Серов должен был обязательно обратиться к Хрущеву за разрешением на уни
чтожение материалов по делу Валленберга. Вполне вероятно, что после этог
о они и были уничтожены. Причина ясна: Молотов в феврале 1957 года был еще в си
ле и оставался весьма влиятельной фигурой в руководстве. Он, как и другие
государственные деятели, имевшие прямое отношение к скандальным и прес
тупным акциям, был заинтересован, чтобы документальные свидетельства и
счезли.
Должно сохраниться и другое письмо Серова, в котором он обязан был долож
ить Хрущеву, что дело Валленберга уничтожено.
Последний раз дело Валленберга расследовалось по приказу Горбачева по
д наблюдением Бакатина, председателя КГБ. Новое расследование подтверд
ило, что Валленберг, действительно, умер в тюрьме. Было также установлено,
что его следственно-архивное и тюремное дела уничтожены.
Вероятно, некоторые подробности поисков материала по делу Валленберга
знает внук Молотова профессор Никонов, председатель фонда «Политика», б
ывший тогда помощником Бакатина.
К сожалению, архивы, как и рукописи, увы, горят и уничтожаются. Но следы ост
аются. Бывают находки совершенно случайные и неожиданные. Так, техническ
ий сотрудник в архиве КГБ, не имевший никакого отношения к расследованию
дела Валленберга, обнаружил его дипломатический паспорт и личные вещи в
пакете, выпавшем из увесистой пачки неразобранных документов.
После громкого скандала, вызванного выходом в свет моей книги на Западе,
я написал в мае 1994 года по просьбе русско-шведской комиссии по делу Валлен
берга объяснение в учетно-архивный отдел Федеральной службы безопасно
сти. Мой сын беседовал с шведскими представителями: выяснение истины о д
еле Рауля Валленберга зависит в немалой степени и от шведской стороны, к
оторая упорно отказывается предать гласности данные его отчетов о конт
актах с немецкими и американскими спецслужбами в 1941Ч 1945 годах.
Как сказал мне финский историк Сеппо Изотало, в настоящее время в распор
яжении шведских властей имеются скрываемые ими документы о выполнении
Валленбергом задания американской разведки, а также о его участии по пор
учению своего дяди, финансового магната Маркуса Валленберга, в «отмыван
ии» гитлеровцами захваченных ими богатств еврейского населения.
Я думаю, что когда-нибудь исследователи все-таки доберутся до наших и зар
убежных архивных материалов, как это произошло с катынским делом, и пост
авят точку в запутанной и трагической истории Валленберга.
Попытка наших властей, надо сказать, небезуспешная, скрыть правду о Валл
енберге напоминает дело о расстреле в 1940 году польских военнопленных в Ка
тынском лесу под Смоленском и других местах. Только в 1992 году в прессе были
опубликованы архивные материалы этого дела, в частности рапорт бывшего
председателя КГБ Шелепина об уничтожении документов, связанных с прест
упной акцией (Шелепин в 1959 году обращался к Хрущеву, чтобы получить разреш
ение на их уничтожение). Все это дает основание предполагать, что и с делом
Валленберга поступили так же.
Хотя Борис Николаевич Ельцин передал Леху Валенсе документы и дело о пол
ьских военнопленных вроде бы уже закрыто, покров тайны все еще не сброше
н до конца. В извлеченных из архивов КГБ документах нет сведений, как план
ировалась и проводилась эта акция. Даже те, кто активно занимался вербов
кой польских офицеров, не представляли, какая судьба ожидает военноплен
ных, отказавшихся сотрудничать с НКВД. Я предполагаю, что об этом знал Рай
хман, имевший отношение к польским делам.
Официальное сообщение правительства гласило, что польские военнопленн
ые, находящиеся в лагерях, попали в руки немцев и были расстреляны. Действ
ительно, некоторые польские офицеры были убиты из немецкого оружия. Тогд
а многие, и я тоже, поверили этой версии.
Впервые я услышал, что польских военнопленных расстреляли мы, от генерал
-майора КГБ Кеворкова, заместителя генерального директора ТАСС в 80-х год
ах. Он сказал, что Фалин, заведовавший Международным отделом ЦК КПСС, в 70-х
годах получил выговор от Андропова за проявленный интерес к катынскому
делу и предложение начать новое расследование. Меня поразило, что, по сло
вам Кеворкова, в ЦК больше всего были озабочены тем, чтобы возложить всю о
тветственность за это дело только на НКВД и скрыть, что уничтожение поль
ских офицеров было проведено по решению Политбюро.
Говоря о преступном массовом уничтожении польских военнопленных и поп
ытках Хрущева и Горбачева скрыть эту трагедию, надо отметить и то обстоя
тельство, что, возможно, расстрел поляков в 1940 году был своего рода мщением
, сведением счетов с ярыми антисоветчиками, польскими офицерами, за унич
тожение сорока тысяч (по разным данным разные цифры) наших военнопленных
в польских концентрационных лагерях после поражения Красной Армии в 1920 г
оду под Варшавой.
В 1953 году меня и Эйтингона обвинили в том, что мы организовывали ликвидаци
ю неугодных Берии людей с помощью ядов на специальных конспиративных кв
артирах, в загородных резиденциях и эти убийства преподносили как смерт
ь от несчастных случаев. Абакумов также обвинялся в уничтожении неугодн
ых ему людей. Вопреки требованиям закона, ни в обвинительном заключении,
ни в приговоре по нашим делам не фигурировали имена «наших жертв». И это н
е было случайностью или результатом небрежной работы следователей Ч о
ни свое дело знали. Жертв просто не было, не существовало. В сведении личны
х счетов Берии и Абакумова с их противниками ни я, ни Эйтингон участия не п
ринимали.
Все тайные ликвидации двойных агентов и политических противников Стал
ина, Молотова, Хрущева в 1930Ч 1950 годах осуществлялись по приказу правительс
тва. Именно поэтому конкретные боевые операции, проводимые моими подчин
енными совместно с сотрудниками «Лаборатории-Х» против врагов, действи
тельно опасных для советского государства, как тогда представлялось, ни
мне, ни Эйтингону в вину не ставили. Абакумову, лично отдававшему приказы
от имени правительства о проведении операций, они также не ставились в в
ину. Берия же в 1945 Ч 1953 годах не имел к этим делам никакого отношения и даже н
е знал о них.
Вся работа «Лаборатории-Х», не только научная. была хорошо известна как т
ем, кто занимался расследованием дела Берии и Абакумова, так и правитель
ству и ЦК партии, наблюдавшим и направлявшим ход следствия по этим делам
и определявшим его содержание.
В обвинительном же заключении по моему делу утверждалось, что именно я н
аблюдал за работой сверхсекретной токсикологической лаборатории, кото
рая экспериментировала с ядами на приговоренных к смерти заключенных в
период с 1942 по 1946 год. Это обвинение было снято при моей реабилитации, поскол
ьку в архивах ЦК КПСС и КГБ обнаружили утвержденное правительством Поло
жение, регулировавшее всю деятельность этой лаборатории и порядок отче
тности об ее работе. «Лаборатория-Х» мне не была подконтрольна. Я не мог н
и отдавать приказы ее начальнику Майрановскому, ни использовать яды про
тив кого-либо, ни тем более проводить с ними эксперименты на людях. И сейч
ас показаниями, выбитыми у Майрановского, якобы участника сионистского
заговора в МГБ, которого никогда не существовало, пытаются спекулироват
ь, чтобы дискредитировать меня и Эйтингона. Причем делают это Ваксберг, Б
обренев Ч профессиональные юристы и Петров из «Мемориала», отдающие се
бе отчет в том, что использование потерявших юридическое значение показ
аний и протоколов, не подписанных обвиняемыми и подсудимыми, против реаб
илитированных людей, выставляет их в самом неприглядном свете, превраща
ет в соучастников фальсификации уголовных дел.
При нынешнем взгляде на эти события нельзя не иметь в виду и другое важне
йшее обстоятельство. Практика тайных ликвидации политических противни
ков и агентов-двойников была неприятным, но неизбежным атрибутом «холод
ной войны» и авторитарного правления. Она регламентировалась специаль
ным решением не партийных органов, а правительства, объявленного в прика
зах как по линии органов Госбезопасности, так и военной разведки. В Полож
ении о задачах службы разведывательно-диверсионных операций, подлежащ
их неукоснительному и бесприкословному выполнению, было прямо записан
о, что «служба осуществляет наблюдение и подвод агентуры к отдельным лиц
ам, ведущим вражескую работу, пресечение которой в нужных случаях и по сп
ециальному разрешению правительства может производиться особыми спос
обами: путем компрометации, секретного изъятия, физического воздействи
я или устранения».
В 1951 году Майрановский вместе с Эйтингоном, Райхманом, Матусовым и А. Сверд
ловым были арестованы и обвинены в незаконном хранении ядов, а также в то
м, что они являются участниками сионистского заговора, цель которого Ч
захват власти и уничтожение высших руководителей государства, включая
Сталина. Рюмину, который возглавлял следствие по этому делу, удалось выб
ить фантастические признания у Майрановского (он отказался от них в 1958 го
ду) и заместителя начальника секретариата Абакумова Бровермана. Когда в
конце 1952 года Рюмин, будучи заместителем министра госбезопасности Игнат
ьева, был снят с должности, следственная часть не могла представить обви
нительное заключение против Майрановского в том виде, как его подготови
л Рюмин. Показания начальника токсикологической лаборатории не подкре
плялись признаниями врачей, арестованных по делу Абакумова, которые не и
мели понятия об этой лаборатории.
Никто из арестованных врачей ничего не знал о секретной деятельности Ма
йрановского: он сам проводил эксперименты с ядами на приговоренных к сме
ртной казни в соответствии с установленным правительством и Министерс
твом госбезопасности порядком. Зафиксировать в полном виде признания М
айрановского было чересчур рискованно, поскольку он ссылался на указан
ия высших инстанций и полученные им награды. Именно поэтому его дело пос
тупило на рассмотрение во внесудебный орган Ч Особое совещание при мин
истре госбезопасности. По-видимому, имелись какие-то планы использоват
ь в дальнейшем Майрановского в качестве свидетеля против кого-либо в вы
сшем руководстве. Его оставили в живых и в феврале 1953 года приговорили к де
сяти годам лишения свободы за незаконное хранение ядов и злоупотреблен
ие служебным положением.
Майрановский был осужден незадолго до смерти Сталина. Когда Берия вновь
возглавил органы безопасности, Майрановский направил ему огромное кол
ичество заявлений-просьб об освобождении, писал о своей невиновности и
ссылался на работу под его непосредственным руководством в 1938Ч 1945 годах. Б
ерия, видимо, собирался освободить его, но вскоре сам был арестован. Проку
ратура немедленно использовала заявления Майрановского против него са
мого, против Берии, Абакумова и Меркулова. Теперь Майрановский был предс
тавлен как сообщник Берии в его мифических планах ликвидации советског
о руководства с помощью ядов.

Мне известно о четырех фактах ликвидации опасных врагов советского гос
ударства, как тогда однозначно понималось, проведенных с участием Майра
новского в 1946Ч 1947 годах. Я имею в виду известных украинских националистов,
о которых я уже рассказывал, а также иностранцев Ч Самета и Оггинса.
Самет, польский инженер еврейской национальности, интернированный нам
и в 1939 году, занимался совершенно секретными работами по использованию тр
офейного немецкого оборудования на наших подлодках, которое давало бол
ьшое преимущество в длительности пребывания под водой. Самет связался с
англичанами: он собирался выехать в Палестину. Чтобы внедрить агента в о
кружение Самета и контролировать его связи с иностранцами, в Ульяновск,
где все происходило, направили Эйтингона. Приехавший позже Майрановски
й вместе с агентом, врачом заводской поликлиники, сделал Самету во время
профилактического осмотра инъекцию яда кураре.

Генерал Волкогонов в 1992 году представил в конгресс США список американце
в, погибших в Советском Союзе в годы второй мировой войны, а также «холодн
ой», и выразил от имени президента Ельцина сожаление в связи с их гибелью.
В этом списке был и Оггинс. Ликвидировали Оггинса, как считает Волкогоно
в, чтобы он не смог рассказать правду о советских тюрьмах и концлагерях.

На Западе к тому времени было достаточно хорошо известно о ГУЛАГе. и прич
ина, по которой уничтожили Оггинса, не так проста, как писали в наших газет
ах. Судя по публикациям, Оггинс был незаконно арестован НКВД и приговоре
н Особым совещанием к восьми годам заключения якобы за антисоветскую пр
опаганду. На самом деле Оггинс приехал в Советский Союз по фальшивому че
хословацкому паспорту Ч об этом в прессе не было ни слова. Он действител
ьно симпатизировал коммунистическим идеям и являлся негласным членом
компартии США. Оггинс также был старым агентом Коминтерна и НКВД в Китае,
на Дальнем Востоке и США. Его жена Нора входила в агентурную сеть НКВД в Ам
ерике и Западной Европе и отвечала за обслуживание наших конспиративны
х квартир во Франции и США в 1938Ч 1941 годах. Оггинса арестовали в 1938 году, подоз
ревая в двойной игре. Его жена вернулась в США в 1939-м. Вначале она считала, чт
о муж находится в Советском Союзе по оперативным соображениям, но потом
поняла, что он арестован. У нас были основания предполагать, что Нора нача
ла сотрудничать с ФБР и другими американскими и японскими спецслужбами.
Она попыталась, может быть, по заданию американской контрразведки, восст
ановить прерванные с 1942 года связи с нашей агентурой в Америке. В конце вой
ны Нора Оггинс обратилась к американским властям, чтобы они помогли разы
скать ее мужа. рассчитывая добиться его освобождения. В период наших хор
оших отношений с Америкой сотруднику американского посольства в Москв
е разрешили встретиться с Оггинсом в Бутырской тюрьме, преследуя свои це
ли Ч выявить, что известно американцам о его деятельности.
После провала нашей разведывательной сети в США и Канаде в 1946Ч 1947 годах Мо
лотов опасался, что если освободить и Оггинса, то американцы могут привл
ечь его в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности и ис
пользовать как свидетеля против компартии США. Кроме того, по мнению наш
их спецслужб, контакты Норы Оггинс с американскими властями и сотруднич
ество с ФБР уже нанесли серьезный урон нашим агентурным позициям в США и
Франции.
Абакумов, зная это, предложил ликвидировать Оггинса, решение было принят
о Сталиным и Молотовым. В 1947 году Майрановский во время медицинского обсл
едования сделал Оггинсу, находившемуся в тюрьме, смертельный укол. Мне и
Эйтингону поручили организовать его похороны на еврейском кладбище в П
ензе и оформить дату захоронения 1944 или 1945 годом.
Сейчас, вспоминая этого человека, я испытываю сожаление. Но тогда, в годы «
холодной войны» ни мы, ни американцы не задумывались о моральных аспекта
х ликвидации опасных противников, агентов-двойников.

Показания Калугина об испо
льзовании ядов и токсикологических препаратов в спецоперациях КГБ за г
раницей в 1970-х годах

В 60Ч 70-х годах и в 1990-м прокуратура, КГБ и Комитет партийного контроля при ЦК
КПСС расследовали случаи использования ядов в операциях спецслужб. Был
о установлено, что Майрановский имел отношение к применению ядов спецсл
ужбами в 1937Ч 1947 годах. С 1952 года использование ядов возобновилось уже без уч
астия Майрановского и, как всегда, регламентировалось соответствующим
и приказами правительства. Никто из реально руководивших всеми действи
ями по применению ядов ни из службы комендатуры КГБ, ни из оперативно-тех
нического управления не был привлечен даже к административной ответст
венности.

Токсикологическая лаборатория была создана в 1921 году при председателе С
овнаркома В. И. Ленине, задолго до Берии, и именовалась «Специальным кабин
етом». Возможно, что Ленин просил Сталина достать ему яд именно из запасо
в этой лаборатории Ч «кабинета».
Первым начальником лаборатории в 30-х годах был профессор Казаков, его рас
стреляли в 1938 году по процессу Бухарина.
Научно-исследовательские работы по тематике лаборатории проводились
специалистами Института биохимии под руководством Майрановского. В 1937 г
оду лаборатория-"кабинет" и исследовательская группа Майрановского был
и переданы в НКВД. В 60Ч 70-х годах она получила название Спецлаборатории No 12
Института специальных и новых технологий КГБ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73