Лиофар ходил за
абдеритом словно тень, но три дня, потраченных на слежку, не дали никакого
результата. Следующим шагом отважного горшечника была попытка проникнуть в
дом, где остановился подозрительный иноземец. Лиофар ловко перебрался
через невысокую каменную стену, однако за ней его поджидали два огромных
молосса [молосс - порода овчарок, выведенная в Эпире], о встрече с
которыми горшечник вспоминал очень неохотно.
Убедившись, что коварного абдерита просто так не поймать, Лиофар
изменил тактику. Он больше не следил за Клеодулом и не пытался проникнуть
в его дом. Горшечник решил действовать тоньше - через слуг. Подученный
хозяином Брасим без особого труда познакомился с рабами купца. Те
оказались словоохотливы и конечно были не прочь выпить на дармовщинку. А
Брасим, как на грех, всегда был при деньгах. Вскоре он стал лучшим другом
рабов абдерита. И вот тут секреты посыпались, как из мешка. Подвыпившие
рабы наперебой хвастали расположением к ним хозяина и рассказывали обо
всех его делишках. Лиофару удалось выяснить, что абдерит покинул родину не
до нашествия мидян, а спустя несколько дней после того, как их войско
проследовало через Абдеры. Кроме того, раньше он был куда более, чем
беден. Богатство пришло к нему необъяснимым путем, буквально свалилось
наголову. Еще вчера купец Клеодул подумывал о том, где бы раздобыть денег
на новую партию товара, а наутро вдруг стал безмерно богат. Один из слуг
клялся, что видел как несколько мидийских воинов внесли в сумерках в дом
Клеодула тяжелый сундук. Наутро Клеодул стал богатым.
Еще Лиофару удалось выяснить, что купец водит знакомство с
аристократами, один из которых, Гофокл, был известен как близкий друг
богача Ликида, подбивавшего афинян помириться с варварами. Полученные
сведения вселяли в Лиофара уверенность, что он на правильном пути.
За эти дни, что он занимался разоблачением купца, горшечник ни разу
не виделся с Педаритом. Однажды они повстречались на улице, но юноша
поспешил зайти в медную лавку и оставался там до тех пор, пока Лиофар не
прошел мимо. Это еще более настроило горшечника против подлого абдерита.
Брасим получил три драхмы и приказ разведать, когда купец собирается
в гости к кому-нибудь из своих знакомцев-аристократов. Раб вернулся вдрызг
пьяный и заплетающимся языком поведал, что слуга абдерита уверяет, будто
его хозяин собирается на тайную встречу этой ночью.
Не успела луна занять свое место на небосклоне, как Лиофар уже сидел
в кустах акации напротив дома купца. Он пробыл здесь почти до рассвета,
изрядно продрогнув и едва не попавшись в руки ночной страже. Купец так и
не вышел.
Домой горшечник вернулся, выбивая зубами частую дробь. Нещадно
изругав раба, Лиофар дал ему драхму и отправил опохмеляться на агору, где
должны были вот-вот появиться слуги купца. Теперь оставалось только ждать.
Лиофар послонялся по дому, поругался с Фиминтой, зашел между прочим в
мастерскую, где во время отсутствия хозяина и Брасима творил Тердек.
Увидев сосуды, сотворенные блудным сыном моря, горшечник пришел в такую
ярость, что едва не пришиб раба куском обожженной глины, претендующей на
то, чтобы считаться лутрофором [лутрофор - длинный узкогорлый сосуд,
использовавшийся для обряда омовения невесты]. На деле этот горшок походил
на уродливую гидрию [гидрия - сосуд для воды с двумя горизонтальными и
одной ручкой], украшенную варварским орнаментом. Запретив рабу трогать
краски и пообещав поколотить его как только выпадет свободная минута,
Лиофар вернулся в дом как раз вовремя, чтобы выслушать рассказ Брасима.
Как выяснилось, подлый слуга подлого абдерита просто посмеялся над своим
щедрым приятелем. Это Брасим узнал после первой чаши. Затем они выпили
еще, и клеодулов раб начал молоть разную чепуху насчет того, что донесет
на Брасима, проявляющего странный интерес к его хозяину. Выпив еще чашу
по-скифски, слуга подобрел и поклялся, что этой ночью хозяин собирается
пойти в Мелиту [Мелита - район Афин]. А знает он это вовсе не потому, что
хозяин сказал ему, а потому, что желая попасть в Мелиту, приходится идти
мимо холма Муз - место не слишком спокойное ночью, и на всякий случай
Клеодул всегда берет с собой не только раба, но и пса. Для того, чтобы у
пса было лучше обоняние, его целый день не кормят. Утром молоссов как раз
не кормили, и склонный к логическому мышлению раб сделал вывод, что хозяин
собирается на ночную прогулку.
Выслушав столь мудрое умозаключение, пересказанное хмельным Брасимом,
горшечник призадумался. В Мелите жило немало аристократов, в том числе
Гофокл и Ликид. Купец вполне мог собраться в гости к кому-нибудь из них.
Лиофар решил, что настало время для решительных действий.
К ночи он в сопровождении Брасима занял старый пункт наблюдений в
акациевых кустах. Раб был вооружен увесистой дубинкой - на случай, если на
них набросится пес или лихой человек, - Лиофар повесил на пояс длинный
нож. На этот раз слуга подлого абдерита не обманул. Едва на небе зажглись
звезды, возвещая, что все добропорядочные граждане легли спать, калитка
приоткрылась и из нее выскользнули два силуэта. Собственно говоря, их было
два с половиной, потому что рядом с людьми бежала огромная собака. Должно
быть, купец рассчитывал, что ее нюх позволит ему обнаружить любую слежку,
но лиофар и его помощник оказались хитрее. Брасим заранее разбросал у
дороги рыбьи потроха, посыпанные порошком курга, начисто отбивавшим нюх у
собак. Голодный пес, естественно, тут же сожрал требуху и в результате
лишился своего главного оружия. Он пробежал совсем рядом с кустами, но не
почувствовал запаха прячущихся там людей.
Прогулка по ночному городу - не самое приятное занятие. Негромко
чертыхаясь, когда ноги попадали в вымоины, добровольные сикофанты
следовали за абдеритом, заботясь лишь об одном - как бы не упустить его из
виду. Хорошо еще, что было полнолуние, и тени купца и его спутников четко
отпечатывались на белых стенах домов.
Чутье не подвело Лиофара. Купец и впрямь пришел к дому Гофокла.
Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного - Лиофар и
Брасим успели своевременно спрятаться за углом дома - абдерит постучал в
калитку. Постучал особым образом. Через несколько мгновений калитка
распахнулась, впустив людей и собаку внутрь. На улицу шерстяным покрывалом
легла тишина.
Присев на камень, Лиофар принялся размышлять о том, что ему делать.
Обвинить купца в тайных встречах с Гофоклом? Но это следовало еще
доказать. А кроме того, абдерит мог заявить, что у него было какое-нибудь
неотложное дело. Попробуй тогда докажи, что он лжет. Можно было, конечно,
вновь обратиться с доносом в коллегию порядка, но магистраты уже однажды
посмеялись над ним. Поразмыслив, Лиофар принял совершенно неожиданное
решение. Он оставил Брасима стеречь заговорщиков и со всех ног бросился к
дому, в котором остановились посланцы Спарты.
Позабыв о всех приличиях, горшечник барабанил в двери до тех пор,
пока они не отворились. Взору горшечника предстали два могучих мужа с
обнаженными мечами в руках, Один из них, что был в летах, не очень
дружелюбно спросил:
- Что ты ищешь здесь ночью?
- Помощи! - воскликнул Лиофар. Горшечник торопливо объяснил, какое
дело привело его сюда, не забыв честно упомянуть и о том, почему он решил
обратиться за помощью к спартиатам, а не в коллегию порядка. Внимательно
выслушав этот рассказ, феоры переглянулись, затем старший сказал:
- Надо бы проверить.
- Это не наше дело, - попытался возразить второй, но его товарищ
отрезал:
- Сейчас любое дело наше. Иди разбуди архонта Фемистокла. Скажи ему,
что феор Аримнест просит его прибыть по неотложному делу к дому... Как
зовут того человека?
- Гофокл! - подсказал Лиофар.
- К дому Гофокла. Да не забудьте взять стражу. А я пойду с этим
человеком.
Спартиат кивнул и как был - в одном хитоне и босой - побежал по улице
к жилищу Фемистокла. Старый феор вошел внутрь дома, надел сандалии и плащ,
после чего присоединился к Лиофару.
- Пойдем.
Он мерил дорогу крупными решительными шагами, а Лиофар суетливо,
словно собачонка, бежал рядом, с обожанием поглядывая на своего грозного
спутника. Так они пришли туда, где ждал Брасим.
- Ну, что они делают? - спросил горшечник своего раба.
Тот пожал плечами.
- Не знаю. Никто не выходил, но зато еще два человека вошли в дом.
- Вот видишь! - торжествующе воскликнул Лиофар, обращаясь к
спартиату.
Феор не разделил этого восторга.
- Пока ничего не вижу. И веди себя тише, а не то нас услышат.
Горшечник послушался и умолк. Они стояли в полной тишине, наблюдая за
подозрительным домом, до тех пор, пока в конце улицы не появился блеск
факелов.
- Это идет стража, - сказал спартиат. - Пойдем встретим их.
Он не ошибся. Это действительно была стража. Впереди шли второй
спартиат и архонт Фемистокл, а следом - человек десять скифов, вооруженных
луками и акинаками.
- Что же ты обнаружил? - поинтересовался Фемистокл у слегка
оробевшего горшечника.
Тот повторил примерно то, что рассказал спартиатам, присовокупив, что
его раб Брасим видел, как в подозрительный дом вошли еще два человека.
- Раб? - Архонт усмехнулся. - Не слишком-то я верю тому, что говорят
рабы. Знай, горшечник, если в этом доме никого не окажется, тебе придется
плохо.
- Окажется! - горячо заверил Лиофар и как бы между прочим добавил:
- Я знаю, как следует постучать, чтобы открыли калитку.
- Так стучи. Хотя нет, постой.
Фемистокл подозвал к себе командира стражей и велел ему сделать так,
чтобы свет факелов не был виден. Тот кивнул и отослал часть своих воинов,
державших факелы, за угол храма, добавив несколько слов на своем
варварском языке. Затем он перешел на ломаное койне.
- Как только мы войдем в дом, они прибегут к нам и будет светло.
- Хорошо, - сказал архонт и велел Лиофару: - Стучи, горшечник.
Кивнув головой, Лиофар направился к дому Гофокла. Фемистокл,
спартиаты и стражники следовали за ним. Подойдя к двери, горшечник
постучал. Точно так, как это делал подлый абдерит. Затем он затаил дыхание
и принялся ждать. Ему пришлось пережить несколько томительных мгновений,
прежде чем дверь приотворилась. Не дожидаясь, пока слуга рассмотрит
ночного гостя, Лиофар, словно бык, ринулся вперед. Он сбил открывшего
дверь человека, оступился и упал на него. Не успел сторож закричать, как
Лиофар умело, словно всю жизнь только этим и занимался, ударил его кулаком
в висок. Гофоклов слуга охнул и обмяк.
- Ловко, - шепотом похвалил старший из спартиатов, зашедший следом.
Возбужденно дыша, за спиной толпились скифы.
- Если у Гофокла кто-то и есть, то они находятся в мегароне. Это там.
- Фемистокл указал рукой в направлении тусклого огонька и удивленно
хмыкнул. - Но там действительно кто-то есть. За мной.
Этот приказ относился к стражникам. Скифы рассыпались цепью и
двинулись вслед за архонтом. Взбрехнула собака, почуявшая присутствие
незнакомых людей. Один из скифов вскинул лук, и собака, взвизгнув, умолкла
навсегда.
В мегарон первым ворвался Фемистокл. За ним вбежали спартиаты,
стражники, к которым присоединились их товарищи с факелами. Последними
протиснулись Лиофар и Брасим.
Взору незваных гостей предстала кучка ошеломленных людей, возлежавших
вокруг уставленного вином и всевозможной снедью стола. Первым опомнился
лысоватый плотный мужчина в красном хитоне. Это был хозяин дома Гофокл.
- В чем дело, Фемистокл?! - гневно воскликнул он.
- Вот это нам и предстоит выяснить, - процедил архонт. - Объясни мне
по какому поводу вы собрались.
- Это обычный симпосиум.
- Что-то вы слишком припозднились. К тому же порядочные люди
собираются на симпосиум засветло.
Гофокл прикинулся непонимающим.
- О чем ты?
- У меня есть свидетельство, что твои гости собирались ночью.
- Ложь! А впрочем, разве это запрещено?
- Добропорядочные граждане не должны ходить по городу ночью! -
назидательно произнес Фемистокл. - А теперь ты назовешь мне имена своих
гостей.
- Хорошо, - не стал перечить Гофокл. Он перечислил тех, кто находился
в его мегароне. Кроме Клеодула здесь оказались два аристократа из филы
[фила - административная единица в Афинах; всего было 10 фил] Эанта,
богатый купец-пагасец [пагасец - житель города Пагасы, придерживавшегося
персофильской ориентации] и даже член буле.
Фемистокл быстро пошептался с командиром стражников, после чего он и
его люди вышли, и продолжил допрос.
- О чем вы говорили?
- А по какому праву ты задаешь мне такие вопросы, Фемистокл? -
взвился хозяин дома, решивший, что пришло время поставить этого
выскочку-архонта на место. Его гости вели себя не столь вызывающе.
Нетрудно было заметить, что они испытывают желание поскорее убраться из
этого дома.
- По праву, данному мне народом Афин! - отрезал архонт. - Или ты
думаешь, я позабыл о твоей подозрительной любви к мидянам?
- Ну ладно, допустим мы беседовали о любви и ненависти.
- И какое же из этих чувств сильнее?
- Мы не пришли к единому выводу.
- Напрасно. Ненависть сильнее, Гофокл, и потому нетрудно объяснить
причину, из-за которой вы здесь собрались.
- Попробуй, - предложил аристократ, пытаясь выглядеть уверенным. Но
от глаз Лиофара не укрылось, что Гофокл побледнел.
- Всему свое время.
Фемистокл замолчал, давая понять, что более не расположен продолжать
эту беседу. Однако Гофокл не успокаивался.
- Будь откровенен, Фемистокл, признайся, что ты просто мстишь мне за
мое высокое происхождение.
- Чепуха! - резко возразил архонт.
Вновь установилась тишина. Гости Гофокла переглянулись и не придумали
ничего лучшего, как вновь приняться за вино.
- Присоединяйтесь, раз уж пришли, - предложил хозяин дома, указывая
на полуопустошенный кратер. Фемистокл отрицательно покачал головой.
Все это время, что они находились в мегароне, горшечник сверлил
взглядом подлого абдерита, ничуть не сомневаясь, что погубил своего врага.
Почувствовав, что на него кто-то смотрит, купец также взглянул на Лиофара
и на его лице отразилась целая гамма чувств, самым сильным из которых был
страх. "Будешь знать, как уводить чужого возлюбленного!" - злорадно
подумал горшечник.
Тем временем шум в доме, начавшийся сразу после того, как стражники
покинули мегарон, усиливался. Гофокл стал нервничать, на расспросы не
отваживался. Наконец вернулся предводитель стражников. Он передал
Фемистоклу небольшой мешочек и что-то прошептал ему на ухо. Архонт
удовлетворенно улыбнулся.
- Ответь мне, Гофокл, откуда в твоем доме мидийское золото?
- Не знаю ни о каком золоте! - без промедления отреагировал хозяин.
- А как ты объяснишь в таком случае вот это? - Фемистокл высыпал
содержимое мешочка на стол. Глухо зазвенели ослепительно яркие, новенькие
дарики.
- Это не мое.
- А чье же?
- Откуда я знаю? Может быть ты сам принес это золото в мой дом.
- Может быть. Но твои слуги оказались куда как разговорчивы.
- Раб не может свидетельствовать против господина.
Фемистокл не стал спорить и в этот раз.
- Не может. Однако я рассчитываю найти немало подобного золота. Не
так ли, уважаемый Клеодул?
Абдерит смертельно побледнел. Не дожидаясь ответа, Фемистокл собрал
монеты и сложил их обратно в мешочек. Затем он торжественно произнес:
- Гофокл и все остальные, именующие себя его гостями, властью, данной
мне афинским народом, я объявляю вас арестованными по подозрению в сговоре
с нашими врагами мидянами. Стража отведет вас в городскую тюрьму...
Так закончилась эта история, в которой горшечник спас родное
государство. Гофокл и его гости сознались, что намеревались склонить
афинян подчиниться мидийскому царю и приняли деньги от царского посланца
Клеодула. Абдерит в свою очередь сообщил, что десять тысяч дариков,
обнаруженные в его доме, были предназначены для подкупа недовольных и для
организации бунта. Гелиэя признала всех шестерых виновными в заговоре
против афинского народа и приговорила их к смерти. Имущество осужденных
было конфисковано в пользу государства.
Архонту Фемистоклу была вынесена благодарность от имени афинского
народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
абдеритом словно тень, но три дня, потраченных на слежку, не дали никакого
результата. Следующим шагом отважного горшечника была попытка проникнуть в
дом, где остановился подозрительный иноземец. Лиофар ловко перебрался
через невысокую каменную стену, однако за ней его поджидали два огромных
молосса [молосс - порода овчарок, выведенная в Эпире], о встрече с
которыми горшечник вспоминал очень неохотно.
Убедившись, что коварного абдерита просто так не поймать, Лиофар
изменил тактику. Он больше не следил за Клеодулом и не пытался проникнуть
в его дом. Горшечник решил действовать тоньше - через слуг. Подученный
хозяином Брасим без особого труда познакомился с рабами купца. Те
оказались словоохотливы и конечно были не прочь выпить на дармовщинку. А
Брасим, как на грех, всегда был при деньгах. Вскоре он стал лучшим другом
рабов абдерита. И вот тут секреты посыпались, как из мешка. Подвыпившие
рабы наперебой хвастали расположением к ним хозяина и рассказывали обо
всех его делишках. Лиофару удалось выяснить, что абдерит покинул родину не
до нашествия мидян, а спустя несколько дней после того, как их войско
проследовало через Абдеры. Кроме того, раньше он был куда более, чем
беден. Богатство пришло к нему необъяснимым путем, буквально свалилось
наголову. Еще вчера купец Клеодул подумывал о том, где бы раздобыть денег
на новую партию товара, а наутро вдруг стал безмерно богат. Один из слуг
клялся, что видел как несколько мидийских воинов внесли в сумерках в дом
Клеодула тяжелый сундук. Наутро Клеодул стал богатым.
Еще Лиофару удалось выяснить, что купец водит знакомство с
аристократами, один из которых, Гофокл, был известен как близкий друг
богача Ликида, подбивавшего афинян помириться с варварами. Полученные
сведения вселяли в Лиофара уверенность, что он на правильном пути.
За эти дни, что он занимался разоблачением купца, горшечник ни разу
не виделся с Педаритом. Однажды они повстречались на улице, но юноша
поспешил зайти в медную лавку и оставался там до тех пор, пока Лиофар не
прошел мимо. Это еще более настроило горшечника против подлого абдерита.
Брасим получил три драхмы и приказ разведать, когда купец собирается
в гости к кому-нибудь из своих знакомцев-аристократов. Раб вернулся вдрызг
пьяный и заплетающимся языком поведал, что слуга абдерита уверяет, будто
его хозяин собирается на тайную встречу этой ночью.
Не успела луна занять свое место на небосклоне, как Лиофар уже сидел
в кустах акации напротив дома купца. Он пробыл здесь почти до рассвета,
изрядно продрогнув и едва не попавшись в руки ночной страже. Купец так и
не вышел.
Домой горшечник вернулся, выбивая зубами частую дробь. Нещадно
изругав раба, Лиофар дал ему драхму и отправил опохмеляться на агору, где
должны были вот-вот появиться слуги купца. Теперь оставалось только ждать.
Лиофар послонялся по дому, поругался с Фиминтой, зашел между прочим в
мастерскую, где во время отсутствия хозяина и Брасима творил Тердек.
Увидев сосуды, сотворенные блудным сыном моря, горшечник пришел в такую
ярость, что едва не пришиб раба куском обожженной глины, претендующей на
то, чтобы считаться лутрофором [лутрофор - длинный узкогорлый сосуд,
использовавшийся для обряда омовения невесты]. На деле этот горшок походил
на уродливую гидрию [гидрия - сосуд для воды с двумя горизонтальными и
одной ручкой], украшенную варварским орнаментом. Запретив рабу трогать
краски и пообещав поколотить его как только выпадет свободная минута,
Лиофар вернулся в дом как раз вовремя, чтобы выслушать рассказ Брасима.
Как выяснилось, подлый слуга подлого абдерита просто посмеялся над своим
щедрым приятелем. Это Брасим узнал после первой чаши. Затем они выпили
еще, и клеодулов раб начал молоть разную чепуху насчет того, что донесет
на Брасима, проявляющего странный интерес к его хозяину. Выпив еще чашу
по-скифски, слуга подобрел и поклялся, что этой ночью хозяин собирается
пойти в Мелиту [Мелита - район Афин]. А знает он это вовсе не потому, что
хозяин сказал ему, а потому, что желая попасть в Мелиту, приходится идти
мимо холма Муз - место не слишком спокойное ночью, и на всякий случай
Клеодул всегда берет с собой не только раба, но и пса. Для того, чтобы у
пса было лучше обоняние, его целый день не кормят. Утром молоссов как раз
не кормили, и склонный к логическому мышлению раб сделал вывод, что хозяин
собирается на ночную прогулку.
Выслушав столь мудрое умозаключение, пересказанное хмельным Брасимом,
горшечник призадумался. В Мелите жило немало аристократов, в том числе
Гофокл и Ликид. Купец вполне мог собраться в гости к кому-нибудь из них.
Лиофар решил, что настало время для решительных действий.
К ночи он в сопровождении Брасима занял старый пункт наблюдений в
акациевых кустах. Раб был вооружен увесистой дубинкой - на случай, если на
них набросится пес или лихой человек, - Лиофар повесил на пояс длинный
нож. На этот раз слуга подлого абдерита не обманул. Едва на небе зажглись
звезды, возвещая, что все добропорядочные граждане легли спать, калитка
приоткрылась и из нее выскользнули два силуэта. Собственно говоря, их было
два с половиной, потому что рядом с людьми бежала огромная собака. Должно
быть, купец рассчитывал, что ее нюх позволит ему обнаружить любую слежку,
но лиофар и его помощник оказались хитрее. Брасим заранее разбросал у
дороги рыбьи потроха, посыпанные порошком курга, начисто отбивавшим нюх у
собак. Голодный пес, естественно, тут же сожрал требуху и в результате
лишился своего главного оружия. Он пробежал совсем рядом с кустами, но не
почувствовал запаха прячущихся там людей.
Прогулка по ночному городу - не самое приятное занятие. Негромко
чертыхаясь, когда ноги попадали в вымоины, добровольные сикофанты
следовали за абдеритом, заботясь лишь об одном - как бы не упустить его из
виду. Хорошо еще, что было полнолуние, и тени купца и его спутников четко
отпечатывались на белых стенах домов.
Чутье не подвело Лиофара. Купец и впрямь пришел к дому Гофокла.
Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного - Лиофар и
Брасим успели своевременно спрятаться за углом дома - абдерит постучал в
калитку. Постучал особым образом. Через несколько мгновений калитка
распахнулась, впустив людей и собаку внутрь. На улицу шерстяным покрывалом
легла тишина.
Присев на камень, Лиофар принялся размышлять о том, что ему делать.
Обвинить купца в тайных встречах с Гофоклом? Но это следовало еще
доказать. А кроме того, абдерит мог заявить, что у него было какое-нибудь
неотложное дело. Попробуй тогда докажи, что он лжет. Можно было, конечно,
вновь обратиться с доносом в коллегию порядка, но магистраты уже однажды
посмеялись над ним. Поразмыслив, Лиофар принял совершенно неожиданное
решение. Он оставил Брасима стеречь заговорщиков и со всех ног бросился к
дому, в котором остановились посланцы Спарты.
Позабыв о всех приличиях, горшечник барабанил в двери до тех пор,
пока они не отворились. Взору горшечника предстали два могучих мужа с
обнаженными мечами в руках, Один из них, что был в летах, не очень
дружелюбно спросил:
- Что ты ищешь здесь ночью?
- Помощи! - воскликнул Лиофар. Горшечник торопливо объяснил, какое
дело привело его сюда, не забыв честно упомянуть и о том, почему он решил
обратиться за помощью к спартиатам, а не в коллегию порядка. Внимательно
выслушав этот рассказ, феоры переглянулись, затем старший сказал:
- Надо бы проверить.
- Это не наше дело, - попытался возразить второй, но его товарищ
отрезал:
- Сейчас любое дело наше. Иди разбуди архонта Фемистокла. Скажи ему,
что феор Аримнест просит его прибыть по неотложному делу к дому... Как
зовут того человека?
- Гофокл! - подсказал Лиофар.
- К дому Гофокла. Да не забудьте взять стражу. А я пойду с этим
человеком.
Спартиат кивнул и как был - в одном хитоне и босой - побежал по улице
к жилищу Фемистокла. Старый феор вошел внутрь дома, надел сандалии и плащ,
после чего присоединился к Лиофару.
- Пойдем.
Он мерил дорогу крупными решительными шагами, а Лиофар суетливо,
словно собачонка, бежал рядом, с обожанием поглядывая на своего грозного
спутника. Так они пришли туда, где ждал Брасим.
- Ну, что они делают? - спросил горшечник своего раба.
Тот пожал плечами.
- Не знаю. Никто не выходил, но зато еще два человека вошли в дом.
- Вот видишь! - торжествующе воскликнул Лиофар, обращаясь к
спартиату.
Феор не разделил этого восторга.
- Пока ничего не вижу. И веди себя тише, а не то нас услышат.
Горшечник послушался и умолк. Они стояли в полной тишине, наблюдая за
подозрительным домом, до тех пор, пока в конце улицы не появился блеск
факелов.
- Это идет стража, - сказал спартиат. - Пойдем встретим их.
Он не ошибся. Это действительно была стража. Впереди шли второй
спартиат и архонт Фемистокл, а следом - человек десять скифов, вооруженных
луками и акинаками.
- Что же ты обнаружил? - поинтересовался Фемистокл у слегка
оробевшего горшечника.
Тот повторил примерно то, что рассказал спартиатам, присовокупив, что
его раб Брасим видел, как в подозрительный дом вошли еще два человека.
- Раб? - Архонт усмехнулся. - Не слишком-то я верю тому, что говорят
рабы. Знай, горшечник, если в этом доме никого не окажется, тебе придется
плохо.
- Окажется! - горячо заверил Лиофар и как бы между прочим добавил:
- Я знаю, как следует постучать, чтобы открыли калитку.
- Так стучи. Хотя нет, постой.
Фемистокл подозвал к себе командира стражей и велел ему сделать так,
чтобы свет факелов не был виден. Тот кивнул и отослал часть своих воинов,
державших факелы, за угол храма, добавив несколько слов на своем
варварском языке. Затем он перешел на ломаное койне.
- Как только мы войдем в дом, они прибегут к нам и будет светло.
- Хорошо, - сказал архонт и велел Лиофару: - Стучи, горшечник.
Кивнув головой, Лиофар направился к дому Гофокла. Фемистокл,
спартиаты и стражники следовали за ним. Подойдя к двери, горшечник
постучал. Точно так, как это делал подлый абдерит. Затем он затаил дыхание
и принялся ждать. Ему пришлось пережить несколько томительных мгновений,
прежде чем дверь приотворилась. Не дожидаясь, пока слуга рассмотрит
ночного гостя, Лиофар, словно бык, ринулся вперед. Он сбил открывшего
дверь человека, оступился и упал на него. Не успел сторож закричать, как
Лиофар умело, словно всю жизнь только этим и занимался, ударил его кулаком
в висок. Гофоклов слуга охнул и обмяк.
- Ловко, - шепотом похвалил старший из спартиатов, зашедший следом.
Возбужденно дыша, за спиной толпились скифы.
- Если у Гофокла кто-то и есть, то они находятся в мегароне. Это там.
- Фемистокл указал рукой в направлении тусклого огонька и удивленно
хмыкнул. - Но там действительно кто-то есть. За мной.
Этот приказ относился к стражникам. Скифы рассыпались цепью и
двинулись вслед за архонтом. Взбрехнула собака, почуявшая присутствие
незнакомых людей. Один из скифов вскинул лук, и собака, взвизгнув, умолкла
навсегда.
В мегарон первым ворвался Фемистокл. За ним вбежали спартиаты,
стражники, к которым присоединились их товарищи с факелами. Последними
протиснулись Лиофар и Брасим.
Взору незваных гостей предстала кучка ошеломленных людей, возлежавших
вокруг уставленного вином и всевозможной снедью стола. Первым опомнился
лысоватый плотный мужчина в красном хитоне. Это был хозяин дома Гофокл.
- В чем дело, Фемистокл?! - гневно воскликнул он.
- Вот это нам и предстоит выяснить, - процедил архонт. - Объясни мне
по какому поводу вы собрались.
- Это обычный симпосиум.
- Что-то вы слишком припозднились. К тому же порядочные люди
собираются на симпосиум засветло.
Гофокл прикинулся непонимающим.
- О чем ты?
- У меня есть свидетельство, что твои гости собирались ночью.
- Ложь! А впрочем, разве это запрещено?
- Добропорядочные граждане не должны ходить по городу ночью! -
назидательно произнес Фемистокл. - А теперь ты назовешь мне имена своих
гостей.
- Хорошо, - не стал перечить Гофокл. Он перечислил тех, кто находился
в его мегароне. Кроме Клеодула здесь оказались два аристократа из филы
[фила - административная единица в Афинах; всего было 10 фил] Эанта,
богатый купец-пагасец [пагасец - житель города Пагасы, придерживавшегося
персофильской ориентации] и даже член буле.
Фемистокл быстро пошептался с командиром стражников, после чего он и
его люди вышли, и продолжил допрос.
- О чем вы говорили?
- А по какому праву ты задаешь мне такие вопросы, Фемистокл? -
взвился хозяин дома, решивший, что пришло время поставить этого
выскочку-архонта на место. Его гости вели себя не столь вызывающе.
Нетрудно было заметить, что они испытывают желание поскорее убраться из
этого дома.
- По праву, данному мне народом Афин! - отрезал архонт. - Или ты
думаешь, я позабыл о твоей подозрительной любви к мидянам?
- Ну ладно, допустим мы беседовали о любви и ненависти.
- И какое же из этих чувств сильнее?
- Мы не пришли к единому выводу.
- Напрасно. Ненависть сильнее, Гофокл, и потому нетрудно объяснить
причину, из-за которой вы здесь собрались.
- Попробуй, - предложил аристократ, пытаясь выглядеть уверенным. Но
от глаз Лиофара не укрылось, что Гофокл побледнел.
- Всему свое время.
Фемистокл замолчал, давая понять, что более не расположен продолжать
эту беседу. Однако Гофокл не успокаивался.
- Будь откровенен, Фемистокл, признайся, что ты просто мстишь мне за
мое высокое происхождение.
- Чепуха! - резко возразил архонт.
Вновь установилась тишина. Гости Гофокла переглянулись и не придумали
ничего лучшего, как вновь приняться за вино.
- Присоединяйтесь, раз уж пришли, - предложил хозяин дома, указывая
на полуопустошенный кратер. Фемистокл отрицательно покачал головой.
Все это время, что они находились в мегароне, горшечник сверлил
взглядом подлого абдерита, ничуть не сомневаясь, что погубил своего врага.
Почувствовав, что на него кто-то смотрит, купец также взглянул на Лиофара
и на его лице отразилась целая гамма чувств, самым сильным из которых был
страх. "Будешь знать, как уводить чужого возлюбленного!" - злорадно
подумал горшечник.
Тем временем шум в доме, начавшийся сразу после того, как стражники
покинули мегарон, усиливался. Гофокл стал нервничать, на расспросы не
отваживался. Наконец вернулся предводитель стражников. Он передал
Фемистоклу небольшой мешочек и что-то прошептал ему на ухо. Архонт
удовлетворенно улыбнулся.
- Ответь мне, Гофокл, откуда в твоем доме мидийское золото?
- Не знаю ни о каком золоте! - без промедления отреагировал хозяин.
- А как ты объяснишь в таком случае вот это? - Фемистокл высыпал
содержимое мешочка на стол. Глухо зазвенели ослепительно яркие, новенькие
дарики.
- Это не мое.
- А чье же?
- Откуда я знаю? Может быть ты сам принес это золото в мой дом.
- Может быть. Но твои слуги оказались куда как разговорчивы.
- Раб не может свидетельствовать против господина.
Фемистокл не стал спорить и в этот раз.
- Не может. Однако я рассчитываю найти немало подобного золота. Не
так ли, уважаемый Клеодул?
Абдерит смертельно побледнел. Не дожидаясь ответа, Фемистокл собрал
монеты и сложил их обратно в мешочек. Затем он торжественно произнес:
- Гофокл и все остальные, именующие себя его гостями, властью, данной
мне афинским народом, я объявляю вас арестованными по подозрению в сговоре
с нашими врагами мидянами. Стража отведет вас в городскую тюрьму...
Так закончилась эта история, в которой горшечник спас родное
государство. Гофокл и его гости сознались, что намеревались склонить
афинян подчиниться мидийскому царю и приняли деньги от царского посланца
Клеодула. Абдерит в свою очередь сообщил, что десять тысяч дариков,
обнаруженные в его доме, были предназначены для подкупа недовольных и для
организации бунта. Гелиэя признала всех шестерых виновными в заговоре
против афинского народа и приговорила их к смерти. Имущество осужденных
было конфисковано в пользу государства.
Архонту Фемистоклу была вынесена благодарность от имени афинского
народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137