Надо, чтобы в коллективе был и сердитый, строгий
дед, который никому ничего не прощает, который никому
не делает никаких уступок.
Нужно, чтобы была и «мягкая душа» — человек не-
сколько слабовольный, который всех любит, всем все про-
щает, всем ставит пятерки. Такой, честное слово, нужен.
Теперь это смешно, а я не смеялся и искал такого стари-
ка. Я знал, что такой человек уменьшит трения, возника-
ющие иногда в коллективе.
Я говорю с вами, товарищи, как с коллегами, потому
что обо всех этих вещах нужно долго и писать, и говорить,
и подсчитывать, но в практической работе полезно иногда,
положившись на собственную интуицию, не взять опытно-
го педагога, а взять молодую девушку, и всякий ответст-
венный директор это прекрасно знает.
Т. 4. С. 234
Нужно обсудить вопрос, сколько должно быть из пе-
дагогов людей веселых и сколько угрюмых. Я не пред-
ставляю себе коллектива, составленного из угрюмых лю-
дей. Должен быть хоть один весельчак, хоть один остро-
336
умец. По законам построения педагогического коллектива
в будущей педагогике должен быть составлен целый том.
У меня был педагог Терский. Я дрожал, как бы его у
меня не сманили. Он был удивительно веселый человек.
Он меня заражал и воспитанников заражал своим буй-
ным весельем. Он был несобран, но я добился, что он
стал хорошим, настоящим педагогом. Иногда он был воз-
мутителен. Он был семейным. Например, идем в театр,
он тащит годовалого ребенка на руках. Я говорю: «Зачем
ребенка тащишь в театр?» — «А нужно, чтобы он с году
привыкал слушать музыку».
Я говорю: «Носи, когда коммунаров не будет...»
Но потом получился из него замечательный человек.
Он без веселья и минуты не мог ничего делать, причем
он оказался удивительным мастером на всякие выдумки,
ребусники и т. д. Например, ребусник — это большой пла-
кат на полстены. Я даже удивлялся гению этого челове-
ка, как можно так много придумать задач. Плакат забит
разными вопросами: и короткими, и длинными, и с рисун-
ками, и с чертежами, и вопросами типа шуток. И не он
один придумывает эти вопросы, а у него человек 150 ра-
ботает, целая коллегия редакционная, находят в журна-
лах — тащат, сами придумывают и т. д. И там целая
система была. Висит задача — за нее тысяча очков. Ре-
шит задачу один человек — тысяча очков тому, кто ре-
шил, и тысяча тому, кто ее предложил. Решат задачу 100
человек,— значит, по 10 очков на каждого, потому что
задача более легкая.
Вокруг этих ребусников он сумел объединить всех
коммунаров, и сюда он не мог не внести своей огневой
бодрости.
Например, наклеена такая задача: «Я буду в выход-
ной день на северо-восток от коммуны на расстоянии
4 км, и у меня в правом кармане будет интересная вещь.
Кто меня найдет, тот получит тысячу очков».
И вот в выходной день вся коммуна отправляется за
4 км на северо-восток от коммуны и ищет Терского. Ре-
бята запасаются компасами, завтраками, но он исчез,
Я отменяю обед.
— Где ребята?
Оказывается, ищут Терского на северо-восток от
коммуны.
А сколько там было интересного, и перечислить не-
возможно! Кончалась эта серия, он объявляет: «Такого-то
числа в таком-то часу у заведующего производством Со-
12 8«8 337
ломона Борисовича Когана нужно развязать шнурок на
ботинке. Кто это сделает, тот получит столько-то очков».
Соломон Борисович Коган — с брюшком, солидная
фигура. Он уже знает и возмущается. Но в три часа Со-
ломон Борисович уже окружен всеми коммунарами. Он
говорит:
— Что, вы будете класть меня на лопатки? Это не
годится!
И действительно, не годится... нужно с хитростью раз-
вязывать. И как-то один раз удалось.
Терский — человек, наполненный бодростью, он умеет
занять ребят на каждом шагу.
Или вдруг Терский объявляет коммунарам и всей ком-
муне:
— Собственно говоря, перпетуум-мобиле можно сде-
лать. Наверно, можно сделать такую машину, которая
всегда будет двигаться.
И он так убежден и так сумеет сыграть, что, смотришь,
и инженеры находятся под его влиянием, инструкторы,
все начинают делать перпетуум-мобиле. Я ему говорю:
— Зачем это вы? Ведь всем же известно, что нельзя
сделать перпетуум-мобиле.
А он отвечает:
— Ну пускай попробуют, а может быть, кто-нибудь и
сделает.
И я сам чуть ли не начинаю верить, что можно сде-
лать перпетуум-мобиле.
А с другой стороны, нужен человек, который никогда
не улыбнется, весьма суровый человек, который никому
не прощает и которого не послушаться невозможно.
Я бывало наслаждался. Дежурит сегодня девочка,
которая вчера только кончила педагогический институт.
Мобилизуется вся коммуна, так как всегда найдутся
воспитанники, которые готовы ее надуть, и ей надо по-
мочь.
— Лидия Петровна, я опоздал на работу, так как у
меня ботинок нет!
И готово, она уже растерялась. И немедленно тут же
кто-нибудь:
— А ну, ты врешь!
И это мобилизует весь коллектив.
Завтра дежурный суровый. Он ровно в 6 часов появ-
ляется, не дает никому проспать, откроет дверь и только
усом поведет, и все знают, что он не спустит.
В моей практике я был убежден, что педагог, воспита-
338
тель или учитель не должен иметь права наказания, и я
никогда не давал ему права наказания, даже выговора.
Во-первых, это очень трудная вещь. Во-вторых, я считал,
что право наказания должно быть сосредоточено у одного
лица, чтобы не путать и не мешать друг другу. От этого
работа педагогов делалась труднее, ибо они должны бы-
ли иметь авторитет.
Говоря об авторитете, многие педагоги убеждены, что
авторитет либо дается от бога — родился человек с авто-
ритетом, все смотрят и видят, что он авторитетен, либо
должен быть искусственно организован. Поэтому многие
говорят:
— Что это вы при воспитанниках сделали замечание
учителю. Вы подрываете его авторитет.
По-моему, авторитет проистекает только от ответст-
венности. Если человек должен отвечать за свое дело и
отвечает, то вот его авторитет. На этой базе он должен
строить свое поведение достаточно авторитетно.
Работа педагога должна заключаться в наибольшем
приближении к первичному коллективу, в наибольшей
дружбе с ним, в товарищеском воспитании.
Т. 4. С. 175—17"/
В старое время в зажиточных семьях называли детей
«ангельскими душами». В наше время было сказано, что
дети — «цветы жизни». Это хорошо. Но скоропалитель-
ные в суждениях, сентиментальные люди не дали себе
труда задуматься над этими прекрасными словами. Если
сказано «цветы», значит нужно цветами любоваться,
ахать, носиться, нюхать, вздыхать. Нужно, пожалуй,
самим цветам внушить, что они составляют неприкосно-
венный, «роскошный» букет.
В этом узкоэстетическом и бессмысленном восторге
уже заложено его посрамление. «Цветы жизни» надле-
жит представлять себе не в виде «роскошного» букета в
китайской вазе на вашем столе. Сколько бы вы ни вос-
торгались такими цветами, сколько бы ни ахали, эти
цветы уже умирают, они уже обречены и они бесплодны.
Завтра вы прикажете их просто выбросить. В лучшем
случае, если*вы неисправимо сентиментальны, вы засу-
шите их в толстой книге, и после этого ваша радость ста-
нет еще более сомнительной: сколько угодно предавайтесь
воспоминаниям, сколько угодно смотрите на них, перед
вами будет только сено, простое сено!
Нет, наши дети вовсе не такие цветы. Наши дети цве-
12* 339
тут на живом стволе нашей жизни, это не букет, это пре*
красный яблоневый сад. И этот сад — наш, здесь право
собственности звучит, честное слово, очаровательно!
Трудно, конечно, не любоваться таким садом, трудно ему
не радоваться, но еще труднее не работать в таком саду.
Будьте добры, займитесь этим делом: вскапывайте, поли-
вайте, снимайте гусеницу, обрезайте сухие веточки.
<...>
Что может изменить садовник в этой кропотливой
работе жизни? Не должен ли он бессильно и покорно
ожидать, пока созреют плоды, чтобы кощунственной и
наглой рукой похитителя сорвать их и сожрать?
Так именно и делают дикари где-нибудь в трущобах
Огненной Земли. И так делают многие родители.
Но так не делает настоящий садовник.
Человек давно научился осторожно и нежно прика-
саться к природе. Он не творит природу и не уничтожает
ее, он только вносит в нее свой математически могучий?
корректив; его прикосновение, в сущности, не что иное,
как еле заметная перестановка сил. Там подпорка, там
разрыхленная земля, там терпеливый зоркий отбор.
Наше воспитание такой же корректив. И поэтому
только и возможно воспитание. Разумно и точно провес-
ти ребенка по богатым дорогам жизни, среди ее цветов и
сквозь вихри ее бурь может каждый человек, если он
действительно захочет это сделать.
Т. 5. С. 15—16
Нужно какое-то ядро педагогов, а если не найдутся
такие педагоги, то никакие программы, никакие опера-
ционные планы ничего не спасут. Нужно найти такое
крепкое, сбитое, уверенное, что поступает правильно,
ядро педагогов.
Т. 1. С. 79
Нельзя никаких требований предъявлять, если нет
единого, сбитого по-настоящему коллектива. Если бы
мне дали школу сейчас, я прежде всего сделал бы следу-
ющее. Я собрал бы учителей и сказал им: дорогие друзья,
предлагаю делать так. Если учитель не согласен, то,
несмотря на его высокую квалификацию, я бы сказал:
уходите в другую школу. Девушке же восемнадцатилет-
ней, если бы я видел, что она согласна со мной, сказал:
вы еще неопытная, но у вас так горят глаза, я вижу, что
340
вы хотите работать, оставайтесь и работайте, а мы вам
покажем.
Настоящий коллектив — это очень трудная вещь.
Потому, что прав человек или не прав — эти вопросы
должны разрешаться не для собственного гонора, не в
личных интересах, а в интересах коллектива. Всегда со-
блюдать дисциплину, выполнять то, что неприятно, но
нужно делать,— это и есть высокая дисциплинирован-
ность.
Я считаю, что учителя одной школы должны быть в
хороших отношениях между собой не только в школе, но
и быть друзьями.
Т. 4. С. 374—375
Совершенно несомненно, что нельзя воспитать кол-
лектив, если 15 педагогов будут каждый воспитывать
кто как умеет и как кто хочет. Понятно поэтому, что дол-
жен быть и коллектив педагогов.
Т. 4. С. 233—234
Надо быть скромным по отношению к себе, и я наста-
иваю на том, что учитель — это рядовой работник. Если
он не сумеет быть хорошим рядовым работником, он ни-
когда не сможет быть хорошим руководителем. Ведущая
же роль в коллективе должна принадлежать руководите-
лю коллектива, опытному педагогу, которому весь кол-
лектив должен быть предан.
Вот, например, если бы мне поручили сейчас взять
школу, что я прежде всего сделал бы? Я собрал бы всех
учителей и сказал: «Вот план, согласны или не согласны?
Вы талантливый педагог, опытный человек, не согласны
с планом, очень вас прошу, уйдите от нас. Вы молодой
педагог, только что окончили вуз, еще мало знаете, оста-
вайтесь с нами, если вы согласны с нашим планом».
Единство педагогического коллектива — совершенно
определяющая вещь, и самый молодой, самый неопытный
педагог в едином спаянном коллективе, возглавляемом
хорошим мастером-руководителем, больше сделает, чем
какой угодно опытный и талантливый педагог, который
идет вразрез с педагогическим коллективом. Нет ничего
опаснее индивидуализма и склоки в педагогическом кол-
лективе, нет ничего отвратительнее, нет ничего вреднее.
В едином педагогическом коллективе не нужно гнать-
ся за тем, чтобы блеснуть своими собственными достиже-
ниями, нужно гоняться за тем, чтобы блеснуть достиже-
341
ниями целого коллектива, и тогда и вас будут любить,
получится советский стиль, самый важный и самый нуж-
ный. 1акую роль я именно и пытался изобразить и не
хотел выпячивать отдельного педагога, потому что я хо-
тел писать о коллективе и о влиянии коллектива.
Т. 4. С. 353
Если в школе есть коллектив таких педагогов, для ко-
торых успех всей школы стоит на первом месте, а успех
его класса стоит на втором месте и затем уже на третьем
месте его личный успех как педагога, то в таком коллекти-
ве будет настоящая воспитательная работа.
Т. 4. С. 294
...Ни один воспитатель не имеет права действовать в
одиночку, на свой собственный риск и на свою собствен-
ную ответственность. Должен быть коллектив воспита-
телей, и там, где воспитатели не соединены в коллектив
и коллектив не имеет единого плана работы, единого то-
на, единого точного подхода к ребенку, там не может быть
никакого воспитательного процесса. Поэтому лучше иметь
5 слабых воспитателей, объединенных в коллектив, во-
одушевленных одной мыслью, одним принципом, одним
стилем и работающих воедино, чем 10 хороших воспита-
телей, которые работают все в одиночку, как кто хочет.
Здесь может быть очень много всяких искривлений.
Вы, наверно, знаете такое явление, как явление любимо-
го учителя. Я учитель в школе, и я воображаю, что я
любимый учитель, а все мои коллеги — нелюбимые. Неза-
метно для самого себя я веду определенную линию. Меня
любят, я стараюсь заслужить любовь, я стараюсь понра-
виться воспитанникам. Вообще, я любимый, а те — не-
любимые.
Какой это воспитательный процесс? Человек уже вы-
бил себя из коллектива. Человек вообразил, что его лю-
бят, и поэтому он может работать как ему нравится и
как он хочет.
Я уважал своих помощников, а у меня были просто
гении в воспитательной работе, но я их убеждал, что
меньше всего нужно быть любимым воспитателем. Я лич-
но никогда не добивался детской любви и считаю, что
эта любовь, организуемая педагогом для собственного
удовольствия, является преступлением. Может быть, не-
которые коммунары меня и любят, но я полагал, что
500 человек, которых я воспитываю, должны выйти граж-
342
данами и настоящими людьми, зачем же к этому еще при-
бавлять какую-то припадочную любовь ко мне дополни-
тельно к моему плану.
Это кокетничанье, эта погоня за любовью, эта хваст-
ливость любовью приносят большой вред воспитателю и
воспитанию. Я убедил себя и своих товарищей, что этого
привеска... не должно быть в нашей жизни...
Пусть любовь придет незаметно, без ваших усилий.
Но если человек видит цель в любви, то это только вред...
Если он любви воспитанников не добивается, то он может
быть требовательным и справедливым и по отношению к
воспитанникам, и по отношению к самому себе.
Такой коллектив воспитателей, объединенный общим
мнением, убеждением, помощью друг друга, свободный от
зависимости друг другу, свободный от индивидуальной и
личной погони за любовью воспитанников, только такой
коллектив и может воспитывать детей. Поэтому я горячо
приветствую напечатанное в газетах сообщение, что у
вас в Наркомпросе сейчас серьезно поставлен вопрос об
увеличении влияния и власти директоров школ и заве-
дующих учебной частью. Это будет способствовать увели-
чению коллективности в работе педагогов.
Недавно мне прислали из редакции издательства «Со-
ветский писатель» рукопись, написанную одним москов-
ским педагогом. В этой рукописи изображается учитель-
ница, работающая в школе, изображается учебный год,
педагогический состав, ученики и она. Книга написана от
первого лица.
В «Советском писателе» мнения по поводу этой руко-
писи разделились. Одни сказали, что это пошлость, а
другие сказали, что это замечательная книга: меня вы-
брали арбитром.
Если книгу и следовало бы издать, то только с одной
целью. Там выведена такая отвратительная фигура учи-
тельницы, что, собственно говоря, очень полезно, чтобы
люди читали и видели, какой не должна быть учитель-
ница. Но автор в восторге от этой учительницы.
Это педагогическая бестия, которая только и занима-
ется тем, ч|о гоняется за «любовью» воспитанников.
И родители там все ужасные, она их не называет иначе,
как «папаши» и «мамаши», с глубоким презрением,—
«родители — это серая семья», а она, видите ли, педагог.
Все учителя также отрицательные: один задавлен своей
гордостью, другой ничем не интересуется, третий — ин-
343
триган, четвертый — ленив; директор бездеятелен и туп.
Одна она гениальна.
При этом все написано в самом мерзком вульгарном
тоне. Даны такие учителя, «у которых развязности много
и есть работоспособность, а таланта мало». И на каждом
шагу нежные вздыхания в стиле Вербицкой. Погоня за
любовью, и такое описание учеников: вот эта девочка
«наводит тень на ясный день». И затем особенное внима-
ние, нездоровое внимание к половым вопросам.
Пожалуй, в этом и заключается все содержание: какой
мальчик поглядел на какую девочку, какая девочка на-
писала записочку, и как она, педагог, гениально разбила
эти попытки влюбленности, и как ей были все благодарны.
Такие педагогические бестии, которые кокетничают в
одиночку и перед учениками, и перед обществом, они
никого воспитывать не могут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47