Я провел с Кузнецовым многие
часы, готовя к будущим заданиям. Вспоминаю о нем как о человеке редкого та
ланта оставаться спокойным при выполнении боевых заданий, реалистично
м и разумном в своих действиях. Но постепенно он начал очень верить в свою
удачу и совершил роковую ошибку, пытаясь пересечь линию фронта для встре
чи с частями Красной Армии. Кузнецова и его людей схватили бандеровцы, со
трудничавшие с немцами. Это произошло в 1944 году в одной из деревень возле Л
ьвова. Наше расследование показало, что Кузнецов подорвал себя ручной гр
анатой: в архивах гестапо мы обнаружили телеграмму, в которой бандеровцы
сообщали гестапо о захвате группы офицеров Красной Армии, один из котор
ых был одет в немецкую форму. Бандеровцы считали, что этот человек, убитый
в перестрелке, был именно тем, кого все это время безуспешно искала немец
кая спецслужба. Немцам были переданы некоторые поддельные документы, из
готовленные нами на имя обер-лейтенанта Пауля Зиберта (псевдоним Кузнец
ова), и часть доклада Кузнецова Центру с сообщением поразительных подроб
ностей уничтожения высокопоставленных немецких представителей на Укр
аине. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Поскол
ьку Кузнецов не был женат, награду принял его брат. В 1991 году Кузнецову испо
лнилось бы восемьдесят лет. Я выступал на вечере, посвященном его памяти,
в клубе КГБ.
Операции, проведенные боевыми группами партизан, порой приобретали стр
атегическое значение и сыграли важную роль в дезорганизации тыловых ко
ммуникаций, когда в 1944 году развернулось наше наступление в Белоруссии. Э
ти операции известны как «Рельсовая война», или «Концерт». В канун нашег
о наступления в Белоруссии мы вывели из строя основные железнодорожные
линии снабжения немецкой армии.
Оборона Москвы
Партизаны отдельной бригады специального назначения также оказали вес
ьма существенную помощь частям Красной Армии в ходе битвы под Москвой. К
огда осенью 1941 года немцы подошли к столице, наша отдельная бригада получ
ила задание во что бы то ни стало защитить центр Москвы и Кремль. Наши люди
заняли позиции в Доме Союзов, в непосредственной близости от Кремля. В эт
от критический для судьбы столицы момент наша бригада была, пожалуй, еди
нственным боевым формированием, имевшим достаточное количество мин и л
юдей, способных их установить. По прямому указанию Генерального штаба и
лично Жукова мы минировали дальние и ближние подступы к Москве, а наша мо
торизованная часть помогла ликвидировать немецких мотоциклистов и бро
нетранспортеры, прорвавшиеся к мосту через Москву-реку в районе аэропор
та Шереметьево. Ближе этого места пройти к Москве немцы уже не смогли. Сег
одня здесь стоят в память о тех днях огромные противотанковые надолбы Ч
символ мужества защитников столицы.
На тот случай, если немцам удастся захватить город, наша бригада заминир
овала в Москве ряд зданий, где могли бы проводиться совещания высшего не
мецкого командования, а также важные сооружения как в столице, так и вокр
уг нее. Мы заминировали несколько правительственных дач под Москвой (сре
ди них, правда, не было дачи Сталина). С нашим молодым сотрудником Игорем Щ
орсом, поступившим на службу в НКВД в 1940 году, Маклярский и я провели инстру
ктаж, снабдили его документами и устроили на работу главным инженером во
дного хозяйства в пригороде Москвы, недалеко от сталинской дачи. В случа
е занятия этого района немцами ему надлежало использовать системы водо
провода и канализации для диверсий и укрытия агентов. В результате бомба
рдировок часть водопроводных труб оказалась поврежденной, и это мешало
нормальной подаче воды на дачу Сталина. Щорс руководил ремонтными работ
ами, которые вели сотрудники охраны, аварию удалось быстро ликвидироват
ь за три часа. Его наградили орденом «Знак Почета», но получить эту наград
у он не смог, так как она была присвоена человеку, чьи документы Щорс испол
ьзовал для устройства на работу, а в то время нельзя было раскрыть его нас
тоящее имя. В 1945 году Щорса послали в Болгарию, где он должен был обеспечить
добычу и отправку урана в Советский Союз для нашей атомной промышленнос
ти.
После того моего ареста в 1953 году я узнал, что обвиняюсь еще и в том, что план
ировал использовать мины, установленные на правительственных дачах, дл
я уничтожения советских руководителей. Следователи заявляли, что мины м
огут быть приведены в действие дистанционным управлением по приказу Бе
рии для уничтожения преемников Сталина. Все это было грубым вымыслом.
В октябре 1941 года Москве грозила серьезная опасность, Берия приказал нам
организовать разведывательную сеть в городе после захвата его немцами.
Наши семьи были эвакуированы, так же как и большинство аппарата НКВД. Мы п
ереехали с Лубянки в помещение пожарного училища в северном пригороде М
осквы, возле штаб-квартиры Коминтерна. Я сидел в комнате с Серовым, Черныш
евым и Богданом Кобуловым, заместителями Берии, используя этот запасной
пункт командования силами НКВД, созданный на случай боевых действий в го
роде, если бы немцы прорвали нашу оборону.
В Москве мы создали три независимые друг от друга разведывательные сети
. Одной руководил мой старый приятель с Украины майор Дроздов (позднее по
лучил звание генерала). В целях конспирации его сделали заместителем нач
альника аптечного управления Москвы. Он должен был в случае занятия Моск
вы поставлять лекарства немецкому командованию и войти к нему в доверие
. В Москве его не знали, так как он был назначен заместителем начальника мо
сковской милиции всего за несколько месяцев до начала войны. Очень больш
ую работу по подготовке московского подполья и по мобилизации нашей аге
нтуры для противодействия диверсиям немцев в Москве проводил Федосеев
Ч начальник контрразведывательного отдела управления НКВД по Москве.
По нашей линии за эту работу отвечали Маклярский и Масся. Одним из подпол
ьщиков, на котором остановил свой выбор Берия, был Мешик Ч в 1953 году его ра
сстреляли вместе с Берией. Помимо этих двух агентурных сетей, мы создали
еще одну автономную группу, которая должна была уничтожить Гитлера и его
окружение, если бы они появились в Москве после ее взятия. Эта операция бы
ла поручена композитору Книпперу, брату Ольги Чеховой, и его жене Марине
Гариковне. Руководить подпольем должен был Федотов Ч начальник Главно
го контрразведывательного управления НКВД.
В разных книгах, в частности в мемуарах Хрущева, говорится об охватившей
Сталина панике в первые дни войны. Со своей стороны могу сказать, что я не
наблюдал ничего подобного. Сталин не укрывался на своей даче. Опубликова
нные записи кремлевского журнала посетителей показывают, что он регуля
рно принимал людей и непосредственно следил за ухудшавшейся с каждым дн
ем ситуацией. С самого начала войны Сталин принимал у себя в Кремле Берию
и Меркулова два или три раза вдень. Обычно они возвращались в НКВД поздно
вечером, а иногда передавали свои приказы непосредственно из Кремля. Мне
казалось, что механизм управления и контроля за исполнением приказов ра
ботал без всяких сбоев. И Эйтингон, и я жили глубокой верой в конечную побе
ду над немцами, что в немалой степени объяснялось тем, как спокойно, по-де
ловому осуществлялось ежедневное руководство сверху.
Должен заметить, что иногда было чрезвычайно трудно выполнять получаем
ые приказы. Когда в октябре 1941 года меня вызвали в кабинет Берии, где находи
лся Маленков, и приказали заминировать наиболее важные сооружения в Мос
кве и на подступах к ней, такие, как главные железнодорожные вокзалы, объе
кты оборонной промышленности, некоторые жилые здания, некоторые станци
и метрополитена и стадион «Динамо», взрывчатка должна была быть готова у
же через двадцать четыре часа. Мы трудились круглые сутки, чтобы выполни
ть приказ. А Маленков и Берия в это время без отдыха, спокойно, по-деловому
работали в НКВД на Лубянке.
6 ноября 1941 года я получил приглашение на торжественное заседание, посвящ
енное Октябрьской революции. Традиционно эти собрания проходили в Боль
шом театре, но на этот раз из соображений безопасности Ч на платформе ст
анции метро «Маяковская». Мы спустились па эскалаторе и вышли па платфор
му. С одной стороны стоял электропоезд с открытыми дверями, где были стол
ы с бутербродами и прохладительными напитками. В конце платформы находи
лась трибуна для членов Политбюро.
Правительство приехало на поезде с другой стороны платформы. Сталин выш
ел из вагона в сопровождении Берии и Маленкова. Собрание открыл председа
тель Моссовета Пронин. Сталин выступал примерно в течение получаса. На м
еня его речь произвела глубокое впечатление: твердость и уверенность во
ждя убеждали в нашей способности противостоять врагу. На следующий день
состоялся традиционный парад на Красной площади, проходивший с огромны
м энтузиазмом, несмотря на обильный снегопад. На моем пропуске стоял шта
мп «Проход всюду», что означало, что я могу пройти и на главную трибуну Мав
золея, где стояли принимавшие парад советские руководители.
Берия и Меркулов предупредили меня, что в случае чрезвычайных происшест
вий я должен немедленно доложить им, поднявшись на Мавзолей. Ситуация на
самом деле была критической: передовые части немцев находились совсем б
лизко от города. Среди оперативных работников, обслуживающих парад, были
молодой Фишер, начальник отделения связи нашей службы, и радист со всем н
еобходимым оборудованием. Мы поддерживали постоянную связь со штабом б
ригады, защищавшей Москву. Снегопад был таким густым, что немцы не смогли
послать самолеты для бомбового удара по Красной площади. Приказ войскам
, участвовавшим в параде, был четок: что бы ни случилось, оставаться спокой
ными и поддерживать дисциплину. Этот парад еще больше укрепил нашу веру
в возможность защитить Москву и, в конце концов, одержать победу над враг
ом.
Зорге. «Красная капелла» в т
ылу гитлеровцев
Даже в эти тревожные для страны часы мы искали слабые места противника, ч
тобы повернуть ход событий в нашу пользу. Ценную информацию мы получили
от графа Нелидова, бывшего офицера царской и белой армии, крупного двойн
ого агента абвера и английской разведки. По заданию Канариса граф Нелидо
в принимал участие и стратегических военных «играх» германского геншт
аба в 1936Ч 1937 годах. Накануне вторжения немцев в Польшу (он был в Варшаве с ра
зведывательной миссией) ею арестовала польская контрразведка. Захвати
в Западную Украину в 1939 году, мы обнаружили его во Львовской тюрьме и приве
зли в Москву.
Нелидова разрабатывали Василий Зарубин, Зоя Рыбкина и Павел Журавлев, на
чальник немецкого направления разведки НКВД. В 1941Ч 1942 годах Нелидова план
ировали использовать в противодействие агентам английской разведки, о
босновавшейся в Москве. Тогда показаниям Нелидова об основной установк
е абвера в разведывательно-диверсионной работе на действия в условиях м
олниеносной войны Журавлев, Рыбкина и я не придали должного значения. Од
нако обстановка резко изменилась после наших поражений в первые дни и ме
сяцы войны. Тут-то мы и возвратились к первым допросам Нелидова. Его показ
ания сопоставили с материалами, полученными в 1937 году от Шпигельглаза о в
оенно-стратегических «играх» в штабе вермахта, и ставка немцев на блицк
риг стала очевидной для всех. Реакция Сталина на наше сообщение была нез
амедлительной. Для развернутых допросов Нелидова и ознакомления со все
ми оперативными документами 30-х годов в НКВД прибыли начальник Разведуп
ра Красной Армии Голиков и начальник оперативного управления Генштаба
генерал-майор Василевский. На них произвели большое впечатление его осв
едомленность, связи и характеристика настроении германского высшего к
омандования.
Нелидов рассказал, что немцы могут нанести нам поражение только в том сл
учае, если война будет продолжаться два или три месяца. Но если в течение э
того времени они не овладеют Ленинградом, Москвой, Киевом, Донбассом, Сев
ерным Кавказом и, конечно, Баку с его нефтью, немецкое вторжение обречено
на провал. Огромное количество танков и моторизованных соединений, необ
ходимых для блицкрига, могли эффективно действовать лишь на территории
с достаточно развитой сетью дорог, а для ведения затяжной войны у немцев
не было резерва топлива, особенно для судов германского флота, и в частно
сти подлодок.
В октябре и ноябре 1941 года мы получили надежную информацию из Берлина о то
м, что немецкая армия почти исчерпала запасы боеприпасов, нефти и бензин
а для продолжения активных наступательных операций. Все указывало на пр
иближение неизбежной паузы в немецком наступлении. Эти данные передал А
рвид Харнак (кодовое имя «Корсиканец»), антифашист, советник министерств
а экономики Германии. Член известной семьи писателей и философов, он был
привлечен к сотрудничеству во время его визита в Советский Союз в 1932 году
и с тех пор целое десятилетие поставлял информацию советской разведке, п
ока его не разоблачили. В декабре 1942 года его судили и повесили. Его жена, ам
ериканка Мильдред Фиш Харнак, с которой он познакомился во время учебы в
университете штата Висконсин, была также арестована и казнена в 1945 году з
а антифашистскую деятельность.
В марте 1939 года, когда я стал заместителем начальника разведки НКВД, одной
из моих главных задач было внедрение нелегалов в Западной Европе и созда
ние агентурной сети, связанной с немцами, имевшими дипломатическое прик
рытие. Особенно это касалось Германии, являвшейся центром внимания всей
нашей работы. После репрессий 1937Ч 1938 годов германскими делами в разведке с
тали заниматься новые люди, и наши контакты с агентами оказались временн
о прерванными. Было принято решение резко активизировать эти контакты. Б
егство Александра Орлова в 1938 году бросило подозрение на руководящие кад
ры Иностранного отдела; арестовали Шпигельглаза, Мали, Белкина, Серебрян
ского и других сотрудников, контролировавших наши агентурные сети в Зап
адной Европе, что существенно затруднило получение разведывательной и
нформации. Когда я возглавил этот участок, мне пришлось посылать за рубе
ж новых и зачастую неопытных людей. В результате с ноября 1938-го по март 1939-го
поступление разведданных из Западной Европы резко сократилось. Решени
е, принятое Берией и Сталиным в 1939 году об открытии специальной разведыва
тельной школы для подготовки кадров означало, что первых специалистов м
ы получим не раньше чем через два года. Между тем потребность в этих кадра
х становилась все более острой. Нам позарез нужны были новые люди. Обстан
овка с каждым днем накалялась: Гитлер готовился к захвату Польши. Перспе
ктивы развязывания войны в Европе вырисовывались все отчетливее. Стали
н требовал от Берии подробностей о немецких боевых формированиях и стра
тегических планах Берлина.
Поскольку люди, которые раньше отвечали за агентурную сеть в Западной Ев
ропе (Орлов в Испании, Кривицкий в Голландии, Рейсе и Штейнберга Швейцари
и), либо стали перебежчиками, либо подверглись репрессиям, было крайне тр
удно убедить Берию и Меркулова пойти на риск и активизировать те структу
ры, которыми они в свое время руководили. К счастью, не все, кто занимался о
тбором и вербовкой агентов, были репрессированы. Некоторые, как, наприме
р, Ланг, Парпаров, Фишер-Абель и Гиршфельд, временно числились в действующ
ем резерве, пока наверху решалась их дальнейшая судьба. В Берлине и Париж
е по-прежнему находились наши люди. Возобновила свою деятельность кембр
иджская группа, вопреки опасениям, что ее засветил перебежавший на Запад
Орлов. В конце концов удалось убедить Фитина, что нам следует все же идти
на риск и восстановить свои старые агентурные связи, как бы это ни было оп
асно. Мы с ним доложили о своем решении Берии Ч и он поддержал нас. Непрос
тое решение о восстановлении прерванных на полгода контактов с нашими а
гентами было все-таки принято, хотя мы опасались, что за это время некотор
ых уже, возможно, схватили и перевербовали. Но был конец апреля 1940 года, и пр
израк войны на горизонте виделся все яснее.
Я помню, что именно тогда в Центре была решена дальнейшая судьба Кима Фил
би. Когда из Лондона запросили санкцию на его переход в штаб-квартиру анг
лийской разведки, я лично дал согласие при условии, что он сам добровольн
о примет решение о «двойной игре» с учетом особого риска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
часы, готовя к будущим заданиям. Вспоминаю о нем как о человеке редкого та
ланта оставаться спокойным при выполнении боевых заданий, реалистично
м и разумном в своих действиях. Но постепенно он начал очень верить в свою
удачу и совершил роковую ошибку, пытаясь пересечь линию фронта для встре
чи с частями Красной Армии. Кузнецова и его людей схватили бандеровцы, со
трудничавшие с немцами. Это произошло в 1944 году в одной из деревень возле Л
ьвова. Наше расследование показало, что Кузнецов подорвал себя ручной гр
анатой: в архивах гестапо мы обнаружили телеграмму, в которой бандеровцы
сообщали гестапо о захвате группы офицеров Красной Армии, один из котор
ых был одет в немецкую форму. Бандеровцы считали, что этот человек, убитый
в перестрелке, был именно тем, кого все это время безуспешно искала немец
кая спецслужба. Немцам были переданы некоторые поддельные документы, из
готовленные нами на имя обер-лейтенанта Пауля Зиберта (псевдоним Кузнец
ова), и часть доклада Кузнецова Центру с сообщением поразительных подроб
ностей уничтожения высокопоставленных немецких представителей на Укр
аине. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Поскол
ьку Кузнецов не был женат, награду принял его брат. В 1991 году Кузнецову испо
лнилось бы восемьдесят лет. Я выступал на вечере, посвященном его памяти,
в клубе КГБ.
Операции, проведенные боевыми группами партизан, порой приобретали стр
атегическое значение и сыграли важную роль в дезорганизации тыловых ко
ммуникаций, когда в 1944 году развернулось наше наступление в Белоруссии. Э
ти операции известны как «Рельсовая война», или «Концерт». В канун нашег
о наступления в Белоруссии мы вывели из строя основные железнодорожные
линии снабжения немецкой армии.
Оборона Москвы
Партизаны отдельной бригады специального назначения также оказали вес
ьма существенную помощь частям Красной Армии в ходе битвы под Москвой. К
огда осенью 1941 года немцы подошли к столице, наша отдельная бригада получ
ила задание во что бы то ни стало защитить центр Москвы и Кремль. Наши люди
заняли позиции в Доме Союзов, в непосредственной близости от Кремля. В эт
от критический для судьбы столицы момент наша бригада была, пожалуй, еди
нственным боевым формированием, имевшим достаточное количество мин и л
юдей, способных их установить. По прямому указанию Генерального штаба и
лично Жукова мы минировали дальние и ближние подступы к Москве, а наша мо
торизованная часть помогла ликвидировать немецких мотоциклистов и бро
нетранспортеры, прорвавшиеся к мосту через Москву-реку в районе аэропор
та Шереметьево. Ближе этого места пройти к Москве немцы уже не смогли. Сег
одня здесь стоят в память о тех днях огромные противотанковые надолбы Ч
символ мужества защитников столицы.
На тот случай, если немцам удастся захватить город, наша бригада заминир
овала в Москве ряд зданий, где могли бы проводиться совещания высшего не
мецкого командования, а также важные сооружения как в столице, так и вокр
уг нее. Мы заминировали несколько правительственных дач под Москвой (сре
ди них, правда, не было дачи Сталина). С нашим молодым сотрудником Игорем Щ
орсом, поступившим на службу в НКВД в 1940 году, Маклярский и я провели инстру
ктаж, снабдили его документами и устроили на работу главным инженером во
дного хозяйства в пригороде Москвы, недалеко от сталинской дачи. В случа
е занятия этого района немцами ему надлежало использовать системы водо
провода и канализации для диверсий и укрытия агентов. В результате бомба
рдировок часть водопроводных труб оказалась поврежденной, и это мешало
нормальной подаче воды на дачу Сталина. Щорс руководил ремонтными работ
ами, которые вели сотрудники охраны, аварию удалось быстро ликвидироват
ь за три часа. Его наградили орденом «Знак Почета», но получить эту наград
у он не смог, так как она была присвоена человеку, чьи документы Щорс испол
ьзовал для устройства на работу, а в то время нельзя было раскрыть его нас
тоящее имя. В 1945 году Щорса послали в Болгарию, где он должен был обеспечить
добычу и отправку урана в Советский Союз для нашей атомной промышленнос
ти.
После того моего ареста в 1953 году я узнал, что обвиняюсь еще и в том, что план
ировал использовать мины, установленные на правительственных дачах, дл
я уничтожения советских руководителей. Следователи заявляли, что мины м
огут быть приведены в действие дистанционным управлением по приказу Бе
рии для уничтожения преемников Сталина. Все это было грубым вымыслом.
В октябре 1941 года Москве грозила серьезная опасность, Берия приказал нам
организовать разведывательную сеть в городе после захвата его немцами.
Наши семьи были эвакуированы, так же как и большинство аппарата НКВД. Мы п
ереехали с Лубянки в помещение пожарного училища в северном пригороде М
осквы, возле штаб-квартиры Коминтерна. Я сидел в комнате с Серовым, Черныш
евым и Богданом Кобуловым, заместителями Берии, используя этот запасной
пункт командования силами НКВД, созданный на случай боевых действий в го
роде, если бы немцы прорвали нашу оборону.
В Москве мы создали три независимые друг от друга разведывательные сети
. Одной руководил мой старый приятель с Украины майор Дроздов (позднее по
лучил звание генерала). В целях конспирации его сделали заместителем нач
альника аптечного управления Москвы. Он должен был в случае занятия Моск
вы поставлять лекарства немецкому командованию и войти к нему в доверие
. В Москве его не знали, так как он был назначен заместителем начальника мо
сковской милиции всего за несколько месяцев до начала войны. Очень больш
ую работу по подготовке московского подполья и по мобилизации нашей аге
нтуры для противодействия диверсиям немцев в Москве проводил Федосеев
Ч начальник контрразведывательного отдела управления НКВД по Москве.
По нашей линии за эту работу отвечали Маклярский и Масся. Одним из подпол
ьщиков, на котором остановил свой выбор Берия, был Мешик Ч в 1953 году его ра
сстреляли вместе с Берией. Помимо этих двух агентурных сетей, мы создали
еще одну автономную группу, которая должна была уничтожить Гитлера и его
окружение, если бы они появились в Москве после ее взятия. Эта операция бы
ла поручена композитору Книпперу, брату Ольги Чеховой, и его жене Марине
Гариковне. Руководить подпольем должен был Федотов Ч начальник Главно
го контрразведывательного управления НКВД.
В разных книгах, в частности в мемуарах Хрущева, говорится об охватившей
Сталина панике в первые дни войны. Со своей стороны могу сказать, что я не
наблюдал ничего подобного. Сталин не укрывался на своей даче. Опубликова
нные записи кремлевского журнала посетителей показывают, что он регуля
рно принимал людей и непосредственно следил за ухудшавшейся с каждым дн
ем ситуацией. С самого начала войны Сталин принимал у себя в Кремле Берию
и Меркулова два или три раза вдень. Обычно они возвращались в НКВД поздно
вечером, а иногда передавали свои приказы непосредственно из Кремля. Мне
казалось, что механизм управления и контроля за исполнением приказов ра
ботал без всяких сбоев. И Эйтингон, и я жили глубокой верой в конечную побе
ду над немцами, что в немалой степени объяснялось тем, как спокойно, по-де
ловому осуществлялось ежедневное руководство сверху.
Должен заметить, что иногда было чрезвычайно трудно выполнять получаем
ые приказы. Когда в октябре 1941 года меня вызвали в кабинет Берии, где находи
лся Маленков, и приказали заминировать наиболее важные сооружения в Мос
кве и на подступах к ней, такие, как главные железнодорожные вокзалы, объе
кты оборонной промышленности, некоторые жилые здания, некоторые станци
и метрополитена и стадион «Динамо», взрывчатка должна была быть готова у
же через двадцать четыре часа. Мы трудились круглые сутки, чтобы выполни
ть приказ. А Маленков и Берия в это время без отдыха, спокойно, по-деловому
работали в НКВД на Лубянке.
6 ноября 1941 года я получил приглашение на торжественное заседание, посвящ
енное Октябрьской революции. Традиционно эти собрания проходили в Боль
шом театре, но на этот раз из соображений безопасности Ч на платформе ст
анции метро «Маяковская». Мы спустились па эскалаторе и вышли па платфор
му. С одной стороны стоял электропоезд с открытыми дверями, где были стол
ы с бутербродами и прохладительными напитками. В конце платформы находи
лась трибуна для членов Политбюро.
Правительство приехало на поезде с другой стороны платформы. Сталин выш
ел из вагона в сопровождении Берии и Маленкова. Собрание открыл председа
тель Моссовета Пронин. Сталин выступал примерно в течение получаса. На м
еня его речь произвела глубокое впечатление: твердость и уверенность во
ждя убеждали в нашей способности противостоять врагу. На следующий день
состоялся традиционный парад на Красной площади, проходивший с огромны
м энтузиазмом, несмотря на обильный снегопад. На моем пропуске стоял шта
мп «Проход всюду», что означало, что я могу пройти и на главную трибуну Мав
золея, где стояли принимавшие парад советские руководители.
Берия и Меркулов предупредили меня, что в случае чрезвычайных происшест
вий я должен немедленно доложить им, поднявшись на Мавзолей. Ситуация на
самом деле была критической: передовые части немцев находились совсем б
лизко от города. Среди оперативных работников, обслуживающих парад, были
молодой Фишер, начальник отделения связи нашей службы, и радист со всем н
еобходимым оборудованием. Мы поддерживали постоянную связь со штабом б
ригады, защищавшей Москву. Снегопад был таким густым, что немцы не смогли
послать самолеты для бомбового удара по Красной площади. Приказ войскам
, участвовавшим в параде, был четок: что бы ни случилось, оставаться спокой
ными и поддерживать дисциплину. Этот парад еще больше укрепил нашу веру
в возможность защитить Москву и, в конце концов, одержать победу над враг
ом.
Зорге. «Красная капелла» в т
ылу гитлеровцев
Даже в эти тревожные для страны часы мы искали слабые места противника, ч
тобы повернуть ход событий в нашу пользу. Ценную информацию мы получили
от графа Нелидова, бывшего офицера царской и белой армии, крупного двойн
ого агента абвера и английской разведки. По заданию Канариса граф Нелидо
в принимал участие и стратегических военных «играх» германского геншт
аба в 1936Ч 1937 годах. Накануне вторжения немцев в Польшу (он был в Варшаве с ра
зведывательной миссией) ею арестовала польская контрразведка. Захвати
в Западную Украину в 1939 году, мы обнаружили его во Львовской тюрьме и приве
зли в Москву.
Нелидова разрабатывали Василий Зарубин, Зоя Рыбкина и Павел Журавлев, на
чальник немецкого направления разведки НКВД. В 1941Ч 1942 годах Нелидова план
ировали использовать в противодействие агентам английской разведки, о
босновавшейся в Москве. Тогда показаниям Нелидова об основной установк
е абвера в разведывательно-диверсионной работе на действия в условиях м
олниеносной войны Журавлев, Рыбкина и я не придали должного значения. Од
нако обстановка резко изменилась после наших поражений в первые дни и ме
сяцы войны. Тут-то мы и возвратились к первым допросам Нелидова. Его показ
ания сопоставили с материалами, полученными в 1937 году от Шпигельглаза о в
оенно-стратегических «играх» в штабе вермахта, и ставка немцев на блицк
риг стала очевидной для всех. Реакция Сталина на наше сообщение была нез
амедлительной. Для развернутых допросов Нелидова и ознакомления со все
ми оперативными документами 30-х годов в НКВД прибыли начальник Разведуп
ра Красной Армии Голиков и начальник оперативного управления Генштаба
генерал-майор Василевский. На них произвели большое впечатление его осв
едомленность, связи и характеристика настроении германского высшего к
омандования.
Нелидов рассказал, что немцы могут нанести нам поражение только в том сл
учае, если война будет продолжаться два или три месяца. Но если в течение э
того времени они не овладеют Ленинградом, Москвой, Киевом, Донбассом, Сев
ерным Кавказом и, конечно, Баку с его нефтью, немецкое вторжение обречено
на провал. Огромное количество танков и моторизованных соединений, необ
ходимых для блицкрига, могли эффективно действовать лишь на территории
с достаточно развитой сетью дорог, а для ведения затяжной войны у немцев
не было резерва топлива, особенно для судов германского флота, и в частно
сти подлодок.
В октябре и ноябре 1941 года мы получили надежную информацию из Берлина о то
м, что немецкая армия почти исчерпала запасы боеприпасов, нефти и бензин
а для продолжения активных наступательных операций. Все указывало на пр
иближение неизбежной паузы в немецком наступлении. Эти данные передал А
рвид Харнак (кодовое имя «Корсиканец»), антифашист, советник министерств
а экономики Германии. Член известной семьи писателей и философов, он был
привлечен к сотрудничеству во время его визита в Советский Союз в 1932 году
и с тех пор целое десятилетие поставлял информацию советской разведке, п
ока его не разоблачили. В декабре 1942 года его судили и повесили. Его жена, ам
ериканка Мильдред Фиш Харнак, с которой он познакомился во время учебы в
университете штата Висконсин, была также арестована и казнена в 1945 году з
а антифашистскую деятельность.
В марте 1939 года, когда я стал заместителем начальника разведки НКВД, одной
из моих главных задач было внедрение нелегалов в Западной Европе и созда
ние агентурной сети, связанной с немцами, имевшими дипломатическое прик
рытие. Особенно это касалось Германии, являвшейся центром внимания всей
нашей работы. После репрессий 1937Ч 1938 годов германскими делами в разведке с
тали заниматься новые люди, и наши контакты с агентами оказались временн
о прерванными. Было принято решение резко активизировать эти контакты. Б
егство Александра Орлова в 1938 году бросило подозрение на руководящие кад
ры Иностранного отдела; арестовали Шпигельглаза, Мали, Белкина, Серебрян
ского и других сотрудников, контролировавших наши агентурные сети в Зап
адной Европе, что существенно затруднило получение разведывательной и
нформации. Когда я возглавил этот участок, мне пришлось посылать за рубе
ж новых и зачастую неопытных людей. В результате с ноября 1938-го по март 1939-го
поступление разведданных из Западной Европы резко сократилось. Решени
е, принятое Берией и Сталиным в 1939 году об открытии специальной разведыва
тельной школы для подготовки кадров означало, что первых специалистов м
ы получим не раньше чем через два года. Между тем потребность в этих кадра
х становилась все более острой. Нам позарез нужны были новые люди. Обстан
овка с каждым днем накалялась: Гитлер готовился к захвату Польши. Перспе
ктивы развязывания войны в Европе вырисовывались все отчетливее. Стали
н требовал от Берии подробностей о немецких боевых формированиях и стра
тегических планах Берлина.
Поскольку люди, которые раньше отвечали за агентурную сеть в Западной Ев
ропе (Орлов в Испании, Кривицкий в Голландии, Рейсе и Штейнберга Швейцари
и), либо стали перебежчиками, либо подверглись репрессиям, было крайне тр
удно убедить Берию и Меркулова пойти на риск и активизировать те структу
ры, которыми они в свое время руководили. К счастью, не все, кто занимался о
тбором и вербовкой агентов, были репрессированы. Некоторые, как, наприме
р, Ланг, Парпаров, Фишер-Абель и Гиршфельд, временно числились в действующ
ем резерве, пока наверху решалась их дальнейшая судьба. В Берлине и Париж
е по-прежнему находились наши люди. Возобновила свою деятельность кембр
иджская группа, вопреки опасениям, что ее засветил перебежавший на Запад
Орлов. В конце концов удалось убедить Фитина, что нам следует все же идти
на риск и восстановить свои старые агентурные связи, как бы это ни было оп
асно. Мы с ним доложили о своем решении Берии Ч и он поддержал нас. Непрос
тое решение о восстановлении прерванных на полгода контактов с нашими а
гентами было все-таки принято, хотя мы опасались, что за это время некотор
ых уже, возможно, схватили и перевербовали. Но был конец апреля 1940 года, и пр
израк войны на горизонте виделся все яснее.
Я помню, что именно тогда в Центре была решена дальнейшая судьба Кима Фил
би. Когда из Лондона запросили санкцию на его переход в штаб-квартиру анг
лийской разведки, я лично дал согласие при условии, что он сам добровольн
о примет решение о «двойной игре» с учетом особого риска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73