Зарубин должен был создать масштабную и эффективную систему агентурно
й разведки не только для отслеживания событий, но и воздействия на них. Од
нако поступившие в Центр за полтора года материалы разведки из Англии, С
ША, Скандинавии и Германии по разработке атомного оружия кардинально из
менили направление наших усилий.
Менее чем за месяц до отъезда Зарубина британский дипломат Маклин, наш п
роверенный агент из кембриджской группы, работавший в то время под псевд
онимом «Лист», сообщил документированные данные, что английское правит
ельство уделяет серьезное внимание разработке бомбы невероятной разру
шительной силы, основанной на действии атомной энергии.
С 1939 года я был куратором разведывательных операций, связанных с использо
ванием знаменитой кембриджской группы, в том числе разработок по Филби и
Маклину. В июле 1939 года я принял решение о возобновлении связи с Маклином,
Филби, Берджесом, Кэрнкроссом и Блантом, хотя они могли быть раскрыты Але
ксандром Орловым, бежавшим на Запад.
Когда Франция потерпела поражение в июне 1940 года, Маклин, работавший в анг
лийском посольстве во Франции, вернулся в Лондон в министерство иностра
нных дел. В Лондоне он действовал под оперативным руководством резидент
а Горского (один из его псевдонимов «Вадим»).
16 сентября 1941 года британский военный кабинет Ч так назывался кабинет ми
нистров во время войны Ч рассмотрел специальный доклад о создании в теч
ение двух лет урановой бомбы. Проект по урановой бомбе получил название
«Трубный сплав». На эти работы крупному британскому концерну «Империал
кемикал индастриз» были ассигнованы громадные средства. Маклин переда
л нам шестидесятистраничный доклад британского военного кабинета с об
суждением этого проекта.
Другой наш источник Ч агент из «Империал кемикал индастриз» Ч сообщил
, что руководство концерна рассматривает вопрос об атомной бомбе только
в теоретическом плане. Одновременно нам стало известно, что Комитет нача
льников штабов Великобритании также принял решение о строительстве за
вода по созданию атомной бомбы. Наш резидент в Лондоне Горский срочно по
просил Центр провести экспертизу направленных нам материалов.
Первоначально ученые дали по этим материалам отрицательное заключение
. Поскольку наши ученые рассматривали вопрос об атомном оружии только ка
к теоретическую возможность, мы не были удивлены тем, что информация по у
рановой бомбе носила противоречивый характер.
Наша разведывательная деятельность в США в то время была направлена на п
ротиводействие Германии и Японии. Хейфец, резидент в Сан-Франциско, пыта
лся завербовать агентуру в США для последующего использования ее в Герм
ании, но не добился существенных результатов, поскольку имел связи в осн
овном в еврейских общинах американского тихоокеанского побережья.
В задачи Хейфеца и Зарубина входила нейтрализация антисоветской деяте
льности белой эмиграции в США, представленной такими фигурами, как Керен
ский, бывший премьер Временного правительства, и Чернов, лидер партии эс
еров, высланный из России по указу Ленина в 1922 году.
Дело в том, что мы начали получать помощь по ленд-лизу, и было крайне важно
создать в глазах американцев самое благоприятное впечатление о нашей с
тране, тем более что правительство Рузвельта очень болезненно реагиров
ало на критику его связей с Советским Союзом, раздававшуюся в Конгрессе
и на страницах газет. Мы стремились выявить, в какой мере эта критика инсп
ирирована белой эмиграцией.
Однако все это отошло на второй план, когда Хейфец и наш оперативный рабо
тник Семенов сообщили, что американские власти намерены привлечь выдаю
щихся ученых, в том числе лауреатов Нобелевской премии, к разработкам ос
обо секретной проблемы, и на эти цели правительство выделяет двадцать пр
оцентов от общей суммы расходов на военно-технические исследования. Хей
фец сообщил также, что связанный с нелегальной сетью компартии США видны
й физик Оппенгеймер и его коллеги покидают Калифорнию и уезжают на новое
место для проведения работ по созданию атомной бомбы.
До февраля 1942 года я занимал должность заместителя начальника зарубежно
й разведки и помню эти сообщения. Они содержали исключительно важную инф
ормацию, которая способствовала изменению нашего скептического отноше
ния к атомной проблеме.
Решение американцев выделить такие крупные суммы на атомный проект в эт
от опасный для союзников период войны убедило нас, что он имеет жизненно
важное значение и может быть фактически выполнен.
Первая встреча Хейфеца и Оппенгеймера произошла в декабре 1941 года в Сан-Ф
ранциско на собрании по сбору пожертвований в помощь беженцам и ветеран
ам гражданской войны в Испании. Хейфец посетил это собрание в качестве с
оветского вице-консула. Он хорошо говорил на английском, немецком и фран
цузском языках и был незаурядной личностью. Еще в 30-е годы, будучи замести
телем резидента в Италии, он заметил и начал первичную разработку Ферми
и его молодого ученика Понтекорво, которые выделялись своими антифашис
тскими взглядами и могли стать источниками научно-технической информа
ции.
Я познакомился с Хейфецом в 30-х годах, когда он приезжал в Москву, и сразу п
опал под его обаяние, которое сочеталось с высоким профессионализмом ра
зведчика. Хейфец некоторое время работал секретарем Крупской. Его дядя б
ыл одним из основателей компартии США, когда работал в Коминтерне. Наход
ясь на нелегальном положении в Германии, Хейфец окончил Политехнически
й институт в Йене и получил диплом инженера. Хейфец как еврей рисковал в Г
ермании головой, но его темная кожа позволила ему использовать фальшивы
е документы студента-беженца из Индии, обучающегося в Германии.
Хейфец вращался в различных кругах Сан-Франциско, пользовался большим у
важением коммунистов и левых (они называли его «мистер Браун»). Опекаемы
й им светский салон госпожи Брамсон часто посещали нелегально состоявш
ие в компартии США Роберт Оппенгеймер и его брат Фрэнк. Хейфец рассказыв
ал мне, что дважды встречался с Оппенгеймером и его женой на коктейле. К то
му времени до Хейфеца уже доходили слухи о начале работ над сверхбомбой,
но Москва все еще сомневалась в важности и неотложности атомной проблем
ы.
Тогда же Хейфец сообщил, что Оппенгеймер упомянул о секретном письме Аль
берта Эйнштейна президенту Рузвельту в 1939 году, в котором обращал его вни
мание на необходимость исследований для создания нового оружия в связи
с угрозой фашизма.
Оппенгеймер был разочарован тем, что со стороны властей быстрой реакции
на письмо Эйнштейна не последовало и что работы разворачиваются медлен
но.
Опытный профессионал Хейфец прекрасно знал, как расположить к себе Оппе
нгеймера. Не могло быть и речи о том, чтобы предложить ему деньги, прибегну
ть к угрозам или шантажу с использованием компрометирующих материалов.
Благодаря личному обаянию он установил доверительные отношения с Оппе
нгеймером через его брата Франка, обсуждая сложную ситуацию в связи с на
падением японцев на Перл-Харбор и нависшую над миром угрозу фашизма.
В традиционном смысле слова Оппенгеймер, Ферми и Сцилард никогда не были
нашими агентами. Это утверждал и Квасников, возглавлявший в 1947Ч 1960 годах с
оветскую научно-техническую разведку: «Ученых, работавших с нашей разве
дкой, агентами назвать было нельзя».
Информация Хейфеца имела исключительно важный характер. Центр поручил
Семенову (кодовое имя «Твен») проверить сообщения, полученные от Хейфеца
. Семенов должен был выявить главных ученых-специалистов, привлеченных
к работе над сверхсекретным проектом, и определить конкретную роль кажд
ого.
Семенов пришел в органы госбезопасности в 1937 году. Он один из немногих име
л высшее техническое образование, и его послали учиться в США, в Массачус
етский технологический институт, чтобы в дальнейшем использовать по ли
нии научно-технической разведки. Он эффективно действовал как оператив
ный сотрудник под прямым руководством Овакимяна, который работал под пр
икрытием советской внешнеторговой фирмы «Амторг» в Нью-Йорке. Именно Се
менову и его помощнику Курнакову удалось установить прочные контакты с
близкими к Оппенгеймеру физиками из Лос-Аламоса, работавшими в 20Ч 30-х год
ах в Советском Союзе и имевшими связи в русской и антифашистской эмиграц
ии в США. Так стал регулярно действовать главный канал поступления инфор
мации по атомной бомбе. Это Семенов привлек к сотрудничеству супругов Ко
энов, выполнявших роль курьеров. Лона Коэн передала нам в 1945 году важнейши
е научные материалы по конструкции атомной бомбы.
Семенов, используя свои связи в Массачусетском технологическом инстит
уте, определил, кто из видных ученых участвует в так называемом Манхэтте
нском проекте по созданию атомной бомбы, и независимо от Хейфеца сообщил
весной 1942 года, что не только ученые, но и американское правительство проя
вляют серьезный интерес к этой проблеме. Семенов сообщал также, что в про
екте участвует известный специалист по взрывчатым веществам Кистяковс
кий, украинец по национальности.
Мы немедленно дали указание использовать агентуру среди русских эмигр
антов для обеспечения подходов к Кистяковскому. Однако два наших важных
агента в США Ч бывший генерал царской армии Яхонтов, женатый на сестре ж
ены наркома госбезопасности СССР Меркулова, эмигрировавший в США после
гражданской войны, и Сергей Курнаков, ветеран операций ГПУ по эмиграции
в США, не смогли привлечь Кистяковского.
На связи у Семенова некоторое время находились супруги Юлиус и Этель Роз
енберги, привлеченные к сотрудничеству с нашей разведкой Овакимяном ещ
е в 30-х годах. Научно-техническая информация Розенбергов не имела сущест
венного значения Ч они со своими родственниками были подстраховочным
звеном, далеким от основных операций. Позднее арест и суд над ними привле
к внимание всего мира.
Семенову принадлежит, пожалуй, основная роль в создании канала поступле
ния разведывательной информации по атомной бомбе, через который в 1941Ч 1945 г
одах мы получили, как пишет Терлецкий в своих воспоминаниях, американски
е секретные отчеты, а также английские материалы с описанием основных эк
спериментов по определению параметров ядерных реакций, реакторов, разл
ичных типов урановых котлов, диффузионных разделительных установок, дн
евниковые записи по испытаниям атомной бомбы и тому подобное.
В марте 1942 года Маклин предоставил нам документальные данные об интенсив
ной работе по атомной проблеме в Англии. В том же году советская военная р
азведка привлекла к сотрудничеству Фукса.
Предупреждение Флерова о возможных работах над атомной бомбой, сигналы
об интересе немцев к атомной проблеме от подпольной группы НКВД из оккуп
ированного Харькова
Важные события произошли и в нашей стране. В мае 1942 года Сталин получил пис
ьмо от молодого ученого-физика, специалиста по ядерным реакциям, будуще
го академика Флерова, который обращал внимание на подозрительное отсут
ствие в зарубежной прессе с 1940 года открытых научных публикаций по уранов
ой проблеме, а это, по его мнению, свидетельствовало о начале работ по созд
анию атомного оружия в Германии и других странах. Флеров предупреждал, ч
то немцы могут первыми создать атомную бомбу.
По времени поступление этого письма совпало с информацией нашей резиде
нтуры, из оккупированного немцами Харькова. Нам сообщали, что бывший пол
итэмигрант в СССР Ф. Хоутерманс прибыл в Харьков со специальной миссией,
направленной военным командованием Германии с целью получения дополни
тельных данных в украинском физико-техническом институте об использов
ании в военных целях советских исследований по проблеме урана. Хоутерма
нс в период немецкой оккупации Харькова фактически стал одним из руково
дителей украинского физико-технического института. В сообщениях агент
уры указывалось, что Хоутерманс прибыл в Харьков «в эсэсовской форме».
С санкции руководства я немедленно проинформировал Капицу о появлении
Хоутерманса в Харькове и Киеве в составе немецкой военной миссии по демо
нтажу научного оборудования. Капица придал этому сообщению важное знач
ение, указав, что это подтверждает развитие работ в Германии по созданию
урановой бомбы.
И мне (в то время я занимался организацией партизанского движения и сбор
ом разведывательной информации по Германии и Японии) поручили выяснить
все об атомных разработках в Германии.
Информация от агентуры, полученная в деловых и промышленных кругах Швец
ии, была противоречивой. В Германии и Скандинавии упорно циркулировали с
лухи о работах немцев над «сверхоружием», но никаких подробностей об эти
х работах мы не знали. Только после войны стало ясно, что под «сверхоружие
м» имелась в виду двухступенчатая ракета на основе модели «Фау-2», котора
я могла бы достигнуть побережья США.
Информация по атомной бомбе, поступившая из США и Англии, совпадала. Она п
одтвердилась, когда мы получили сообщение о возможности создания атомн
ой бомбы со слов видного физика-ядерщика Елизаветы Мейтнер. Мейтнер был
а в поле зрения нашей разведки с тех пор, когда в 1938 году встал вопрос о возм
ожности ее приезда в Советский Союз для работы. Потом ей пришлось бежать
из фашистской Германии в Швецию, где Нильс Бор помог ей устроиться на раб
оту в Физический институт Академии наук. Агентов-женщин, вышедших на Мей
тнер, инструктировала по указанию Берии заместитель резидента НКВД в Ст
окгольме Зоя Рыбкина.
В марте 1942 года Берия направил Сталину всю информацию, поступившую из США,
Англии, Скандинавии и оккупированного Харькова.
В письме он указывал, что в Америке и Англии ведутся научные работы по соз
данию атомного оружия.
В феврале 1943 года, когда британские спецслужбы провели диверсионную опер
ацию в Веморке (Норвегия), где был завод тяжелой воды, необходимой для атом
ного реактора, Сталин поверил, что атомный проект приобретает реальное с
одержание. О подробностях диверсии нам сообщили наши источники в Норвег
ии, Филби и кембриджская группа из Лондона. Я не придал особого значения э
тим сообщениям, потому что ущерб от нее показался мне незначительным, и б
ыл удивлен, когда Берия приказал мне взять на заметку эту операцию. Его, ес
тественно, насторожило, что, несмотря на имевшуюся договоренность с англ
ичанами о совместном использовании наших агентурных групп в Скандинав
ии, Западной Европе и Афганистане для проведения крупных операций по див
ерсиям и саботажу, англичане не просили нас о поддержке своего рейда в Ве
морке. Это говорило о том, что диверсионной операции в Норвегии англичан
е придавали особое значение.
До начала 1943 года у нас никаких практических работ в области создания ато
мной бомбы не велось. Еще до нападения немцев Государственная комиссия п
о военно-промышленным исследованиям отклонила предложения молодых фи
зиков-ядерщиков Института физико-технических исследований в Харькове
и немецкого ученого эмигранта Ланге начать работы по созданию сверхмощ
ного взрывного устройства. Предложение было направлено в отдел изобрет
ений Наркомата обороны, но его сочли преждевременным и не поддержали.
В марте 1942 года Берия преложил Сталину создать при Государственном Комит
ете Обороны научно-консультативную группу из видных ученых и ответстве
нных работников для координации работ научных организаций по исследов
анию атомной энергии. Он также просил Сталина разрешить ознакомить наши
х видных ученых с информацией по атомной проблеме, полученной агентурны
м путем, для ее оценки. Сталин дал согласие и предложил, чтобы независимо д
руг от друга несколько ученых дали заключение по этому вопросу.
По проблеме создания в ближайшем будущем атомной бомбы высказались, с од
ной стороны, академик Иоффе и его молодой ученик профессор Курчатов, кот
орых ознакомили с материалами разведки, с другой Ч академик Капица (его
проинформировали устно о работах по атомной бомбе в США, Англии и Герман
ии).
Иоффе привлекли к исследованиям по атомной энергии по совету академика
Вернадского. Он был известен западным ученым, поскольку в 20Ч 30-х годах сов
ершил ознакомительные поездки в лаборатории Западной Европы и США. В 1934 г
оду, находясь в Бельгии, Иоффе отклонил предложение уехать на работу в СШ
А, хотя в то время противоречия в наших научных кругах между физиками рез
ко обострились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73