Так оно и вышло. Едва успев войти, Скилл заметил Герона, прыгнувшего
при его появлении в одну из дверей. Скилл догнал кифариста и после
недолгой борьбы и пары увесистых затрещин извлек его на свет.
- Привет! - сказал он как можно дружелюбней.
- А... Здравствуй, - пробормотал Герон, с ужасом поглядывая на лук,
висящий за спиной Скилла. - Ты не убьешь меня?
- Если есть за что - убью! - пошутил скиф и тут же пожалел о
сказанном, так как Герон рухнул на колени и, причитая, стал целовать руки
кочевника.
- Встань, встань... - Скилл тщетно пытался поднять испуганного
кифариста на ноги. Наконец это занятие ему надоело, и он рявкнул:
- А ну, встань!
Герон поспешно вскочил.
- Что ты здесь делаешь?
- После смерти Менандра Совет подарил мне этот дом.
Скилл скривил губы.
- С условием, что ты станешь новым доносчиком?
- Да, - потупив взор, признался Герон.
- Ладно, не тушуйся! Меня это уже не касается. Скажи мне, где живет
Лаоника.
Герон вздрогнул и начал тихонько пятиться от Скилла.
- Ты что?
- Я... этого не знаю.
Скилл в два шага догнал намеревавшегося пуститься в бегство
кифариста.
- Лжешь! Говори, иначе я вытрясу твою трусливую душонку!
- Пусти! - Герон стал белее горного снега.
- Говори правду, что с ней?!
- Ее убили. - Слова эти дались трусу нелегко. Он обмяк, колени
дрожали.
- Кто? - спросил Скилл мгновенно охрипшим голосом.
- Бронзовики. Захватив город, они принялись измываться над жителями.
Многие пострадали. Особенно девушки. Солдаты хотели изнасиловать ее, она
сопротивлялась, тогда они закололи ее мечами.
- А ее парень?! - почти закричал Скилл.
- Он струсил и убежал.
- А-а-а! - Завыв, Скилл повернул лицо к зеленому небу. - Проклятый
город! Проклятые люди! Будь проклят этот мир!
Затем он замолчал. И молчал довольно долго. Герон стоял рядом, боясь
пошевелиться. Наконец скиф пришел в себя.
- Иди, - сказал он Герону. - Не бойся. Я тебе ничего не сделаю. Если
найдешь время, помяни Лаонику.
Едва сдерживая рыдания, Скилл быстро зашагал прочь от дома Менандра.
Именно в этот момент начался штурм города. Атакующим не пришлось
брать стены приступом. Подземный ход все же существовал, хотя и вел не в
храм Аполлона. Один из сикофантов выдал эту тайну Ренелсу. Не долго думая
стратег отправил под землю своих испытанных секироносцев. Те прорубились к
городским воротам и распахнули их.
В город хлынули катафракты, а за ними толпы копейщиков, арбалетчиков
и витязей. Оборонительные линии бронзовиков были прорваны, на улицах
разгорались жаркие стычки.
Скилл повернул за угол и застыл, будто налетев на каменную стену.
Посреди улицы двигался отряд катафрактов. Заметив вооруженного человека,
всадники заорали и повернули коней к нему.
Их было восемь. Скиф выпустил двенадцать стрел, прежде чем последний
катафракт рухнул на землю. Полюбовавшись результатами своей работы, Скилл
извлек стрелы и направился к зданию Городского Совета. По дороге ему не
раз приходилось вступать в стычки. Он убивал всех, не разбирая, бронзовик
или золотовик преградил ему путь. Несколько раз по нему стреляли
арбалетчики. Скилл снял стрелами двоих, с удивлением обнаружив на одном из
врагов свой панцирь, в который немедленно облачился.
По мере приближения к центру города встречалось все больше и больше
трупов. Враги лежали в разных позах с жутко оскаленными лицами. Чего стоил
лишь один бронзовик, рухнувший рядом с поверженной статуей Зевса. Удар
двуручного меча расколол его голову надвое, забрызгав мостовую розовым
месивом мозгов. Зрелище не для слабонервных!
Вот, наконец, и Городской Совет. Отодвинув ногой лежащего у дверей
мертвеца, Скилл прошел внутрь. В комнате, которая была некогда
стражницкой, яростно рубились три воина. Раненый в руку и шею бронзовик из
последних сил сопротивлялся натиску двух врагов. Свистнула стрела, и один
из них рухнул на пол. Спустя мгновение за ним последовал и второй.
Бронзовик вытер со лба смешанную с потом кровь.
- Спа...
Он не договорил. Третья стрела пронзила ему шею.
- Вот так-то лучше, - пробормотал Скилл и шагнул в следующую залу.
Комната эта напоминала бойню. На мраморном полу, щедро политом
кровью, валялись два десятка трупов. По разные стороны длинного стола, за
которым некогда решали дела архонты, стояли Калгум и Ренелс. Оба тяжело
дышали. Из многочисленных ран сочилась кровь. При появлении Скилла враги
оживились.
- Скилл! - заорал Калгум. - Пристрелили этого ублюдка!
Ренелс предложил то же самое относительно своего противника,
пообещав:
- Убей его! Получишь свободу и столько золота, сколько сможешь
унести!
Скилл усмехнулся.
- Свободу я уже получил, золото мне не нужно, убил я достаточно. И
еще: знаешь, Калгум, твои воины убили Лаонику.
- Мне очень жаль, Скилл! Поверь, мне очень жаль! - Консул перевел
ненавидящий взгляд с Ренелса на скифа.
- Твою жалость не положишь в карман, - заметил кочевник. - Я не буду
вмешиваться в ваш спор. Пусть победит сильнейший.
- Предатель! - заорал Калгум.
Отец-стратег промолчал. Его этот вариант вполне устраивал.
В этот момент в залу ворвался бронзовик с мечом в руке. Скилл
мгновенно свалил его наземь. И тут же Ренелс напал на своего противника.
Калгум был настороже и парировал первый удар, но стратег ловко повернулся
вокруг своей оси и рубанул бронзовика по боку. Доспех лишь частично
смягчил удар, по обшитой бронзовыми пластинами юбке заструился тонкий
ручеек крови.
Стремясь развить свой успех, стратег удвоил усилия. Калгум отражал
его удары, но все более неуверенно. Было заметно, что силы оставляют его.
Внезапно он решился на отчаянный шаг и с криком бросился на противника.
Направленный наобум меч рассек левую руку Ренелса, и в тот же миг Калгум
захрипел и, обмякнув, осел на пол.
Ренелс вырвал меч из живота бронзовика и повернулся к Скиллу.
- Ты не мешал мне, и я сдержу свое обещание. Ты свободен. Бери
золото, сколько влезет, и выметайся из города.
- Мне не нужно золото, - ответил скиф и поднял лук.
- Так значит ты решился воспользоваться своим преимуществом!
Благородно!
- Так же как воспользовался бы и ты, дерись мы на мечах.
- Но я ранен и утомлен поединком. Шансы равны. - Скилл молчал, не
опуская лука. - Позднее ты будешь корить себя за то, что струсил и
предпочел убийство честному поединку.
- Будь по-твоему... - процедил Скилл, ловясь на провокацию Ренелса.
Он приставил лук к стене. В ладонь легла рукоять меча.
Противники начали сходиться.
- Что-то ты сегодня осторожен, сопляк, - ухмыльнулся стратег, желая
раззадорить Скилла. - Прошлый раз ты был более прыток.
Скиф молчал. Мелкими шажками он стремительно двигался вокруг Ренелса,
пытаясь прижать его к стене. Но стратег внимательно следил за его
перемещениями и ловко уходил из невыгодных положений. Наконец Скилл
потерял терпение и атаковал. И едва не поплатился жизнью. Длинный меч
Ренелса просвистел над его головой, срезав прядь волос.
Стратег наигранно захохотал.
- Должно быть, ты желаешь, чтобы я обрил твою голову!
Не отвечая, Скилл напал вновь. На этот раз он сделал ложный выпад, и
Ренелс попался на эту удочку. Его меч клюнул в пустоту, и в тот же миг
клинок Скилла срубил стратегу часть челюсти.
Взревев от ярости и боли, Ренелс бросился на врага. Но ярость -
плохой советчик. Скилл вновь ушел от удара и рубанул стратега по шее.
Фонтаном брызнула кровь. Любой другой, получив подобную рану, рухнул бы
замертво, но Ренелс устоял. Хрипя и шатаясь, он вновь пошел на Скилла.
Лицо стратега было страшно, длинный меч описывал стремительные круги. Под
сердцем у Скилла захолонуло от предчувствия близкой гибели.
Не сводя глаз со сверкающего круга, рисуемого клинком Ренелса, Скилл
пятился назад, пока не уперся спиной в стену. Ренелс приближался. Из его
ран хлестала кровь, глаза были безумны. Еще шаг, еще... Скилл сделал
выпад, но Ренелс с непостижимой легкостью отразил удар и выбил меч из рук
скифа. Вот и все. Скилл невольно закрыл глаза.
Крик и падение тела.
Скиф ущипнул себя, проверяя, он ли это или душа, повторно призванная
в Чинквату. Это явно был он. Тогда Скилл решился открыть глаза.
Ренелс лежал на полу. Здоровенный рыжебородый бронзовик извлекал из
его головы меч.
- Ну и силен, - уважительно протянул он в адрес Ренелса, заметив, что
скиф оправился от испуга. - Такие раны, а он еще мог драться!
Скиф молча кивнул головой. Подняв с пола меч, он сунул его за
перевязь. Затем взял в руки лук.
- Спасибо, приятель!
- Сочтемся! - Бронзовик деловито сдирал кольцо с пальца
отца-стратега.
- Ты должно быть хорошо повеселился с девочками, когда попал в город?
- Еще как! - буркнул бронзовик, не отрываясь от своего занятия.
- Тогда извини.
- Что значит: извини?
Удивленный бронзовик поднял голову. Беспощадная стрела вонзилась ему
точно в рот.
Сочлись!
Отведя глаза в сторону, Скилл поспешно вышел из залы.
Бои на улицах почти повсеместно прекратились. Враждующие армии
истребили друг друга. Лишь изредка звенели мечи да галопом пролетал по
мостовой чудом уцелевший катафракт.
Скилл поймал лишившегося хозяина коня, прыгнул в седло и поскакал
прочь из Серебряного города. Никто не остановил его, никто не попытался
напасть.
На поле битвы стонали раненые львы.
Он гнал коня всю ночь. Под утро он въехал в Золотой город, не отказав
себе в удовольствии сообщить городской страже, что войско Ренелса полегло
в битве и бронзовики скоро будут здесь.
К полудню скиф достиг горы, за которой была дверь в верхний мир.
Здесь дорогу ему преградили двадцать закованных в белые доспехи воинов,
потребовавших:
- Плата за проезд!
- Сколько? - спросил Скилл, с ужасом обнаруживая, что не догадался
захватить с собой ни единой монетки.
- Жизнь!
Скиф захохотал.
- И вы туда же?!
Его рука привычно нащупала стрелу, воины извлекли из ножен блестящие
мечи.
- Остановитесь!
Крик шел сверху. Скилл поднял голову. На скале стоял Ариман.
- Пропустите его! - велел он стражникам, и те послушно расступились.
Ариман терпеливо ждал, пока скиф поднимется наверх.
- Тощий как борзая, быстрый словно аргамак, меткий как ястреб,
сердцем подобный льву. Именно таким должен быть настоящий воин! Немудрено,
что ты смог продраться сквозь все препоны. Скиф Скилл, ты справился с
назначенным испытанием и вправе выбрать место, куда хочешь перенестись. В
Парсу? В Скифию?
- В Заоблачные горы! - ответил скиф, дерзко глядя в глаза Ариману. Он
впервые видел злого бога столь близко. От фигуры Аримана веяло
неестественной силой.
- Упрямый человечишко! Я могу дать тебе горы золота, сотни самых
прекрасных наложниц, табуны лучших коней, бессмертие, наконец. Все, что ты
пожелаешь! Ну ответь мне, зачем тебе Тента и Черная стрела?
- Ветер, - поправил Скилл. - Его зовут Черный Ветер. Они мои друзья и
хотят быть со мной.
Ариман покачал головой.
- Ошибаешься.
- Ты мне надоел - заявил Скилл, положив руку на лук. - Я хочу
очутиться в Заоблачных горах!
Внезапно Ариман исчез, а через долю мгновенья его фигура нависла над
Скиллом.
- Если б ты только знал, как мне хочется оторвать твою глупую голову!
Но, увы! Даже мы, боги, вынуждены играть по определенным правилам.
Бог тьмы сложил вместе ладони. Перед скифом возник проход. Стены его,
казалось, были сотканы из клубов дыма, далеко впереди виднелись силуэты
гор.
- Прошу! - Ариман указал рукой перед собой. - Заоблачные горы!
Памятуя о том, с какой легкостью бог тьмы однажды вытащил его из
пространства и забросил в Чинквату, Скилл осторожно двинулся к проходу.
- До свидания, - сказал Ариман.
- До _с_к_о_р_о_г_о_ свидания! - ответил Скилл и решительно шагнул
вперед.
Сверкнула яркая вспышка, и в глазах Скилла потемнело. Когда же тьма
рассеялась, скиф обнаружил, что стоит на небольшой скалистой площадке.
Прямо под ним вился бурный поток. А над головой светило _б_е_л_о_е
солнце.
- Здравствуй, солнце!
А далеко отсюда на пересечении миров маг Заратустра говорил
дремлющему льву:
- Я ЛЮБЛЮ ТОГО, КТО СВОБОДЕН ДУХОМ И СВОБОДЕН СЕРДЦЕМ: ИБО ЕГО ГОЛОВА
ЕСТЬ ЛИШЬ ВНУТРЕННОСТЬ ЕГО СЕРДЦА, НО СЕРДЦЕ ВЛЕЧЕТ ЕГО К ГИБЕЛИ [Ф.Ницше
"Так говорил Заратустра"].
И лев, смиренно лежавший у ног мудреца, зевнул, посмотрел на солнце и
улыбнулся.

8. ЗАОБЛАЧНЫЕ ГОРЫ
Заоблачные горы были одним из самых неприметных мест на земле. Лишь
пески Говорящей пустыни или Тсакума могли поспорить с ними в своей
ненависти ко всему живому.
Огромные хребты, сложенные из иссеченного горными ветрами и временем
песчаника чередовались с черными мраморными пиками, пронзавшими облака.
Отвесные склоны прорезали каньоны стремительных ледяных рек, в которых не
водилась даже мелкая рыбешка. Куда ни кинь взгляд, лишь голые скалы,
увенчанные синими шапками льда. Изредка попадались высокие стволы
арчевника и поросли стланика, дававшие приют мелким пичугам и насекомым.
Найти здесь пищу и тепло было чрезвычайно трудно. Скилл питался
съедобными травами, от души благодаря гирканского знахаря, научившего его
различать пригодные в пищу растения от ядовитых. Однажды ему удалось убить
зазевавшегося тушканчика, и он рвал сырое мясо зубами, вливая в себя не
только живительные соки, но и тепло, которого так недоставало в этих
суровых горах.
К исходу третьего дня бесплодных блужданий Скилл заметил меж двумя
хребтами несколько крохотных вьющихся дымков. Там были люди, а кто они -
враги или друзья, - не имело в данный момент особого значения. Силы Скилла
были на исходе, ему требовались пища и теплый кров. Заставляя шевелиться
замерзшие непослушные ноги, скиф побрел к селению.
Он был уже недалеко от желанной цели, когда на перевале на него напал
снежный барс. Зверь был невероятно тощ, должно быть, он совершенно ошалел
от голода, раз отважился охотиться на человека. Скилл не успел снять лук и
был вынужден орудовать мечом. Получив два удара по голове, барс затих.
Превозмогая отвращение, Скилл напился теплой крови, перемотал оцарапанную
зверем руку обрывками халата и направился дальше.
К селению он подошел совершенно обессиленный. Это был небольшой аул -
полтора десятка крохотных глиняных мазанок и капище какого-то мерзкого
идола. На припорошенной мелким снежком тропинке, что вела к ближайшему
дому, лежало неподвижное тело.
"Дело рук Аримана" - почему-то решил скиф. Он подумал об этом чисто
механически. Медленно подойдя к трупу, Скилл перевернул его на спину.
Внезапно "труп" открыл глаза и заголосил:
Я скачу по равни-не!
Ветер хлещет мне в спи-ну!
Едва человек раскрыл рот, Скилл мгновенно отскочил в сторону и
выхватил акинак, но, разобрав смысл беспорядочных воплей, расхохотался. То
были строки из песни разбойников-киммерийцев. Судя по тому, что незнакомец
допился до такой степени, что не смог вернуться в дом, это точно был
киммериец. О том же говорили замутненные вином, но все же стальные глаза и
нечесаная копна длинных черных волос.
Откуда только силы взялись! Посмеиваясь, Скилл приподнял пьяницу.
- Куда?
Киммериец благосклонно принял помощь и ткнул пальцем в один из
ближайших домов.
- Кажется, туда!
Пошатываясь, они потащились вперед и ввалились в теплое нутро жилища.
Веселье было в полном разгаре. Половина пирующих уже валялась в
беспамятстве, остальные продолжали опустошать огромные глиняные кубки.
Гуляки не обратили на вошедших никакого внимания. Лишь один, горланивший
непристойную песню, повернулся к Скиллу и, умолкнув, так и остался сидеть
с открытым ртом. Лишь когда Скилл свалил своего невменяемого проводника на
пол, киммериец нашел в себе силы очнуться и издать вопль:
- Скилл!
- Твои глаза не обманули тебя, Дорнум!
Киммерийцы - те, кто еще могли стоять на ногах, - радостно крича,
бросились к скифу. Ему пришлось вынести немало мощных объятий и дружеских
шлепков, прежде чем до разбойников дошло, что их гость не слишком уверенно
держится на ногах. Тогда они немедленно усадили его на кошму и сунули в
одну руку чашу с брагой, а в другую - баранью лопатку. Выждав, пока Скилл
утолил жажду и голод, они забросали его вопросами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137