Дождавшись, пока она скроет
ся,
Яков Маркович ввалился в лифт и поехал к себе. Маша кончила уборку и шла п
о
коридору, волоча швабру и запирая одну за другой двери.
-- Мою не закрывай, тетя Мараша! -- крикнул он.
Она молча побрела дальше, громыхая большими ботинками.
_41. ГАЙКИ ЗАТЯГИВАЮТСЯ_
В середине дня Анна Семеновна перебегала по редакции от двери к двери.
Каждому встреченному и каждому сидящему она протягивала ручку и список:
-- В шестнадцать ноль-ноль совещание у Ягубова. Явка строго
обязательна! Расписывайтесь.
Схватив лист, она бежала дальше. Раньше на совещания так никого не
собирали. И дело вовсе не в том, что ты карьерист, мчишься по первому
звонку, садишься и смотришь, кто опоздал, а кто обошел тебя, уже сидит ближ
е
к руководству и проявляет активность. Все спешили: ведь твое положение
в
редакции зависит от того, насколько ты информирован. Чем больше знаешь
о
том, что происходит, тем больше твоя власть. Кого ругали? Кто погорел? Кого
похвалят? Как без литургии неполон христианский обряд, так без совещаний
нет
партийной газеты.
-- Под расписку? -- спрашивали Анечку. -- А в чем дело, не знаете?
-- Понятия не имею!
-- Может, с Макарцевым что?
-- Нет, уж я бы знала!
-- Может, о сыне его хотят объявить?
Весть о сыне Макарцева еще с утра облетела редакцию и была обсосана до
косточек. Расписавшиеся терялись в догадках, отменяли встречи, перенос
или
междугородние переговоры. Те, кто собирался смыться, переигрывали план
ы.
Локоткова тем временем открывала следующую дверь:
-- В шестнадцать ноль-ноль... Распишитесь...
-- Ради вас, Анечка -- сказал Раппопорт, -- я подпишу все что угодно.
-- Ox, Яков Маркыч, вы все шутите!..
-- Нисколько!
Ивлев прилетел и позвонил Раппопорту, когда до совещания оставалось
полчаса.
-- Статья для вас готова.
-- Догадываюсь... Когда появитесь?
-- Яков Маркыч, вы мне предлагали ключи.
-- Намек понял. Хоть сейчас...
-- Тогда я сажусь в такси.
-- Отлично. Только учтите, что тут скоро совещание... Ягубов затягивает
гаечки. Так что вам, Славик, надо или явиться, или считаться еще в
командировке. Я выйду на улицу -- остановите такси шагах в двадцати от
подъезда.
Когда, отдав ключи, он вернулся в редакцию, народ уже двигался к
приемной. Анечка металась, носила стулья из кабинета Игоря Ивановича в
кабинет Степана Трофимовича. У дверей толпились сотрудники. Ягубов
возвышался за столом, на новой дерматиновой подушке, перед самым совеща
нием
принесенной Кашиным. Он красиво курил и время от времени двумя пальцами
,
держащими сигарету, и второй рукой указывал на свободные места, где можн
о
потесниться.
-- Почему не в зале, а здесь? -- осторожно спросил кто-то. -- Тесно
ведь...
-- Рабочее, деловое совещание, -- объяснил Степан Трофимович, ловко
перекатив сигарету по губе из одного угла рта в другой. -- В тесноте, да не
в обиде. Верно я говорю, Яков Маркыч?
Раппопорт в это время стоял в дверях, держа в руках очки и ища плохими
своими глазами свободное место.
-- Садитесь вот сюда! -- показал Ягубов. -- Это место просил
забронировать Полищук, но поскольку наш ответственный секретарь
безответственно опаздывает, мы его бронь снимаем...
Сидящие заулыбались. Полищуку пришлось скромно присесть на край стул
а
возле двери. Ягубов постучал карандашом по столу.
-- Что ж, будем начинать? -- спросил он и, приняв стихнувший гул за
одобрение, распорядился. -- Анна Семеновна, закройте, пожалуйста, двери и
проследите, чтобы за дверью никаких посторонних не было... Так вот,
товарищи! -- он погасил сигарету. -- Не будем сегодня говорить высоких фраз
о том, что происходит у нас в стране. Все мы живем ради высоких целей.
Давайте сегодня говорить по-деловому о том, что нам мешает, что тормозит н
аш
путь к вершинам, которые теперь близки, как никогда.
"Опять близки?" -- в испуге подумал Яков Маркович.
При этом он кивнул Ягубову в знак одобрения и засопел.
-- Думаю, вы согласитесь со мной, -- продолжал Степан Трофимович, --
что наша газета должна не только смело говорить о хорошем, но и смело
критиковать недостатки. Разумеется, ни то, ни другое нельзя делать без
чувства ответственности. Мы служим партии и будем вести войну не только
с
вредными нам идеями, но и вредными фактами, если они мешают идти вперед.
Ведь когда газета выходит, печатное слово тоже становится исторически
м
фактом!
"Он мой единомышленник, -- думал Раппопорт. -- Почему же я его
недолюбливал? Может быть, потому, что он говорит это слишком серьезно?"
-- Вы сами знаете, -- сказал Ягубов, -- чем больше мы с вами становимся
творцами исторических фактов, тем ближе светлые вершины.
"А он альпинист! -- снова подумал Тавров. -- И тянет нас, всех заставит
карабкаться, ничего не попишешь. Вернее, попишешь, но уже на вершине".
Яков Маркович опять кивнул заместителю редактора в знак солидарности
с
его прогрессивными мыслями.
-- В последнее время, -- продолжал между тем Ягубов, -- из отделов в
секретариат поступают статьи, которые приходится возвращать. А разве с
амим
отделам не пора понять уровень новых требований? Давайте подойдем к воп
росу
диалектически, по-государственному. Разве партийные органы не знают о
недостатках? Знают! Стоит ли писать о временных трудностях, когда всем яс
но,
что эти трудности будут преодолены? Стоит ли вообще писать о недостатка
х,
если в скором времени они станут далеким прошлым?!
"Недостатков стало так много, что не видно достоинств".
При этой своей мысли Яков Маркович отрицательно качнул головой,
соглашаясь с Ягубовым, что писать о недостатках не имеет никакого смысла
.
-- Ну, а если необходимо поставить принципиальный вопрос, -- у
коммуниста должно быть развито чувство предвидения: а что скажут навер
ху?
Давайте говорить реально. У нас с вами два хозяина -- Большой дом и
читатель. Но ведь читатель нас с работы не снимет!
Яков Маркович заморгал глазами, снял очки и, закрыв глаза, стал
протирать стекла. "Как умно и точно говорит замредактора! Я его
недооценивал. Неужели он умней меня? Хитрей, это точно. Ведь при Макарцев
е
был тише воды, ниже травы. И вот расцвел. Как быстро растут люди в нашей
стране!"
-- Будем откровенны, -- улыбнулся Степан Трофимович. -- Иногда мы хотим
поговорить о недостатках в той или иной сфере, но для того, чтобы сделать
статью проходимее, начинаем с достоинств. В Большом доме мне показали ст
атью
английского журналиста. Он пишет, что статьи в советской печати надо
начинать читать с того места, где встречается слово "однако". Не будем
потрафлять вкусу буржуазной прессы. Слово "однако" прошу не употреблять.
-- А слово "но" -- можно? -- спросили сзади очень тихо.
Ягубов расслышал.
-- "Но" можно, -- ответил он. -- А вообще, я думаю, такого рода шутки
неуместны. Сегодня мне звонили по поводу рецензии на спектакль. Мы его
покритиковали, а его смотрели товарищи из Большого дома, и пьеса
понравилась. Я вызвал редактора отдела: "С кем согласовывали?" Оказываетс
я,
ни с кем. А ведь всегда есть где и с кем согласовать заранее.
-- Все согласовывать? -- спросил Алексеев.
-- Если хотите работать без ошибок, -- все!
-- С кем?
-- Подумайте -- и всегда найдете с кем. Если трудно, вместе
посоветуемся. Пресса может быть подлинным оружием только в сильных рук
ах.
Допустим, позиция автора вам не годна -- не мне вас учить, что делать.
Сперва вы ему объясняете, что статья дельная, но в ней нужно убрать выводы
,
которые умный читатель и без подсказки поймет. Автор перерабатывает. За
тем
вы просите смягчить название и начало, чтобы не было слишком в лоб. А пото
м
немного изменить середину, чтобы статья выражала не только частное мне
ние,
но и мнение газеты. Позиция автора стала более партийной. Теперь вы
поручаете опытному правщику дотянуть ее. И мы можем быть спокойны, и у
автора не возникнет неприятностей... Шатания, намеки -- вещи опасные. К чему
привели послабления в чехословацкой прессе? Мы все, конечно, любим Игор
я
Иваныча, но он, мне кажется, приуменьшал опасность аполитичной критики.
К
тому же ситуация за время его отсутствия изменилась. В частности, будем
давать меньше литературы и искусства, меньше спорта и больше
пропагандистских материалов. Зачем нам, к примеру, занимать газетную пло
щадь
кроссвордами?
-- Это, как спорт, -- для увеличения подписки, -- сказали Ягубову.
-- Пятьдесят процентов почты -- решение кроссвордов, -- сказал Полищук.
-- Простите, -- Степан Трофимович извинился тоном обвинителя. --
Позволю себе не согласиться. Спорт нужен для обороны страны. А кроссворд
ы?
Надо воспитывать вкус читателя, а не идти на поводу. Да если на месте
кроссворда будет стоять боевая статья о соцсоревновании -- конечно,
сделанная с огоньком, -- читатель нам скажет только спасибо.
-- Верно! -- вслух сказал Тавров, подумав при этом: "Хотя слово
"однако" запрещено, Ягубов сунулся, однако, не туда. Это его первый промах".
Кроссворды печатались по субботам с фамилиями трех читателей, первым
и
приславшими решение предыдущего. Содержание кроссвордов было идейн
о
выдержано. Готовили кроссворды, выбирая их из обширной читательской по
чты,
трое стареньких большевиков из "стола добрых дел и советов", существовав
шего
при газете на общественных началах. О том, что кроссворды пользуются
популярностью, свидетельствовали, в частности, ошибки, иногда в них
проскакивавшие. Читатели требовали опровержения, грозили сообщить в Ц
К.
Трудно представить, что было бы, если б в одну прекрасную субботу кроссво
рд
не появился.
"Этот промах свидетельствует, что вы недостаточно знаете газету, Степа
н
Трофимыч, -- думал Раппопорт. -- Кажется, я вас переоценил. Вы не понимаете,
что никаких реформ провести у нас не удастся, потому что мы лишь заводь
одного большого болота. Но по неопытности и в поспешности рвения недолг
о и
шею сломать".
-- Я уже дал распоряжение секретариату, -- продолжал Ягубов, --
победителей в решении кроссвордов не печатать. Мало ли кто окажется
победителем?! Вы это взяли на заметку, Полищук?
-- Взял! -- отозвался ответсекретарь.
-- Вот и хорошо! -- похвалил Ягубов. -- Теперь я хотел бы перейти к
оргвопросам и трудовой дисциплине. Речь идет, если хотите, о партийности
в
жизни и быту. Я бы не хотел никого упрекать конкретно, полагаю, что все
сотрудники -- люди сознательные. Но всем предстоит мобилизоваться.
В кабинете и без того было тихо, а теперь тишина сгустилась, стала
угрюмее.
"Будет война с Китаем", -- подумал Яков Маркович.
-- Наша задача -- привлекать для газеты ярких, интересных авторов. Но,
бывает, самотеком приходят неизвестные люди, никем не рекомендованные
.
Некоторые из них даже печатаются на первой полосе! Скажем, в отделе
комвоспитания подвизается некий Закаморный. Это ученый-неудачник,
исключенный из партии, а фактически -- тунеядец, проживающий в Москве без
прописки. Не слишком ли мы с вами сердобольны, Яков Маркыч?
-- Чуть-чуть есть, -- уныло усмехнулся Раппопорт.
-- Но ведь нам эта сердобольность боком выйдет!.. Знать авторов --
просить их заполнить анкеты и лично проверить кто где работает, на како
м
счету -- наша прямая обязанность. Есть утвержденный порядок, сколько
процентов рабочих, сколько колхозников, сколько партийных работников д
олжно
у нас выступить в течение месяца. На них должно приходиться шестьдесят
процентов гонорара. Штатным сотрудникам, которые пишут их статьи, получ
ать
за это деньги нескромно...
"Ой-е-ей, -- засопел Тавров, -- вот и еще рискованный шаг! Да если
перестать платить за негритянскую работу, кто же станет писать все это
дерьмо?! Ox, Ягубов, Ягубов! Опять перегибаете!"
-- Кстати, о сердобольности, -- Степан Трофимович поднял палец. --
Партбюро готовит отчет "стола добрых дел и советов". Не скрою, у нас есть
намерение удалить этот придаток редакции. Для удовлетворения жалоб и
заявлений трудящихся есть советские и хозяйственные органы. Газета до
лжна
выполнять свою основную функцию...
"Опять промах! Уже третий, -- подумал с тревогой Яков Маркович. -- Но
теперь меня не проведешь. Уверен, что и этот вопрос уже получил добро где
надо".
-- Относительно "стола добрых дел", -- продолжал Ягубов, -- мы уже
вентилировали вопрос у руководства. Нас поддержат... Зачем посторонним
лицам, да еще неопрятно одетым, проникать в помещение редакции?
"Стол добрых дел" был детищем Макарцева. В нем работали восемь пожилых
юристов, все пенсионеры с солидным партийным стажем. Сюда шел поток
посетителей с жалобами и заявлениями, с просьбами помочь. Разбирая эти
жалобы, юристы находили темы для выступлений газеты, поднимая престиж
"Трудовой правды" в местных органах власти. К юристам попадал разный люд,
в
том числе много амнистированных, но не реабилитированных, не могущих из-
за
этого устроиться на работу, немало оборванных (Ягубов был прав) старух и
стариков, хлопочущих о пенсии или жилплощади. Ничего не выпросив в "стол
е
добрых дел", они пытались жаловаться на юристов, добиваясь через Локотко
ву
приема у руководства газеты. Макарцев принимал таких людей, расспрашив
ал,
иногда помогал. Ягубов же составил для Анны Семеновны перечень организа
ций,
куда направлять этих посетителей, разъяснив, что он не имеет права трати
ть
время на десятерых читателей в ущерб миллионам других.
-- Валентин Афанасьич, -- Ягубов повернул голову к Кашину. -- Что это
вы притихли в сторонке? Теперь вам слово!
Кашин поднялся, слегка смутившись, потоптался на месте раненой и с тех
пор более нервной ногой, оперся руками на спинку стула, стоящего впереди.
-- Значит, так, -- сказал он, виновато улыбаясь. -- Вопрос дисциплины,
конечно, у нас имеется... Сотрудники позволяют себе приходить на службу
позже положенного, уходить раньше, а то и не приходят вообще без
оправдательных документов. А где их искать, когда срочно надо? Бывают слу
чаи
распития спиртных напитков... Так я говорю, Степан Трофимыч?.. На лица
указывать не буду, кто захочет, догадается... С завтрашнего дня в редакции
по решению администрации вводится книга ухода и прихода. Если сотрудни
к с
утра, к примеру, на задании, он должен накануне написать куда и кем он
послан, когда прибудет. Остальные утром поднимаются к Локотковой и
расписываются в книге.
По кабинету Ягубова пронеслось легкое гудение и стихло.
-- Дальше... -- Кашин опять виновато улыбнулся. -- Вводится пропускная
система, и все штатные сотрудники при входе и выходе обязаны предъявлят
ь
охране служебные удостоверения. Остальные заказывают пропуска по теле
фону.
При выходе пропуск подписывает редактор отдела, проставляя время. А шта
мп
ставит лично секретарь Локоткова, как это принято в других организациях
. Еще
вот что... Сотрудникам предлагается навести порядок в столах, содержимо
е
которых раз в месяц будет проверять комиссия из трех человек...
-- Под руководством завредакцией Кашина, -- договорил Ягубов. -- Это,
товарищи, тоже мера необходимая, так как некоторые забывают, что у них ест
ь
партийные документы, которые положено хранить в сейфах.
-- И комнаты за собой запирайте, когда выходите, -- закончил Кашин.
-- Как любит повторять наш главный редактор, -- улыбнулся Степан
Трофимович, -- порядок расширяет мысль.
-- Новый порядок... -- прошептал Раппопорт, но так тихо, чтобы никто не
услышал.
В конце совещания Яков Маркович нервничал, незаметно поглядывая на
часы. Ивлев ждет его дома и не может уйти. Возможно, ему там нескучно, но не
может же семейный человек не заспешить.
Ягубов между тем оглядел всех, сделал паузу, как бы колеблясь, говорить
ли о такой деликатной мелочи, однако решился:
-- И еще есть просьба, товарищи. Мы с вами не на стадионе, поэтому
попрошу мужчин являться на работу в пиджаках и галстуках, а женщин -- в
более строгой одежде, чем сейчас. Я имею в виду, так сказать, длину юбок...
Будем брать пример с Большого дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
ся,
Яков Маркович ввалился в лифт и поехал к себе. Маша кончила уборку и шла п
о
коридору, волоча швабру и запирая одну за другой двери.
-- Мою не закрывай, тетя Мараша! -- крикнул он.
Она молча побрела дальше, громыхая большими ботинками.
_41. ГАЙКИ ЗАТЯГИВАЮТСЯ_
В середине дня Анна Семеновна перебегала по редакции от двери к двери.
Каждому встреченному и каждому сидящему она протягивала ручку и список:
-- В шестнадцать ноль-ноль совещание у Ягубова. Явка строго
обязательна! Расписывайтесь.
Схватив лист, она бежала дальше. Раньше на совещания так никого не
собирали. И дело вовсе не в том, что ты карьерист, мчишься по первому
звонку, садишься и смотришь, кто опоздал, а кто обошел тебя, уже сидит ближ
е
к руководству и проявляет активность. Все спешили: ведь твое положение
в
редакции зависит от того, насколько ты информирован. Чем больше знаешь
о
том, что происходит, тем больше твоя власть. Кого ругали? Кто погорел? Кого
похвалят? Как без литургии неполон христианский обряд, так без совещаний
нет
партийной газеты.
-- Под расписку? -- спрашивали Анечку. -- А в чем дело, не знаете?
-- Понятия не имею!
-- Может, с Макарцевым что?
-- Нет, уж я бы знала!
-- Может, о сыне его хотят объявить?
Весть о сыне Макарцева еще с утра облетела редакцию и была обсосана до
косточек. Расписавшиеся терялись в догадках, отменяли встречи, перенос
или
междугородние переговоры. Те, кто собирался смыться, переигрывали план
ы.
Локоткова тем временем открывала следующую дверь:
-- В шестнадцать ноль-ноль... Распишитесь...
-- Ради вас, Анечка -- сказал Раппопорт, -- я подпишу все что угодно.
-- Ox, Яков Маркыч, вы все шутите!..
-- Нисколько!
Ивлев прилетел и позвонил Раппопорту, когда до совещания оставалось
полчаса.
-- Статья для вас готова.
-- Догадываюсь... Когда появитесь?
-- Яков Маркыч, вы мне предлагали ключи.
-- Намек понял. Хоть сейчас...
-- Тогда я сажусь в такси.
-- Отлично. Только учтите, что тут скоро совещание... Ягубов затягивает
гаечки. Так что вам, Славик, надо или явиться, или считаться еще в
командировке. Я выйду на улицу -- остановите такси шагах в двадцати от
подъезда.
Когда, отдав ключи, он вернулся в редакцию, народ уже двигался к
приемной. Анечка металась, носила стулья из кабинета Игоря Ивановича в
кабинет Степана Трофимовича. У дверей толпились сотрудники. Ягубов
возвышался за столом, на новой дерматиновой подушке, перед самым совеща
нием
принесенной Кашиным. Он красиво курил и время от времени двумя пальцами
,
держащими сигарету, и второй рукой указывал на свободные места, где можн
о
потесниться.
-- Почему не в зале, а здесь? -- осторожно спросил кто-то. -- Тесно
ведь...
-- Рабочее, деловое совещание, -- объяснил Степан Трофимович, ловко
перекатив сигарету по губе из одного угла рта в другой. -- В тесноте, да не
в обиде. Верно я говорю, Яков Маркыч?
Раппопорт в это время стоял в дверях, держа в руках очки и ища плохими
своими глазами свободное место.
-- Садитесь вот сюда! -- показал Ягубов. -- Это место просил
забронировать Полищук, но поскольку наш ответственный секретарь
безответственно опаздывает, мы его бронь снимаем...
Сидящие заулыбались. Полищуку пришлось скромно присесть на край стул
а
возле двери. Ягубов постучал карандашом по столу.
-- Что ж, будем начинать? -- спросил он и, приняв стихнувший гул за
одобрение, распорядился. -- Анна Семеновна, закройте, пожалуйста, двери и
проследите, чтобы за дверью никаких посторонних не было... Так вот,
товарищи! -- он погасил сигарету. -- Не будем сегодня говорить высоких фраз
о том, что происходит у нас в стране. Все мы живем ради высоких целей.
Давайте сегодня говорить по-деловому о том, что нам мешает, что тормозит н
аш
путь к вершинам, которые теперь близки, как никогда.
"Опять близки?" -- в испуге подумал Яков Маркович.
При этом он кивнул Ягубову в знак одобрения и засопел.
-- Думаю, вы согласитесь со мной, -- продолжал Степан Трофимович, --
что наша газета должна не только смело говорить о хорошем, но и смело
критиковать недостатки. Разумеется, ни то, ни другое нельзя делать без
чувства ответственности. Мы служим партии и будем вести войну не только
с
вредными нам идеями, но и вредными фактами, если они мешают идти вперед.
Ведь когда газета выходит, печатное слово тоже становится исторически
м
фактом!
"Он мой единомышленник, -- думал Раппопорт. -- Почему же я его
недолюбливал? Может быть, потому, что он говорит это слишком серьезно?"
-- Вы сами знаете, -- сказал Ягубов, -- чем больше мы с вами становимся
творцами исторических фактов, тем ближе светлые вершины.
"А он альпинист! -- снова подумал Тавров. -- И тянет нас, всех заставит
карабкаться, ничего не попишешь. Вернее, попишешь, но уже на вершине".
Яков Маркович опять кивнул заместителю редактора в знак солидарности
с
его прогрессивными мыслями.
-- В последнее время, -- продолжал между тем Ягубов, -- из отделов в
секретариат поступают статьи, которые приходится возвращать. А разве с
амим
отделам не пора понять уровень новых требований? Давайте подойдем к воп
росу
диалектически, по-государственному. Разве партийные органы не знают о
недостатках? Знают! Стоит ли писать о временных трудностях, когда всем яс
но,
что эти трудности будут преодолены? Стоит ли вообще писать о недостатка
х,
если в скором времени они станут далеким прошлым?!
"Недостатков стало так много, что не видно достоинств".
При этой своей мысли Яков Маркович отрицательно качнул головой,
соглашаясь с Ягубовым, что писать о недостатках не имеет никакого смысла
.
-- Ну, а если необходимо поставить принципиальный вопрос, -- у
коммуниста должно быть развито чувство предвидения: а что скажут навер
ху?
Давайте говорить реально. У нас с вами два хозяина -- Большой дом и
читатель. Но ведь читатель нас с работы не снимет!
Яков Маркович заморгал глазами, снял очки и, закрыв глаза, стал
протирать стекла. "Как умно и точно говорит замредактора! Я его
недооценивал. Неужели он умней меня? Хитрей, это точно. Ведь при Макарцев
е
был тише воды, ниже травы. И вот расцвел. Как быстро растут люди в нашей
стране!"
-- Будем откровенны, -- улыбнулся Степан Трофимович. -- Иногда мы хотим
поговорить о недостатках в той или иной сфере, но для того, чтобы сделать
статью проходимее, начинаем с достоинств. В Большом доме мне показали ст
атью
английского журналиста. Он пишет, что статьи в советской печати надо
начинать читать с того места, где встречается слово "однако". Не будем
потрафлять вкусу буржуазной прессы. Слово "однако" прошу не употреблять.
-- А слово "но" -- можно? -- спросили сзади очень тихо.
Ягубов расслышал.
-- "Но" можно, -- ответил он. -- А вообще, я думаю, такого рода шутки
неуместны. Сегодня мне звонили по поводу рецензии на спектакль. Мы его
покритиковали, а его смотрели товарищи из Большого дома, и пьеса
понравилась. Я вызвал редактора отдела: "С кем согласовывали?" Оказываетс
я,
ни с кем. А ведь всегда есть где и с кем согласовать заранее.
-- Все согласовывать? -- спросил Алексеев.
-- Если хотите работать без ошибок, -- все!
-- С кем?
-- Подумайте -- и всегда найдете с кем. Если трудно, вместе
посоветуемся. Пресса может быть подлинным оружием только в сильных рук
ах.
Допустим, позиция автора вам не годна -- не мне вас учить, что делать.
Сперва вы ему объясняете, что статья дельная, но в ней нужно убрать выводы
,
которые умный читатель и без подсказки поймет. Автор перерабатывает. За
тем
вы просите смягчить название и начало, чтобы не было слишком в лоб. А пото
м
немного изменить середину, чтобы статья выражала не только частное мне
ние,
но и мнение газеты. Позиция автора стала более партийной. Теперь вы
поручаете опытному правщику дотянуть ее. И мы можем быть спокойны, и у
автора не возникнет неприятностей... Шатания, намеки -- вещи опасные. К чему
привели послабления в чехословацкой прессе? Мы все, конечно, любим Игор
я
Иваныча, но он, мне кажется, приуменьшал опасность аполитичной критики.
К
тому же ситуация за время его отсутствия изменилась. В частности, будем
давать меньше литературы и искусства, меньше спорта и больше
пропагандистских материалов. Зачем нам, к примеру, занимать газетную пло
щадь
кроссвордами?
-- Это, как спорт, -- для увеличения подписки, -- сказали Ягубову.
-- Пятьдесят процентов почты -- решение кроссвордов, -- сказал Полищук.
-- Простите, -- Степан Трофимович извинился тоном обвинителя. --
Позволю себе не согласиться. Спорт нужен для обороны страны. А кроссворд
ы?
Надо воспитывать вкус читателя, а не идти на поводу. Да если на месте
кроссворда будет стоять боевая статья о соцсоревновании -- конечно,
сделанная с огоньком, -- читатель нам скажет только спасибо.
-- Верно! -- вслух сказал Тавров, подумав при этом: "Хотя слово
"однако" запрещено, Ягубов сунулся, однако, не туда. Это его первый промах".
Кроссворды печатались по субботам с фамилиями трех читателей, первым
и
приславшими решение предыдущего. Содержание кроссвордов было идейн
о
выдержано. Готовили кроссворды, выбирая их из обширной читательской по
чты,
трое стареньких большевиков из "стола добрых дел и советов", существовав
шего
при газете на общественных началах. О том, что кроссворды пользуются
популярностью, свидетельствовали, в частности, ошибки, иногда в них
проскакивавшие. Читатели требовали опровержения, грозили сообщить в Ц
К.
Трудно представить, что было бы, если б в одну прекрасную субботу кроссво
рд
не появился.
"Этот промах свидетельствует, что вы недостаточно знаете газету, Степа
н
Трофимыч, -- думал Раппопорт. -- Кажется, я вас переоценил. Вы не понимаете,
что никаких реформ провести у нас не удастся, потому что мы лишь заводь
одного большого болота. Но по неопытности и в поспешности рвения недолг
о и
шею сломать".
-- Я уже дал распоряжение секретариату, -- продолжал Ягубов, --
победителей в решении кроссвордов не печатать. Мало ли кто окажется
победителем?! Вы это взяли на заметку, Полищук?
-- Взял! -- отозвался ответсекретарь.
-- Вот и хорошо! -- похвалил Ягубов. -- Теперь я хотел бы перейти к
оргвопросам и трудовой дисциплине. Речь идет, если хотите, о партийности
в
жизни и быту. Я бы не хотел никого упрекать конкретно, полагаю, что все
сотрудники -- люди сознательные. Но всем предстоит мобилизоваться.
В кабинете и без того было тихо, а теперь тишина сгустилась, стала
угрюмее.
"Будет война с Китаем", -- подумал Яков Маркович.
-- Наша задача -- привлекать для газеты ярких, интересных авторов. Но,
бывает, самотеком приходят неизвестные люди, никем не рекомендованные
.
Некоторые из них даже печатаются на первой полосе! Скажем, в отделе
комвоспитания подвизается некий Закаморный. Это ученый-неудачник,
исключенный из партии, а фактически -- тунеядец, проживающий в Москве без
прописки. Не слишком ли мы с вами сердобольны, Яков Маркыч?
-- Чуть-чуть есть, -- уныло усмехнулся Раппопорт.
-- Но ведь нам эта сердобольность боком выйдет!.. Знать авторов --
просить их заполнить анкеты и лично проверить кто где работает, на како
м
счету -- наша прямая обязанность. Есть утвержденный порядок, сколько
процентов рабочих, сколько колхозников, сколько партийных работников д
олжно
у нас выступить в течение месяца. На них должно приходиться шестьдесят
процентов гонорара. Штатным сотрудникам, которые пишут их статьи, получ
ать
за это деньги нескромно...
"Ой-е-ей, -- засопел Тавров, -- вот и еще рискованный шаг! Да если
перестать платить за негритянскую работу, кто же станет писать все это
дерьмо?! Ox, Ягубов, Ягубов! Опять перегибаете!"
-- Кстати, о сердобольности, -- Степан Трофимович поднял палец. --
Партбюро готовит отчет "стола добрых дел и советов". Не скрою, у нас есть
намерение удалить этот придаток редакции. Для удовлетворения жалоб и
заявлений трудящихся есть советские и хозяйственные органы. Газета до
лжна
выполнять свою основную функцию...
"Опять промах! Уже третий, -- подумал с тревогой Яков Маркович. -- Но
теперь меня не проведешь. Уверен, что и этот вопрос уже получил добро где
надо".
-- Относительно "стола добрых дел", -- продолжал Ягубов, -- мы уже
вентилировали вопрос у руководства. Нас поддержат... Зачем посторонним
лицам, да еще неопрятно одетым, проникать в помещение редакции?
"Стол добрых дел" был детищем Макарцева. В нем работали восемь пожилых
юристов, все пенсионеры с солидным партийным стажем. Сюда шел поток
посетителей с жалобами и заявлениями, с просьбами помочь. Разбирая эти
жалобы, юристы находили темы для выступлений газеты, поднимая престиж
"Трудовой правды" в местных органах власти. К юристам попадал разный люд,
в
том числе много амнистированных, но не реабилитированных, не могущих из-
за
этого устроиться на работу, немало оборванных (Ягубов был прав) старух и
стариков, хлопочущих о пенсии или жилплощади. Ничего не выпросив в "стол
е
добрых дел", они пытались жаловаться на юристов, добиваясь через Локотко
ву
приема у руководства газеты. Макарцев принимал таких людей, расспрашив
ал,
иногда помогал. Ягубов же составил для Анны Семеновны перечень организа
ций,
куда направлять этих посетителей, разъяснив, что он не имеет права трати
ть
время на десятерых читателей в ущерб миллионам других.
-- Валентин Афанасьич, -- Ягубов повернул голову к Кашину. -- Что это
вы притихли в сторонке? Теперь вам слово!
Кашин поднялся, слегка смутившись, потоптался на месте раненой и с тех
пор более нервной ногой, оперся руками на спинку стула, стоящего впереди.
-- Значит, так, -- сказал он, виновато улыбаясь. -- Вопрос дисциплины,
конечно, у нас имеется... Сотрудники позволяют себе приходить на службу
позже положенного, уходить раньше, а то и не приходят вообще без
оправдательных документов. А где их искать, когда срочно надо? Бывают слу
чаи
распития спиртных напитков... Так я говорю, Степан Трофимыч?.. На лица
указывать не буду, кто захочет, догадается... С завтрашнего дня в редакции
по решению администрации вводится книга ухода и прихода. Если сотрудни
к с
утра, к примеру, на задании, он должен накануне написать куда и кем он
послан, когда прибудет. Остальные утром поднимаются к Локотковой и
расписываются в книге.
По кабинету Ягубова пронеслось легкое гудение и стихло.
-- Дальше... -- Кашин опять виновато улыбнулся. -- Вводится пропускная
система, и все штатные сотрудники при входе и выходе обязаны предъявлят
ь
охране служебные удостоверения. Остальные заказывают пропуска по теле
фону.
При выходе пропуск подписывает редактор отдела, проставляя время. А шта
мп
ставит лично секретарь Локоткова, как это принято в других организациях
. Еще
вот что... Сотрудникам предлагается навести порядок в столах, содержимо
е
которых раз в месяц будет проверять комиссия из трех человек...
-- Под руководством завредакцией Кашина, -- договорил Ягубов. -- Это,
товарищи, тоже мера необходимая, так как некоторые забывают, что у них ест
ь
партийные документы, которые положено хранить в сейфах.
-- И комнаты за собой запирайте, когда выходите, -- закончил Кашин.
-- Как любит повторять наш главный редактор, -- улыбнулся Степан
Трофимович, -- порядок расширяет мысль.
-- Новый порядок... -- прошептал Раппопорт, но так тихо, чтобы никто не
услышал.
В конце совещания Яков Маркович нервничал, незаметно поглядывая на
часы. Ивлев ждет его дома и не может уйти. Возможно, ему там нескучно, но не
может же семейный человек не заспешить.
Ягубов между тем оглядел всех, сделал паузу, как бы колеблясь, говорить
ли о такой деликатной мелочи, однако решился:
-- И еще есть просьба, товарищи. Мы с вами не на стадионе, поэтому
попрошу мужчин являться на работу в пиджаках и галстуках, а женщин -- в
более строгой одежде, чем сейчас. Я имею в виду, так сказать, длину юбок...
Будем брать пример с Большого дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68