По предложению Эйтингона операция против Троцкого была названа «Утка».
В этом кодовом названии слово «утка», естественно, употреблялось в значе
нии «дезинформация»: когда говорят, что «полетели утки», имеется в виду п
убликация ложных сведений в прессе.
Леонид знал нашу агентурную сеть в Соединенных Штатах и Западной Европе
, так что был в состоянии реально представить, на кого из агентов мы можем
с уверенностью положиться. К сожалению, Марию де Лас Эрас, нашего лучшего
агента «Патрию», которую мы сумели внедрить в секретариат Троцкого еще в
о время его пребывания в Норвегии и которая была с ним в Мексике, необходи
мо было немедленно отозвать. Ее планировал использовать Шпигельглаз в 1937
Ч 1938 годах, но бегство Орлова, хорошо ее знавшего, разрушило этот план. Мы н
е могли рисковать и оказались правы. Не исключено, что вынужденный време
нный отказ от боевой операции в Мексике обусловил трагическую участь Шп
игельглаза. Он слишком много знал и перестал быть нужным.
Судьба Марии де Лас Эрас оказалась легендарной. Во время Великой Отечест
венной войны ее забросили на парашюте в тыл к немцам, где она сражалась в п
артизанском отряде Героя Советского Союза Медведева. После войны она ак
тивно работала в агентурной сети КГБ в Латинской Америке, выполняла обяз
анности радиста. В общей сложности Мария де Лас Эрас была нелегалом боле
е двух десятков лет. В СССР она возвратилась только в 70-х в звании полковни
ка, а умерла в 1988 году.
Через два месяца после своего бегства в Америку Орлов написал анонимное
письмо Троцкому, предупреждая о том, что разрабатываются планы покушени
я на него и осуществлять эту акцию будут люди из его окружения, приехавши
е из Испании. В то время мы не знали о письме Орлова с этим предостережение
м, но вполне допускали что Орлов может пойти на подобную акцию. Мой первон
ачальный план состоял в том, чтобы использовать завербованную Эйтингон
ом агентуру среди троцкистов в Западной Европе и в особенности в Испании
. Эйтингон, например, лично завербовал лидеров испанских троцкистов брат
ьев Руанов. У него на связи находились симпатизировавшие Троцкому бывши
е анархисты, министры республиканского правительства Испании Гаодосио
Оливеро и Фредерико Амундсени. Однако Эйтингон настоял на том, чтобы исп
ользовать тех агентов в Западной Европе, Латинской Америке и США, которы
е никогда не участвовали ни в каких операциях против Троцкого и его стор
онников. В соответствии с его планом необходимо было создать две самосто
ятельные группы. Первая Ч группа «Конь» под началом Давида Альфаро Сике
йроса, мексиканского художника, лично известного Сталину, ветерана граж
данской войны в Испании. Он переехал в Мексику и стал одним из организато
ров мексиканской компартии. Вторая Ч так называемая группа «Мать» под р
уководством Каридад Меркадер. Среди ее богатых предков был вице-губерна
тор Кубы, а ее прадед являлся испанским послом в России. Каридад ушла от св
оего мужа, испанского железнодорожного магната, к анархистам и бежала в
Париж с четырьмя детьми в начале 30-х годов. На жизнь ей приходилось зараба
тывать вязанием. Когда в 1936 году в Испании началась гражданская война, она
вернулась в Барселону, вступила в ряды анархистов и была тяжело ранена в
живот во время воздушного налета. Старший сын Каридад погиб (он бросился,
обвязавшись гранатами, под танк), а средний, Рамон, воевал в партизанском о
тряде. Младший сын Луис приехал в Москву в 1939 году вместе с другими Детьми и
спанских республиканцев, бежавших от Франко, дочь осталась в Париже. Пос
кольку Рамон был абсолютно неизвестен среди троцкистов, Эйтингон, в то в
ремя все еще находившийся в Испании, решил послать его летом 1938 года из Бар
селоны в Париж под видом молодого бизнесмена, искателя приключений и про
жигателя жизни, который время от времени материально поддерживал бы пол
итических экстремистов из-за своего враждебного отношения к любым влас
тям.
К 1938 году Рамон и его мать Каридад, оба жившие в Париже, приняли на себя обяз
ательства по сотрудничеству с советской разведкой. В сентябре Рамон по н
аводке братьев Руанов познакомился с Сильвией Агелоф, находившейся тог
да в Париже, и супругами Розмерами, дружившими с семьей Троцкого. Следуя и
нструкциям Эйтингона, он воздерживался от любой политической деятельн
ости. Его роль заключалась в том, чтобы иногда помогать друзьям и тем, кому
он симпатизировал, деньгами, но не вмешиваться в политику. Он не интересо
вался делами этих людей и отвергал предложения присоединиться к их движ
ению.
Был у нас и еще один важный агент под кодовой кличкой «Гарри» Ч англичан
ин Моррисон, не известный ни Орлову, ни Шпигельглазу. Гарри работал по лин
ии Особой группы Серебрянского и сыграл ключевую роль в похищении в дека
бре 1937 года архивов Троцкого в Европе. (По моей подсказке этот архив был зат
ребован Дмитрием Волкогоновым и использован им в его книге «Троцкий», 1992.)
Гарри также имел прочные связи в седьмом округе управления полиции Пари
жа. Это помогло ему раздобыть для нас подлинные печати и бланки французс
кой полиции и жандармерии для подделки паспортов и видов на жительство,
позволявших нашим агентам оседать во Франции.
Эйтингон считал, что его агенты должны действовать совершенно независи
мо от наших местных резидентур в США и Мексике. Я с ним согласился, но пред
упредил, что мы не сможем перебазировать всех нужных людей из Западной Е
вропы в Америку, полагаясь лишь на обычные источники финансирования. По
нашим прикидкам, для перебазирования и оснащения групп необходимо было
иметь не менее трехсот тысяч долларов. Для создания надежного прикрытия
Эйтингон предложил использовать в операции свои личные семейные связи
в США. Его родственники имели большие льготы от советского правительств
а с 1930 вплоть до 1948 года при участии в пушных аукционах-ярмарках в Ленинград
е. Мы изложили наши соображения Берии, подчеркнув, что в окружении Троцко
го у нас нет никого, кто имел бы на него прямой выход. Мы не исключали, что ег
о резиденцию нам придется брать штурмом. Раздосадованный отзывом агент
а «Патрии» из окружения Троцкого, согласившись на использование личных
связей Эйтингона, Берия неожиданно предложил нам использовать связи Ор
лова, для чего мы должны обратиться к нему от его имени. Орлов был известен
Берии еще по Грузии, где командовал пограничным отрядом в 1921 году. Эйтинго
н решительно возражал, и не только по личным мотивам: в Испании у него с Ор
ловым были натянутые отношения. Он считал, что Орлов, будучи профессиона
лом, участвовавшим в ликвидациях перебежчиков, наверняка не поверит нам
, независимо от чьего имени мы к нему обратимся. Более того, заметив слежку
или любые попытки выйти на него, он может поставить под удар всех наших лю
дей. Скрепя сердце Берия вынужден был с нами согласиться. В результате пе
реданный мне Берией приказ инстанции гласил: оставить Орлова в покое и н
е искать никаких связей с ним.
Берия был весьма озабочен тем, как использовать свои старые личные связи
в оперативных делах. По линии жены Нины у Берии были два знаменитых родст
венника Гегечкори: один Ч убежденный большевик, его именем назвали райо
н в Грузии, другой, живший в изгнании в Париже, Ч министр иностранных дел
в меньшевистском правительстве Грузии. (Позднее это явилось основанием
для обвинения, сфабрикованного против Берии, в том что он через свою родн
ю связан с империалистическими разведками.) Наша резидентура во Франции
была буквально завалена его директивами по разработке грузинской эмиг
рации, в особенности меньшевиков, правительство которых в изгнании нахо
дилось в Париже. Мне помнится, какие-то грузинские князья долго морочили
нам голову слухами о невероятных сокровищах, якобы спрятанных в тайника
х по всей нашей стране.
Из тогдашнего разговора с нами Берия, однако, понял, что нам действительн
о понадобится новая агентурная сеть, которая исключила бы возможность п
редательства. Он сказал, чтобы мы начали действовать, не беспокоясь о фин
ансовой стороне дела. После того как будет сформирована группа, он хотел
добавить в нее нескольких агентов, известных ему лично.
Берия распорядился, чтобы я отправился вместе с Эйтингоном в Париж для о
ценки группы, направляемой в Мексику. В июне 1939 года Георг Миллер, австрийс
кий эмигрант, занимавший пост начальника отделения «паспортной техник
и», снабдил нас фальшивыми документами. Когда мы уезжали из Москвы, Эйтин
гон как ребенок радовался тому, что одна из его сестер, хроническая брюзг
а, не пришла на вокзал проводить его. В их семье существовало суеверное уб
еждение, что любое дело, которое она благословляла своим присутствием, з
аранее обречено на провал. Из Москвы мы отправились в Одессу, а оттуда мор
ем в Афины, где сменили документы и на другом судне отплыли в Марсель.
До Парижа добрались поездом. Там я встретился с Рамоном и Каридад Меркад
ер, а затем, отдельно, с членами группы Сикейроса. Эти две группы не общали
сь и не знали о существовании друг друга. Я нашел, что они достаточно надеж
ны, и узнал, что еще важнее, Ч они участвовали в диверсионных операциях з
а линией фронта у Франко. Этот опыт наверняка должен был помочь им в акции
против Троцкого. Я предложил, чтобы Эйтингон в течение месяца оставался
с Каридад и Рамоном, познакомил их с основами агентурной работы. Они не об
ладали знаниями в таких элементарных вещах, как методы разработки источ
ника, вербовка агентуры, обнаружение слежки или изменение внешности. Эти
знания были им необходимы, чтобы избежать ловушек контрразведывательн
ой службы небольшой группы троцкистов в Мексике, но задержка чуть не ста
ла фатальной для Эйтингона.
Я вернулся в Москву в конце или середине июля, а в августе 1939 года Каридад и
Рамон отплыли из Гавра в Нью-Йорк. Эйтингон должен был вскоре последоват
ь за ними, но к тому времени польский паспорт, по которому он прибыл в Пари
ж, стал опасным документом. После немецкого вторжения в Польшу, положивш
его начало второй мировой войне, его собирались мобилизовать во француз
скую армию как польского беженца или же интернировать в качестве подозр
ительного иностранца. В это же время были введены новые, более жесткие ог
раничения на зарубежные поездки для поляков, так что Эйтингону пришлось
уйти в подполье.
Я возвратился в Москву, проклиная себя за задержку, вызванную подготовко
й агентов, но, к сожалению, у нас не было другого выхода. Мы проинструктиро
вали нашего резидента в Париже Василевского (кодовое имя «Тарасов»), раб
отавшего генеральным консулом, сделать все возможное, чтобы обеспечить
«Тома» (так Эйтингон проходил по оперативной переписке) соответствующи
ми документами для поездки в Америку. Василевскому потребовался почти м
есяц, чтобы выполнить это задание. Пока суд да дело, он поместил Эйтингона
в психиатрическую больницу, главным врачом которой был русский эмигран
т. По моему указанию Василевский использовал связи Моррисона, чтобы разд
обыть Тому поддельный французский вид на жительство. Теперь Том стал сир
ийским евреем, страдающим психическим расстройством. Естественно, он бы
л непригоден к военной службе, а документ давал ему возможность находить
ся во Франции и мог быть использован для получения заграничного паспорт
а. Василевский был уверен, что паспорт подлинный (французский чиновник п
олучил соответствующую взятку), но все же оставалась проблема получения
американской визы.
Наша единственная связь с американским консульством осуществлялась че
рез респектабельного бизнесмена из Швейцарии Ч в действительности эт
о был наш нелегал Штейнберг. Однако тут возникла дополнительная труднос
ть. Он отказался возвращаться в Москву, куда его отзывали в 1938 году. В письм
е он заявлял о своей преданности, но говорил, что боится чистки в НКВД. Вас
илевский послал для встречи с ним в Лозанне офицера-связника, нашего нел
егала Тахчианова. Его подстраховывал другой нелегал, Алахвердов. Во врем
я встречи Штейнберг готов был застрелить связника, боясь, что это убийца.
В конце концов он согласился устроить визу для сирийского еврея, он не уз
нал Эйтингона на фотографии в паспорте Ч тот отрастил усы и изменил при
ческу. Через неделю Штейнберг достал визу, и наш посланец вернулся с ней в
Париж.

Завершение операции «Утка»


Эйтингон прибыл в Нью-Йорк в октябре 1939 года и основал в Бруклине импортно
-экспортную фирму, которую мы использовали как свой центр связи. И самое в
ажное, эта фирма предоставила «крышу» Рамону Меркадеру, обосновавшемус
я в Мексике с поддельным канадским паспортом на имя Фрэнка Джексона. Теп
ерь он мог совершать частые поездки в Нью-Йорк для встреч с Эйтингоном, ко
торый снабжал его деньгами.
Постепенно в Мексике нашлось прикрытие и для группы Сикейроса. У нас был
о два нелегала-радиста, но, к несчастью, радиосвязь была неэффективной из
-за плохого качества оборудования. Эйтингоном были разработаны вариант
ы проникновения на виллу Троцкого в Койякане, пригороде Мехико. Владелец
виллы, мексиканский живописец Диего Ривера, сдал ее Троцкому. Группа Сик
ейроса планировала взять здание штурмом, в то время как главной целью Ра
мона, не имевшего понятия о существовании группы Сикейроса, было использ
ование своего любовного романа с Сильвией Агелоф для того, чтобы подружи
ться с окружением Троцкого.
Рамон был похож на нынешнюю звезду французского кино Алена Делона. Сильв
ия не устояла перед присущим ему своеобразным магнетизмом еще в Париже.
Она ездила с Рамоном в Нью-Йорк, но он старался держать ее подальше от Эйт
ингона. Случалось, Эйтингон наблюдал за Рамоном и Сильвией в ресторане, н
о ни разу не был ей представлен.
В троцкистских кругах Рамон держался независимо, не предпринимая никак
их попыток завоевать их доверие «выражением симпатии к общему делу». Он
продолжал разыгрывать из себя бизнесмена, «поддерживающего Троцкого в
силу эксцентричности своего характера», а не как преданный последовате
ль.
Группа Сикейроса имела план комнат виллы Троцкого, тайно переправленны
й Марией де Лас Эрас, до того как ее отозвали в Москву. Она дала характерис
тику телохранителей Троцкого, а также детальный анализ деятельности ег
о небольшого секретариата. Эта весьма важная информация была отправлен
а мною Эйтингону.
В конце 1939 года Берия предложил усилить сеть наших нелегалов в Мексике. Он
привел меня на явочную квартиру и познакомил с Григулевичем (кодовое имя
«Юзик»), приехавшим в Москву после работы нелегалом в Западной Европе. Он
был известен в троцкистских кругах своей политической нейтральностью.
Никто не подозревал его в попытке внедриться в их организацию. Его прису
тствие в Латинской Америке было вполне естественным, поскольку отец Гри
гулевича владел в Аргентине большой аптекой.
Григулевич прибыл в Мексику в апреле 1940 года и по указанию Эйтингона созд
ал третью, резервную, сеть нелегалов для проведения операций в Мексике и
Калифорнии. Он сотрудничал с группой Сикейроса. Григулевичу удалось под
ружиться с одним из телохранителей Троцкого, Шелдоном Хартом. Когда Харт
23 мая 1940 года находился на дежурстве, в предрассветные часы в ворота виллы
постучал Григулевич. Харт допустил непростительную ошибку Ч он приотк
рыл ворота, и группа Сикейроса ворвалась в резиденцию Троцкого. Они изре
шетили автоматными очередями комнату, где находился Троцкий. Но, посколь
ку они стреляли через закрытую дверь и результаты обстрела не были прове
рены, Троцкий, спрятавшийся под кроватью, остался жив.
Харт был ликвидирован, поскольку знал Григулевича и мог нас выдать. Инци
дент закончился арестом лишь Сикейроса, что дало хорошее прикрытие для п
родолжения действий Григулевича и Меркадера, все еще не знавших о сущест
вовании друг друга.
Покушение сорвалось из-за того, что группа захвата не была профессионал
ьно подготовлена для конкретной акции. Эйтингон по соображениям конспи
рации не принимал участия в этом нападении. Он бы наверняка скорректиров
ал действия нападавших. В группе Сикейроса не было никого, кто бы имел опы
т обысков и проверок помещений или домов. Членами его группы были кресть
яне и шахтеры с элементарной подготовкой ведения партизанской войны и д
иверсий.
Эйтингон передал по радио кодированное сообщение о провале операции. Со
общение поступило к нам с некоторым опозданием, потому что оно шло через
советское судно, находившееся в Нью-йоркской гавани, оттуда шифрограмма
по радио ушла в Париж к Василевскому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73