После этого надо позаботиться об освещении, ма-
зях и фимиамах, составленных согласно природе духов и планет и гармонирующих с ними по своим
природным свойствам. Священные или освященные предметы также должны быть налицо, ибо служат
защитою заклинателю и присутствующим и налагают оковы на духов; сюда относятся: священ-
ные таблицы, изображения, пентакли, мечи, платье из соответствующего материала и надлежащей
окраски и т. п.
149
Когда все подготовлено, то магик со своими спутниками вступает в круг и освящает его и
предметы, которые должны быть в употреблении; затем он громким голосом начинает моление, об-
ращая его сперва к Богу, а потом к добрым духам. Когда моление окончено, то он зовет того духа, с
которым желает беседовать, и, указывая на свою силу и авторитет, обращается, произнося мягкие
и дружеские заклинания, ко всем сторонам света. Затем он останавливается и смотрит, не пришел ли
дух. Если этот последний колеблется, то он повторяет заклинание трижды. Если дух все еще не
появляется, то он произносит заклинание сначала, но более сильными словами. Если дух, наконец,
явится, то к нему обращаются мягко и просят сообщить имя. Если он лжет или упирается, то его
укрощают соответственными заклинаниями. Можно также концом меча начертить вне круга треуголь-
ник или пятиугольник и принудить духа войти туда. Его заставляют дать нужную клятву и подтвердить
ее, положа руку на меч. Когда желаемое достигнуто, то ему приветливо дается разрешение исчезнуть;
если дух не исчезает, его принуждают при помощи энергичной формулы заклинания. Только по
прошествии некоторого времени после исчезновения, можно покинуть круг. Если духи совсем не яви-
лись, то все же не нужно выходить из круга, не дав им из предосторожности предварительно при-
казания удалиться, потому что случается, что духи присутствуют незримо для заклинателя и могут
ему повредить, как только он выступит за круг, если он, конечно, не находится под более могучею
защитой>. При вызывании духа доброго приемы остаются те же, только требуется более продолжи-
тельное подготовление заклинателя: не менее 7 дней, а иногда даже целые годы. Во всяком случае,
последние дни проходят в посте, молитвах, очищениях и т. д. После всего этого можно вступить
в круг, который должен быть расположен в уединенном, освященном месте, и тогда уже начинать
соответствующие заклинания.
Все это можно производить и без заколдованного круга, обладая особой книгой, где начертаны
имена духов, поклявшихся повиноваться магику. Необходимо, чтобы пергамент этой книги не был
раньше употребляем. На левой стороне каждого листа имеется изображение духа, на правой -
его характерный знак, а сверху написана клятва, заключающая его обязательство повиновения.
Книга содержит также перечисление имен духов, их ранг в среде себе подобных, их обязанности и
заклинания, нужные для их вызова. Книга должна быть тщательно переплетена и заперта, потому
что магик может получить вред, если она открывается без необходимости.
Для составления этой книги есть много способов. Самый употребительный следующий: рисуют
круг, соблюдая вышеописанные правила, и вызывают духов, имена которых записаны в книге. При
появлении духа книга кладется в треугольник вне круга. После этого читают клятвенную формулу
духа, обязывающую его к повиновению, и каждый из них принуждается при этом чтении прикоснуться
к листу книги, где находится его изображение. После этого книга закрывается, и духи получают
разрешение удалиться. Когда потом магику понадобится дух, то ему стоит только открыть книгу на
месте, где стоит имя духа и прочитать формулу, обязывающую его к повиновению; дух немедленно
появляется. Когда он исполнит требуемое, его каждый раз отпускают при помощи особой формулы.
АЛХИМИЯ
Как уже было замечено раньше, алхимия в системе магических наук не играла
значительной роли. Агриппа говорит о возможности делать золото и даже старает-
ся доказать это, хотя на полдороге сам начинает колебаться. Вообще, это искус-
ство в теории его мало интересует. На практике наука эта, однако, играла очень
большую роль. В течение многих веков алхимик был таким же необходимым ли-
цом в каждом придворном штате, как и астролог. Первый обязывался добывать
средства для предприятий, за благополучный исход которых ручался второй. Кро-
ме того, искусство делать золото весьма интересовало многих важных духовных
особ и, вообще, состоятельных лиц; огромные суммы разлетались прахом в тщет-
ных стараниях открыть великий эликсир. По этим причинам было даже несколько
опасно посвящать себя этому искусству. Постоянно возникали слухи, что тому
или другому удалось, наконец, добыть эликсир и этим поддерживалось мужество
менее счастливых. Почему, в самом деле, при помощи упорного труда им также
не добиться удачи, не возместить своих издержек и не насладиться, наконец,
плодами долгих усилий? В силу таких соображений старания продолжались
вплоть до разорения. Только государи могли себе позволить более продолжи-
тельные опыты. Так, напр., король датский Фридрих III истратил в течение своего
20-летнего правления многие миллионы таллеров на алхимические опыты.
Едва ли найдется между небом и землей вещество, которое не попало бы в
колбу или тигель алхимиков. Все испытывалось, из всего старались извлечь
квинтэссенцию, не теряя надежды, что случайность откроет составные части
знаменитого эликсира. Путем этих опытов было приобретено множество драго-
ценных сведений о взаимодействии веществ, но не это было нужно алхимикам.
150
Ясным признаком этого может служить огромная алхимическая литература
XVI-XVIII столетий. Современная химия воспользовалась всем, что нашла цен-
ного в этом материале. Однако, несмотря на великое изобилие рецептов для
превращения металлов,'ни один из них не содержит в себе именно того, что от него
требовалось.
Конечно, иначе и не могло быть. Если бы кому-нибудь, в самом деле, удалось
открыть философский камень, то он, конечно, не был бы настолько глуп, чтобы
описать и опубликовать свое открытие. Во всяком случае, история алхимии учит
нас, что превращение металлов ни разу не удавалось наиболее известным алхими-
кам, которые работали на государей и прославились в своей области как писа-
тели. Все сведения о каких-либо превращениях металлов сообщают, что подобные
открытия были сделаны неизвестными, которые так же быстро исчезали, как и
появлялись. Лучшие исследователи, работавшие в этом направлении, в надежде
добиться превращения откровенно и единодушно признаются, что им никогда не
удавалось добыть золота больше, чем было взято в начале опыта. Таковы, напр.,
были, как выше было сказано, Арнольд Вилланова и Корнелий Агриппа.
Исключение составляют только Иоганн Баптист ван Гельмонт и Иоганн
Фридрих Гельвециус, два выдающихся голландских врача и алхимика XVII сто-
летия, которые сообщают обстоятельно случай превращения металла и притом
рассказы их совпадают.
Неизвестный человек посетил их, и когда разговор зашел об алхимии, то он объявил себя
горячим ее адептом, подарил им небольшое количество красного порошка и затем ушел. Ван-Гель-
монт высыпал свой порошок, закатанный в восковой шарик, на ртуть, которая тотчас же обратилась
в золото, причем одна весовая часть порошка превратила 19 200 частей ртути. Гельвециус всыпал
свой порошок в расплавленный свинец и получил большую массу чистого золота. Просто непо-
нятно, каким образом эти два человека дали провести себя; оба они были выдающиеся химики и
легко могли отличить золото от окрашенных металлических смесей. Не может быть сомнения, что в
основании их сообщения лежит ошибка, потому что во всех случаях,' когда исследовали алхими-
ческое золото, находили только похожие на золото смеси, иногда содержавшие немного настоящего
золота. Так, напр., венский монетный музей и теперь обладает медалью, сделанною из алхимиче-
ского золота, но удельный вес ее 12,6, тогда как вес настоящего золота 19,3, следовательно, это
не настоящее золото. В 1675 г. в Австрии были отчеканены червонцы из алхимического золота;
они имели надпись: <Силою порошка Венделя Сейлера я из олова стал золотом>. Монеты эти были
больше обыкновенных дукатов, но меньшего веса, следовательно, тоже не были из чистого золота.
Богатая алхимическая литература содержит-в себе достаточно доказательств, что методы, при
помощи которых хотели добиться превращения металлов, давали в результате только подражание и
фальсификацию, так что могли ввести в заблуждение только людей несведущих в химии; впрочем,
сами алхимики были часто невеждами и, вероятно, не раз бывали искреннейшим образом убеждены,
что добились именно того, к чему стремились.
Методы алхимии, вообще, распадаются на две группы: общие и частичные.
При первых, применявшихся, правда, редко, стремились достигнуть полного пре-
вращения металла неблагородного в благородный. Все дошедшие до нас рецепты
сводятся к тому, чтобы добиться весьма искусственным и сложным путем сплава
одних неблагородных металлов с другими и сообщить им окраску и вдешний вид
золота или серебра; но так как и в XVI столетии были известны многие способы
отличить такие смеси, то такой вид превращения мог практиковаться только
перед несведущими людьми. Поэтому так называемые частичные процессы были
более обычны; при помощи их удавалось или увеличить вес известного количества
благородного металла, или превратить некоторую часть металла неблагородного
в золото или серебро. И эти методы по нашим химическим воззрениям были со-
вершенно напрасно усложнены, может быть, для того, чтобы результаты их труд-
нее было контролировать. Несколько примеров таких частичных способов дадут о
них достаточное понятие.
Общераспространенный метод увеличения веса золота назывался цементированием. Золото сме-
шивалось с серебром и медью и затем ударами молота превращалось в тончайшие листки, которые
складывались в тигель слоями и пересыпались цементным порошком. Тигель в течение многих дней
держался в постоянно возраставшем жару. После такой операции пластинки, по-видимому, состояли
из чистого золота и были несколько тяжелее первоначального веса его. Разгадка очень проста:
151
цементные порошки составлялись так, что при высокой температуре растворяли серебро и медь, но
не золото. Таким образом, в пластинках оставалось одно золото, однако, с небольшою примесью
обоих других металлов, если приняты были предосторожности не брать слишком много порошка.
Общий вес золота мог оказаться больше первоначального, но это уже не было чистое золото.
Для частичного превращения металлов неблагородных в благородные было выработано множе-
ство методов. Водяные растворы солей серебра, напр. азотнокислого, совершенно бесцветны и по
виду невозможно угадать, что они содержат некоторое количество благородного металла. Если к этой
жидкости прибавить ртуть, то часть серебра, заместившись ртутью, осаждается и соединяется с
остальной ртутью, образуя твердое тело. Если такую <фиксированную> ртуть нагреть, то она испа-
ряется и остается только чистое серебро. На первый взгляд кажется, что прибавленная жидкость
превратила часть ртути в серебро, хотя, конечно, в конце концов нельзя серебра получить больше, чем
его содержалось в растворе. Подобные фокусы можно сделать и с золотом: если его ввести в расплав-
ленный сернистый натр, то получится вещество, по-видимому, не содержащее золота. Если в этот
раствор опустить кусок серебра, то оно исчезает, а золото, выделяется, и весь процесс кажется
весьма удивительным тому, кто не знал, что золото было там с самого начала.
Впрочем, алхимики не ограничивались такими тонкими фокусами, когда хотели обмануть князей
или каких-нибудь других богатых людей. Было неоднократно доказано, что они вводили золото в пла-
вильные тигли, искусно заполнив им предварительно трещины в кусках угля или в снарядах, кото-
рыми перемешивалась расплавленная масса; отверстия маскировались закрашенным воском.
Если таким куском угля покрывался тигель, то золото вводилось в смесь, и тогда уже доказать
его присутствие было нетрудно. Превращали также железо в золото, опуская гвоздь в заранее
приготовленную жидкость. Через несколько минут гвоздь вынимался, ополаскивался водой, и ока-
зывалось, что он сделался золотым до черты погружения в жидкость. Объяснение также просто:
гвоздь заранее снабжался золотым наконечником, который был покрыт подходящей к железу
краскою; при погружении или обмывании она сходила, и золото появлялось на свет. Таких гвоздей
в княжеских коллекциях было немало.
Совершенно понятно, что разоблачения таких обманов вместе с бесплодными стараниями боль-
шого числа честных алхимиков похоронили окончательно веру в возможность делать золото.
Натуральная магия
СИМПАТИИ И АНТИПАТИИ ПРЕДМЕТОВ
В ПРИРОДЕ
Великая реформа, произведенная в магии Агриппой, имела задачей обратить
ее в нечто вроде науки. Все магические действия основаны, по его воззрениям,
на скрытых свойствах и силах предметов, проявляющихся в том, что каждый из
них притягивает однородное и отталкивает разнородное, причем этот закон отно-
сится не только к миру элементарному, но распространяется и на высшие миры.
Учение о взаимной симпатии и антипатии вещей, игравшее уже немалую роль
в философии неоплатоников, возведено было Агриппой в степень общего закона
природы и более двух столетий служило ключом для объяснения всех явлений,
о которых не могли себе составить точного понятия иным путем. Конечно, Аг-
риппе не удалось убедить все партии, особенно духовенство, в том, что сущность
магии состоит в пользовании силами природы; однако, может быть, и помимо
своего желания он сделался родоначальником новой науки, нашедшей после него
повсеместно множество последователей и получившей название натуральной
магии. Он не отличался чрезмерной разборчивостью по отношению к фактам,
которыми пользовался для доказательства своего всеобщего закона симпатий и
антипатий. Все, что можно было найти у древних, напр. в естественной истории
Плиния, о чудесных свойствах камней, растений и животных, он принимал бес-
прекословно, добавляя'еще много своего, заимствованного из предрассудков того
времени. Из материала, послужившего ему для обоснования упомянутого закона,
очень многое, конечно, должно быть отнесено к области басен, но многое было
выводом верных, только неправильно истолкованных наблюдений. Однако ни
Агриппа, ни его ближайшие последователи не были в состоянии произвести на-
учную сортировку материала, так что все это, взятое вместе, составило фун-
дамент новой науки - magia naturalis, т. е. учение о магических силах вещей
в природе.
^;" 152
Эта наука получила особое значение, когда основные положения ее,- правда,
с некоторыми изменениями,- были введены в сферу врачебного искусства Пара-
цельсом. Несколько позже Джианбеттиста делла Порта дал ей окончательную
обработку и образовал из нее самостоятельную науку. Порта очень тщательно
придерживается теорий Агриппы и цитирует те же басни, но прибавляет к ним
множество физических опытов, истолковывая их совершенно правильно, так что
область симпатий и антипатий у него является значительно урезанной. Но все же
еще через столетие, даже такой человек, как Галилей, не был окончательно
свободен от влияния этих воззрений. На основании некоторых опытов он начал
сомневаться в правильности одной из многочисленных <антипатий природы>-
horror vacui - боязни пустоты,- но не дожил до того времени, когда это фан-
тастическое объяснение было заменено исследованием истинных причин явления.
В его эпоху симпатические средства занимали выдающееся место в медицине.
Впоследствии, по мере роста научных сведений, исследователи природы начали
мало-помалу выделять басни и заменять их фактами, открытыми при помощи
точньк опытов. Таким образом, натуральная магия постепенно в XVII и XVIII
столетиях превращается в прикладную физику и химию и составляет переходную
ступень от старых магических наук к современным естественным. Следуя за ее
развитием, мы имеем весьма точную картину того, как вера в магические силы
исчезает перед растущим знанием законов природы. Поэтому нам следует присмо-
треться к этой науке поближе и выяснить себе на нескольких примерах, каким
образом Агриппа доказывает свой закон о симпатиях и антипатиях.
<Взаимодействие вещей часто проявляется наподобие дружбы и вражды;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
зях и фимиамах, составленных согласно природе духов и планет и гармонирующих с ними по своим
природным свойствам. Священные или освященные предметы также должны быть налицо, ибо служат
защитою заклинателю и присутствующим и налагают оковы на духов; сюда относятся: священ-
ные таблицы, изображения, пентакли, мечи, платье из соответствующего материала и надлежащей
окраски и т. п.
149
Когда все подготовлено, то магик со своими спутниками вступает в круг и освящает его и
предметы, которые должны быть в употреблении; затем он громким голосом начинает моление, об-
ращая его сперва к Богу, а потом к добрым духам. Когда моление окончено, то он зовет того духа, с
которым желает беседовать, и, указывая на свою силу и авторитет, обращается, произнося мягкие
и дружеские заклинания, ко всем сторонам света. Затем он останавливается и смотрит, не пришел ли
дух. Если этот последний колеблется, то он повторяет заклинание трижды. Если дух все еще не
появляется, то он произносит заклинание сначала, но более сильными словами. Если дух, наконец,
явится, то к нему обращаются мягко и просят сообщить имя. Если он лжет или упирается, то его
укрощают соответственными заклинаниями. Можно также концом меча начертить вне круга треуголь-
ник или пятиугольник и принудить духа войти туда. Его заставляют дать нужную клятву и подтвердить
ее, положа руку на меч. Когда желаемое достигнуто, то ему приветливо дается разрешение исчезнуть;
если дух не исчезает, его принуждают при помощи энергичной формулы заклинания. Только по
прошествии некоторого времени после исчезновения, можно покинуть круг. Если духи совсем не яви-
лись, то все же не нужно выходить из круга, не дав им из предосторожности предварительно при-
казания удалиться, потому что случается, что духи присутствуют незримо для заклинателя и могут
ему повредить, как только он выступит за круг, если он, конечно, не находится под более могучею
защитой>. При вызывании духа доброго приемы остаются те же, только требуется более продолжи-
тельное подготовление заклинателя: не менее 7 дней, а иногда даже целые годы. Во всяком случае,
последние дни проходят в посте, молитвах, очищениях и т. д. После всего этого можно вступить
в круг, который должен быть расположен в уединенном, освященном месте, и тогда уже начинать
соответствующие заклинания.
Все это можно производить и без заколдованного круга, обладая особой книгой, где начертаны
имена духов, поклявшихся повиноваться магику. Необходимо, чтобы пергамент этой книги не был
раньше употребляем. На левой стороне каждого листа имеется изображение духа, на правой -
его характерный знак, а сверху написана клятва, заключающая его обязательство повиновения.
Книга содержит также перечисление имен духов, их ранг в среде себе подобных, их обязанности и
заклинания, нужные для их вызова. Книга должна быть тщательно переплетена и заперта, потому
что магик может получить вред, если она открывается без необходимости.
Для составления этой книги есть много способов. Самый употребительный следующий: рисуют
круг, соблюдая вышеописанные правила, и вызывают духов, имена которых записаны в книге. При
появлении духа книга кладется в треугольник вне круга. После этого читают клятвенную формулу
духа, обязывающую его к повиновению, и каждый из них принуждается при этом чтении прикоснуться
к листу книги, где находится его изображение. После этого книга закрывается, и духи получают
разрешение удалиться. Когда потом магику понадобится дух, то ему стоит только открыть книгу на
месте, где стоит имя духа и прочитать формулу, обязывающую его к повиновению; дух немедленно
появляется. Когда он исполнит требуемое, его каждый раз отпускают при помощи особой формулы.
АЛХИМИЯ
Как уже было замечено раньше, алхимия в системе магических наук не играла
значительной роли. Агриппа говорит о возможности делать золото и даже старает-
ся доказать это, хотя на полдороге сам начинает колебаться. Вообще, это искус-
ство в теории его мало интересует. На практике наука эта, однако, играла очень
большую роль. В течение многих веков алхимик был таким же необходимым ли-
цом в каждом придворном штате, как и астролог. Первый обязывался добывать
средства для предприятий, за благополучный исход которых ручался второй. Кро-
ме того, искусство делать золото весьма интересовало многих важных духовных
особ и, вообще, состоятельных лиц; огромные суммы разлетались прахом в тщет-
ных стараниях открыть великий эликсир. По этим причинам было даже несколько
опасно посвящать себя этому искусству. Постоянно возникали слухи, что тому
или другому удалось, наконец, добыть эликсир и этим поддерживалось мужество
менее счастливых. Почему, в самом деле, при помощи упорного труда им также
не добиться удачи, не возместить своих издержек и не насладиться, наконец,
плодами долгих усилий? В силу таких соображений старания продолжались
вплоть до разорения. Только государи могли себе позволить более продолжи-
тельные опыты. Так, напр., король датский Фридрих III истратил в течение своего
20-летнего правления многие миллионы таллеров на алхимические опыты.
Едва ли найдется между небом и землей вещество, которое не попало бы в
колбу или тигель алхимиков. Все испытывалось, из всего старались извлечь
квинтэссенцию, не теряя надежды, что случайность откроет составные части
знаменитого эликсира. Путем этих опытов было приобретено множество драго-
ценных сведений о взаимодействии веществ, но не это было нужно алхимикам.
150
Ясным признаком этого может служить огромная алхимическая литература
XVI-XVIII столетий. Современная химия воспользовалась всем, что нашла цен-
ного в этом материале. Однако, несмотря на великое изобилие рецептов для
превращения металлов,'ни один из них не содержит в себе именно того, что от него
требовалось.
Конечно, иначе и не могло быть. Если бы кому-нибудь, в самом деле, удалось
открыть философский камень, то он, конечно, не был бы настолько глуп, чтобы
описать и опубликовать свое открытие. Во всяком случае, история алхимии учит
нас, что превращение металлов ни разу не удавалось наиболее известным алхими-
кам, которые работали на государей и прославились в своей области как писа-
тели. Все сведения о каких-либо превращениях металлов сообщают, что подобные
открытия были сделаны неизвестными, которые так же быстро исчезали, как и
появлялись. Лучшие исследователи, работавшие в этом направлении, в надежде
добиться превращения откровенно и единодушно признаются, что им никогда не
удавалось добыть золота больше, чем было взято в начале опыта. Таковы, напр.,
были, как выше было сказано, Арнольд Вилланова и Корнелий Агриппа.
Исключение составляют только Иоганн Баптист ван Гельмонт и Иоганн
Фридрих Гельвециус, два выдающихся голландских врача и алхимика XVII сто-
летия, которые сообщают обстоятельно случай превращения металла и притом
рассказы их совпадают.
Неизвестный человек посетил их, и когда разговор зашел об алхимии, то он объявил себя
горячим ее адептом, подарил им небольшое количество красного порошка и затем ушел. Ван-Гель-
монт высыпал свой порошок, закатанный в восковой шарик, на ртуть, которая тотчас же обратилась
в золото, причем одна весовая часть порошка превратила 19 200 частей ртути. Гельвециус всыпал
свой порошок в расплавленный свинец и получил большую массу чистого золота. Просто непо-
нятно, каким образом эти два человека дали провести себя; оба они были выдающиеся химики и
легко могли отличить золото от окрашенных металлических смесей. Не может быть сомнения, что в
основании их сообщения лежит ошибка, потому что во всех случаях,' когда исследовали алхими-
ческое золото, находили только похожие на золото смеси, иногда содержавшие немного настоящего
золота. Так, напр., венский монетный музей и теперь обладает медалью, сделанною из алхимиче-
ского золота, но удельный вес ее 12,6, тогда как вес настоящего золота 19,3, следовательно, это
не настоящее золото. В 1675 г. в Австрии были отчеканены червонцы из алхимического золота;
они имели надпись: <Силою порошка Венделя Сейлера я из олова стал золотом>. Монеты эти были
больше обыкновенных дукатов, но меньшего веса, следовательно, тоже не были из чистого золота.
Богатая алхимическая литература содержит-в себе достаточно доказательств, что методы, при
помощи которых хотели добиться превращения металлов, давали в результате только подражание и
фальсификацию, так что могли ввести в заблуждение только людей несведущих в химии; впрочем,
сами алхимики были часто невеждами и, вероятно, не раз бывали искреннейшим образом убеждены,
что добились именно того, к чему стремились.
Методы алхимии, вообще, распадаются на две группы: общие и частичные.
При первых, применявшихся, правда, редко, стремились достигнуть полного пре-
вращения металла неблагородного в благородный. Все дошедшие до нас рецепты
сводятся к тому, чтобы добиться весьма искусственным и сложным путем сплава
одних неблагородных металлов с другими и сообщить им окраску и вдешний вид
золота или серебра; но так как и в XVI столетии были известны многие способы
отличить такие смеси, то такой вид превращения мог практиковаться только
перед несведущими людьми. Поэтому так называемые частичные процессы были
более обычны; при помощи их удавалось или увеличить вес известного количества
благородного металла, или превратить некоторую часть металла неблагородного
в золото или серебро. И эти методы по нашим химическим воззрениям были со-
вершенно напрасно усложнены, может быть, для того, чтобы результаты их труд-
нее было контролировать. Несколько примеров таких частичных способов дадут о
них достаточное понятие.
Общераспространенный метод увеличения веса золота назывался цементированием. Золото сме-
шивалось с серебром и медью и затем ударами молота превращалось в тончайшие листки, которые
складывались в тигель слоями и пересыпались цементным порошком. Тигель в течение многих дней
держался в постоянно возраставшем жару. После такой операции пластинки, по-видимому, состояли
из чистого золота и были несколько тяжелее первоначального веса его. Разгадка очень проста:
151
цементные порошки составлялись так, что при высокой температуре растворяли серебро и медь, но
не золото. Таким образом, в пластинках оставалось одно золото, однако, с небольшою примесью
обоих других металлов, если приняты были предосторожности не брать слишком много порошка.
Общий вес золота мог оказаться больше первоначального, но это уже не было чистое золото.
Для частичного превращения металлов неблагородных в благородные было выработано множе-
ство методов. Водяные растворы солей серебра, напр. азотнокислого, совершенно бесцветны и по
виду невозможно угадать, что они содержат некоторое количество благородного металла. Если к этой
жидкости прибавить ртуть, то часть серебра, заместившись ртутью, осаждается и соединяется с
остальной ртутью, образуя твердое тело. Если такую <фиксированную> ртуть нагреть, то она испа-
ряется и остается только чистое серебро. На первый взгляд кажется, что прибавленная жидкость
превратила часть ртути в серебро, хотя, конечно, в конце концов нельзя серебра получить больше, чем
его содержалось в растворе. Подобные фокусы можно сделать и с золотом: если его ввести в расплав-
ленный сернистый натр, то получится вещество, по-видимому, не содержащее золота. Если в этот
раствор опустить кусок серебра, то оно исчезает, а золото, выделяется, и весь процесс кажется
весьма удивительным тому, кто не знал, что золото было там с самого начала.
Впрочем, алхимики не ограничивались такими тонкими фокусами, когда хотели обмануть князей
или каких-нибудь других богатых людей. Было неоднократно доказано, что они вводили золото в пла-
вильные тигли, искусно заполнив им предварительно трещины в кусках угля или в снарядах, кото-
рыми перемешивалась расплавленная масса; отверстия маскировались закрашенным воском.
Если таким куском угля покрывался тигель, то золото вводилось в смесь, и тогда уже доказать
его присутствие было нетрудно. Превращали также железо в золото, опуская гвоздь в заранее
приготовленную жидкость. Через несколько минут гвоздь вынимался, ополаскивался водой, и ока-
зывалось, что он сделался золотым до черты погружения в жидкость. Объяснение также просто:
гвоздь заранее снабжался золотым наконечником, который был покрыт подходящей к железу
краскою; при погружении или обмывании она сходила, и золото появлялось на свет. Таких гвоздей
в княжеских коллекциях было немало.
Совершенно понятно, что разоблачения таких обманов вместе с бесплодными стараниями боль-
шого числа честных алхимиков похоронили окончательно веру в возможность делать золото.
Натуральная магия
СИМПАТИИ И АНТИПАТИИ ПРЕДМЕТОВ
В ПРИРОДЕ
Великая реформа, произведенная в магии Агриппой, имела задачей обратить
ее в нечто вроде науки. Все магические действия основаны, по его воззрениям,
на скрытых свойствах и силах предметов, проявляющихся в том, что каждый из
них притягивает однородное и отталкивает разнородное, причем этот закон отно-
сится не только к миру элементарному, но распространяется и на высшие миры.
Учение о взаимной симпатии и антипатии вещей, игравшее уже немалую роль
в философии неоплатоников, возведено было Агриппой в степень общего закона
природы и более двух столетий служило ключом для объяснения всех явлений,
о которых не могли себе составить точного понятия иным путем. Конечно, Аг-
риппе не удалось убедить все партии, особенно духовенство, в том, что сущность
магии состоит в пользовании силами природы; однако, может быть, и помимо
своего желания он сделался родоначальником новой науки, нашедшей после него
повсеместно множество последователей и получившей название натуральной
магии. Он не отличался чрезмерной разборчивостью по отношению к фактам,
которыми пользовался для доказательства своего всеобщего закона симпатий и
антипатий. Все, что можно было найти у древних, напр. в естественной истории
Плиния, о чудесных свойствах камней, растений и животных, он принимал бес-
прекословно, добавляя'еще много своего, заимствованного из предрассудков того
времени. Из материала, послужившего ему для обоснования упомянутого закона,
очень многое, конечно, должно быть отнесено к области басен, но многое было
выводом верных, только неправильно истолкованных наблюдений. Однако ни
Агриппа, ни его ближайшие последователи не были в состоянии произвести на-
учную сортировку материала, так что все это, взятое вместе, составило фун-
дамент новой науки - magia naturalis, т. е. учение о магических силах вещей
в природе.
^;" 152
Эта наука получила особое значение, когда основные положения ее,- правда,
с некоторыми изменениями,- были введены в сферу врачебного искусства Пара-
цельсом. Несколько позже Джианбеттиста делла Порта дал ей окончательную
обработку и образовал из нее самостоятельную науку. Порта очень тщательно
придерживается теорий Агриппы и цитирует те же басни, но прибавляет к ним
множество физических опытов, истолковывая их совершенно правильно, так что
область симпатий и антипатий у него является значительно урезанной. Но все же
еще через столетие, даже такой человек, как Галилей, не был окончательно
свободен от влияния этих воззрений. На основании некоторых опытов он начал
сомневаться в правильности одной из многочисленных <антипатий природы>-
horror vacui - боязни пустоты,- но не дожил до того времени, когда это фан-
тастическое объяснение было заменено исследованием истинных причин явления.
В его эпоху симпатические средства занимали выдающееся место в медицине.
Впоследствии, по мере роста научных сведений, исследователи природы начали
мало-помалу выделять басни и заменять их фактами, открытыми при помощи
точньк опытов. Таким образом, натуральная магия постепенно в XVII и XVIII
столетиях превращается в прикладную физику и химию и составляет переходную
ступень от старых магических наук к современным естественным. Следуя за ее
развитием, мы имеем весьма точную картину того, как вера в магические силы
исчезает перед растущим знанием законов природы. Поэтому нам следует присмо-
треться к этой науке поближе и выяснить себе на нескольких примерах, каким
образом Агриппа доказывает свой закон о симпатиях и антипатиях.
<Взаимодействие вещей часто проявляется наподобие дружбы и вражды;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92