Однако, когда я могу взять на себя сме-
лость понимать других в этих ситуациях, наблюдается
взаимное удовлетворение. Что касается клиентов во
время психотерапии, то я часто бываю поражен тем, что
даже минимальное эмпатическое понимание - нелепая
и неверная попытка понять запутанную сложность
смыслов клиента - бывает полезно; хотя, вне сомне-
ния, наибольшая польза бывает тогда, когда я могу по-
нять и четко сформулировать смысл его жизненного
опыта, являющийся для него неясным и запутанным.
7. Следующий спорный вопрос: <Могу ли я принять
все качества человека, которые он проявляет? Могу ли
я принять его таким, какой он есть? Могу ли я выразить
это отношение? Или я могу принять его при определен-
ных условиях, одобряя некоторые из его чувств и молча
или открыто не одобряя другие?> Мой опыт показал,
что, если мое отношение зависит от каких-то условий,
у человека не могут изменяться или развиваться те ка-
чества, которые я не могу полностью принять. И когда
после (иногда слишком поздно) я стараюсь понять, по-
чему я был не в состоянии принять в нем все его каче-
ства, я, как правило, обнаруживаю, что это происходит
оттого, что я был напуган каким-то чувством. Если я дол-
жен быть более полезным для других, мне самому надо
развиваться и принимать самого себя в этом отношении.
8. Следующий вопрос поднимает одну практиче-
скую проблему: <Могу ли я действовать с достаточной
чувствительностью в отношениях с клиентом, чтобы
мое поведение не было воспринято как угроза?> Ре-
зультаты недавно начатой работы по изучению физио-
логических обстоятельств, сопутствующих психотера-
пии, подтверждают выводы из исследования Диттеса. В
его работе показано, что на физиологическом уровне
люди очень легко начинают чувствовать угрозу. Психо-
гальванический рефлекс, измеряемый степенью прово-
димости кожи, резко уменьшается, когда терапист от-
вечает резким словом, не соответствующим чувствам
клиента. А на такую фразу, как: <Да ты на самом деле
выглядишь встревоженным!> - указатель почти что
спрыгивает с бумаги. То, что я стремлюсь избегать даже
таких несильных угроз, основывается вовсе не на
сверхчувствительности в отношении клиента. Это про-
исходит просто благодаря моему убеждению, основан-
ному на опыте: если я максимально освобождаю клиен-
та от внешней угрозы, это дает ему возможность ощу-
щать свои пугающие внутренние чувства и конфликты
и справляться с ними.
9. Особый и важный аспект предыдущего вопроса
заключается в следующем: <Могу ли я освободить кли-
ента от угрозы внешней оценки?> Почти на любом от-
резке нашей жизни - дома, в школе, на работе - мы
находимся в зависимости от наград и наказаний, выска-
занных во внешних суждениях. <Это хорошо>, <это пло-
хо>, <это - на пятерку>, <это - неудача>, <это - хо-
рошее консультирование>, <это - плохое консультиро-
вание>. Такие суждения - часть нашей жизни от мла-
денчества до старости. Я думаю, они приносят опреде-
ленную социальную пользу в таких институтах и орга-
низациях, как школа и профессиональное образование.
Как и все другие, я сам нахожусь в плену этих стерео-
типных оценок. Но, согласно моему опыту, это не ведет
к развитию личности, поэтому я не верю, что внешние
оценки являются частью помогающих отношений. Лю-
бопытно, что положительная оценка, в конце концов,
является такой же угрозой, как и отрицательная. Так,
сказать кому-нибудь, что он хороший, - значит пред-
полагать, что имеешь право сказать и обратное. Поэто-
му я пришел к мысли, что чем более я не использую в
отношениях с другими суждения и оценки, тем более
это дает возможность другому человеку понять, что фо-
кус оценки, центр ответственности находится внутри
его самого. Смысл и ценность его жизненного опыта в
конечном счете предстоит определить именно ему, и
никакие внешние суждения не могут это изменить. По-
этому я хотел бы создавать отношения, в которых я да-
же внутренне никогда бы не оценивал другого челове-
ка. Именно это, мне кажется, сделает его свободным
человеком, способным отвечать за самого себя.
10. И последний вопрос: <Могу ли я воспринимать
другого индивида как человека, который находится в
процессе становления, или мое и его прошлое ограничи-
вает мое восприятие?> Если при встрече я воспринимаю
его как незрелого ребенка, невежественного студента,
невротика или психопата - все эти мои представления
ограничивают то, кем он может быть в наших отношени-
ях. Мартин Бубер, философ Иерусалимского универси-
тета, экзистенциалист, использует выражение <утверж-
дая другого>, имеющее для меня смысл. Он говорит: <Ут-
верждение значит... принятие этой возможности друго-
го... Я могу понять в нем, узнать в нем... человека, кото-
рым он был... создан стать. Я утверждаю его в себе, а за-
тем в нем по отношению к этой возможности, которая...
может сейчас быть развита, может развернуться> .
Если я принимаю другого человека как что-то застыв-
шее, уже получившее ярлык и отнесенное к какой-то ка-
тегории, уже сформированное прошлым опытом, тогда я
подтверждаю эту ограниченную гипотезу. Если же я
принимаю его как находящегося в процессе становле-
ния, тогда я делаю все, что только возможно, чтобы ут-
вердить или сделать его возможности реальностью.
Именно в этом, мне кажется, сходятся философ или
мистик Бубер и работающие в области оперантного
обусловливания Верпланк, Линдсли и Скиннер. По
крайней мере они схожи принципиально, но довольно-
таки странным образом. Если я нахожу, что отношение
является единственной возможностью подкрепить не-
которые виды слов или мнений у другого человека, тог-
да я стараюсь утвердить этого человека как вещь - в
своей основе механический, манипулируемый объект.
А если я считаю, что это - его потенциальные возмож-
ности, то он старается действовать так, чтобы подкре-
пить эту гипотезу. Если, с другой стороны, я нахожу,
что отношение является возможностью <подкрепить>
все то, чем он является, то есть человеком с его суще-
ствующими возможностями, тогда он старается дейст-
вовать так, чтобы подкрепить эту гипотезу. В этом слу-
чае, если использовать терминологию Бубера, я утвер-
ждаю его как живого человека, способного к творче-
скому развитию внутреннего мира. Лично я предпочи-
таю гипотезу второго типа.
Заключение
В начальной части этой статьи я рассмотрел вклад
ряда исследований в наши знания об отношениях. Ста-
раясь держать в уме эти знания, я затем рассмотрел
те вопросы, которые возникают у меня субъективно,
когда я как человек вхожу в отношения. Если бы я
мог ответить утвердительно на все эти вопросы, я ду-
маю, что тогда любые отношения, в которые я вошел
бы, были бы помогающими, стимулирующими разви-
тие. Но я не могу дать положительный ответ на боль-
шинство этих вопросов. Я могу только работать в том
направлении, на которое указывает положительный
ответ.
С большой долей вероятности я склонен предпола-
гать, что оптимальные помогающие отношения - это
вид отношений, создаваемых только психически зре-
лым человеком. Или, выражаясь по-другому, возмож-
ность создать отношения, способствующие развитию
других как независимых индивидов, измеряется моим
собственным достигнутым развитием. В некотором от-
ношении эта мысль нарушает мое душевное равнове-
сие, но с другой стороны, она также много обещает,
бросая мне вызов. Она будет означать, что, если я захо-
чу создать помогающие отношения, впереди у меня ин-
тригующая работа длиною в жизнь, работа по увеличе-
нию и развитию моих возможностей.
Я остаюсь с неприятной мыслью, что то, что я вы-
работал для себя в этой статье, может очень мало
затрагивать ваши интересы и работу. Если так, я сожа-
лею об этом. Но я по крайней мере частично удовлет-
ворен тем фактом, что все мы, кто работает в области
человеческих отношений и старается понять их основ-
ные закономерности, являемся участниками решающе-
го нашу судьбу дела. Если мы старательно пытаемся
понять наши обязанности управляющих, учителей,
консультантов в образовании, профконсультантов, те-
рапистов, значит, мы работаем над проблемой, кото-
рая определит будущее нашей планеты. Потому что
наше будущее будет зависеть не от естественных на-
ук. Оно зависит от нас, тех, кто пытается понять и
иметь дело со взаимодействиями между людьми, от
тех, кто создает помогающие отношения. Поэтому я
надеюсь, что вопросы, которые я задаю самому себе,
будут полезны и вам, когда вы осмелитесь по-своему
способствовать развитию человека в ваших отношени-
ях с другими людьми.
Глава 4
НАШИ СУБЪЕКТИВНЫЕ
И ОБЪЕКТИВНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
О ПСИХОТЕРАПИИ
Весной I960 года Калифорнийский технологический
институт пригласил меня в качестве лектора для уча-
стия в программе <Лидеры Америки>. Спонсором этой
программы была Ассоциация молодых христиан Кал-Те-
ка, организующая большинство культурных программ
для института. В программу четырехдневного визита
было включено чтение лекции перед собранием препо-
давателей факультета и служебного персонала. С од-
ной стороны, я очень хотел рассказать о психотерапии
так, чтобы это было понятно ученым-физикам, и мне
казалось, что можно было сообщить результаты исс-
ледований, связанных с психотерапией. С другой сто-
роны, мне хотелось, чтобы слушателям было совершен-
но ясно, что личные субъективные отношения являют-
ся по крайней мере одинаково важной частью психоте-
рапевтических изменений. Поэтому я осмелился пред-
ставить обе эти стороны. В основном эта статья -
то, что я представил перед аудиторией в Кал-Теке,
хотя и с некоторыми изменениями.
Я был доволен, что лекцию приняли хорошо, по еще
более радует, что многие люди, после этого принявшие
участие в психотерапии, познакомились с материала-
ми этой лекции и восторженно приняли изложение
внутреннего опыта клиента во время психотерапии
(см. вторую половину статьи). Это очень приятно,
так как я пытался схватить именно это - как сам
клиент чувствует и понимает психотерапию.
В области психотерапии в последнее десятилетие
был достигнут значительный прогресс в измерении пси-
хотерапевтического влияния на личность и поведение
клиента. Последние два-три года принесли успех в оп-
ределении тех основных условий в психотерапевтиче-
ских отношениях, которые являются эффективными,
способствуют развитию человека в направлении психи-
ческой зрелости. Говоря по-другому, мы достигли про-
гресса в определении тех составляющих отношений,
которые стимулируют личностный рост.
Психотерапия не предлагает мотивацию для такого
развития или роста. Мотивация присуща организму так,
как человеку и животному присуща способность разви-
ваться и физически созревать, если только созданы ми-
нимально удовлетворительные условия. Но психотера-
пия играет исключительно важную роль в освобожде-
нии и стимулировании этого стремления организма к
психическому развитию или зрелости в том случае, ес-
ли эта наклонность была заблокирована.
Объективное знание
Я хотел бы в первой части этой беседы сформулиро-
вать то, что мы знаем об условиях, способствующих
психическому развитию, и то, что мы знаем о процессе
и характеристиках этого психического роста. Разреши-
те мне объяснить, что я имею в виду, когда говорю, что
собираюсь суммировать то, что мы <знаем>. Я имею в
виду следующее: я выскажу только такие утверждения,
которые имеют объективные эмпирические доказатель-
ства. Например, я буду говорить об условиях психиче-
ского развития. Каждое мое утверждение может быть
подтверждено результатами одной-двух работ, свиде-
тельствующими о том, что у индивида имели место
изменения, когда соблюдались определенные усло-
вия, а когда эти условия не были созданы или были
созданы лишь частично, изменения отсутствовали. По
утверждению одного из исследователей, мы достигли
успеха в определении главных элементов, способству-
ющих развитию личности и поведения клиента. Конеч-
но, следует добавить, что эти знания, как и любое науч-
ное знание, получены в результате эксперимента и яв-
ляются неполными. В дальнейшем, в ходе упорной ра-
боты, безусловно, будут внесены изменения и дополне-
ния. Однако нет причины извиняться за те небольшие,
нo с трудом добытые результаты, которыми мы облада-
ем в настоящий момент,
Я бы хотел очень кратко и в доступной форме изло-
жить эти результаты.
Было обнаружено, что развитие человека ускоряет-
ся, когда терапист представляется тем, кем он в дейст-
вительности является, когда его отношения с клиентом
искренни, без <маски> или <фасада>, когда он передает
чувства и отношения, которые в настоящий момент им
переживаются. Стараясь описать это условие, мы взяли
новое слово <конгруэнтность>. Под ним мы подразуме-
ваем, что чувства, испытываемые психотерапевтом, до-
ступны ему, его пониманию, он способен <прожить> эти
чувства, испытать их и соответствующим образом сооб-
щить о них другому человеку. Никто полностью не до-
стигает этого условия, однако, чем более терапист спо-
собен положительно воспринимать все, что происходит
внутри него, и чем более он способен без страха при-
нимать всю сложность своих чувств, тем выше степень
его конгруэнтности.
Обратимся к банальному примеру. Каждый из нас
различными способами ощущает степень этого качества
в людях. Например, довольно часто мы возмущаемся и
раздражаемся по поводу неискреннего, наигранного то-
на диктора, читающего текст по радио или телевидению.
Это пример неконгруэнтности. В то же время каждый
из нас знаком с людьми, которым можно доверять, по-
тому что они не пытаются спрятаться за вежливой и
профессиональной маской, мы чувствуем, что они всег-
да искренни в выражении своих чувств и поступков. В
исследованиях было обнаружено, что именно это свой-
ство конгруэнтности, ощущаемое нами, связано с ус-
пешной психотерапией. Чем более искренен и конгру-
энтен терапист в отношении к клиенту, тем больше ве-
роятность того, что в личности клиента произойдут из-
менения.
Теперь о втором условии. Изменения ускоряются,
когда терапист испытывает теплое, положительное при-
нимающее отношение к внутреннему миру клиента. Для
этого необходимо искреннее желание тераписта, чтобы
клиент был тем, кто он есть в данный момент: страша
Слово <конгруэнтность> в русском языке имеет значение
<соответствие>, <совмещение>, <совпадение>.
щийся, растерянный, страдающий, гордый, сердитый,
ненавидящий, любящий, мужественный или обожаю-
щий. Это значит, что терапист любит клиента без чувст-
ва собственничества. Это значит, что он высоко ценит
клиента без всяких условий. Я имею в виду, что он не
,просто принимает клиента, когда тот ведет себя подоба-
ющим образом, и не одобряет его, когда тот ведет себя
по-другому. Это значит, "то проявляющиеся положи-
тельные чувства тераписта не ограничены никакими ус-
ловиями и оценками. Мы используем для обозначения
этого чувства термин <безусловное положительное от-
ношение>, И снова исследование показывает, что чем
более терапист проявляет это отношение, тем более ве-
роятна успешная психотерапия.
Третье условие можно назвать <эмпатическим пони-
манием. Когда терапист ощущает чувства и личностные
смыслы клиента в каждый момент времени, когда он
может воспринять их как бы изнутри, так, как их ощущает
сам клиент, когда он способен успешно передать свое по-
нимание клиенту, тогда третье условие выполнено.
Я подозреваю, что каждый из нас знает, что такое
понимание встречается чрезвычайно редко. Мы не час-
то чувствуем такое понимание и сами редко его выка-
зываем. Обычно мы предлагаем вместо пего совершен-
но другой, отличный тип понимания: <Я понимаю, что у
тебя не все в порядке>, <Я понимаю, что заставляет тебя
действовать таким образом> или <У меня такие непри-
ятности были, но я вела себя совершенно по-другому>.
Это - типы понимания, которые мы обычно получаем
или предлагаем другим, это - оценивающее понимание
с внешней позиции. Но когда кто-то понимает, как чув-
ствуется или видится мне. без желания анализировать
или судить меня, тогда я могу <расцветать> и <расти> в
этом климате. Исследование подтверждает это обще-
принятое наблюдение. Когда терапист, оставаясь самим
собой, может уловить каждомоментную внутреннюю
жизнь клиента так, как тот ее видит и чувствует, тогда,
вероятно, происходят изменения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
лость понимать других в этих ситуациях, наблюдается
взаимное удовлетворение. Что касается клиентов во
время психотерапии, то я часто бываю поражен тем, что
даже минимальное эмпатическое понимание - нелепая
и неверная попытка понять запутанную сложность
смыслов клиента - бывает полезно; хотя, вне сомне-
ния, наибольшая польза бывает тогда, когда я могу по-
нять и четко сформулировать смысл его жизненного
опыта, являющийся для него неясным и запутанным.
7. Следующий спорный вопрос: <Могу ли я принять
все качества человека, которые он проявляет? Могу ли
я принять его таким, какой он есть? Могу ли я выразить
это отношение? Или я могу принять его при определен-
ных условиях, одобряя некоторые из его чувств и молча
или открыто не одобряя другие?> Мой опыт показал,
что, если мое отношение зависит от каких-то условий,
у человека не могут изменяться или развиваться те ка-
чества, которые я не могу полностью принять. И когда
после (иногда слишком поздно) я стараюсь понять, по-
чему я был не в состоянии принять в нем все его каче-
ства, я, как правило, обнаруживаю, что это происходит
оттого, что я был напуган каким-то чувством. Если я дол-
жен быть более полезным для других, мне самому надо
развиваться и принимать самого себя в этом отношении.
8. Следующий вопрос поднимает одну практиче-
скую проблему: <Могу ли я действовать с достаточной
чувствительностью в отношениях с клиентом, чтобы
мое поведение не было воспринято как угроза?> Ре-
зультаты недавно начатой работы по изучению физио-
логических обстоятельств, сопутствующих психотера-
пии, подтверждают выводы из исследования Диттеса. В
его работе показано, что на физиологическом уровне
люди очень легко начинают чувствовать угрозу. Психо-
гальванический рефлекс, измеряемый степенью прово-
димости кожи, резко уменьшается, когда терапист от-
вечает резким словом, не соответствующим чувствам
клиента. А на такую фразу, как: <Да ты на самом деле
выглядишь встревоженным!> - указатель почти что
спрыгивает с бумаги. То, что я стремлюсь избегать даже
таких несильных угроз, основывается вовсе не на
сверхчувствительности в отношении клиента. Это про-
исходит просто благодаря моему убеждению, основан-
ному на опыте: если я максимально освобождаю клиен-
та от внешней угрозы, это дает ему возможность ощу-
щать свои пугающие внутренние чувства и конфликты
и справляться с ними.
9. Особый и важный аспект предыдущего вопроса
заключается в следующем: <Могу ли я освободить кли-
ента от угрозы внешней оценки?> Почти на любом от-
резке нашей жизни - дома, в школе, на работе - мы
находимся в зависимости от наград и наказаний, выска-
занных во внешних суждениях. <Это хорошо>, <это пло-
хо>, <это - на пятерку>, <это - неудача>, <это - хо-
рошее консультирование>, <это - плохое консультиро-
вание>. Такие суждения - часть нашей жизни от мла-
денчества до старости. Я думаю, они приносят опреде-
ленную социальную пользу в таких институтах и орга-
низациях, как школа и профессиональное образование.
Как и все другие, я сам нахожусь в плену этих стерео-
типных оценок. Но, согласно моему опыту, это не ведет
к развитию личности, поэтому я не верю, что внешние
оценки являются частью помогающих отношений. Лю-
бопытно, что положительная оценка, в конце концов,
является такой же угрозой, как и отрицательная. Так,
сказать кому-нибудь, что он хороший, - значит пред-
полагать, что имеешь право сказать и обратное. Поэто-
му я пришел к мысли, что чем более я не использую в
отношениях с другими суждения и оценки, тем более
это дает возможность другому человеку понять, что фо-
кус оценки, центр ответственности находится внутри
его самого. Смысл и ценность его жизненного опыта в
конечном счете предстоит определить именно ему, и
никакие внешние суждения не могут это изменить. По-
этому я хотел бы создавать отношения, в которых я да-
же внутренне никогда бы не оценивал другого челове-
ка. Именно это, мне кажется, сделает его свободным
человеком, способным отвечать за самого себя.
10. И последний вопрос: <Могу ли я воспринимать
другого индивида как человека, который находится в
процессе становления, или мое и его прошлое ограничи-
вает мое восприятие?> Если при встрече я воспринимаю
его как незрелого ребенка, невежественного студента,
невротика или психопата - все эти мои представления
ограничивают то, кем он может быть в наших отношени-
ях. Мартин Бубер, философ Иерусалимского универси-
тета, экзистенциалист, использует выражение <утверж-
дая другого>, имеющее для меня смысл. Он говорит: <Ут-
верждение значит... принятие этой возможности друго-
го... Я могу понять в нем, узнать в нем... человека, кото-
рым он был... создан стать. Я утверждаю его в себе, а за-
тем в нем по отношению к этой возможности, которая...
может сейчас быть развита, может развернуться> .
Если я принимаю другого человека как что-то застыв-
шее, уже получившее ярлык и отнесенное к какой-то ка-
тегории, уже сформированное прошлым опытом, тогда я
подтверждаю эту ограниченную гипотезу. Если же я
принимаю его как находящегося в процессе становле-
ния, тогда я делаю все, что только возможно, чтобы ут-
вердить или сделать его возможности реальностью.
Именно в этом, мне кажется, сходятся философ или
мистик Бубер и работающие в области оперантного
обусловливания Верпланк, Линдсли и Скиннер. По
крайней мере они схожи принципиально, но довольно-
таки странным образом. Если я нахожу, что отношение
является единственной возможностью подкрепить не-
которые виды слов или мнений у другого человека, тог-
да я стараюсь утвердить этого человека как вещь - в
своей основе механический, манипулируемый объект.
А если я считаю, что это - его потенциальные возмож-
ности, то он старается действовать так, чтобы подкре-
пить эту гипотезу. Если, с другой стороны, я нахожу,
что отношение является возможностью <подкрепить>
все то, чем он является, то есть человеком с его суще-
ствующими возможностями, тогда он старается дейст-
вовать так, чтобы подкрепить эту гипотезу. В этом слу-
чае, если использовать терминологию Бубера, я утвер-
ждаю его как живого человека, способного к творче-
скому развитию внутреннего мира. Лично я предпочи-
таю гипотезу второго типа.
Заключение
В начальной части этой статьи я рассмотрел вклад
ряда исследований в наши знания об отношениях. Ста-
раясь держать в уме эти знания, я затем рассмотрел
те вопросы, которые возникают у меня субъективно,
когда я как человек вхожу в отношения. Если бы я
мог ответить утвердительно на все эти вопросы, я ду-
маю, что тогда любые отношения, в которые я вошел
бы, были бы помогающими, стимулирующими разви-
тие. Но я не могу дать положительный ответ на боль-
шинство этих вопросов. Я могу только работать в том
направлении, на которое указывает положительный
ответ.
С большой долей вероятности я склонен предпола-
гать, что оптимальные помогающие отношения - это
вид отношений, создаваемых только психически зре-
лым человеком. Или, выражаясь по-другому, возмож-
ность создать отношения, способствующие развитию
других как независимых индивидов, измеряется моим
собственным достигнутым развитием. В некотором от-
ношении эта мысль нарушает мое душевное равнове-
сие, но с другой стороны, она также много обещает,
бросая мне вызов. Она будет означать, что, если я захо-
чу создать помогающие отношения, впереди у меня ин-
тригующая работа длиною в жизнь, работа по увеличе-
нию и развитию моих возможностей.
Я остаюсь с неприятной мыслью, что то, что я вы-
работал для себя в этой статье, может очень мало
затрагивать ваши интересы и работу. Если так, я сожа-
лею об этом. Но я по крайней мере частично удовлет-
ворен тем фактом, что все мы, кто работает в области
человеческих отношений и старается понять их основ-
ные закономерности, являемся участниками решающе-
го нашу судьбу дела. Если мы старательно пытаемся
понять наши обязанности управляющих, учителей,
консультантов в образовании, профконсультантов, те-
рапистов, значит, мы работаем над проблемой, кото-
рая определит будущее нашей планеты. Потому что
наше будущее будет зависеть не от естественных на-
ук. Оно зависит от нас, тех, кто пытается понять и
иметь дело со взаимодействиями между людьми, от
тех, кто создает помогающие отношения. Поэтому я
надеюсь, что вопросы, которые я задаю самому себе,
будут полезны и вам, когда вы осмелитесь по-своему
способствовать развитию человека в ваших отношени-
ях с другими людьми.
Глава 4
НАШИ СУБЪЕКТИВНЫЕ
И ОБЪЕКТИВНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
О ПСИХОТЕРАПИИ
Весной I960 года Калифорнийский технологический
институт пригласил меня в качестве лектора для уча-
стия в программе <Лидеры Америки>. Спонсором этой
программы была Ассоциация молодых христиан Кал-Те-
ка, организующая большинство культурных программ
для института. В программу четырехдневного визита
было включено чтение лекции перед собранием препо-
давателей факультета и служебного персонала. С од-
ной стороны, я очень хотел рассказать о психотерапии
так, чтобы это было понятно ученым-физикам, и мне
казалось, что можно было сообщить результаты исс-
ледований, связанных с психотерапией. С другой сто-
роны, мне хотелось, чтобы слушателям было совершен-
но ясно, что личные субъективные отношения являют-
ся по крайней мере одинаково важной частью психоте-
рапевтических изменений. Поэтому я осмелился пред-
ставить обе эти стороны. В основном эта статья -
то, что я представил перед аудиторией в Кал-Теке,
хотя и с некоторыми изменениями.
Я был доволен, что лекцию приняли хорошо, по еще
более радует, что многие люди, после этого принявшие
участие в психотерапии, познакомились с материала-
ми этой лекции и восторженно приняли изложение
внутреннего опыта клиента во время психотерапии
(см. вторую половину статьи). Это очень приятно,
так как я пытался схватить именно это - как сам
клиент чувствует и понимает психотерапию.
В области психотерапии в последнее десятилетие
был достигнут значительный прогресс в измерении пси-
хотерапевтического влияния на личность и поведение
клиента. Последние два-три года принесли успех в оп-
ределении тех основных условий в психотерапевтиче-
ских отношениях, которые являются эффективными,
способствуют развитию человека в направлении психи-
ческой зрелости. Говоря по-другому, мы достигли про-
гресса в определении тех составляющих отношений,
которые стимулируют личностный рост.
Психотерапия не предлагает мотивацию для такого
развития или роста. Мотивация присуща организму так,
как человеку и животному присуща способность разви-
ваться и физически созревать, если только созданы ми-
нимально удовлетворительные условия. Но психотера-
пия играет исключительно важную роль в освобожде-
нии и стимулировании этого стремления организма к
психическому развитию или зрелости в том случае, ес-
ли эта наклонность была заблокирована.
Объективное знание
Я хотел бы в первой части этой беседы сформулиро-
вать то, что мы знаем об условиях, способствующих
психическому развитию, и то, что мы знаем о процессе
и характеристиках этого психического роста. Разреши-
те мне объяснить, что я имею в виду, когда говорю, что
собираюсь суммировать то, что мы <знаем>. Я имею в
виду следующее: я выскажу только такие утверждения,
которые имеют объективные эмпирические доказатель-
ства. Например, я буду говорить об условиях психиче-
ского развития. Каждое мое утверждение может быть
подтверждено результатами одной-двух работ, свиде-
тельствующими о том, что у индивида имели место
изменения, когда соблюдались определенные усло-
вия, а когда эти условия не были созданы или были
созданы лишь частично, изменения отсутствовали. По
утверждению одного из исследователей, мы достигли
успеха в определении главных элементов, способству-
ющих развитию личности и поведения клиента. Конеч-
но, следует добавить, что эти знания, как и любое науч-
ное знание, получены в результате эксперимента и яв-
ляются неполными. В дальнейшем, в ходе упорной ра-
боты, безусловно, будут внесены изменения и дополне-
ния. Однако нет причины извиняться за те небольшие,
нo с трудом добытые результаты, которыми мы облада-
ем в настоящий момент,
Я бы хотел очень кратко и в доступной форме изло-
жить эти результаты.
Было обнаружено, что развитие человека ускоряет-
ся, когда терапист представляется тем, кем он в дейст-
вительности является, когда его отношения с клиентом
искренни, без <маски> или <фасада>, когда он передает
чувства и отношения, которые в настоящий момент им
переживаются. Стараясь описать это условие, мы взяли
новое слово <конгруэнтность>. Под ним мы подразуме-
ваем, что чувства, испытываемые психотерапевтом, до-
ступны ему, его пониманию, он способен <прожить> эти
чувства, испытать их и соответствующим образом сооб-
щить о них другому человеку. Никто полностью не до-
стигает этого условия, однако, чем более терапист спо-
собен положительно воспринимать все, что происходит
внутри него, и чем более он способен без страха при-
нимать всю сложность своих чувств, тем выше степень
его конгруэнтности.
Обратимся к банальному примеру. Каждый из нас
различными способами ощущает степень этого качества
в людях. Например, довольно часто мы возмущаемся и
раздражаемся по поводу неискреннего, наигранного то-
на диктора, читающего текст по радио или телевидению.
Это пример неконгруэнтности. В то же время каждый
из нас знаком с людьми, которым можно доверять, по-
тому что они не пытаются спрятаться за вежливой и
профессиональной маской, мы чувствуем, что они всег-
да искренни в выражении своих чувств и поступков. В
исследованиях было обнаружено, что именно это свой-
ство конгруэнтности, ощущаемое нами, связано с ус-
пешной психотерапией. Чем более искренен и конгру-
энтен терапист в отношении к клиенту, тем больше ве-
роятность того, что в личности клиента произойдут из-
менения.
Теперь о втором условии. Изменения ускоряются,
когда терапист испытывает теплое, положительное при-
нимающее отношение к внутреннему миру клиента. Для
этого необходимо искреннее желание тераписта, чтобы
клиент был тем, кто он есть в данный момент: страша
Слово <конгруэнтность> в русском языке имеет значение
<соответствие>, <совмещение>, <совпадение>.
щийся, растерянный, страдающий, гордый, сердитый,
ненавидящий, любящий, мужественный или обожаю-
щий. Это значит, что терапист любит клиента без чувст-
ва собственничества. Это значит, что он высоко ценит
клиента без всяких условий. Я имею в виду, что он не
,просто принимает клиента, когда тот ведет себя подоба-
ющим образом, и не одобряет его, когда тот ведет себя
по-другому. Это значит, "то проявляющиеся положи-
тельные чувства тераписта не ограничены никакими ус-
ловиями и оценками. Мы используем для обозначения
этого чувства термин <безусловное положительное от-
ношение>, И снова исследование показывает, что чем
более терапист проявляет это отношение, тем более ве-
роятна успешная психотерапия.
Третье условие можно назвать <эмпатическим пони-
манием. Когда терапист ощущает чувства и личностные
смыслы клиента в каждый момент времени, когда он
может воспринять их как бы изнутри, так, как их ощущает
сам клиент, когда он способен успешно передать свое по-
нимание клиенту, тогда третье условие выполнено.
Я подозреваю, что каждый из нас знает, что такое
понимание встречается чрезвычайно редко. Мы не час-
то чувствуем такое понимание и сами редко его выка-
зываем. Обычно мы предлагаем вместо пего совершен-
но другой, отличный тип понимания: <Я понимаю, что у
тебя не все в порядке>, <Я понимаю, что заставляет тебя
действовать таким образом> или <У меня такие непри-
ятности были, но я вела себя совершенно по-другому>.
Это - типы понимания, которые мы обычно получаем
или предлагаем другим, это - оценивающее понимание
с внешней позиции. Но когда кто-то понимает, как чув-
ствуется или видится мне. без желания анализировать
или судить меня, тогда я могу <расцветать> и <расти> в
этом климате. Исследование подтверждает это обще-
принятое наблюдение. Когда терапист, оставаясь самим
собой, может уловить каждомоментную внутреннюю
жизнь клиента так, как тот ее видит и чувствует, тогда,
вероятно, происходят изменения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67