Это был темноволосый молодой мужчина с добрыми карими глазами. По-немец
ки он говорил с акцентом. Эдит уже была готова проявить свою обычную твер
дость и снова отвернуться, но в этот момент заметила, что молодой человек
держит в руке иллюстрированную брошюру и показывает на какое-то слово. Э
дит машинально бросила взгляд на брошюру. Это оказалась иллюстрированн
ая программка к опере «Волшебная флейта».
Ц Пожалуйста, вот это слово, оно не немецкое, нет?
Пальцем он показывал на слово «либретто». Конечно, ей следовало не отвеч
ать, просто встать и уйти. Она начала заворачивать недоеденные бутерброд
ы.
Ц Нет, Ц коротко ответила фрейлейн Харденберг. Ц Итальянское.
Ц Ах так, Ц извиняющимся тоном отозвался молодой человек. Ц Я изучаю н
емецкий, но совершенно не знаю итальянского. Это значит музыка, да?
Ц Нет, Ц ответила Эдит. Ц Это значит текст, слова.
Ц Спасибо, Ц искренне сказал молодой человек. Ц Трудно понимать венск
ую оперу, но мне она очень нравится.
Пальцы Эдит сначала замедлили движения, потом совсем перестали заворач
ивать оставшиеся бутерброды.
Ц Знаете, действие оперы происходит в Египте, Ц объяснил молодой челов
ек.
Ну не глупо ли рассказывать это ей, которая наизусть знала каждое слово и
з «Die Zauberflote».
Ц Да, в Египте, Ц подтвердила она.
Дело уже зашло слишком далеко, подумала фрейлейн Харденберг. Кем бы он ни
был, этот юноша, он ужасно нахален. Она чуть было не разговорилась. Сама мы
сль о чем-либо подобном была ей противна.
Ц Так же, как и в «Аиде», Ц заметил молодой человек, возвращаясь к изучен
ию своей программки. Ц Мне нравится Верди, но, кажется, я все же предпочит
аю Моцарта.
Бутерброды были уже завернуты, Эдит осталось только встать и уйти. Она по
вернулась к молодому человеку, а тот именно в этот момент поднял глаза и у
лыбнулся очень застенчивой, почти умоляющей улыбкой. На Эдит с собачьей
преданностью смотрели карие глаза с такими ресницами, за которые любая ф
отомодель отдала бы полжизни.
Ц Тут не о чем говорить, Ц сказала она. Ц Моцарт Ц король всех композит
оров.
Молодой человек улыбнулся чуть шире, сверкнув ровными белыми зубами.
Ц Когда-то он жил в Вене. Может быть, сидел здесь, вот на этой скамейке и со
чинял музыку.
Ц Этого не могло быть, Ц возразила Эдит. Ц Тогда этой скамейки не сущес
твовало.
Она встала и отвернулась. Молодой человек тоже встал и отвесил по-венски
короткий поклон.
Ц Прошу прощения за то, что помешал вам, фрейлейн. Но я весьма благодарен
вам за помощь.
Эдит Харденберг пошла из парка, снова к своему рабочему столу, чтобы зако
нчить ленч там. Она была ужасно сердита на себя. Сейчас разговоры с незнак
омыми молодыми людьми в парке, а дальше что? С другой стороны, это всего ли
шь студент-иностранец, который искренне хочет узнать побольше о венской
опере. Ничего плохого в этом нет. Но хорошенького понемножку. Эдит прошла
мимо афишы. Ну конечно, через три дня в венской опере будет «Волшебная фле
йта». Кто знает, может быть, посещение оперы входило в программу обучения
молодого человека.
Несмотря на страстную увлеченность классической музыкой, Эдит Харденб
ерг ни разу не была в венском Opernhaus. Конечно, она заходила в здание днем, когда
оно было открыто для всех, но билет в партер всегда оставался для нее несб
ыточной мечтой.
Дело было даже не только в непомерно высокой цене. Абонементы в оперу пер
едаются из поколения в поколение, они доступны лишь очень богатым. Иногд
а билеты можно было достать по знакомству, а нужных знакомств у Эдит тоже
не было. Впрочем, даже обычный разовый билет был ей не по средствам. Она вз
дохнула и вернулась на рабочее место.
Теплая погода продержалась всего лишь день, потом снова похолодало, небо
затянули серые тучи. Эдит стала обедать в своем обычном кафе, всегда за од
ним и тем же столиком. Она была очень аккуратной женщиной, а во многом даже
рабой собственных привычек.
На третий день после визита в парк она в обычное время, минута в минуту, се
ла за свой столик и краешком глаза заметила, что соседний столик тоже зан
ят. Там лежали два-три учебника Ц ей и в голову не пришло прочесть назван
ия, Ц а рядом стоял недопитый стакан воды.
Не успела Эдит заказать свое обычное дежурное блюдо, как к соседнему сто
лику вернулся владелец учебников. Он сел, потом осмотрелся и, узнав Эдит, и
здал возглас удивления.
Ц О, здравствуйте, мы снова встретились, Ц сказал он.
Эдит недовольно сжала губы. Подошла официантка и поставила на стол заказ
анное блюдо. Эдит оказалась в ловушке. А молодой человек никак не мог угом
ониться.
Ц Вы знаете, я закончил с программой. Надеюсь, теперь я понял все.
Эдит кивнула и осторожно принялась за еду.
Ц Отлично. Вы здесь учитесь?
Зачем она задала этот вопрос? Что за бес вселился в нее? Но кругом стоял об
ычный ресторанный гомон. Что тебя тревожит, Эдит? Что плохого в вежливом р
азговоре, хотя бы и с иностранным студентом? Интересно, что сказал бы repp Гем
ютлих? Он, конечно, не одобрил бы.
Смуглый молодой человек радостно улыбнулся.
Ц Да. Я изучаю технику. В техническом университете. Когда получу диплом,
я вернусь домой и буду помогать развитию моей страны. Простите, я не предс
тавился, меня зовут Карим.
Ц Фрейлейн Харденберг, Ц строго сказала Эдит. Ц Откуда вы приехали, ге
рр Карим?
Ц Из Иордании.
О Боже милосердный, только араба ей и не хватало. Что ж, в техническом унив
ерситете, что в двух кварталах отсюда, за Кертнер-рингом, должно быть, мно
го арабов. Большей частью это были ужасные люди, уличные торговцы, они про
давали ковры и газеты в открытых кафе и не хотели уходить, даже когда их пр
огоняли. Этот молодой человек казался вполне респектабельным. Может быт
ь, из хорошей семьи. Но все же.., араб. Эдит закончила ленч и жестом попросила
счет. Пора оставить этого молодого человека, хоть и исключительно вежли
вого. Для араба.
Ц И все же, Ц с сожалением сказал Карим, Ц думаю, я не смогу пойти.
Эдит принесли счет. Немного покопавшись в кошельке, она извлекла несколь
ко шиллингов.
Ц Пойти куда?
Ц В оперу. На «Волшебную флейту». У меня не хватит храбрости. Там столько
людей. Не будешь знать, куда пойти, когда аплодировать.
Эдит покровительственно улыбнулась.
Ц О, думаю, вы не пойдете в любом случае, молодой человек, потому что не дос
танете билета.
Карим удивленно поднял брови.
Ц Нет, нет, дело совсем не в этом.
Он сунул руку в карман и положил на стол два бумажных листка. На ее стол. Ря
дом с ее счетом. Второй ряд партера. В нескольких метрах от певцов. Недалек
о от центрального прохода.
Ц У меня есть друг в Организации Объединенных Наций. Понимаете, им выдел
яют какое-то количество билетов. Но ему они не нужны, поэтому он отдал бил
еты мне.
Отдал. Не продал, а просто отдал. Бесценные билеты Ц и просто отдал.
Ц Не согласились бы вы, Ц умоляющим тоном сказал молодой человек, Ц вз
ять меня с собой? Пожалуйста.
Просьба была сформулирована безукоризненно. Получалось, что она должна
сделать ему одолжение.
Эдит представила себя в том огромном, сводчатом, позолоченном раю в стил
е рококо; вместе с божественными звуками оркестра, голосами басов, барит
онов, теноров и сопрано ее душа возносится к плафонам высокого потолка...

Ц Ни в коем случае, Ц ответила она.
Ц О, прошу прощения, фрейлейн, я оскорбил вас. Он взял билеты со стола и нач
ал их рвать.
Ц Нет. Ц Ее рука сама собой легла на руку молодого человека, когда бесце
нные билеты уже были надорваны на дюйм. Ц Не надо этого делать.
Щеки Эдит заалели.
Ц Но мне они не нужны...
Ц Что ж, я думаю...
Лицо молодого человека засветилось счастьем.
Ц Значит, вы покажете мне вашу оперу, да?
Показать ему оперу. Это совсем другое дело. Это же не свидание. Не такое св
идание, на которое обычно ходят те, кто.., принимает приглашения. А она буде
т кем-то вроде гида, только и всего. Венское гостеприимство обязывает пок
азать иностранному студенту одно из чудес столицы Австрии. Ничего предо
судительного в этом нет...
Как и было условлено, они встретились на ведущих в оперу ступенях в семь п
ятнадцать. Она приехала из Гринцинга на автомобиле и легко нашла место д
ля парковки. Они влились в медленно продвигавшуюся толпу; все оживленно
переговаривались в предвкушении чудесного зрелища.
Если бы Эдит Харденберг, старая дева, последние двадцать лет не знавшая л
юбви, попыталась представить себе рай, то в ее воображении он оказался бы
поразительно похожим на венскую оперу в тот декабрьский вечер, когда она
сидела в нескольких метрах от сцены и могла позволить себе полностью от
даться музыке. Если бы ей было суждено знать ощущение опьянения, она бы по
няла, что ближе всего к такому состоянию была в тот вечер, когда ее опьянил
и прекрасные голоса и музыка.
В первом акте, когда перед ней пел и выделывал курбеты Папагено, она почув
ствовала, как на ее руку легла сухая молодая ладонь. Инстинкт приказал Эд
ит резко отдернуть руку. Когда то же повторилось во втором акте, она не ста
ла протестовать и почувствовала, как вместе с музыкой в нее вливается те
пло другого человека.
Когда спектакль закончился, Эдит все еще была пьяна музыкой. Иначе она ни
в коем случае не пошла бы с молодым человеком в любимый ресторан Зигмунд
а Фрейда, кафе Ландтманна, которое недавно было отреставрировано и вновь
приобрело блеск девяностых годов прошлого века. В кафе их проводил к сто
лику не кто-нибудь, а лично непревзойденнейший метрдотель Роберт. Так по
здно Эдит никогда не ужинала.
Потом Карим проводил ее до автомобиля. Эдит успокоилась, к ней вернулось
обычное самообладание.
Ц Я очень хотел бы, чтобы вы мне показали настоящую Вену, Ц тихо сказал К
арим, Ц вашу Вену, Вену прекрасных музеев и концертных залов. Иначе я ник
огда не пойму культуру и искусство Австрии, не пойму так, как мог бы понять
, если бы вы были моим гидом.
Ц Что вы говорите, Карим?
Они стояли рядом с ее автомобилем. Нет, она определенно не собиралась под
возить его домой, где бы ни был его дом, а малейший намек на то, что он мог бы
поехать к ней, сразу показал бы, что он такой же подлец, как и все остальные.

Ц Что я хотел бы снова увидеть вас.
Ц Почему?
Если он скажет, что я красива, я его ударю, подумала Эдит.
Ц Потому что вы очень добры, Ц ответил он.
Ц Ах так.
Эдит покраснела; хорошо, что на улице было темно. Карим больше не сказал ни
слова, тихонько наклонился и поцеловал ее в щеку. Потом он ушел, большими
шагами пересекая площадь. Эдит поехала домой одна.
Той ночью Эдит Харденберг спала неспокойно. Ей снилось далекое прошлое.
То жаркое лето 1970 года, когда ей было девятнадцать, когда она была девушкой
и когда ее любил Хорст. Тот самый Хорст, который лишил ее девственности и з
аставил полюбить его. Тот самый Хорст, который зимой того же года ушел, не
попрощавшись, не объяснив ничего, не написав ни слова.
Сначала Эдит подумала, что произошло какое-то несчастье, и обзвонила все
больницы. Потом она решила, что Хорсту пришлось срочно уехать Ц он работ
ал разъездным торговым агентом Ц и он скоро позвонит сам.
Позднее она узнала, что он женился на девушке из Граца, с которой встречал
ся уже давно, как только судьба заносила его в тот город.
Эдит проплакала до весны. Потом она собрала все, что напоминало ей о Хорст
е, все, что было так или иначе связано с ним, и сожгла. Она сожгла подарки и ф
отографии, которые они снимали, гуляя в парке замка Лаксенбург и катаясь
на лодке по озерам, но прежде всего она сожгла фотографию того дерева, под
которым она впервые отдалась ему и стала его собственностью.
В ее жизни больше не было мужчин. Они всегда обманывают женщин, а потом бро
сают их, говорила ее мать, и она была права. Эдит поклялась, что в ее жизни бо
льше не будет ни одного мужчины.
Той ночью, за неделю до Рождества, беспокойные сны оставили ее лишь незад
олго до рассвета. Эдит заснула, прижимая к своей тощей груди программку «
Волшебной флейты». Во сне у нее немного разгладились морщинки в уголках
глаз и у плотно сжатых губ. Она улыбалась. Конечно, ничего плохого в этом н
е было.

Глава 13

Большой серый «мерседес» попал в транспортную пробку. Водитель, яростно
колотя по клаксону, с трудом пробивался сквозь толчею автомобилей, фурго
нов, тележек, лотков. Между улицами Кулафа и Рашид такая неразбериха цари
ла постоянно.
Это был старый Багдад, в котором купцы, торговцы тканями, золотом и прянос
тями, лоточники и продавцы самых экзотических товаров занимались своим
привычным делом все десять последних столетий.
«Мерседес» повернул на Банковскую улицу, с обеих сторон забитую припарк
ованными автомобилями, и наконец уперся в улицу Шурджа. Нечего было и дум
ать о том, чтобы проехать дальше через плотную толпу торговцев специями
на уличном базаре.
Ц Дальше мне не проехать, Ц сказал водитель, повернувшись к заднему сид
енью.
Лейла Аль-Хилла кивнула и дождалась, когда ей откроют дверцу. Рядом с води
телем сидел Кемаль, здоровенный личный телохранитель генерала Кадири, н
еуклюжий сержант танковых войск, уже не один год служивший хозяину. Лейл
а ненавидела Кемаля.
Сержант помедлил, открыл свою дверцу, на тротуаре медленно выпрямился и
распахнул заднюю дверцу машины. Он понимал, что Лейла снова намеренно ун
ижает его Ц он прочел это в ее глазах. Она вышла из «мерседеса», не удосто
ив сержанта взглядом, даже не сказав «спасибо».
Она ненавидела телохранителя прежде всего за то, что тот повсюду следова
л за ней. Конечно, такова была его работа, так приказал ему Кадири, но от это
го отвращение Лейлы к сержанту не уменьшалось. Трезвый Кадири был отличн
ым профессиональным солдатом, что не мешало ему безумно ревновать Лейлу
ко всем подряд; поэтому он распорядился, чтобы в городе она никогда не ост
авалась одна.
Другой причиной ненависти Лейлы к телохранителю были полные плотского
вожделения взгляды, которые тот бросал на нее. Разумеется, Лейла с ее давн
о сложившимися извращенными принципами ничего не имела против того, что
бы мужчины желали ее тела, и, если плата была достаточно высока, готова был
а удовлетворить их самые эксцентричные желания. Но Кемаль нанес ей самое
жестокое оскорбление: он был всего лишь бедным сержантом. Лейла не поним
ала, как он, без гроша в кармане, может вынашивать подобные мысли. Тем не ме
нее в его глазах она определенно читала и презрение и животное желание. Е
сли Кемаль был уверен, что генерал Кадири не видит, он не считал нужным скр
ывать свои чувства.
Кемаль знал, что Лейла ненавидит его, и поэтому ему доставляло особенно б
ольшое удовольствие оскорблять ее похотливыми взглядами, в то же время н
е произнося ни одного оскорбительного слова.
Лейла как-то пожаловалась Кадири на наглость его телохранителя, но гене
рал только рассмеялся. Его взбесило бы одно подозрение, что другой мужчи
на осмелился возжелать Лейлу, однако Кемалю прощалось многое, потому что
Кемаль спас генерала в сражении с иранцами в болотах Фао. Генерал был уве
рен, что, если понадобится, Кемаль отдаст и жизнь за своего хозяина.
Телохранитель захлопнул дверцу «мерседеса» и зашагал рядом с Лейлой по
улице Шурья.
Этот район называли Аджид-аль-Насара, площадью Христиан. На другом берег
у реки возвышался собор святого Георгия, построенный для своих служб бри
танскими протестантами. Но в Ираке существовали и три собственные христ
ианские секты, которые охватывали около семи процентов населения.
Крупнейшей из этих сект является ассирийская или сирийская, собор котор
ой находится на площади Христиан, рядом с улицей Шурджа. В миле от него, в д
ругом лабиринте узких улочек и переулков, который существует уже сотни л
ет и называется Камн-аль-Арман, то есть старым армянским кварталом, стоит
армянская церковь.
Бок о бок с сирийским собором был воздвигнут храм самой малочисленной се
кты христиан-халдеев, собор святого Иосифа. Если обряды сирийской секты
напоминают обряды греческой православной церкви, то халдейская вера Ц
это ветвь католической религии.
В то время самым известным из иракских христиан-халдеев был министр ино
странных дел Тарик Азиз, хотя его собачья преданность Саддаму Хуссейну и
верность политике геноцида скорее свидетельствовала о том, что мистер А
зиз своеобразно трактовал учение Христа. Лейла Аль-Хилла тоже родилась
в халдейской семье и теперь не без выгоды использовала христианский хра
м.
Странная пара дошла до кованых железных ворот; мощеный булыжником двори
к отделял ворота от сводчатого входа в халдейский храм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81