Некоторые из ни
х оснащали канал ствола пятью, другие Ц шестью нарезами. Одна ружейная м
одель отличалась от другой шириной нарезов и промежутков между ними. Раз
личным было и число витков образуемой ими спирали внутри ствола, а также
обусловленное «завихрением» нарезов направление вращения пули слева н
аправо или справа налево. Каждый фабрикант считал, что его решение Ц сам
ое лучшее.
Когда в 1889 г. профессор Лакассань рассматривал выпущенную убийцей пулю с
семью бороздками, никто еще не имел надлежащего представления обо всех э
тих различиях. Лакассань пришел к выводу, что эти бороздки не что иное, как
следы, оставленные па пуле нарезами, имеющимися в канале ствола револьв
ера. Когда чуть позже ему принесли револьверы нескольких подозреваемых
лиц, он нашел среди них один с семью нарезами в стволе. Никогда прежде не п
риходилось ему встречать такой револьвер. На основании совпадения числ
а нарезов в канале ствола револьвера и числа бороздок на пуле владелец э
того оружия был осужден как убийца. Ныне, по прошествии времени и с учетом
накопленного опыта, можно лишь надеяться, что он и был в действительност
и убийцей. Ведь вполне могло быть, что какой-нибудь мелкий производитель
оружия во Франции изготовил несколько револьверов с семью нарезами.
Прошло еще почти десять лет. В 1898 г. Пауль Езерих, берлинский химик, увлекав
шийся криминалистической работой, был приглашен в качестве эксперта в с
уд маленького немецкого городка Нойруппин. Там ему вручили пулю, извлече
нную из тела убитого, и револьвер подсудимого. Езерих выстрелил из этого
револьвера и сфотографировал под микроскопом пулю, извлеченную из тела
убитого, и пробную пулю. Если обе пули были выстрелены из одного и того же
револьвера, рассуждал он, то, вероятно, обе они должны иметь на себе одинак
овые отметины от канала ствола. При сравнении обеих фотографий Езерих от
четливо увидел очертания нарезов и промежутков между ними («полей»). Пра
вда, ввиду его ограниченного опыта они показались ему «аномальными». При
чем эта «аномалия» была одинакова хорошо видна на обеих пулях, что и оказ
алось решающим для вынесения обвинительного приговора. Но сфера интере
сов Езериха была слишком широкой, поэтому занимался он проблемами судеб
ной баллистики сравнительно мало и все, чего он достиг в этой области, све
лось лишь к нескольким намёткам.
О том, как малы были научные возможности исследования оружия даже в кану
н двадцатого столетия, свидетельствуют первые издания знаменитого «Ру
ководства для следователей» Ганса Гросса. Целый раздел этой книги был по
священ огнестрельному оружию. Гросс рекомендовал следственным судьям
самим приобретать специальные познания, касающиеся огнестрельного ору
жия, поскольку тот, кто ими обладает, достигнет гораздо большего, чем «так
называемые, эксперты по стрельбе"». Он подсмеивался над часто встречающи
мися в материалах судебных дел пометками вроде следующей: «Ружье переда
но для разряжания эксперту, который установил, что оно было заряжено дов
ольно большим количеством дроби». Однако сам Гросс ограничился более ил
и менее точным описанием известных ему типов оружия, возможностью прове
рки их стволов с помощью «зеркала» из белой бумаги, установления направл
ения выстрела, а также доброкачественности и эффективности пороха. Кром
е того, он предупреждал о необходимости как можно осторожнее обращаться
с найденным оружием, чтобы не стереть имеющиеся на нем следы.
Затем арена действий снова перемещается за океан, в штат Массачусетс, гд
е Оливер Уэнделл Холмс, один из воистину выдающихся деятелей американск
ой юстиции, в 1902 г. вершил суд над обвиняемым по имени Бест. О. У. Холмс знал ко
е-что о появляющихся научных новшествах в области криминалистики. Подоб
но своему коллеге, рассматривавшему дело Маугона, он разрешил в качестве
экспертов пригласить оружейников, «разбирающихся в микроскопе». И снов
а речь шла о том, могла ли пуля, которой убит потерпевший, быть выстрелена
из оружия, принадлежавшего подсудимому. Эксперт сделал то же, что в свое в
ремя Езерих: он выстрелил пробной пулей из пистолета Беста в корзину, пол
ную хлопка, и извлек ее оттуда невредимой. Затем с помощью увеличительно
го стекла и микроскопа он сравнил пули на глазах у присяжных и пришел к за
ключению, что сразившая потерпевшего пуля могла быть выпущена из пистол
ета Беста.
«Нет иного пути, Ц заявил Холмс присяжным, Ц с помощью которого правосу
дие с такой ясностью смогло бы узнать, каким образом ствол огнестрельног
о оружия помечает выстреленную из него свинцовую пулю».
Но и в данном случае речь шла всего лишь о несовершенной, ввиду недостатк
а опыта, попытке, недоверчиво встреченной судьями и полицией, ответить н
а вопрос: чем же в действительности характеризуется ствол того или иного
оружия?
Само собой вышло так, что европейские судебные медики, уже давно занимав
шиеся изучением различных вопросов стрельбы, обратили внимание и на дан
ный вопрос. В особенности это касалось тех из них, кто, как мы уже видели, ст
ремился в своих изысканиях выйти за пределы чистой патологии и медицины
. Рихард Коккель, руководитель института судебной медицины Лейпцигског
о университета, занялся рассматриваемой проблемой в 1905 г. Он пропагандир
овал идею о снятии слепков с «пули преступления» и «пробной пули» при по
мощи пластинок из воска и цинковых белил. Причем он размягчал пластинки
горячей водой и делал их более пригодными для снятия слепков. Пули же, нао
борот, перед снятием слепков укладывались на лед. Такие оттиски казались
Коккелю гораздо более точными, чем фотографии, дававшие искаженную карт
ину вследствие округлости пуль. Но действительно ли на восковых пластин
ках отражались все, даже мельчайшие, особенности поверхности пули? Не ос
тавались ли некоторые из них незаметными?
Спустя почти десятилетие в судебной баллистике, что характерно для ее ра
нней истории, опять появилась новая фигура и снова сместилась арена ее г
лавных событий. В декабре 1913 г. во французском журнале «Архивы уголовной а
нтропологии и судебной медицины» громко заявил о себе профессор судебн
ой медицины из Парижа Балтазар. По его словам, он обнаружил, что ударник лю
бого огнестрельного оружия оставляет при стрельбе характерные следы н
а шляпке гильзы. Причем это касается не только ударника, но и патронного у
пора затвора, который удерживает патрон за донную часть в патроннике. Ве
дь донышко гильзы при выстреле с огромной силой давит на патронный упор
затвора. Швы и иные существенные неровности патронного упора оставляют,
как утверждал Балтазар, отчетливые оттиски на гильзе. Мало того, даже зац
еп выбрасывателя, которые извлекает отстрелянные гильзы полуавтоматич
еского оружия из патронного ствола, оставляет свои следы. Они различаютс
я в зависимости от типа оружия. Однако поставленные Балтазаром опыты про
водились не в столь широких масштабах, чтобы из них можно было сделать ок
ончательные выводы.
Когда французский профессор опубликовал свою статью, над Европой сгуща
лись грозные тучи первой мировой войны. Голос Балтазара (услышанный, впр
очем, только во Франции и Бельгии) на долгие годы остался голосом последн
его из пионеров судебной баллистики, которые серьезно пытались изучить
эту новую область.
Несмотря на то что эти исследователи лишь поверхностно коснулись пробл
ем судебной баллистики и не вышли из сферы предположений о наличии в ней
определенных закономерностей, в криминалистической науке появился нов
ый раздел.
Ничто не свидетельствует об этом более убедительно, чем то, что сомнител
ьная компания «экспертов-профессионалов», со времени распространения
дактилоскопической системы возникшая на благодатной почве чрезмерног
о американского либерализма, решительно начала внедряться в новую обла
сть. Их деляческий подход помог им почуять те шансы, которые несла грядущ
ая эра судебной баллистики, отсюда и появился их девиз: «Купи себе увелич
ительное стекло и стань экспертом по стрельбе: 50 долларов за процесс тебе
обеспечены!» И надо сказать, что их бесстыдство позволяло им с легкостью
давать заключения и решать судьбы людей задолго до того, как были найден
ы методы исследования, гарантировавшие надежность таких заключений.
И все-таки именно бессовестность одного американского шарлатана актив
но стимулировала развитие судебной баллистики Ц этот факт относится к
числу самых удивительных феноменов в ее истории.
2
21 марта 1915 г. Ц убийство двух ч
еловек на ферме Фелпса в штате Нью-Йорк. Револьвер Чарлза Стилоу. «Д-р» Га
мильтон, или от продавца медицинских патентов до эксперта по стрельбе. «
Пули были выпущены из револьвера Стилоу, и не из какого другого». Смертны
й приговор и борьба за жизнь невиновного. На сцену выходит Чарлз Уэйт. Ава
нтюристы и баллистики по влечению. Помилование Ч. Стилоу и провал Гамиль
тона.
В ночь с воскресенья 21 марта на понедельник 22 марта 1915 г. в поселке Уэст-Шелб
и, штат Нью-Йорк, были убиты два человека. Уэст-Шелби Ц маленькое скоплен
ие далеко разбросанных друг от друга фермерских усадеб Ц относилось к г
рафству Орлеан, расположенному в западной части штата. В ту ночь вся мест
ность лежала под толстым покровом снега, выпавшего накануне вечером.
Часов в шесть утра Чарлз Э. Стилоу, батрак с фермы семидесятилетнего Чарл
за Фелнса, выскользнул из-под одеяла. Наскоро умывшись, еще полусонный, он
открыл дверь своей хижины на краю дороги, но споткнулся об окровавленно
е тело женщины в ночной сорочке, неподвижно лежавшее у порога, и страшно и
спугался… Стилоу узнал в ней Маргарет Уолкот, экономку своего хозяина. К
ровавый след привел Стилоу к дому Фелпса. На полу в луже крови, тоже в ночн
ой рубашке, лежал сам хозяин. Его конторка было взломана, а все деньги (как
выяснилось позже) украдены.
Стилоу в то время было уже тридцать семь лет. Немец по рождению, он обладал
силой быка и умом ребенка. Он никогда не учился читать и писать, по-англий
ски понимал лишь самые простые фразы и всю жизнь был батраком, кочуя с одн
ой фермы на другую, пока примерно год назад не осел с беременной женой, реб
енком, тещей и шурином у Фелпса. Живя в батрацкой хижине, получая от хозяин
а дрова, корм для коровы и 400 долларов платы в год, он считал, что достиг верш
ины своей земной карьеры. Понадобилось некоторое время, чтобы Стилоу соо
бразил, что к чему. В замешательстве он вернулся домой, разбудил своего шу
рина Нельсона Грина и послал его сообщить обо всем в Альбион шерифу граф
ства Орлеан Честеру Бартлету. Грин, еще менее сообразительный, чем Стило
у, отправился в путь.
Через полчаса на ферме Фелпса собралась возбужденная толпа жителей, пре
исполненных любопытства, страха и жажды мщения, ибо на их памяти в графст
ве Орлеан никогда не было никаких преступлений, не говоря уже об убийств
е. Возбужденные люди бродили вокруг фермы и затоптали все следы, которые,
вероятно, оставил после себя убийца или убийцы. Шериф Бартлет (как и больш
инство его коллег в то время, он был избран на эту должность не из-за своей
осведомленности в вопросах криминалистики, а из соображений принадлеж
ности к одной из политических партий) тоже впервые в своей жизни имел дел
о с убийством. С важным видом, но, по существу, совершенно беспомощно осмот
рел он место преступления. И все же он установил, что Фелпс еще жив, и велел
фермерам доставить его в госпиталь в Альбионе, где Фелпс и скончался око
ло часу дня, не проронив ни слова. Единственным вкладом Бартлета в рассле
дование этого убийства был вызов собаки-ищейки, которой, однако, не удало
сь взять след. Какую-то ниточку для следствия дала только больница: дежур
ный врач извлек из тела Фелпса три пули от огнестрельного оружия 22-го кал
ибра.
Когда 26 марта к дознанию приступил коронер графства Орлеан, он взял под по
дозрение каждого, кто имел огнестрельное оружие 22-го калибра. Стилоу и ег
о шурин Грин показали под присягой, что никакого огнестрельного оружия у
них нет и никогда не было. В конце концов Бартлет нашел выход, к которому т
огда особенно охотно прибегали: с согласия публичного обвинителя графс
тва, где произошло убийство, он нанял частного детектива за поденную опл
ату и обещание премии в случае успеха.
Детектив прибыл из Буффало, звали его Ньютон, и он был полон решимости как
можно скорее заработать премию. Его метод, вполне соответствовавший цар
ившему тогда в полиции и суде хаосу, состоял в том, чтобы из числа подозрев
аемых арестовать людей малоразвитых и неимущих, противозаконно удержи
вать их под стражей и изматывать длительными допросами до тех пор, пока п
ризнание не покажется им единственным избавлением. Как только он выясни
л, что шурин Стилоу Ц Грин Ц еще более туп, чем сам Стилоу, он велел аресто
вать Грина. Грин же от страха и беспомощности тотчас признался, что у Стил
оу есть оружие, а именно: дешевый револьвер, винтовка и дробовик. Это было
правдой. Грин по поручению зятя в свое время спрятал его оружие и теперь у
ка-зал место, где оно спрятано. Все три вида оружия были 22-го калибра. Длите
льный ночной «допрос» заставил Грина сделать еще один существенный шаг:
он признался, что Фелпса убили Стилоу и он. Ньютон и Бартлет торжествовал
и. Они арестовали Стилоу, доставили в альбионскую тюрьму, где и «обрабаты
вали» его в течение двух дней: не давали ему ни есть, ни спать и допрашивал
и его днем и ночью, сменяя друг друга. Стилоу, едва способный изъясняться п
о-английски и привыкший к жизни на свободе, производил впечатление пойм
анного зверя. Он сознался, что Оружие принадлежит ему, а спрятал он его, ко
гда всюду стали искать оружие 22-го калибра. Однако Фелпса он не убивал, воо
бще никогда никого не убивал. Ну да, в ночь убийства он слышал, как вблизи е
го дома какая-то женщина звала на помощь. Но теща уговорила его не открыва
ть дверь, потому что его жена ждет ребенка и ей нельзя волноваться. Все это
действительно было Ц но он не убивал! Однако Ньютон использовал все сре
дства Ц от уговора до обмана. Он, например, доброжелательно говорил, что у
ход за коровами Ц слишком скромное занятие для Стилоу, который с его дан
ными вполне мог бы стать шерифом и носить звезду. Если он признается, то ем
у дадут эту шерифскую звезду. А кроме того, он тотчас же сможет вернуться д
омой к жене.
На второй день Стилоу, страшно тосковавший без жены, сдался и признался, ч
то убил Фелпса. По его словам, они с Грином в ту ночь направились в дом хозя
ина, чтобы похитить деньги из письменного стола Фелпса. Как явствовало и
з признания, далее произошло следующее. Они постучали в дверь кухни. Фелп
с встал с кровати и пошел со свечой на кухню, чтобы отворить дверь. Как тол
ько он открыл дверь, они его застрелили, а затем направились в спальню, что
бы вскрыть письменный стол. Тем временем из своей комнаты выскочила экон
омка Уолкот и побежала через кухню на улицу, громко призывая на помощь. Он
и выстрелили ей в спину через стекло кухонной двери, которая закрылась з
а беглянкой. После этого они украли 200 долларов и пошли назад в свою хижину.
По пути они слышали, как лежавшая в снегу экономка умоляла о помощи, но не
обратили на это внимание, а вошли к себе в дом через заднюю дверь и улеглис
ь спать.
Стилоу, однако, так и не подписал это признание. С трудом подбирая слова, о
н отказался от него и в суде. Уже тогда должно было броситься в глаза, что с
обытия, описанные им в своем признании, просто не могли произойти указан
ным образом. Однако публичный обвинитель довольствовался признанием о
бвиняемого, ибо держал в руках еще один козырь. Козырем этим были пули, сра
зившие Фелпса, и старый, дешевый револьвер Стилоу.
К тому моменту на сцене появился человек, с которым нам еще не раз придетс
я встретиться, Ц один из самых знаменитых экспертов «собственной выпеч
ки», которые в то время, и еще долго потом, именно в Соединенных Штатах исп
ользовали тягу людей к научной криминалистике. Это был «доктор» Альберт
Гамильтон.
Гамильтон был опытным человеком, во всяком случае более опытным, чем мно
гие другие самозванные «эксперты по стрельбе». Американские судьи не тр
ебовали от них никаких удостоверений, довольствуясь заявлением самого
«эксперта» о том, что он является таковым. Причем многие из них сами себя в
ыдавали с головой, признаваясь на перекрестном допросе, что «микроскопи
ю» они проводили с помощью дешевого увеличительного стекла. Другие же на
предложение объяснить присяжным процесс изготовления пистолета отвеч
али обезоруживающе наивно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
х оснащали канал ствола пятью, другие Ц шестью нарезами. Одна ружейная м
одель отличалась от другой шириной нарезов и промежутков между ними. Раз
личным было и число витков образуемой ими спирали внутри ствола, а также
обусловленное «завихрением» нарезов направление вращения пули слева н
аправо или справа налево. Каждый фабрикант считал, что его решение Ц сам
ое лучшее.
Когда в 1889 г. профессор Лакассань рассматривал выпущенную убийцей пулю с
семью бороздками, никто еще не имел надлежащего представления обо всех э
тих различиях. Лакассань пришел к выводу, что эти бороздки не что иное, как
следы, оставленные па пуле нарезами, имеющимися в канале ствола револьв
ера. Когда чуть позже ему принесли револьверы нескольких подозреваемых
лиц, он нашел среди них один с семью нарезами в стволе. Никогда прежде не п
риходилось ему встречать такой револьвер. На основании совпадения числ
а нарезов в канале ствола револьвера и числа бороздок на пуле владелец э
того оружия был осужден как убийца. Ныне, по прошествии времени и с учетом
накопленного опыта, можно лишь надеяться, что он и был в действительност
и убийцей. Ведь вполне могло быть, что какой-нибудь мелкий производитель
оружия во Франции изготовил несколько револьверов с семью нарезами.
Прошло еще почти десять лет. В 1898 г. Пауль Езерих, берлинский химик, увлекав
шийся криминалистической работой, был приглашен в качестве эксперта в с
уд маленького немецкого городка Нойруппин. Там ему вручили пулю, извлече
нную из тела убитого, и револьвер подсудимого. Езерих выстрелил из этого
револьвера и сфотографировал под микроскопом пулю, извлеченную из тела
убитого, и пробную пулю. Если обе пули были выстрелены из одного и того же
револьвера, рассуждал он, то, вероятно, обе они должны иметь на себе одинак
овые отметины от канала ствола. При сравнении обеих фотографий Езерих от
четливо увидел очертания нарезов и промежутков между ними («полей»). Пра
вда, ввиду его ограниченного опыта они показались ему «аномальными». При
чем эта «аномалия» была одинакова хорошо видна на обеих пулях, что и оказ
алось решающим для вынесения обвинительного приговора. Но сфера интере
сов Езериха была слишком широкой, поэтому занимался он проблемами судеб
ной баллистики сравнительно мало и все, чего он достиг в этой области, све
лось лишь к нескольким намёткам.
О том, как малы были научные возможности исследования оружия даже в кану
н двадцатого столетия, свидетельствуют первые издания знаменитого «Ру
ководства для следователей» Ганса Гросса. Целый раздел этой книги был по
священ огнестрельному оружию. Гросс рекомендовал следственным судьям
самим приобретать специальные познания, касающиеся огнестрельного ору
жия, поскольку тот, кто ими обладает, достигнет гораздо большего, чем «так
называемые, эксперты по стрельбе"». Он подсмеивался над часто встречающи
мися в материалах судебных дел пометками вроде следующей: «Ружье переда
но для разряжания эксперту, который установил, что оно было заряжено дов
ольно большим количеством дроби». Однако сам Гросс ограничился более ил
и менее точным описанием известных ему типов оружия, возможностью прове
рки их стволов с помощью «зеркала» из белой бумаги, установления направл
ения выстрела, а также доброкачественности и эффективности пороха. Кром
е того, он предупреждал о необходимости как можно осторожнее обращаться
с найденным оружием, чтобы не стереть имеющиеся на нем следы.
Затем арена действий снова перемещается за океан, в штат Массачусетс, гд
е Оливер Уэнделл Холмс, один из воистину выдающихся деятелей американск
ой юстиции, в 1902 г. вершил суд над обвиняемым по имени Бест. О. У. Холмс знал ко
е-что о появляющихся научных новшествах в области криминалистики. Подоб
но своему коллеге, рассматривавшему дело Маугона, он разрешил в качестве
экспертов пригласить оружейников, «разбирающихся в микроскопе». И снов
а речь шла о том, могла ли пуля, которой убит потерпевший, быть выстрелена
из оружия, принадлежавшего подсудимому. Эксперт сделал то же, что в свое в
ремя Езерих: он выстрелил пробной пулей из пистолета Беста в корзину, пол
ную хлопка, и извлек ее оттуда невредимой. Затем с помощью увеличительно
го стекла и микроскопа он сравнил пули на глазах у присяжных и пришел к за
ключению, что сразившая потерпевшего пуля могла быть выпущена из пистол
ета Беста.
«Нет иного пути, Ц заявил Холмс присяжным, Ц с помощью которого правосу
дие с такой ясностью смогло бы узнать, каким образом ствол огнестрельног
о оружия помечает выстреленную из него свинцовую пулю».
Но и в данном случае речь шла всего лишь о несовершенной, ввиду недостатк
а опыта, попытке, недоверчиво встреченной судьями и полицией, ответить н
а вопрос: чем же в действительности характеризуется ствол того или иного
оружия?
Само собой вышло так, что европейские судебные медики, уже давно занимав
шиеся изучением различных вопросов стрельбы, обратили внимание и на дан
ный вопрос. В особенности это касалось тех из них, кто, как мы уже видели, ст
ремился в своих изысканиях выйти за пределы чистой патологии и медицины
. Рихард Коккель, руководитель института судебной медицины Лейпцигског
о университета, занялся рассматриваемой проблемой в 1905 г. Он пропагандир
овал идею о снятии слепков с «пули преступления» и «пробной пули» при по
мощи пластинок из воска и цинковых белил. Причем он размягчал пластинки
горячей водой и делал их более пригодными для снятия слепков. Пули же, нао
борот, перед снятием слепков укладывались на лед. Такие оттиски казались
Коккелю гораздо более точными, чем фотографии, дававшие искаженную карт
ину вследствие округлости пуль. Но действительно ли на восковых пластин
ках отражались все, даже мельчайшие, особенности поверхности пули? Не ос
тавались ли некоторые из них незаметными?
Спустя почти десятилетие в судебной баллистике, что характерно для ее ра
нней истории, опять появилась новая фигура и снова сместилась арена ее г
лавных событий. В декабре 1913 г. во французском журнале «Архивы уголовной а
нтропологии и судебной медицины» громко заявил о себе профессор судебн
ой медицины из Парижа Балтазар. По его словам, он обнаружил, что ударник лю
бого огнестрельного оружия оставляет при стрельбе характерные следы н
а шляпке гильзы. Причем это касается не только ударника, но и патронного у
пора затвора, который удерживает патрон за донную часть в патроннике. Ве
дь донышко гильзы при выстреле с огромной силой давит на патронный упор
затвора. Швы и иные существенные неровности патронного упора оставляют,
как утверждал Балтазар, отчетливые оттиски на гильзе. Мало того, даже зац
еп выбрасывателя, которые извлекает отстрелянные гильзы полуавтоматич
еского оружия из патронного ствола, оставляет свои следы. Они различаютс
я в зависимости от типа оружия. Однако поставленные Балтазаром опыты про
водились не в столь широких масштабах, чтобы из них можно было сделать ок
ончательные выводы.
Когда французский профессор опубликовал свою статью, над Европой сгуща
лись грозные тучи первой мировой войны. Голос Балтазара (услышанный, впр
очем, только во Франции и Бельгии) на долгие годы остался голосом последн
его из пионеров судебной баллистики, которые серьезно пытались изучить
эту новую область.
Несмотря на то что эти исследователи лишь поверхностно коснулись пробл
ем судебной баллистики и не вышли из сферы предположений о наличии в ней
определенных закономерностей, в криминалистической науке появился нов
ый раздел.
Ничто не свидетельствует об этом более убедительно, чем то, что сомнител
ьная компания «экспертов-профессионалов», со времени распространения
дактилоскопической системы возникшая на благодатной почве чрезмерног
о американского либерализма, решительно начала внедряться в новую обла
сть. Их деляческий подход помог им почуять те шансы, которые несла грядущ
ая эра судебной баллистики, отсюда и появился их девиз: «Купи себе увелич
ительное стекло и стань экспертом по стрельбе: 50 долларов за процесс тебе
обеспечены!» И надо сказать, что их бесстыдство позволяло им с легкостью
давать заключения и решать судьбы людей задолго до того, как были найден
ы методы исследования, гарантировавшие надежность таких заключений.
И все-таки именно бессовестность одного американского шарлатана актив
но стимулировала развитие судебной баллистики Ц этот факт относится к
числу самых удивительных феноменов в ее истории.
2
21 марта 1915 г. Ц убийство двух ч
еловек на ферме Фелпса в штате Нью-Йорк. Револьвер Чарлза Стилоу. «Д-р» Га
мильтон, или от продавца медицинских патентов до эксперта по стрельбе. «
Пули были выпущены из револьвера Стилоу, и не из какого другого». Смертны
й приговор и борьба за жизнь невиновного. На сцену выходит Чарлз Уэйт. Ава
нтюристы и баллистики по влечению. Помилование Ч. Стилоу и провал Гамиль
тона.
В ночь с воскресенья 21 марта на понедельник 22 марта 1915 г. в поселке Уэст-Шелб
и, штат Нью-Йорк, были убиты два человека. Уэст-Шелби Ц маленькое скоплен
ие далеко разбросанных друг от друга фермерских усадеб Ц относилось к г
рафству Орлеан, расположенному в западной части штата. В ту ночь вся мест
ность лежала под толстым покровом снега, выпавшего накануне вечером.
Часов в шесть утра Чарлз Э. Стилоу, батрак с фермы семидесятилетнего Чарл
за Фелнса, выскользнул из-под одеяла. Наскоро умывшись, еще полусонный, он
открыл дверь своей хижины на краю дороги, но споткнулся об окровавленно
е тело женщины в ночной сорочке, неподвижно лежавшее у порога, и страшно и
спугался… Стилоу узнал в ней Маргарет Уолкот, экономку своего хозяина. К
ровавый след привел Стилоу к дому Фелпса. На полу в луже крови, тоже в ночн
ой рубашке, лежал сам хозяин. Его конторка было взломана, а все деньги (как
выяснилось позже) украдены.
Стилоу в то время было уже тридцать семь лет. Немец по рождению, он обладал
силой быка и умом ребенка. Он никогда не учился читать и писать, по-англий
ски понимал лишь самые простые фразы и всю жизнь был батраком, кочуя с одн
ой фермы на другую, пока примерно год назад не осел с беременной женой, реб
енком, тещей и шурином у Фелпса. Живя в батрацкой хижине, получая от хозяин
а дрова, корм для коровы и 400 долларов платы в год, он считал, что достиг верш
ины своей земной карьеры. Понадобилось некоторое время, чтобы Стилоу соо
бразил, что к чему. В замешательстве он вернулся домой, разбудил своего шу
рина Нельсона Грина и послал его сообщить обо всем в Альбион шерифу граф
ства Орлеан Честеру Бартлету. Грин, еще менее сообразительный, чем Стило
у, отправился в путь.
Через полчаса на ферме Фелпса собралась возбужденная толпа жителей, пре
исполненных любопытства, страха и жажды мщения, ибо на их памяти в графст
ве Орлеан никогда не было никаких преступлений, не говоря уже об убийств
е. Возбужденные люди бродили вокруг фермы и затоптали все следы, которые,
вероятно, оставил после себя убийца или убийцы. Шериф Бартлет (как и больш
инство его коллег в то время, он был избран на эту должность не из-за своей
осведомленности в вопросах криминалистики, а из соображений принадлеж
ности к одной из политических партий) тоже впервые в своей жизни имел дел
о с убийством. С важным видом, но, по существу, совершенно беспомощно осмот
рел он место преступления. И все же он установил, что Фелпс еще жив, и велел
фермерам доставить его в госпиталь в Альбионе, где Фелпс и скончался око
ло часу дня, не проронив ни слова. Единственным вкладом Бартлета в рассле
дование этого убийства был вызов собаки-ищейки, которой, однако, не удало
сь взять след. Какую-то ниточку для следствия дала только больница: дежур
ный врач извлек из тела Фелпса три пули от огнестрельного оружия 22-го кал
ибра.
Когда 26 марта к дознанию приступил коронер графства Орлеан, он взял под по
дозрение каждого, кто имел огнестрельное оружие 22-го калибра. Стилоу и ег
о шурин Грин показали под присягой, что никакого огнестрельного оружия у
них нет и никогда не было. В конце концов Бартлет нашел выход, к которому т
огда особенно охотно прибегали: с согласия публичного обвинителя графс
тва, где произошло убийство, он нанял частного детектива за поденную опл
ату и обещание премии в случае успеха.
Детектив прибыл из Буффало, звали его Ньютон, и он был полон решимости как
можно скорее заработать премию. Его метод, вполне соответствовавший цар
ившему тогда в полиции и суде хаосу, состоял в том, чтобы из числа подозрев
аемых арестовать людей малоразвитых и неимущих, противозаконно удержи
вать их под стражей и изматывать длительными допросами до тех пор, пока п
ризнание не покажется им единственным избавлением. Как только он выясни
л, что шурин Стилоу Ц Грин Ц еще более туп, чем сам Стилоу, он велел аресто
вать Грина. Грин же от страха и беспомощности тотчас признался, что у Стил
оу есть оружие, а именно: дешевый револьвер, винтовка и дробовик. Это было
правдой. Грин по поручению зятя в свое время спрятал его оружие и теперь у
ка-зал место, где оно спрятано. Все три вида оружия были 22-го калибра. Длите
льный ночной «допрос» заставил Грина сделать еще один существенный шаг:
он признался, что Фелпса убили Стилоу и он. Ньютон и Бартлет торжествовал
и. Они арестовали Стилоу, доставили в альбионскую тюрьму, где и «обрабаты
вали» его в течение двух дней: не давали ему ни есть, ни спать и допрашивал
и его днем и ночью, сменяя друг друга. Стилоу, едва способный изъясняться п
о-английски и привыкший к жизни на свободе, производил впечатление пойм
анного зверя. Он сознался, что Оружие принадлежит ему, а спрятал он его, ко
гда всюду стали искать оружие 22-го калибра. Однако Фелпса он не убивал, воо
бще никогда никого не убивал. Ну да, в ночь убийства он слышал, как вблизи е
го дома какая-то женщина звала на помощь. Но теща уговорила его не открыва
ть дверь, потому что его жена ждет ребенка и ей нельзя волноваться. Все это
действительно было Ц но он не убивал! Однако Ньютон использовал все сре
дства Ц от уговора до обмана. Он, например, доброжелательно говорил, что у
ход за коровами Ц слишком скромное занятие для Стилоу, который с его дан
ными вполне мог бы стать шерифом и носить звезду. Если он признается, то ем
у дадут эту шерифскую звезду. А кроме того, он тотчас же сможет вернуться д
омой к жене.
На второй день Стилоу, страшно тосковавший без жены, сдался и признался, ч
то убил Фелпса. По его словам, они с Грином в ту ночь направились в дом хозя
ина, чтобы похитить деньги из письменного стола Фелпса. Как явствовало и
з признания, далее произошло следующее. Они постучали в дверь кухни. Фелп
с встал с кровати и пошел со свечой на кухню, чтобы отворить дверь. Как тол
ько он открыл дверь, они его застрелили, а затем направились в спальню, что
бы вскрыть письменный стол. Тем временем из своей комнаты выскочила экон
омка Уолкот и побежала через кухню на улицу, громко призывая на помощь. Он
и выстрелили ей в спину через стекло кухонной двери, которая закрылась з
а беглянкой. После этого они украли 200 долларов и пошли назад в свою хижину.
По пути они слышали, как лежавшая в снегу экономка умоляла о помощи, но не
обратили на это внимание, а вошли к себе в дом через заднюю дверь и улеглис
ь спать.
Стилоу, однако, так и не подписал это признание. С трудом подбирая слова, о
н отказался от него и в суде. Уже тогда должно было броситься в глаза, что с
обытия, описанные им в своем признании, просто не могли произойти указан
ным образом. Однако публичный обвинитель довольствовался признанием о
бвиняемого, ибо держал в руках еще один козырь. Козырем этим были пули, сра
зившие Фелпса, и старый, дешевый револьвер Стилоу.
К тому моменту на сцене появился человек, с которым нам еще не раз придетс
я встретиться, Ц один из самых знаменитых экспертов «собственной выпеч
ки», которые в то время, и еще долго потом, именно в Соединенных Штатах исп
ользовали тягу людей к научной криминалистике. Это был «доктор» Альберт
Гамильтон.
Гамильтон был опытным человеком, во всяком случае более опытным, чем мно
гие другие самозванные «эксперты по стрельбе». Американские судьи не тр
ебовали от них никаких удостоверений, довольствуясь заявлением самого
«эксперта» о том, что он является таковым. Причем многие из них сами себя в
ыдавали с головой, признаваясь на перекрестном допросе, что «микроскопи
ю» они проводили с помощью дешевого увеличительного стекла. Другие же на
предложение объяснить присяжным процесс изготовления пистолета отвеч
али обезоруживающе наивно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54