Когда в 1885 г. выставка закрылась, Г
альтон пришел в такой восторг от обилия полезного статистического мате
риала, что не успокоился до тех пор, пока ему не удалось открыть при извест
ном лондонском Саут-Кенсингтонском музее стационарную измерительную
лабораторию. Одно время даже считалось хорошим тоном подвергнуться изм
ерениям Гальтона, которые производил его ассистент сержант Рэндл. Гальт
он вскоре прославился как самый выдающийся из английских специалистов
в области антропометрии.
Так обстояли дела, когда весной 1888 г. весть о назначении Альфонса Бертильо
на шефом полицейской службы идентификации Парижа достигла Лондона. Нау
чное «Королевское общество» заинтересовалось бертильонажем и попроси
ло Фрэнсиса Гальтона выступить по данному вопросу на одной из его знамен
итых «пятниц». Никто в то время не представлял себе, каковы будут последс
твия этого приглашения.
Гальтон принял приглашение и тут же отправился в Париж, дабы подробно уз
нать обо всем от самого Бертильона. Впоследствии он так рассказывал о св
оем визите: «Я встретился с месье Бертильоном во время моего кратковреме
нного визита в Париж и имел возможность ознакомиться с его системой. Нич
то не может превзойти ту тщательность, с которой его ассистенты производ
ят обмер преступников. Их действия точны и быстры. Все прекрасно организ
овано…»
Но Гальтон не ограничился только сообщением об открытии Бертильона. Сто
лкнувшись однажды с проблемой идентификации, он решил основательно зан
яться этой темой.
Тем временем статьи, написанные доктором Фолдсом и Уильямом Хершелом и о
публикованные ровно восемь лет тому назад в журнале «Нейчер», были основ
ательно забыты. Фолдс, ставший между тем полицейским врачом в Лондоне, вс
е еще предпринимал тщетные попытки заинтересовать Скотланд-Ярд и брита
нского министра внутренних дел своей идеей об отпечатках пальцев, а пока
что частным образом, ворча и возмущаясь, продолжал свои опыты.
В каком-то уголке феноменальной памяти Фрэнсиса Гальтона сохранилось в
оспоминание об открытии, описанном в «Нейчер». Гальтон отправил в редакц
ию письмо с просьбой представить ему более подробные сведения по данном
у вопросу. Журнал немедленно откликнулся на его просьбу, но опять-таки по
какой-то случайности редакция переслала Гальтону статью не Фолдса, а им
енно Уильяма Хершела, который, несколько поправив здоровье, проживал все
там же, в Литлморе, и тоже в частном порядке занимался проблемой отпечатк
ов пальцев. Узнав, что им заинтересовался сам Гальтон, Хершел понадеялся,
что этот интерес даст новую жизнь его изобретению и оно получит практиче
ское применение. Без малейших колебаний он переслал Гальтону весь свой м
атериал. Вскоре он и сам посетил Гальтона, чтобы лично продемонстрироват
ь ему способ получения отпечатков пальцев.
И тут произошло то, что обычно случается лишь при наличии такого исключи
тельного ума, каким обладал Гальтон.
Он десятилетиями занимался антропологией и антропометрией, и ему, казал
ось бы, было предначертано стать приверженцем Бертильона. Но, ознакомивш
ись с присланными Хершелом материалами, он сразу понял, что в руки к нему п
опало нечто более значимое, чем бертильонаж. Разумеется, система Бертиль
она Ц большой шаг вперед. Но если бы удалось осуществить идеи Хершела, то
новый метод сделает возможным еще больший прогресс. Открывающиеся при э
том перспективы поистине необозримы.
Во время подготовки к докладу, прочитанному Гальтоном 25 мая 1888 г., у него не
хватало времени для того, чтобы вплотную заняться новым феноменом. Но он
не упустил возможности упомянуть в своем выступлении, что, кроме бертиль
онажа, по всей вероятности, существует еще один способ идентификации Ц
отпечатки пальцев, Ц на который пока не обратили надлежащего внимания.

Сразу же после доклада Гальтон погрузился в работу. В первую очередь его
интересовал вопрос, действительно ли отпечатки пальцев остаются неизм
енными на протяжении всей жизни человека. Коллекция собранных Хершелом
отпечатков, представлявшая собою материал тридцатилетнего наблюдения
, выглядела достаточно доказательной. Тем не менее Гальтон дал распоряже
ние отбирать отпечатки пальцев у всех посетителей Саут-Кенсингтонског
о музея. Он чувствовал, что напал на след нового «чуда рода человеческого
». И хотя сержант Рэндл все еще продолжал измерять рост, остроту зрения и ф
изическую силу посетителей музея, Гальтона уже интересовала только тем
а папиллярных линий. С каждого отпечатка пальцев он велел делать увеличе
нные фотоснимки, чтобы их легче было сравнивать. Через три года в коллекц
ии Гальтона было гораздо больше отпечатков, чем в коллекции Хершела. Ни р
азу за это время отпечатки пальцев одного человека не совпадали с отпеча
тками пальцев другого. Как установил Гальтон, по математической теории в
ероятности шанс совпадения отпечатка какого-либо отдельного пальца од
ного человека с отпечатком пальца другого человека выражается отношен
ием 1:4. Если же у одного лица отобрать отпечатки всех десяти пальцев Ц вер
оятность совпадения будет равняться 1:64`000`000`000. Приняв во внимание общую числ
енность населения земного шара, можно считать, что совпадение отпечатко
в пальцев двух человек практически невозможно.
Гальтона занимал еще один вопрос, который ни Хершелу, ни Фолдсу не пришел
в голову. Если отпечаткам пальцев как средству идентификации предстоит
соперничать с бертильонажем, то следует все множество вариантов папилл
ярных линий привести в единую систему, а затем каталогизировать их, как э
то делал Бертильон с данными измерений. Гальтон вместе со своим сотрудни
ком Коллинзом принялся за работу. Изучая труды историков, он с изумление
м обнаружил, что еще задолго до него многие ученые занимались такого род
а классификацией. Так, например, в 1823 г. Ян Пуркинье, чешский профессор пато
физиологии в Праге, в своей книге «К вопросу о физиологии кожного покров
а человека» предпринял попытку навести порядок во множестве отпечатко
в, полученных им в результате исследований. Ему попадалось большое колич
ество основных типов пальцевых узоров, которые, по его мнению, постоянно
повторяются: спирали, эллипсы, круги, двойные завихрения, кривые полосы.

Гальтон попытался воспользоваться методом Пуркинье. Из тысячи отпечат
ков он отобрал девять увеличенных фотографий и стал их сравнивать между
собой. Дальше этого ему продвинуться не удалось. Опыт Пуркинье не оказал
ся образцом, достойным подражания. Затем Гальтон решил, что существует ш
естьдесят различных основных типов отпечатков. В полном изнеможении он
на несколько дней прекратил всякую работу. Когда же он вновь приступил к
изучению отпечатков, то, к своему удивлению, обнаружил, что принимал один
аковые отпечатки за различные только потому, что при взятии отдельных от
печатков краска распределилась неравномерно. Нет, так дальше дело не пой
дет, решил он. Он не должен брать за основу общее впечатление от папиллярн
ых линий.
Наконец после бесконечных опытов Гальтон убедился, что существуют четы
ре основные группы узоров, из которых образуются производные. Он постоян
но наталкивался на треугольники, из которых тянулись остальные папилля
рные линии. Это были треугольники, или дельты (название он взял от похожей
на треугольник прописной буквы в греческом алфавите), находившиеся либо
на левой стороне отпечатка, либо на правой. Иные пальцевые узоры имели дв
а треугольника, некоторые Ц даже больше. Были отпечатки, на которых треу
гольников не было вовсе.
Итак, существуют четыре основных типа узоров: без треугольника, с треуго
льником слева, с треугольником справа и с несколькими треугольниками. Во
зможно, именно эти четыре типа можно положить в основу классификации? Ко
нечно, если взять у каждого человека один-единственный отпечаток пальца
, то можно отнести его к одному из четырех классов, то есть поместить карто
чку с отпечатком в специальный картотечный ящик. Но ведь тогда за коротк
ое время каждый ящик окажется переполненным. А если брать у каждого чело
века по два отпечатка на одну карточку, то, так как 42 = 16, мы будем обладать 16 во
зможными комбинациями. Но если брать отпечатки всех десяти пальцев на од
ну карточку, получится уже 1048570 возможных комбинаций и соответственно кла
ссов отличия.
Гальтон торжествовал. Не решена ли таким путем проблема классификации о
тпечатков пальцев? Не следует ли немедленно предать это гласности? В 1891 г.
Гальтон помещает статью в журнале «Нейчер». В ней он говорит и о том, сколь
многим он обязан Уильяму Хершелу. Статья не привлекла к себе особого вни
мания, если не считать того, что после ее выхода в свет вновь объявился Фол
дс и заявил, что именно он, а не Хершел является первооткрывателем значен
ия отпечатков пальцев для целей полицейской идентификации. Но Гальтон н
е придал значения заявлению Фолдса, как, впрочем, и отсутствию интереса к
статье со стороны остальных читателей. Борьба за приоритет открытия не в
ходила в сферу его интересов. Его мысли были целиком поглощены сутью пре
дмета. Он работал над книгой, в которой рассматривал вопрос об использов
ании отпечатков пальцев как способа идентификации. В 1892 г. книга была зако
нчена и в том же году увидела свет. Называлась она «Отпечатки пальцев».
То, что судьба отвела Гальтону определяющую роль в истории криминалисти
ки, было проявлением абсолютной необходимости.

9

История Скотланд-Ярда. От «ло
вцов воров» до боу-стрит-раннеров. Джонатан Уайлд. Филдинг и Таунзенд. Ид
еалы гражданских свобод и рост преступности. Лондон Ц самый беззащитны
й город в мире. Роберт Пиль. Первые детективы. Уичер и дело Констанции Кент
. Тэннер и дело Мюллера. Коррупция в Скотланд-Ярде. Провал. Убийства, совер
шаемые Джеком Потрошителем. Новые провалы.

В те дни, когда появилась книга Гальтона, на берегу Темзы уже возвышались
два новых больших комплекса зданий с остроконечными фронтонами и крепо
стными башнями по углам. В них разместился новый Скотланд-Ярд Ц главная
резиденция лондонской полиции.
Если история Сюртэ к этому времени насчитывала восемьдесят лет, то Скотл
анд-Ярд не мог похвастаться столь почтенным возрастом.
В 1829 г. два первых лондонских полицейских комиссара, Мэйн и Рауэн, заняли п
од свое бюро помещение в старом здании, примыкавшем некогда к Уайтхоллск
ому дворцу. Позже лондонская полиция заняла еще один комплекс зданий, в к
отором ранее останавливались члены шотландской королевской семьи при
посещении лондонского двора. Отсюда и произошло название «Скотланд-Ярд
» («Шотландский двор»), ставшее впоследствии наименованием английской у
головной полиции.
То, что английская полиция была моложе французской, объяснялось вескими
причинами. Многие зарубежные наблюдатели считали и считают чрезмерно п
реувеличенными представления англичан о значении гражданских свобод.
Именно эти представления способствовали тому, что английская обществе
нность в любом виде полицейского надзора усматривала угрозу гражданск
им свободам. Длилось это до тех пор, пока Лондон в 30-х годах XIX в. буквально не
поглотила трясина преступлений, насилия и беззаконий. Из-за своеобразно
го понимания свободы жителями Англии страна столетиями не имела ни публ
ичных обвинителей, ни настоящей полиции, а поддержание порядка и охрана
имущества считались делом самих граждан. Возможно, такая точка зрения и
оправдывала себя, но только до тех пор, пока граждане были в состоянии не т
олько бесплатно осуществлять полномочия мировых судей, но и для их подде
ржки нести полицейскую службу. Со временем никто не хотел больше занимат
ься этим делом. Граждане стали нанимать кого-нибудь вместо себя за плату.
Подбирая тех, кто подешевле: инвалидов, полуслепых, бродяг и даже воров. Мн
огочисленные мировые судьи использовали свои посты часто лишь для нажи
вы Ц брали взятки, занимались укрывательством преступников. Англия не и
мела своего Видока. Вместо подобных ему в результате столкновения с прес
тупностью рождались отвратительные типы профессиональных доносчиков
и «ловцов воров» Ц самозваных детективов, занимавшихся этим ради нажив
ы, из мести или из жажды приключений. После поимки вора и его осуждения они
получали от государства или общины часть суммы налагаемого на преступн
ика штрафа, а в случае поимки убийцы или грабителя им выдавалась премия.

Так что каждый мог приобрести «профессию» доносчика, мог поймать престу
пника и предстать с ним в качестве обвиняемого перед мировым судьей. Есл
и за этим следовало осуждение, доносчик получал свое вознаграждение, но,
с другой стороны, подчас ему грозила месть приятелей осужденного.
Каждый мог стать «ловцом воров» и привести в суд уличного грабителя, взл
омщика, убийцу. К преступнику применялись жестокие санкции (за совершени
е любого из двухсот, по преимуществу мелких, преступлений грозила смертн
ая казнь). Тюрьмы служили лишь пересыльным пунктом по пути на виселицу ил
и в ссылку в колонии.
Сорок фунтов, одежду, оружие и имущество преступника получал «ловец воро
в» от государства или общины за поимку уличного грабителя. Такие деньги
«за кровь» были большим соблазном для всех «детективов», однако жажда де
нег вела их потом к коррупции. «Ловцы воров» провоцировали молодых людей
на совершение преступления, а затем тащили их в суд, дабы получить свои де
нежки. Они открыто предлагали услуги по возвращении украденного за цену
, равную его стоимости. Разумеется, при этом «ловцам воров» приходилось д
елиться вознаграждением с вором, если только не они сами совершали кражу
, что тоже случалось довольно часто. Самым знаменитым представителем так
их «детективов» был некий Джонатан Уайлд. Жулик, уличный грабитель, орга
низатор подпольного преступного мира Лондона, несомненный предшествен
ник более поздних гангстерских боссов Северной Америки, Уайлд нарек себ
я «генеральным тайным сыщиком Великобритании и Ирландии». Он носил трос
ть с золотой короной вместо набалдашника, имел в Лондоне сыскную контору
и огромную виллу с большим количеством прислуги. Сотни уличных грабител
ей отдал Уайлд под суд и отправил на виселицу, но среди них были только те,
которые не желали ему подчиниться. В 1725 г. он кончил, как все грабители: его п
овесили.
Лишь двадцать пять лет спустя один лондонский мировой судья со всей искр
енностью и серьезностью восстал против ширящихся беззаконий. Это был пи
сатель Генри Филдинг. Из-под его пера вышел злой памфлет на Джонатана Уай
лда.
Будучи тяжело больным, Филдинг тем не менее обладал огромной силой воли.
Как мировой судья Вестминстера он беспомощно взирал на захлестнувшую Л
ондон волну преступности. У него хватило решимости и аргументов доказат
ь министру внутренних дел, что Лондон Ц единственный на земле город, обх
одящийся без полиции, Ц может стать позором нации, позором цивилизован
ного мира.
В результате Филдингу выделили средства из фонда секретной службы для о
платы дюжины сотрудников. Требование выдать им униформу привело всех уч
астников этой истории в состояние шока. Сотрудникам выделили только кра
сные жилеты, под которыми они носили пистолеты. Помещение суда Филдинга
находилось на Боу-стрит, и его сотрудников начали называть боу-стрит-ран
нерами (сыщиками с Боу-стрит), Ц так неожиданно они стали, надо полагать, с
амыми первыми детективами в мире. Филдинг платил им по одной гинее в неде
лю. Но и каждый гражданин, нуждавшийся в защите и пожелавший узнать обсто
ятельства преступления, мог нанять раннера за одну гинею в день, и уже чер
ез четверть часа тот был готов приступить к порученной работе.
Методы раннеров немногим отличались от методов Видока. Переодевшись, он
и посещали притоны, оплачивали услуги филеров, запоминали лица преступн
иков, умели терпеливо выслеживать, отличались напористостью и мужество
м. У них были неплохие достижения, а некоторые из них даже прославились. Са
мым знаменитым был Питер Таунзенд, служивший одно время телохранителем
короля Георга IV. В анналы истории криминалистики вошли также имена Джозе
фа Эткина, Виккери, Ратвена, Сэйера. Но анналы умалчивают о том. каким обра
зом боу-стрит-раннеры нажили большие состояния (Таунзенд оставил после
себя 20 тыс., Сэйер Ц 30 тыс. фунтов стерлингов). Между тем то, что они не чуждал
ись практики Джонатана Уайлда, было секретом Полишинеля. Ограбленные ба
нкиры отказывались от уголовного преследования грабителей, гораздо ве
рнее было, хорошо заплатив боу-стрит-раннерам и грабителям, получить укр
аденное обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54