Сначала луч осветил лопату, потом наткнулся на увесистый серый валун. Я даже сплюнул от обиды, вернул Янке фонарик и выбросил камень из ямы. Янка тут же подхватил его и швырнул в темноту. Тотчас раздался страшный грохот — так что земля содрогнулась. Видно, камень угодил на гранитную плиту. И в тот же миг из сумрака кладбищенских сосен долетел до нас испуганный вопль.
— Янка! — окликнул я его, но Янки уже и след простыл. И опять кто-то вскрикнул в испуге. Затем грянул выстрел. У меня сердце в пятки ушло. Я упал на дно вырытой ямы и замер, прислушиваясь к ночной тишине, которую только что, словно нож, прорезал выстрел. Янка исчез. К моей яме приближались чьи-то шаги.
— Что за глупости,— говорил мужской голос,— какие тут привидения,! Просто померещилось.
— Ну, честное слово! — возразил другой.— Вон у той могилы. Что-то взметнулось вверх, потом грохнулось наземь. И тогда... я вскрикнул и выстрелил.
— Папа, мне страшно! — раздался голос девочки.
— Не бойся,— успокаивал ее первый голос.— В наше время привидения не водятся. Пошли, посмотрим!
Я затаил дыхание. Шаги приближались.
— Смотри! — воскликнул второй, и пара сапог со скрипом опустилась на гранитную плиту над моей головой.— Вот в эту щель он вылез.
— Я боюсь! — вскрикнула девочка.
Чиркнула спичка, и трепетный огонек стал приближаться к моей норе. Я лежал как неживой.
— Там кто-то есть! — послышалось сверху, но в тот же момент спичка погасла, и моя пещерка опять погрузилась в темноту. Я собирался выпрыгнуть из ямы и пуститься наутек, но случилось нечто непредвиденное.
— Приготовь пистолет! — услышал я шепот.
— Здесь что-то неладное,— добавил второй.
— Я боюсь! — все время твердила девочка.
Снова чиркнула спичка, и я увидел наведенный на меня пистолет.
— Руки вверх и — вылезай! — скомандовал человек, как видно, не привыкший повторять свои приказания дважды.— Ну! Считаю до трех — раз...
Спичка снова погасла. Что было делать! Где Янка? Как он мог покинуть меня в такую минуту!
— Вылезай, не то...— послышалось сверху.
Я поднял вверх руки, их крепко схватили, и я пружиной выскочил из ямы. В полутьме разглядел перед собой двоих мужчин и перепуганную до смерти девочку. Один из незнакомцев, судя по форменной фуражке и пистолету, был милиционером.
— Ты что тут делаешь? — строго спросил он.
— Червяков копаю,— брякнул я первое, что взбрело на ум.
— Червяков?! — в один голос воскликнули незнакомцы и громко рассмеялись. А девочка по-прежнему глядела испуганно.
— Каких червяков? — наконец спросил милиционер.
— Для переметов,— ответил я. Не мог же я первым встречным доверить свою тайну! И опять они смеялись, на этот раз смеялась и девочка.
— Брось нам сказки рассказывать,— сказал милиционер.— Говори по-хорошему, зачем раскапывал могилу?
Милиционер пихнул сапогом оставленную Янкой лопату.
— Кто этой копал? Отвечай!
— Я один копал,— произнес я, запинаясь.
— Двумя лопатами? — усмехнулся милиционер.— Опять чепуху городишь. Ладно, забирай свои причиндалы, пойдешь с нами!
Я вскинул на плечо лопаты и послушно поплелся за ними. Мы спустились к реке. Там стоял автомобиль, в глубине ольшаника поблескивал затухающий костер.
— Папа, отпусти его! — упрашивала девочка.
— Он осквернил могилу. За это надо наказать,— строго сказал отец.— Вот только вытащим раковины и поедем. В районе разберутся. Только не вздумай бежать,— пригрозил он мне и немного помедлив, добавил: — Пошли-ка лучше с нами. А ты, Лола, присматривай за ним.
— Как тебя звать? — прошептала мне девочка, которую звали Лолой.
— Альбертом.
— Альбертом? — переспросила она.— До чего старомодное имя! Скажи — что ты искал там? Я тебя не выдам, не бойся.
— Золотую шпагу,— ответил я с гордостью.
— Золотую шпагу?! — воскликнула Лола.
— Что ты сказала? — крикнул отец.— Какую там шпагу?
— Здесь сук согнулся, совсем как шпага,— отозвалась Лола.
— На — вот возьми раков и сложи их в кулек,— сказал отец, протягивая раковину, в которой барахталось несколько раков.
Лола мне понравилась, и я стал помогать ей перекладывать в кулек раков.
— Смотри, какой огромный,— воскликнула Лола, подняв большого рака, и тут же, наклонившись ко мне, прошептала: — Я отцу ничего не скажу. Если хочешь, я помогу тебе. Это так интересно: золотая шпага!
Собрали раков, уложили в багажник снасти, отец Лолы сел за руль и пригласил всех в машину.
— Я не поеду! — проговорил я, чувствуя, что вот-вот заплачу.
— Садись без разговоров! — приказал отец Лолы.
— Папа, оставь его в покое! — рассердилась Лола.— Ведь он не сделал ничего дурного.
— Приедем в район, разберемся. Всякое преступление нужно расследовать.
— В чем его преступление? Он же копал червей! не унималась Лола.
— Честное слово, я копал червей,— вставил я.
— Ну, ладно, так и быть,— уступил отец.— Но чтоб это в последний раз. Что за блажь — тревожить покойников!
— Спасибо, папочка! — воскликнула Лола, и, пожав мне на прощанье руку, прошептала,— Альберт, я приеду к тебе. И тогда... Мы вместе найдем. До свиданья!
Свое обещание приехать ко мне Лола не выполнила. Янка после таких приключений и слышать не желал о продолжении раскопок. Единственно, чего мне удалось добиться от него во имя нашей дружбы, так это никому не рассказывать о ночном происшествии. И Янка сдержал свое слово. В этом я убедился через десять лет, когда судьба вновь привела меня на берега речушки Личупе.
За это время я окончил исторический факультет университета и стал археологом. Разбирая как-то древние архивы, я обнаружил материалы о старом кладбище на берегу речушки Личупе. Оказалось, что на том кладбищенском пригорке вплоть до XVII века было расположено довольно известное городище древних курей, а старый дуб у подножия холма был их жертвенным дубом. И только в XVII веке исконные жители тех мест — латыши, подгоняемые кнутами надсмотрщиков, наволокли туда здоровенных камней и обнесли пригорок валом, чтобы немецким рыцарям после их грешной, бесчинной жизни сладко спалось на костях древних курей. Этим открытием заинтересовался институт истории, и через год туда послали небольшую археологическую экспедицию, возглавлять которую было поручено мне.
Я увидел совсем иной мир. Жертвенный дуб с дуплом, в котором некогда могли спокойно уместиться пять человек, был сломлен грозой. Вокруг высохшего ствола цвел неоглядный яблоневый сад. Старый садовник умер, вместо него хозяйничал его сын Янка, которого все называли, как прежде, несмотря на то что он стал крепким и дюжим парнем.
Весна стояла теплая, и мы решили расположиться в палатках в саду под кладбищенским холмом, увенчанным седыми соснами. По утрам мы сбегали к реке обтираться студеной водой, вечерами ходили по колхозу, расспрашивая людей о стародавних преданиях. А днем копали, все время копали. Теперь уж нам не надо было,
словно привидениям, красться ночью с лопатами к клад пищу. Теперь мы не бросились раскапывать первую] попавшуюся могилу, как прежде, а планомерно снимали слой за слоем по заранее разработанному плану.
Однажды вечером после работы ко мне в гости пришел садовник Янка. Мы сидели у костра перед моей палаткой, пили сваренное Янкой ячменное пиво, вспоминали прошлое.
— Все же как это ты бросил меня той ночью! — упрекнул я его.
— Честное слово, от страха себя не помнил,— оправдывался Янка, разливая пиво.— Сам посуди: ночь, темень, по кладбищу три черных тени ползут. Из-за могил доносится вопль. А тут еще выстрел. Сначала я остолбенел, в жилах кровь, казалось, застыла, во рту пересохло. От страха совсем разума лишился. Перемахнул через каменный вал, да угодил в самую гущу шиповника. Домой прибежал едва дыша, штаны разорваны, лицо, руки в крови. Умылся тогда у колодца, полез на сеновал. Но всю ночь глаз не сомкнул, дрожал, как осиновый лист. Уж думал, не увижу тебя живым.
— С чего, по-твоему, я должен был умереть?
— Я думал, тебя прикончат привидения. Я рассмеялся.
— Это были самые обыкновенные люди, приехали раков ловить,— сказал я, стесняясь рассказывать обо всем, что тогда произошло.
— Но я-то этого не знал,— пробормотал Янка, протягивая мне стакан пива.
Пиво было вкусное, хмельное.
— А тебе не приходилось встречать в этих краях девушку по имени Лола?
— Лола?.. Лола... Вроде нет. Во всяком случае, у нас в колхозе.
— Теперь ей лет двадцать пять, пожалуй.
— Нет, не знаю такой,— ответил Янка.— Даже имени никогда не слышал. А ты давно ее не видел?
— Да все с тех же времен золотой шпаги,— отшутился я.— Эта Лола — моя первая любовь. Понимаешь?
— Ничего не понимаю,— признался Янка.
— Все очень просто. Той ночью я понял, что девочки могут быть куда лучше ребят.
— Какой той ночью? Что тогда случилось? — допытывался Янка.
— Что старое вспоминать... Поговорим о чем-нибудь другом.
— Да, того, что было, не вернешь,— с грустью согласился Янка и снова налил пива. Подняв наполненный стакан, он с гордостью воскликнул: — Смотри, Альберт, как пенится! Смотри, как пенится в цветах мой яблоневый сад. Идем полюбуемся!
Мы долго бродили среди цветущих яблонь. Где-то в прибрежных кустах заливался соловей, над водой стелился туман.
Отцвели Янкины яблони, прошел май. В конце июня на берегу речушки Личупе появились первые. И что удивительно, почти все они приезжали издалека. Видимо, слава маленькой речушки давно перешагнула границы своего района.
Как-то вечером в субботу и мы, археологи, решили попытать счастья. Заняв у Янки снасти, расположились на берегу, у подножья кладбищенского холма. Только расставили раковины, разожгли в ольшанике костер, подъехала машина. За рулем сидела красивая брюнетка, лет двадцати пяти. Рядом с ней седеющий мужчина в милицейской форме, а позади — еще одна пара.
— Опоздали! — с сожалением воскликнул милиционер, вылезая из машины.— Наше место занято.
— Нет, почему же! Пожалуйста, пожалуйста! — от волнения я чуть не начал заикаться.— Места для всех хватит! Прошу к нашему костру. Если не возражаете, будем вместе ловить.
— Чудеса! — протянул недоверчиво милиционер.— Такая вежливость местах явление редкое. Но если вы в самом деле не возражаете — спасибо!
Один за другим они вышли из машины. Я все тайком поглядывал на девушку. Да, это была она, моя Лола! Но если бы ее отец не привлек моего внимания милицейской формой, я бы навряд ли узнал ее. Прошло ведь целых десять лет, а в юности годы больше всего меняют человека.
Поначалу я избегал смотреть ей прямо в глаза, но вскоре понял — она даже не подозревает, что тот парнишка, с которым когда-то встретилась здесь при столь необычных обстоятельствах, сегодня может оказаться рядом с ней. Из ее слов я заключил, что она окончила педагогический институт, сейчас работает в школе. Учителя еще с детства внушали мне робость. Я почему-то считал, что они способны по глазам прочитать самые
сокровенные мысли. Такая же робость охватила меня и теперь, когда я узнал, что Лола учительница. Но Лола не обращала на меня ни малейшего внимания. Держалась свободно, даже несколько шумливо, как обычно ведут себя в таких случаях люди, уставшие от работы и любой ценой желающие развлечься.
— Да что с тобой сегодня? — удивлялась ее спутница, представительная дама, наверное, тоже учительница.— Просто не узнаю тебя.
— Вот и хорошо,— отвечала Лола.— На воле люди должны себя чувствовать вольно.
Женщина достала из машины традиционный котелок, мужчины тем временем возились с раковинами, привязывая к ним приманку. Когда все было готово, отец Лолы сказал:
— Так! По пяти раковин на брата. Лола, не мешкай! Солнце уже низко.
Мужчины ушли, вместе с ними и пожилая учительница. Лола поставила машину в тень ольшаника и уже собралась идти к реке.
— Я помогу вам.
— Спасибо,— с улыбкой ответила Лола.
Я взял ее раковицы, и мы не спеша направились к реке.
— Идемте в другую сторону,— предложил я.— Там самые хорошие места.
— Да, знаю.
— Вы живете где-то поблизости?
— Нет. Но... мы сюда ездим вот уже десять лет.
— Десять лет?
— Когда отец впервые привез меня сюда, я была совсем маленькой.
— Вы и теперь не очень стары.
— Но годы летят,— вздохнула Лола.
Мы опустили в воду одну раковину и отправились дальше.
— А вы из этих краев? — спросила она. —- Я здесь работаю. Ненадолго...
— А где работаете?
Я не торопился с ответом. Сказать или нет?
— Я археолог, возглавляю экспедицию. Мы проводим раскопки старого кладбища.
Лола замерла от удивления. А я как ни в чем не бывало погрузил в реку еще одну раковину. В зыбком зеркале воды я разглядывал стройную фигуру девушки, ее темные волнистые волосы, обрамлявшие красивый овал лица, большие удивленные глаза...
Я отправился дальше, и она молча пошла за мной. Наконец, последняя раковина была в воде.
— Ну,' вот и все,— сказал я.
Лола сидела на прибрежном камне и, задумчиво покусывая былинку, глядела на реку.
— Значит, вы археолог? — произнесла она.
— Да,— ответил я и присел рядом с ней.
— Десять лет назад я встретила здесь одного мальчика. Он искал на холме золотую шпагу.
— И нашел?
— Нет. Мы помешали ему.
И Лола пересказала то давнишнее происшествие с такими подробностями, словно все это было вчера. А потом спросила:
— Ну, а вы? Вы нашли здесь что-нибудь?
— Пока еще нет, но я не теряю надежду.
— И что вы надеетесь найти?
— Ту девушку, которая мне обещала тогда помочь. Лола пристально смотрела на меня. Ее губы расплывались в улыбке.
Солнце село. Загорались первые звезды. Над водой курился туман, сумерки осыпали травы белой росой.
Всю ночь мы бродили, словно пьяные, рассказывая и пересказывая друг другу о дорогах, пройденных за эти десять лет, и чувствуя, что с этой ночи начинается новая дорога — одна-единственная для нас обоих.
ИСПАНСКИЕ РАССКАЗЫ
УБИЙСТВО В ФИОЛЕТОВОМ РАССВЕТЕ
Документальная новелла '
Лето 1936 года в Испании выдалось необычайно жарким. Даже близость снежных вершин Гвадаррамы не освежала зноя в Мадриде. Лишь по ночам на улицы спускалась с гор прохлада, но и она были неспособна остудить прокалившиеся за день стены домов, тротуары, размягченный асфальт. Жара день ото дня возрастала, и люди искали спасения в многочисленных кафе и барах, где на потолках гигантскими шмелями жужжали большекрылые вентиляторы, а из встроенных в стены кондиционеров веяло холодком. Однако и там людям не было покоя: общественная атмосфера тех дней была накалена до предела. Бурлили политические страсти, в кафе и барах то и дело вспыхивали споры, нередко кончавшиеся потасовкой. В воздухе мелькали загорелые кулаки и белые манжеты. Стреляли пробки шампанского, со звоном на пол летела битая посуда.
Ангел мира покинул этот огромный город еще ранней весной. Победа республиканцев на выборах в кортесы привела в ярость сторонников фашистской фаланги,
1 Хотя о великом испанском поэте и драматурге Федерико Гарсиа Лорке написано немало, однако последний период его жизни освещен довольно смутно и противоречиво.
В течение длительного времени собирая материал на эту тему, автор новеллы воспользовался рядом источников — как книгами, статьями, вышедшими у нас и за рубежом, так и личными беседами с Пабло Нерудой, Альфонсом Састре, Николасом Гильеном.
жандармов, генералитет, все высшее общество. Обстановка до того обострилась, что в любой момент можно было ждать взрыва.
По вечерам, как только спадала жара, улицы Мадрида заполнялись демонстрантами. И тут происходили ожесточенные споры, столкновения, иногда в ход пускалось оружие. Поговаривали, будто фалангистские организации доставляют из гитлеровской Германии и фашистской Италии оружие, прячут его до поры до времени, чтобы в удобный момент совершить республиканский переворот.
Все это было известно Федерико Гарсиа Лорке: о надвигавшейся буре не раз говорили в доме чилийского консула и знаменитого поэта Пабло Неруды. Дом его находился между старым городом и новым университетским кварталом. Все подоконники, балконы, даже стены пестрели геранью — в Испании любят эти цветы,— и потому мадридцы этот дом прозвали «домом цветов». Вечера Пабло Неруда обычно проводил в кругу друзей. В «доме цветов» собирались известные испанские писатели, нередко там бывал и Гарсиа Лорка. Это были веселые вечера, согретые шуткой и смехом, но подчас там обсуждались и серьезные проблемы.
Перед отъездом в Гранаду, в последний свой вечер в «доме цветов», Федерико был оживлен и весел как никогда. Он играл на рояле, пел андалусские и цыганские песни, шутил, смеялся своим характерным светлым смехом, по привычке прикрывая рот правой ладонью. Смастерив из газеты жандармскую треуголку, Федерико надел ее и в таком виде прочитал свой, облетевший всю страну «Романс об испанской жандармерии». Читал он мастерски — с необыкновенной легкостью, ясной дикцией, выразительной жестикуляцией в нужных местах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76