Для каждой вид
имой приметы головы теперь имелись точно сформулированные понятия с бу
квенным обозначением каждого. Ряд таких букв составлял формулу, то есть
совокупность характерных признаков для каждого конкретного человека.
Всему этому Бертильон стал обучать своих подчиненных. Они должны были за
учивать наизусть формулы тех заключенных, которых они лично не знали, а з
атем отправляться в тюрьму Сантэ на «парад арестантов» и там выискивать
тех, чью формулу они заучили. Благодаря безжалостной муштре Бертильона и
м действительно удавалось опознать большую часть заключенных.
Но как некогда Гюстав Масэ отрицал опыты Бертильона, так и теперь некото
рые сотрудники Сюртэ критически заявляли: словесный портрет Ц это свер
хсложный вздор, с которым нормальный полицейский немногого достигнет. О
днако к тому мнению уже никто не прислушивался. Словесный потрет был вве
ден во французской полиции как дополнение к карточке с данными измерени
й и как основное средство при розыске преступника.
К началу 1889 г. Бертильон почти достиг вершины своей славы. не хватало лишь
какой-то малости, какого-то особого случая для того, чтобы его имя оказал
ось навечно вписанным в историю Франции.

7

1892 г. Парижские анархисты. Бер
тильон идентифицирует Равашоля. На пороге мировой славы.

11 марта 1892 г. взрыв потряс бульвар Сен-Жермен в Париже. Облака дыма вырывали
сь из распахнутых окон дома № 136. Полиция и пожарные, прибывшие на место про
исшествия, решили, что взорвался газ. Но под развалинами третьего этажа б
ыли найдены остатки бомбы. А так как в этом доме проживал председатель су
да Бенуа, который в мае 1891 г. вел судебный процесс над несколькими анархист
ами, то никто не сомневался относительно того, кто подложил бомбу. Однако
попытка найти истинных виновников вначале не дала никаких результатов.
Волнение общественности возрастало. Наконец 16 марта женщина Ц агент Сю
ртэ, значившаяся в ее списках под номером X2S1, сообщила интересные сведени
я. Она была знакома с супругой профессора Шомартена, преподавателя техни
ческой школы в парижском пригороде Сен-Дени. Шомартен был фанатичным пр
иверженцем анархизма и при каждом удобном случае публично распростран
ялся об эпохе социальной справедливости, которая наступит после ликвид
ации всех правительств. Его считали неопасным, поскольку было совершенн
о очевидно, что он не умеет обращаться с бомбой. Но тут его жена проговорил
ась, что именно Шомартен запланировал покушение, дабы отомстить председ
ателю суда Бенуа за то, что тот вынес суровые приговоры его товарищам. Исп
олнителем, по ее словам, был некий Леон Леже.
В тот же день Шомартена арестовали. Он во всем признался. но основную вину
стал сваливать на Леже. Последний, по словам Шомартена, был послан в столи
цу для того, чтобы отомстить судьям, враждебно относившимся к анархистам
. Леже ненавидит всех богачей, и вообще это человек, способный на все. Он ск
рывается от полиции, которая давно его разыскивает. К тому же Леже Ц это п
севдоним, настоящая его фамилия Равашоль. Он-то и украл динамит в Суари-с
уз-Этуаль. Бомба для взрыва, произведенного на бульваре Сен-Жермен, сдела
на на Кэ-де-ля-Марин, заявил в заключение Шомартен, и там же проживает Рава
шоль.
Когда сотрудники Сюртэ прибыли на Кэ-де-ля-Марин, то нашли убежище того, к
то звался Равашолем, пустым. В нем остался лишь материал для изготовлени
я бомб. Шомартена допросили вторично, и выяснилось, что о новом месте преб
ывания Равашоля ему ничего не известно. Тем не менее он описал внешность
покушавшегося, правда, туманно и неточно: худощавый, рост Ц примерно 1,6 м,
желтоватый цвет лица, темная борода. Несколько часов спустя имя Равашоля
появилось на страницах всех парижских газет. Сотни полицейских отправи
лись на поиски таинственного незнакомца. Дороги на выезде из Парижа были
перекрыты, проверялись все поезда, все мужчины с желтоватым цветом лица
и темной бородой задерживались. Были арестованы известные анархисты. Ко
нсьержам домов было приказано сообщать о каждом человеке, внешность кот
орого соответствовала бы словесному портрету Равашоля. Однако эти меры
оказались безрезультатными.
«Франция в руках беспомощных людей, Ц писала газета „Ле Голуа“, Ц котор
ые не знают, что предпринять против внутренних варваров…»
Префект полиции (теперь этот пост занимал Анри Лозе) призвал на помощь Бе
ртильона. Опрос полицейских участков за пределами Парижа показал, что в
Сент-Этьене и Монбризоне был известен один человек, проживавший там под
именем Равашоль, хотя в действительности его звали Франсуа Кенигштейн, о
н родился 14 октября 1849 г. в Сен-Шамоне, был сыном голландского рабочего с ме
таллургического завода в Изье, обучался профессии красильщика. Дома все
боялись его жестокости; свою мать он часто избивал и угрожал ей убийство
м. В 1886 г. он оставил работу и занялся контрабандой и воровством. Уже около г
ода он разыскивается полицией за совершение нескольких тяжких преступ
лений. В ночь на 16 мая 1891 г. был взломан склеп баронессы Рош-Тайе на кладбище
под Сент-Этьеном. Грабитель открыл саркофаг, похитил нательный крест и м
едальон и пытался содрать кольца с пальцев умершей. Имелось достаточно у
казаний на то, что это преступление Ц дело рук Равашоля. 19 июня того же год
а был найден задушенным старик отшельник, одиноко проживавший в своей ла
чуге в Форезских горах. 35 тыс. франков, накопленных стариком за всю его жиз
нь, оказались похищенными. Кенигштейн-Равашоль, подозреваемый в соверше
нии этого преступления, был арестован, но вырвался из рук полицейских, и е
му удалось скрыться.
Примерно через шесть недель, вечером 27 июля 1891 г., ударами молотка были убит
ы две владелицы скобяной лавки на Рю-де-Роанн в Сент-Этьене. Убийца пожив
ился лишь 48 франками. Это преступление также приписывали Кенигштейну-Ра
вашолю, которого, однако, так и не смогли схватить.
Все это было и интересно, и, наверно, важно, но решающим было совсем другое.
В 1889 г., когда в Сент-Этьене ввели бертильонаж, туда по подозрению в соучаст
ии в краже был доставлен Кенигштейн, которого обмерили, зарегистрировав
соответствующие показатели. Уже 24 марта 1892 г. Бертильон держал в руках пол
ученную из Сент-Этьена карточку с данными:
Все измерения выполнялис
ь в метрах. Ц Прим. перев.
Клод Франсуа Кенигштейн по прозвищу Равашоль; рост Ц 1,663, размах рук
Ц 1,780; объем груди Ц 0,877; длина головы Ц 0,186; ширина головы Ц 0,162; длина левой ст
опы Ц 0,279; длина среднего пальца левой руки Ц 0,122; длина левого уха Ц 0,098; окра
ска левой роговицы Ц желтовато-зеленая; шрам около большого пальца лев
ой руки.
Описательная часть карточки была не настолько полной, как это требовало
сь Бертильону, что и вызвало его сильный гнев. Тем не менее у него в руках б
ыло единственное для того времени точное описание Равашоля. Если Кенигш
тейн-Равашоль и Равашоль Шомартена окажутся одним и тем же лицом, то, знач
ит, полиция сделала огромный скачок вперед в розыске преступника. Если у
дастся его арестовать, то его идентификация будет для Бертильона пустяч
ным делом. Если Кенигштейн-убийца и Равашоль, подложивший бомбу, одно и то
же лицо, тогда, безусловно, будет нанесен серьезный удар по всему движени
ю анархистов. Анархисты Ц так можно будет заявить общественности, Ц пр
оповедующие столь высокие идеалы преобразования человеческого общест
ва, для достижения своих целей используют профессиональных убийц.
Как только 26 марта в газетах появились приметы Равашоля, замешательство
и нервозность в обществе снова усилились. В газете «Фигаро» Альбер Мильо
писал: «Равашоль? А кто знает этого Равашоля? Кто знает, как он выглядит? Эт
о реальное существо или миф? Человек ли он? Все найдено, даже динамит. Но ни
кто не знает, где найти Равашоля».
Похоже было, что Равашоль и вправду становился мифом. В нем видят то идеал
иста, то одного из основателей анархистской группы «Куртиль», то борца з
а свободу…
Но вот в воскресенье, 27 марта в девятом часу утра опять взорвалась бомба. Н
а этот раз в доме № 32 на Рю-де-Клиши. Взрывной волной жителей дома выбросил
о из постелей, и через раскрытые окна люди взывали о помощи, так как лестни
чная клетка была разрушена. Пять человек оказались тяжело раненными. В э
том доме жил генеральный прокурор Бюло, выступавший обвинителем на проц
ессе анархистов. Следовательно, нет никаких сомнений: взрыв Ц дело их ру
к. А если и были какие-либо сомнения, то их быстро рассеяла статья мнившег
о себя социалистом редактора газеты «Ле Голуа» Жарзюэля, который сообщи
л, что получил в воскресенье письменное приглашение встретиться с каким
-то незнакомцем на площади Бастилии. Этот незнакомец, во фраке и цилиндре
, представился Жарзюэлю как Равашоль и предложил дать редактору интервь
ю при одном условии: тот поклянется, что не будет публиковать точного опи
сания его внешности. Для Жарзюэля сенсационность своей публикации была
значительно дороже, нежели требование оказания помощи полиции. Поэтому
он привел только следующие слова Равашоля: «Нас не любят. Но следует имет
ь в виду, что мы, в сущности, ничего, кроме счастья, человечеству не желаем. П
уть революции кровав. Я вам точно скажу, чего я хочу. Прежде всего Ц терро
ризовать судей. Когда больше не будет тех, кто нас сможет судить, тогда мы
начнем нападать на финансистов и политиков. У нас достаточно динамита, ч
тобы взорвать каждый дом, в котором проживает судья…»
Новая волна возмущения прокатилась по Парижу. Толпами валили люди по Рю-
де-Клиши к месту последнего взрыва. Премьер-министр Эмиль Лубе часами со
вещался с военным министром и префектом полиции. Все известные зарубежн
ые анархисты были высланы из страны. В Риме, Лондоне, Берлине и Петербурге
Ц повсюду говорили о Равашоле. Анархистские газеты славили его как геро
я, как «непобедимого».
Два дня спустя, в среду, 30 марта, владелец ресторана «Бери» на бульваре Маж
анта сообщил полиции, что у него завтракает мужчина примерно тридцати ле
т, со шрамом около большого пальца левой руки. Незнакомец еще в понедельн
ик разговаривал с официантом Леро и провозглашал анархистские лозунги.
Комиссар полиции Дреш с четырьмя сержантами прибыл к ресторану как раз в
тот момент, когда незнакомец собирался его покинуть. Анархист тут же вых
ватил револьвер, но, несмотря на отчаянное сопротивление, был обезоружен
и схвачен. По дороге в полицейский участок он несколько раз пытался бежа
ть и катался но мостовой в ожесточенной борьбе с сержантами. Пока задерж
анного везли в Сюртэ, он непрерывно кричал на всю улицу: «Братья, за мной! Д
а здравствует анархия, да здравствует динамит!»
К Бертильону его привели страшно окровавленного. Он так бушевал и неисто
во сопротивлялся, что не было никакой возможности обмерить его и сфотогр
афировать. Только к пятнице задержанный успокоился. Теперь тон его измен
ился, он принял заносчивую позу героя. Только лично Бертильону он позвол
ил обмерить и сфотографировать себя. Полученные данные оказались таким
и: рост Ц 1,663; размах рук Ц 1,780; объем груди Ц 0,877; длина головы Ц 0,186; ширина голо
вы Ц 0,162; длина левой стопы Ц 0,279; длина среднего пальца левой руки Ц 0,122; длин
а левого уха Ц 0,098. Итак, Равашоль Ц «революционный идеалист» оказался Кл
одом Франсуа Кенигштейном и, по всей вероятности, грабителем и убийцей и
з Сент-Этьена. На следующее же утро сообщение об этом было помещено в печа
ти. Некоторые левые газеты реагировали с возмущением и иронией; неужели
полиция серьезно хочет убедить общественность, что Равашоль Ц это низк
ий преступник, убивавший и грабивший корысти ради?! И она серьезно надеет
ся доказать, что задержан настоящий Равашоль? Всеобщее смятение и жуткий
страх вновь овладели людьми Ц если задержан не настоящий Равашоль, то, з
начит, тот, истинный, на свободе!
Процесс над Равашолем был назначен судом присяжных на 27 апреля, и вдруг за
два дня до этого взорвалась очередная бомба. Страшный грохот потряс рес
торан «Вери», у входа в который был арестован Равашоль. Стены обрушились,
вылетели окна. Под развалинами были найдены два трупа: хозяина ресторана
и одного из посетителей.
Но сделанные Бертильоном измерения не лгали.
Равашоль, представ перед судом как виновник взрывов на бульваре Сен-Жер
мен и на Рю-де-Клиши, отрицал свою причастность к убийству в Сент-Этьене. С
удьи же, парализованные, как видно, страхом от угроз, сыпавшихся в адрес па
рижской юстиции, не решались сказать ни одного резкого слова.
Но вот 20 июня Равашоль, обвиняемый в убийстве и ограблении в районе Сент-Э
тьена, предстал перед судом присяжных департамента Луара в Монбризоне. П
редседатель суда Дарриган прибыл из Лиона. Он чувствовал себя свободным
от неуверенности и страха, сковавших парижских судей. Как только Равашол
ь понял, что игра в запугивание окончена, он сбросил маску. Громко, высоком
ерно и цинично он заявил, что одна из его фамилий действительно Кенигште
йн, а ограбление могилы баронессы Рош-Тайе и убийство отшельника Жака Бр
юнеля Ц дело его рук. Это было признание человека распущенного, для кото
рого слова анархистов об уничтожении власть имущих служили прикрытием
его собственных устремлений убийцы.
Когда Равашоля, приговоренного к смерти, вели ранним утром 10 июля по улица
м Парижа к месту казни, он надрывно распевал:
«Хочешь счастливым быть Ц вешай своих господ и кромсай попов на кусочки
». Его последними словами на эшафоте были: «Вы свиньи, да здравствует рево
люция!»
К сообщению о разоблачении Равашоля, весть о котором облетела все европе
йские страны, присовокупилось известие и об истории проведенной Бертил
ьоном идентификации, способствующей этому разоблачению. Во всех столиц
ах мира обратили внимание на бертильонаж. Казалось, не было больше никак
их препятствий его победоносному шествию по всему миру.

8

Лондон, 1884 г. Фрэнсис Гальтон и
история его бурной жизни. Гальтон и отпечатки пальцев.

На лондонской Международной выставке 1884 г. было много диковинок Ц больш
их и мелких, незабываемых и совсем не остающихся в памяти, забавных и зани
мательных. К последним надо отнести павильон, где каждый посетитель за т
ри пенса мог измерить и оценить некоторые свои физические и духовные воз
можности.
Уплатив билетеру за вход, посетитель оказывался в длинном помещении, в к
онце которого стоял стол с различными инструментами и аппаратами. Тут же
находился молодой человек, преисполненный готовности подвергнуть жел
ающих тесту. Он мог измерить размах рук, рост, длину верхней части туловищ
а, вес человека. Замерял он также силу мышц рук, быстроту реакции, объем ле
гких, проверял зрение, умение различать цвета, слух. В другом конце павиль
она при выходе посетителю выдавали карточку с полученными данными. Пави
льон пользовался огромной популярностью.
Иногда в этом павильоне можно было встретить респектабельного господи
на лет шестидесяти, выделявшегося голым черепом, окаймленным узким венч
иком волос. Это был сэр Фрэнсис Гальтон Ц один из тех ученых-дилетантов (
какое нехорошее слово!) XIX в., которые так много сделали для прогресса естес
твенных наук.
Фрэнсис Гальтон, сын состоятельного фабриканта, родился в 1822 г. в Бирминге
ме. Вначале он изучал медицину, но так и не приобщился к врачебной практик
е, а целиком посвятил себя научным интересам и путешествиям. Обладая пол
ной материальной независимостью, он объездил множество стран. В 1840 г. побы
вал в Гисене (Германия) для того, чтобы познакомиться с известным немецки
м химиком Юстусом Либихом. Затем посетил Будапешт, Белград, Константиноп
оль, Афины, Венецию, Милан и Женеву. Все эти путешествия на лошадях и в экип
ажах были крайне изнурительными. Результатом их явилось физическое и пс
ихическое переутомление, впрочем часто повторявшееся на протяжении вс
ей его жизни, что не помешало Гальтону дожить до девяностолетнего возрас
та.
Воодушевленный работой своего кузена Чарлза Дарвина «О происхождении
видов», в которой много внимания уделялось проблеме наследственности, Г
альтон в 60-х годах прошлого века заинтересовался вопросами передачи по н
аследству физических и духовных свойств и способностей. Для решения это
й задачи ему нужны были статистические данные. Годами собирал он материа
л. С этой целью и был создан описанный выше павильон на международной выс
тавке. Все копии данных, полученных в результате измерений посетителей в
ыставки, отправлялись в архив Гальтона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54