У нас считают, что любой человек, любой, кто угодно,
стоит его только назначить на должность воспитателя и
заплатить воспитательское жалованье, он может воспи-
тывать. А между тем эта работа самая трудная, в итоге,
возможно, работа самая ответственная и требующая от
личности не только наибольшего напряжения, но и боль-
ших сил, больших способностей.
Никто так не вредил, никто так не портил моей рабо-
ты, никто так не сбивал в сторону налаженной годами
работы, как плохой воспитатель. Поэтому я в последние
годы пришел к твердой линии — работать без воспита-
телей совсем и пользоваться только теми воспитателями,
которые действительно могут воспитывать. Это была не-
ожиданная прибавка к моему плану.
Потом я совсем отказался от отдельных воспитателей.
Я обычно пользовался помощью одних школьных учите-
лей, но и с ними нужно было вести большую работу, что-
бы научить их воспитывать. Я убежден, что научить вос-
питывать так же легко, может быть, как научить мате-
матике, как научить читать, как научить быть хорошим
фрезеровщиком или токарем, и я учил.
В чем заключалась такая учеба? Прежде всего в ор-
ганизации характера педагога, воспитании его поведения,
а затем в организации его специальных знаний и навыков,
без которых ни один воспитатель не может быть хорошим
воспитателем, не может работать, так как у него не
поставлен голос, он не умеет разговаривать с ребенком
и не знает, в каких случаях как нужно говорить. Без этих
умений не может быть хорошего воспитателя. Не может
быть хорошим воспитатель, который не владеет мимикой,
который не может придать своему лицу необходимого
выражения или сдержать свое настроение. Воспитатель
321
должен уметь организовывать, ходить, шутить, быть ве-
селым, сердитым. Воспитатель должен себя так вести,
чтобы каждое движение его воспитывало, и всегда дол-
жен знать, чего он хочет в данный момент и чего не хо-
чет. Если воспитатель не знает этого, кого он может вос-
питывать?
Т. 4. С. 171—172
Педагогическое мастерство может быть доведено до
большой степени совершенства, почти до степени техники.
В это я верю и всей своей жизнью искал доказательства
этой веры.
Т. 4. С. 368
Но какой беспорядок и хлам заполняли мою педаго-
гическую душу! Меня угнетала одна мысль: неужели я так
и не найду, в чем секрет? Ведь вот как будто в руках
было, ведь только ухватить оставалось. Уже у многих
колонистов по-новому поблескивали глаза... и вдруг все
так безобразно сорвалось. Неужели все начинать сна-
чала?
Меня возмущали безобразно организованная педаго-
гическая техника и мое техническое бессилие. И я с от-
вращением и злостью думал о педагогической науке:
«Сколько тысяч лет она существует! Какие имена,
какие блестящие мысли: Песталоцци, Руссо, Наторп,
Блонский!60 Сколько книг, сколько бумаги, сколько сла-
вы! А в то же время пустое место, ничего нет, с одним
хулиганом нельзя управиться, нет ни метода, ни инстру-
мента, ни логики, просто ничего нет. Какое-то шарлатан-
ство».
Т. 3. С. 74
Возвращаясь в свое захолустье, я начинал думать.
Я соображал так: мы все прекрасно знаем, какого нам
следует воспитать человека, это знает каждый грамотный
сознательный рабочий и хорошо знает каждый член пар-
тии. Следовательно, затруднения не в вопросе, что нуж-
но сделать, но как сделать. А это вопрос педагогической
техники. Технику можно вывести только из опыта. Законы
резания металлов не могли бы быть найдены, если бы в
опыте человечества никто никогда металлов не резал.
Только тогда, когда есть технический опыт, возможны
изобретение, усовершенствование, отбор и браковка.
Наше педагогическое производство никогда не строи-
322
лось по технологической логике, а всегда по логике мо-
ральной проповеди. Это особенно заметно в области соб-
ственно воспитания, в школьной работе как-то легче.
Именно потому у нас просто отсутствуют все важные
отделы производства: технологический процесс, учет
операций, конструкторская работа, применение кондукто-
ров и приспособлений, нормирование, контроль, допуски
и браковка.
Когда подобные слова я несмело произносил у подош-
вы «Олимпа», боги швыряли в меня кирпичами и крича-
ли, что это механическая теория.
А я, чем больше думал, тем больше находил сходства
между процессами воспитания и обычными процессами
на материальном производстве, и никакой особенно
страшной механистичности в этом сходстве не было.
Человеческая личность в моем представлении продолжа-
ла оставаться человеческой личностью со всей ее слож-
ностью, богатством и красотой, но мне казалось, что
именно потому к ней нужно подходить с более точными
измерителями, с большей ответственностью и с большей
наукой, а не в порядке простого темного кликушества.
Очень глубокая аналогия между производством и воспи-
танием не только не оскорбляла моего представления о
человеке, не, напротив, заражала меня особенным ува-
жением к нему, потому что нельзя относиться без ува-
жения и к хорошей сложной машине.
Во всяком случае для меня было ясно, что очень мно-
гие детали в человеческой личности и в человеческом по-
ведении можно было сделать на прессах, просто штампо-
вать в стандартном порядке, но для этого нужна особенно
тонкая работа самих штампов, требующих скрупулезной
осторожности и точности. Другие детали требовали,
напротив, индивидуальной обработки в руках высококва-
лифицированного мастера, человека с золотыми руками
и острым глазом. Для многих деталей необходимы были
сложные специальные приспособления, требующие боль-
шой изобретательности и полета человеческого гения.
А для всех деталей и для всей работы воспитателя нужна
особая наук^а. Почему в технических вузах мы изучаем
сопротивление материалов, а в педагогических не изуча-
ем сопротивление личности, когда ее начинают воспи-
тывать? А ведь для всех не секрет, что такое сопротив-
ление имеет место. Почему, наконец, у нас нет отдела
контроля, который мог бы сказать разным педагогичес-
ким портачам:
323
— У вас, голубчики, девяносто процентов брака. У вас
получилась не коммунистическая личность, а прямая
дрянь, пьянчужка, лежебока и шкурник. Уплатите, будь-
те добры, из вашего жалованья.
Почему у нас нет никакой науки о сырье, и никто тол-
ком не знает, что из этого материала следует делать —
коробку спичек или аэроплан?
С вершин «олимпийских» кабинетов не различают
никаких деталей и частей работы. Оттуда видно только
безбрежное море безликого детства, а в самом кабинете
стоит модель абстрактного ребенка, сделанная из самых
легких материалов: идей, печатной бумаги, маниловской
мечты. Когда люди «Олимпа» приезжают ко мне в коло-
нию, у них не открываются глаза, и живой коллектив
ребят им не кажется новым обстоятельством, вызываю-
щим прежде всего техническую заботу. А я, провожая их
по колонии, уже поднятый на дыбу теоретических сопри-
косновений с ними, не могу отделаться от какого-нибудь
технического пустяка.
В спальне четвертого отряда сегодня не помыли полов,
потому что ведро куда-то исчезло. Меня интересует и
материальная ценность ведра, и техника его исчезновения.
Ведра выдаются в отряды под ответственность помощни-
ка командира, который устанавливает очередь уборки,
а следовательно, и очередь ответственности. Вот эта
именно штука — ответственность за уборку, и за ведро,
и за тряпку — есть для меня технологический момент.
Эта штука подобна самому захудалому, старому, без
формы и года выпуска токарному станку на заводе.
Такие станки всегда помещаются в дальнем углу цеха,
на самом замасленном участке пола и называются коза-
ми. На них производится разная детальная шпана: шай-
бы, крепежные части, прокладки, какие-нибудь болтики.
И все-таки, когда такая «коза» начинает заедать, по за-
воду пробегает еле заметная рябь беспокойства, в сбор-
ном цехе нечаянно заводится «условный выпуск», на
складских полках появляется досадная горка неприятной
продукции — «некомплект».
Ответственность за ведро и тряпку для меня такой же
токарный станок, пусть и последний в ряду, но на нем
обтачиваются крепежные части для важнейшего челове-
ческого атрибута: чувства ответственности. Без этого ат-
рибута не может быть коммунистического человека, будет
«некомплект»,
Т. 3. С. 390—392
324
Вот интересная записка, видно, что писал педагог:
«В последней части своей книги вы сравниваете процесс
воспитания детей с технологическим процессом. Не пере-
гнули ли вы в своих суждениях? Никак нельзя согласить-
ся с вашим сравнением обработки металла и живого че-
ловека. Не механический ли это подход?»
Но понимаете, никак я не могу добиться, чтобы меня
поняли. Все-таки люди верят, что есть душа, какой-то
пар, который нужно особо обрабатывать.
Какая, собственно, принципиальная разница? Когда
вы берете кусок металла, вы имеете цель, средства и тех-
нологический процесс. Почему невозможен технологичес-
кий процесс по отношению к человеку? Пока мы не прий-
дем к необходимому уважению своей технологической
науки, мы не сможем хорошо воспитывать детей.
Я в своей книге говорю, что некоторые детали чело-
веческой личности можно штамповать на штампах. На
меня педагоги страшно кричат за это место — как можно
человека штамповать? Я же не предлагаю взять живого
человека и засунуть его в пресс.
Возьмем, например, привычку к чистоте, к точности.
Это буквально штампуется в коллективе. Не нужно ни-
какого индивидуального подхода к этому вопросу. Вы
создаете общие условия, создаете ежедневный опыт. Они
изо дня в день умываются, чистят зубы, моют ноги, и,
когда они выходят из коммуны, они уже не могут не
умываться ежедневно.
Какая особая хитрость для этого нужна? Никакой,
это пустяковая задача, и это действительно можно
сравнить со штампом. Но как и в штамповальном деле
требуется тонкая работа самих штампов, так и здесь...
Т. 4. С. 32—33
Для настоящей победы от меня требовалась теперь
педагогическая техника. В области этой техники я был
так же одинок, как и в 1920 году, хотя уже не был так
юмористически неграмотен. Одиночество это было оди-
ночеством в особом смысле. И в воспитательном, и в
ребячьем коллективе у меня уже были солидные кадры
помощников;располагая ими, я мог смело идти на самые
сложные операции. Но все это было на земле.
На небесах и поближе к ним, на вершинах педагоги-
ческого «Олимпа», всякая педагогическая техника в об-
ласти собственно воспитания считалась ересью.
На «небесах» ребенок рассматривался как существо,
наполненное особого состава газом, название которому
325
даже не успели придумать. Впрочем, это была все та же
старомодная душа, над которой упражнялись еще апос-
толы. Предполагалось (рабочая гипотеза), что газ этот
обладает способностью саморазвития, не нужно только
ему мешать. Об этом было написано много книг, но все
они повторяли, в сущности, изречения Руссо:
«Относитесь к детству с благоговением...»
«Бойтесь помешать природе...»
Главный догмат этого вероучения состоял в том, что в
условиях такого благоговения и предупредительности
перед природой из вышеуказанного газа обязательно
должна вырасти коммунистическая личность. На самом
деле в условиях чистой природы вырастало только то,
что естественно могло вырасти, то есть обыкновенный
полевой бурьян, но это никого не смущало — для небо-
жителей были дороги принципы и идеи. Мои указания на
практическое несоответствие получаемого бурьяна задан-
ным проектам коммунистической личности называли де-
лячеством, а если хотели подчеркнуть мою настоящую
сущность, говорили:
— Макаренко — хороший практик, но в теории он
разбирается очень слабо.
Т. 3. С. 389—390
«Олимпийцы» презирают технику. Благодаря их вла-
дычеству давно захирела в наших педвузах педагогичес-
ки-техническая мысль, в особенности в деле собственного
воспитания. Во всей нашей советской жизни нет более
жалкого технического состояния, чем в области воспита-
ния. И поэтому воспитательное дело есть дело кустарное,
а из кустарных производств — самое отсталое. Именно
поэтому до сих пор действительной остается жалоба
Луки Лукича Хлопова из «Ревизора»:
«Нет хуже служить по ученой части, всякий мешает-
ся, всякий хочет показать, что он тоже умный человек».
И это не шутка, не гиперболический трюк, а простая
прозаическая правда. «Кому ума недоставало» решать
любые воспитательные вопросы? Стоит человеку залезть
за письменный стол, и он уже вещает, связывает и раз-
вязывает. Какой книжкой можно его обуздать? Зачем
книжка, раз у него у самого есть ребенок? А в это время
профессор педагогики, специалист по вопросам воспи-
тания, пишет записку в ГПУ или НКВД:
«Мой мальчик несколько раз меня обкрадывал, дома
не ночует, обращаюсь к вам с горячей просьбой...»
Спрашивается: почему чекисты должны быть более
326
высокими педагогическими техниками, чем профессора
педагогики?
На этот захватывающий вопрос я ответил не скоро, а
тогда, в 1926 году, я со своей техникой был не в лучшем
положении, чем Галилей со своей трубой.
Т. 3. С. 392
У нас не было педагогической техники прежде всего
потому, что и слова «педагогическая техника» никогда не
произносились, и самая педагогическая техника не наблю-
далась и не исследовалась. И это произошло не потому,
что о ней случайно забыли, а потому что традиционная
педагогическая философия вела свою работу по дорогам,
необходимо проходящим мимо педагогической техники.
Поэтому, если бы мы хотели подвергнуть критике
существующую педагогическую технику, мы не в состо-
янии этого сделать просто за отсутствием объекта...
Т. 1. С. 178
Теория должна разработать педагогическую технику,
она должна повернуться лицом к практике... Я работаю
тридцать лет. Ко мне приходит молодежь, окончившая
советские вузы, она тоже не вооружена педагогически.
Они знают и психологию, и физиологию, и педагогику, и
другие науки, и даже «премудрости» педологии, а пусти
их усмирить двух расшалившихся ребят, и они не знают
не только как им поступить, а как подойти к этим ребя-
там. И в конце концов в работе опираются на ходячий,
часто мещанский, так называемый «здравый смысл».
Большая бедность в педагогической методике, в тех-
нике и поэтому окончившие педагогические вузы ничего
не знают, как надо говорить с учеником, нет умения си-
деть, стоять, не знают, как надо пройти по лестнице. Вы
скажете, что это пустяк.
Тогда докажите, что это пустяк. А я утверждаю, что в
педагогике это не пустяк.
(Из выступления
в Высшем коммунистическом институте просвещения) 6|
Я убежден, что в будущем в педагогических вузах
обязательно будет преподаваться и постановка голоса,
и поза, и владение своим организмом, и владение своим
лицом, и без такой работы я не представляю себе работы
воспитателя. Конечно, постановка голоса имеет значение
не только для того, чтобы красиво петь или разговаривать,
327
а чтобы уметь наиболее точно, внушительно, повелитель-
но выражать свои мысли и чувства. Все это вопросы вос-
питательной техники.
Например, относительно голоса, как нужно делать»
выговор, в каких границах вы имеете право показать
свой гнев или негодование, имеете ли право показать или
не имеете права, и если имеете право, то как вы должны
показать. Это постоянное действие воспитателя и есть
воспитание. Воспитанник воспринимает вашу душу и
ваши мысли не потому, что знает, что у вас в душе проис-
ходит, а потому, что видит вас, слушает вас. Если мы
идем в театр и любуемся актерами, которые играют пре-
красно, то там эта игра — наше эстетическое наслажде-
ние, а здесь воспитанник имеет перед собой такой же
живой организм, но не играющий, а воспитывающий.
Я не могу долго останавливаться на этом вопросе.
Важно, что воспитатель должен быть активно действую-
щим организмом, сознательно направленным на воспита-
тельную работу.
Т. 4. С. 172
Вот рядом с коллективом и нужно поставить мастер-
ство. Даю вам честное слово, я себя не считал и не счи-
таю сколько-нибудь талантливым педагогом. Говорю вам
это попросту. Но я много работал, считал себя и считаю
работоспособным, я добивался освоения этого мастерст-
ва, сначала даже не верил, да есть ли такое мастерство,
или нужно говорить о так называемом педагогическом
таланте. Но разве мы можем положиться на случайное
распределение талантов? Сколько у нас таких особенно
талантливых воспитателей? И почему должен страдать
ребенок, который попал неталантливому педагогу? И мо-
жем ли мы строить воспитание всего нашего советского
детства и юношества в расчете на талант?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47