Улетучивавшийся газ Марш поджигал, держа против пламе
ни холодное фарфоровое блюдце. Металлический мышьяк оседал на нем в виде
черноватых пятнышек на фарфоре. Этот процесс можно было продолжать до т
ех пор, пока весь мышьяк не удалится из жидкости и не будет собран в блюдце
. Данный способ, как оказалось впоследствии, был настолько чувствительны
м, что даже количество мышьяка порядка одной тысячной доли миллиграмма,
введенное в исследуемую жидкость, было заметно на блюдце невооруженным
глазом в виде бляшек.
Когда в октябре 1836 г. Джеймс Марш опубликовал в «Эдинбургском философско
м журнале» статью о своем открытии, он и сам не предполагал, что изобрел сп
особ, который завоюет всю токсикологию, а в качестве метода обнаружения
мышьяка станет попросту непреходящим.
Орфила (при всей склонности к суетности, честолюбию и тиранству) был дост
аточно дальновиден, чтобы первым признать значение аппарата Марша. В Пар
иже разгорелось соперничество за открытие все новых тайн мышьяка с помо
щью этого аппарата. Врачи и химики, такие, как, например, Девержи, Оливье, Ба
ррюэль и Распай, соревновались с Орфила, который первым устранил некотор
ые трудности, возникшие при исследовании способом Марша экстрактов жел
удка, печени, селезенки или иных органов. Такого рода органические экстр
акты, не очищенные от белка, жира и «другой материи», пенились и тем самым
препятствовали образованию газа. Орфила дополнил этот метод обугливан
ием при помощи азотной кислоты, которая разрушала даже самые стойкие орг
анические соединения и обеспечивала исследуемому материалу высочайшу
ю «чистоту».
Всеобщее возбуждение охватило химиков Парижа, когда в 1838 г. обнаружилось,
что аппарат Марша в ходе экспериментов с опытными растворами, не содержа
вшими мышьяка, тем не менее показывал его наличие. Распай и Орфила нашли э
тому объяснение. Они установили, что в цинке и серной кислоте, с которыми о
ни работали, содержалась некоторая примесь мышьяка. Таким путем предупр
едила о себе огромная распространенность мышьяка повсюду в природе Ц ф
еномен, которым токсикологи будут продолжать заниматься и через сто лет
и который задаст им еще не одну загадку. Стало очевидным, что во избежание
роковой ошибки, прежде чем проводить исследование на яд, необходимо пров
ерить на содержание мышьяка применяемые для этого химические реактивы.
Бывали и другие драматические ситуации, когда в ходе экспериментов с пом
ощью аппарата Марша мышьяк все чаще обнаруживали там, где меньше всего о
жидали. Химик Куэрб исследовал кости покойников, которые, без всякого со
мнения, не подвергались отравлению мышьяком, и обнаружил… мышьяк. Он сде
лал тревожное заявление, что мышьяк (пусть даже в незначительных количес
твах) так распространен в природе, что в качестве естественного компонен
та содержится даже в человеческом организме. Орфила вынужден был сразу ж
е подтвердить это заявление, однако говорил, что речь идет о следах мышья
ка, обнаруженных лишь в костях, но это не относится к обнаружению яда в дру
гих органах. Вместе с тем возник вопрос, является ли мышьяк естественным
компонентом костей человека или же он появляется в них вследствие посме
ртных химических процессов?
Не менее напряженная ситуация возникла и при исследовании земли на соде
ржание мышьяка. Аппарат Марша показывал, что во многих местах земля соде
ржит мышьяк, и прежде всего на некоторых кладбищах Парижа. Но если кладби
щенская земля содержит в себе этот яд, то не может ли он из нее проникать в
захороненные там трупы и при эксгумации по подозрению в отравлении прив
одить к опасным ошибочным выводам? Не порождал ли аппарат Марша, изобрет
енный для изобличения убийц-отравителей, одно заблуждение за другим? Не
давал ли он, наконец, убийцам и их адвокатам предлог, с помощью которого он
и могли бы оспаривать наличие яда в теле их жертв?
Со всей своей энергией и честолюбием Орфила взялся за работу, чтобы внес
ти ясность в эти вопросы. Из больницы Сен-Луи, из парижских моргов доставл
яли ему его ученики кости умерших, и Орфила находил новые подтверждения
тому, о чем говорил Куэрб. Существовало что-то вроде «естественного» мыш
ьяка. Но это не удовлетворяло Орфила. А может быть, это тот мышьяк, которым
пациентов, впоследствии умерших в больнице Сен-Луи, лечили от рака или ве
нерических заболеваний? Или покойники при жизни ели хлеб, изготовленный
из зерна, которое опрыскивали мышьяком? А может быть, речь идет вовсе не о
естественных компонентах человеческого организма, а просто о том, что в
природе так много мышьяка, что люди невольно впитывают в себя частицы эт
ого яда и со временем он скапливается у них в костях, не приводя ни к мучен
иям, ни к смерти от отравления? Орфила раздобыл кости умерших из департам
ента Сомма, где посевы пшеницы обычно обрабатывались мышьяком, и начал н
овые, обширные эксперименты. С еще большим пылом он занялся и проблемой к
ладбищенской земли. Он обнаружил мышьяк в земле кладбища Монпарнас, в зе
мле пашен, на которых пшеница обрабатывалась мышьяковистым ангидридом.
Но везде мышьяк превращался в окисленную им известь, нерастворимую в вод
е и, следовательно, вряд ли способную проникнуть в трупы из влажной почвы
кладбищ. Поэтому Орфила пришел к заключению, что мышьяк из кладбищенской
земли не может проникнуть в захороненные трупы, тем более если их гробы н
е повреждены. Он не мог предвидеть, что и более чем через сто лет эта пробл
ема все еще не будет разрешена окончательно, но свое исследование он зав
ершил очень важным для того времени выводом, который доказывает его даль
новидность. Перед лицом загадок природы, с которыми мы сталкиваемся повс
едневно, заявил он, следует рекомендовать в каждом случае исследовать на
мышьяк землю вокруг могилы. Если в ней найдут мышьяк, то для решения вопро
са о том, мог ли он попасть оттуда в труп, важное значение имеют состояние
гроба и возможность соприкосновения трупа с землей, а также величина бля
шек мышьяка, появляющихся в воде химического исследования земли и орган
ов покойника. Если бляшка, осевшая из почвы, большая, а осевшая из трупа Ц
маленькая, то нельзя исключить возможность проникновения мышьяка из зе
мли в труп. Только учет всех обстоятельств, а не одних лишь данных химичес
кого исследования может обеспечить успех. Таково было состояние токсик
ологии, когда 16 января 1840 г. следственный судья Моран в Ле Гландье поручил в
рачам обнаружить тот мышьяк, от которого два дня назад скончался Шарль Л
афарж. Настал час, когда изобретению Марша суждено было достичь мировой
славы, а токсикологии оказаться в центре внимания мировой общественнос
ти.
3
Первый акт драмы Лафарж: врач
и и химики из Брива ищут яд в теле покойного. Арест Мари Лафарж. Процесс в Т
юлле. Второй акт: мэтр Пайе доказал, что эксперты не знают о существовании
аппарата Марша. Новое исследование на яд, проведенное химиками из Лиможа
. Аппарат Марша дает отрицательный результат. Третий акт: обвинитель Дек
у требует проведения совместного исследования тела умершего врачами и
химиками из Брива и Лиможа. Торжество «лафаржистов». Вызов Орфила из Пар
ижа. Орфила обнаруживает яд. Не попал ли мышьяк в тело покойного из кладби
щенской земли? Вынесение обвинительного приговора Мари Лафарж. Достове
рна ли токсикология?
Не много сообщают хроники об обстоятельствах, при которых доктора Д'Альб
ей, Массена, Барду, Лафос и Леспинас приступили в Бриве к поискам яда. Но до
клад, который они передали следственному судье 22 января 1840 г., освещает эту
историю следующим образом.
Доктора ограничились тем, что изъяли из трупа Лафаржа желудок и перевяза
ли его затем с обоих концов толстым шнуром, чтобы не вытекло содержимое. П
осле этого останки покойного были захоронены на Рэйнакском кладбище. Кр
оме желудка, врачи исследовали и те вещества, которые следственный судья
Моран изъял в Ле Гландье. Хотя с 1836 г. прошло четыре года, весть об изобретен
ии Джеймса Марша еще не достигла французской провинции. Все, что почтенн
ым докторам удалось найти в нескольких старых книгах, где речь шла о выяв
лении мышьяка, сводились к описанию методов, в основном предложенных мно
го десятилетий назад Ханеманом и Розе.
При добавлении в молоко со взбитыми яйцами, в постный суп и сладкую воду р
аствора сероводорода образовывался крупный желтый осадок, который рас
творялся в аммиаке. Следовательно, решили врачи, здесь содержится значит
ельное количество мышьяка. Что касается рвотной массы покойника, то она
при добавлении сероводорода приобрела легкую желтую окраску. Из этого б
ыл сделан вывод, что количество мышьяка в ней слишком незначительно, что
бы его можно было обнаружить. Часть содержимого желудка и часть измельче
нного желудка врачи Массена и Леспинас обработали азотной кислотой, доб
авили раствор сероводорода и получили известный уже нам желтый осадок. Э
тот осадок они поместили вместе с углем в пробирку и стали ее нагревать.
Доклад врачей об этом эксперименте заканчивался словами: «…произошел в
зрыв, ибо по неосмотрительности пробирка была герметически закупорена,
и мы не смогли поэтому получить никакого результата.» Тем не менее они ут
верждали, что содержавшаяся в желудке жидкость и сам желудок «показывал
и мышьяковистую кислоту» и что «смерть Шарля Лафаржа наступила в резуль
тате отравления мышьяковистой кислотой». Проверка ядовитой пасты прот
ив крыс и мышьяка, спрятанного садовником Альфредом, принесла сюрприз. В
обоих случаях вообще не было обнаружено никакого мышьяка; вместо него бы
л тоже белый, но безвредный порошок каустической соды.
У следственного судьи было уже столько оснований подозревать Мари Лафа
рж, что доклад врачей лишь еще больше убедил его в ее вине. Особое внимание
он обратил на тот факт, что изготовленная Альфредом паста против крыс не
содержала мышьяка. Не следует ли предположить, что Мари Лафарж настоящий
мышьяк использовала для умерщвления своего мужа, а ничего не подозревав
шему садовнику передала для камуфляжа каустическую соду и муку?! Даже ес
ли у Морана еще оставались какие-то сомнения, то 24 января они исчезли полн
остью. В этот день в его руки попала малахитовая шкатулочка, в которой Мар
и Лафарж якобы хранила безвредный порошок гуммиарабикум. Кузина Лафарж
а Эмма после нескольких дней внутренней борьбы с собой решилась передат
ь жандармам шкатулку, которую она в свое время забрала к себе, чтобы защит
ить обожаемую ею Мари. Леспинас раскалил часть содержимого шкатулки на п
ылающих углях. Появился резкий чесночный запах. Это убедило Леспинаса, ч
то в шкатулке хранится мышьяк.
25 января в Ле Гландье прибыли жандармы, арестовали Мари и препроводили ее
вместе со служанкой Клементиной в Бривскую тюрьму. На следующий день все
французские газеты впервые опубликовали обширные сообщения о соверше
нном в Ле Гландье убийстве путем отравления. Приемные родители Мари, исп
олненные ужаса, пригласили одного из ведущих парижских адвокатов того в
ремени мэтра Пайе, поручив ему всеми средствами защитить Мари от казавше
гося им непостижимым обвинения в убийстве.
Но еще до того, как Пайе и его ассистент Бак приступили к работе, произошла
новая неожиданность. Виконт де Леото, прочитав сообщения газет, вспомни
л о краже бриллиантов в его замке. Подозрение, выдвинутое тогда в отношен
ии Мари шефом Сюртэ Алларом, не казалось ему теперь столь уж абсурдным. Он
потребовал обыскать дом в Ле Гландье, а найти там пропавшие бриллианты н
е составило особого труда. Поставленная перед этим фактом Мари Лафарж сн
изошла до признания, что драгоценности хранились у нее. Но, заявила она, ви
контесса де Леото сама вверила ей эти бриллианты для продажи, ибо остро н
уждалась в деньгах, чтобы откупиться от шантажирующего ее тайного любов
ника по имени Клаве. Эта история, как оказалось вскоре, была одной из тех в
ыдумок Мари Лафарж, которые уже давно стали ее второй натурой. И уже во вре
мя приготовлений к процессу по обвинению ее в отравлении своего мужа Мар
и в начале июля предстала перед бривским судом по обвинению в краже. Она т
ак убедительно притворилась безвинно преследуемой, что многие газеты п
риняли ее сторону и обвинили во всем виконтессу де Леото. Суд не поддался
на эти уловки и приговорил Мари за кражу к двум годам тюрьмы. Это событие
Ц по существу второстепенное Ц привело к тому, что дело Лафарж стало из
вестным далеко за границами Франции и задолго до начала процесса об убий
стве, который должен был состояться не в Бриве, а в Тюлле, где все места в го
стиницах этого города и его окрестностей были распроданы. Со всей Европы
съехались журналисты и любопытные, чтобы посмотреть, как будут судить М
ари Лафарж.
3 сентября 1840 г., в нестерпимо жаркий день, рота солдат окружила здание суда,
чтобы сдержать людскую толпу. Те, кого впустили в зал, с любопытством пожи
рали глазами обвиняемую, которая, несмотря на жару, вошла в зал суда во все
м черном, держа в руках флакончик с нюхательной солью. На первый взгляд он
а являла наблюдавшим столь трогательную картину невиновности, что зрит
ели разделились на два лагеря, из которых один был убежден в невиновност
и Мари Лафарж еще до того, как началось слушание дела.
Речь представителя обвинения Деку раскрыла большую драму.
Мотивы, побудившие Мари Лафарж к убийству своего мужа, были для него ясны.
Примитивный человек, который еще в Париже произвел на нее столь отталкив
ающее впечатление, ее муж стал для нее невыносимым бременем, когда она уз
нала истинное положение хозяйственных дел в Ле Гландье. Если ей не хотел
ось всю жизнь прозябать в Ле Гландье и отказаться от всех своих гордых за
мыслов, то она должна была от него освободиться. Уже через несколько дней
после приезда она приступила к подготовке убийства. Она разыгрывала пер
ед Лафаржем и его окружением постепенно растущую к нему любовь, чтобы из
бежать подозрений в будущем. Обоюдное завещание представляло собой ход
конем ради захвата Ле Гландье после смерти Шарля, чтобы сделать из него с
олидное поместье и раздобыть себе затем знатного мужа.
«К счастью, Ц заключил Деку, Ц благодаря развитию химической науки рас
следованию отравлений в самое последнее время была оказана помощь прям
о-таки революционного значения. По всей вероятности, обвиняемая не пред
стала бы перед данным судом, если бы наука удивительным образом не созда
ла возможность устанавливать наличие яда даже там, где до сего дня это дл
я нас исключалось, а именно: в его жертвах, в покойниках». Пришло новое вре
мя, закончил Деку, новая пора в расследовании преступлений. Представител
и этого нового времени Ц врачи из Брива, знающие химию, Ц предстанут пер
ед господами судьями и присяжными и помогут восторжествовать справедл
ивости.
Несмотря на эти слова представителя обвинения, дело Лафарж, вероятно, не
стало бы еще драматической премьерой токсикологии, если бы и тут случай
не сыграл свою роковую роль. Случай же состоял в том, что мэтр Пайе, главны
й защитник Мари, был одновременно и адвокатом Орфила, прозванного к тому
времени в Париже «королем токсикологии».
Пайе очень быстро понял, что против его клиентки имеется много улик, но фа
ктически самая большая опасность состояла в возможности обнаружения я
да в теле Шарля Лафаржа. Если судьи и присяжные удостоверятся в наличии я
да в теле покойного, тогда Мари почти не на что надеяться. Но если бы удало
сь поколебать достоверность доказательств наличия яда, Мари, видимо, был
а бы спасена.
Как только в руках Пайе оказались уточненные данные о химических исслед
ованиях в Бриве, он направился к Орфила за советом. И Орфила дал ему оружие
, применить которое на практике так жаждал теперь Пайе. Орфила было нетру
дно это сделать. Разве невежество и поверхностность врачей из Брива не с
квозили в каждой строке их заключения? Желтый, растворимый в аммиаке оса
док? Орфила продемонстрировал Пайе в своей лаборатории желтые осадки, в
которых не было ни малейшего следа мышьяка. Он показал ему, что даже выпад
ение металлических бляшек в колбах еще ни о чем не говорит, если эти пятна
не подвергнуть дальнейшей проверке на мышьяк. В Бриве колба, как известн
о, взорвалась прежде, чем образовались бляшки мышьяка. Кто же при таких об
стоятельствах решится утверждать, что там был мышьяк? Такое утверждение
считалось бы ересью даже в ту пору, когда знаменитый аппарат Марша еще не
был изобретен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
ни холодное фарфоровое блюдце. Металлический мышьяк оседал на нем в виде
черноватых пятнышек на фарфоре. Этот процесс можно было продолжать до т
ех пор, пока весь мышьяк не удалится из жидкости и не будет собран в блюдце
. Данный способ, как оказалось впоследствии, был настолько чувствительны
м, что даже количество мышьяка порядка одной тысячной доли миллиграмма,
введенное в исследуемую жидкость, было заметно на блюдце невооруженным
глазом в виде бляшек.
Когда в октябре 1836 г. Джеймс Марш опубликовал в «Эдинбургском философско
м журнале» статью о своем открытии, он и сам не предполагал, что изобрел сп
особ, который завоюет всю токсикологию, а в качестве метода обнаружения
мышьяка станет попросту непреходящим.
Орфила (при всей склонности к суетности, честолюбию и тиранству) был дост
аточно дальновиден, чтобы первым признать значение аппарата Марша. В Пар
иже разгорелось соперничество за открытие все новых тайн мышьяка с помо
щью этого аппарата. Врачи и химики, такие, как, например, Девержи, Оливье, Ба
ррюэль и Распай, соревновались с Орфила, который первым устранил некотор
ые трудности, возникшие при исследовании способом Марша экстрактов жел
удка, печени, селезенки или иных органов. Такого рода органические экстр
акты, не очищенные от белка, жира и «другой материи», пенились и тем самым
препятствовали образованию газа. Орфила дополнил этот метод обугливан
ием при помощи азотной кислоты, которая разрушала даже самые стойкие орг
анические соединения и обеспечивала исследуемому материалу высочайшу
ю «чистоту».
Всеобщее возбуждение охватило химиков Парижа, когда в 1838 г. обнаружилось,
что аппарат Марша в ходе экспериментов с опытными растворами, не содержа
вшими мышьяка, тем не менее показывал его наличие. Распай и Орфила нашли э
тому объяснение. Они установили, что в цинке и серной кислоте, с которыми о
ни работали, содержалась некоторая примесь мышьяка. Таким путем предупр
едила о себе огромная распространенность мышьяка повсюду в природе Ц ф
еномен, которым токсикологи будут продолжать заниматься и через сто лет
и который задаст им еще не одну загадку. Стало очевидным, что во избежание
роковой ошибки, прежде чем проводить исследование на яд, необходимо пров
ерить на содержание мышьяка применяемые для этого химические реактивы.
Бывали и другие драматические ситуации, когда в ходе экспериментов с пом
ощью аппарата Марша мышьяк все чаще обнаруживали там, где меньше всего о
жидали. Химик Куэрб исследовал кости покойников, которые, без всякого со
мнения, не подвергались отравлению мышьяком, и обнаружил… мышьяк. Он сде
лал тревожное заявление, что мышьяк (пусть даже в незначительных количес
твах) так распространен в природе, что в качестве естественного компонен
та содержится даже в человеческом организме. Орфила вынужден был сразу ж
е подтвердить это заявление, однако говорил, что речь идет о следах мышья
ка, обнаруженных лишь в костях, но это не относится к обнаружению яда в дру
гих органах. Вместе с тем возник вопрос, является ли мышьяк естественным
компонентом костей человека или же он появляется в них вследствие посме
ртных химических процессов?
Не менее напряженная ситуация возникла и при исследовании земли на соде
ржание мышьяка. Аппарат Марша показывал, что во многих местах земля соде
ржит мышьяк, и прежде всего на некоторых кладбищах Парижа. Но если кладби
щенская земля содержит в себе этот яд, то не может ли он из нее проникать в
захороненные там трупы и при эксгумации по подозрению в отравлении прив
одить к опасным ошибочным выводам? Не порождал ли аппарат Марша, изобрет
енный для изобличения убийц-отравителей, одно заблуждение за другим? Не
давал ли он, наконец, убийцам и их адвокатам предлог, с помощью которого он
и могли бы оспаривать наличие яда в теле их жертв?
Со всей своей энергией и честолюбием Орфила взялся за работу, чтобы внес
ти ясность в эти вопросы. Из больницы Сен-Луи, из парижских моргов доставл
яли ему его ученики кости умерших, и Орфила находил новые подтверждения
тому, о чем говорил Куэрб. Существовало что-то вроде «естественного» мыш
ьяка. Но это не удовлетворяло Орфила. А может быть, это тот мышьяк, которым
пациентов, впоследствии умерших в больнице Сен-Луи, лечили от рака или ве
нерических заболеваний? Или покойники при жизни ели хлеб, изготовленный
из зерна, которое опрыскивали мышьяком? А может быть, речь идет вовсе не о
естественных компонентах человеческого организма, а просто о том, что в
природе так много мышьяка, что люди невольно впитывают в себя частицы эт
ого яда и со временем он скапливается у них в костях, не приводя ни к мучен
иям, ни к смерти от отравления? Орфила раздобыл кости умерших из департам
ента Сомма, где посевы пшеницы обычно обрабатывались мышьяком, и начал н
овые, обширные эксперименты. С еще большим пылом он занялся и проблемой к
ладбищенской земли. Он обнаружил мышьяк в земле кладбища Монпарнас, в зе
мле пашен, на которых пшеница обрабатывалась мышьяковистым ангидридом.
Но везде мышьяк превращался в окисленную им известь, нерастворимую в вод
е и, следовательно, вряд ли способную проникнуть в трупы из влажной почвы
кладбищ. Поэтому Орфила пришел к заключению, что мышьяк из кладбищенской
земли не может проникнуть в захороненные трупы, тем более если их гробы н
е повреждены. Он не мог предвидеть, что и более чем через сто лет эта пробл
ема все еще не будет разрешена окончательно, но свое исследование он зав
ершил очень важным для того времени выводом, который доказывает его даль
новидность. Перед лицом загадок природы, с которыми мы сталкиваемся повс
едневно, заявил он, следует рекомендовать в каждом случае исследовать на
мышьяк землю вокруг могилы. Если в ней найдут мышьяк, то для решения вопро
са о том, мог ли он попасть оттуда в труп, важное значение имеют состояние
гроба и возможность соприкосновения трупа с землей, а также величина бля
шек мышьяка, появляющихся в воде химического исследования земли и орган
ов покойника. Если бляшка, осевшая из почвы, большая, а осевшая из трупа Ц
маленькая, то нельзя исключить возможность проникновения мышьяка из зе
мли в труп. Только учет всех обстоятельств, а не одних лишь данных химичес
кого исследования может обеспечить успех. Таково было состояние токсик
ологии, когда 16 января 1840 г. следственный судья Моран в Ле Гландье поручил в
рачам обнаружить тот мышьяк, от которого два дня назад скончался Шарль Л
афарж. Настал час, когда изобретению Марша суждено было достичь мировой
славы, а токсикологии оказаться в центре внимания мировой общественнос
ти.
3
Первый акт драмы Лафарж: врач
и и химики из Брива ищут яд в теле покойного. Арест Мари Лафарж. Процесс в Т
юлле. Второй акт: мэтр Пайе доказал, что эксперты не знают о существовании
аппарата Марша. Новое исследование на яд, проведенное химиками из Лиможа
. Аппарат Марша дает отрицательный результат. Третий акт: обвинитель Дек
у требует проведения совместного исследования тела умершего врачами и
химиками из Брива и Лиможа. Торжество «лафаржистов». Вызов Орфила из Пар
ижа. Орфила обнаруживает яд. Не попал ли мышьяк в тело покойного из кладби
щенской земли? Вынесение обвинительного приговора Мари Лафарж. Достове
рна ли токсикология?
Не много сообщают хроники об обстоятельствах, при которых доктора Д'Альб
ей, Массена, Барду, Лафос и Леспинас приступили в Бриве к поискам яда. Но до
клад, который они передали следственному судье 22 января 1840 г., освещает эту
историю следующим образом.
Доктора ограничились тем, что изъяли из трупа Лафаржа желудок и перевяза
ли его затем с обоих концов толстым шнуром, чтобы не вытекло содержимое. П
осле этого останки покойного были захоронены на Рэйнакском кладбище. Кр
оме желудка, врачи исследовали и те вещества, которые следственный судья
Моран изъял в Ле Гландье. Хотя с 1836 г. прошло четыре года, весть об изобретен
ии Джеймса Марша еще не достигла французской провинции. Все, что почтенн
ым докторам удалось найти в нескольких старых книгах, где речь шла о выяв
лении мышьяка, сводились к описанию методов, в основном предложенных мно
го десятилетий назад Ханеманом и Розе.
При добавлении в молоко со взбитыми яйцами, в постный суп и сладкую воду р
аствора сероводорода образовывался крупный желтый осадок, который рас
творялся в аммиаке. Следовательно, решили врачи, здесь содержится значит
ельное количество мышьяка. Что касается рвотной массы покойника, то она
при добавлении сероводорода приобрела легкую желтую окраску. Из этого б
ыл сделан вывод, что количество мышьяка в ней слишком незначительно, что
бы его можно было обнаружить. Часть содержимого желудка и часть измельче
нного желудка врачи Массена и Леспинас обработали азотной кислотой, доб
авили раствор сероводорода и получили известный уже нам желтый осадок. Э
тот осадок они поместили вместе с углем в пробирку и стали ее нагревать.
Доклад врачей об этом эксперименте заканчивался словами: «…произошел в
зрыв, ибо по неосмотрительности пробирка была герметически закупорена,
и мы не смогли поэтому получить никакого результата.» Тем не менее они ут
верждали, что содержавшаяся в желудке жидкость и сам желудок «показывал
и мышьяковистую кислоту» и что «смерть Шарля Лафаржа наступила в резуль
тате отравления мышьяковистой кислотой». Проверка ядовитой пасты прот
ив крыс и мышьяка, спрятанного садовником Альфредом, принесла сюрприз. В
обоих случаях вообще не было обнаружено никакого мышьяка; вместо него бы
л тоже белый, но безвредный порошок каустической соды.
У следственного судьи было уже столько оснований подозревать Мари Лафа
рж, что доклад врачей лишь еще больше убедил его в ее вине. Особое внимание
он обратил на тот факт, что изготовленная Альфредом паста против крыс не
содержала мышьяка. Не следует ли предположить, что Мари Лафарж настоящий
мышьяк использовала для умерщвления своего мужа, а ничего не подозревав
шему садовнику передала для камуфляжа каустическую соду и муку?! Даже ес
ли у Морана еще оставались какие-то сомнения, то 24 января они исчезли полн
остью. В этот день в его руки попала малахитовая шкатулочка, в которой Мар
и Лафарж якобы хранила безвредный порошок гуммиарабикум. Кузина Лафарж
а Эмма после нескольких дней внутренней борьбы с собой решилась передат
ь жандармам шкатулку, которую она в свое время забрала к себе, чтобы защит
ить обожаемую ею Мари. Леспинас раскалил часть содержимого шкатулки на п
ылающих углях. Появился резкий чесночный запах. Это убедило Леспинаса, ч
то в шкатулке хранится мышьяк.
25 января в Ле Гландье прибыли жандармы, арестовали Мари и препроводили ее
вместе со служанкой Клементиной в Бривскую тюрьму. На следующий день все
французские газеты впервые опубликовали обширные сообщения о соверше
нном в Ле Гландье убийстве путем отравления. Приемные родители Мари, исп
олненные ужаса, пригласили одного из ведущих парижских адвокатов того в
ремени мэтра Пайе, поручив ему всеми средствами защитить Мари от казавше
гося им непостижимым обвинения в убийстве.
Но еще до того, как Пайе и его ассистент Бак приступили к работе, произошла
новая неожиданность. Виконт де Леото, прочитав сообщения газет, вспомни
л о краже бриллиантов в его замке. Подозрение, выдвинутое тогда в отношен
ии Мари шефом Сюртэ Алларом, не казалось ему теперь столь уж абсурдным. Он
потребовал обыскать дом в Ле Гландье, а найти там пропавшие бриллианты н
е составило особого труда. Поставленная перед этим фактом Мари Лафарж сн
изошла до признания, что драгоценности хранились у нее. Но, заявила она, ви
контесса де Леото сама вверила ей эти бриллианты для продажи, ибо остро н
уждалась в деньгах, чтобы откупиться от шантажирующего ее тайного любов
ника по имени Клаве. Эта история, как оказалось вскоре, была одной из тех в
ыдумок Мари Лафарж, которые уже давно стали ее второй натурой. И уже во вре
мя приготовлений к процессу по обвинению ее в отравлении своего мужа Мар
и в начале июля предстала перед бривским судом по обвинению в краже. Она т
ак убедительно притворилась безвинно преследуемой, что многие газеты п
риняли ее сторону и обвинили во всем виконтессу де Леото. Суд не поддался
на эти уловки и приговорил Мари за кражу к двум годам тюрьмы. Это событие
Ц по существу второстепенное Ц привело к тому, что дело Лафарж стало из
вестным далеко за границами Франции и задолго до начала процесса об убий
стве, который должен был состояться не в Бриве, а в Тюлле, где все места в го
стиницах этого города и его окрестностей были распроданы. Со всей Европы
съехались журналисты и любопытные, чтобы посмотреть, как будут судить М
ари Лафарж.
3 сентября 1840 г., в нестерпимо жаркий день, рота солдат окружила здание суда,
чтобы сдержать людскую толпу. Те, кого впустили в зал, с любопытством пожи
рали глазами обвиняемую, которая, несмотря на жару, вошла в зал суда во все
м черном, держа в руках флакончик с нюхательной солью. На первый взгляд он
а являла наблюдавшим столь трогательную картину невиновности, что зрит
ели разделились на два лагеря, из которых один был убежден в невиновност
и Мари Лафарж еще до того, как началось слушание дела.
Речь представителя обвинения Деку раскрыла большую драму.
Мотивы, побудившие Мари Лафарж к убийству своего мужа, были для него ясны.
Примитивный человек, который еще в Париже произвел на нее столь отталкив
ающее впечатление, ее муж стал для нее невыносимым бременем, когда она уз
нала истинное положение хозяйственных дел в Ле Гландье. Если ей не хотел
ось всю жизнь прозябать в Ле Гландье и отказаться от всех своих гордых за
мыслов, то она должна была от него освободиться. Уже через несколько дней
после приезда она приступила к подготовке убийства. Она разыгрывала пер
ед Лафаржем и его окружением постепенно растущую к нему любовь, чтобы из
бежать подозрений в будущем. Обоюдное завещание представляло собой ход
конем ради захвата Ле Гландье после смерти Шарля, чтобы сделать из него с
олидное поместье и раздобыть себе затем знатного мужа.
«К счастью, Ц заключил Деку, Ц благодаря развитию химической науки рас
следованию отравлений в самое последнее время была оказана помощь прям
о-таки революционного значения. По всей вероятности, обвиняемая не пред
стала бы перед данным судом, если бы наука удивительным образом не созда
ла возможность устанавливать наличие яда даже там, где до сего дня это дл
я нас исключалось, а именно: в его жертвах, в покойниках». Пришло новое вре
мя, закончил Деку, новая пора в расследовании преступлений. Представител
и этого нового времени Ц врачи из Брива, знающие химию, Ц предстанут пер
ед господами судьями и присяжными и помогут восторжествовать справедл
ивости.
Несмотря на эти слова представителя обвинения, дело Лафарж, вероятно, не
стало бы еще драматической премьерой токсикологии, если бы и тут случай
не сыграл свою роковую роль. Случай же состоял в том, что мэтр Пайе, главны
й защитник Мари, был одновременно и адвокатом Орфила, прозванного к тому
времени в Париже «королем токсикологии».
Пайе очень быстро понял, что против его клиентки имеется много улик, но фа
ктически самая большая опасность состояла в возможности обнаружения я
да в теле Шарля Лафаржа. Если судьи и присяжные удостоверятся в наличии я
да в теле покойного, тогда Мари почти не на что надеяться. Но если бы удало
сь поколебать достоверность доказательств наличия яда, Мари, видимо, был
а бы спасена.
Как только в руках Пайе оказались уточненные данные о химических исслед
ованиях в Бриве, он направился к Орфила за советом. И Орфила дал ему оружие
, применить которое на практике так жаждал теперь Пайе. Орфила было нетру
дно это сделать. Разве невежество и поверхностность врачей из Брива не с
квозили в каждой строке их заключения? Желтый, растворимый в аммиаке оса
док? Орфила продемонстрировал Пайе в своей лаборатории желтые осадки, в
которых не было ни малейшего следа мышьяка. Он показал ему, что даже выпад
ение металлических бляшек в колбах еще ни о чем не говорит, если эти пятна
не подвергнуть дальнейшей проверке на мышьяк. В Бриве колба, как известн
о, взорвалась прежде, чем образовались бляшки мышьяка. Кто же при таких об
стоятельствах решится утверждать, что там был мышьяк? Такое утверждение
считалось бы ересью даже в ту пору, когда знаменитый аппарат Марша еще не
был изобретен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54