Я не могу верить, как это делает Скиинср,
что все это иллюзии, что непосредственность, свобода,
ответственность и выбор не существуют в реальности.
Я чувствую, что сделал все от меня зависящее, ис-
пользовав все свои способности, для развития наук о
454
поведении, но если в результате моей работы и работы
других ученых человек станет роботом, созданным и
управляемым наукой, которую он сам создал, тогда я
буду чувствовать себя по-настоящему несчастным. Если
в будущем в хорошей жизни индивиды станут лучше с
помощью управления их окружением или контроля за
поощрением, так что у них будет неуклонно высокая
производительность, хорошее поведение, счастье и что-
либо еще, то я не хочу такой хорошей жизни. Для меня
это псевдохорошая жизнь, включающая все, за исклю-
чением того, что делает жизнь хорошей.
Поэтому я спрашиваю себя: есть ли какой-то изъян
н логике такого развития? Есть ли другой взгляд на зна-
чение наук о поведении для человека и для общества?
Мне кажется, что я знаю, в чем заключается этот изъян,
и я понимаю, в чем состоит другой взгляд на эту про-
блему. Этим я и хочу с вами поделиться.
Проблема результатов и целей в науке
Мне кажется, что изложенная мною точка зрения
основывается на неправильном восприятии соотноше-
ния между целями и результатами научных исследова-
ний. Я считаю, что чрезвычайно недооценивается значе-
ние цели научного исследования. Я бы хотел выдвинул.
два развернутых тезиса, которые, по-моему, заслужи-
вают внимания. Затем я более детально разовью смысл
этих двух положений.
1. В любом научном предприятии - неважно, в <чи-
стой> или прикладной науке, - существует предвари-
тельный личный субъективный выбор цели или ценно-
сти, которой, считается, должна служить эта работа.
2. Этот субъективный выбор ценности, рождающий
научное исследование, всегда находится вне этого ис-
следования и нс может стать составляющим элементом
этой науки.
Позвольте мне проиллюстрировать первый тезис по-
ложениями из работы доктора Скиннера. Когда он пи-
шет, что задача наук о поведении - сделать человека
<производительным>, <с правильные поведением> и т. п.,
oil, несомненно, делает выбор. Ведь он, например, мог
предложить сделать людей покорными, зависимыми и
стремящимися к стадности. Однако, согласно его собст-
венному утверждению в другой работ", человеческая
455
<способность делать выбор>, его свобода выбирать
свой путь и предпринимать те или иные действия - все
это не существует в научном представлении о человеке.
В этом заключается глубокое противоречие или пара-
докс. Позвольте мне разъяснить это как можно лучше.
Без сомнения, наука основывается на допущении,
что поведение имеет свои причины - за определенным
событием следует последующее событие. Следователь-
но, все детерминировано, нет ничего свободного, выбор
невозможен. Но мы должны помнить, что сама наука и
всякое отдельное научное исследование, всякое изме-
нение в ходе научного исследования, всякая интерпре-
тация смысла научных данных и всякое решение о при-
менении этих данных основываются на личном, субъек-
тивном выборе. Таким образом, наука в целом существует
в такой же парадоксальной ситуации, как и доктор Скин-
нер. Личный, субъективный выбор, который делает чело-
век, является движущей силой научной деятельности, в хо-
де которой делается заявление, что не существует ничего
такого, как личный, субъективный выбор. Позднее я
еще остановлюсь на этом бесконечном парадоксе.
Я подчеркнул тот факт, что каждый такой выбор,
порождающий или развивающий какое-то научное ис-
следование, есть выбор, основанный на ценности. Уче-
ный исследует скорее это, чем то, потому что он ощу-
щает, что первое исследование более ценно для него.
Он выбирает этот, а не тот метод для своего исследова-
ния, потому что он ценит его более высоко. Он интер-
претирует полученные данные определенным спосо-
бом, потому что он считает, что этот способ ближе к
истине или более валиден - иными словами, что он
лучше соответствует критерию, который он высоко це-
нит. При этом такие выборы ценностей никогда не яв-
ляются частью самой научной работы. Выбор ценно-
стей, связанный с определенным научным исследовани-
ем, всегда и обязательно лежит вне этого исследования.
Я хочу объяснить, что я говорю не о том, что ценно-
сти не могут быть предметом научного исследования.
Неверно считать, что наука имеет дело только с опреде-
ленными классами <фактов> и что эти классы не включа-
ют <ценности:>. Это несколько сложнее, но один-два про-
стых примера могут сделать это более ясным.
Если я оцениваю овладение начальными навыками чте-
ния, письма и арифметики как цель обучения, то науч-
456
ные методы могут дать мне информацию о том, как
можно этой цели достичь. Если для меня значима спо-
собность к решению проблем как цель обучения, то науч-
ные методы также могут помочь в достижении этой цели.
Теперь, если я хочу определить, что <лучше>: умение
решать проблемы или знание элементарных основ гра-
моты письма и арифметики, то с помощью научного ме-
тода также можно сопоставить их ценность, но только -
и это очень важно, - только в терминах какой-либо
иной ценности, которую я сам выберу. Я могу считать
ценным успешное обучение в колледже. Тогда я могу
решить, что лучше соответствует этой ценности - уме-
ние решать задачи или начальные навыки грамоты пись-
ма и арифметики. Я могу считать ценным личное совер-
шенствование или профессиональные успехи или ответ-
ственную гражданскую позицию, Я могу определить,
что <лучше> для достижения каждой из этих целей -
умение решать задачи или навыки грамоты письма и
арифметики, но ценность, которая придает смысл опре-
деленному научному исследованию, всегда должна
быть вне этого исследования.
Хотя в этих лекциях нас больше интересует приклад-
ная наука, тем не менее все, что я излагаю, в равной сте-
пени справедливо и для так называемой чистой науки. В
чистой науке обычно первичная субъективная ценность -
достижение истины. Но это субъективный выбор, и наука
не может ответить на вопрос, лучший ли это выбор; чтобы
на это ответить, необходима какая-то другая ценность.
Например, генетики в России должны были сделать
субъективный выбор между поисками истины и нахож-
дением фактов, подтверждающих правительственные
догмы. Какой выбор <лучше>? Мы можем провести на-
учное исследование этих альтернатив, но только в свете
какой-либо иной, субъективно выбранной ценности. Если,
например, для нас значимо выживание культуры, тогда мы
можем научными методами исследовать вопрос о том, что
больше связано с выживанием культуры: поиск истины
или поддержка государственных догм.
Моя точка зрения состоит в том, что любая научная
работа в области чистой или прикладной науки выпол-
няется для достижения цели или ценности, которые
субъективно выбираются людьми. Важно, чтобы этот
выбор делался явно, поскольку та ценность, которую
мы выбираем, не может быть проверена или оценена,
457
подтверждена или опровергнута тем научным исследо-
ванием, для которого она послужила исходной точкой
и которому она придала смысл. Первоначальная цель,
или ценность, всегда и обязательно лежит за пределами
научного поиска, который она породила.
Среди прочего это означает, что, если мы выбираем
какую-то конкретную цель или несколько объединен-
ных целей и ставим их перед людьми, а затем начинаем
в широкомасштабных исследованиях управлять их по-
ведением для достижения этих целей, мы оказываемся
зажатыми в тиски нашего первоначального выбора, по-
тому что такое научное исследование нс может пре-
взойти себя и выбрать новые цели. Только субъектив-
ный индивид может это сделать. Таким образом, если
мы выберем в качестве нашей цели счастье людей
(цель, заслуженно высмеянная Олдосом Хаксли в рома-
не <Прекрасный новый мир>) и если мы привлечем все
общество к участию в научной программе, которая сде-
лает людей счастливыми, мы окажемся заключенными
в очень строгие границы, в которых никто не будет сво-
боден, чтобы подвергнуть сомнению эту цель, так как
наши научные изыскания не смогут сами превзойти се-
бя и подвергнуть сомнению свои основополагающие це-
ли. Не развивая подробно это положение, я бы хотел
заметить, что столь значительная ригидность, неважно,
у динозавров или в диктаторских режимах, совершенно
нс способствует выживанию культуры.
Однако если частью нашего замысла является пре-
доставление свободы некоторым <стратегам>, которые
нс обязаны испытывать счастье, которые не подлежат
управлению и которые поэтому свободны в выборе
иных целей, то это означает следующее: выбранная на-
ми цель lie является достаточной и удовлетворяющей
людей и она должна быть дополнена. Это также значит,
что если необходимо создать какую-то свободную эли-
тарную группу, то абсолютно ясно, что подавляющее
большинство в этом случае будут просто рабами - нс-
важно, каким красивым словом мы их назовем, - ра-
бами тех, кто выбирает цели.
Возможно, однако, сугь в том, что продолжающееся
научное исследование выдвинет свои собственные цели,
начальные данные изменят направление поиска, а после-
дующее результаты изменят его еще более значительно и
что наука каким-то образом разовьет свою собственную
458
цель. По-видимому, такую точку зрения подразумевают
многие ученые. Конечно, это правильное представле-
ние, но в нем не учитывается один элемент этого непре-
рывного развития - то, что субъективный, личный вы-
бор имеет место каждый раз, когда изменяется направ-
ление поиска. Научные результаты, результаты экспери-
мента никогда не говорят и не могут сказать нам, какую
научную цель выдвинуть следующей. Даже в самых тео-
ретичных областях науки ученый должен решать, что зна-
чат полученные данные, и должен сам выбирать, какой
следующий шаг будет наиболее плодотворным в дости-
жении поставленной им цели. А когда мы говорим о
применении научных знаний, то, к сожалению, ясно, что
все более углубляющиеся знания структуры атома не
предполагают одновременного выбора цели, с которой эти
знания будуг использоваться. Это субъективный, личный
выбор, который должны сделать многие индивиды.
Таким образом, я возвращаюсь к положению, ко-
торым я начал этот раздел и которое я теперь повто-
ряю другими словами. Значение науки состоит в объ-
ективном достижении цели, которая была субъектив-
но выбрана одним человеком или несколькими людь-
ми. Эта цель, или ценность, не может быть предметом
исследования конкретного научного эксперимента или
той работы, которую они породили и которой придали
смысл. Вследствие этого любое обсуждение проблем
управления людьми с помощью наук о поведении долж-
но прежде всего (и очень серьезно) сосредоточиться на
вопросе о субъективно выбранных целях, которые мо-
гуг быть достигнуты в результате применения науки.
Альтернативные ценности
Если ход моих рассуждений, представленных здесь,
верен, то это открывает для нас новые перспективы.
Если мы признаем тот факт, что наука берет начало от
субъективно выбранных ценностей, тогда мы свобод! ал вы-
брать те цели, которых хотим достичь. Мы не ограничены
такими бессмысленными целями, как достижение контро-
лируемого состояния счастья, производительности и т. п. Я
бы хотел предложить абсолютно иную альтернативу.
Предположим, мы начнем с целей, ценностей и на-
мерений, в корне отличных от тех целей, которые мы
рассматривали. Предположим, мы сделаем это совер-
459
шенно открыто, предложив их в качестве возможной
альтернативы ценностей, которую можно принять или
отвергнуть. Предположим, мы выберем комплекс цен-
ностей, в центре которого находятся скорее изменяю-
щиеся элементы процесса, чем его статичные характе-
ристики. Тогда мы можем ценить:
Человека как процесс становления, как процесс
приобретения достоинства и собственной значимости
через развитие всех его потенциальных возможностей.
Индивида как процесс самоактуализации, движения
в направлении приобретения более сложного и разно-
образного опыта.
Процесс, за счет которого индивид творчески при-
спосабливается к постоянно изменяющемуся и обнов-
ляющемуся миру.
Процесс, при котором знания превосходят свой пре-
дел, как, например, теория относительности превзошла
предел, поставленный ньютоновской физикой, чтобы в
будущем ее предел преступило новое восприятие мира.
Если мы выберем такие ценности, как эти, то мы
поставим перед нашей наукой и методами изучения по-
ведения совершенно иные вопросы. Мы захотим найти
ответы на следующие вопросы;
Может ли наука помочь нам открыть новые благо-
датные образы жизни? Открыть межличностные отно-
шения более наполненные смыслом и приносящие боль-
ше удовлетворения?
Может ли наука дать нам сведения о том, как чело-
вечество может стать более разумным участником
своей собственной эволюции - физической, психоло-
гической и социальной?
Может ли наука дать нам сведения о том, как осво-
бодить творческий потенциал человека, что кажется со-
вершенно необходимым, если мы хотим выжить в этом
фантастически развивающемся атомном веке? Доктор
Оппенгеймер говорил [4], что знания, раньше удваива-
ющиеся на протяжении тысячелетий и столетий, теперь
удваиваются на протяжении жизни одного поколения
или за десятилетие. Это значит, что мы должны найти
все для освобождения творческих сил, если мы хотим
хорошо адаптироваться.
Короче, может ли наука открыть методы, с помощью
которых человек сможет наиболее быстро стать непре-
рывно развивающимся и самосовершенствующимся
460
процессом в поведении, мыслительной деятельности и
знаниях? Может ли наука предсказать и предоставить
по сути своей <непредсказуемую> свободу?
Одним из достоинств науки как метода является то,
что она может продвигать и обеспечивать выполнение
подобных целей так же, как она может служить статич-
ным ценностям, таким, как состояние информированно-
сти, счастья, покорности. У нас есть некоторые доказа-
тельства этому.
Небольшой пример
Надеюсь, вы меня простите, если я проиллюстрирую
некоторые возможности такого рода, обратившись к
психотерапии - области, которую я знаю лучше всего.
Психотерапия, как указывают Мирлу [2] и др., мо-
жет оказаться одним из наиболее тонких инструментов
для управления человеком со стороны другого челове-
ка. Терапист может осторожно сформировать индивида
по своему подобию. Он может заставить индивида стать
покорным и конформным. Когда определенные психо-
терапевтические принципы используются в экстремаль-
ной степени, мы называем это <промыванием мозгов>,
распадом личности и трансформацией индивида по же-
ланию манипулирующего им человека. Таким образом,
принципы психотерапии могут использоваться как
очень эффективное средство внешнего управления че-
ловеческой личностью и поведением. Может ли психо-
терапия быть чем-либо еще?
Я обнаружил, что в психотерапии, центрированной
на клиенте [8], содержатся важные указания на то, что
может сделать наука о поведении для достижения указан-
ных мною ценностей. Помимо того что это в известной
степени открывает новое направление в психотерапии, та-
кой подход имеет важный смысл и в том, что касается
отношения науки о поведении к управлению человече-
ским поведением. Позвольте мне описать наш опыт, ка-
сающийся существа обсуждаемой здесь проблемы.
В психотерапии, центрированной на клиенте, мы
серьезно занимаемся прогнозированием поведения и
влиянием на него. Как врачи мы создаем определенные
условия в виде отношений, и в этом клиент принимает
весьма малое участие. Очень скоро мы обнаружили, что
терапист достигает наибольшего эффекта, если он:
461
а) искренен, целостен, прозрачно реален в отношени-
ях, Ь) принимает клиента как особого, отличного че-
ловека, а также принимает проявление каждого нюанса
у клиента и с) относится к клиенту с сочувственным
пониманием, смотря на мир его глазами. Наше исследо-
вание позволяет нам предположить, что если установ-
лены или созданы такие эмоциональные условия, то за
ними последует определенное поведение. Такая форму-
лировка может заставить подумать, что мы опять верну-
лись на круги своя и говорим о возможности предска-
зать поведение, а следовательно, и управлять им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
что все это иллюзии, что непосредственность, свобода,
ответственность и выбор не существуют в реальности.
Я чувствую, что сделал все от меня зависящее, ис-
пользовав все свои способности, для развития наук о
454
поведении, но если в результате моей работы и работы
других ученых человек станет роботом, созданным и
управляемым наукой, которую он сам создал, тогда я
буду чувствовать себя по-настоящему несчастным. Если
в будущем в хорошей жизни индивиды станут лучше с
помощью управления их окружением или контроля за
поощрением, так что у них будет неуклонно высокая
производительность, хорошее поведение, счастье и что-
либо еще, то я не хочу такой хорошей жизни. Для меня
это псевдохорошая жизнь, включающая все, за исклю-
чением того, что делает жизнь хорошей.
Поэтому я спрашиваю себя: есть ли какой-то изъян
н логике такого развития? Есть ли другой взгляд на зна-
чение наук о поведении для человека и для общества?
Мне кажется, что я знаю, в чем заключается этот изъян,
и я понимаю, в чем состоит другой взгляд на эту про-
блему. Этим я и хочу с вами поделиться.
Проблема результатов и целей в науке
Мне кажется, что изложенная мною точка зрения
основывается на неправильном восприятии соотноше-
ния между целями и результатами научных исследова-
ний. Я считаю, что чрезвычайно недооценивается значе-
ние цели научного исследования. Я бы хотел выдвинул.
два развернутых тезиса, которые, по-моему, заслужи-
вают внимания. Затем я более детально разовью смысл
этих двух положений.
1. В любом научном предприятии - неважно, в <чи-
стой> или прикладной науке, - существует предвари-
тельный личный субъективный выбор цели или ценно-
сти, которой, считается, должна служить эта работа.
2. Этот субъективный выбор ценности, рождающий
научное исследование, всегда находится вне этого ис-
следования и нс может стать составляющим элементом
этой науки.
Позвольте мне проиллюстрировать первый тезис по-
ложениями из работы доктора Скиннера. Когда он пи-
шет, что задача наук о поведении - сделать человека
<производительным>, <с правильные поведением> и т. п.,
oil, несомненно, делает выбор. Ведь он, например, мог
предложить сделать людей покорными, зависимыми и
стремящимися к стадности. Однако, согласно его собст-
венному утверждению в другой работ", человеческая
455
<способность делать выбор>, его свобода выбирать
свой путь и предпринимать те или иные действия - все
это не существует в научном представлении о человеке.
В этом заключается глубокое противоречие или пара-
докс. Позвольте мне разъяснить это как можно лучше.
Без сомнения, наука основывается на допущении,
что поведение имеет свои причины - за определенным
событием следует последующее событие. Следователь-
но, все детерминировано, нет ничего свободного, выбор
невозможен. Но мы должны помнить, что сама наука и
всякое отдельное научное исследование, всякое изме-
нение в ходе научного исследования, всякая интерпре-
тация смысла научных данных и всякое решение о при-
менении этих данных основываются на личном, субъек-
тивном выборе. Таким образом, наука в целом существует
в такой же парадоксальной ситуации, как и доктор Скин-
нер. Личный, субъективный выбор, который делает чело-
век, является движущей силой научной деятельности, в хо-
де которой делается заявление, что не существует ничего
такого, как личный, субъективный выбор. Позднее я
еще остановлюсь на этом бесконечном парадоксе.
Я подчеркнул тот факт, что каждый такой выбор,
порождающий или развивающий какое-то научное ис-
следование, есть выбор, основанный на ценности. Уче-
ный исследует скорее это, чем то, потому что он ощу-
щает, что первое исследование более ценно для него.
Он выбирает этот, а не тот метод для своего исследова-
ния, потому что он ценит его более высоко. Он интер-
претирует полученные данные определенным спосо-
бом, потому что он считает, что этот способ ближе к
истине или более валиден - иными словами, что он
лучше соответствует критерию, который он высоко це-
нит. При этом такие выборы ценностей никогда не яв-
ляются частью самой научной работы. Выбор ценно-
стей, связанный с определенным научным исследовани-
ем, всегда и обязательно лежит вне этого исследования.
Я хочу объяснить, что я говорю не о том, что ценно-
сти не могут быть предметом научного исследования.
Неверно считать, что наука имеет дело только с опреде-
ленными классами <фактов> и что эти классы не включа-
ют <ценности:>. Это несколько сложнее, но один-два про-
стых примера могут сделать это более ясным.
Если я оцениваю овладение начальными навыками чте-
ния, письма и арифметики как цель обучения, то науч-
456
ные методы могут дать мне информацию о том, как
можно этой цели достичь. Если для меня значима спо-
собность к решению проблем как цель обучения, то науч-
ные методы также могут помочь в достижении этой цели.
Теперь, если я хочу определить, что <лучше>: умение
решать проблемы или знание элементарных основ гра-
моты письма и арифметики, то с помощью научного ме-
тода также можно сопоставить их ценность, но только -
и это очень важно, - только в терминах какой-либо
иной ценности, которую я сам выберу. Я могу считать
ценным успешное обучение в колледже. Тогда я могу
решить, что лучше соответствует этой ценности - уме-
ние решать задачи или начальные навыки грамоты пись-
ма и арифметики. Я могу считать ценным личное совер-
шенствование или профессиональные успехи или ответ-
ственную гражданскую позицию, Я могу определить,
что <лучше> для достижения каждой из этих целей -
умение решать задачи или навыки грамоты письма и
арифметики, но ценность, которая придает смысл опре-
деленному научному исследованию, всегда должна
быть вне этого исследования.
Хотя в этих лекциях нас больше интересует приклад-
ная наука, тем не менее все, что я излагаю, в равной сте-
пени справедливо и для так называемой чистой науки. В
чистой науке обычно первичная субъективная ценность -
достижение истины. Но это субъективный выбор, и наука
не может ответить на вопрос, лучший ли это выбор; чтобы
на это ответить, необходима какая-то другая ценность.
Например, генетики в России должны были сделать
субъективный выбор между поисками истины и нахож-
дением фактов, подтверждающих правительственные
догмы. Какой выбор <лучше>? Мы можем провести на-
учное исследование этих альтернатив, но только в свете
какой-либо иной, субъективно выбранной ценности. Если,
например, для нас значимо выживание культуры, тогда мы
можем научными методами исследовать вопрос о том, что
больше связано с выживанием культуры: поиск истины
или поддержка государственных догм.
Моя точка зрения состоит в том, что любая научная
работа в области чистой или прикладной науки выпол-
няется для достижения цели или ценности, которые
субъективно выбираются людьми. Важно, чтобы этот
выбор делался явно, поскольку та ценность, которую
мы выбираем, не может быть проверена или оценена,
457
подтверждена или опровергнута тем научным исследо-
ванием, для которого она послужила исходной точкой
и которому она придала смысл. Первоначальная цель,
или ценность, всегда и обязательно лежит за пределами
научного поиска, который она породила.
Среди прочего это означает, что, если мы выбираем
какую-то конкретную цель или несколько объединен-
ных целей и ставим их перед людьми, а затем начинаем
в широкомасштабных исследованиях управлять их по-
ведением для достижения этих целей, мы оказываемся
зажатыми в тиски нашего первоначального выбора, по-
тому что такое научное исследование нс может пре-
взойти себя и выбрать новые цели. Только субъектив-
ный индивид может это сделать. Таким образом, если
мы выберем в качестве нашей цели счастье людей
(цель, заслуженно высмеянная Олдосом Хаксли в рома-
не <Прекрасный новый мир>) и если мы привлечем все
общество к участию в научной программе, которая сде-
лает людей счастливыми, мы окажемся заключенными
в очень строгие границы, в которых никто не будет сво-
боден, чтобы подвергнуть сомнению эту цель, так как
наши научные изыскания не смогут сами превзойти се-
бя и подвергнуть сомнению свои основополагающие це-
ли. Не развивая подробно это положение, я бы хотел
заметить, что столь значительная ригидность, неважно,
у динозавров или в диктаторских режимах, совершенно
нс способствует выживанию культуры.
Однако если частью нашего замысла является пре-
доставление свободы некоторым <стратегам>, которые
нс обязаны испытывать счастье, которые не подлежат
управлению и которые поэтому свободны в выборе
иных целей, то это означает следующее: выбранная на-
ми цель lie является достаточной и удовлетворяющей
людей и она должна быть дополнена. Это также значит,
что если необходимо создать какую-то свободную эли-
тарную группу, то абсолютно ясно, что подавляющее
большинство в этом случае будут просто рабами - нс-
важно, каким красивым словом мы их назовем, - ра-
бами тех, кто выбирает цели.
Возможно, однако, сугь в том, что продолжающееся
научное исследование выдвинет свои собственные цели,
начальные данные изменят направление поиска, а после-
дующее результаты изменят его еще более значительно и
что наука каким-то образом разовьет свою собственную
458
цель. По-видимому, такую точку зрения подразумевают
многие ученые. Конечно, это правильное представле-
ние, но в нем не учитывается один элемент этого непре-
рывного развития - то, что субъективный, личный вы-
бор имеет место каждый раз, когда изменяется направ-
ление поиска. Научные результаты, результаты экспери-
мента никогда не говорят и не могут сказать нам, какую
научную цель выдвинуть следующей. Даже в самых тео-
ретичных областях науки ученый должен решать, что зна-
чат полученные данные, и должен сам выбирать, какой
следующий шаг будет наиболее плодотворным в дости-
жении поставленной им цели. А когда мы говорим о
применении научных знаний, то, к сожалению, ясно, что
все более углубляющиеся знания структуры атома не
предполагают одновременного выбора цели, с которой эти
знания будуг использоваться. Это субъективный, личный
выбор, который должны сделать многие индивиды.
Таким образом, я возвращаюсь к положению, ко-
торым я начал этот раздел и которое я теперь повто-
ряю другими словами. Значение науки состоит в объ-
ективном достижении цели, которая была субъектив-
но выбрана одним человеком или несколькими людь-
ми. Эта цель, или ценность, не может быть предметом
исследования конкретного научного эксперимента или
той работы, которую они породили и которой придали
смысл. Вследствие этого любое обсуждение проблем
управления людьми с помощью наук о поведении долж-
но прежде всего (и очень серьезно) сосредоточиться на
вопросе о субъективно выбранных целях, которые мо-
гуг быть достигнуты в результате применения науки.
Альтернативные ценности
Если ход моих рассуждений, представленных здесь,
верен, то это открывает для нас новые перспективы.
Если мы признаем тот факт, что наука берет начало от
субъективно выбранных ценностей, тогда мы свобод! ал вы-
брать те цели, которых хотим достичь. Мы не ограничены
такими бессмысленными целями, как достижение контро-
лируемого состояния счастья, производительности и т. п. Я
бы хотел предложить абсолютно иную альтернативу.
Предположим, мы начнем с целей, ценностей и на-
мерений, в корне отличных от тех целей, которые мы
рассматривали. Предположим, мы сделаем это совер-
459
шенно открыто, предложив их в качестве возможной
альтернативы ценностей, которую можно принять или
отвергнуть. Предположим, мы выберем комплекс цен-
ностей, в центре которого находятся скорее изменяю-
щиеся элементы процесса, чем его статичные характе-
ристики. Тогда мы можем ценить:
Человека как процесс становления, как процесс
приобретения достоинства и собственной значимости
через развитие всех его потенциальных возможностей.
Индивида как процесс самоактуализации, движения
в направлении приобретения более сложного и разно-
образного опыта.
Процесс, за счет которого индивид творчески при-
спосабливается к постоянно изменяющемуся и обнов-
ляющемуся миру.
Процесс, при котором знания превосходят свой пре-
дел, как, например, теория относительности превзошла
предел, поставленный ньютоновской физикой, чтобы в
будущем ее предел преступило новое восприятие мира.
Если мы выберем такие ценности, как эти, то мы
поставим перед нашей наукой и методами изучения по-
ведения совершенно иные вопросы. Мы захотим найти
ответы на следующие вопросы;
Может ли наука помочь нам открыть новые благо-
датные образы жизни? Открыть межличностные отно-
шения более наполненные смыслом и приносящие боль-
ше удовлетворения?
Может ли наука дать нам сведения о том, как чело-
вечество может стать более разумным участником
своей собственной эволюции - физической, психоло-
гической и социальной?
Может ли наука дать нам сведения о том, как осво-
бодить творческий потенциал человека, что кажется со-
вершенно необходимым, если мы хотим выжить в этом
фантастически развивающемся атомном веке? Доктор
Оппенгеймер говорил [4], что знания, раньше удваива-
ющиеся на протяжении тысячелетий и столетий, теперь
удваиваются на протяжении жизни одного поколения
или за десятилетие. Это значит, что мы должны найти
все для освобождения творческих сил, если мы хотим
хорошо адаптироваться.
Короче, может ли наука открыть методы, с помощью
которых человек сможет наиболее быстро стать непре-
рывно развивающимся и самосовершенствующимся
460
процессом в поведении, мыслительной деятельности и
знаниях? Может ли наука предсказать и предоставить
по сути своей <непредсказуемую> свободу?
Одним из достоинств науки как метода является то,
что она может продвигать и обеспечивать выполнение
подобных целей так же, как она может служить статич-
ным ценностям, таким, как состояние информированно-
сти, счастья, покорности. У нас есть некоторые доказа-
тельства этому.
Небольшой пример
Надеюсь, вы меня простите, если я проиллюстрирую
некоторые возможности такого рода, обратившись к
психотерапии - области, которую я знаю лучше всего.
Психотерапия, как указывают Мирлу [2] и др., мо-
жет оказаться одним из наиболее тонких инструментов
для управления человеком со стороны другого челове-
ка. Терапист может осторожно сформировать индивида
по своему подобию. Он может заставить индивида стать
покорным и конформным. Когда определенные психо-
терапевтические принципы используются в экстремаль-
ной степени, мы называем это <промыванием мозгов>,
распадом личности и трансформацией индивида по же-
ланию манипулирующего им человека. Таким образом,
принципы психотерапии могут использоваться как
очень эффективное средство внешнего управления че-
ловеческой личностью и поведением. Может ли психо-
терапия быть чем-либо еще?
Я обнаружил, что в психотерапии, центрированной
на клиенте [8], содержатся важные указания на то, что
может сделать наука о поведении для достижения указан-
ных мною ценностей. Помимо того что это в известной
степени открывает новое направление в психотерапии, та-
кой подход имеет важный смысл и в том, что касается
отношения науки о поведении к управлению человече-
ским поведением. Позвольте мне описать наш опыт, ка-
сающийся существа обсуждаемой здесь проблемы.
В психотерапии, центрированной на клиенте, мы
серьезно занимаемся прогнозированием поведения и
влиянием на него. Как врачи мы создаем определенные
условия в виде отношений, и в этом клиент принимает
весьма малое участие. Очень скоро мы обнаружили, что
терапист достигает наибольшего эффекта, если он:
461
а) искренен, целостен, прозрачно реален в отношени-
ях, Ь) принимает клиента как особого, отличного че-
ловека, а также принимает проявление каждого нюанса
у клиента и с) относится к клиенту с сочувственным
пониманием, смотря на мир его глазами. Наше исследо-
вание позволяет нам предположить, что если установ-
лены или созданы такие эмоциональные условия, то за
ними последует определенное поведение. Такая форму-
лировка может заставить подумать, что мы опять верну-
лись на круги своя и говорим о возможности предска-
зать поведение, а следовательно, и управлять им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67