Я считаю необходимым также обратить внимание на то, что мои воспоминания
ни в коей мере не претендуют на роль научно-исторического повествовани
я. Это субъективный взгляд очевидца на то, как работали механизмы, привод
ившие в действие политическую машину СССР, как удалось создать ценой кол
оссальных жертв могущественное государство, в известной мере определи
вшее развитие мировых событий в 30-х и 50-х годах, ставшее сверхдержавой, дер
жавшее в страхе не только своих граждан, но и весь мир. Его сила была в ликв
идации нищеты и разрухи, охвативших страну после гражданской войны, в гл
убокой вере в правоту великой социальной революции XX века. Именно поэтом
у, симпатизируя СССР, его напрямую и косвенно поддерживали великие умы с
овременного мира Ч Нильс Бор, Энрико Ферми, Роберт Оппенгеймер, Альберт
Эйнштейн и другие.
В жестоком противоборстве СССР и западного мира заложена главная причи
на взаимной нетерпимости во всех событиях внутренней и внешней политик
и нашей страны.
У меня нет никаких сомнений, как бы это ни оспаривали сегодня, что правящи
е круги Запада не только ненавидели наше государство, но и на всем протяж
ении его истории делали все, что было в силах, для его гибели. Вынужденный
союз США, Англии и СССР в борьбе с гитлеризмом в годы войны также не был пе
редышкой в их противоборстве. «Холодная война» продолжалась, просто быс
трое поражение СССР в борьбе с Германией было невыгодно Западу, опасавше
муся за свое мировое господство. Вплоть до декабря 1991 года делалось все дл
я ослабления СССР. И сейчас мы испытываем мучительные переживания в связ
и с переходом в новую стадию противоборства и сотрудничества со странам
и Запада, которые все равно будут базироваться на исторической роли Росс
ии как одной из сверхдержав современности. Однако сейчас в отличие от пр
ошлых лет речь не идет о выживании нашего государства. Наследие СССР над
ежно гарантирует допустимые повороты и зигзаги, делает нас мощным партн
ером в переговорах на международной арене. Конечно, внутренняя нестабил
ьность в стране, провалы в экономической политике неизбежно заставляют
правящие круги и ныне Ч в который раз Ч возлагать ответственность за д
опущенные ошибки на прошлое руководство. Отсюда постоянная неприязнь, п
ерерастающая порой в ненависть к тем, кто своей реальной работой внес вк
лад в тот базис современного развития, который остается до сих пор несок
рушимым фактором гордости и престижа Родины.
Соблюдая военную присягу, я молчал, пока существовал Советский Союз. Ког
да деятельность советской разведки и ряд аспектов внешней политики ССС
Р перестали быть секретными после известных событий 1991 года и все то, чему
я верно служил, перестало существовать, я не мог и не имел права дальше мол
чать. К сожалению, у меня не было иного выхода, как издать воспоминания пер
воначально на Западе, так как отечественные издатели намерены были их оп
убликовать только после консультации в «компетентных инстанциях». Я бл
агодарен Дж. и Л. Шехтер, что книга там увидела свет.
В создании настоящей книги мне оказали большую поддержку мои боевые тов
арищи, с которыми я делил все трудности нашей сложной и опасной работы. Сч
итаю своим долгом особо поблагодарить за моральную помощь начальника с
оветской внешней разведки КГБ Л. В. Шебаршина, ветеранов органов госбезо
пасности С. А. Ананьина, П. И. Массю, А. Н. Рылова, И. А. Щорса, Ю. А. Колесникова, З. В.
Зарубину, А. Ф. Камаеву-Филоненко, писателя-публициста К. А. Столярова.
П. СУДОПЛАТОВ
6 августа 1996 г.

ГЛАВА 1. НАЧАЛО

Детство и начало работы в ЧК


Я родился в 1907 году на Украине, в городе Мелитополе, расположенном в богато
м фруктами регионе и в то время насчитывавшем около двадцати тысяч жител
ей. Мать у меня русская, а украинцем был мой отец Ч разнорабочий, пекарь, б
улочник, повар, официант. Как и всех детей Ч а нас в семье было пятеро, Ч м
еня крестили в русской православной церкви на день Петра и Павла. Мое нач
альное образование включало в себя изучение Нового и Ветхого Завета и ос
нов русского языка, поскольку в царское время преподавание украинского
в школах запрещалось. Пользовались им лишь в качестве разговорного. До д
есяти лет, пока не умер отец, у меня было самое обычное детство. После его с
мерти заботы о семье легли на плечи матери и старшей сестры. В год смерти о
тца произошла революция, власть взяли большевики.
Поначалу жизнь в городе мало в чем изменилась, и все текло по-заведенному
. Однако, как только подошли к концу запасы продовольствия, начался хаос, с
опровождавшийся бандитским террором. У нашей семьи не было никакой собс
твенности, мы арендовали двухкомнатную квартиру в маленьком одноэтажн
ом доме, принадлежавшем домовладельцу Хроленко. Мое восприятие событий
того времени можно считать типичным для семей с низким достатком, которы
м нечего было терять. Вполне естественно, я всей душой поверил, прочтя нап
исанную Бухариным «Азбуку революции», что общественная собственность
будет означать построение справедливого общества, где все будут равны, а
страной будут управлять представители крестьянства и рабочего класса
в интересах простых людей, а не помещиков и капиталистов.
Мой старший брат Николай вступил в Красную Армию в 1918 году Ч через два год
а он стал бойцом в отряде ЧК. За год до этого, в двенадцатилетнем возрасте,
я убежал из дому и присоединился к красноармейскому полку, который вскор
е был вынужден покинуть Мелитополь. Наш полк разгромили белые, и лишь неб
ольшим группам бойцов удалось влиться в подразделения 44-й стрелковой ди
визии Красной Армии в районе Киева. Поскольку к тому времени я уже окончи
л начальную школу и умел читать, меня определили в роту связи. Позднее я пр
инимал участие в боях под Киевом. В 1921 году, когда мне исполнилось четырнад
цать, сотрудники Особого отдела дивизии попали в засаду, устроенную укра
инскими националистами, и многие из них погибли. В то время мы сражались в
основном не с белогвардейцами, а с войсками украинских националистов, пр
едводительствуемыми Петлюрой и Коновальцем, командиром корпуса «Сечев
ые стрельцы». Когда началась гражданская война, украинские националист
ы провозгласили независимую республику и официально в январе 1919 года объ
явили войну России и украинскому большевистскому руководству. (В 30-х, а за
тем еще раз в 40-х годах я также принимал непосредственное участие в борьб
е с украинскими националистами.) Борьба эта фактически завершилась лишь
в январе 1992 года, после того как украинское правительство в изгнании и вес
ь остальной мир признали президента Кравчука законным главой суверенн
ого государства Украина.
В Особом отделе, понесшем тяжелые потери, срочно потребовался телефонис
т и шифровальщик. Так я был послан на работу в органы безопасности. Это и б
ыло началом моей службы в ВЧКЧ КГБ.
В дивизии, где я служил, вместе с нами сражались поляки, австрийцы, немцы, с
ербы и даже китайцы. Последние были очень дисциплинированны и дрались до
последней капли крови. Борьба шла жестокая, и случалось, что целые деревн
и оказывались уничтоженными украинскими националистами и бандформиро
ваниями: всего в ходе гражданской войны на Украине погибло свыше миллион
а человек. Мое поколение вскоре привыкло к жестокостям этой войны, потер
ям и лишениям. Мы считали все это вполне естественным. В состоянии войны с
трана находилась с 1914 года, и трагедия России заключалась в том, что до само
го конца гражданской войны, то есть до 1922 года, создать стабильное обществ
о, опирающееся на нормальные, гуманистические ценности, не представляло
сь возможным.
Опыт, приобретенный при выполнении обязанностей телефониста, а затем ши
фровальщика, оказался полезным. Я печатал документы с грифом «секретно»
, посылавшиеся командованию, и расшифровывал телеграммы, которые мы полу
чали непосредственно от главы ВЧК Феликса Дзержинского из Москвы.
1921 год стал переломным в моей жизни. Дивизия была переведена в Житомир. Гла
вной задачей нашего Особого отдела была помощь местному ЧК в проникнове
нии в партизанское подполье украинских националистов, руководимых Пет
люрой и Коновальцем. Их вооруженные банды устраивали диверсии против ор
ганов Советской власти на местах. Возглавлявшим ЧК Потажевичу и Савину у
далось установить диалог с партизанскими руководителями и провести с н
ими неофициальные переговоры. Мое руководство встретилось с ними в Жито
мире на явочной квартире. Я, как младший сотрудник на подхвате, должен был
проживать в доме, где находилась явочная квартира, и обслуживать перегов
оры. Опыт общения с главарями формирований украинских националистов, яв
лявшимися, по существу, настоящими хозяевами в своей округе, помог мне в д
альнейшем, когда я стал оперативным работником госбезопасности. На свое
й собственной шкуре испытал я, каково иметь дело с заговорами в подполье.

Война с украинскими националистами продолжалась почти два года и закон
чилась компромиссом Ч их главари приняли амнистию, которую дало им прав
ительство Советской Украины. Произошло это лишь после того, как кавалери
йский отряд в две тысячи сабель, посланный Коновальцем в Житомир, был окр
ужен частями Красной Армии и сдался. Банда Коновальца потерпела сокруши
тельное поражение. В этих боях погиб мой старший брат Николай, служивший
в погранвойсках на польской границе. Я же подал рапорт о переводе в Мелит
ополь, чтобы быть поближе к семье и иметь возможность помогать ей.
В течение последних трех лет пребывания в Мелитополе я был младшим опера
тивным работником в окружном отделе ГПУ и отвечал за работу осведомител
ей, действовавших в греческом, болгарском и немецком поселениях. В 1927 году
я получил повышение и был переведен в Харьков, тогдашнюю столицу Украины
, где стал работать в ГПУ УССР. Именно там, в Харькове, я встретился со своей
будущей женой, Эммой Кагановой: мне было двадцать, ей на два года больше Ч
она приехала на Украину из белорусского города Гомеля.
Эмма была способной, и ей удалось поступить в гимназию, где для евреев сущ
ествовала ограничительная норма. Она окончила несколько классов гимна
зии и позднее стала работать секретарем-машинисткой у Хатаевича, секрет
аря гомельской губернской организации большевиков. Когда ее начальник
а перевели в Одессу, где он возглавил партийную организацию, она последо
вала за ним. Именно в Одессе Эмма и перешла в местное ГПУ. Ей поручили вест
и работу среди проживавших в городе немецких колонистов. Голубоглазая б
лондинка, она говорила на близком к немецкому идише и вполне могла сойти
за немку.
В Харьков ее перевели за год до того, как я туда перебрался. Эмма занимала
в ГПУ УССР более весомое положение, чем такой новичок, каким я тогда был. К
ак образованной и привлекательной женщине, к тому же начитанной и чувств
овавшей себя вполне свободно в обществе писателей и поэтов, ей доверили
руководить деятельностью осведомителей в среде украинской творческой
интеллигенции Ч писателей и театральных деятелей. Мы встретились с ней
на службе, и меня поразили ее красота и ум. Отец Эммы, сплавщик леса, умер, ко
гда ей было всего десять лет. Она начала работать и одна содержала всю сем
ью, где было восемь детей. Так что у нас с Эммой было много общего: и я, и она я
влялись опорой для семьи и должны были в силу обстоятельств рано повзрос
леть.
Несмотря на то что вся наша жизнь была заполнена работой, жена побудила м
еня заняться изучением права в Харьковском университете. Но мне, правда,
удалось побывать всего на десяти лекциях и сдать один экзамен Ч по экон
омической географии. На большее у меня просто не хватило времени. Мой раб
очий день начинался в десять часов утра и заканчивался в шесть вечера с к
оротким перерывом на обед. После этого начинались встречи с осведомител
ями на явочных квартирах. Они продолжались с половины восьмого вечера до
одиннадцати. Затем я возвращался на службу, чтобы доложить начальству о
полученных мною оперативных материалах.
С 1922 года ГПУ, а позднее НКВД-КГБ (ныне ФСБ) и служба внешней разведки при при
нятии важных решений в вопросах внешней и внутренней политики государс
тва должны были стать основным источником информации для всех уровней с
оветского и российского руководства. Еще и сегодня руководство страны п
олучает ежемесячные доклады о положении в государстве от органов госбе
зопасности по линии их агентуры. Подобного рода доклад включает изложен
ие внутренних трудностей и недостатков в работе различных организаций,
предприятий и учреждений. По заведенному при Сталине порядку встречать
ся со своим осведомителем в дневное время было не положено. Вот почему мы
встречались по вечерам. Было известно, что Сталин засиживается допоздна
, и мы работали в таком же режиме.
По иронии судьбы отделение информации нашего отдела возглавлял бывший
царский офицер Козельский, происходивший из обедневшей дворянской сем
ьи. Хотя этот человек и служил в царской армии, его симпатии к большевикам
, проявившиеся в годы революции, позволили ему завоевать наше доверие. В 1937
году он покончил самоубийством, чтобы избежать ареста во время кампании
чисток…
Для меня Эмма была идеалом настоящей женщины, и в 1928 году мы поженились, хот
я официально зарегистрировали наш брак лишь в 1951 году. Так жили многие из м
оих товарищей, годами не оформляя своего брака.
Между тем работа шла своим чередом, и я получил новое Ч весьма необычное,
но весьма важное Ч задание, которое совместно контролировалось руково
дителями ОГПУ и партийными органами. Моя новая должность называлась: ком
иссар спецколонии в Прилуках для беспризорных детей. После гражданской
войны подобного рода колонии ставили своей целью покончить с беспризор
ностью детей-сирот, которых голод и невыносимые условия жизни вынуждали
становиться на путь преступности. На содержание этих колоний каждый чек
ист должен был отчислять десять процентов своей заработной платы. При ни
х создавались мастерские и группы профессиональной подготовки: трудов
ой деятельности ребят придавалось тогда решающее значение. Завоевав до
верие колонистов, мне удалось организовать фабрику огнетушителей, кото
рая вскоре начала приносить доход.
Благодаря положению моей жены в украинских партийных кругах я дважды вс
тречался с Косиором, тогдашним секретарем ЦК Коммунистической партии У
краины. Эти встречи проходили на квартире Хатаевича, куда нас приглашали
в качестве гостей. Особое впечатление на меня производило, как оба руков
одителя смотрели на будущее Украины. Экономические проблемы и трагедию
коллективизации они рассматривали как временные трудности, которые сл
едует преодолевать всеми возможными средствами. По их словам, необходим
о было воспитать новое поколение, абсолютно преданное делу коммунизма и
свободное от всяких обязательств перед старой моралью. Наибольшее вним
ание следовало уделять развитию и поддержке новой украинской интеллиг
енции, враждебно относящейся к националистическим идеям. Потребовалис
ь еще шестьдесят лет и развал Советского Союза, чтобы стало очевидным: ну
жно было проявить по крайней мере терпимость и постараться понять проти
вную сторону, а не стремиться во что бы то ни стало ее уничтожить.
Нам с женой льстило, что такие люди, как Косиор и Хатаевич, разговаривают с
нами как со своими товарищами по партии, хотя оба мы были тогда комсомоль
цами. Кандидатами в члены партии мы стали позднее.
В 1933 году глава украинского ГПУ Балицкий был назначен заместителем предс
едателя общесоюзного ОГПУ. Переезжая в Москву на новую работу, он взял с с
обой нескольких сотрудников, в том числе и меня. Я получил в управлении ка
дров центрального аппарата госбезопасности должность старшего инспек
тора, курировавшего перемещения по службе и новые назначения в Иностран
ном отделе (закордонной разведке) ОГПУ.
В то время я начал часто сталкиваться по работе с Артузовым, тогдашним на
чальником Иностранного отдела, и его заместителем Слуцким.
Видную роль в руководстве Иностранным отделом, помимо Артузова и Слуцко
го, играли Берман, Федоров (возглавлявший борьбу с эмиграцией), Шпигельгл
аз, Минскер, Эйтингон и Горожанин (последнему Маяковский посвятил свое с
тихотворение «Солдаты Дзержинского»).

Смертельный поединок с ОУН


В 1933 году Кулинич, офицер, отвечавшая за оперативное наблюдение и борьбу с
украинской эмиграцией на Западе, подала рапорт об отставке по состоянию
здоровья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73