаний. Она лежала
как бы в параличе, равнодушная ко всему окружающему. Хейворд не испытыва
л чувства стыда, так как видел, что жизнь больной нисколько не зависит от у
спеха или неудачи его лечения. Легкие угрызения совести, которые он чувс
твовал раньше, сразу утихли, и он стал подготавливаться к выполнению сво
ей роли. Однако Дункан заметил, что его предвосхитили и желают испробова
ть на больной могущество музыки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41