Когда каждый из этих подходов ка-
жется верным одному человеку, как это случилось со
мной, тогда они вызывают у него конфликт. Хотя их
искусственно можно примирить или рассмотреть как
взаимно дополняющие, мне они представляются антаго-
нистичными в своей основе.

Мне бы хотелось затронуть некоторые проблемы,
которые в связи с этим возникают у меня.

Вопросы ученого

Прежде всего разрешите мне задать некоторые воп-
росы, которые научная позиция задает другой позиции,
основанной на опыте1. Искушенный ученый выслуши-
вает сообщение клиента, основанное на его опыте, и
поднимает ряд исследовательских проблем.

1. Прежде всего, он хочет знать: откуда вы знаете,
что ваше описание своего субъективного опыта, имев-
шего место в тот или иной момент, отражает то, что
было на самом деле? Как можно знать, что он имеет
какое-либо отношение к реальности? Если мы будем
полагать, что внутренний субъективный опыт раскры-
вает человеческие отношения или пути изменения лич-

Термины <научный> (scientific) и <основанный на опыте>
(experiential) используются для разделения данных выше двух
противоположных точек зрения.

262

.>
t

J

t;

ности, тогда Йога, христианская наука, дианетика и
галлюцинации психических больных, веривших в свое
отождествление с Иисусом Христом, - все так же
правдиво, как ваши сообщения. Каждое из них пред-
ставляет правду так, как она внутренне воспринимает-
ся каким-то индивидом или группой индивидов. Если
мы хотим избежать этой трясины множественных
противоречащих друг другу истин, нам необходимо
прибегнуть к единственному известному нам методу
для достижения наибольшего приближения к реально-
сти - научному методу.

2. Во-вторых, метод, основанный на опыте, не дает
возможности усовершенствовать психотерапевтиче-
ские умения или обнаружить качества отношений, не
удовлетворяющих тераписта. До тех пор пока описание
не будет рассматриваться как совершенное (что мало
вероятно) или данный уровень опыта в психотерапевти-
ческих отношениях как наиболее эффективный (что
также мало вероятно), в этих сообщениях будут присут-
ствовать неизвестные нам недостатки, несовершенства,
слабые места. Как они должны быть обнаружены и ис-
правлены? Подход, основанный на опыте, не может
предложить ничего другого, кроме процесса проб и
ошибок, медленного и не дающего гарантии достиже-
ния этой цели. Даже критика и предложения других
людей мало помогают, поскольку они не являются ре-
зультатом опыта и поэтому не имеют такого решающего
значения, как сами отношения. Но научный метод и все
методы современного логического позитивизма могут
предложить здесь многое. Любой опыт, который вооб-
ще возможно описать, может быть описан операцио-
нально. Гипотезы могут быть сформулированы и прове-
рены, и, таким образом, белая овца истины может быть
отделена от черных овец заблуждений. Это кажется
единственно верной дорогой к более верным выводам,
к самокоррекции, к росту знания.

3. Ученый может сделать и другое замечание: <Ка-
жется, что в вашем описании психотерапевтических
отношений подразумевается, что в них есть элементы,
которые не могут быть предсказаны, что есть какая-
то спонтанность, или, извините за выражение, <дейст-
вующая свободная воля>. Вы говорите, как будто ка-
кое-то поведение клиента - и, возможно, какое-то
поведение тераписта - не обусловлено, не является

263

звеном в последовательности причина - следствие.
Не желая быть метафизиком, могу ли я поднять воп-
рос: не является ли это пораженчеством? Поскольку
можно обнаружить, что является причиной большей
части поведения (вы сами говорили о создании усло-
вий, при которых последуют определенные поведен-
ческие акты-результаты), почему же тогда вы в каком-
то случае от этого отказываетесь? Почему по крайней
мере не поставить перед собой цель раскрыть причи-
ны всех видов поведения? Это не значит, что человек
должен считать себя автоматом, но в наших поисках
фактов нам не следует мешать себе, считая, что неко-
торые двери для нас закрыты>,

4. И наконец, ученый не может понять, почему тера-
писту, экспериментатору следует бросать вызов един-
ственному инструменту и методу, благодаря которому
достигнуты почти все наши значительные успехи. В ле-
чении болезней, в предотвращении детской смертно-
сти, в достижении больших урожаев, в сохранении пи-
щи, в производстве всего, что создает нам удобства -
от книг до нейлона, в понимании Вселенной - что яв-
ляется основой? Это метод науки, используемый для
решения каждой из этих и множества других проблем.
Конечно, научный метод усовершенствовал приемы ве-
дения войны, служа человеку как в созидательных, так
и в разрушительных целях, но даже в этом случае его
потенциальная польза для общества очень велика. Так
почему же нам следует сомневаться в том же самом
подходе в области общественных наук? Конечно, успе-
хи здесь достигались медленно и не было изобретено
ничего фундаментального, вроде закона тяготения, но
должны ли мы отказаться от этого подхода из-за нашего
нетерпения? Какие же альтернативы появляются в ре-
зультате надежды на науку и в этом случае? Если мы
согласимся с тем, что мировые общественные пробле-
мы, безусловно, требуют немедленных действий, что
психотерапия открывает путь к наиболее решающим и
значительным движущим силам изменений в человече-
ском поведении, тогда, конечно, в психотерапии долж-
ны как можно шире использоваться самые точные кри-
терии научного метода, чтобы мы могли как можно бы-
стрее приблизиться к гипотетическому знанию о зако-
нах индивидуального поведения и изменения отноше-
ний.

264

Вопросы защитника направления,
основанного на опыте

В то время как вопросы ученого некоторым могли
показаться исчерпывающими данную проблему, его
толкование далеко не устраивает тераписта, который
жил опытом психотерапии. У такого человека имеется
несколько вопросов к представителю научной точки
зрения.

1. <Во-первых, - указывает представитель направ-
ления, основанного на опыте, - наука всегда имеет де-
ло с чем-то, находящимся вне ее, с объектом. Различ-
ные ученые, которые занимаются логикой науки (вклю-
чая психолога Стивенса1), показывают, что основным в
науке является то, что она всегда имеет дело с наблю-
даемым вне объектом. Это верно, даже если ученый
экспериментирует на себе, так как до определенной
степени он рассматривает себя как наблюдаемый объ-
ект. Он никогда не имеет дело с переживающим собой.
Не означает ли это, что для нас всегда будет несущест-
венен такой вид опыта, как психотерапия, который ис-
ключительно личностей, очень субъективен и полно-
стью зависим от отношений между двумя людьми, каж-
дый из которых есть переживающее <Я>? Наука, конеч-
но, может изучать происходящие события, но ее мето-
ды всегда безотносительны к тому, что происходит.
Можно было бы провести аналогию, сказав, что наука
может проводить вскрытие мертвого тела - события
психотерапии, - но по своей природе она никогда не
сможет войти в ее живую плоть. Именно поэтому тера-
писты осознают, обычно интуитивно, что любое продви-
жение а психотерапии, любое новое знание в ее обла-
сти, любая революционно новая гипотеза должны прий-
ти из опыта тераписта и клиента и никогда не могут
прийти из науки. Снова используем аналогию. При изу-
чении измерений траекторий движения планет были об-
наружены некие небесные тела. Затем астрономы по-
. пытались найти эти небесные тела с помощью телеско-
па и нашли их. Кажется невероятным, что подобный ре-
зультат мог бы быть получен в психотерапии, поскольку

С.С. Стивене (1906-1973) - американский психолог, ра-
ботавший в области экспериментальной психологии (закон Сти-
венса). - Прим.ред.

265

ti

науке нечего сказать о том, что лично переживает <Я>
во время психотерапии. Она может говорить только о
событиях, которые происходят в другом "Я">.

2. <Поскольку область науки является <другой> как
<объект>, это значит, что все, к чему она прикасается,
преобразовывается в объект. Это никогда не было про-
блемой в естественных науках. В медицине это создало
проблемы. Многие медики беспокоятся о том, не при-
ведет ли к неблагоприятным последствиям растущая
тенденция рассматривать человеческий организм как
объект. Они бы предпочли снова рассматривать его как
человека. Однако именно в науках о человеке это ста-
новится подлинной проблемой. Это значит, что люди,
которых изучают ученые этой области знания, являются
для них лишь объектами. В психотерапии и клиент, и
психотерапевт становятся объектами для анализа, но не
людьми, с которыми вступают в жизненные отношения.
На первый взгляд может показаться, что это не важно.
Мы можем сказать, что индивид рассматривает других
как объекты только в качестве ученого. Он может вый-
ти из этой роли и стать человеком. Но если мы заглянем
глубже, то увидим, что это поверхностный ответ. Если
мы мысленно перенесемся в будущее и предположим,
что у нас есть ответы на большинство вопросов психо-
терапии, - что тогда? Тогда мы обнаружим, что все
более вынуждены обращаться с другими и даже с сами-
ми собой как с объектами. Знания о всех человеческих
отношениях были бы настолько велики, что мы скорее
бы использовали эти знания, чем практически сущест-
вовали в этих отношениях, не размышляя. Мы можем
заглянуть в это будущее, прибегнув к примеру опытных
родителей, которые знают, что <любовь полезна для де-
тей>. Это знание часто мешает им свободно быть сами-
ми собой, не размышляя, любящие они родители или
нет. Таким образом, развитие науки в такой области,
как психотерапия, или незначимо для ее опыта, или мо-
жет только затруднить переживание отношений как
личного опыта индивида>.

3. У того, кто кладет в основу опыт, есть еще одна
причина для беспокойства: <Когда наука преобразует
людей в объекты, как это показано выше, наблюдается
еще один побочный эффект. Наука в конечном счете
ведет к манипуляции. Это менее существенно, напри-
мер, в такой науке, как астрономия, но в науках, изуча-

266

ющих живые тело к общество, знание событий и их
отношений ведет к управлению некоторыми из членов
уоавнения. Без сомнения, это верно для психологии и
было бы верно для психотерапии. Если мы знаем все о
том, как происходит научение, мы используем это зна-
ние, чтобы манипулировать людьми как объектами. Я не
даю какой-либо оценки этой манипуляции. Она может
проводиться и с соблюдением высоких правил этики.
Используя эти знания, мы даже можем манипулировать
собой как объектом. Так, зная, что обучение происхо-
дит быстрее при многократном повторении, чем при
длительном сосредоточении на чем-то одном, я могу ис-
пользовать это знание для управления моим изучением
испанского языка. А знание - сила. Когда я усваиваю
законы обучения, я использую их, чтобы управлять дру-
З? гими с помощью рекламы и пропаганды, предугадывая
их реакции и контролируя их. Не будет преувеличением
сказать, что рост знаний в науках о человеке заключает
в себе мощную тенденцию социального контроля, кон-
троля немногочисленной группы людей над всем обще-
ством. Равная по силе тенденция - ослабление или раз-
рушение человека, живущего настоящим. Когда все
рассматривается как объекты, ослабляется, обесцени-
вается или разрушается субъективный индивид, внут-
реннее <Я>, человек в процессе становления, нераз-
мышляющее осознание бытия, вся внутренняя сторона
существующей жизни. Лучше всего, на мой взгляд, это
отражено в двух книгах. Так, Скиннер1 в <Уолдене Вто-
ром> дает психологическую картину рая. Автору, долж-
но быть, она казалась желанной, если только это не
было потрясающей сатирой. В любом случае это рай
манипуляций, в котором степень, в которой можно быть
человеком, весьма уменьшается, если ты не член Пра-
вящего Совета. <Прекрасный новый мир> Хаксли2 яв-
ляется откровенной сатирой и живописно изображает

Б.ф. Скиннер - американский психолог, представитель
современного бихевиоризма- выступал с утопическими проек-
тами переустройства общества на основе идей оперантного би-
хевиоризма об управлении человеческим поведением. Эти идеи
вызвали резкую критику у многих ученых. - Прим. ред.

О.Л. Хаксли ((1894-1963) - английский писатель-сати-
рик. Самое известное его произведение <Прекрасный новый
мир> (1932) изображает стандартизированное, утилитарное,
технократическое, бездуховное общества будущего. - Прим. ред.

267

потерю личности, связанную, по мнению автора, с воз-
растанием психологических и биологических знаний.
Таким образом, можно прямо сказать, что развивающи-
еся науки о человеке (если они и дальше будут разви-
ваться и пониматься так, как сейчас) ведут к социаль-
ному диктаторству и потере личности у индивида. Эту
опасность видел еще Кьеркегор сто лет тому назад, а
сейчас, в связи с ростом знаний, она кажется еще более
реальной, чем тогда>.

4. <И последнее, - говорит представитель направ-
ления, основанного на опыте, - не указывает ли все
это на то, что этика гораздо важнее, чем наука? Я не
отрицаю ценность науки как инструмента и прекрасно
знаю, что она может быть очень важным и нужным
инструментом. Но до тех пор, пока она не служит
инструментом человеку высоких этических принципов,
со всем тем, что подразумевается под словом <чело-
век>, не может ли она стать кровавым танком? Мы
очень долго не осознавали этой проблемы, потому что
естественным наукам потребовались века, чтобы про-
блемы этики стали для нее решающими, но сегодня
наконец это так. В науках о человеке этические про-
блемы появляются быстрее, потому что они связаны с
человеком. Но в психотерапии эта проблема возника-
ет еще чаще и является более серьезной. В ней скон-
центрировано все субъективное, внутреннее, личное.
Здесь отношения проживаются, а не рассматриваются;

и возникает не объект, а человек, который чувствует,
выбирает, верит, действует не как автомат, а как чело-
век. И здесь также проявляется самое главное в науч-
ном исследовании - объективное изучение наиболее
субъективных аспектов жизни; сведение к гипотезам
и в конечном счете - к теоремам всего того, что
считается очень личным, полностью внутренним, со-
вершенно индивидуальным миром. И поскольку здесь
предметом обсуждения служат эти две резко противо-
стоящие позиции, мы должны сделать этический лич-
ный выбор ценностей. Этот выбор можно сделать за-
очно, решая в пользу истца и не поднимая проблемы.
Можно сделать и выбор, в котором сохраняются оба
приоритета, но мы обязаны выбирать. Поэтому надо
не торопиться и хороню подумать перед тем, как отка-
заться от ценностей, имеющих отношение к человеку,
к переживанию, к бытию в отношениях, к становле-

268

нию ценностей, в которых я существую как процесс,

как настоящий момент, как внутренне субъективно
живущее "Я">.

Дилемма

Итак, в современной психологической мысли име-
ются две противоположные точки зрения, иногда толь-
ко подразумеваемые, иногда выраженные более откры-
то. Спор этих позиций - это мои внутренние мысли:

куда мы идем? Правильно или нет описана проблема?
Каковы ошибки восприятия? Если эта проблема на са-
мом деле именно такова, какой она представлена здесь,
должны ли мы выбрать одну из позиций? А если так, то
какую? Или имеется какая-то более широкая формули-
ровка, включающая обе позиции, не нанося ущерба ни
одной, ни другой?

Изменение взгляда на науку

В течение года, прошедшего с написания предыду-
щего раздела, я время от времени обсуждал эти пробле-
мы с коллегами, студентами и друзьями. Я особенно
признателен некоторым из них, оказавшим влияние на
мои взгляды1. Постепенно я пришел к мысли, что самая
главная ошибка моей первоначальной формулировки
заключалась в описании науки. В этом разделе я хотел
бы исправить эту ошибку, а в следующем - примирить
обе точки зрения без ущерба для каждой из них.

Основной недостаток, по-моему, состоял во взгляде
на науку как на что-то <вне>, <там>, что-то, написанное
с заглавной буквы <Н>, набор знаний, существующих
где-то в пространстве и времени. Как и многие психо-
логи, я считал науку собранием систематизированных и

Я хотел бы выразить свою признательность Роберту М.
Липгару, Россу Л. Муни. Давиду Э.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67