Неправильно.
Вы раньше, чем наказывать, подумайте, на сколько ча-
сов. А то вы скажете 10 часов, а потом прощаете. Никуда
не годится».
Постановили на общем собрании: «Начальник имеет
право наказывать, но не имеет права прощать». Так, как
судья: вынес приговор и через несколько минут сам ни-
чего поделать не может. Приговор вынесен — и все. И я
сказал: «Спасибо не за то, что правильное предложение
внесли, а спасибо за то, что вы меня воспитываете».
Стремление закрыть глаза — простить или не простить —
это распущенность собственного поведения, разболтан-
ность собственного решения.
Я учился у моих коммунаров, как быть требователь-
ным к себе. И каждый может учиться у других людей, но
это "трудная вещь.
75
Воспитание себя, коммунистическое воспитание себя —
это трудная работа, но не сделать ее может только рас-
слабленный человек, который ищет всего легкого.
Т. 4. С. 327—330
Теперь вопрос о борьбе с пережитками капитализма.
Ну, скажем, ревность — это пережиток капитализма
или нет? Ко мне недавно пришли три студента первого
курса и спрашивают: «Спорим, спорим и никак выспорить
не можем. Ревность — это пережиток капитализма или
нет? С одной стороны, как будто пережиток капитализ-
ма, потому что я люблю ее, а она другого любит. Я как
будто собственник и предъявляю свои права собственно-
ти. А с другой стороны, как же можно любить без рев-
ности, как это можно любить и не ревновать. Это не
настоящая любовь. Какая это любовь, когда тебе все
равно, как она на тебя посмотрит, как она на товарища
посмотрит». И на самом деле, ревность такое чувство,
которое, пожалуй, так легко к капитализму не отнесешь.
Во всяком случае, такой вопрос поставить можно. Даль-
ше, допустим, выпить лишнего, пережиток капитализма
или нет? Как же пережиток капитализма, если тебе
23 года, ты при капитализме не жил и начал выпивать
вообще при Советской власти? Почему это пережиток?
Это как раз тоже наше явление.
...Возьмем... эгоизм. Опять-таки, есть люди, которые
говорят: эгоизм — это пережиток капитализма несомнен-
ный. А другие возражают: эгоизм — здоровое явление.
Человек, не имеющий эгоизма, это значит, что с ним хо-
чешь, то и делай. И много других явлений есть, о которых
мы так и не знаем, куда их отнести.
<.. .> Трудно себе представить человека нашего об-
щества, который бы хотел кого-нибудь эксплуатировать,
думал бы об этом сознательно. А между тем мы наблю-
даем в жизни, как один человек бессознательно «эксплу-
атирует» другого. В позапрошлом году я поехал с това-
рищем по Волге. Хороший друг. Но он меня всю дорогу,
20 дней, «эксплуатировал».
Заказать постель — он не мог, пойти на пристань что-
нибудь купить — не мог. Пошел купить раз огурцов —
купил гнилых. Кипятку достать, билеты купить, машину
найти — ничего не мог. И я на него работал все это время.
Он «эксплуатировал» меня и спокойно жил моим трудом...
<. • •> Среди коммунаров я сначала по неопытности
считал главным и самым трудным объектом своей забо-
76
ты воров, хулиганов, оскорбителей, насильников, дезор-
ганизаторов. Это характеры, которые ничем не удержишь.
Не за что взяться. А потом я понял, как я ошибаюсь.
Тот, который грубит, не хочет работать, который стащил
у товарища три рубля из-под подушки,— это не было
самой главной трудностью и не из этого вырастали враги
в обществе. А тихоня, который всем нравится, который
все сделает, лишний раз на глаза не попадется, никакой
дурной мысли не выразит,— у себя в спальне среди 15 то-
варищей имеет сундук и запирает его на замок.
И это тот характер, над которыми мне прежде всего
нужно работать, потому что этот тихоня так и просколь-
знет мимо моих рук, и я не могу ручаться ни за мысли
его, ни за поступки. Он и выйдет в жизнь, а я всегда бу-
ду ждать: что он сделает. По отношению к таким тихоням
я особенно всегда настороже...
Сентиментальность, нежная расслабленность, стрем-
ление насладиться хорошим поступком, прослезиться от
хорошего поступка, не думая, к чему такая сентименталь-
ность,— это самый большой цинизм в практической
жизни. Эти пережитки остались. Тот добр, тот все про-
щает, тот чересчур уживчив, тот чересчур нежен. Насто-
ящий советский гражданин понимает, что все эти явления
расслабленной этики «добра» противоречат нашему ре-
волюционному делу, и с этими пережитками мы должны
бороться.
Но главная борьба должна идти по выработке норм
нашего коммунистического поведения. Близость к прак-
тической жизни, к простому здравому смыслу составляет
силу нашей коммунистической этики.
И не нужно говорить об идеалах, о добре, о совершен-
нейшей личности, о совершеннейшем поступке, мы долж-
ны мыслить всегда прозаически, в пределах практических
требований нашего сегодняшнего, завтрашнего дня.
И чем ближе мы будем к простой прозаической работе,
тем естественнее и совершеннее будут и наши поступки.
Я думаю, что не может быть идеального совершенства в
вопросах этики. Я переживал очень много сложных кол-
лизий в своей педагогической работе как раз в работе
совершенства.
<...>Мы требовать должны, но предъявлять ис-
ключительно посильные требования... ...Всякое превы-
шение может только калечить. <.,.> Наша этика долж-
на бмть этикой прозаической, деловой, сегодняшнего,
завтрашнего нашего обыкновенного поведения...
77
<•. .> Вот вопрос об эгоизме и самоотверженности.
Маркс говорит: «...как эгоизм, так и самоотверженность
есть при определенных обстоятельствах необходимая
форма самоутверждения индивидов»35.
...Я наблюдал в одной колонии, которую ревизовал в
прошлом году, такой способ выхода из театра: все друг
друга сдавили и выйти не могут. Хотите, говорю, научу,
как нужно выходить из театра? Вы сейчас выходили из
театра 20 минут, попробуйте выполнить мой совет — и
выйдете в течение 5 минут. Очень просто: хочешь выйти —
уступи другому дорогу. И действительно — помогло.
Оказывается, каждый выиграл. Эгоизм каждого удовлет-
ворен.
Мы в Харькове демонстрировали, как нужно входить
в театр: колонна в шестьсот человек проходит к театру,
дается сигнал — справа по одному бегом, и шестьсот
коммунаров вбегали в течение одной минуты. Это просто
разум, просто логика, никакой хитрости нет. И в каждом
нашем поступке может быть такая логика. Если бы все
граждане при входе в трамвай уступали друг другу доро-
гу, никто никогда не давил и все вошли бы. Личность
выигрывает именно потому, что есть расчет на большие
цифры и большие массы. Наша коммунистическая этика
должна быть рассчитана на миллионы счастливых, а не
на счастье только мое. Логика старая: я хочу быть счаст-
ливым человеком, мне нет дела до остальных. Логика
новая: я хочу быть счастливым человеком, но самый вер-
ный путь, если я так буду поступать, чтобы все остальные
были счастливы. Тогда и я буду счастлив. В каждом на-
шем поступке должна быть мысль о коллективе, о всеоб-
щей победе, о всеобщей удаче. Поэтому противно смот-
реть на жадного эгоиста, который хочет сейчас ухватить,
ухватил, пожирает и забывает, что именно при таком
способе действия вместо радости обязательно в каком-то
случае схватишь горе...
Т. 4. С. 330-338
<...> Моральный опыт, эти родившиеся уже нормы
поступка еще не сведены в строгую систему, еще не
оформлены в точных положениях, в терминах и, самое
главное, еще не расширились до общенародных опытных
традиций. Мы еще очень часто наблюдаем некоторую
борьбу между старой и новой этикой, еще приходится
слышать споры и недоуменные высказывания по вопросу
о разных деталях поступка. Еще не уравновешены и не
78
сделались нормативными многие положения о любви,
дружбе, ревности, верности, чести — эти детали в настоя-
щее время занимают нашу молодежь, и она жадно ищет
правильных решений, потому что она требует и хочет
коммунистического совершенства поведения.
Т. 4. С. 317
Мы еще не можем сказать, что мы уже окончательно
усвоили диалектику коммунистической морали. В значи-
тельной мере в нашей педагогической деятельности мы
руководствуемся интуицией, больше надеемся на наше
чувство, чем на нашу точную мысль.
Много еще живет в нас пережитков старого быта,
старых отношений, старых привычных моральных поло-
жений. Сами того не замечая, мы в своей практической
жизни повторяем многие ошибки и фальсификаты исто-
рии человечества. Многие из нас бессознательно преуве-
личивают значение так называемой любви, другие еще
носятся с верой в так называемую свободу, не замечая
сплошь и рядом, что вместо любви они воспитывают сен-
тиментальность, а вместо свободы — своеволие.
Из области общих солидарных интересов вытекает
идея долга, но не вытекает прямо выполнение долга.
И поэтому солидарность интересов еще не составляет
нравственного явления. Последнее наступает только тог-
да, когда наступает солидарность поведения. В истории
человечества всегда существовала солидарность интере-
сов трудящихся, но солидарная успешная борьба стала
возможна только в конце нашего исторического опыта,
завершенного энергией и мыслью великих вождей рабо-
чего движения.
Поведение есть очень сложный результат не одного
сознания, но и знания, силы, привычки, ухватки, приспо-
собленности, смелости, здоровья и, самое главное,—
социального опыта.
С малых лет советская семья должна воспитывать
этот опыт, должна организовать упражнение человека в
самых разнообразных солидарных движениях, в преодо-
лении препятствий, в очень трудном процессе коллектив-
ного роста. В особенности важно, чтобы ощущение соли-
дарности у мальчика или у девочки не строилось только
на узких семейных транспарантах, а выходило за грани-
цы семьи в широкую область советской и общечелове-
ческой жизни.
Т. 5. С. 235—236
79
ИЗ СТАТЬИ «О КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ЭТИКЕ»
...Несомненным представляется, что в порядке преду-
преждения каких бы то ни было неудач в области комму-
нистического воспитания, во всяком случае более совер-
шенного и качественного яркого успеха широкой воспита-
тельной работы, перед нами стоят две важнейшие задачи.
Первая — огромная, творческая марксистская работа
по определению и разрешению всех вопросов теории ком-
мунистического воспитания и коммунистического поведе-
ния. Само собой разумеется, что одно перечисление при-
знаков правильного поведения не решает дела. Для на-
шего общества настоятельно необходима не простая
номенклатура нравственных норм, а стройная и практи-
чески реализуемая цельная нравственная система, вы-
раженная, с одной стороны, в серьезнейших философских
разработках и, с другой стороны, в системе обществен-
ных этических традиций. По своей цельности, ясности,
убедительности и привлекательности для широких масс,
по своему соответствию живым потребностям нашей жиз-
ни и нашего развития такая система этики должна оста-
вить далеко за собой решительно все моральные кодек-
сы, когда-либо существовавшие в истории. И эта идейная
цельность и чистота коммунистической этики облегчат и
ускорят нашу победу над пережитками капитализма.
Вторая важнейшая задача именно и состоит в разру-
шении этих пережитков. В этой области, в области борь-
бы с пережитками, у нас сделано очень много. То, что
сделано, должно быть отнесено к влиянию сил нашей
жизни, Коммунистической партии, к самому факту на-
шей революции, к нашей двадцатиоднолетней свободной
истории, к опыту наших коллективных усилий и наших
коллективных побед. К сожалению, этот богатый и цен-
ный опыт недостаточно проанализирован философской и
педагогической мыслью.
Специально над вопросами борьбы с пережитками
прошлого мы работали очень мало, еще меньше занима-
лись узнаванием и определением этих пережитков, мало
занимались их учетом. До сих пор мы пробавляемся
слишком общими утверждениями, имеющими характер
домашних справок на тот или иной случай жизни...
И у нас есть тенденция: все, что плохо, все, что пор-
тит наши отношения, работу, нервы, искажает наш быт,
причиняет страдания,— все это огулом считать пережит-
80
ками капитализма и на этом заканчивать нашу анали-
тическую работу.
На самом деле, разумеется, дело обстоит не так легко
и не так просто. Некоторые недостатки нашего быта и
наших характеров порождены по нашей вине, по вине не-
разработанности новой этической системы и недостаточ-
ного изучения новых нравственных традиций. Многое
происходит вследствие причин совершенно здоровых: на-
шего бурного роста, нашей исторической молодости. Кое-
что объясняется еще тем прекрасным пафосом, которого
так много в нашей жизни: именно здесь лежит объясне-
ние несколько излишней нашей темпераментности, горяч-
ности, увлекаемости, поспешности, задора, иногда удаль-
ства, проявляемых во всех тех случаях, когда человеку
поразмыслить некогда, а хочется докончить начатое, не-
взирая на то, что это начатое знаменует некоторую не-
ряшливость ориентировки. Все это недостатки иногда
очень досадные, иногда даже печальные, но в общем сво-
ем движении они направляются к нулю и рано или позд-
но исчезнут.
Совсем другое дело — действительные пережитки ка-
питализма и вообще пережитки прошлого. Они еще мно-
гочисленны и часто разлиты в обществе предательски
незаметно, неощутимо для глаза, таятся в глубоко скры-
тых мотивациях поступков, намерений, желаний. Иногда
они проявляют себя в открытых движениях, явно дисгар-
монирующих с общим стилем нашей жизни, а часто, на-
оборот, они хорошо спрятаны в мимикрии советского
поведения и даже «марксистской» фразеологии. <...>
Пережитки эти никогда не объединяются в явления сколь-
ко-нибудь значительные или бросающиеся в глаза, потому
что живые «бациллоносители» — обыкновенные люди, ис-
кренне советские и даже не знающие, какого врага они
в себе носят. Поэтому бороться с такими пережитками с
каждым в одиночку в каждом случае наново просто не-
возможно и неэкономно. Наша жизнь протекает так энер-
гично, у нас столько забот, впечатлений, стремлений,
починов, что часто нельзя обвинить того или другого то-
варища в том, что он не протестует против происходящего
на его глазах мелкого припадка старого. Кроме того, та-
кая одиночная борьба, попытка слабого протеста может
принести не пользу, а вред, она усиливает сопротивление,
вызывает агрессивное нарастание пережитка.
Еще раз приходится отметить, что пути борьбы с по-
добными пережитками в быту, в общении часто остаются
Неясными. Мы не знаем, что применить в том или другом
случае: решительное подавление, протест, деликатное
убеждение или молчаливую игру игнорирования в на-
дежде на наступающее естественное отмирание пережит-
ка, тем более возможное, чем более сильное воздействие
на «бациллоносителя» оказывает вся наша жизнь.
Вероятно, в каждом отдельном случае требуется и от-
дельное решение этого вопроса, но можно все же утвер-
ждать, что настоящая борьба с этими пережитками дол-
жна вестись организованно по всему их фронту, с учетом
одного важнейшего обстоятельства: все эти остатки ста-
рого — вовсе не случайный набор вредных атавизмов.
Они образуют систему, в общей своей сложности пред-
ставляют остаток доживающей, но живучей старой эти-
ки. Отдельные детали этой системы не просто соседству-
ют, они логически связаны, они поддерживают друг дру-
га, и вредное значение всей системы гораздо больше
простой математической суммы отдельных пережитков.
Эта старая этическая система, еще до сих пор направ-
ляющая довольно широкие потоки поступков, выросла
на религиозной почве. Сюда я отношу не только этику
православного или католика, а и еврея и магометанина —
всю накопленную историей этическую жизнь классового
общества.
Может казаться, что от этой старой нормы у нас ни-
чего не осталось. На самом же деле остался моральный
опыт, вековая традиция поведения. Все это продолжает
жить в нашем обществе в качестве сложного и скрытого
пережитка, истинная сущность которого не всегда оче-
видна и иногда кажется даже революционной.
Говоря о системе религиозной морали, нужно разу-
меть не только официально высказанные ею положения,
но и все те исторические формы, которые, естественно, из
этих положений выросли. Поэтому нас совершенно не ин-
тересует какая-нибудь ортодоксальная догматика. Для
нас одинаково важно и то, что религии формально счи-
тают положительным, и то, что относится, так сказать, к
искривлениям — к сектанству. Искривления эти есть
плоть от плоти всей этической системы, они заложены в
самой ее сущности. Для нас важен весь мир этого мо-
рального опыта, вся его фактическая инструментовка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47