Ее раздуло словно от гнилой пищи! - в голосе Конана
прозвучала нотка самодовольства.
- А кроме того, - серые глаза Опонты стрельнули в сторону любовника,
- ты провел с ней восьмую ночь.
- Да, - не стал отпираться Конан. - Она пристала ко мне словно
блудливая кошка. Не мог же я ей отказать!
- И не должен был. Я вовсе не собиралась обвинять тебя. Скоро Сомрис
родит и тогда они с тобой расправятся.
- Чушь, - не очень уверенно протянул Конан. - Сомрис все же понимает,
что имеет дело с королем. Я ведь не какой-нибудь раб из Кужа или Черных
королевств.
- Для них ты не более чем раб. И твоя смерть еще более вожделенна
оттого, что ты король. Они мечтают казнить именно короля и великого воина,
чтобы доказать еще раз свое превосходство над мужчинами.
Объяснение показалось Конану весьма разумным, но он все же попытался
его опровергнуть.
- Но амазонки должны понимать, что справиться со мной будет куда
сложнее, чем с теми худосочными выродками, которые попадают к ним в плен.
- Тебя победят не силой, а колдовством или ядом. Кхар Уба сейчас в
опале у Сомрис. Но как только возникнет необходимость расправиться с
тобой, она немедленно вернет ему свою милость. А магия этого жреца очень
могущественна. Они могут и поступить гораздо проще - подсыпать тебе в вино
яд или расстрелять тебя отравленными стрелами.
- Но царица клятвенно обещала, что как только родится ребенок, она
вернет меня в Аквилонию.
- И ты поверил? - усмехнулась Опонта. - Даже если бы она
действительно этого хотела, во что я не верю, ей помешают Латалия и
Горгия. Первая ненавидит тебя, потому что ты воплощаешь все лучшее, что
есть в мужчине и она отчетливо чувствует твое превосходство, которое ты и
не пытаешься скрыть. Амазонки не прощают этого. Горгия же требует принести
тебя в жертву своему багровому богу.
- Что это еще за пожиратель королей? Я впервые слышу о нем.
- Я знаю об этом божестве немногим более твоего. Мне известно лишь,
что он обладает огромной силой и может шутя ломать толстые деревья, а
кроме того, что в его подчинении находится племя гигантских багровых
обезьян, живущее в священной роще. Те, кому случалось находиться
неподалеку от рощи Горгии, не раз слышали жуткие крики истязуемых жертв.
- Веселая история, - пробормотал Конан, внезапно вспоминая о
гигантском следе, оставленном рядом с разорванным быком. Рука киммерийца
невольно потянулась к висевшему за спиной луку. - Чем же я так приглянулся
этой симпатичной сестричке?
- Думаю, тем же, чем и мне. Она наконец-то встретила мужчину себе под
стать.
- Ну уж нет! Эта красотка совершенно не в моем вкусе. Я попрошу
Сомрис передать ей, что всю жизнь предпочитал миниатюрных женщин.
Заниматься любовью с монстром - это слишком!
- Не вздумай ничего говорить Сомрис! Она сразу поймет, что ты обо
всем знаешь. Это лишь ускорит развязку. - Опонта чуть помедлила. - И
третий, кто заинтересован в том, чтобы ты не вернулся в Аквилонию, это
Кхар Уба. У колдуна свои планы на твой счет.
- Это усложняет дело, - признался Конан. - Я рассчитывал на его
помощь.
- И думать забудь! Ты можешь полагаться лишь на свои силы. И на меня.
Киммериец чуть свесился с коня и нежно обнял скачущую рядом девушку.
- Спасибо, Опонта. Но что может сделать слабая женщина?
- Я не такая уж слабая, как ты думаешь. И я не одна. Среди амазонок
есть недовольные, которые считают, что пора положить конец жестокому
обращению с мужчинами и вернуться к образу жизни наших предков до
переселения на черный континент.
- Разумно! - похвалил Конан. - И много вас?
- Пока нет. Но многие амазонки в душе колеблются. Им тоже надоело
насилие, чинимое Сомрис и ее кларинами. Если мы открыто выступим на твоей
стороне, они, думаю, поддержат нас.
- Конан во главе бабьего войска! - захохотал киммериец. - Ну, ладно,
не обижайся, - торопливо добавил он, видя, что брови Опонты сдвигаются к
переносице, - я убедился, амазонки не самые плохие, которых мне пришлось
видеть в своей жизни.
Но девушка все же обиделась. Она ехала молча, не обращая внимания на
попытки Конана разговорить ее. Лишь у самого края леса она чуть придержала
коня и сказала:
- Ты должен знать еще вот о чем. В сокровищнице Сомрис хранятся
доспехи Ульмвана, бога войны амазонок. Говорят, нет меча или стрелы,
способных поразить человека, одевшего эти доспехи. Там же хранится меч
Ульмвана. Сомрис и Горгия обе мечтают владеть этим оружием, но не знают
волшебного слова, чтобы заставить пластины доспеха разъединиться, а меч -
покинуть выкованные из серебристого металла ножны. Утверждают, что тайну
доспехов и меча Ульмван раскроет лишь воину, достойному владеть оружием
бога. Кхар Уба не один день бился над разгадкой этой тайны, но его магия
оказалась бессильной.
Конан не ответил и тогда девушка посмотрела на него. Огромная фигура
короля купалась в лучах заходящего солнца. Блики мягко обнимали стоявшего
на взгорье всадника и его вороную лошадь, заключая их в ослепительно яркий
ореол. Король молчал, устремив свой взор навстречу солнечным лучам. Его
могучие мышцы перекатывались под иссеченной кожей и Опонта поняла, что
Конан сейчас далеко - там, где поют неведомые трубы и огромный всадник на
черном коне ведет в бой легионы закованных в металл львов. Она поняла это
и замолчала, терпеливо ожидая пока взор короля прояснится.
Наконец Конан очнулся от наваждения и сказал:
- Я разгадаю тайну меча Ульмвана!
Едва опустилось солнце, в город примчался конь Армиссы. На губах его
играла бешеная пена. Бока были в кровавых царапинах. Вышедший вместе с
амазонками Конан отметил, что к царапинам, нанесенным его кинжалом
прибавились настоящие. Видимо, на коня напал гепард или тигр. Поглядывая
то на лошадь, то на безмятежного Конана Сомрис решила:
- Завтра утром отправляемся в лес на поиски Армиссы.
Когда появились звезды, она призвала Конана в свои покои. Это была их
девятая ночь. Киммериец понял, что Опонта права в своих предположениях,
что царица вскоре попытается избавиться от него.
Конан ушел от Сомрис уже под утро. Неподалеку от своей комнаты он был
остановлен невысоким, ладно скроенным юношей. Незнакомец огляделся и,
убедившись, что за ними никто не наблюдает, увлек короля в один из темных
закоулков.
- Я хочу поговорить с вами, ваше величество, - торопливо произнес он.
- Ты говоришь по-аквилонски? - Конан с любопытством посмотрел на
юношу. Чтобы решиться на подобный поступок требовалось немалое мужество.
- Да, ваше величество. Я родом из Пойнтайна. Я служил в ополчении
Просперо.
- На южных границах империи? А как ты очутился здесь?
- Во время стычки с котхийцами я был оглушен и попал в плен. Котхийцы
продали меня стигийцам, а те в свою очередь чернокожему купцу из Дарфара.
Купец обменял меня на слоновью кость у амазонок.
- Понятно, - протянул Конан. - И давно ты в Амазоне?
- Около двух месяцев, - ответил аквилонец и после небольшой паузы
тихо добавил:
- И уже восемь любовных ночей.
Конан заметно оживился.
- Значит, ты был в Аквилонии, когда я исчез?
- Так точно, ваше величество. Все были очень обеспокоены вашим
исчезновением. Паллантид отправил во все страны отряды на поиски короля.
Но затем началась смута и поиски были прекращены.
Брови киммерийца нависли над посуровевшими голубыми глазами.
- Что еще за смута?
- Царевич Вельгул заявил о своих претензиях на аквилонский престол.
Он арестовал Паллантида и Просперо и начал собирать армию против братьев.
Одновременно он вошел в тайные сношения с Немедией и Котхом, обещая им
значительные территориальные уступки, если они поддержат его притязания.
Исконные враги Аквилонии не замедлили воспользоваться возможностью нанести
удар по империи. Первыми напали немедийцы, затем котхийцы. Кормат поспешил
на соединение с Фаррадом, но был разбит немедийским войском у Гальпарана.
Ополчение пойнтайнцев преградило путь котхийской армии, но предательски
лишенное захваченного в плен предводителя потерпело поражение. В той битве
я попал в плен.
- Проклятье! - выругался король. - Сопливый щенок! Ему мало было тех
привилегий, которыми он пользовался по моему приказу. Дворец в Танасуле,
целый гарем наложниц, свое десятитысячное войско на границе с Немедией.
Вместо того, чтобы кусок за куском присоединять эту страну к империи, он
обратился к ней за помощью в борьбе против братьев. Мне надо срочно
вернуться в Аквилонию!
- Именно по этому поводу я и хотел переговорить с вашим величеством.
- Что ты можешь сделать, э... - Конан замялся.
- Тенанс. Мое имя Тенанс. В этом проклятом городе много мужчин и всех
их ожидает мучительная смерть. Отважные люди решили поднять восстание
против владычества амазонок. Мы подожжем дома, где они живут...
- А дальше? - перебил юношу Конан.
Тенанс замялся.
- Попытаемся овладеть оружием, а если не удастся, убежим в сельву.
- Где вас тут же прикончат амазонки или дикие звери. Нет, бежать это
не выход.
- Тогда будем драться! - горячо воскликнул аквилонец.
- Это мне больше по нраву. Но сколько вас?
- Человек триста наберется.
Конан потер ладонью лоб, что-то прикидывая в уме.
- Это капля в море. К тому же у вас нет оружия. Амазонки вас
перебьют. Хотя с другой стороны можно рассчитывать, что восстание
поддержит все мужское население Амазона. За исключением, конечно, деров...
- Они не мужчины! - яростно пробормотал Тенанс, как и все прочие
невольники испытывавший сильную неприязнь к жестоким кастратам.
- Это верно, - согласился Конан. - Поэтому они будут на стороне
амазонок. А значит нам придется сражаться с пятью тысячами женщин и деров.
Все отлично вооруженные и обученные воевать. А на нашей стороне будет лишь
огромная масса безоружных запуганных мужчин, думающих не о том, чтобы
умереть достойно, а лишь чтобы хоть чуть продлить свою жалкую никчемную
жизнь. Итог этой борьбы вполне очевиден.
- Значит, вы отказываетесь возглавить восстание? - в голосе юноши
слышалось разочарование.
- Ни в коем случае. Я думаю, что нужно сделать для того, чтобы оно
было успешным. И у меня, кажется, есть кое-какие соображения на этот счет.
Ты можешь завтра ночью придти в мою комнату?
Тенанс на мгновение заколебался, затем ответил:
- Это непросто, но я попытаюсь.
Конан понимал, что юноша подвергает себя серьезной опасности. Но он
не имел права на жалость. Ибо ставкой в игре, которую они начинали, была
жизнь тысяч.
- Я жду тебя завтра в это же время. Если получится, я познакомлю тебя
с человеком, который нам поможет. А теперь прощай!
- Прощай, мой король! - Тенанс припал губами к запястью Конана.
Киммериец нетерпеливо освободил руку и отправился в свою комнату.
Однако осуществить этот замысел и свести Тенанса с Опонтой ему не
удалось. Вмешался случай.
На рассвете триста амазонок во главе с самой царицей отправились на
поиски Армиссы. Конан и Кхар Уба стояли на башне и смотрели вслед
удаляющемуся отряду.
- Странно, если она погибла на охоте, - заметил Кхар Уба. - Кошки в
этих лесах прежде не нападали на людей.
Он внимательно посмотрел на Конана, желая определить как тот
отреагирует на его слова. Но киммериец оставался бесстрастен. Он уже не
раз имел возможность убедиться, что Кхар Убе не стоит доверять абсолютно
ни в чем. Конан намеревался в этот день пройтись по городу с тем, чтобы
точно запомнить расположение постов деров, а также разведать наиболее
удобные подступы к блокдомам. Кроме того, он хотел увидеться с Опонтой.
Девушка похоже попала под подозрение. Во всяком случае Сомрис не взяла ее
с собой, как это бывало прежде. Киммериец хотел успокоить возлюбленную и
заодно сообщить ей о ночном разговоре с аквилонцем.
Но проклятый Кхар Уба вероятно был приставлен царицей шпионить за ним
и куда бы ни пошел в этот день Конан, жрец тащился за ним по пятам,
пытаясь втянуть киммерийца в бесконечные разговоры. В конце концов
обозленный Конан стал подумывать о том не стукнуть ли ему надоедливого
жреца кулаком по лысой голове, но внезапно его осенила весьма здравая
мысль.
- Почтенный Кхар Уба, - начал Конан, повергнув этим обращением
колдуна в замешательство, - одна из кларин случайно обмолвилась мне о том,
что в царской сокровищнице хранятся доспехи бога Ульмвана и что эти
доспехи обладают поистине волшебными качествами. Мне как воину было бы
очень интересно взглянуть на них.
Видя, что жрец колеблется, Конан добавил:
- Или это невозможно? Может быть Кхар Убе запрещено входить в
сокровищницу без ведома женщин?
Жрец, который уже собирался спросить имя кларины, открывшей Конану
эту тайну, оскорбился.
- Кхар Уба пользуется полным доверием царицы Сомрис, - ответил он,
высокомерно вскинув голову. - Я выполню твою просьбу и покажу тебе доспехи
великого Ульмвана.
С этими словами жрец повел Конана в левое крыло дворца,
оканчивающееся высокой четырехугольной башней. По узкой винтовой лестнице
они поднялись на самый верх. Здесь стояли на страже две амазонки. Кхар Уба
слегка склонил перед ними голову.
- По повелению царицы.
Девушки не прекословя сняли массивный запор и распахнули заскрипевшую
ржавыми петлями дверь.
Конан и его спутник вошли внутрь. В хранилище царил полумрак. Свет
двумя узкими потоками вливался сквозь зарешеченные окна и расползался по
наполненной пылью и драгоценным хламом комнате.
Пока Кхар Уба притворял за собой дверь Конан быстро осмотрел одну из
решеток и удовлетворенно усмехнулся. При желании он мог одним ударом
выбить прогнившие у пазов прутья внутрь, а значит проникнуть в башню не
составляло никакого труда.
Тем временем жрец подошел к одной из стен, сплошь увешанной оружием.
Посередине стены висел черного цвета доспех, представлявший собой сплошной
литой панцирь, без единого шва соединенный с шлемом. Доспех был сделан из
какого-то диковинного, неизвестного в гиборийском мире материала. Когда
Кхар Уба снял его со стены и передал киммерийцу, тот смог воочию убедиться
в этом. Броня была почти невесома и очень тонка. Конан презрительно
поморщился. Жрец ожидал подобной реакции. Он велел Конану поставить доспех
на пол, снял со стены массивный бронзовый меч и размахнувшись обрушил его
вниз. Клинок с жалобным звоном отлетел от матовой поверхности, не оставив
на ней даже царапины. Зато на лезвии меча появилась здоровенная зазубрина.
Конан присвистнул. Кхар Уба удовлетворенно улыбнулся, наблюдая как
презрительное выражение на лице короля уступает место восхищению.
- Я пока еще не смог найти оружие, подобное оставить хотя бы вмятину
на этом панцире. Но подобное оружие наверняка существовало. Если
присмотреться, на груди и спине можно заметить множество мелких трещинок.
Это следы от ударов, почти уничтоженные временем.
- А почему царица не носит этот великолепный доспех? - прикидываясь
незнающим спросил Конан.
Кхар Уба замялся и в конце концов решил соврать.
- Она находит неприличным для смертной женщины облачаться в доспехи
бога.
- Я полагал, что царица не простая смертная. Впрочем, если она
стесняется, я могу примерить доспех на себя.
- Ты забываешься, варвар! - воскликнул Кхар Уба. - Хотя, можешь
попробовать. Но бьюсь о заклад, тебе не разгадать тайну этой брони,
которая известна лишь всемогущим богам и их жрецам.
Конан ничего не ответил. Он повертел доспех в руках, но не нашел ни
единой защелки, которая должна была разделить латы на две половины и
отстегнуть шлем. Повозившись еще немного, он с озадаченным видом вернул
доспех торжествующему жрецу.
Кхар Уба был очень доволен его неудачей. Повесив доспех на место он
подал Конану меч. Но как ни напрягал киммериец свои могучие мускулы, он не
смог вытащить клинок из окрашенных в оранжевый цвет ножен.
Улыбаясь жрец принял от Конана меч Ульмвана и повесил его на стену
рядом с доспехами.
- Здесь немало сокровищ, варвар. - Кхар Уба обвел вокруг себя рукой.
Но ни одно из них не может сравниться с волшебным оружием бога Ульмвана.
Тот, кто раскроет его тайну, станет непобедимым воином.
Киммериец усмехнулся. Уж не ему ли, одержавшему верх в тысячах
схваток и поединков, знать, что не оружие, а доблесть, сила и оттачиваемое
годами умение способны сделать бойца непобедимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
прозвучала нотка самодовольства.
- А кроме того, - серые глаза Опонты стрельнули в сторону любовника,
- ты провел с ней восьмую ночь.
- Да, - не стал отпираться Конан. - Она пристала ко мне словно
блудливая кошка. Не мог же я ей отказать!
- И не должен был. Я вовсе не собиралась обвинять тебя. Скоро Сомрис
родит и тогда они с тобой расправятся.
- Чушь, - не очень уверенно протянул Конан. - Сомрис все же понимает,
что имеет дело с королем. Я ведь не какой-нибудь раб из Кужа или Черных
королевств.
- Для них ты не более чем раб. И твоя смерть еще более вожделенна
оттого, что ты король. Они мечтают казнить именно короля и великого воина,
чтобы доказать еще раз свое превосходство над мужчинами.
Объяснение показалось Конану весьма разумным, но он все же попытался
его опровергнуть.
- Но амазонки должны понимать, что справиться со мной будет куда
сложнее, чем с теми худосочными выродками, которые попадают к ним в плен.
- Тебя победят не силой, а колдовством или ядом. Кхар Уба сейчас в
опале у Сомрис. Но как только возникнет необходимость расправиться с
тобой, она немедленно вернет ему свою милость. А магия этого жреца очень
могущественна. Они могут и поступить гораздо проще - подсыпать тебе в вино
яд или расстрелять тебя отравленными стрелами.
- Но царица клятвенно обещала, что как только родится ребенок, она
вернет меня в Аквилонию.
- И ты поверил? - усмехнулась Опонта. - Даже если бы она
действительно этого хотела, во что я не верю, ей помешают Латалия и
Горгия. Первая ненавидит тебя, потому что ты воплощаешь все лучшее, что
есть в мужчине и она отчетливо чувствует твое превосходство, которое ты и
не пытаешься скрыть. Амазонки не прощают этого. Горгия же требует принести
тебя в жертву своему багровому богу.
- Что это еще за пожиратель королей? Я впервые слышу о нем.
- Я знаю об этом божестве немногим более твоего. Мне известно лишь,
что он обладает огромной силой и может шутя ломать толстые деревья, а
кроме того, что в его подчинении находится племя гигантских багровых
обезьян, живущее в священной роще. Те, кому случалось находиться
неподалеку от рощи Горгии, не раз слышали жуткие крики истязуемых жертв.
- Веселая история, - пробормотал Конан, внезапно вспоминая о
гигантском следе, оставленном рядом с разорванным быком. Рука киммерийца
невольно потянулась к висевшему за спиной луку. - Чем же я так приглянулся
этой симпатичной сестричке?
- Думаю, тем же, чем и мне. Она наконец-то встретила мужчину себе под
стать.
- Ну уж нет! Эта красотка совершенно не в моем вкусе. Я попрошу
Сомрис передать ей, что всю жизнь предпочитал миниатюрных женщин.
Заниматься любовью с монстром - это слишком!
- Не вздумай ничего говорить Сомрис! Она сразу поймет, что ты обо
всем знаешь. Это лишь ускорит развязку. - Опонта чуть помедлила. - И
третий, кто заинтересован в том, чтобы ты не вернулся в Аквилонию, это
Кхар Уба. У колдуна свои планы на твой счет.
- Это усложняет дело, - признался Конан. - Я рассчитывал на его
помощь.
- И думать забудь! Ты можешь полагаться лишь на свои силы. И на меня.
Киммериец чуть свесился с коня и нежно обнял скачущую рядом девушку.
- Спасибо, Опонта. Но что может сделать слабая женщина?
- Я не такая уж слабая, как ты думаешь. И я не одна. Среди амазонок
есть недовольные, которые считают, что пора положить конец жестокому
обращению с мужчинами и вернуться к образу жизни наших предков до
переселения на черный континент.
- Разумно! - похвалил Конан. - И много вас?
- Пока нет. Но многие амазонки в душе колеблются. Им тоже надоело
насилие, чинимое Сомрис и ее кларинами. Если мы открыто выступим на твоей
стороне, они, думаю, поддержат нас.
- Конан во главе бабьего войска! - захохотал киммериец. - Ну, ладно,
не обижайся, - торопливо добавил он, видя, что брови Опонты сдвигаются к
переносице, - я убедился, амазонки не самые плохие, которых мне пришлось
видеть в своей жизни.
Но девушка все же обиделась. Она ехала молча, не обращая внимания на
попытки Конана разговорить ее. Лишь у самого края леса она чуть придержала
коня и сказала:
- Ты должен знать еще вот о чем. В сокровищнице Сомрис хранятся
доспехи Ульмвана, бога войны амазонок. Говорят, нет меча или стрелы,
способных поразить человека, одевшего эти доспехи. Там же хранится меч
Ульмвана. Сомрис и Горгия обе мечтают владеть этим оружием, но не знают
волшебного слова, чтобы заставить пластины доспеха разъединиться, а меч -
покинуть выкованные из серебристого металла ножны. Утверждают, что тайну
доспехов и меча Ульмван раскроет лишь воину, достойному владеть оружием
бога. Кхар Уба не один день бился над разгадкой этой тайны, но его магия
оказалась бессильной.
Конан не ответил и тогда девушка посмотрела на него. Огромная фигура
короля купалась в лучах заходящего солнца. Блики мягко обнимали стоявшего
на взгорье всадника и его вороную лошадь, заключая их в ослепительно яркий
ореол. Король молчал, устремив свой взор навстречу солнечным лучам. Его
могучие мышцы перекатывались под иссеченной кожей и Опонта поняла, что
Конан сейчас далеко - там, где поют неведомые трубы и огромный всадник на
черном коне ведет в бой легионы закованных в металл львов. Она поняла это
и замолчала, терпеливо ожидая пока взор короля прояснится.
Наконец Конан очнулся от наваждения и сказал:
- Я разгадаю тайну меча Ульмвана!
Едва опустилось солнце, в город примчался конь Армиссы. На губах его
играла бешеная пена. Бока были в кровавых царапинах. Вышедший вместе с
амазонками Конан отметил, что к царапинам, нанесенным его кинжалом
прибавились настоящие. Видимо, на коня напал гепард или тигр. Поглядывая
то на лошадь, то на безмятежного Конана Сомрис решила:
- Завтра утром отправляемся в лес на поиски Армиссы.
Когда появились звезды, она призвала Конана в свои покои. Это была их
девятая ночь. Киммериец понял, что Опонта права в своих предположениях,
что царица вскоре попытается избавиться от него.
Конан ушел от Сомрис уже под утро. Неподалеку от своей комнаты он был
остановлен невысоким, ладно скроенным юношей. Незнакомец огляделся и,
убедившись, что за ними никто не наблюдает, увлек короля в один из темных
закоулков.
- Я хочу поговорить с вами, ваше величество, - торопливо произнес он.
- Ты говоришь по-аквилонски? - Конан с любопытством посмотрел на
юношу. Чтобы решиться на подобный поступок требовалось немалое мужество.
- Да, ваше величество. Я родом из Пойнтайна. Я служил в ополчении
Просперо.
- На южных границах империи? А как ты очутился здесь?
- Во время стычки с котхийцами я был оглушен и попал в плен. Котхийцы
продали меня стигийцам, а те в свою очередь чернокожему купцу из Дарфара.
Купец обменял меня на слоновью кость у амазонок.
- Понятно, - протянул Конан. - И давно ты в Амазоне?
- Около двух месяцев, - ответил аквилонец и после небольшой паузы
тихо добавил:
- И уже восемь любовных ночей.
Конан заметно оживился.
- Значит, ты был в Аквилонии, когда я исчез?
- Так точно, ваше величество. Все были очень обеспокоены вашим
исчезновением. Паллантид отправил во все страны отряды на поиски короля.
Но затем началась смута и поиски были прекращены.
Брови киммерийца нависли над посуровевшими голубыми глазами.
- Что еще за смута?
- Царевич Вельгул заявил о своих претензиях на аквилонский престол.
Он арестовал Паллантида и Просперо и начал собирать армию против братьев.
Одновременно он вошел в тайные сношения с Немедией и Котхом, обещая им
значительные территориальные уступки, если они поддержат его притязания.
Исконные враги Аквилонии не замедлили воспользоваться возможностью нанести
удар по империи. Первыми напали немедийцы, затем котхийцы. Кормат поспешил
на соединение с Фаррадом, но был разбит немедийским войском у Гальпарана.
Ополчение пойнтайнцев преградило путь котхийской армии, но предательски
лишенное захваченного в плен предводителя потерпело поражение. В той битве
я попал в плен.
- Проклятье! - выругался король. - Сопливый щенок! Ему мало было тех
привилегий, которыми он пользовался по моему приказу. Дворец в Танасуле,
целый гарем наложниц, свое десятитысячное войско на границе с Немедией.
Вместо того, чтобы кусок за куском присоединять эту страну к империи, он
обратился к ней за помощью в борьбе против братьев. Мне надо срочно
вернуться в Аквилонию!
- Именно по этому поводу я и хотел переговорить с вашим величеством.
- Что ты можешь сделать, э... - Конан замялся.
- Тенанс. Мое имя Тенанс. В этом проклятом городе много мужчин и всех
их ожидает мучительная смерть. Отважные люди решили поднять восстание
против владычества амазонок. Мы подожжем дома, где они живут...
- А дальше? - перебил юношу Конан.
Тенанс замялся.
- Попытаемся овладеть оружием, а если не удастся, убежим в сельву.
- Где вас тут же прикончат амазонки или дикие звери. Нет, бежать это
не выход.
- Тогда будем драться! - горячо воскликнул аквилонец.
- Это мне больше по нраву. Но сколько вас?
- Человек триста наберется.
Конан потер ладонью лоб, что-то прикидывая в уме.
- Это капля в море. К тому же у вас нет оружия. Амазонки вас
перебьют. Хотя с другой стороны можно рассчитывать, что восстание
поддержит все мужское население Амазона. За исключением, конечно, деров...
- Они не мужчины! - яростно пробормотал Тенанс, как и все прочие
невольники испытывавший сильную неприязнь к жестоким кастратам.
- Это верно, - согласился Конан. - Поэтому они будут на стороне
амазонок. А значит нам придется сражаться с пятью тысячами женщин и деров.
Все отлично вооруженные и обученные воевать. А на нашей стороне будет лишь
огромная масса безоружных запуганных мужчин, думающих не о том, чтобы
умереть достойно, а лишь чтобы хоть чуть продлить свою жалкую никчемную
жизнь. Итог этой борьбы вполне очевиден.
- Значит, вы отказываетесь возглавить восстание? - в голосе юноши
слышалось разочарование.
- Ни в коем случае. Я думаю, что нужно сделать для того, чтобы оно
было успешным. И у меня, кажется, есть кое-какие соображения на этот счет.
Ты можешь завтра ночью придти в мою комнату?
Тенанс на мгновение заколебался, затем ответил:
- Это непросто, но я попытаюсь.
Конан понимал, что юноша подвергает себя серьезной опасности. Но он
не имел права на жалость. Ибо ставкой в игре, которую они начинали, была
жизнь тысяч.
- Я жду тебя завтра в это же время. Если получится, я познакомлю тебя
с человеком, который нам поможет. А теперь прощай!
- Прощай, мой король! - Тенанс припал губами к запястью Конана.
Киммериец нетерпеливо освободил руку и отправился в свою комнату.
Однако осуществить этот замысел и свести Тенанса с Опонтой ему не
удалось. Вмешался случай.
На рассвете триста амазонок во главе с самой царицей отправились на
поиски Армиссы. Конан и Кхар Уба стояли на башне и смотрели вслед
удаляющемуся отряду.
- Странно, если она погибла на охоте, - заметил Кхар Уба. - Кошки в
этих лесах прежде не нападали на людей.
Он внимательно посмотрел на Конана, желая определить как тот
отреагирует на его слова. Но киммериец оставался бесстрастен. Он уже не
раз имел возможность убедиться, что Кхар Убе не стоит доверять абсолютно
ни в чем. Конан намеревался в этот день пройтись по городу с тем, чтобы
точно запомнить расположение постов деров, а также разведать наиболее
удобные подступы к блокдомам. Кроме того, он хотел увидеться с Опонтой.
Девушка похоже попала под подозрение. Во всяком случае Сомрис не взяла ее
с собой, как это бывало прежде. Киммериец хотел успокоить возлюбленную и
заодно сообщить ей о ночном разговоре с аквилонцем.
Но проклятый Кхар Уба вероятно был приставлен царицей шпионить за ним
и куда бы ни пошел в этот день Конан, жрец тащился за ним по пятам,
пытаясь втянуть киммерийца в бесконечные разговоры. В конце концов
обозленный Конан стал подумывать о том не стукнуть ли ему надоедливого
жреца кулаком по лысой голове, но внезапно его осенила весьма здравая
мысль.
- Почтенный Кхар Уба, - начал Конан, повергнув этим обращением
колдуна в замешательство, - одна из кларин случайно обмолвилась мне о том,
что в царской сокровищнице хранятся доспехи бога Ульмвана и что эти
доспехи обладают поистине волшебными качествами. Мне как воину было бы
очень интересно взглянуть на них.
Видя, что жрец колеблется, Конан добавил:
- Или это невозможно? Может быть Кхар Убе запрещено входить в
сокровищницу без ведома женщин?
Жрец, который уже собирался спросить имя кларины, открывшей Конану
эту тайну, оскорбился.
- Кхар Уба пользуется полным доверием царицы Сомрис, - ответил он,
высокомерно вскинув голову. - Я выполню твою просьбу и покажу тебе доспехи
великого Ульмвана.
С этими словами жрец повел Конана в левое крыло дворца,
оканчивающееся высокой четырехугольной башней. По узкой винтовой лестнице
они поднялись на самый верх. Здесь стояли на страже две амазонки. Кхар Уба
слегка склонил перед ними голову.
- По повелению царицы.
Девушки не прекословя сняли массивный запор и распахнули заскрипевшую
ржавыми петлями дверь.
Конан и его спутник вошли внутрь. В хранилище царил полумрак. Свет
двумя узкими потоками вливался сквозь зарешеченные окна и расползался по
наполненной пылью и драгоценным хламом комнате.
Пока Кхар Уба притворял за собой дверь Конан быстро осмотрел одну из
решеток и удовлетворенно усмехнулся. При желании он мог одним ударом
выбить прогнившие у пазов прутья внутрь, а значит проникнуть в башню не
составляло никакого труда.
Тем временем жрец подошел к одной из стен, сплошь увешанной оружием.
Посередине стены висел черного цвета доспех, представлявший собой сплошной
литой панцирь, без единого шва соединенный с шлемом. Доспех был сделан из
какого-то диковинного, неизвестного в гиборийском мире материала. Когда
Кхар Уба снял его со стены и передал киммерийцу, тот смог воочию убедиться
в этом. Броня была почти невесома и очень тонка. Конан презрительно
поморщился. Жрец ожидал подобной реакции. Он велел Конану поставить доспех
на пол, снял со стены массивный бронзовый меч и размахнувшись обрушил его
вниз. Клинок с жалобным звоном отлетел от матовой поверхности, не оставив
на ней даже царапины. Зато на лезвии меча появилась здоровенная зазубрина.
Конан присвистнул. Кхар Уба удовлетворенно улыбнулся, наблюдая как
презрительное выражение на лице короля уступает место восхищению.
- Я пока еще не смог найти оружие, подобное оставить хотя бы вмятину
на этом панцире. Но подобное оружие наверняка существовало. Если
присмотреться, на груди и спине можно заметить множество мелких трещинок.
Это следы от ударов, почти уничтоженные временем.
- А почему царица не носит этот великолепный доспех? - прикидываясь
незнающим спросил Конан.
Кхар Уба замялся и в конце концов решил соврать.
- Она находит неприличным для смертной женщины облачаться в доспехи
бога.
- Я полагал, что царица не простая смертная. Впрочем, если она
стесняется, я могу примерить доспех на себя.
- Ты забываешься, варвар! - воскликнул Кхар Уба. - Хотя, можешь
попробовать. Но бьюсь о заклад, тебе не разгадать тайну этой брони,
которая известна лишь всемогущим богам и их жрецам.
Конан ничего не ответил. Он повертел доспех в руках, но не нашел ни
единой защелки, которая должна была разделить латы на две половины и
отстегнуть шлем. Повозившись еще немного, он с озадаченным видом вернул
доспех торжествующему жрецу.
Кхар Уба был очень доволен его неудачей. Повесив доспех на место он
подал Конану меч. Но как ни напрягал киммериец свои могучие мускулы, он не
смог вытащить клинок из окрашенных в оранжевый цвет ножен.
Улыбаясь жрец принял от Конана меч Ульмвана и повесил его на стену
рядом с доспехами.
- Здесь немало сокровищ, варвар. - Кхар Уба обвел вокруг себя рукой.
Но ни одно из них не может сравниться с волшебным оружием бога Ульмвана.
Тот, кто раскроет его тайну, станет непобедимым воином.
Киммериец усмехнулся. Уж не ему ли, одержавшему верх в тысячах
схваток и поединков, знать, что не оружие, а доблесть, сила и оттачиваемое
годами умение способны сделать бойца непобедимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137