VadikV
141
Уильям Фолкнер: «Сартор
ис»
Уильям Фолкнер
Сарторис
«Уильям Фолкнер. Собрание сочинений в де
вяти томах, том 1»: Терра; М.; 2001
ISBN 5-300-02697-2, 5-300-02696-4
Оригинал : William Faulkner, “Sartoris”
Перевод: Мэри Иосифовна Беккер
Аннотация
Самобытное творчество Уильям
а Фолкнера (1897-1962), высокий гуманизм и истинное мастерство его прозы выводят
писателя на авансцену не только американской, но и мировой литературы. В
настоящем собрании сочинений представлены основные произведения, хара
ктеризующие все периоды творчества У.Фолкнера.
В первый том Собрания сочинений включены ранние романы: «Солдатская наг
рада» (1926 г.) и «Сарторис» (1929 г.), который открывает «Йокнапатофскую сагу» Ц ц
икл произведений о созданном воображением писателя маленьком округе Й
окнапатофе в штате Миссисипи.
В романе «Сарторис» раскрывается трагедия молодого поколения южан, кот
орые оказываются жертвами противоборства между красивой легендой прош
лого и и реальностью современной им жизни. Выросшие под обаянием рассказ
ов о героическом прошлом своих семейств, они оказываются беспомощными, к
огда сталкиваются лицом к лицу с действительностью.
Уильям Фолкнер
Сарторис
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Старик Фолз, как всегда, привел с собой в комнату Джона Сарториса; он проша
гал три мили от окружной богадельни и, словно легкое дуновение, словно чи
стый запах пыли от своего выцветшего комбинезона, внес дух покойного в э
ту комнату, где сидел сын покойного и где они оба, банкир и нищий, проведут
полчаса в обществе того, кто преступил пределы жизни, а потом возвратилс
я назад.
Освобожденный от времени и плоти, он был, однако, гораздо более осязаем, че
м оба эти старика, каждый из которых попеременно пытался пробить криком
глухоту своего собеседника, между тем как в комнате рядом совершались фи
нансовые операции, а в лавках по обе стороны банка люди прислушивались ч
ерез стены к нечленораздельному гулу их голосов. Он был гораздо более ос
язаем, чем оба старика, которых их общая глухота вмуровала в мертвую эру, а
неторопливое течение убывающих дней сделало почти бесплотными; даже се
йчас, хотя старик Фолз уже опять поплелся пешком за три мили в то место, ко
торое он теперь называл своим домом, Джон Сарторис, бородатый, с ястребин
ым профилем, все еще оставался в комнате, как бы витая над сыном; и оттого с
тарому Баярду, который, держа в руке трубку, сидел, уперев скрещенные ноги
в угол холодной каминной решетки, казалось, будто он слышит даже самое ды
хание отца, словно тот, неизмеримо более осязаемый, чем простая бренная п
лоть, сумел проникнуть в неприступную крепость молчания, где жил его сын.
Головка трубки, украшенная затейливой резьбою, обуглилась от долгого уп
отребления, и следы зубов его отца ясно проступали на черенке, где он, слов
но на твердом камне, оставил отпечаток своих нетленных костей, подобно с
уществам доисторических времен, которые были задуманы и созданы такими
исполинами, что не могли ни очень долго существовать, ни, умерев, бесследн
о исчезнуть с планеты, созданной и приспособленной для тварей более ничт
ожных. Старый Баярд сидел с трубкой в руке.
Ц Зачем же ты принес мне ее через столько лет? Ц спросил он тогда.
Ц Я хранил ее у себя, сколько мне полковник наказывал, Ц отвечал старик
Фолз. Ц Богадельня неподходящее место для его вещей, Баярд. А мне ведь уж
е девяносто четвертый пошел.
Некоторое время спустя он собрал свои узелки и отправился восвояси, но с
тарый Баярд все еще продолжал сидеть и, держа в руке трубку, тихонько погл
аживал ее большим пальцем. Вскоре Джон Сарторис тоже ушел или, вернее, уда
лился туда, где умиротворенные покойники созерцают блистательное круш
ение своих надежд, и тогда старый Баярд встал, положил трубку в карман и вз
ял сигару из ящичка на каминной полке. Когда он чиркнул спичкой, открылас
ь дверь, и человек с зеленым козырьком над глазами вошел в комнату и напра
вился к нему.
Ц Саймон здесь, полковник, Ц произнес он голосом, лишенным всякого выра
жения.
Ц Что? Ц спросил Баярд поверх спички.
Ц Саймон приехал.
Ц А! Хорошо.
Человек повернулся и вышел. Старый Баярд бросил спичку в камин, сунул сиг
ару в карман, запер конторку, взял лежавшую на ней черную фетровую шляпу и
двинулся вслед за ним из комнаты. Человек с козырьком и кассир работали з
а барьером. Старый Баярд проследовал через вестибюль, отворил дверь, зав
ешенную зелеными жалюзи, и появился па улице, где Саймон, в полотняном пыл
ьнике и допотопном цилиндре, держал под уздцы пару меринов, блестевших в
лучах весеннего солнца. На обочине стояла коновязь Ц старый Баярд, брез
гливо отмахивавшийся от технического прогресса, не разрешил ее срыть,
Ц но Саймон никогда ею не пользовался. До тех пор, покуда дверь не открыва
лась и из-за опущенных жалюзи с потрескавшейся золотой надписью «Банк з
акрыт» не появлялся Баярд, Саймон сидел на козлах, держа в левой руке вожж
и, а в правой сложенный кнут; посередине его черной физиономии лихо торча
ла под немыслимым углом неизменная и явно несгораемая сигара, и он монот
онно вел бесконечный любовный разговор с начищенной до блеска упряжкой.
Саймон баловал лошадей. Перед Сарторисами он преклонялся, он питал к ним
теплую, покровительственную нежность, но лошадей он любил, и, попав к нему
в руки, самая жалкая заезженная кляча расцветала и делалась красивой, ка
к окруженная поклонением женщина, и капризной, как опереточная дива.
Старый Баярд затворил за собою дверь и пошел к коляске, держась неестест
венно прямо Ц один местный житель однажды заметил, что, случись Баярду с
поткнуться, он так столбом и рухнет. Несколько прохожих и два или три торг
овца, стоявшие в дверях соседних лавок, приветствовали его с выспренним
подобострастием.
Но даже и теперь Саймон не слез с козел. С присущей его расе склонностью к
театральным эффектам он подтянулся, расправил измятые складки пыльник
а, каким-то способом сообщил лошадям о наступлении кульминационного мом
ента драмы, так что они тоже подобрались, вскинули головы, и по их лоснящим
ся бокам пробежала дрожь, а когда он кнутовищем прикоснулся к шляпе, на ег
о морщинистой черной физиономии изобразилось неописуемое величие. Бая
рд влез в коляску, Саймон прикрикнул на лошадей, и зрители, восхищенно наб
людавшие эффектную сцену отъезда, остались позади.
Что-то необычное было сегодня в Саймоне, даже в форме его спины и в том, как
сидела шляпа у него на голове; казалось, он вот-вот лопнет от какой-то важн
ой, с трудом скрываемой новости. Однако до поры до времени он хранил ее про
себя; стремительной, но ровной рысью он объехал стоявшие на площади фург
оны и свернул в широкую улицу, где люди, которых Баярд называл нищими, носи
лись взад-вперед в своих автомобилях; он хранил ее про себя, покуда они не
выбрались за город и не поскакали по опушенным первой зеленью окрестнос
тям, где тоже Ц хотя и не так часто Ц попадались моторизованные нищие, и
покуда хозяин его не расположился поудобнее в предвкушении изменчивых
и мирных впечатлений однообразного четырехмильного пути. Тогда Саймон
пустил лошадей более спокойной рысью и повернул голову.
Голос у него был не слишком громкий и не слишком звучный, но он ухитрялся б
ез труда объясняться со старым Баярдом. Другим приходилось кричать, чтоб
ы пробить стены глухоты, в которых жил Баярд, Саймон же своим монотонным, п
евучим фальцетом вполне мог вести Ц и постоянно вел с ним долгие бессвя
зные разговоры, особенно в коляске, где благодаря вибрации Баярд слышал
немного лучше.
Ц Мистер Баярд приехал, Ц небрежным тоном заметил Саймон.
Старый Баярд на мгновение застыл, в неподвижной ярости проклиная внука,
между тем как сердце его продолжало биться Ц разве только чуть быстрее
и легче обыкновенного) он сидел при этом так тихо, что Саймон обернулся и у
видел, что он спокойно озирает окрестности. Саймон немного повысил голос
.
Ц На двухчасовом прикатил, Ц продолжал он. Ц Спрыгнул не на ту сторону
и прямо в лес. Путевой обходчик сам видел. Когда я из дому выезжал, его еще н
е было. Я подумал, может, он к вам явился.
Пыль взлетала из-под копыт и облачком лениво кружилась позади. По густею
щей живой изгороди затухающими волнами проносилась их тень Ц мелькали
спицы колес, высоко задирали ноги лошади, Ц казалось, будто они в тщетной
иллюзии движенья безнадежно топчутся на месте.
Ц Не хотел даже на станции сойти, Ц с досадой продолжал Саймон. Ц А ведь
эту станцию его же родичи построили. Соскочил на другую сторону, как брод
яга. Даже не в военной форме, а в штатском Ц разъездной торговец, да и толь
ко. Как вспомню я подпругу со шлеей, блестящие сапоги да желтые штаны, в ка
ких он прошлый год домой приехал… Ц Он снова обернулся и поглядел на Бая
рда. Ц Как по-вашему, полковник, может, это иностранцы его сглазили?
Ц К чему ты клонишь? Он что, охромел, что ли? Ц спросил Баярд.
Ц А к тому, что он, словно жулик, в свой родной город тайком пробирается. Та
йком по той самой железной дороге, что его родной дедушка строил. Не иначе
как иностранцы эти его сглазили, а может, еще и полицию на него напустили.
Ведь говорил я ему, когда он первый раз на ту заморскую войну поехал, говор
ил я, что им с мистером Джонни делать там нечего…
Ц Погоняй! Ц крикнул Баярд. Ц Погоняй, чтоб ты лопнул, черная рожа!
Саймон цокнул, и лошади побежали быстрее. На живых изгородях вдоль дорог
и, повторяя все их движения, жутко отплясывали тени. За придорожными нисс
ами, белыми акациями и густыми лианами вплоть до свежей зелени лесов с вк
рапленными кое-где пятнами кизила и багряника простирались поля Ц неко
торые были уже вспаханы, на других еще только шла работа, и вывернутые тру
долюбивым плугом жирные пласты влажно блестели на солнце.
Местность здесь была возвышенная, покатые склоны уходили вдаль к сплошн
ой полосе голубых холмов, но вскоре дорога круто спустилась в долину, где
добрые широкие поля сладко спали в тихий предвечерний час, и вот они уже в
ступили на земли Баярда, и пахари то и дело поднимали руку, приветствуя пр
оезжавшую коляску. Потом дорога подошла вплотную к железнодорожной лин
ии, пересекла ее, и наконец среди дубов и белых акаций показался дом, постр
оенный Джоном Сарторисом, и Саймон въехал в железные ворота и покатил по
плавному изгибу аллеи.
На том месте, где много лет назад однажды остановился патруль янки, была р
азбита клумба с шалфеем. Саймон лихо подкатил к клумбе, Баярд слез, и Саймо
н, снова цокнув на лошадей и передвинув сигару так, что она уже не торчала
под прежним головокружительным углом, поехал обратно в город, Баярд немн
ого постоял перед своим домом. Простое белое здание мирно дремало среди
освещенных солнцем вековых деревьев. Глициния, обвивавшая одну сторону
веранды, отцвела и осыпалась, и бледные лепестки воздушной пеленою укута
ли ее темные корни и корни розы, которая вилась по той же раме. Роза медлен
но, но неуклонно глушила свою соседку. Она была густо усыпана мелкими, с но
готь, бутонами и бесчисленным множеством распустившихся цветков велич
иной с серебряный доллар Ц лишенные запаха, они росли на таких коротких
стебельках, что их невозможно было сорвать Но сам дом был тих и безмятежн
о спокоен, и старый Баярд поднялся на пустую, украшенную колоннами веран
ду и прошел через нее в прихожую. Глубокое молчание не нарушалось ни шоро
хом, ни звуком. Он остановился посреди прихожей.
Ц Баярд!
Лестница с белыми балясинами перил, устланная красным ковром, изящной ду
гою поднималась во мглу. С потолка свисала старинная люстра с гранеными
хрустальными подвесками и колпачками над подсвечниками, к которым пото
м подвели электричество. Справа от входа, возле раздвижной двери, открыт
ой в полутемную комнату, известную под названием гостиной, в которой цар
ила лишь изредка нарушаемая атмосфера торжественного величия, стояло в
ысокое зеркало, полное мрачной тьмы, как тихие воды в вечернем омуте. Длин
ный косой столб солнечного света расчертил квадратами дверь в дальнем к
онце прихожей, а за этим световым барьером поднимался и затихал в моното
нном миноре чей-то голос. Слов было не разобрать, но Баярд их и не слышал. Он
снова громко произнес:
Ц Дженни!
Пение смолкло, и когда он повернулся к лестнице, высокая мулатка появила
сь в косых лучах солнца у задней двери и, с шумом шлепая босыми ногами, вош
ла в дом. Ее выцветшее синее платье, все в темных подтеках, было подобрано
до колен и открывало икры, стройные и прямые, словно ноги какой-то высокой
птицы, а ступни казались бледными пятнами кофе на полированном темном п
олу.
Ц Вы кого-нибудь звали, полковник? Ц спросила она, повышая голос, чтобы п
роникнуть сквозь его глухоту.
Баярд помедлил, опершись рукой об ореховый столбик перил и глядя сверху
вниз на миловидное желтое лицо.
Ц Был тут сегодня кто-нибудь? Ц спросил он.
Ц Да кто же, сэр, Ц отвечала Элнора. Ц Никого тут нету. Мисс Дженни поеха
ла в город на собрание своего клуба.
Баярд стоял, подняв одну ногу на ступеньку, и сердито на нее смотрел.
Ц И какого черта вы, черномазые, никогда мне правды не скажете? Ц внезап
но рассвирепел он. Ц А то и вовсе ничего не говорите.
Ц Господи Боже, полковник, разве сюда кто приедет, если вы с мисс Дженни с
ами не позовете?
Но он уже шел наверх, яростно топая ногами по ступенькам. Женщина посмотр
ела ему вслед и снова повысила голос:
Ц Может, вам Айсома прислать, может, вам еще что надо?
Он не обернулся. Возможно, он ее не слышал, и она стояла и смотрела, пока он н
е скрылся из виду.
Ц Стареет, Ц спокойно сказала она сама себе и, громко шлепая босыми ног
ами, двинулась через прихожую туда, откуда вышла.
На площадке верхнего этажа Баярд снова остановился. Выходившие на запад
окна были закрыты решетчатыми ставнями, сквозь которые тонкими расплыв
ающимися полосками пробивался солнечный свет, отчего окружающий сумра
к сгущался еще сильнее. Высокая дверь на противоположной стороне вела на
неширокий, обнесенный перилами балкон, откуда открывалась панорама дол
ины и полукружье холмов на востоке. По обе стороны этой двери были узкие о
конца с разноцветными стеклами в свинцовых рамах Ц мать Джона Сарторис
а, умирая, завещала ему эти стекла вместе с его младшей сестрой, и та в 1869 год
у привезла их из Каролины в корзинке с соломой.
Это была Вирджиния Дю Пре; она приехала к ним тридцатилетней Ц после дву
х лет замужества она уже семь лет вдовела Ц стройная женщина с изящным в
ариантом сарторисовского носа и с тем выражением неодолимой смертельн
ой усталости, которое усвоили себе все южанки; она приехала в чем была, взя
в с собой лишь плетеную корзинку с цветным стеклом. Это она рассказала им
о том, как еще до второй битвы при Манассасе
…до второй битвы при
Манассасе… Ц Близ городка Манассас в Северо-Восточной Виргинии в
ойска южной Конфедерации дважды нанесли поражение федеральной армии (21
июля 1861 г. и 29-30 августа 1862 г.).
погиб Баярд Сарторис. С тех пор она рассказывала эту историю много
раз (в восемьдесят лет она все еще продолжала ее рассказывать, причем, как
правило, в самых неподходящих случаях), и, по мере того как она становилась
старше, история эта становилась все красочней, приобретая благородный а
ромат старого вина, пока наконец безрассудная выходка двух обезумевших
от собственной молодости мальчишек не превратилась в некий славный, тра
гически возвышенный подвиг двух ангелов, которые своей геройской гибел
ью вырвали из миазматических болот духовного ничтожества род человече
ский, изменив весь ход его истории и очистив души людей.
Этот Каролинский Баярд был сущим наказанием даже для Сарторисов. Не то ч
тобы выродок, скорее просто шалопай, хотя и с добрыми задатками, но в любую
минуту способный на самое неожиданное сумасбродство. У него были веселы
е голубые глаза; длинные волосы рыжеватыми кольцами обрамляли виски, а н
а румяной физиономии запечатлелось выражение откровенной и мужественн
ой скуки Ц таким, вероятно, было лицо Ричарда Первого накануне крестово
го похода.
…Ричарда Первого накануне крестового похода. Ц Король Англ
ии Ричард Первый Львиное Сердце (1157-1199; царств. с 1189), прославившийся своими ра
тными подвигами, возглавил третий крестовый поход в Палестину (1190-1193).
Однажды он со сворой гончих промчался по поляне, где происходило м
етодистское богослужение
…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
141
Уильям Фолкнер: «Сартор
ис»
Уильям Фолкнер
Сарторис
«Уильям Фолкнер. Собрание сочинений в де
вяти томах, том 1»: Терра; М.; 2001
ISBN 5-300-02697-2, 5-300-02696-4
Оригинал : William Faulkner, “Sartoris”
Перевод: Мэри Иосифовна Беккер
Аннотация
Самобытное творчество Уильям
а Фолкнера (1897-1962), высокий гуманизм и истинное мастерство его прозы выводят
писателя на авансцену не только американской, но и мировой литературы. В
настоящем собрании сочинений представлены основные произведения, хара
ктеризующие все периоды творчества У.Фолкнера.
В первый том Собрания сочинений включены ранние романы: «Солдатская наг
рада» (1926 г.) и «Сарторис» (1929 г.), который открывает «Йокнапатофскую сагу» Ц ц
икл произведений о созданном воображением писателя маленьком округе Й
окнапатофе в штате Миссисипи.
В романе «Сарторис» раскрывается трагедия молодого поколения южан, кот
орые оказываются жертвами противоборства между красивой легендой прош
лого и и реальностью современной им жизни. Выросшие под обаянием рассказ
ов о героическом прошлом своих семейств, они оказываются беспомощными, к
огда сталкиваются лицом к лицу с действительностью.
Уильям Фолкнер
Сарторис
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Старик Фолз, как всегда, привел с собой в комнату Джона Сарториса; он проша
гал три мили от окружной богадельни и, словно легкое дуновение, словно чи
стый запах пыли от своего выцветшего комбинезона, внес дух покойного в э
ту комнату, где сидел сын покойного и где они оба, банкир и нищий, проведут
полчаса в обществе того, кто преступил пределы жизни, а потом возвратилс
я назад.
Освобожденный от времени и плоти, он был, однако, гораздо более осязаем, че
м оба эти старика, каждый из которых попеременно пытался пробить криком
глухоту своего собеседника, между тем как в комнате рядом совершались фи
нансовые операции, а в лавках по обе стороны банка люди прислушивались ч
ерез стены к нечленораздельному гулу их голосов. Он был гораздо более ос
язаем, чем оба старика, которых их общая глухота вмуровала в мертвую эру, а
неторопливое течение убывающих дней сделало почти бесплотными; даже се
йчас, хотя старик Фолз уже опять поплелся пешком за три мили в то место, ко
торое он теперь называл своим домом, Джон Сарторис, бородатый, с ястребин
ым профилем, все еще оставался в комнате, как бы витая над сыном; и оттого с
тарому Баярду, который, держа в руке трубку, сидел, уперев скрещенные ноги
в угол холодной каминной решетки, казалось, будто он слышит даже самое ды
хание отца, словно тот, неизмеримо более осязаемый, чем простая бренная п
лоть, сумел проникнуть в неприступную крепость молчания, где жил его сын.
Головка трубки, украшенная затейливой резьбою, обуглилась от долгого уп
отребления, и следы зубов его отца ясно проступали на черенке, где он, слов
но на твердом камне, оставил отпечаток своих нетленных костей, подобно с
уществам доисторических времен, которые были задуманы и созданы такими
исполинами, что не могли ни очень долго существовать, ни, умерев, бесследн
о исчезнуть с планеты, созданной и приспособленной для тварей более ничт
ожных. Старый Баярд сидел с трубкой в руке.
Ц Зачем же ты принес мне ее через столько лет? Ц спросил он тогда.
Ц Я хранил ее у себя, сколько мне полковник наказывал, Ц отвечал старик
Фолз. Ц Богадельня неподходящее место для его вещей, Баярд. А мне ведь уж
е девяносто четвертый пошел.
Некоторое время спустя он собрал свои узелки и отправился восвояси, но с
тарый Баярд все еще продолжал сидеть и, держа в руке трубку, тихонько погл
аживал ее большим пальцем. Вскоре Джон Сарторис тоже ушел или, вернее, уда
лился туда, где умиротворенные покойники созерцают блистательное круш
ение своих надежд, и тогда старый Баярд встал, положил трубку в карман и вз
ял сигару из ящичка на каминной полке. Когда он чиркнул спичкой, открылас
ь дверь, и человек с зеленым козырьком над глазами вошел в комнату и напра
вился к нему.
Ц Саймон здесь, полковник, Ц произнес он голосом, лишенным всякого выра
жения.
Ц Что? Ц спросил Баярд поверх спички.
Ц Саймон приехал.
Ц А! Хорошо.
Человек повернулся и вышел. Старый Баярд бросил спичку в камин, сунул сиг
ару в карман, запер конторку, взял лежавшую на ней черную фетровую шляпу и
двинулся вслед за ним из комнаты. Человек с козырьком и кассир работали з
а барьером. Старый Баярд проследовал через вестибюль, отворил дверь, зав
ешенную зелеными жалюзи, и появился па улице, где Саймон, в полотняном пыл
ьнике и допотопном цилиндре, держал под уздцы пару меринов, блестевших в
лучах весеннего солнца. На обочине стояла коновязь Ц старый Баярд, брез
гливо отмахивавшийся от технического прогресса, не разрешил ее срыть,
Ц но Саймон никогда ею не пользовался. До тех пор, покуда дверь не открыва
лась и из-за опущенных жалюзи с потрескавшейся золотой надписью «Банк з
акрыт» не появлялся Баярд, Саймон сидел на козлах, держа в левой руке вожж
и, а в правой сложенный кнут; посередине его черной физиономии лихо торча
ла под немыслимым углом неизменная и явно несгораемая сигара, и он монот
онно вел бесконечный любовный разговор с начищенной до блеска упряжкой.
Саймон баловал лошадей. Перед Сарторисами он преклонялся, он питал к ним
теплую, покровительственную нежность, но лошадей он любил, и, попав к нему
в руки, самая жалкая заезженная кляча расцветала и делалась красивой, ка
к окруженная поклонением женщина, и капризной, как опереточная дива.
Старый Баярд затворил за собою дверь и пошел к коляске, держась неестест
венно прямо Ц один местный житель однажды заметил, что, случись Баярду с
поткнуться, он так столбом и рухнет. Несколько прохожих и два или три торг
овца, стоявшие в дверях соседних лавок, приветствовали его с выспренним
подобострастием.
Но даже и теперь Саймон не слез с козел. С присущей его расе склонностью к
театральным эффектам он подтянулся, расправил измятые складки пыльник
а, каким-то способом сообщил лошадям о наступлении кульминационного мом
ента драмы, так что они тоже подобрались, вскинули головы, и по их лоснящим
ся бокам пробежала дрожь, а когда он кнутовищем прикоснулся к шляпе, на ег
о морщинистой черной физиономии изобразилось неописуемое величие. Бая
рд влез в коляску, Саймон прикрикнул на лошадей, и зрители, восхищенно наб
людавшие эффектную сцену отъезда, остались позади.
Что-то необычное было сегодня в Саймоне, даже в форме его спины и в том, как
сидела шляпа у него на голове; казалось, он вот-вот лопнет от какой-то важн
ой, с трудом скрываемой новости. Однако до поры до времени он хранил ее про
себя; стремительной, но ровной рысью он объехал стоявшие на площади фург
оны и свернул в широкую улицу, где люди, которых Баярд называл нищими, носи
лись взад-вперед в своих автомобилях; он хранил ее про себя, покуда они не
выбрались за город и не поскакали по опушенным первой зеленью окрестнос
тям, где тоже Ц хотя и не так часто Ц попадались моторизованные нищие, и
покуда хозяин его не расположился поудобнее в предвкушении изменчивых
и мирных впечатлений однообразного четырехмильного пути. Тогда Саймон
пустил лошадей более спокойной рысью и повернул голову.
Голос у него был не слишком громкий и не слишком звучный, но он ухитрялся б
ез труда объясняться со старым Баярдом. Другим приходилось кричать, чтоб
ы пробить стены глухоты, в которых жил Баярд, Саймон же своим монотонным, п
евучим фальцетом вполне мог вести Ц и постоянно вел с ним долгие бессвя
зные разговоры, особенно в коляске, где благодаря вибрации Баярд слышал
немного лучше.
Ц Мистер Баярд приехал, Ц небрежным тоном заметил Саймон.
Старый Баярд на мгновение застыл, в неподвижной ярости проклиная внука,
между тем как сердце его продолжало биться Ц разве только чуть быстрее
и легче обыкновенного) он сидел при этом так тихо, что Саймон обернулся и у
видел, что он спокойно озирает окрестности. Саймон немного повысил голос
.
Ц На двухчасовом прикатил, Ц продолжал он. Ц Спрыгнул не на ту сторону
и прямо в лес. Путевой обходчик сам видел. Когда я из дому выезжал, его еще н
е было. Я подумал, может, он к вам явился.
Пыль взлетала из-под копыт и облачком лениво кружилась позади. По густею
щей живой изгороди затухающими волнами проносилась их тень Ц мелькали
спицы колес, высоко задирали ноги лошади, Ц казалось, будто они в тщетной
иллюзии движенья безнадежно топчутся на месте.
Ц Не хотел даже на станции сойти, Ц с досадой продолжал Саймон. Ц А ведь
эту станцию его же родичи построили. Соскочил на другую сторону, как брод
яга. Даже не в военной форме, а в штатском Ц разъездной торговец, да и толь
ко. Как вспомню я подпругу со шлеей, блестящие сапоги да желтые штаны, в ка
ких он прошлый год домой приехал… Ц Он снова обернулся и поглядел на Бая
рда. Ц Как по-вашему, полковник, может, это иностранцы его сглазили?
Ц К чему ты клонишь? Он что, охромел, что ли? Ц спросил Баярд.
Ц А к тому, что он, словно жулик, в свой родной город тайком пробирается. Та
йком по той самой железной дороге, что его родной дедушка строил. Не иначе
как иностранцы эти его сглазили, а может, еще и полицию на него напустили.
Ведь говорил я ему, когда он первый раз на ту заморскую войну поехал, говор
ил я, что им с мистером Джонни делать там нечего…
Ц Погоняй! Ц крикнул Баярд. Ц Погоняй, чтоб ты лопнул, черная рожа!
Саймон цокнул, и лошади побежали быстрее. На живых изгородях вдоль дорог
и, повторяя все их движения, жутко отплясывали тени. За придорожными нисс
ами, белыми акациями и густыми лианами вплоть до свежей зелени лесов с вк
рапленными кое-где пятнами кизила и багряника простирались поля Ц неко
торые были уже вспаханы, на других еще только шла работа, и вывернутые тру
долюбивым плугом жирные пласты влажно блестели на солнце.
Местность здесь была возвышенная, покатые склоны уходили вдаль к сплошн
ой полосе голубых холмов, но вскоре дорога круто спустилась в долину, где
добрые широкие поля сладко спали в тихий предвечерний час, и вот они уже в
ступили на земли Баярда, и пахари то и дело поднимали руку, приветствуя пр
оезжавшую коляску. Потом дорога подошла вплотную к железнодорожной лин
ии, пересекла ее, и наконец среди дубов и белых акаций показался дом, постр
оенный Джоном Сарторисом, и Саймон въехал в железные ворота и покатил по
плавному изгибу аллеи.
На том месте, где много лет назад однажды остановился патруль янки, была р
азбита клумба с шалфеем. Саймон лихо подкатил к клумбе, Баярд слез, и Саймо
н, снова цокнув на лошадей и передвинув сигару так, что она уже не торчала
под прежним головокружительным углом, поехал обратно в город, Баярд немн
ого постоял перед своим домом. Простое белое здание мирно дремало среди
освещенных солнцем вековых деревьев. Глициния, обвивавшая одну сторону
веранды, отцвела и осыпалась, и бледные лепестки воздушной пеленою укута
ли ее темные корни и корни розы, которая вилась по той же раме. Роза медлен
но, но неуклонно глушила свою соседку. Она была густо усыпана мелкими, с но
готь, бутонами и бесчисленным множеством распустившихся цветков велич
иной с серебряный доллар Ц лишенные запаха, они росли на таких коротких
стебельках, что их невозможно было сорвать Но сам дом был тих и безмятежн
о спокоен, и старый Баярд поднялся на пустую, украшенную колоннами веран
ду и прошел через нее в прихожую. Глубокое молчание не нарушалось ни шоро
хом, ни звуком. Он остановился посреди прихожей.
Ц Баярд!
Лестница с белыми балясинами перил, устланная красным ковром, изящной ду
гою поднималась во мглу. С потолка свисала старинная люстра с гранеными
хрустальными подвесками и колпачками над подсвечниками, к которым пото
м подвели электричество. Справа от входа, возле раздвижной двери, открыт
ой в полутемную комнату, известную под названием гостиной, в которой цар
ила лишь изредка нарушаемая атмосфера торжественного величия, стояло в
ысокое зеркало, полное мрачной тьмы, как тихие воды в вечернем омуте. Длин
ный косой столб солнечного света расчертил квадратами дверь в дальнем к
онце прихожей, а за этим световым барьером поднимался и затихал в моното
нном миноре чей-то голос. Слов было не разобрать, но Баярд их и не слышал. Он
снова громко произнес:
Ц Дженни!
Пение смолкло, и когда он повернулся к лестнице, высокая мулатка появила
сь в косых лучах солнца у задней двери и, с шумом шлепая босыми ногами, вош
ла в дом. Ее выцветшее синее платье, все в темных подтеках, было подобрано
до колен и открывало икры, стройные и прямые, словно ноги какой-то высокой
птицы, а ступни казались бледными пятнами кофе на полированном темном п
олу.
Ц Вы кого-нибудь звали, полковник? Ц спросила она, повышая голос, чтобы п
роникнуть сквозь его глухоту.
Баярд помедлил, опершись рукой об ореховый столбик перил и глядя сверху
вниз на миловидное желтое лицо.
Ц Был тут сегодня кто-нибудь? Ц спросил он.
Ц Да кто же, сэр, Ц отвечала Элнора. Ц Никого тут нету. Мисс Дженни поеха
ла в город на собрание своего клуба.
Баярд стоял, подняв одну ногу на ступеньку, и сердито на нее смотрел.
Ц И какого черта вы, черномазые, никогда мне правды не скажете? Ц внезап
но рассвирепел он. Ц А то и вовсе ничего не говорите.
Ц Господи Боже, полковник, разве сюда кто приедет, если вы с мисс Дженни с
ами не позовете?
Но он уже шел наверх, яростно топая ногами по ступенькам. Женщина посмотр
ела ему вслед и снова повысила голос:
Ц Может, вам Айсома прислать, может, вам еще что надо?
Он не обернулся. Возможно, он ее не слышал, и она стояла и смотрела, пока он н
е скрылся из виду.
Ц Стареет, Ц спокойно сказала она сама себе и, громко шлепая босыми ног
ами, двинулась через прихожую туда, откуда вышла.
На площадке верхнего этажа Баярд снова остановился. Выходившие на запад
окна были закрыты решетчатыми ставнями, сквозь которые тонкими расплыв
ающимися полосками пробивался солнечный свет, отчего окружающий сумра
к сгущался еще сильнее. Высокая дверь на противоположной стороне вела на
неширокий, обнесенный перилами балкон, откуда открывалась панорама дол
ины и полукружье холмов на востоке. По обе стороны этой двери были узкие о
конца с разноцветными стеклами в свинцовых рамах Ц мать Джона Сарторис
а, умирая, завещала ему эти стекла вместе с его младшей сестрой, и та в 1869 год
у привезла их из Каролины в корзинке с соломой.
Это была Вирджиния Дю Пре; она приехала к ним тридцатилетней Ц после дву
х лет замужества она уже семь лет вдовела Ц стройная женщина с изящным в
ариантом сарторисовского носа и с тем выражением неодолимой смертельн
ой усталости, которое усвоили себе все южанки; она приехала в чем была, взя
в с собой лишь плетеную корзинку с цветным стеклом. Это она рассказала им
о том, как еще до второй битвы при Манассасе
…до второй битвы при
Манассасе… Ц Близ городка Манассас в Северо-Восточной Виргинии в
ойска южной Конфедерации дважды нанесли поражение федеральной армии (21
июля 1861 г. и 29-30 августа 1862 г.).
погиб Баярд Сарторис. С тех пор она рассказывала эту историю много
раз (в восемьдесят лет она все еще продолжала ее рассказывать, причем, как
правило, в самых неподходящих случаях), и, по мере того как она становилась
старше, история эта становилась все красочней, приобретая благородный а
ромат старого вина, пока наконец безрассудная выходка двух обезумевших
от собственной молодости мальчишек не превратилась в некий славный, тра
гически возвышенный подвиг двух ангелов, которые своей геройской гибел
ью вырвали из миазматических болот духовного ничтожества род человече
ский, изменив весь ход его истории и очистив души людей.
Этот Каролинский Баярд был сущим наказанием даже для Сарторисов. Не то ч
тобы выродок, скорее просто шалопай, хотя и с добрыми задатками, но в любую
минуту способный на самое неожиданное сумасбродство. У него были веселы
е голубые глаза; длинные волосы рыжеватыми кольцами обрамляли виски, а н
а румяной физиономии запечатлелось выражение откровенной и мужественн
ой скуки Ц таким, вероятно, было лицо Ричарда Первого накануне крестово
го похода.
…Ричарда Первого накануне крестового похода. Ц Король Англ
ии Ричард Первый Львиное Сердце (1157-1199; царств. с 1189), прославившийся своими ра
тными подвигами, возглавил третий крестовый поход в Палестину (1190-1193).
Однажды он со сворой гончих промчался по поляне, где происходило м
етодистское богослужение
…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41