На пасху, 1 апреля 1882 г., четырнадцатилетняя домработница-христианка Эстер
Шоймоши вышла из дома своей хозяйки в Уйфалу и направилась в Тотфалу куп
ить у торговца Кольмайера краску. Покупку Эстер сделала. На обратном пут
и домой ее видела ее старшая сестра София. Но в Уйфалу Эстер так и не верну
лась. Хозяйка Эстер, ее мать Ц вдова Шоймоши и родственники искали Эстер
до самого вечера, но не обнаружили никаких ее следов. Пробегая мимо синаг
оги, мать Эстер встретила служителя этого храма Йозефа Шарфа с женой. Вдо
ва плакала, Шарф пытался ее утешить: Эстер, говорил он, обязательно вернет
ся. Вот, несколько лет назад из деревни Нанаш тоже исчез ребенок. Тогда обв
иняли евреев, что они якобы убили ребенка, а он всего лишь заблудился в сте
пи и вернулся к матери целым и невредимым.
Когда же и 8 апреля Эстер все еще не вернулась, полицейский комиссар из Над
ьфалы Речки объявил розыски по всей округе, но и они оказались безрезуль
татными. В начале мая по деревне поползли первые слухи, по которым Самуэл
ь Шарф, пятилетний сын синагогального служки, будто бы рассказал: «Отец з
азвал Эстер в дом, вымыл ее и повел в храм, где резник ее заколол. Я и мой бра
т Мориц видели, как кровь стекала в тарелку…»
Так никогда и не выяснилось, каким образом возник этот слух. Уезд, в которы
й входила деревня Тиса-Эслар, представлял в венском парламенте депутат
Оноди Ц ярый антисемит венгерского покроя. Он любил повторять одно из с
амых злобных измышлений, порожденных средневековьем для обоснования т
огдашних еврейских погромов, о том, что евреи нуждаются для своих ритуал
ьных целей в христианской крови и потому умерщвляют христианских детей,
чтобы на их крови готовить тесто для мацы.
Скорее всего, вдова Шоймоши вспомнила, как 1 апреля Йозеф Шарф говорил с не
й о заблудившемся ребенке из Нанаша, ответственность за исчезновение ко
торого пытались свалить на евреев. У этой столь же ограниченной, сколь и м
нительной женщины родилось подозрение: должно быть, у Шарфа была нечиста
совесть, раз он заговорил с ней о той истории, когда евреев обвинили в зло
деянии. Она сообщила о словах Шарфа полицейскому комиссару Речки, а тот в
свою очередь передал их Оноди. Депутат же попросил некоторые семьи в Тис
а-Эсларе выпытать все что можно у Самуэля Шарфа, завлечь его сладостями и
вложить в уста пятилетнего ребенка слова, значение которых он просто не
в состоянии был понять.
Как бы то ни было, а 19 мая в Тиса-Эслар из Ньиредьхазы прибыли следственный
судья Бари с писарем Пижеем, полицейские комиссары Речки и Пай, а также не
сколько их подручных Ц конных полицейских, чтобы начать следствие по де
лу об исчезнувшей девушке. Бари, ограниченный, склонный к насилию карьер
ист и последователь Оноди, уже заранее был твердо убежден, что именно евр
еи умертвили Эстер Шоймоши и его главная задача Ц вывести их на чистую в
оду. Он опросил маленького Самуэля Шарфа и запротоколировал показания, к
оторые якобы (или на самом деле) дал безудержно фантазирующий малыш.
Истории, которые рассказывал ребенок, были до того противоречивы, что бу
дь это не Бари, а другой следственный судья, он вряд ли стал бы продолжать
расследование, основываясь на таких «уликах». Бари же приказал доставит
ь Йозефа Шарфа и его четырнадцатилетнего сына Морица в так называемый «з
амок Каллаи» в Тиса-Эсларе, где он устроил свою «штаб-квартиру».
Йозеф Шарф, сравнительно образованный человек, объяснил, что все сказанн
ое Самуэлем Ц плод детской фантазии, умышленно введенной в заблуждение
. Мориц также отрицал, что видел какое-либо из событий, описанных его млад
шим братом. Но Бари, тем чутьем к человеческим слабостям, которое обычно п
рисуще многим тупым натурам, уловил неустойчивый в своей основе, легко п
оддающийся влияниям психопатический характер Морица. 21 мая он передал М
орица писарю Пижею и полицейскому комиссару Речки. Им предписывалось из
олировать его от родителей и перевезти в Ньиредьхазу, чтобы там «получит
ь от него сколько-нибудь пригодное признание». По пути решили переночев
ать в доме Речки в Надьфале, где и заперли Морица в темный чулан, угрожая, ч
то он проведет там остаток своей жизни, если только не сознается, что был с
видетелем умерщвления Эстер Шоймоши. Если же он сознается, ему ничего не
будет. В конце концов к полуночи его довели до такого состояния, что он был
готов дать любые показания, которые от него потребуют. Служанка в доме Ре
чки, оказавшаяся очевидцем происшествия, рассказала об этом некоторым с
оседям. За это по приказу Речки ее пороли до тех пор, пока она не поклялась,
что больше не проронит ни слова о том, что случилось в ночь с 21 на 22 мая.
В ту же ночь Пижей послал кого-то из своих подручных в Тиса-Эслар, чтобы ср
очно известить следственного судью Бари о готовности Морица дать показ
ания. На рассвете Бари прибыл в Надьфалу и с удовлетворением занес в прот
окол признание Морица Шарфа, которое гласило: «Мой отец, синагогальный с
лужитель Йозеф Шарф, зазвал Эстер Шоймоши с улицы в дом. Живущий у нас нищи
й еврей Вольнер повел ее в синагогу, повалил там на землю и раздел до сороч
ки. При этом, кроме моего отца и Вольнера, присутствовали резники Шварц, Бу
ксбаум и Браун, а также Адольф Юнгер, Абрахам Браун, Самуэль Лустиг, Лазарь
Вайсштейн и Эмануэль Тауб. Браун и Буксбаум держали Эстер, а резник Шварц
перерезал ей ножом горло. Кровь стекала в горшок. Я смотрел через замочну
ю скважину и мог все это видеть и слышать… Эстер Шоймоши, которую я знал да
вно, несла в руках завернутый в старый желтый платочек галицкий камень (к
раску, которую девушка перед этим купила)… Мой брат Самуэль не видел ниче
го. Это я ему все рассказал…»
Бари сам был настолько убежден в существовании кровавого еврейского ри
туала, что счел вполне достоверным все то, что описал Мориц. Он велел доста
вить паренька в Ньиредьхазу и поместить в доме тамошнего тюремного стра
жника Гентера, которого обязал изолировать Морица от окружающих и кажды
й день напоминать ему о том, что он тут же попадет в тюрьму, если осмелится
изменить свои показания. После этого Бари в различных местах уезда арест
овал всех, кого назвал Мориц.
Они уверяли, что не знают ничего об этих якобы имевших место событиях. Шва
рц, Буксбаум и Браун приехали в Тиса-Эслар 31 марта, чтобы попытаться устро
иться на освободившуюся там должность резника. Утром 1 апреля они посети
ли богослужение, длившееся до 10 часов утра, после чего покинули синагогу и
больше туда не входили. Вольнер был нищим, который 31 марта случайно нашел
кров в доме Шарфа. Переночевав, он тоже посетил утром богослужение и попл
елся дальше. Йозеф Шарф также находился в синагоге во время богослужения
, а затем отправился домой. Там в 12 часов он отобедал с тремя своими сыновья
ми, в том числе с Самуэлем и Морицем. По окончании богослужения он лично за
пер синагогу, и больше туда никто не входил. Шарф упорно отказывался вери
ть, что Мориц действительно дал показания, с которыми его ознакомили. Ост
альные арестованные также показывали, что сразу после окончания богосл
ужения пошли домой, а это было, как известно, в то время, когда Эстер Шоймош
и еще находилась на пути к Тотфалу. Члены их семей подтвердили эти показа
ния, но Бари не принял этого во внимание.
Ввиду широко распространенного в тогдашней Австро-Венгрии антисемити
зма уже первые сообщения из Тиса-Эслара упали на подготовленную почву. Г
азеты были полны сообщений и комментариев. По всей стране евреи подверга
лись жестокому обращению, еврейские дома Ц разграблению, прислуга из хр
истиан покидала еврейские дома из опасения быть убитыми. Бари получал бе
счисленные послания, укреплявшие его в сознании своей правоты. Незнаком
ые лица пересылали ему мнимые еврейские рецепты того, как «наилучшим обр
азом приготовить еду с кровью христианских девиц». Бари подшивал эти рец
епты к материалам расследования. Его подручные перерыли участок вокруг
синагоги, взломали подвалы в домах всех арестованных, даже разбили в пои
сках трупа Эстер Шоймоши находящиеся там винные бочки.
Вот как обстояли дела, когда 18 июня 1882 г. произошло событие, затмившее своей
сенсационностью все ранее случившееся. В предобеденную пору этого ужас
но жаркого июньского дня полевой сторож деревни Тиса-Дада вытащил из Ти
ссы труп девушки. В левой руке погибшей был крепко зажат платок, в который
была завернута светло-голубая краска. Полевой сторож, как и все, знал, что
Эстер Шоймоши в день своего исчезновения покупала краску. Весть о том, чт
о Эстер нашли, но на ее шее вет никаких порезов, распространилась быстро.

Бари помчался в Тиса-Даду. Если эта покойница действительно Эстер Шоймо
ши, если на мертвом теле не будет обнаружено никаких повреждений, все воз
веденное им здание обвинения рухнет как карточный домик. Он велел достав
ить в Тиса-Даду мать девушки и всех ее соседей и родственников. Вдова Шойм
оши подтвердила, что на покойнице такое же платье, какое было на Эстер. Но
к облегчению Бари, она заявила, что покойная не может быть ее дочерью. Свое
мнение она ничем не обосновала, но Бари ее об этом и не спрашивал. Некотор
ые соседи согласились с ней. Другие же показали, что, по их мнению, это Эсте
р. 19 июня Бари направил к месту обнаружения трупа хирургов Трайтлера и Киш
а, а также кандидата на врачебную должность Хорвата. Им было поручено уст
ановить, является ли покойная вообще девушкой четырнадцати лет и могла л
и она пролежать в воде с 1 апреля, то есть со дня исчезновения Эстер Шоймош
и.
Трайтлер и Киш были практикующими в сельской местности врачами, которым
не часто приходилось вскрывать трупы. А Хорват еще даже не закончил меди
цинского образования. 20 июня они представили следственному судье свой п
ротокол. По существу, он содержал следующие выводы:
1) относительно покойной речь с определенностью идет «об индивиде, дости
гшем по меньшей мере восемнадцати, а более вероятно Ц двадцати лет от ро
ду». Доказательством тому служило «общее развитие тела, состояние зубов
и тот факт, что срослись передние швы лобной кости»;
2) половые органы покойной настолько расширены, как если бы она очень част
о совокуплялась с мужчинами;
3) «найденная» могла умереть самое большее десять дней назад: ее кожа бела
, нет никаких следов гниения, внутренности хорошо сохранились;
4) сердце и вены покойной совершенно обескровлены Ц она умерла от потери
крови;
5) кожа покойной очень нежная, особенно кожа рук и ног. Ногти также выглядя
т весьма ухоженными. Покойная никогда не ходила босиком, больше того Ц е
е ноги всегда были обуты, и она, несомненно, принадлежала к людям, не заним
ающимся никакой тяжелой работой.
Ни один из этих выводов не подходил к Эстер Шоймоши. Ей было всего четырна
дцать лет, она не страдала малокровием, не имела половых сношений с мужчи
нами, у нее были загорелая кожа и привычные к труду руки, и она всегда ходи
ла босиком. Кроме того, исчезла она не десять дней, а более двух с половино
й месяцев тому назад.
Бари увидел в этом подтверждение правильности своих действий. Однако эт
ого ему было мало. Присущие ему подозрительность и ненависть к евреям за
ставили его предположить наличие связи между обнаружением трупа и тиса-
эсларскими евреями. Тот факт, что утопленница была в платье Эстер Шоймош
и, сжимала в руке ее платок с краской, возбудил в нем подозрение, что друзь
я арестованных специально «нарядили» чей-то труп, чтобы создать впечатл
ение, будто Эстер утонула, и таким путем спасти своих единоверцев от обви
нения в убийстве. Его подозрения окрепли, как только он подучил написанн
ое каким-то неизвестным, которому, очевидно, пришла в голову такая же мысл
ь, анонимное письмо. В этом письме сплавщик леса по Тиссе еврей Янкель Сми
лович обвинялся в том, что он участвовал в подбрасывании неизвестного тр
упа. Автор письма утверждал, что идея подбросить труп исходила от Амзеля
Фогеля из Тиса-Эслар. Двое каких-то евреев будто бы привезли труп в вагон
е на станцию Тиса-Сент-Мартон и передали его Смиловичу. Другой же сплавщи
к Ц еврей Давид Гершко Ц переправил его затем под своим плотом в Тиса-Эс
лар. Там неизвестная еврейка принесла платье, такое же, какое носила Эсте
р, и узелок с краской. Труп был переодет при помощи еще одного сплавщика Ц
подкупленного венгра по имени Игнац Матей. Бари велел арестовать Фогеля
, Смиловича, Гершко и доставить их в «замок Каллаи». Все они отрицали свою
вину. В ответ на это полицейский комиссар заставил Фогеля литрами пить х
олодную воду до тех пор, пока он не скорчился от боли. Затем его заставили
бегать по кругу до тех пор, пока он не свалился. В конце концов он призналс
я во всем, что от него требовали. Признался и Смилович Ц из страха, что и ег
о будут также мучить. Но поскольку он был не в состоянии назвать имена тех
двух евреев, которые якобы передали ему чужую покойницу на станции Тиса-
Сент-Мартон, то еврейских жителей Тиса-Эслара заставили выстроиться в ш
еренги перед муниципалитетом и Бари потребовал от Смиловича показать с
реди них обоих неизвестных. Перепуганный Смилович показал на тех, кто ст
оял в самом начале шеренги, Ц Мартина Гросса и Игнаца Клейна. Их избили и
заставили пить воду, пока они не закричали: «Прикажите, что я должен сказа
ть, я все скажу!»
Гершко после избиения заставили подписать протокол, составленный на ве
нгерском языке, которого он не понимал. Матей, единственный из названных
анонимом, избежал ареста, но зато получил столько ударов по пяткам, что пр
изнался, будто оказывал помощь при переодевании неизвестной покойницы.
Когда арестованных переводили в тюрьму Ньиредьхазы, депутат Оноди сказ
ал тюремным стражникам: «Прогоните этих еврейских ублюдков перед моей у
садьбой, чтобы моя жена и слуги потешились».
Дальнейший ход этого дела привел к дикому разгулу страстей и ожесточенн
ым дискуссиям далеко за пределами Австро-Венгрии. Тиса-эсларское дело с
тало предметом парламентских дебатов в Будапеште и Вене. Прокуратура в Б
удапеште не видела иного выхода, как назначить перепроверку всего дела п
од ее контролем, которая была поручена прокурору Сейферту. Одновременно
с этим несколько наиболее известных венгерских адвокатов, в том числе и
депутат имперского парламента Карл фон Этвёш, предложили свои услуги дл
я защиты интересов арестованных.
Когда в октябре 1882 г. Этвёш закончил изучение материалов дела и поговорил
с некоторыми арестованными, он пришел к убеждению, что никаких доказател
ьств «убийства в синагоге» нет и что все это дело построено на слухах, пре
двзятости, бесчестности и расовой ненависти, при полном отсутствии каки
х-либо правовых оснований. Кем являлся, по сути дела, основной свидетель М
ориц? Не заслуживающим доверия психопатическим ребенком, которому внуш
или его показания. Что представляли собой признания арестованных? Ничег
о. Каждый из обвиняемых опроверг бы их, как только его избавили бы от истяз
ателя Бари. Особое внимание Этвёш уделил покойнице, выловленной из Тиссы
. Он прочитал протокол, составленный Трайтлером, Кишем и Хорватом. А так ка
к он провел немало процессов в Будапеште и еще больше их наблюдал, то был з
наком и с пионерами венгерской судебной медицины, получившими свои перв
ые познания в этой области во Франции. Их звали Айтаи и Бэлки. Но Этвёш оче
нь часто бывал и в Вене, где в прошлом году как раз стал свидетелем того, ка
к под руководством профессора Эдуарда фон Гофмана венская школа судебн
ой медицины получила заслуженное признание. Гофман произвел большую се
нсацию, сумев опознать среди полностью обгоревших жертв пожара в венско
м Ринг-театре большое число погибших по их зубам и по особенностям их ске
летов. Этвёш, таким образом, имел определенное представление о возможнос
тях судебных медиков. При изучении протокола вскрытия, произведенного в
Тиса-Даде, он пришел к выводу, что оно было проделано крайне непрофессион
ально. Но если хирурги ошиблись, если найденный труп не был трупом более в
зрослой девушки или женщины, а был трупом Эстер Шоймоши, Ц что оставалос
ь тогда от обвинения?
Этвёш заручился в Будапеште обещанием оказать помощь у Йоханнеса Бэлки.
Но поскольку тому было всего тридцать два года, Этвёш счел разумным прив
лечь к делу еще двух патологоанатомов постарше, которые, правда, не являл
ись судебными медиками, но благодаря своему возрасту и заслугам могли пр
идать больший вес исследованиям Бэлки. 3 ноября 1882 г. Этвёш ходатайствовал
перед Бари об эксгумации покойницы из Тиса-Дады и проведении профессора
ми из Будапешта нового вскрытия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54