Британская разведка до сих пор не признала факт передачи нашей агентурн
ой сети в Швейцарии отредактированных расшифрованных сведений. В Москв
е, однако, всегда с подозрением относились к «Красной капелле». Ее героич
еская деятельность в Германии, Франции и Швейцарии не приносила в глазах
начальства лавров ни разведке НКВД, ни Разведупру Красной Армии. Никто н
е относился к ее работе как приоритетной, потому что дешифрованные прика
зы немцев, передаваемые англичанами, не содержали бесспорных данных, баз
ировавшихся на подлинных документах, а основывались на устной информац
ии источников.
«Красная капелла» до сих пор рассматривается на Западе как главный исто
чник разведывательной информации, поступавшей в Советский Союз в годы в
ойны, на самом же деле эта информация носила для нас второстепенный хара
ктер. Тем не менее, надо признать, что ее агенты действовали с большим муже
ством и высоким профессионализмом и многие из них погибли героической с
мертью. Руководителей «Красной капеллы» Треппера («Большой шеф»), Гуреви
ча («Маленький шеф», или «Кент») и Радо («Дора») в Разведупре Красной Армии
считали изменниками. Треппер и Радо пытались скрыться от советских влас
тей; их розыск и отправку в Москву осуществили англичане. В Москве их арес
товали и посадили в тюрьму на Лубянке.
Треппер и Радо провели в тюрьме по десять лет, прежде чем их освободили и р
еабилитировали в конце 50-х годов. В своих мемуарах они представили Гуреви
ча как изменника, но ведь именно он захватил, перевербовал и доставил к на
м в Москву в 1945 году главного следователя гестапо, занимавшегося делом «К
расной капеллы». Когда в ноябре 1942 года Гуревич был взят в гестапо, ему удал
ось послать радиограмму, предупреждавшую, что отныне он находится под ко
нтролем немцев, а одна из полученных им от нас инструкций обязывала его п
родолжать радиоигры, что он и сделал. Как только война кончилась, Гуревич
сумел убедить офицера гестапо Хайнца Паннвица, который вел дело «Красно
й капеллы» вступить с нами в контакт. По словам Гуревича, для советской ра
зведки он будет ценным приобретением, поскольку владеет информацией, по
зволяющей нам идентифицировать тех, кто нам симпатизировал, и тех, кто бы
л нашим врагом. Это, говорил он, обеспечит Паннвицу амнистию и работу в сов
етских органах безопасности. Находясь в шоке от поражения Германии, Панн
виц принял предложение Гуревича о тайной встрече с русским представите
лем. Он был задержан и вместе с Гуревичем немедленно доставлен в Москву.

Разоблачения Паннвица, однако, имели лишь ограниченный интерес в глазах
руководства разведки. Широкая известность Паннвица на Западе исключал
а возможность использования его для наших активных операций. Поскольку
он мог сообщить о тех осведомителях гестапо, которых мы вместе с британс
кой разведкой все еще продолжали разыскивать, было решено не ликвидиров
ать его, а держать и дальше в тюрьме. Треппер, Радо и Гуревич разделили его
судьбу: они остались в живых только потому, что их показания могли понадо
биться в дальнейшем. После десяти лет пребывания в тюрьме Паннвица репат
риировали в Германию.
С 1946 года Радо и Треппер заявляли, что провал «Красной капеллы» был вызван
изменой Гуревича. После смерти Сталина в 1953 году, как мне говорили, ветеран
ы Коминтерна ходатайствовали о реабилитации Радо и Треппера. Их дело был
о пересмотрено, и в 1955 году с них сняли обвинение в измене Родине, хотя Разв
едупр Генштаба и возражало, выдвигая против них и свои обвинения Ч нару
шение правил конспирации и несанкционированное расходование денег. Гу
ревич был освобожден в 1955 году по амнистии для тех, кто обвинялся в сотрудн
ичестве с немцами, но не реабилитирован.
Гуревич обращался лично к Хрущеву с просьбой разобраться в его деле, но К
ГБ и военная разведка твердо стояли на своем, намеренно делая его козлом
отпущения за провал «Красной капеллы». По специальной справке, подготов
ленной руководителями разведки КГБ Сахаровским и Коротковым, в 1958 году Гу
ревича вновь арестовали. Ордер на арест подписали Серов, ставший к тому в
ремени главой КГБ, и генеральный прокурор Руденко. Гуревича приговорили
к двадцати пяти годам тюремного заключения, но в соответствии с новым Уг
оловным кодексом этот срок был сокращен до пятнадцати лет. Поскольку он
уже отсидел почти десять лет, его выпустили через пять лет.
После отбытия полного срока заключения Гуревич обосновался в Ленингра
де, где работал переводчиком. Каждый год он подавал на пересмотр своего д
ела, но КГБ и военная разведка упорствовали, по-прежнему возражая против
его реабилитации или нового рассмотрения дела. В официальной истории со
ветской военной разведки, подготовленной в 60Ч 70-х годах, Гуревич предста
влен как изменник, чьи действия привели к провалу «Красной капеллы» во Ф
ранции и Германии. На Западе в книге Жиля Перро «Красная капелла» высказ
ывается та же точка зрения.
В 1990 году военная прокуратура обращалась ко мне по делу Гуревича, продолж
авшего настаивать на своей реабилитации. Прокуратура нашла документ ис
ключительной важности Ч служебную записку Генштаба, направленную в ад
рес НКВД с одобрением радиоигр Гуревича («Кента») с немцами. Когда дело Гу
ревича стало пересматриваться, выяснилось: единственная вина его заклю
чалась в том, что он без одобрения Центра завел семью на Западе (во Франции
). Однако руководство военной разведки продолжало упорно препятствоват
ь восстановлению его прав. После того как в 1991 году Гуревича наконец реаби
литировали, Разведупр Генштаба категорически отказало ему в выплате ко
мпенсации, назначении военной пенсии и предоставлении статуса ветеран
а войны.
Этот человек жив. Его жена умерла в Европе, а сын вместе со своей женой и де
тьми приезжал в Санкт-Петербург для встречи с отцом. История Гуревича пр
ошла по страницам российской прессы, но никто не задался вопросом: чья зл
ая воля в разведорганах СССР все эти годы продолжала возлагать вину на э
того человека.

Попытка тайного дипломатич
еского зондажа и дезинформационной игры с немцами через болгарского по
сла в СССР Стаменова

Для нас, знавших о существовании у немцев проблем со снабжением армии, ди
ректива Сталина стоять до конца в 1941 и 1942 годах и любой ценой остановить вра
га казалась естественной и разумной. Оглядываясь назад, видишь, что траг
ические поражения Красной Армии в Белоруссии, потери миллионов человеч
еских жизней убитыми и взятыми в плен под Киевом были для вермахта всего
лишь тактическим успехом. Перед немцами стояла перспектива затяжной во
йны, для победы в которой у них не было необходимых ресурсов.
К середине июля 1941 года мы получили два важных сообщения. Одно Ч по радио и
з Берлина, другое Ч от наших дипломатов и разведчиков, интернированных
немцами в Италии и Берлине в начале войны. После обмена на германских дип
ломатов, интернированных в Москве, первый секретарь советского посольс
тва в Берлине Бережков и резидент НКВД Амаяк Кобулов, младший брат замес
тителя Берии Богдана Кобулова, сообщили, что барон Ботман, сопровождавши
й поезде советскими дипломатами, высланными из Германии, намекнул им: мо
жет настать время, когда Германия и СССР предпочтут урегулировать свои о
тношения на основе взаимных уступок.
В изнурительных боях под Смоленском была остановлена танковая армия ге
нерала Гудериана. Росло разочарование в германском верховном командов
ании, вызванное недостаточно быстрыми темпами продвижения немецких во
йск в июле 1941 года, о чем сообщил из Берлина Арвид Харнак («Корсиканец»). 25 ию
ля Берия приказал мне связаться с нашим агентом Стаменовым, болгарским п
ослом в Москве, и проинформировать его о якобы циркулировавших в диплома
тических кругах слухах что возможно мирное завершение советско-герман
ской войны на основе территориальных уступок. Берия предупредил, что моя
миссия является совершенно секретной. Имелось в виду, что Стаменов по со
бственной инициативе доведет эту информацию до царя Бориса.
Берия с ведома Молотова категорически запретил мне поручать послу-аген
ту доведение подобных сведений до болгарского руководства, так как он мо
г догадаться, что участвует в задуманной нами дезинформационной операц
ии, рассчитанной на то, чтобы выиграть время и усилить позиции немецких в
оенных и дипломатических кругов, не оставлявших надежд на компромиссно
е мирное завершение войны.
Как показывал Берия на следствии в августе 1953 года, содержание беседы со С
таменовым было санкционировано Сталиным и Молотовым с целью забросить
дезинформацию противнику и выиграть время для концентрации сил и мобил
изации имеющихся резервов.
Стаменов был завербован нашим опытным разведчиком Журавлевым в 1934 году в
Риме. Он работал третьим секретарем посольства Болгарии, симпатизирова
л Советскому Союзу и сотрудничал с нами из чисто патриотических соображ
ений. Он был убежден в необходимости прочного союза между Болгарией и СС
СР и рассматривал его как единственную гарантию защиты болгарских инте
ресов на Балканах и в европейской полиике в целом.
Когда Берия приказал мне встретиться со Стаменовым, он тут же связался п
о телефону с Молотовым, и я слышал, что Молотов не только одобрил эту встре
чу, но даже пообещал устроить жену Стаменова на работу в Институт биохим
ии Академии наук. При этом Молотов запретил Берии самому встречаться со
Стаменовым, заявив, что Сталин приказал провести встречу тому работнику
НКВД, на связи у которого он находится, чтобы не придавать предстоящему р
азговору чересчур большого значения в глазах Стаменова. Поскольку я и бы
л тем самым работником, то встретился с послом на квартире Эйтингона, а за
тем еще раз в ресторане «Арагви», где наш отдельный кабинет был оборудов
ан подслушивающими устройствами: весь разговор записали на пленку. Я пер
едал ему слухи, пугающие англичан, о возможности мирного урегулирования
в обмен на территориальные уступки. К этому времени стало ясно, что бои по
д Смоленском приобрели затяжной характер и танковые группировки немце
в уже понесли тяжелые потери. Стаменов не выразил особого удивления по п
оводу этих слухов. Они показались ему вполне достоверными. По его словам,
все знали, что наступление немцев развивалось не в соответствии с планам
и Гитлера и война явно затягивается. Он заявил, что все равно уверен в наше
й конечной победе над Германией. В ответ на его слова я заметил:
Ч Война есть война. И, может быть, имеет все же смысл прощупать возможнос
ти для переговоров.
Ч Сомневаюсь, чтобы из этого что-нибудь вышло, Ч возразил Стаменов.
Словом, мы поступали так же, как это делала и немецкая сторона. Беседа была
типичной прелюдией зондажа. Я уже упоминал, что Ботман, сотрудник МИДа, пр
оводил аналогичные беседы с Бережковым.
Стаменов не сообщил о слухах, изложенных мною, в Софию, на что мы рассчитыв
али. Мы убедились в этом, поскольку полностью контролировали всю шифропе
реписку болгарского посольства в Москве с Софией, имея доступ к их шифра
м, которые называли между собой «болгарскими стихами». Шура Кочергина, ж
ена Эйтингона, наш опытный оперработник, связалась со своими агентами в
болгарских дипломатических и эмигрантских кругах Москвы и установила,
что Стаменов не предпринимал никаких шагов для проверки и распростране
ния запущенных нами слухов. Но если бы я отдал Стаменову такой приказ, он,
как полностью контролируемый нами агент, наверняка его выполнил. Так и з
акончилась в конце июля Ч начале августа 1941 года вся эта история.
Сейчас содержание этой беседы искажается. Рукописный экземпляр моего о
бъяснения по этому вопросу в силу неизвестных причин уничтожен 11 ноября
1974 года инструктором общего отдела ЦК КПСС Е. Хазиной. В документах презид
ентского архива дата беседы со Стаменовым указана как 25 июня 1941 года. В час
тично рассекреченном с согласия службы внешней разведки моем объяснен
ии отсутствуют ссылки на агентурное сотрудничество Стаменова с НКВД. И в
ксерокопии документа отсутствуют целые абзацы. Однако в другой публика
ции, прошедшей цензуру службы внешней разведки, указан даже номер архивн
ого агентурного дела Стаменова (No 34467, лист 134), имеются прямые ссылки на его на
строения и признание его сотрудничества с НКВД.
Из рассекреченного ныне моего объяснения можно установить четыре вопр
оса, заданные Стаменову в ходе беседы, ответы на которые были интересны с
оветскому руководству. Все они сводились к зондажному выяснению возмож
ности прекращения боевых действий.
В 1953 году, однако, Берию обвинили в подготовке плана свержения Сталина и со
ветского правительства. Этот план предусматривал секретные переговоры
с гитлеровскими агентами, которым предлагался предательский сепаратн
ый мир на условиях территориальных уступок. На допросе в августе 1953 года Б
ерия показал, что он действовал по приказу Сталина и с полного одобрения
министра иностранных дел Молотова.
За две недели до допроса Берии меня вызвали в Кремль с агентурным делом С
таменова, где я сообщил о Деталях нашего разговора Хрущеву, Булганину, Мо
лотову и Маленкову. Они внимательно, без единого замечания, выслушали ме
ня, но позднее я был обвинен в том, что играл роль связного Берии в попытке
использовать Стаменова для заключения мира с Гитлером. Желая представи
ть Берию германским агентом и скомпрометировать его, Маленков распоряд
ился послать Пегова, секретаря Президиума Верховного Совета, вместе со с
ледователями прокуратуры в Софию. Они должны были привезти в Москву пока
зания Стаменова. Однако Стаменов отказался дать какие бы то ни было пись
менные показания.
Правда, он подтвердил устно, что являлся агентом НКВД и сотрудничал с сов
етской разведкой в интересах борьбы с фашизмом как в самой Германии, так
и в странах-союзниках. Ни к чему не привели и попытки шантажировать его, к
ак, например, угрозы лишить пенсии, которую он получал от советского прав
ительства за свою деятельность во время войны. По свидетельству Суханов
а, помощника Маленкова, и сообщению моего младшего брата (его жена работа
ла в секретариате Маленкова), Пегов вернулся из Софии с пустыми руками Ч
ни свидетельств, ни признаний. Все это держалось в тайне, но фигурировало
в приговоре по делу Берии и моем деле.
Однако в своих мемуарах Хрущев, знавший обо всех этих деталях, все-таки пр
едпочел придерживаться прежней версии, что Берия вел переговоры с Гитле
ром о сепаратном мире, вызванные паникой Сталина. На мой взгляд, Сталин и в
се руководство чувствовали, что попытка заключить сепаратный мир в этой
беспрецедентно тяжелой войне автоматически лишила бы их власти. Не гово
ря уже об их подлинно патриотических чувствах, в чем я совершенно уверен;
любая форма мирного соглашения являлась для них неприемлемой. Как опытн
ые политики и руководители великой державы, они нередко использовали в с
воих целях поступавшие к ним разведанные для зондажных акций, а также дл
я шантажа конкурентов и даже союзников.
Так, наша агентура, имевшая выход на окружение молодого румынского корол
я Михая, прозондировала взаимную заинтересованность его двора и советс
кого руководства в выходе Румынии из прогитлеровской коалиции. Как и в с
лучае с Финляндией, наши дипломаты подготовили и оформили договор о выхо
де Румынии из войны против СССР, Англии и США и о вступлении ее в войну с Ге
рманией. Этому предшествовало еще одно важное событие: руководимая наши
ми оперработниками группа боевиков румынской компартии задержала лиде
ра фашистов премьер-министра Антонеску при посещении им короля.
Среди малоизвестных закулисных событий Великой Отечественной войны сл
едует отметить исключительно большую работу заместителя начальника 4-г
о управления НКВД Мельникова и наших нелегалов в 1930-х годах Парпарова и Яр
икова по разложению войск противника. Под непосредственным руководств
ом Мельникова к сотрудничеству с советскими властями и к созданию антиф
ашистского комитета военнопленных были привлечены оказавшиеся в наших
руках после сталинградской битвы генералы фон Зайдлиц и Паулюс. Эти вид
ные военачальники рассматривались в качестве возможных кандидатов в с
остав антифашистского немецкого правительства в эмиграции, которое Бе
рия предлагал организовать в Москве в 1944 году.
Об этом эпизоде интересно пишет в своих публикациях наш историк Леонид Р
етин. Он, в частности, отмечает, что предложения НКВД о создании немецкого
правительства в эмиграции были торпедированы немецкими коммунистами,
находившимися в Москве, и руководством Коминтерна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73