Я
поговорю с Хескетом.
Ц Нет! Ц воскликнула она.
Ц Почему?
Ц Я не хочу, чтобы он волновался. Думаю, я просто паникую. Да-да. Должно быт
ь, так. Ты ведь знаешь, я довольно неразумна. Я всегда была такой, верно? Я ве
чно фантазировала. Думаю, что на самом деле все в порядке. А ты как считаеш
ь, Фрит? Согласен со мной?
Ц Может быть, ты права, Аманда.
Ц Фрит... Фрит... что я буду делать?
Ц Ты действительно не хочешь ничего говорить Хескету? Дорогая, было бы р
азумнее сразу ему сказать.
Ц Нет. Нет! Я хочу удостовериться, что все в порядке... Хескет так хотел сын
а... больше, чем дочь. Казалось, все так удачно. О, Фрит, я этого не вынесу... не мо
гу. Мне не верится. О, Фрит, я не могу омрачать счастье Хескета своими страх
ами. А ведь это пустые страхи. Я знаю, что это так.
Ц Дорогая Аманда! Ц сказал Фрит, не глядя на нее. Она испугалась, потому ч
то в его манере говорить не осталось и следа привычного для него легкомы
слия, в голосе слышалась серьезность, ужаснувшая ее.
Ц Поговори со мной, Фрит, Ц умоляюще сказала она. Ц Скажи мне, что я не пр
ава... скажи мне, что я дурочка. Скажи мне, что я фантазерка... зря себя мучаю...

Он подошел и положил руку на ее плечо.
Ц Аманда, необходимо как можно быстрее проверить зрение ребенка. Можно
что-то сделать... если окажется, что необходимо что-то делать. В нынешнее вр
емя делается много удивительных вещей. Ты не должна сразу отчаиваться.
Ц Я в отчаянии, Фрит, я в отчаянии.
Ц На тебя это не похоже, Аманда. Мы ведь ничего еще не знаем. Его глаза могу
т быть в полном порядке. Но... ради того, чтобы рассеять твои сомнения... мы до
лжны немедленно узнать мнение специалиста. Я знаю человека, который лучш
е всех в Лондоне разбирается в глазных болезнях. Я немедленно отправлюсь
к нему и договорюсь, чтобы ты завтра показала ему ребенка. Ну как? Хескету
можно ничего не говорить, пока ты не побываешь у этого врача. Мы с тобой по
йдем к нему втайне от всех, ну как?
Ц О да, Фрит, пожалуйста. Ц В ее глазах стояли слезы. Ц Ты чудесный друг, и
всегда был таким. Ты по-настоящему чудесный человек.
После ее слов к нему вернулась его обычная непринужденная манера держат
ься, и он рассмеялся.
Ц Ах, Аманда, как всегда, не умеешь отделить овец от козлищ! Я нечестивый г
решник, и ты это знаешь.
Ц Нет, Фрит, нет! Он погладил ее руки.
Ц Не надо слез. Не надо волнений. Все будет хорошо. Я чувствую, что все буде
т хорошо. А если и не так, что-то можно будет сделать. А теперь я иду повидат
ь этого моего приятеля, специалиста-глазника. Пожалуйста, улыбйись. По-мо
ему, слышны шаги Хескета.
Вошел Хескет.
Ц Как я рад тебя видеть, Фрит! Любуешься нашим сыном?
Ц Просто один из волхвов пришел засвидетельствовать свое почтение, Ц
пошутил Фрит.
Аманда молча наблюдала за ними. «О Боже, Ц молила она, Ц даруй ему зрение.
Пусть он будет зрячим!»
Из всех детей Ц а теперь, вместе с Леем, их было четверо Ц самым любимым б
ыл Доминик. Даже Керенса была с ним нежна, у нее менялся голос, когда она ра
зговаривала со своим маленьким братом. Трогательно было наблюдать за иг
рой детей в детской комнате, видеть, как Керенса и Лей, позволявшие себе в
обращении друг с другом резкости, менялись, когда в игру вступал Доминик.

Доминик был красивым ребенком, но он не только был хорош собой, у него и ха
рактер был хороший. Он искал любви окружающих и находился в доме на особо
м положении. Он был способным и умным; порой казалось, что особое обаяние и
особое здравомыслие были даны ему взамен зрения. Он, бывало, играл с други
ми в прятки ощупью Ц его тонкие, изящные руки были значительно чувствит
ельнее, чем руки других детей Ц или по слуху, слышал он тоже лучше окружаю
щих. Даже смеялся он веселее Других, более заразительно. Все живущие в дом
е, от первого этажа до мансарды, боготворили Доминика, считали его своим л
юбимцем. О Фрите этого сказать было нельзя, правда, он и сам говорил о себе,
что он не сентиментален, и, хотя слепой малыш ему нравился, все же его люби
мицей была Керенса Ц невыдержанная и шаловливая Керенса.
Иначе и быть не могло. Она смотрела огромными синими глазами ему в лицо и т
ребовала сказать правду.
Ц Кого вы больше всех любите? Вот это важно.
Ц Кого я люблю больше всех? Думаю, что Клавдию. Ц Клавдия была младенцем.

Ц Лгун! Лгун! Лгун!
Ц Разве тебе не известно, что это слово не рекомендуется использовать л
еди? Спроси-ка мисс Робинсон.
Ц Прекрасно известно, но меня это не волнует. Робби говорит, что попадешь
в ад, если будешь говорить «лгун». Мы всегда говорим «нугл». Наоборот, пон
имаете? А «дурак» говорим «каруд».
Ц Ах, какие вы умненькие! Ц сказал Фрит. Ц Только не думаю, что вам удастс
я провести ангела, ведущего счет вашим прегрешениям.
Керенса крепко обняла его. Он был такой душка Ц взрослый, а совсем как и н
е взрослый; он был так же непредсказуем, как ребенок, притом озорной ребен
ок. Одним словом, Керенсе было очень важно, чтобы он любил ее больше, чем др
угих. Она вернулась к интересующему ее вопросу.
Ц Пусть так. Все же кого вы любите больше всех?
Ц Люди всегда больше всех любят младенцев. Разве тебе это не известно?
Ц И люди не любят... и вы не любите.
Ц Если тебе мои чувства известны лучше, чем мне самому, то зачем себя утр
уждать и спрашивать о них?
Ц Никто так не говорит, Фрит, как вы... дорогой Фрит... И потому мы зовем вас Ф
рит. Почти всех взрослых надо называть мистер или тетя. Никто не позволяе
т называть себя по имени, кроме вас.
Ц Боюсь, что мне просто лень вас поправлять. И я очень покладистый.
Ц А что это значит? Ц Но так как значение слов ее не очень интересовало, о
на продолжала упорно выяснять занимавшую ее проблему: Ц На самом деле... н
а самом деле... кого вы любите больше всех? Ц Она обхватила руками его шею.

Ц Я буду задушен, если не дам правильный ответ? Ты меня задушишь, если я не
скажу «Керенсу»?
Ц Да, задушу.
Ц Тогда мне больше ничего не остается делать, как сказать, что я больше в
сех люблю Керенсу. Но тебе следует знать, что признание, полученное под пы
ткой, может не заслуживать доверия.
Но именно так он и думал. Она знала, что так он и думал.
Ц А вы у меня на самом первом месте, конечно, с мамой, Ц сказала она ему. Он
а вела список своих любимых крупным и неаккуратным почерком, внизу стран
ицы буквы были просто огромными. Ц Вы с мамой на первом месте. Потом Ник. П
отом Лей. Потом Пэдноллер. Потом Робби. Потом папа и Клавдия. Мне не нравит
ся Клавдия, она слюни распускает.
Ц Ты тоже когда-то это делала.
Ц Не делала!
Тут она снова обняла его, а он сказал:
Ц Керенса, как же мне быть, ведь твой список меняется каждые два дня. Како
й-нибудь маленький проступок, и я окажусь между папой и Клавдией. Я это зн
аю.
Она обняла его еще крепче.
Ц Нет, не окажетесь. Потому что я не обращаю внимания на ваши шалости. Мне
нравится, что вы шалун.
Таким образом, не было никаких сомнений, что Керенса была любимицей Фрит
а, а Фрит был любимцем Керенсы.
Мисс Робинсон жила на Уимпоул-стрит уже четыре года, и за эти годы она, каз
алось, помолодела и повеселела. Она перестала беспокоиться о своем будущ
ем и не напоминала детям о том, как много она для них сделала. Она рассказы
вала им о достоинствах их матери и о том, каким хорошим ребенком она была.
Леди Дженет тоже была, похоже, образцовой ученицей. По сути, такими были бо
льшинство ее учениц. Печальным исключением была Керенса. Но Керенса была
далеко не глупа. Она любила слушать рассказы о детстве матери и быстро об
наружила, что Аманда была такой же плохой рукодельницей, как она сама.
Ц С Керенсой, Ц сказала мисс Робинсон Аманде, Ц надо быть постоянно нас
тороже. Она очень наблюдательна, и хотя на уроках она зачастую невнимате
льна, почти ничто из того, что не предназначено для ее ушей, мимо нее не про
ходит.
Мисс Робинсон глубоко любила Доминика. Она считала, что между ними сущес
твует особенная связь, потому что он родился вскоре после того, как она по
явилась в этом доме; она страдала в те ужасные недели, когда впервые стало
ясно, что он останется слепым.
Самым любимым занятием мисс Робинсон в течение дня был Урок чтения Домин
ику. Она уже объяснила ему, как французский дворянин, месье Луи Брайль, кот
орый тоже был слепым, как и Доминик, с сожалением думал о том, что слепые лю
ди не могут так же наслаждаться книгами, как все другие, зрячие. И теперь к
аждое утро Доминик сидел с ней за столом в детской комнате, и его изящные ч
увствительные руки скользили по выпуклым буквам, которые он очень быстр
о выучил.
Доминика было невозможно жалеть, потому что сам он себя ничуть не жалел.

Мисс Робинсон была очень счастлива. Было удивительной удачей приехать к
Аманде, ждать рождения детей, которые все по очереди должны были стать ее
учениками.
Перед самым рождением Клавдии Аманда сказала:
Ц Робби, даже когда дети вырастут, я бы хотела, чтобы вы оставались с нами.
Конечно, до этого еще годы и годы, но... я бы не хотела, чтобы вы думали об отъе
зде.
После этих слов мисс Робинсон посмотрела на Аманду засиявшими глазами, а
ее красноватые руки задрожали. Впоследствии Керенса, подмечавшая все та
кие частности, сказала, что теперь мисс Робинсон напоминает паломника, д
обравшегося до святых мест и сбросившего груз грехов и забот.
Как почти каждое утро после уроков, мисс Робинсон отправилась с детьми в
парк. Лей с Керенсой обычно уходили вперед, а Доминик чаще всего шел рядом
с ней, держась за руку. Ему было четыре года, Керенсе Ц шесть, а Лею Ц десят
ь.
Керенса вприпрыжку бежала в опасной близости к воде Серпентина. Однажды
она свалится в озеро. Оно будто притягивало ее.
Ц Не могу себе представить, Ц почти раздраженно сказала мисс Робинсон,
Ц откуда в тебе берется твое озорство.
Ц Ниоткуда не берется, Ц дерзко ответила Керенса. Ц Это все мое.
Она обмакивала носки ботиночек в воду и подзадоривала Лея делать то же с
амое. Она дразнила его, пока он не повторял все за ней.
Ц Отойдите от воды, Ц сказала мисс Робинсон. Ц Она сегодня ужасно воняе
т.
Так это и было на самом деле. Из-за жары поднялась вонь от канализационных
стоков, стекавших в Серпентин по ручью с западной его стороны.
На замечание мисс Робинсон Керенса ответила тем, чТо от воды убежала дал
еко в противоположную сторону.
Ц Вернись! Ц крикнула мисс Робинсон. Ц Вернись!
Но Керенса бежала далеко впереди, пока не остановилась поглядеть на како
е-то тряпье, лежащее на траве. Она подумала, что это кипа одежды, но это была
старуха, бедная старуха; когда Керенса подходила к ней на цыпочках, она, к
азалось, медленно зашевелилась Ц шевелились ее волосы, шевелилось ее тр
япье; и Керенса увидела, что она покрыта шевелящимися насекомыми, это они
двигались, а не старуха. Запах исходил тошнотворный, хуже, чем от могил за
церковными оградами, где Керенса видела копошащихся крыс.
Керенса была в ужасе и все же стояла как завороженная. Женщина взглянула
на нее, значит, она не была мертвой; в глазах у нее было что-то желтое с крас
ным. Она смотрела на Керенсу так, будто просила о чем-то, а Керенса, несмотр
я на всю свою невыдержанность, была в душе так же добра, как ее мать, она нащ
упала в кармане приберегаемую монету в один пенни и бросила ее старухе. Б
ольше денег у нее не было, но как бы ей хотелось, чтобы они были и чтобы она м
огла дать ей еще!
После этого девочка повернулась и побежала, а слезы застилали ей глаза, п
отому что ей было стыдно, что она подчинилась внушенным ей правилам и не п
одошла ближе, и не спросила старуху, чем бы она могла ей помочь.
Керенса подбежала прямо к воде, которая из-за ее слез казалась покрытой р
ябью. Лей подошел и стал рядом с ней.
Ц Смотри, Ц воскликнула она, чтобы отвлечь внимание от своих слез. Ц См
отри на мои ноги. Они погружаются. Смотри! Намокли!
Подошла мисс Робинсон и оттащила ее от воды.

* * *

Хескет пришел поздно.
Ц Аманда, Ц сказал он, Ц я хочу поговорить с тобой наедине.
Она осталась с ним в приемной, ее сердце стучало, казалось, от волнения, по
тому что она заметила, как он огорчен.
Ц В госпиталь доставили двух больных, Ц сказал он. Ц Боюсь... что у них хо
лера.
Ц Хескет! О... какой ужас!
Ц Да. Из лондонского Ист-Энда. Ничего удивительного... На улицах такая гря
зь. Стоки и...
Она вспомнила об эпидемии, разразившейся не так уж много лет назад, когда,
как он ей говорил, умерло четырнадцать тысяч лондонцев, тогда же заразил
ся и умер от этой ужасной болезни и его отец.
Ц Дорогая, Ц сказал он, Ц я должен буду остаться в госпитале, Я не могу пр
иходить сюда, как ты понимаешь. Если нам удастся локализовать эпидемию... у
держать ее в пределах Ист-Энда, нам будет легче справиться с ней.
Ц Да, Ц неуверенно ответила она. Ц Я это понимаю.
Ц Мы пока не знаем, как она начнет распространяться. Но мы должны принять
все меры предосторожности. Сейчас я возвращаюсь в госпиталь. Какое-то вр
емя мы не будем видеться.
Ц О, Хескет!
Ц Понимаю, моя дорогая. Но, Аманда, иначе нельзя. Я не должен возвращаться
сюда, к тебе и детям.
Ц Я все думаю о твоем отце, Ц сказала она.
Ц Он не берег себя. Я тебе обещаю, что буду беречься, буду принимать все ме
ры предосторожности. Ты ведь знаешь, не так ли, любовь моя, что обычно к вра
чам ничего не пристает?
Ц Но...
Ц Мой отец проявил неосторожность. Он работал без отдыха. Нас несколько
человек, и мы будем осторожны. Мы должны не дать ей распространиться и выя
снить, как предотвращать возникновение подобных эпидемий. О, Аманда, дор
огая, я был более счастлив, чем когда-либо мог себе вообразить. У меня есть
ты... и дети... я благополучно вернусь к вам. Ничего не бойся.
Когда он вышел, она встала у окна и смотрела ему вслед, пока он не скрылся и
з виду.

* * *

Солнце нещадно жгло тротуары, и жара не убывала.
Керенса вышла из дому одна. Ей не позволялось выходить одной, но в доме что
-то происходило. Мать не слушала ее, когда она пыталась рассказать ей о же
нщине в парке. Керенсу охватило раздражение: она терпеть не могла, когда е
е не слушали.
Она составила список своих любимых. Первым теперь был Фрит, мама стала вт
орой.
Неожиданно ей показалось очень важным сообщить Фриту о его перемещении
на первое место. Она чувствовала себя нездоровой, мысли путались, и очень
хотелось пить; ей хотелось, чтобы кто-нибудь ее утешил. Вместе с тем ей хот
елось вредничать, доказать матери, что если она ее не слушает, то все же ес
ть человек, который это сделает.
Все ей говорили, что она не должна выходить одна, потому что она ребенок; н
о это чепуха, так как ей уже шесть лет, и все знают, что это уже вполне взросл
ый человек. Кроме того, дом Фрита на этой же улице неподалеку.
Она подошла к его парадной двери, чувствуя себя важной персоной, несмотр
я на головную боль и на то, что веки ее почти слипались. Она позвонила, и Нап
олеон открыл ей дверь.
Ц Привет, Наполеон, Ц сказала она. Наполеон ответил:
Ц Ба, это маленькая мисс Керенса.
Ц Это мисс Стокланд, Ц высокомерно поправила она его. Ц Я уже не малень
кая, и я чувствую себя совсем больной.
Ц О, я полагаю, что вы хотите видеть хозяина.
Ц Да, хочу, пожалуйста, Наполеон.
Она последовала за ним вверх по лестнице, а когда он постучал в дверь и она
услышала голос Фрита, то побежала мимо Наполеона прямо к Фриту.
Ц Керенса! Что это значит?
Ц Фрит, я... теперь вы первый, а я больна, и у меня все болит... очень болит...
Он поднял ее и посадил к себе на колено. Его голос доносился как бы издалек
а, он звал ее. Он потрогал ее лоб, а потом осмотрел белки глаз, оттянув вниз н
ижние веки. После этого он поднялся, крепко прижав ее к себе.
Ц Фрит... Фрит... куда мы идем?
Ц Ты отправляешься в постель здесь, у меня в доме. Наполеон! Ц позвал он.
Ц Немедленно иди к миссис Стокланд и скажи ей, что Керенса заболела. Скаж
и ей, что я оставляю ее здесь, потому что думаю, что ей нельзя быть вместе со
всеми. Иди немедленно и не забудь, что я тебе сказал.
Наполеон заковылял прочь, а Фрит поднялся в свою спальню и положил Керен
су на постель, шепча ей тихонько и необыкновенно нежно, так она думала: «Вс
е хорошо, Керенса. Фрит рядом. Я буду ухаживать за тобой, Керенса».

* * *

В госпитале были заняты все кровати; люди лежали во дворе, ожидая свободн
ых мест и страдая от всех признаков ужасной болезни Ц от жажды, жестоког
о поноса, судорог и полного упадка сил. Больные сотнями умирали в грязи на
улицах лондонского Ист-Энда или пытались доползти до своих домишек.
Холера из Азии, возможно, завезенная в порт Лондона иностранными морякам
и, быстро распространялась в узких улочках. В вонючих сточных канавах, гд
е собиралась грязь, играли дети и множились холерные микроорганизмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45