Ее письмо к брат
у, датированное октябрем 1944 года, вообще к политике не имело никакого отно
шения. Как офицер разведки, я тут же понял, что руководство разрешило ей на
писать это письмо, чтобы установить формальный тайный канал связи с амер
иканскими сионистскими организациями. Я не мог представить себе, что Жем
чужина способна написать подобное письмо без соответствующей санкции.
Я вспомнил о своих контактах с Гарриманом по поводу создания еврейской р
еспублики в Крыму; из показаний Жемчужиной я понял, что зондаж американс
ких представителей по этому вопросу осуществлялся не только через меня,
но и по другим направлениям, в частности через Михоэлса. Это убедило меня
в том, что мое общение с Гарриманом Ч лишь одна из немногих попыток обсуд
ить, как можно использовать еврейский вопрос в более широком контексте с
оветско-американских отношений.
Когда я начал обсуждать с Берией ту роль, которую могла бы сыграть Жемчуж
ина в обновлении неформальных контактов с международным еврейским соо
бществом, он оборвал меня, сказав, что этот вопрос в разведоперациях закр
ыт раз и навсегда.
Вместо этого он указал на Майского, который, по его словам, фигура гораздо
более важная и идеальная кандидатура для того, чтобы осуществить зондаж
наших новых инициатив на Западе. Он мог завязать личные контакты на высо
ком уровне, чтобы проводить нашу резко изменившуюся после смерти Сталин
а политику. Академику Майскому, бывшему послу в Лондоне и заместителю ми
нистра иностранных дел, тогда уже было под семьдесят. Когда-то он был одни
м из меньшевистских лидеров, оппонентов Ленина, но позже достиг удивител
ьных высот на советской дипломатической службе. Его в 1952-м тоже обвинили в
сионистском заговоре. Против него были сфабрикованы абсурдные обвинен
ия: утверждалось, что еврейские организации за рубежом хотели назначить
его министром иностранных дел в новом правительстве после того, как «Аба
кумов захватит власть».
Берия сказал мне: «Так как вы знали Майского во время войны, еще до Ялты, а в
аша жена подружилась с его женой, вы должны приготовиться для работы с ни
м в будущем».
Начальник контрразведки Федотов, который «пересматривал» дело Майског
о, посоветовал мне пока с ним не встречаться. «Павел Анатольевич, с первой
же моей встречи с ним, когда я официально ему объявил: „Вы находитесь в вед
ении начальника контрразведки генерала Федотова, которому поручено ра
ссмотреть абсурдные обвинения, выдвинутые против вас, и обстоятельства
вашего незаконного ареста“, он начал признаваться, что был японским шпио
ном, потом английским, а потом американским». Майский, конечно, пытался уб
едить Федотова в своей вине, чтобы избежать избиений и пыток. Он отказыва
лся верить, что Сталин умер и похоронен в мавзолее; он говорил, что это оче
редная провокация. Федотов предложил мне отложить все дискуссии по важн
ым дипломатическим вопросам и вопросам разведки недели на две-три. Он по
приказу Берии перевел его из камеры в комнату отдыха за своим кабинетом,
где Майский смог видеться с женой и где ему показали документальные кадр
ы похорон Сталина.
Трехнедельная отсрочка чуть не стала роковой, потому что дело Майского н
е было закрыто в отличие от остальных в мае 1953-го. Когда арестовали Берию, М
айский, к которому Маленков и Молотов относились плохо, жил на Лубянке со
своей женой, в комнате за кабинетом Федотова. Теперь Майского обвинили в
сговоре с Берией с целью стать при нем министром иностранных дел и вновь
посадили в тюрьму, где у него произошел нервный срыв.
Позже моя жена встретилась с его женой в приемной Бутырок, где сидели и Ма
йский, и я. Майская сказала, что она ведет фантастическую жизнь, Ч хотя вс
е деньги Майского и все государственные облигации были конфискованы, ее
личные облигации последних пяти лет остались при ней, и одна из них выигр
ала по государственному займу 50 000 рублей (тогда один рубль равнялся четыр
ем американским долларам). Когда она встретила мою жену в тюрьме, куда они
обе принесли передачи с едой для своих мужей. Майская не смогла сразу всп
омнить, где они встречались. «В Париже, в Лондоне или на приеме в Кремле?»
Ч спросила она. Моя жена улыбнулась и напомнила ей, что это было на даче Е
мельяна Ярославского, недалеко от нашей дачи, и на квартире Ярославского
в центре Москвы.
Проведя в тюрьме четыре года, Майский наконец предстал перед Военной кол
легией Верховного суда по обвинению в пособничестве Берии захватить вл
асть и поддержании связей между Берией и английской разведкой. Майский о
твергал все обвинения, и Военная коллегия не смогла найти доказательств
его вины. Был вызван Горский (резидент НКВД в Лондоне в то время, когда Май
ский был там послом), чтобы дать показания о предательской связи Майског
о с Берией, но он изменил свои первоначальные показания и не поддержал об
винение. Вина была уменьшена до превышения полномочий посла, так как Май
ский отправлял телеграммы из Лондона не только в Министерство иностран
ных дел, но и в НКВД Берии Ч вдруг ему поставили в вину стандартные требов
ания рассылки спецсообщений послов. Его также обвинили в том, что он прес
тупно восхищался западным образом жизни и культивировал западные мане
ры общения в советском посольстве в Лондоне. Майского приговорили к деся
ти годам тюрьмы, четыре с половиной из которых он уже отсидел, а вскоре он
был амнистирован. Его реабилитировали лишь в 1964 году.
Академик Майский опубликовал свои воспоминания, ни разу не упомянув о зл
оключениях и злосчастном знакомстве с советской тюрьмой.
Дело по сионистскому заговору в органах безопасности было наконец закр
ыто в середине мая 1953 года, когда освободили Андрея Свердлова и Матусова, о
тветственных работников МГБ. Берия назначил Свердлова на должность нач
альника отдела, отвечавшего за расследования и проверку анонимок. Его ко
ллега Матусов, из записей которого можно узнать весьма интересную хроно
логию чисток с 1930 по 1950 год, был освобожден в 1953 году, но не восстановлен на слу
жбе. Он умер в конце 60-х годов. Моя жена пользовалась его юридическими конс
ультациями, чтобы подкрепить просьбы о моем освобождении. Матусова вско
ре исключили из партии и лишили пенсии МГБ за причастность к репрессиям.
Опираясь на поддержку Свердлова, он беспрерывно апеллировал в КПК при ЦК
КПСС.
В 1963 году Матусова и Свердлова вызвал заместитель председателя Комитета
партийного контроля Сердюк, протеже Хрущева, который потребовал, чтобы о
ни перестали писать письма в ЦК, иначе партия накажет их обоих за то, что о
ни распускают сплетни, и сверх того за незаконное преследование знамени
того писателя Александра Солженицына.
Свердлов и Матусов бурно протестовали, утверждая, что они не фабриковали
это дело. Письмо Солженицына, критикующее советскую систему и лично Ста
лина за военные неудачи, было перехвачено во время воины военной цензуро
й, которая и начала дело против Солженицына. В условиях войны критика вое
нного командования расценивалась по крайней мере как подозрительная. С
ердюк прервал их и сказал, что, судя по имеющимся у Комиссии партийного ко
нтроля доказательствам, Солженицын всегда был несгибаемым ленинцем, и п
оказал им письмо, которое Солженицын написал Хрущеву.
Свердлов получил выговор по партийной линии, но продолжал работать стар
шим научным сотрудником в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, ку
да его перевели после ареста Берии. Матусова же исключили из партии «нав
сегда». Было официально объявлено, что это решение никогда не будет пере
смотрено, но его оставили в покое и позволили заниматься литературной де
ятельностью. Вместе со Свердловым он написал ряд детективных повестей.
Абакумова не освободили. Берия и Маленков имели на него зуб. Его обвинили
в фальсификации дела Жемчужиной. В то время меня не интересовал Абакумов
, у меня были свои причины его не любить, но я узнал от Райхмана, что Абакумо
в отрицал обвинения, связывающие его с сионистским заговором, несмотря н
а то, что Рюмин зверски его пытал. Райхман рассказал мне, что он вел себя ка
к настоящий мужчина с сильной волей. В 1990 году меня вызвали в качестве свид
етеля, когда его дело проверялось военной прокуратурой; я изменил свое м
нение о нем, потому что, какие бы преступления он ни совершал, он заплатил
за все сполна в тюрьме. Ему пришлось вынести невероятные страдания (он пр
осидел три месяца в холодильнике в кандалах), но он нашел в себе силы не по
кориться палачам. Он боролся за жизнь, категорически отрицая «заговор вр
ачей». Благодаря его твердости и мужеству в марте и апреле 1953 года стало во
зможным быстро освободить всех арестованных, замешанных в так называем
ом заговоре, поскольку именно Абакумову вменялось в вину, что он был их ру
ководителем.
Однако Берия и Маленков решили покончить с Абакумовым. На совещании у се
бя в кабинете Берия официально объявил, что хотя обвинения Абакумова в з
аговоре были несостоятельны, но он все равно остается под следствием за
разбазаривание правительственных средств, злоупотребление властью и,
что было серьезней, за фальсификацию дела против бывшего руководства Ми
нистерства авиационной промышленности, командования ВВС, против Полин
ы Жемчужиной, за убийство Михоэлса.
Как только 23 марта 1953 года освободили Эйтингона, его тут же положили в боль
ницу из-за язвы и общего истощения. Он просил меня ускорить освобождение
его сестры Сони, которую арестовали вместе с ним в 1951 году и приговорили к д
есяти годам тюремного заключения «за отказ лечить русских пациентов и с
одействие сионистскому заговору». Соню вначале приговорили к восьми го
дам, но прокурор Дарон, еврей по национальности, который наблюдал за след
ствием в МГБ, боясь обвинений в симпатии к евреям, настоял на большем срок
е. Я воспользовался следующей своей встречей с Берией, чтобы передать ем
у письмо от Эйтингона, который просил за сестру. К счастью для Сони, первый
заместитель Берии Круглов тоже был тогда в кабинете Берии. Когда я попыт
ался объяснить, в чем дело, Берия меня прервал, передал письмо Круглову, не
подписывая его, и сказал: «Немедленно организуйте ее освобождение».
Я проследовал за Кругловым в его кабинет, где он продиктовал короткое пр
едставление в Верховный Суд:
«Предпринятая Министерством внутренних дел проверка обвинений против
Сони Исаковны Эйтингон показала, что дело сфабриковано, а доказательств
а ее вины сфальсифицированы. МВД входит в Верховный Суд с предложением п
риговор отменить, а дело против Эйтингон С. И. прекратить за отсутствием с
остава преступления». Подпись: «С. Круглов, первый заместитель министра
внутренних дел СССР».
Я проследил, чтобы письмо было передано в Верховный Суд, и попытался уско
рить формальности, необходимые для ее освобождения. Определение Верхов
ного Суда было подписано только через три недели, но еще неделя потребов
алась, чтобы его получила администрация лагеря, где она сидела. Я лично по
звонил начальнику лагеря, прося об ее скорейшем освобождении, но он отве
тил, что она в больнице и ей будут делать операцию. Используя свое положен
ие, я отдал приказ немедленно выписать ее из лагеря и перевести в местную
больницу, как только операция будет сделана.
Ей повезло, что Круглов, а не Берия подписал письмо об ее освобождении. Чер
ез несколько недель Берию арестовали, и его резолюция на письме не дала б
ы ей выйти из тюрьмы в течение как минимум двух лет, когда освободили и дру
гих заключенных, отбывавших срок по обвинениям в сионистском заговоре и
агитации. Сонино дело было одним из первых в волне реабилитации, начатой
Берией после смерти Сталина.
Конечно, ясно, что даже эта волна, которая казалась исправлением прошлых
ошибок, была вызвана амбициозными планами Берии.
Новый Устав Коммунистической партии был одобрен на XIX съезде КПСС в 1952 году
, перед смертью Сталина. По этому Уставу правящий орган был лишь один Ч Пр
езидиум Центрального Комитета, сильно расширенный. Политбюро, в котором
было только одиннадцать членов, было упразднено. В новом Президиуме было
двадцать пять человек, включая старую гвардию Ч Молотова, Кагановича и
Ворошилова Ч и относительно молодых людей типа Брежнева, Чеснокова и Су
слова.
Однако реальная власть была сконцентрирована в Бюро Президиума, неизве
стном широкой общественности, которое было выбрано на последнем Пленум
е ЦК. где председательствовал Сталин, в октябре 1952 года. В Бюро входили Стал
ин, Маленков, Берия, Хрущев, Ворошилов, Каганович, Булганин, Сабуров, Перву
хин. Туда не входили Молотов и Микоян, влиятельные фигуры старой гвардии,
которых к этому времени лишили реальной власти. В новом Бюро правили Ста
лин и молодое поколение.
На Пленуме ЦК 2 апреля 1953 года, когда еще не прошло и месяца после смерти Ста
лина, Берия обнародовал факты, что Сталин и Игнатьев злоупотребили власт
ью, сфабриковав «дело врачей».
Игнатьев был человеком Маленкова. Его устранение после смерти Сталина к
ак секретаря ЦК, курировавшего органы безопасности, устраивало Берию и Х
рущева, но не устраивало Маленкова, который терял свою опору в Секретари
ате ЦК партии. Для Маленкова это было особенно опасно, так как в апреле 1953 г
ода он отошел от работы в аппарате ЦК КПСС, будучи освобожденным от должн
ости секретаря ЦК.
Материалы Апрельского Пленума 1953 года содержат в основном все те сенсаци
онные обвинения, которыми Хрущев в 1956 году удивил мир в разоблачительном
докладе на XX съезде партии.
Не вдаваясь в оценку мотивов инициатив Берии в апреле Ч июне 1953 года, нель
зя не признать, что в его предложениях по ликвидации ГУЛАГа, освобождени
ю политзаключенных, нормализации отношений с Югославией содержались в
се основные меры «ликвидации последствий культа личности», реализован
ные Хрущевым в годы «оттепели».
Во время последних лет сталинского правления Хрущев использовал союз с
Маленковым и Берией, чтобы усилить свое влияние в партии и государстве. О
н добился редкой чести обратиться к XIX съезду КПСС с отдельным докладом по
Уставу партии. Одержав победу над своими соперниками с помощью интриг, о
н расставлял своих людей на влиятельных постах. Редко замечают, что Хрущ
ев умудрился в последний год правления Сталина внедрить четырех своих с
тавленников в руководство МГБЧ МВД: заместителями министра стали Серо
в, Савченко, Рясной и Епишев. Первые трое работали с ним на Украине. Четвер
тый служил под его началом секретарем обкома в Одессе и Харькове.
Сразу после Пленума ЦК в апреле 1953 года Маленков потерял свое руководящее
положение в качестве секретаря ЦК КПСС, контролировавшего всю текущую р
аботу партийного аппарата. И хотя он сосредоточил большую власть в своих
руках, будучи главой правительства, он фактически отошел от контролиров
ания ситуации в областях и республиках страны. Там власть продолжала ост
аваться в руках секретарей обкомов. В Москве же молодой Маленков, лишивш
ийся опоры на областных руководителей, оказался как бы заложником «в пле
ну» у членов Президиума ЦК, входивших в Совет Министров.
Таким образом, его положение в руководстве теперь полностью зависело от
союза с Берией. Он не понимал этого и преувеличивал свой авторитет, все ещ
е думая, что он второй после Сталина человек в партии и государстве и что в
се, кто вокруг него, включая Президиум ЦК, заинтересованы в хороших с ним о
тношениях. Однако после смерти Сталина поведение членов советского рук
оводства стало более независимым, и каждый хотел играть собственную рол
ь. Таким образом, возникла новая обстановка, открывшая путь к восхождени
ю Хрущева к вершинам власти.
ГЛАВА 12. ЗАГОВОР ПРОТИВ БЕРИ
И И ЕГО ПАДЕНИЕ
Инициативы Берии во внутре
нней и внешней политике после смерти Сталина
В течение суток с момента смерти Сталина Министерство госбезопасности
и Министерство внутренних дел были объединены под единым руководством
Берии. 10 марта 1953 года в министерстве были созданы четыре группы для провер
ки и пересмотра фальсифицированных дел: «заговора сионистов и врачей», «
мегрельского дела» и «дела МГБ».
Сообщение МВД для печати об освобождении арестованных врачей значител
ьно отличалось от решения ЦК КПСС. В этом сообщении Берия использовал бо
лее сильные выражения для осуждения незаконного ареста врачей. Однако е
го предложения по реабилитации расстрелянных членов Еврейского антифа
шистского комитета были отклонены Хрущевым и Маленковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
у, датированное октябрем 1944 года, вообще к политике не имело никакого отно
шения. Как офицер разведки, я тут же понял, что руководство разрешило ей на
писать это письмо, чтобы установить формальный тайный канал связи с амер
иканскими сионистскими организациями. Я не мог представить себе, что Жем
чужина способна написать подобное письмо без соответствующей санкции.
Я вспомнил о своих контактах с Гарриманом по поводу создания еврейской р
еспублики в Крыму; из показаний Жемчужиной я понял, что зондаж американс
ких представителей по этому вопросу осуществлялся не только через меня,
но и по другим направлениям, в частности через Михоэлса. Это убедило меня
в том, что мое общение с Гарриманом Ч лишь одна из немногих попыток обсуд
ить, как можно использовать еврейский вопрос в более широком контексте с
оветско-американских отношений.
Когда я начал обсуждать с Берией ту роль, которую могла бы сыграть Жемчуж
ина в обновлении неформальных контактов с международным еврейским соо
бществом, он оборвал меня, сказав, что этот вопрос в разведоперациях закр
ыт раз и навсегда.
Вместо этого он указал на Майского, который, по его словам, фигура гораздо
более важная и идеальная кандидатура для того, чтобы осуществить зондаж
наших новых инициатив на Западе. Он мог завязать личные контакты на высо
ком уровне, чтобы проводить нашу резко изменившуюся после смерти Сталин
а политику. Академику Майскому, бывшему послу в Лондоне и заместителю ми
нистра иностранных дел, тогда уже было под семьдесят. Когда-то он был одни
м из меньшевистских лидеров, оппонентов Ленина, но позже достиг удивител
ьных высот на советской дипломатической службе. Его в 1952-м тоже обвинили в
сионистском заговоре. Против него были сфабрикованы абсурдные обвинен
ия: утверждалось, что еврейские организации за рубежом хотели назначить
его министром иностранных дел в новом правительстве после того, как «Аба
кумов захватит власть».
Берия сказал мне: «Так как вы знали Майского во время войны, еще до Ялты, а в
аша жена подружилась с его женой, вы должны приготовиться для работы с ни
м в будущем».
Начальник контрразведки Федотов, который «пересматривал» дело Майског
о, посоветовал мне пока с ним не встречаться. «Павел Анатольевич, с первой
же моей встречи с ним, когда я официально ему объявил: „Вы находитесь в вед
ении начальника контрразведки генерала Федотова, которому поручено ра
ссмотреть абсурдные обвинения, выдвинутые против вас, и обстоятельства
вашего незаконного ареста“, он начал признаваться, что был японским шпио
ном, потом английским, а потом американским». Майский, конечно, пытался уб
едить Федотова в своей вине, чтобы избежать избиений и пыток. Он отказыва
лся верить, что Сталин умер и похоронен в мавзолее; он говорил, что это оче
редная провокация. Федотов предложил мне отложить все дискуссии по важн
ым дипломатическим вопросам и вопросам разведки недели на две-три. Он по
приказу Берии перевел его из камеры в комнату отдыха за своим кабинетом,
где Майский смог видеться с женой и где ему показали документальные кадр
ы похорон Сталина.
Трехнедельная отсрочка чуть не стала роковой, потому что дело Майского н
е было закрыто в отличие от остальных в мае 1953-го. Когда арестовали Берию, М
айский, к которому Маленков и Молотов относились плохо, жил на Лубянке со
своей женой, в комнате за кабинетом Федотова. Теперь Майского обвинили в
сговоре с Берией с целью стать при нем министром иностранных дел и вновь
посадили в тюрьму, где у него произошел нервный срыв.
Позже моя жена встретилась с его женой в приемной Бутырок, где сидели и Ма
йский, и я. Майская сказала, что она ведет фантастическую жизнь, Ч хотя вс
е деньги Майского и все государственные облигации были конфискованы, ее
личные облигации последних пяти лет остались при ней, и одна из них выигр
ала по государственному займу 50 000 рублей (тогда один рубль равнялся четыр
ем американским долларам). Когда она встретила мою жену в тюрьме, куда они
обе принесли передачи с едой для своих мужей. Майская не смогла сразу всп
омнить, где они встречались. «В Париже, в Лондоне или на приеме в Кремле?»
Ч спросила она. Моя жена улыбнулась и напомнила ей, что это было на даче Е
мельяна Ярославского, недалеко от нашей дачи, и на квартире Ярославского
в центре Москвы.
Проведя в тюрьме четыре года, Майский наконец предстал перед Военной кол
легией Верховного суда по обвинению в пособничестве Берии захватить вл
асть и поддержании связей между Берией и английской разведкой. Майский о
твергал все обвинения, и Военная коллегия не смогла найти доказательств
его вины. Был вызван Горский (резидент НКВД в Лондоне в то время, когда Май
ский был там послом), чтобы дать показания о предательской связи Майског
о с Берией, но он изменил свои первоначальные показания и не поддержал об
винение. Вина была уменьшена до превышения полномочий посла, так как Май
ский отправлял телеграммы из Лондона не только в Министерство иностран
ных дел, но и в НКВД Берии Ч вдруг ему поставили в вину стандартные требов
ания рассылки спецсообщений послов. Его также обвинили в том, что он прес
тупно восхищался западным образом жизни и культивировал западные мане
ры общения в советском посольстве в Лондоне. Майского приговорили к деся
ти годам тюрьмы, четыре с половиной из которых он уже отсидел, а вскоре он
был амнистирован. Его реабилитировали лишь в 1964 году.
Академик Майский опубликовал свои воспоминания, ни разу не упомянув о зл
оключениях и злосчастном знакомстве с советской тюрьмой.
Дело по сионистскому заговору в органах безопасности было наконец закр
ыто в середине мая 1953 года, когда освободили Андрея Свердлова и Матусова, о
тветственных работников МГБ. Берия назначил Свердлова на должность нач
альника отдела, отвечавшего за расследования и проверку анонимок. Его ко
ллега Матусов, из записей которого можно узнать весьма интересную хроно
логию чисток с 1930 по 1950 год, был освобожден в 1953 году, но не восстановлен на слу
жбе. Он умер в конце 60-х годов. Моя жена пользовалась его юридическими конс
ультациями, чтобы подкрепить просьбы о моем освобождении. Матусова вско
ре исключили из партии и лишили пенсии МГБ за причастность к репрессиям.
Опираясь на поддержку Свердлова, он беспрерывно апеллировал в КПК при ЦК
КПСС.
В 1963 году Матусова и Свердлова вызвал заместитель председателя Комитета
партийного контроля Сердюк, протеже Хрущева, который потребовал, чтобы о
ни перестали писать письма в ЦК, иначе партия накажет их обоих за то, что о
ни распускают сплетни, и сверх того за незаконное преследование знамени
того писателя Александра Солженицына.
Свердлов и Матусов бурно протестовали, утверждая, что они не фабриковали
это дело. Письмо Солженицына, критикующее советскую систему и лично Ста
лина за военные неудачи, было перехвачено во время воины военной цензуро
й, которая и начала дело против Солженицына. В условиях войны критика вое
нного командования расценивалась по крайней мере как подозрительная. С
ердюк прервал их и сказал, что, судя по имеющимся у Комиссии партийного ко
нтроля доказательствам, Солженицын всегда был несгибаемым ленинцем, и п
оказал им письмо, которое Солженицын написал Хрущеву.
Свердлов получил выговор по партийной линии, но продолжал работать стар
шим научным сотрудником в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, ку
да его перевели после ареста Берии. Матусова же исключили из партии «нав
сегда». Было официально объявлено, что это решение никогда не будет пере
смотрено, но его оставили в покое и позволили заниматься литературной де
ятельностью. Вместе со Свердловым он написал ряд детективных повестей.
Абакумова не освободили. Берия и Маленков имели на него зуб. Его обвинили
в фальсификации дела Жемчужиной. В то время меня не интересовал Абакумов
, у меня были свои причины его не любить, но я узнал от Райхмана, что Абакумо
в отрицал обвинения, связывающие его с сионистским заговором, несмотря н
а то, что Рюмин зверски его пытал. Райхман рассказал мне, что он вел себя ка
к настоящий мужчина с сильной волей. В 1990 году меня вызвали в качестве свид
етеля, когда его дело проверялось военной прокуратурой; я изменил свое м
нение о нем, потому что, какие бы преступления он ни совершал, он заплатил
за все сполна в тюрьме. Ему пришлось вынести невероятные страдания (он пр
осидел три месяца в холодильнике в кандалах), но он нашел в себе силы не по
кориться палачам. Он боролся за жизнь, категорически отрицая «заговор вр
ачей». Благодаря его твердости и мужеству в марте и апреле 1953 года стало во
зможным быстро освободить всех арестованных, замешанных в так называем
ом заговоре, поскольку именно Абакумову вменялось в вину, что он был их ру
ководителем.
Однако Берия и Маленков решили покончить с Абакумовым. На совещании у се
бя в кабинете Берия официально объявил, что хотя обвинения Абакумова в з
аговоре были несостоятельны, но он все равно остается под следствием за
разбазаривание правительственных средств, злоупотребление властью и,
что было серьезней, за фальсификацию дела против бывшего руководства Ми
нистерства авиационной промышленности, командования ВВС, против Полин
ы Жемчужиной, за убийство Михоэлса.
Как только 23 марта 1953 года освободили Эйтингона, его тут же положили в боль
ницу из-за язвы и общего истощения. Он просил меня ускорить освобождение
его сестры Сони, которую арестовали вместе с ним в 1951 году и приговорили к д
есяти годам тюремного заключения «за отказ лечить русских пациентов и с
одействие сионистскому заговору». Соню вначале приговорили к восьми го
дам, но прокурор Дарон, еврей по национальности, который наблюдал за след
ствием в МГБ, боясь обвинений в симпатии к евреям, настоял на большем срок
е. Я воспользовался следующей своей встречей с Берией, чтобы передать ем
у письмо от Эйтингона, который просил за сестру. К счастью для Сони, первый
заместитель Берии Круглов тоже был тогда в кабинете Берии. Когда я попыт
ался объяснить, в чем дело, Берия меня прервал, передал письмо Круглову, не
подписывая его, и сказал: «Немедленно организуйте ее освобождение».
Я проследовал за Кругловым в его кабинет, где он продиктовал короткое пр
едставление в Верховный Суд:
«Предпринятая Министерством внутренних дел проверка обвинений против
Сони Исаковны Эйтингон показала, что дело сфабриковано, а доказательств
а ее вины сфальсифицированы. МВД входит в Верховный Суд с предложением п
риговор отменить, а дело против Эйтингон С. И. прекратить за отсутствием с
остава преступления». Подпись: «С. Круглов, первый заместитель министра
внутренних дел СССР».
Я проследил, чтобы письмо было передано в Верховный Суд, и попытался уско
рить формальности, необходимые для ее освобождения. Определение Верхов
ного Суда было подписано только через три недели, но еще неделя потребов
алась, чтобы его получила администрация лагеря, где она сидела. Я лично по
звонил начальнику лагеря, прося об ее скорейшем освобождении, но он отве
тил, что она в больнице и ей будут делать операцию. Используя свое положен
ие, я отдал приказ немедленно выписать ее из лагеря и перевести в местную
больницу, как только операция будет сделана.
Ей повезло, что Круглов, а не Берия подписал письмо об ее освобождении. Чер
ез несколько недель Берию арестовали, и его резолюция на письме не дала б
ы ей выйти из тюрьмы в течение как минимум двух лет, когда освободили и дру
гих заключенных, отбывавших срок по обвинениям в сионистском заговоре и
агитации. Сонино дело было одним из первых в волне реабилитации, начатой
Берией после смерти Сталина.
Конечно, ясно, что даже эта волна, которая казалась исправлением прошлых
ошибок, была вызвана амбициозными планами Берии.
Новый Устав Коммунистической партии был одобрен на XIX съезде КПСС в 1952 году
, перед смертью Сталина. По этому Уставу правящий орган был лишь один Ч Пр
езидиум Центрального Комитета, сильно расширенный. Политбюро, в котором
было только одиннадцать членов, было упразднено. В новом Президиуме было
двадцать пять человек, включая старую гвардию Ч Молотова, Кагановича и
Ворошилова Ч и относительно молодых людей типа Брежнева, Чеснокова и Су
слова.
Однако реальная власть была сконцентрирована в Бюро Президиума, неизве
стном широкой общественности, которое было выбрано на последнем Пленум
е ЦК. где председательствовал Сталин, в октябре 1952 года. В Бюро входили Стал
ин, Маленков, Берия, Хрущев, Ворошилов, Каганович, Булганин, Сабуров, Перву
хин. Туда не входили Молотов и Микоян, влиятельные фигуры старой гвардии,
которых к этому времени лишили реальной власти. В новом Бюро правили Ста
лин и молодое поколение.
На Пленуме ЦК 2 апреля 1953 года, когда еще не прошло и месяца после смерти Ста
лина, Берия обнародовал факты, что Сталин и Игнатьев злоупотребили власт
ью, сфабриковав «дело врачей».
Игнатьев был человеком Маленкова. Его устранение после смерти Сталина к
ак секретаря ЦК, курировавшего органы безопасности, устраивало Берию и Х
рущева, но не устраивало Маленкова, который терял свою опору в Секретари
ате ЦК партии. Для Маленкова это было особенно опасно, так как в апреле 1953 г
ода он отошел от работы в аппарате ЦК КПСС, будучи освобожденным от должн
ости секретаря ЦК.
Материалы Апрельского Пленума 1953 года содержат в основном все те сенсаци
онные обвинения, которыми Хрущев в 1956 году удивил мир в разоблачительном
докладе на XX съезде партии.
Не вдаваясь в оценку мотивов инициатив Берии в апреле Ч июне 1953 года, нель
зя не признать, что в его предложениях по ликвидации ГУЛАГа, освобождени
ю политзаключенных, нормализации отношений с Югославией содержались в
се основные меры «ликвидации последствий культа личности», реализован
ные Хрущевым в годы «оттепели».
Во время последних лет сталинского правления Хрущев использовал союз с
Маленковым и Берией, чтобы усилить свое влияние в партии и государстве. О
н добился редкой чести обратиться к XIX съезду КПСС с отдельным докладом по
Уставу партии. Одержав победу над своими соперниками с помощью интриг, о
н расставлял своих людей на влиятельных постах. Редко замечают, что Хрущ
ев умудрился в последний год правления Сталина внедрить четырех своих с
тавленников в руководство МГБЧ МВД: заместителями министра стали Серо
в, Савченко, Рясной и Епишев. Первые трое работали с ним на Украине. Четвер
тый служил под его началом секретарем обкома в Одессе и Харькове.
Сразу после Пленума ЦК в апреле 1953 года Маленков потерял свое руководящее
положение в качестве секретаря ЦК КПСС, контролировавшего всю текущую р
аботу партийного аппарата. И хотя он сосредоточил большую власть в своих
руках, будучи главой правительства, он фактически отошел от контролиров
ания ситуации в областях и республиках страны. Там власть продолжала ост
аваться в руках секретарей обкомов. В Москве же молодой Маленков, лишивш
ийся опоры на областных руководителей, оказался как бы заложником «в пле
ну» у членов Президиума ЦК, входивших в Совет Министров.
Таким образом, его положение в руководстве теперь полностью зависело от
союза с Берией. Он не понимал этого и преувеличивал свой авторитет, все ещ
е думая, что он второй после Сталина человек в партии и государстве и что в
се, кто вокруг него, включая Президиум ЦК, заинтересованы в хороших с ним о
тношениях. Однако после смерти Сталина поведение членов советского рук
оводства стало более независимым, и каждый хотел играть собственную рол
ь. Таким образом, возникла новая обстановка, открывшая путь к восхождени
ю Хрущева к вершинам власти.
ГЛАВА 12. ЗАГОВОР ПРОТИВ БЕРИ
И И ЕГО ПАДЕНИЕ
Инициативы Берии во внутре
нней и внешней политике после смерти Сталина
В течение суток с момента смерти Сталина Министерство госбезопасности
и Министерство внутренних дел были объединены под единым руководством
Берии. 10 марта 1953 года в министерстве были созданы четыре группы для провер
ки и пересмотра фальсифицированных дел: «заговора сионистов и врачей», «
мегрельского дела» и «дела МГБ».
Сообщение МВД для печати об освобождении арестованных врачей значител
ьно отличалось от решения ЦК КПСС. В этом сообщении Берия использовал бо
лее сильные выражения для осуждения незаконного ареста врачей. Однако е
го предложения по реабилитации расстрелянных членов Еврейского антифа
шистского комитета были отклонены Хрущевым и Маленковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73