Христианская
церковь изначально мыслилась как церковь наднациональная. Если первые
христианские общины состояли исключительно из иудеев, то очень скоро в них
стали преобладать эллинизированные жители римской империи. При этом,
понимая, что богатому незачем поклоняться неизвестному иудейскому мессии,
распятого по приказу прокуратора Понтия Пилата, христианские проповедники
делали ставку на бедных и угнетенных - "Блаженны нищие духом, ибо их есть
Царство Небесное". (Мат.5,3). Лишь позднее, когда христианство стало
господствующей религией, в христиане стали обращать насильно. Примерно ту
же картину можно наблюдать в исламском обществе. Мусульмане, как и
христиане, на первых порах не прибегали к силе не из-за того, что не
располагали ей, а понимая, что любое насилие влечет противодействие. Они
предпочитали использовать экономические рычаги, освобождая от подушного
налога лишь уверовавших в Аллаха. В итоге спустя какие-нибудь десять -
двадцать лет большая часть покоренного населения совершенно добровольно
совершала намаз, старательно отбивая поклоны в сторону Мекки. Арии не
последовали примеру ни первых, ни вторых, ни третьих. Хотя им и была
свойственна национальная замкнутость, о чем будет сказано ниже, они не
препятствовали обращению в зороастризм других народов. Но и не насаждали
свою веру силой. Кто хотел верить в Ахурамазду, тот верил в него.
Остальные поклонялись тем богам, каких считали нужным.
Отчужденность зороастризма походит на своего рода брезгливость, с
которой арии относились к иноплеменникам. Человек иной нации для ария -
существо, по значимости не превосходящее грязного навозного жука. Подобное
высокомерие вряд ли привлекало к зороастризму симпатии иноверцев.
Можно ли говорить о том, что Заратустра проповедовал идею
сверхчеловека?
Нет - в смысле владычества над божественной и человеческой сутью.
Да - в смысле совершенства.
Зороастриец должен был быть образцом человека - сильным, свободным от
скверны, гармоничным. Христианство сознательно сделало ставку на слабых
душой и телом. Христу важно подчинить себе паству, заставить ее уверовать
в собственные грехи, в свою слабость перед миром, а значит - и в бога.
Ахурамазда ставил человека перед выбором - добро или зло. Пойти по
пути добра может лишь сильный, и потому зороастризм отвергает слабость во
всех его проявлениях. В зороастризме нет места убогим, калекам,
неумехам-нищим. "Пусть там не будет ни горбатых спереди, ни горбатых
сзади, ни увечных, ни помешанных, ни с родимыми пятнами, ни порочных, ни
больных, ни кривых, ни гнилозубых, ни прокаженных, чья плоть выброшена, и
ни с другими пороками, которые служат отметинами Анхра-Манью, наложенными
на смертных". (Из Витевдата, фрагард 2,29). Учение Заратустры не
предназначено для рабов. Рабы желанные гости там, где правят бал слабые
боги. "Аллах кроток к рабам". (Сура 2,203). Так уверяет Коран. Другой
слабый бог, дабы обрести популярность, сам побывал в шкуре раба. "Но
уничижил себя самого, приняв образ раба". (Фил. 2,7).
Зороастризм не предполагает рабского поклонения богу. Ахурамазда
скорее высший могучий партнер, нежели хозяин. Он великий союзник в борьбе
с Ариманом.
Любая нация рано или поздно устает в своем созидательном порыве.
Потенция ее слабеет, общественное устройство становится дряхлым и
разрушается. Это закономерность, аксиоматичность которой не нуждается в
доказательстве. Пролетел век Эллады, минула эпоха Рима, ушли в никуда
блеск и величие Испании, талассократия Британии, кануло в небытие
блистательное пятнадцатилетие наполеоновской Франции, растворилось в
горниле двух мировых войн милитаристское могущество Германии. Век славы
народов рано или поздно проходит и тогда наступает момент, чрезвычайно
опасный для религии, вызванный потерей нравственно-религиозных ориентиров
разочаровавшегося и уставшего народа. Сколько национальных религий рухнули
в этот критический миг! Бессчетное множество. Кто помнит сейчас о
Гойтосире и Замолксисе, Зевсе и Кибеле, Тоте и Мардуке. Выживали лишь
религии наднациональные, притом монотеистические, подобные христианству
или исламу.
Настал день, когда арии, подобно другим народам, устали. Разбухшая,
взрывающаяся восстаниями империя и неудачные завоевательные походы на
Запад истощили их силы. Началось угасание арийской гегемонии. Одновременно
начала деградировать и религия.
Мощный, Сильнейший и Победный Ахурамазда постепенно уступает
первенство Митре. Тоже, скажете, неплохо. Ведь Митра - бог-воин. Это так,
но вместе с Ахурамаздой исчезает Ариман, а значит и дуалистическое
строение мира. Злое начало, относимое к Ариману, перелагается на человека.
Естественно, ведь нельзя обвинить благого бога в том, что он творит зло.
Человек становится изначально греховен. Из партнера бога в борьбе со злом
он превращается в коленопреклоненного слугу.
Происходит вырождение зороастризма в митраизм, причем к последнему
активно примешиваются эллинистические культы. Это была агония, но еще не
смерть. Зороастризм поднимет голову при Аршакидах [Аршакиды - парфянская
династия (250 г. до н.э. - 224 г. н.э.)] и Сасанидах [Сасаниды - иранская
династия (224-651 гг. н.э.)], чтобы окончательно исчезнуть с приходом
христианства и ислама. Напичканный суровыми табу, он стал неудобен для
слабых людей, взывавших к милостивому богу. Зороастризм умер, уступив
место рабским религиям. Он умер, так и не дождавшись прихода сильного
совершенного человека. Все рано или поздно уходит.
Вечно светят лишь звезды, именуемые греками астрон. Лишь им ведомо,
когда настанет день и засмеется младенец Заратустра.
В жизнь превращая создание
Без умирания, без увядания
И без нетления,
Вечноживущую, вечнорастущую
И самовластную,
Из мертвых восстанет
И явится вживе
Бессмертный Спаситель
И мир претворит.
(Яшт 19,11)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЗАПАД. ЭЛЛАДА
ПРОЛОГ. ЭПОХА ЗАПАДА
Землю теперь населяют железные люди.
Гесиод, "Дела и дни", 176
Минули века, закованные в медь легионы сошли в Тартар, пугая Танатоса
[Танатос] - бог смерти в греческой мифологии своим грозным видом. На смену
им шли другие, державшие свой путь на восход солнца.
Железные люди - яростные, сильные, неистовые. История Запада началась
именно в тот миг, когда появились железные люди. Они сжимали в руках
стальные мечи, легко перерубавшие отточенную бронзу. Но не поэтому их
прозвали железными. Их сердца были подобны стали, закаленной в кипящем
масле и крови. Их сердца были бесстрашны и дики. Железные люди считали
себя потомками богатырей легендарных эпох и стремились подтвердить силой
оружия свое право на землю, некогда породившую этих богатырей.
Под напором диких племен, время которых еще не настало, они ворвались
на землю Эллады, которую населяли в то время люди-полубоги - герои
бесчисленных мифов и преданий.
Снова еще поколенье, четвертое, создал Кронион
На многодарной земле, справедливее прежних и лучше -
Славных героев божественный род. Называют их люди -
Полубогами: они на земле обитали пред нами.
[Гесиод "Дела и дни", 157-160]
[Кронион - т.е. сын Крона;
обычно так называли Крона]
Агамемнон и Менелай, Ахилл и Диомед - боги Олимпа не гнушались выпить
чашу вина с этими мудрейшими из царей и величайшими из воинов. Сам Зевс
был не прочь прислушаться к совету хитроумного Одиссея или принять помощь
могучего Геракла.
То было поколение героев, смысл своей жизни видевших в искательстве
приключений. Они не были мечтательными романтиками, они не были
бессребрениками, их не обошли стороной худшие человеческие пороки: ложь,
предательство, вероломство. Их знаменем стал парус. Вспенивая воду, они
гнали легкокрылые ладьи во все стороны света. Они мечтали покорить
неизведанное.
Эта эпоха не была волшебной сказкой, как представлялось позднее. Она
была жестокой. Не менее, но и не более, чем остальные. Она была похожа на
век прошедший, в ней были черты века будущего. То было время
патриархальной гармонии. Гармонии между человеком и природой. Гармонии
между эллинами и соседними народами.
То было время некоего паритета между Востоком и Западом, время
жестокое и славное, содержащее зерно благородства и превратившееся поэтому
в прекраснейшую легенду.
Но пришли железные люди, носившие в своем сердце иной порядок. Они
жаждали добычи и крови. Под их неистовым напором рухнули стены
златообильных Микен, Тиринфа и Пилоса, был подвергнут разгрому могучий
некогда Крит.
Настал век железных людей. Век Запада. Век, длившийся более
тысячелетия.
Подобно эпохе медных людей то был век войн. Но войн не ради богатства
и мишурного властолюбия. Железным людям претили изнеженность и роскошь,
столь быстро развращающие удачливых завоевателей. Они готовы были
променять все это на власть и воинскую славу.
Железные люди создали ЦАРСТВО РАВНЫХ и нарекли его Спартой, а себя -
спартиатами. Никто не выделялся средь других ни едой, ни одеждой, ни
жильем. Любой спартиат был равен царю. Хотя нет. Царь все же имел одну
привилегию - умереть в бою первым. Не было в мире народа, чей царь первым
вступал в битву и последним выходил из нее. Только люди со стальными
сердцами достойны иметь таких царей!
Железных людей не манили завоевания. Они ведали их суетность и
недолговечность. Им было довольно славы непобедимых воинов. И множество их
врагов смогли на собственной шкуре убедиться в этом. Спартиата можно было
убить, но не победить. Железный человек мог быть со щитом или на щите, тот
же, кто возвратился домой без щита, не был спартиатом. Он даже не имел
имени. Его звали отныне - Трус.
Сами того не предполагая, железные люди привели в движение народы,
населявшие Элладу, заставив их наполнить сталью свои сердца. И начала эра
эллинской экспансии, вошедшая в историю как великая греческая колонизация.
Эллины покоряли мир. Покоряли не мечом, ибо знали, что не все можно
покорить сталью, а оливками и вином, серебром и великолепной керамикой.
Впрочем, когда требовалось, они без сомнения пускали в ход и меч.
Еще никогда прежде ни один народ не был столь близок к тому, чтобы
покорить мир. Ведь не было народа более предприимчивого, более
космополитичного, более легкого на подъем. Но и не было на земле народа
более непостоянного и раздираемого распрями, чем эллины. Сотни полисов,
пекущихся лишь о своей выгоде, ставящих ее выше долга перед нацией.
Эллины уподобились своим богам - ветреным, изменчивым, непостоянным.
А, может быть, боги уподобили эллинов себе.
В божествах, в коих они верили, не было той мрачной энергии - силы,
что толкает народы на завоевания. По сути то были боги-люди, созданные
вечностью - Кроносом, но давно порвавшие связь с прародителем. В них не
было ничего сверхъестественного, не было сгустка ирреальности, которая
порождает слепой фанатизм.
Нелепо даже представить эллина, идущего на бой с именем Зевса на
устах. Умереть во имя фетиша - удел верящих в слабых и жестоких идолов.
Эллин мог умереть лишь за свой дом, за честь и славу. Умереть за Родину.
Но как редко этой родиной была Эллада. Обычно это были Афины, Фивы,
Мегара, Коринф - клочок земли со стенами посередине, именуемый полисом. А
за рекою была чужая земля, хотя там тоже говорили на эллинском наречии и
приносили жертвы тем же богам, и жило там много друзей и знакомых. Но то
была чужая земля!
И уже совсем не за что эллину было сражаться за пределами Эллады.
Зажатый в рамках полисного сознания, он не имел той великой идеи, великой
веры, которая сплачивает нации и толкает их на великие завоевания.
Для этого нужны или стальные сердца или кровавый бог.
Великие завоеватели прикрывались знаменем жестоких и властных
моноидолов, сверхъестественных по сути, сконцентрировавших в себе сгусток
космоэнергии. Таков Мардук вавилонян и ассирийцев. Таков Ахурамазда -
белый лик Аримана. Таков Христос с мечом в руке. Таков Магомет. Таковы
племенные идолы Чингисхана и Тимура. Таков и демон коммунизма, приобретший
силу под влиянием еврейского христианства.
Это боги, концентрирующие в себе жестокую энергию. Они способны
покорять, но не в силах удержать покоренное, так как для этого мало веры в
ирреальный фетиш. Нужна идея нации, идея стального сердца, идея рациума.
Нужна, наконец, вера в сильного и разумного человека.
Потому-то все эти империи рухнули под напором внутренних междоусобиц.
Ведь держались они на эфемерной, чуждой покоренным народам вере, да на
авторитете полководца-завоевателя.
Эллины не пытались колонизовать мир силой. Они не могли покорить его
верой. Они не были нацией, способной стать стержнем будущей империи. Сыны
эллинских полисов хотели покорить мир предприимчивостью и культурой,
привлекательной именно потому, что она шла от человека, а не от бога.
Это им удалось. Именно культура Эллады нанесла сокрушительное
поражение лоскутной Персидской империи, а не сорок тысяч гоплитов и
гетайров, которые при иных обстоятельствах просто бы растворились в
необозримых пространствах Востока.
Персида к тому времени уже давно потеряла стержень своего могущества.
Властный Ахурамазда уступил место доброму и бездеятельному Митре, а персы
погрязли в роскоши и неге. Лишившись сильной идеи, они не стали драться за
своего царя, резонно полагая, что с приходом сынов Запада не произойдет
ничего более страшного, чем замена его другим самодержцем. Их имуществу
ничего не угрожало, а эллинская культура была лишь благом для застоявшейся
жизни Востока.
Запад сокрушил Восток в бою, но был поглощен им. Эллинизм внес свежую
струю в агонизирующие в тупике эволюции восточные сатрапии. Странный
симбиоз свежей крови и многовековых традиций породил самобытную и изящную
культуру, гармонично сочетающую в себе все лучшее, что было порождено
Западом и Востоком; культуру, которой не было до того и никогда не будет
после.
Железных людей было мало, и Восток растворил их в мареве пустынь и
хаосе кривых улочек городов. Восток не только парировал этот выпад, но и
нанес ответный удар. Нега и роскошь проникли на Балканы, не обойдя даже
Спарту. Стало мало желающих умереть на щите. Эллины все чаще
руководствовались советом лирика Архилоха.
Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадает
Щит мой. Не хуже ничуть новый могу я достать.
Попавшие в тенета Востока, втянутая в бесконечные распри диадохов
Эллада потеряла значение центральной державы Запада, уступив это место
Риму.
Мир никогда не знал и вряд ли узнает державу, где национальная идея
была бы выражена столь сильно как в Риме.
При этом парадоксально, но факт - нации, как таковой фактически не
существовало. Согласно легенде, не слишком достоверной, был небольшой
отряд переселенцев из разрушенной эллинами Трои, впитавший в себя сразу
три этнических элемента - латинян, сабинян и этрусков.
Па этой основе возник город полисного типа. Но в отличие от эллинских
полисов экспансионистская политика римлян не ограничивалась выведением
колоний, которые в перспективе должны были стать независимыми от
метрополии. Рим начал широкую экспансию внутри Италии, присоединяя
захваченные италийские земли на правах полузависимых союзников.
Двухсотлетние непрерывные войны позволили и римлянам овладеть почти всей
Италией, а кроме того, создать лучшую за всю древнюю историю армию,
спаянную не полисным, а национальным сознанием.
Именно такая армия с ее четкой организацией, огромными людскими
резервами, сильным, политически устойчивым тылом, способна была завоевать
мир. И римляне завоевали его, распространив влияние Запада от Испании до
Персидского залива, и от Британии до истоков Нила.
Но вобрав в себя чудовищный конгломерат разноязыких народов, римляне
потеряли то, что сплачивало их - национальное чувство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
церковь изначально мыслилась как церковь наднациональная. Если первые
христианские общины состояли исключительно из иудеев, то очень скоро в них
стали преобладать эллинизированные жители римской империи. При этом,
понимая, что богатому незачем поклоняться неизвестному иудейскому мессии,
распятого по приказу прокуратора Понтия Пилата, христианские проповедники
делали ставку на бедных и угнетенных - "Блаженны нищие духом, ибо их есть
Царство Небесное". (Мат.5,3). Лишь позднее, когда христианство стало
господствующей религией, в христиане стали обращать насильно. Примерно ту
же картину можно наблюдать в исламском обществе. Мусульмане, как и
христиане, на первых порах не прибегали к силе не из-за того, что не
располагали ей, а понимая, что любое насилие влечет противодействие. Они
предпочитали использовать экономические рычаги, освобождая от подушного
налога лишь уверовавших в Аллаха. В итоге спустя какие-нибудь десять -
двадцать лет большая часть покоренного населения совершенно добровольно
совершала намаз, старательно отбивая поклоны в сторону Мекки. Арии не
последовали примеру ни первых, ни вторых, ни третьих. Хотя им и была
свойственна национальная замкнутость, о чем будет сказано ниже, они не
препятствовали обращению в зороастризм других народов. Но и не насаждали
свою веру силой. Кто хотел верить в Ахурамазду, тот верил в него.
Остальные поклонялись тем богам, каких считали нужным.
Отчужденность зороастризма походит на своего рода брезгливость, с
которой арии относились к иноплеменникам. Человек иной нации для ария -
существо, по значимости не превосходящее грязного навозного жука. Подобное
высокомерие вряд ли привлекало к зороастризму симпатии иноверцев.
Можно ли говорить о том, что Заратустра проповедовал идею
сверхчеловека?
Нет - в смысле владычества над божественной и человеческой сутью.
Да - в смысле совершенства.
Зороастриец должен был быть образцом человека - сильным, свободным от
скверны, гармоничным. Христианство сознательно сделало ставку на слабых
душой и телом. Христу важно подчинить себе паству, заставить ее уверовать
в собственные грехи, в свою слабость перед миром, а значит - и в бога.
Ахурамазда ставил человека перед выбором - добро или зло. Пойти по
пути добра может лишь сильный, и потому зороастризм отвергает слабость во
всех его проявлениях. В зороастризме нет места убогим, калекам,
неумехам-нищим. "Пусть там не будет ни горбатых спереди, ни горбатых
сзади, ни увечных, ни помешанных, ни с родимыми пятнами, ни порочных, ни
больных, ни кривых, ни гнилозубых, ни прокаженных, чья плоть выброшена, и
ни с другими пороками, которые служат отметинами Анхра-Манью, наложенными
на смертных". (Из Витевдата, фрагард 2,29). Учение Заратустры не
предназначено для рабов. Рабы желанные гости там, где правят бал слабые
боги. "Аллах кроток к рабам". (Сура 2,203). Так уверяет Коран. Другой
слабый бог, дабы обрести популярность, сам побывал в шкуре раба. "Но
уничижил себя самого, приняв образ раба". (Фил. 2,7).
Зороастризм не предполагает рабского поклонения богу. Ахурамазда
скорее высший могучий партнер, нежели хозяин. Он великий союзник в борьбе
с Ариманом.
Любая нация рано или поздно устает в своем созидательном порыве.
Потенция ее слабеет, общественное устройство становится дряхлым и
разрушается. Это закономерность, аксиоматичность которой не нуждается в
доказательстве. Пролетел век Эллады, минула эпоха Рима, ушли в никуда
блеск и величие Испании, талассократия Британии, кануло в небытие
блистательное пятнадцатилетие наполеоновской Франции, растворилось в
горниле двух мировых войн милитаристское могущество Германии. Век славы
народов рано или поздно проходит и тогда наступает момент, чрезвычайно
опасный для религии, вызванный потерей нравственно-религиозных ориентиров
разочаровавшегося и уставшего народа. Сколько национальных религий рухнули
в этот критический миг! Бессчетное множество. Кто помнит сейчас о
Гойтосире и Замолксисе, Зевсе и Кибеле, Тоте и Мардуке. Выживали лишь
религии наднациональные, притом монотеистические, подобные христианству
или исламу.
Настал день, когда арии, подобно другим народам, устали. Разбухшая,
взрывающаяся восстаниями империя и неудачные завоевательные походы на
Запад истощили их силы. Началось угасание арийской гегемонии. Одновременно
начала деградировать и религия.
Мощный, Сильнейший и Победный Ахурамазда постепенно уступает
первенство Митре. Тоже, скажете, неплохо. Ведь Митра - бог-воин. Это так,
но вместе с Ахурамаздой исчезает Ариман, а значит и дуалистическое
строение мира. Злое начало, относимое к Ариману, перелагается на человека.
Естественно, ведь нельзя обвинить благого бога в том, что он творит зло.
Человек становится изначально греховен. Из партнера бога в борьбе со злом
он превращается в коленопреклоненного слугу.
Происходит вырождение зороастризма в митраизм, причем к последнему
активно примешиваются эллинистические культы. Это была агония, но еще не
смерть. Зороастризм поднимет голову при Аршакидах [Аршакиды - парфянская
династия (250 г. до н.э. - 224 г. н.э.)] и Сасанидах [Сасаниды - иранская
династия (224-651 гг. н.э.)], чтобы окончательно исчезнуть с приходом
христианства и ислама. Напичканный суровыми табу, он стал неудобен для
слабых людей, взывавших к милостивому богу. Зороастризм умер, уступив
место рабским религиям. Он умер, так и не дождавшись прихода сильного
совершенного человека. Все рано или поздно уходит.
Вечно светят лишь звезды, именуемые греками астрон. Лишь им ведомо,
когда настанет день и засмеется младенец Заратустра.
В жизнь превращая создание
Без умирания, без увядания
И без нетления,
Вечноживущую, вечнорастущую
И самовластную,
Из мертвых восстанет
И явится вживе
Бессмертный Спаситель
И мир претворит.
(Яшт 19,11)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЗАПАД. ЭЛЛАДА
ПРОЛОГ. ЭПОХА ЗАПАДА
Землю теперь населяют железные люди.
Гесиод, "Дела и дни", 176
Минули века, закованные в медь легионы сошли в Тартар, пугая Танатоса
[Танатос] - бог смерти в греческой мифологии своим грозным видом. На смену
им шли другие, державшие свой путь на восход солнца.
Железные люди - яростные, сильные, неистовые. История Запада началась
именно в тот миг, когда появились железные люди. Они сжимали в руках
стальные мечи, легко перерубавшие отточенную бронзу. Но не поэтому их
прозвали железными. Их сердца были подобны стали, закаленной в кипящем
масле и крови. Их сердца были бесстрашны и дики. Железные люди считали
себя потомками богатырей легендарных эпох и стремились подтвердить силой
оружия свое право на землю, некогда породившую этих богатырей.
Под напором диких племен, время которых еще не настало, они ворвались
на землю Эллады, которую населяли в то время люди-полубоги - герои
бесчисленных мифов и преданий.
Снова еще поколенье, четвертое, создал Кронион
На многодарной земле, справедливее прежних и лучше -
Славных героев божественный род. Называют их люди -
Полубогами: они на земле обитали пред нами.
[Гесиод "Дела и дни", 157-160]
[Кронион - т.е. сын Крона;
обычно так называли Крона]
Агамемнон и Менелай, Ахилл и Диомед - боги Олимпа не гнушались выпить
чашу вина с этими мудрейшими из царей и величайшими из воинов. Сам Зевс
был не прочь прислушаться к совету хитроумного Одиссея или принять помощь
могучего Геракла.
То было поколение героев, смысл своей жизни видевших в искательстве
приключений. Они не были мечтательными романтиками, они не были
бессребрениками, их не обошли стороной худшие человеческие пороки: ложь,
предательство, вероломство. Их знаменем стал парус. Вспенивая воду, они
гнали легкокрылые ладьи во все стороны света. Они мечтали покорить
неизведанное.
Эта эпоха не была волшебной сказкой, как представлялось позднее. Она
была жестокой. Не менее, но и не более, чем остальные. Она была похожа на
век прошедший, в ней были черты века будущего. То было время
патриархальной гармонии. Гармонии между человеком и природой. Гармонии
между эллинами и соседними народами.
То было время некоего паритета между Востоком и Западом, время
жестокое и славное, содержащее зерно благородства и превратившееся поэтому
в прекраснейшую легенду.
Но пришли железные люди, носившие в своем сердце иной порядок. Они
жаждали добычи и крови. Под их неистовым напором рухнули стены
златообильных Микен, Тиринфа и Пилоса, был подвергнут разгрому могучий
некогда Крит.
Настал век железных людей. Век Запада. Век, длившийся более
тысячелетия.
Подобно эпохе медных людей то был век войн. Но войн не ради богатства
и мишурного властолюбия. Железным людям претили изнеженность и роскошь,
столь быстро развращающие удачливых завоевателей. Они готовы были
променять все это на власть и воинскую славу.
Железные люди создали ЦАРСТВО РАВНЫХ и нарекли его Спартой, а себя -
спартиатами. Никто не выделялся средь других ни едой, ни одеждой, ни
жильем. Любой спартиат был равен царю. Хотя нет. Царь все же имел одну
привилегию - умереть в бою первым. Не было в мире народа, чей царь первым
вступал в битву и последним выходил из нее. Только люди со стальными
сердцами достойны иметь таких царей!
Железных людей не манили завоевания. Они ведали их суетность и
недолговечность. Им было довольно славы непобедимых воинов. И множество их
врагов смогли на собственной шкуре убедиться в этом. Спартиата можно было
убить, но не победить. Железный человек мог быть со щитом или на щите, тот
же, кто возвратился домой без щита, не был спартиатом. Он даже не имел
имени. Его звали отныне - Трус.
Сами того не предполагая, железные люди привели в движение народы,
населявшие Элладу, заставив их наполнить сталью свои сердца. И начала эра
эллинской экспансии, вошедшая в историю как великая греческая колонизация.
Эллины покоряли мир. Покоряли не мечом, ибо знали, что не все можно
покорить сталью, а оливками и вином, серебром и великолепной керамикой.
Впрочем, когда требовалось, они без сомнения пускали в ход и меч.
Еще никогда прежде ни один народ не был столь близок к тому, чтобы
покорить мир. Ведь не было народа более предприимчивого, более
космополитичного, более легкого на подъем. Но и не было на земле народа
более непостоянного и раздираемого распрями, чем эллины. Сотни полисов,
пекущихся лишь о своей выгоде, ставящих ее выше долга перед нацией.
Эллины уподобились своим богам - ветреным, изменчивым, непостоянным.
А, может быть, боги уподобили эллинов себе.
В божествах, в коих они верили, не было той мрачной энергии - силы,
что толкает народы на завоевания. По сути то были боги-люди, созданные
вечностью - Кроносом, но давно порвавшие связь с прародителем. В них не
было ничего сверхъестественного, не было сгустка ирреальности, которая
порождает слепой фанатизм.
Нелепо даже представить эллина, идущего на бой с именем Зевса на
устах. Умереть во имя фетиша - удел верящих в слабых и жестоких идолов.
Эллин мог умереть лишь за свой дом, за честь и славу. Умереть за Родину.
Но как редко этой родиной была Эллада. Обычно это были Афины, Фивы,
Мегара, Коринф - клочок земли со стенами посередине, именуемый полисом. А
за рекою была чужая земля, хотя там тоже говорили на эллинском наречии и
приносили жертвы тем же богам, и жило там много друзей и знакомых. Но то
была чужая земля!
И уже совсем не за что эллину было сражаться за пределами Эллады.
Зажатый в рамках полисного сознания, он не имел той великой идеи, великой
веры, которая сплачивает нации и толкает их на великие завоевания.
Для этого нужны или стальные сердца или кровавый бог.
Великие завоеватели прикрывались знаменем жестоких и властных
моноидолов, сверхъестественных по сути, сконцентрировавших в себе сгусток
космоэнергии. Таков Мардук вавилонян и ассирийцев. Таков Ахурамазда -
белый лик Аримана. Таков Христос с мечом в руке. Таков Магомет. Таковы
племенные идолы Чингисхана и Тимура. Таков и демон коммунизма, приобретший
силу под влиянием еврейского христианства.
Это боги, концентрирующие в себе жестокую энергию. Они способны
покорять, но не в силах удержать покоренное, так как для этого мало веры в
ирреальный фетиш. Нужна идея нации, идея стального сердца, идея рациума.
Нужна, наконец, вера в сильного и разумного человека.
Потому-то все эти империи рухнули под напором внутренних междоусобиц.
Ведь держались они на эфемерной, чуждой покоренным народам вере, да на
авторитете полководца-завоевателя.
Эллины не пытались колонизовать мир силой. Они не могли покорить его
верой. Они не были нацией, способной стать стержнем будущей империи. Сыны
эллинских полисов хотели покорить мир предприимчивостью и культурой,
привлекательной именно потому, что она шла от человека, а не от бога.
Это им удалось. Именно культура Эллады нанесла сокрушительное
поражение лоскутной Персидской империи, а не сорок тысяч гоплитов и
гетайров, которые при иных обстоятельствах просто бы растворились в
необозримых пространствах Востока.
Персида к тому времени уже давно потеряла стержень своего могущества.
Властный Ахурамазда уступил место доброму и бездеятельному Митре, а персы
погрязли в роскоши и неге. Лишившись сильной идеи, они не стали драться за
своего царя, резонно полагая, что с приходом сынов Запада не произойдет
ничего более страшного, чем замена его другим самодержцем. Их имуществу
ничего не угрожало, а эллинская культура была лишь благом для застоявшейся
жизни Востока.
Запад сокрушил Восток в бою, но был поглощен им. Эллинизм внес свежую
струю в агонизирующие в тупике эволюции восточные сатрапии. Странный
симбиоз свежей крови и многовековых традиций породил самобытную и изящную
культуру, гармонично сочетающую в себе все лучшее, что было порождено
Западом и Востоком; культуру, которой не было до того и никогда не будет
после.
Железных людей было мало, и Восток растворил их в мареве пустынь и
хаосе кривых улочек городов. Восток не только парировал этот выпад, но и
нанес ответный удар. Нега и роскошь проникли на Балканы, не обойдя даже
Спарту. Стало мало желающих умереть на щите. Эллины все чаще
руководствовались советом лирика Архилоха.
Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадает
Щит мой. Не хуже ничуть новый могу я достать.
Попавшие в тенета Востока, втянутая в бесконечные распри диадохов
Эллада потеряла значение центральной державы Запада, уступив это место
Риму.
Мир никогда не знал и вряд ли узнает державу, где национальная идея
была бы выражена столь сильно как в Риме.
При этом парадоксально, но факт - нации, как таковой фактически не
существовало. Согласно легенде, не слишком достоверной, был небольшой
отряд переселенцев из разрушенной эллинами Трои, впитавший в себя сразу
три этнических элемента - латинян, сабинян и этрусков.
Па этой основе возник город полисного типа. Но в отличие от эллинских
полисов экспансионистская политика римлян не ограничивалась выведением
колоний, которые в перспективе должны были стать независимыми от
метрополии. Рим начал широкую экспансию внутри Италии, присоединяя
захваченные италийские земли на правах полузависимых союзников.
Двухсотлетние непрерывные войны позволили и римлянам овладеть почти всей
Италией, а кроме того, создать лучшую за всю древнюю историю армию,
спаянную не полисным, а национальным сознанием.
Именно такая армия с ее четкой организацией, огромными людскими
резервами, сильным, политически устойчивым тылом, способна была завоевать
мир. И римляне завоевали его, распространив влияние Запада от Испании до
Персидского залива, и от Британии до истоков Нила.
Но вобрав в себя чудовищный конгломерат разноязыких народов, римляне
потеряли то, что сплачивало их - национальное чувство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137