Драконы заняли
наблюдательный пост на сигнальных высотах и ярко горящими глазами следили
за происходящим. Файры, не находя себе места от возбуждения, с
пронзительными криками носились вокруг.
Когда от лорда Бергамона пришла весть, что он не сможет
присутствовать на разбирательстве. Ф'лар отправил за ним Ф'нора с двумя
крыльями всадников - было доказано, что лорд Нератский тоже замешан в этом
деле. Что же касается юной служанки, то ее отпустили восвояси. Поговорив с
ней по-доброму, Шарра, Лесса и Менолли убедились, что девчушка
бесхитростна до глупости. Какой то мужчина "в новом нарядном платье" велел
ей позаботиться о том, чтобы мастера Робинтона кормили особыми блюдами,
которые специально для него доставили издалека. И бурдюки с вином, из
которых следовало наливать Главному арфисту, ей тоже показали, добавив,
что для Заира приготовлена отдельная миска с мясом.
- Совершенно ясно, что бедняжка не ведала, что творит, - сказала
Лесса после разговора со служанкой. Лицо ее приняло суровое выражение. -
Тем более отвратительно с их стороны воспользоваться наивностью этой
простушки.
- И к тому же хитро, - недобро усмехаясь, добавила Менолли. - Заир
наверняка почуял бы, вздумай злоумышленники угрожать Робинтону открыто,
вот они и решили использовать ничего не подозревающую глупышку.
- Хитро, да не очень, - возразил Джексом. - Кстати, откуда она родом?
- Из холда у большой горы, - со вздохом ответила Шарра. - Она была
так рада, что ей посчастливилось попасть на Встречу да еще прислуживать
такому милому господину в синем. Я хочу оставить девочку у себя. В Руате
она будет в безопасности. Повар говорит, что она хорошо управляется с
домашней живностью.
К вечеру прибыл лорд Корман и сразу решительной поступью направился к
Джексому, который стоял, беседуя с Грохом, Ранделом, Асгенаром и Ларадом.
- Я заявляю свое несогласие с тем, что вы творите с Перном. Мне не
нравится, когда нашими обычаями и традициями пренебрегают в угоду какой-то
машине. Впрочем, вы сами себе хозяева. Но и я - тоже!
Ларад согласно кивнул. Каждому свое.
- Это я так... чтобы вы знали, на чем я стою, - заявил Корман, сурово
хмуря тяжелые брови.
- Никто не сомневается в твоей искренности, лорд Корман, - ответил
Джексом.
Корман вскинул брови, как будто его оскорбили слова младшего собрата,
но, видимо передумав, снова нахмурился и позволил Бранду проводить себя на
отведенное ему место.
Во дворе наспех соорудили помост в виде широкой эстрады, одна сторона
которой предназначалась для лордов-правителей, другая - для цеховых
мастеров. Кресло Джексома, как правителя холда, находилось посередине,
между Лайтолом и Д'рамом. Ниже, лицом к обвиняемым, которым были отведены
места на скамьях между крыльями, должен был сидеть мастер Робинтон.
Лайтол, опираясь на судебную практику, о которой он читал в Айвасовых
архивах, попытался найти непредвзятого человека, который защищал бы
интересы обвиняемых. Обычно подобные обязанности возлагались на арфистов,
но поскольку на сей раз ни одного арфиста нельзя было считать
по-настоящему непредвзятым, а никого другого отыскать на эту роль не
удалось, было решено, что обвиняемые будут защищаться сами - если, как
заметил Пьемур, у них найдется что сказать в свою защиту, ибо их вина
полностью доказана.
В назначенный час обвиняемых вывели во двор, где их встретили
насмешки и оскорбления собравшейся толпы, в которой смешались
представители всех краев Перна. Потребовалось некоторое время, чтобы
навести порядок, но вот, наконец, все участники разбирательства заняли
свои места.
Джексом поднялся и вскинул руки над головой, призывая к тишине. Потом
заговорил:
- Вчера вечером мастера Робинтона усыпили и увезли со Встречи без его
ведома и согласия. На его месте был оставлен неопознанный труп в одежде,
похожей на ту, которая была на Главном арфисте. Таким образом, сегодня нам
предстоит рассмотреть два преступления: похищение и убийство.
Эти трое, - Джексом указал на каждого по очереди и, прежде, чем
продолжать, был вынужден снова поднять руки, чтобы усмирить гневный ропот
толпы, - находились в экипаже, который увозил бесчувственного мастера
Робинтона. Остальные шестеро ожидали на борту корабля, чтобы доставить
мастера Робинтона в неизвестное нам место и держать там опять же без его
ведома и согласия. Сейчас я зачитаю их показания, сделанные в присутствии
Главного арфиста Сибела, моем и мастера Фандарела, представляющего
интересы цехов.
Каждое из показаний предварялось именем и происхождением преступника
и описанием работы, для которой его наняли. Лорд Сигомал и мастер Норист
тоже были названы - они отдавали распоряжения и снабжали злоумышленников
деньгами и всем необходимым для осуществления преступного плана. Мастера
стеклодувы и подмастерья, также причастные к деду, общались с
исполнителями заговора и передавали им денежные средства. Мастер Идаролан
представил купчую на корабль, подписанную неким Федереном,
мастером-стеклодувом, который ныне сидел среди обвиняемых. Оказалось, что
он также участвовал в первом нападении на батареи, снабжающие Айваса
питанием, и являлся старшим братом одного из преступников, пытавшихся
уничтожить Айваса. Когда его брат оглох и был наказан по всей строгости,
он затаил месть. Лорд Бергамон тоже оказался причастен к делу: ему
вменялись в вину денежная помощь преступникам, предоставление им лошадей
во время неудавшегося нападения на Айваса и гавани для корабля.
Подмастерье Тосикин, робкий, перепуганный парень, показал, что
необычную повозку ему заказал Гомалси, сын лорда Сигомала и капитан
корабля. Сам подмастерье понятия не имел, для чего она предназначена и
даже пытался убедить заказчика выбрать другой экипаж для перевозки
"хрупкого груза" - так ему объяснили назначение повозки. Нет, ему даже в
голову не пришло, что в ней собираются везти человека.
Брестолли сам попросил слова, чтобы рассказать о том, что ему удалось
услышать. Возчик опознал трех битранцев с корабля - именно их беседу он
подслушал в пивной. Его заявление вызвало замешательство и взаимные
попреки в рядах обвиняемых.
- Всем вам будет предоставлена возможность сказать слово в свое
оправдание и уведомить собрание о любых смягчающих обстоятельствах, если
таковые имеются, - приговорил Джексом, обращаясь к троице, которая
пыталась скрыться с Робинтоном. Но не успел ни один из них и слова
сказать, как лорд Сигомал внезапно пробудившись от апатии, вскочил на
ноги.
- Я невиновен, невиновен! Клянусь вам! Моего сына сбили с пути его
дружки, как я ни пытался заставить его порвать с ними, хоть и не
подозревал, что они замышляют...
- Протестую! - взвившись с места, закричал Гомалси, злобно сверкая на
отца глазами. - Это ты велел мне всеми силами подрывать у людей доверие к
машине! Ты велел разбить батареи и подсказал, где они находятся. Ты дал
мне денег, чтобы нанять людей...
- Идиот! Дубина! - заорал в ответ Сигомал и, рванувшись вперед, с
такой силой ударил сына по лицу, что тот не устоял на ногах и, запнувшись
о скамью, упал навзничь.
Джексом подал знак страже отвести Сигомала на место и помочь Гомалси.
- Еще одна такая выходка, и тебя лишат слова, хоть ты пока и носишь
титул лорда-правителя, - сурово бросил он Сигомалу. Потом жестом приказал
стражникам встать позади двух битранцев, после чего сделал знак одному из
трех похитителей. - Можешь говорить в свою защиту. Для начала назови свое
имя и звание.
Обвиняемые тихо посовещались, после чего поднялся старший из них.
- Зовут меня Хейлфор. Звания у меня нет, поскольку я не принадлежу ни
к одному цеху или холду. Я служу тому, кто больше заплатит. На этот раз
таким человеком оказался лорд Сигомал. Мы трое ударили с ним по рукам, и
он заплатил нам половину вперед, чтобы мы захватили Главного арфиста и
доставили в повозке к кораблю. Он хотел от нас только этого. Об убийстве
речи не было. Это вышло случайно. Бисви пришлось выпить того вина, чтобы
от него пахло, но чтобы он от этого помер - нет, такого никто не ожидал.
Да и мастеру Робинтону мы не хотели причинить никакого вреда. Мне вообще
все это пришлось не по нраву, да только лорд Сигомал сказал, что нужно
похитить именно Главного арфиста: мол, его все так любят, что согласятся
разбить машину, лишь бы вернуть мастера Робинтона. - Он обвел глазами
сначала лордов-правителей, потом Главных мастеров, коротко поклонился и
сел.
Люди из команды Гомалси рассказали примерно ту же историю: их наняли,
чтобы провести корабль от Руата до маленького островка у восточного
побережья Нерата. Услышав это, лорд Бергамон застонал и закрыл лицо
руками. И продолжал стонать весь остаток заседания. Когда мастер Идаролан
строго спросил горе-моряков, есть ли среди них ученики или подмастерья,
двое ответили, что ходили пару сезонов с рыболовной флотилией, но
выучиться на моряков так и не удосужились. Узнав, что члены его цеха не
замешаны в этом позорном деле, старый мореход заметно приободрился.
Джексом вполне понимал его желание разрешить этот вопрос в
присутствии собратьев по цеху и лордов-правителей. Во многих приморских
холдах мальчишки и девчонки с детства умеют обращаться с парусами. Да и
можно ли считать преступлением, если человек разбирается в кораблях? Но
что задело Идаролана до глубины души, так это самонадеянность Гомалси -
мало что смысля в морском деле, он взялся вести утлое суденышко от Руата
до восточного побережья Нерата, через коварные течения и самые опасные
моря на всем Перне, на каждом отрезке пути рискуя жизнью мастера
Робинтона!
Мастер Норист, в отличие от других, держался гордо и вызывающе.
- Я сделал то, что подсказывала мне моя совесть - попытался избавить
мир от Мерзости и его гнусных дел. Он порождает среди нашей молодежи лень
и праздность, отвлекая от насущных дел, освященных традицией. Я предвижу,
что он до основания разрушит наши холды и цеха. Отравит жизнь на Перне
коварными ухищрениями, которые только лишают честный люд работы и права
гордиться плодами своего труда. Отвратит целые семьи от того, что вот уже
две с половиной тысячи Оборотов почиталось нужным и достойным. И я
поступил бы так снова и снова! Я сделал бы все, что в моих силах, лишь бы
уничтожить проклятье, которое наслала на вас эта Мерзость! - он простер
руки к сидящим за столами мастерам, собравшимся, чтобы осудить его. - Вы
впали в заблуждение! И поплатитесь за это! А вместе с вами - весь Перн! И
виной всему - ваша слепота, ваше пренебрежение тому, что завещано нам
незыблемой традицией.
Двое мастеров и пятеро подмастерьев поддержали его речь
одобрительными возгласами.
Джексом видел, что остальные Главные мастера неприятно поражены.
Лорды хранили непроницаемый вид. Торик с нескрываемым презрением
посматривал в сторону Сигомала и Бергамона. Корман был возмущен и не
пытался скрыть свои чувства, как не скрывал и недоверия к Айвасу.
Лорд Нерата не стал оправдываться. В ответ на повторное приглашение
Джексома он лишь со стоном замотал головой, отказываясь от последнего
слова.
- Лорд Джексом, - поднимаясь с места, заговорил мастер Олдайв, -
коллеги только что передали мне заключение, касающееся причины смерти
неизвестного.
- Слушаем тебя, мастер Олдайв.
- Есть достаточно оснований утверждать: смерть произошла от
сердечного приступа. На теле нет никаких ран или прочих повреждений.
Однако губы и ногти трупа посинели, а это часто свидетельствует о
сердечной недостаточности. - Олдайв откашлялся. - В желудке обнаружена
большая доза сонного зелья, которое, скорее всего, и послужило причиной
остановки сердца.
- Вышеназванные обстоятельства позволяют предположить, что человек
умер от несчастного случая, а не по злому умыслу обвиняемых, так что
обвинение в убийстве снимается. - Джексом заметил, что Хейлфор с
облегчением вздохнул. - Можно ли считать вопрос об умышленном похищении
мастера Робинтона решенным?
Не обращая внимания на единодушные утвердительные возгласы
разгоряченных слушателей, Джексом обратился к лордам-правителям. Они
подняли руки - все, даже Корман. Бранд записал число голосов. Джексом
повторил вопрос, на этот раз обращаясь к цеховым мастерам. Все до одного
подняли руки, Идаролан - выше всех.
- Теперь можете удалиться в Большой зал для вынесения приговора, -
произнес руатанский лорд.
Неожиданно руку поднял мастер Робинтон. Джексом удивился, но
предоставил ему слово. Главный арфист, как жертва, имел право быть
выслушанным. Джексом, однако, побаивался, как бы Робинтон не обратился с
просьбой о помиловании преступников - это только вызвало бы всеобщее
негодование, тем более, что в деле был замешан такой злобный и мстительный
тип, как Норист.
- Я обращаюсь ко всем присутствующим, - начал Робинтон, адресуя свою
речь не лордам-правителям и не цеховым мастерам, а всем тем, кто собрался
за пределами двора, толпясь вдоль стен и въезда в холд и даже на крышах
прилегающих построек. Голос его звучал слабо, но отчетливо. Он откашлялся
и начал снова. - Вот что я хочу сказать всем вам: Айвас не научил нас
ничему такому, чего бы не знали наши предки. Он не дал нам ни машин, ни
механизмов, ни приспособлений, которых бы они не имели и не использовали,
когда впервые высадились на Перне. Он вернул цехам только те знания,
которые были утрачены в наших Летописях за долгие Обороты. И если
посчитать эти знания злом, то получается, что и все мы с вами - тоже
порождение зла. Но я не могу допустить, чтобы кто-нибудь из вас верил,
будто все мы по природе своей злы или хотим причинить зло своим цехам.
Если же взять холды, то Айвас заполнил пробелы в их истории, и теперь все
знают о своем прошлом и о тех смельчаках, прилетевших на Перн в поисках
новой жизни, которые заложили каждое из поселений. Разве можно считать
всех нас злом или потомками злых людей? - Мастер Робинтон в упор посмотрел
на Нориста, но тот глядел в сторону.
- Что же касается Вейров, Айвас обещал избавить их от долгой,
нескончаемой борьбы, и это избавление станет возможным благодаря чудесным
способностям наших драконов, которых тоже создали предки, и отваге их
всадников. И в них тоже нет зла, ибо в противном случае они,
воспользовавшись мощью своих драконов, давно поработили бы нас. Но, как
видите, ничего подобного не случилось.
Но то зло, которое причинили мне эти люди, продиктовано худшим из
возможных намерений: стремлением вынудить нас разорвать нить, связующую с
прошлым, лишить возможности осуществить мечту наших предков - сделать нашу
планету мирной, процветающей, изобильной. А ведь я не сделал этим людям
ничего плохого, - продолжал Робинтон, махнув рукой в сторону Сигомала,
Бергамона и Нориста. - Никогда я не желал им вреда, да и сейчас не желаю.
Мне их жаль: их терзает страх перед новым, неизведанным, они рабы своей
злобы и неосознанной скудости мыслей и чувств.
Мастер Робинтон перевел взгляд на тройку похитителей.
- Я-то вас прощаю, но вы взяли деньги за неправое дело, а это очень
дурно. И, что еще хуже, вы хотели заставить замолчать арфиста: ведь когда
правде затыкают рот, страдают все вокруг.
Он тяжело опустился на место, будто силы покинули его, но когда
Менолли хотела прийти на помощь, Робинтон покачал головой.
Грох наклонился к сидящему рядом Уорбрету и тихо перешептывался с ним
и Баргеном. Торик, который со своего места не слышал их, встал и, обойдя
стол, подошел поближе. Рандел, Декстер и Лоуди последовали его примеру.
Нессел чувствовал себя весьма неуютно между Ларадом и Асгенаром. Сэнджел и
Торонас о чем-то негромко спорили между собой.
Цеховые мастера тоже сбились в кучку вокруг Фандарела, который,
понизив мощный голос до хриплого рокота, что-то втолковывал. Морилтон
подал голос всего один раз, предпочитая внимательно слушать, что скажут
другие. На разбирательстве он представлял Цех стеклодувов: никто из других
мастеров не пожелал принять на себя столь сомнительную честь.
- Уважаемые лорды и мастера, если желаете, можете удалиться для
обсуждения, - повторил Джексом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106