И тем не менее Висельники
нечасто пользовались канализацией для того, чтобы незваными гостями на
грянуть в какой-нибудь знатный дом. Очень редко. Только тогда, когда куш н
амечался немалый, и даже в таком случае, уходя, обязательно подламывали д
верь или окно. Подземелья надо было беречь. Где еще найдешь лучшее место д
ля укрытия от стражи во время облавы?
Топорик подземелья знал хорошо. Полгода тому назад экзамен принимал у не
го сам Гюйсте Ц и остался доволен. Тогда, когда он вел Волка по гулким кор
идорам, ему совсем не было страшно. Скорее наоборот.
Ц А здесь живет преподобный Питерсон, Ц сворачивая там, где нужно было
сворачивать, говорил мальчик и указывал пальцем вверх, Ц через два пере
хода и налево Ц Тория, вдова оружейника…
Гюйсте удовлетворенно кивал:
Ц Отлично, отлично… Молодец, дьяволово семя!..
Теперь Топорик тоже проговаривал на ходу «здесь живет…», но неслышно Ц
только беззвучно шевеля губами. По привычке. Высокие сапоги увязали в гу
стой, нестерпимо смердящей жиже, правый сапог был уже полон доверху, в нем
противно хлюпало. Толстые крысы не разбегались от звука шагов, а злобно с
калились, высовываясь из-за камней, точно готовясь броситься. Пропитанн
ый зловонными испарениями маслянистый здешний воздух не давал пламени
разгореться как следует. Факел то и дело тух, приходилось останавливатьс
я, и тогда скрежет кремня отражался от накренившихся стен жутким эхом. И Т
опорик вздрагивал, оглядываясь по сторонам.
Впрочем, колдун, идущий позади, не вздрагивал и не оглядывался. Как только
они спустились под землю, он снял плащ и сапоги, закатал по колено штаны, б
удто прогуливался по росистой траве, а не в глухой каменной кишке. Как не б
оится пропороть ногу какой-нибудь заразной дрянью? И на крыс никакого вн
имания не обращает. Как, кстати говоря, и они на него. На Топорика скалятся
и шипят, а колдуна будто не видят.
Они прошли еще несколько поворотов, и наконец мальчик остановился.
Ц Здесь, Ц прошептал он, указывая на едва видимую темную круглую дыру н
ад своей головой.
Прямо над ними стоял дом ландграфа Верпенского Вильгельма. Вот уж куда н
икогда не рисковали пролезать Висельники.
Ц Потуши факел, Ц приказал колдун. Голос у него был ровный и спокойный. Ч
уть хриплый.
Топорик торопливо сунул горящую палку под ноги Ц в смрадную жижу. Как са
м раньше не догадался! Пламя, коротко пошипев, сдохло.
Колдун кивнул, потянул из-за спины, из ножен, диковинный длинный меч. Одни
м движением сверкающего лезвия сдвинул деревянную крышку, закрывающую
дыру, на мгновение замер, прислушиваясь. Тусклый свет, сочащийся из дыры в
подземелье, серебрил его волосы.
«Да нет там никого, Ц подумал Топорик, но вслух ничего произнести не посм
ел. Ц Кому придет в голову тащиться глубокой ночью в нужник? Для того ноч
ные вазы существуют…»
Вложив меч обратно в ножны, колдун чуть присел, напружинив ноги. Топорик, н
апрягавший глаза в вязкой полутьме, открыл рот, нащупывая на поясе корот
кий крюк, который захватил специально для этого случая. Что этот тип соби
рается сделать? Никакого крюка у типа нет.
И тут колдун взлетел в воздух и сразу исчез наверху, в дыре Ц будто кто-то
чудовищно сильный втащил его туда на веревке, спущенной через трубу. Про
шуршала, задвигаясь, крышка, и мальчик остался один в темноте.
Сняв плащ, Николас тщательно вытер ноги и обулся. От него еще пахло, но уже
не так сильно, как раньше. При свете сального огарка он умылся и почистил к
уртку и штаны. Вода из дубовой бочки в углу была прохладной и чистой. Это в
збодрило. И вонь почти исчезла.
Выскользнув за дверь, он тихо, но быстро пошел по полутемному коридору.
Дом спал Ц ни с одного из четырех этажей не раздавалось ни звука.
Достигнув лестницы, Николас не колеблясь пошел наверх. По обычаю гостепр
иимства спальня гостя должна находиться рядом со спальней хозяина. А где
еще быть спальне хозяина, как не на самом верху?
В коридорах четвертого этажа горели масляные светильники. Николас иска
л всего несколько минут Ц и за очередным поворотом увидел широкую скамь
ю у одной из дверей. На скамье вповалку, как мертвые, лежали трое рослых со
лдат в черных куртках со знаками золотого скипетра на груди и спине. Мушк
еты стояли прислоненные к стене, под скамьей веером раскинулась колода к
арт, рядышком друг с дружкой поблескивали две голеньких бутылки, из глин
яной кружки торчала еще чуть дымящаяся трубка. Николас усмехнулся: должн
о быть, каждый из солдат Летучего Императорского полка боролся со сном п
о-своему, но в победители не вышел ни один. Долгая дорога и тяготы охранно
й службы Ц лучшее снотворное.
Не годилось оставлять их так… Николас, ненадолго задерживаясь перед каж
дым, округлым быстрым движением ладони провел по стриженым затылкам, точ
но гладил, потом большим пальцем надавил крайнему пониже подбородка с ле
вой стороны. Солдат раскрыл мутные глаза, прерывисто вздохнул и обмяк. Ни
колас перешел к следующему, затем к последнему.
Так вернее. Будут спать долго и крепко. Хорошо, если очухаются завтра к пол
удню…
Он открыл дверь и оказался в большой комнате, богато и со вкусом обставле
нной, интерьер которой несколько портили две лежанки, втащенные явно нед
авно и второпях. На лежанках похрапывали еще двое. Было темно, но тьма не п
омешала Николасу увидеть скипетр, вышитый золотой нитью на одежде спящи
х. Полускрытая тяжелой портьерой, виднелась в глубине комнаты небольшая
дверь.
Ну что за везение! Кажется, все удастся проделать быстрее и легче, чем можн
о было предположить. Николас снова усмехнулся, но тут же посерьезнел. Со в
черашнего дня в нем ворочался, не давая покоя, червячок тревоги. Проникну
ть в дом ландграфа не составило никакого труда, пробраться в спальню, где
остановился посланник Императора, Ц тоже. Любой толковый взломщик из Б
ратства Висельников мог бы справиться с этим не хуже Николаса. Зачем тог
да Гюйсте понадобилось, чтобы посланника навестил именно он? Сомнительн
о, чтобы у того оказалась при себе значительная сумма: он здесь чтобы соби
рать доносы, а доносы на имя императорского посланника пишутся не корыст
и ради, а из чувства гражданского долга и безупречной веры в мать Святую Ц
ерковь. А эльваррум… Если бы Волк заполучил эльваррум самостоятельно, он
мог бы назначить Николасу любую цену, и тот бы заплатил не торгуясь… Бере
жется Волк? Прибедняется? «У меня надежных парней почти не осталось…» А ч
ерез трактир Жирного Карла только за те полчаса, что Николас разговарива
л с Гюйсте, прошло с десяток мордоворотов. «Нельзя мне сейчас светиться…
» Уважительная, конечно, причина и все может объяснить, но… уж очень не пон
равились Николасу глаза Волка. Что-то было в них, на самом дне темных зрач
ков…
Один из солдат неожиданно всхрапнул, перевернулся с бока на спину. Лежан
ка под ним громко скрипнула. Он протяжно зевнул, не открывая глаз, перекре
стился вялой сонной рукой и снова задышал ровно.
А за портьерой послышался шорох и негромкое постукивание, словно что-то
передвигали с места на место. Николас направился к портьере.
Дверь была закрыта плотно, но все равно угадывалось, что за ней горит свет
. Николас тихонько отворил ее и застыл на месте.
Спиной к нему сидел за столом человек, голый по пояс, низко склонив облепл
енную реденькими пегими волосами голову, он споро водил по бумаге гусины
м пером, время от времени отвлекаясь, чтобы умакнуть перо в чернильницу. Т
ри свечи в посеребренном подсвечнике горели перед ним. Крупные бусины по
звонков под тонкой кожей, испещренной старческими веснушками, напряжен
но подрагивали Ц человек очень устал, изгибал спину, кривил плечи, но стр
емительного бега пера по бумаге не останавливал. Постель его стояла у ст
ены неразобранной.
Николасу не было видно бумаги, но по движению пера он вполне мог определи
ть смысл письма:
«…к тому, Ваше Величество, что сила Братства Красной Свободы исходит из н
ачала нечистого, дьявольского, прилагаю эти неопровержимые доказатель
ства. Преисподняя поставляет своих воинов Братству, сам Сатана ведет неч
естивцев… Теперь, Ваше Величество, следующее. Как есть герцог Сьержский
Симон по прозванию ЧестныйЦ благочестивый и ревностный христианин, та
к ландграф Верпенский Вильгельм по прозванию Мечник есть натура неблаг
онадежная и скрытная. Слухи по поводу его сношений с бунтовщиком графом
Бейнским Пелипом оказались чистейшей правдой. Неоценимую помощь в моем
расследовании оказал священник церкви Святого Иоанна отец Лансам, звер
ски зарезанный в стенах собственного дома не далее как вчера ночью, очев
идно, приспешниками ландграфа. Осмелюсь доложить, Ваше Величество, что м
иссия моя вообще дала ощутимые, но, к несчастью, совсем неутешительные ре
зультаты. Смутные времена в Империи отнюдь не закончены, а напротив Ц то
лько еще начинаются, и момент, когда одним ударом можно будет обезглавит
ь ядовитую тварь гнусного заговора, еще не настал. Я и ранее говорил вам, В
аше Величество, нам слишком мало известно! Мне предстоит длинное путешес
твие, в завершении которого я буду готов предоставить вам полный отчет. М
еча и пламени недостаточно, чтобы очистить от скверны ствол древа животв
орящего, коим есть и пребудет во веки веков наша мать, Святая Церковь, необ
ходимо скрепиться и положить все силы на то…»
Посланник писал очень быстро, совсем без помарок, почти не отрывая пера о
т бумаги. Такой темп сбивал Николаса, внимание его скоро ослабло, но через
мгновение вспыхнуло вновь:
«…по поводу этого загадочного Ключника, поисками которого обеспокоен о
тступник и негодяй граф Пелип, узнать ничего не удалось. Но я намереваюсь,
как и полагал ранее, задержаться в Верпене еще на два дня для тщательного
выяснения всех обстоятельств этого и других, интересующих Ваше Величес
тво, дел…»
«Задержаться на два дня»? «Как и полагал ранее»? Но ведь посланник должен
отправиться в Бейн завтрашним рассветом! Через несколько часов! Либо аге
нтурная система Гюйсте Волка дала сбой, либо… главарь Братства Висельни
ков лукавил. Зачем? Зачем ему было нужно, чтобы Николас пошел в дом ландгра
фа Верпенского именно в эту ночь?
За его спиной снова заскрипела лежанка и послышался сонный вздох.
Посланник вздрогнул. Николас отступил в тень, притворив дверь, но остави
в тоненькую щелку.
Ц Вы мне мешаете, болваны! Ц не оборачиваясь, громко и зло проговорил по
сланник. И коротко добавил:
Ц Принесите воды!
Николас выждал немного, но солдат, кажется, так и не проснулся. Тогда он, ст
арательно скрипнув дверью, ступая громче, чем обычно, вошел в комнату.
Ц Поставь на стол и проваливай, Ц потребовал посланник, кусая перо.
Очень аккуратно Николас положил руки ему на горло, сильно сжал большими
пальцами под челюстью. Тщедушное тело посланника несколько раз беззвуч
но дернулось. Николас убрал руки Ц и посланник сполз со стула под стол. Го
лова его запрокинулась, глаза были открыты, но зрачков, закатившихся под
веки, не было видно. На голой, с выпуклыми ребрами груди посланника обнару
жился большой золотой крест и несколько амулетов, среди которых Ц Никол
аса пробрала дрожь Ц темнела сине-черная бабочка, очень похожая на ту, из
шкатулки Катлины. Да, точно такая же, только раскинутые крылья ее были не
округлы, а остры и с загнутыми, словно крючки, краями и еще Ц крохотную го
ловку ее венчала пара длинных, тончайших усиков. Значит, не обманул Гюйст
е Волк! По крайней мере, в этом не обманул…
Вытащив нож из сапога, Николас срезал бабочку, завернул ее в бумажный лис
т и спрятал за пазуху. Дальше было и вовсе просто Ц дорожная сумка и серый
от пыли камзол висели рядом с кроватью. Николас снял сумку, она увесисто з
вякнула. Развязав шнурки, он мельком заглянул в нее. Так и есть: несколько
тряпичных свертков с золотыми и серебряными монетами. Еще Ц какие-то бу
маги, скрученные в трубочку, набор перьев, походная чернильница, рожок с п
орохом, свинцовые палочки с надрезами, свечи и куски сургуча.
Он перекинул сумку через плечо, взялся за карманы камзола.
Позади шевельнулась воздушная струя Ц это открылась дверь. Николас мгн
овенно обернулся, молниеносным перебором пальцев переложив нож в ладон
и удобнее для броска.
Факел, измоченный в нечистотах, никак не хотел разгораться. Тогда Топори
к перевернул древко, оторвал от собственной рубашки большой клок и соору
дил новый. Зажав факел под мышкой, он вытащил огниво. Прежде чем зажечь ого
нь, снова прислушался.
Крысы. И никого, кроме крыс. Чудится всякая ерунда, потому что темно вокруг
. Нужен свет.
Некстати закопошились мысли о том, что сюда, в подземные туннели нередко
сбрасывают тела нищих, да и не только нищих. Топорик прекрасно помнит, как
Гюйсте самолично заколол Тильберта Торопыгу за то, что тот при дележке х
абара утаил паршивое медное колечко. Цена этому колечку Ц грош, но ведь п
орядок есть порядок… А неупокоенные мертвецы Ц Пресвятая Дева! Ц мстя
т живым, это всем известно…
Опять всплеск. Уже ближе. Какие, к дьяволу, крысы?! Крысы так не плещут. С ког
о они тогда должны быть размером Ц с корову?.. Господи, какая темнота…
Надо было бежать, но Топорик затаился, стискивая огниво во вспотевших ру
ках. Он должен дождаться этого колдуна, должен вывести его наружу. Так вел
ел Гюйсте. А с другой стороны, если он и впрямь колдун, то и сам может найти д
орогу назад. Вот и пускай… Нет. Нельзя уходить. Волк за такие штучки непрем
енно выпустит кишки. Как тому Торопыге…
Всплеск, всплеск. Подряд несколько раз. Еще ближе. Или далеко? Не поймешь…
Звуки в подземных туннелях разносятся далеко: кашлянешь Ц за много деся
тков шагов слышно отлично, но вблизи будто гаснут.
Топорик пошевелился, выронил из подмышки факел, о котором успел забыть. П
росмоленная деревяшка ударилась о поверхность густой жижи так звонко, ч
то мальчик, не удержавшись, вскрикнул.
И плеск тотчас прекратился.
Мальчик словно окоченел на несколько минут, боясь даже переступить с ног
и на ногу. Темнота облипала его со всех сторон, и, не в силах выдерживать бо
лее ее прикосновений, он взялся за огниво.
Звучный щелчок Ц и пламя ярко вспыхнуло, на мгновение выхватив из тьмы т
ри угрожающе нависших силуэта, монотонно темных, без лиц, без глаз.
Холодная и сильная рука стиснула Топорику лицо, разом лишив возможности
дышать и кричать. Он рванулся, но руки его оказались плотно прижаты к телу
, горло ощутило ледяную сталь.
Ц Кончать? Ц странно пробулькал чей-то голос, совсем рядом.
Ц Погоди, не сейчас, Ц ответил другой голос, очень похожий на первый.
Солдат Летучего Императорского полка с глиняным кувшином в руке стоял в
дверном проеме, изумленно глядя на бесчувственное тело под столом.
За крохотную долю секунды Николас успел проделать два движения Ц таких
быстрых, что они слились в одно.
Раз Ц нож из вскинутой руки, бешено вращаясь, прочертил серебряную молн
ию и по рукоять вошел в левую сторону груди солдата.
Два Ц подчиняясь легкому удару ноги Николаса стул, на котором недавно е
ще сидел императорский посланник, вплотную подлетел к солдату.
Николас успел перемахнуть через стол (пламя свечей шелохнулось едва-едв
а), когда солдат, капая кровью из раны на пол, начал заваливаться навзничь.
Кувшин не разбился звонко, выпав из разжавшихся его пальцев, а глухо тукн
улся в матерчатое сиденье стула и опрокинулся, с тихим шелестом разливая
воду. Николас поймал безвольное тело и мягко уложил его рядом со стулом.
Когда он вытирал о мундир с эмблемой золотого скипетра свой нож, в соседн
ей комнате за открытой дверью послышались шаги.
Проснулся второй солдат.
Николас беззвучно выругался сквозь зубы и, пригнувшись, перепрыгнул пор
ог. Если застать этого, второго, врасплох, полусонного, пока он ничего не у
спел сообразить, есть шанс убрать его тихо, не дать заорать, поднимая на но
ги весь дом.
Имперский вояка оказался проворнее, чем ожидал Николас. Босой, в расстег
нутом мундире, но с тяжелым палашом в руках он бросился на противника, как
только увидел его. Николас размахнулся, но броска не получилось, нож, еще т
еплый от крови, ударился о плечо солдата рукоятью. Следующие несколько с
екунд оставалось только уворачиваться от ударов. Не видя оружия в руках
врага, солдат бил палашом часто-часто, почти не размахиваясь, теснил Нико
ласа по стене в угол, не давая возможности дотянуться до меча. Клинок пала
ша чертил в воздухе гибельную паутину. Поймав взгляд мутноватых со сна г
лаз, Николас понял:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
нечасто пользовались канализацией для того, чтобы незваными гостями на
грянуть в какой-нибудь знатный дом. Очень редко. Только тогда, когда куш н
амечался немалый, и даже в таком случае, уходя, обязательно подламывали д
верь или окно. Подземелья надо было беречь. Где еще найдешь лучшее место д
ля укрытия от стражи во время облавы?
Топорик подземелья знал хорошо. Полгода тому назад экзамен принимал у не
го сам Гюйсте Ц и остался доволен. Тогда, когда он вел Волка по гулким кор
идорам, ему совсем не было страшно. Скорее наоборот.
Ц А здесь живет преподобный Питерсон, Ц сворачивая там, где нужно было
сворачивать, говорил мальчик и указывал пальцем вверх, Ц через два пере
хода и налево Ц Тория, вдова оружейника…
Гюйсте удовлетворенно кивал:
Ц Отлично, отлично… Молодец, дьяволово семя!..
Теперь Топорик тоже проговаривал на ходу «здесь живет…», но неслышно Ц
только беззвучно шевеля губами. По привычке. Высокие сапоги увязали в гу
стой, нестерпимо смердящей жиже, правый сапог был уже полон доверху, в нем
противно хлюпало. Толстые крысы не разбегались от звука шагов, а злобно с
калились, высовываясь из-за камней, точно готовясь броситься. Пропитанн
ый зловонными испарениями маслянистый здешний воздух не давал пламени
разгореться как следует. Факел то и дело тух, приходилось останавливатьс
я, и тогда скрежет кремня отражался от накренившихся стен жутким эхом. И Т
опорик вздрагивал, оглядываясь по сторонам.
Впрочем, колдун, идущий позади, не вздрагивал и не оглядывался. Как только
они спустились под землю, он снял плащ и сапоги, закатал по колено штаны, б
удто прогуливался по росистой траве, а не в глухой каменной кишке. Как не б
оится пропороть ногу какой-нибудь заразной дрянью? И на крыс никакого вн
имания не обращает. Как, кстати говоря, и они на него. На Топорика скалятся
и шипят, а колдуна будто не видят.
Они прошли еще несколько поворотов, и наконец мальчик остановился.
Ц Здесь, Ц прошептал он, указывая на едва видимую темную круглую дыру н
ад своей головой.
Прямо над ними стоял дом ландграфа Верпенского Вильгельма. Вот уж куда н
икогда не рисковали пролезать Висельники.
Ц Потуши факел, Ц приказал колдун. Голос у него был ровный и спокойный. Ч
уть хриплый.
Топорик торопливо сунул горящую палку под ноги Ц в смрадную жижу. Как са
м раньше не догадался! Пламя, коротко пошипев, сдохло.
Колдун кивнул, потянул из-за спины, из ножен, диковинный длинный меч. Одни
м движением сверкающего лезвия сдвинул деревянную крышку, закрывающую
дыру, на мгновение замер, прислушиваясь. Тусклый свет, сочащийся из дыры в
подземелье, серебрил его волосы.
«Да нет там никого, Ц подумал Топорик, но вслух ничего произнести не посм
ел. Ц Кому придет в голову тащиться глубокой ночью в нужник? Для того ноч
ные вазы существуют…»
Вложив меч обратно в ножны, колдун чуть присел, напружинив ноги. Топорик, н
апрягавший глаза в вязкой полутьме, открыл рот, нащупывая на поясе корот
кий крюк, который захватил специально для этого случая. Что этот тип соби
рается сделать? Никакого крюка у типа нет.
И тут колдун взлетел в воздух и сразу исчез наверху, в дыре Ц будто кто-то
чудовищно сильный втащил его туда на веревке, спущенной через трубу. Про
шуршала, задвигаясь, крышка, и мальчик остался один в темноте.
Сняв плащ, Николас тщательно вытер ноги и обулся. От него еще пахло, но уже
не так сильно, как раньше. При свете сального огарка он умылся и почистил к
уртку и штаны. Вода из дубовой бочки в углу была прохладной и чистой. Это в
збодрило. И вонь почти исчезла.
Выскользнув за дверь, он тихо, но быстро пошел по полутемному коридору.
Дом спал Ц ни с одного из четырех этажей не раздавалось ни звука.
Достигнув лестницы, Николас не колеблясь пошел наверх. По обычаю гостепр
иимства спальня гостя должна находиться рядом со спальней хозяина. А где
еще быть спальне хозяина, как не на самом верху?
В коридорах четвертого этажа горели масляные светильники. Николас иска
л всего несколько минут Ц и за очередным поворотом увидел широкую скамь
ю у одной из дверей. На скамье вповалку, как мертвые, лежали трое рослых со
лдат в черных куртках со знаками золотого скипетра на груди и спине. Мушк
еты стояли прислоненные к стене, под скамьей веером раскинулась колода к
арт, рядышком друг с дружкой поблескивали две голеньких бутылки, из глин
яной кружки торчала еще чуть дымящаяся трубка. Николас усмехнулся: должн
о быть, каждый из солдат Летучего Императорского полка боролся со сном п
о-своему, но в победители не вышел ни один. Долгая дорога и тяготы охранно
й службы Ц лучшее снотворное.
Не годилось оставлять их так… Николас, ненадолго задерживаясь перед каж
дым, округлым быстрым движением ладони провел по стриженым затылкам, точ
но гладил, потом большим пальцем надавил крайнему пониже подбородка с ле
вой стороны. Солдат раскрыл мутные глаза, прерывисто вздохнул и обмяк. Ни
колас перешел к следующему, затем к последнему.
Так вернее. Будут спать долго и крепко. Хорошо, если очухаются завтра к пол
удню…
Он открыл дверь и оказался в большой комнате, богато и со вкусом обставле
нной, интерьер которой несколько портили две лежанки, втащенные явно нед
авно и второпях. На лежанках похрапывали еще двое. Было темно, но тьма не п
омешала Николасу увидеть скипетр, вышитый золотой нитью на одежде спящи
х. Полускрытая тяжелой портьерой, виднелась в глубине комнаты небольшая
дверь.
Ну что за везение! Кажется, все удастся проделать быстрее и легче, чем можн
о было предположить. Николас снова усмехнулся, но тут же посерьезнел. Со в
черашнего дня в нем ворочался, не давая покоя, червячок тревоги. Проникну
ть в дом ландграфа не составило никакого труда, пробраться в спальню, где
остановился посланник Императора, Ц тоже. Любой толковый взломщик из Б
ратства Висельников мог бы справиться с этим не хуже Николаса. Зачем тог
да Гюйсте понадобилось, чтобы посланника навестил именно он? Сомнительн
о, чтобы у того оказалась при себе значительная сумма: он здесь чтобы соби
рать доносы, а доносы на имя императорского посланника пишутся не корыст
и ради, а из чувства гражданского долга и безупречной веры в мать Святую Ц
ерковь. А эльваррум… Если бы Волк заполучил эльваррум самостоятельно, он
мог бы назначить Николасу любую цену, и тот бы заплатил не торгуясь… Бере
жется Волк? Прибедняется? «У меня надежных парней почти не осталось…» А ч
ерез трактир Жирного Карла только за те полчаса, что Николас разговарива
л с Гюйсте, прошло с десяток мордоворотов. «Нельзя мне сейчас светиться…
» Уважительная, конечно, причина и все может объяснить, но… уж очень не пон
равились Николасу глаза Волка. Что-то было в них, на самом дне темных зрач
ков…
Один из солдат неожиданно всхрапнул, перевернулся с бока на спину. Лежан
ка под ним громко скрипнула. Он протяжно зевнул, не открывая глаз, перекре
стился вялой сонной рукой и снова задышал ровно.
А за портьерой послышался шорох и негромкое постукивание, словно что-то
передвигали с места на место. Николас направился к портьере.
Дверь была закрыта плотно, но все равно угадывалось, что за ней горит свет
. Николас тихонько отворил ее и застыл на месте.
Спиной к нему сидел за столом человек, голый по пояс, низко склонив облепл
енную реденькими пегими волосами голову, он споро водил по бумаге гусины
м пером, время от времени отвлекаясь, чтобы умакнуть перо в чернильницу. Т
ри свечи в посеребренном подсвечнике горели перед ним. Крупные бусины по
звонков под тонкой кожей, испещренной старческими веснушками, напряжен
но подрагивали Ц человек очень устал, изгибал спину, кривил плечи, но стр
емительного бега пера по бумаге не останавливал. Постель его стояла у ст
ены неразобранной.
Николасу не было видно бумаги, но по движению пера он вполне мог определи
ть смысл письма:
«…к тому, Ваше Величество, что сила Братства Красной Свободы исходит из н
ачала нечистого, дьявольского, прилагаю эти неопровержимые доказатель
ства. Преисподняя поставляет своих воинов Братству, сам Сатана ведет неч
естивцев… Теперь, Ваше Величество, следующее. Как есть герцог Сьержский
Симон по прозванию ЧестныйЦ благочестивый и ревностный христианин, та
к ландграф Верпенский Вильгельм по прозванию Мечник есть натура неблаг
онадежная и скрытная. Слухи по поводу его сношений с бунтовщиком графом
Бейнским Пелипом оказались чистейшей правдой. Неоценимую помощь в моем
расследовании оказал священник церкви Святого Иоанна отец Лансам, звер
ски зарезанный в стенах собственного дома не далее как вчера ночью, очев
идно, приспешниками ландграфа. Осмелюсь доложить, Ваше Величество, что м
иссия моя вообще дала ощутимые, но, к несчастью, совсем неутешительные ре
зультаты. Смутные времена в Империи отнюдь не закончены, а напротив Ц то
лько еще начинаются, и момент, когда одним ударом можно будет обезглавит
ь ядовитую тварь гнусного заговора, еще не настал. Я и ранее говорил вам, В
аше Величество, нам слишком мало известно! Мне предстоит длинное путешес
твие, в завершении которого я буду готов предоставить вам полный отчет. М
еча и пламени недостаточно, чтобы очистить от скверны ствол древа животв
орящего, коим есть и пребудет во веки веков наша мать, Святая Церковь, необ
ходимо скрепиться и положить все силы на то…»
Посланник писал очень быстро, совсем без помарок, почти не отрывая пера о
т бумаги. Такой темп сбивал Николаса, внимание его скоро ослабло, но через
мгновение вспыхнуло вновь:
«…по поводу этого загадочного Ключника, поисками которого обеспокоен о
тступник и негодяй граф Пелип, узнать ничего не удалось. Но я намереваюсь,
как и полагал ранее, задержаться в Верпене еще на два дня для тщательного
выяснения всех обстоятельств этого и других, интересующих Ваше Величес
тво, дел…»
«Задержаться на два дня»? «Как и полагал ранее»? Но ведь посланник должен
отправиться в Бейн завтрашним рассветом! Через несколько часов! Либо аге
нтурная система Гюйсте Волка дала сбой, либо… главарь Братства Висельни
ков лукавил. Зачем? Зачем ему было нужно, чтобы Николас пошел в дом ландгра
фа Верпенского именно в эту ночь?
За его спиной снова заскрипела лежанка и послышался сонный вздох.
Посланник вздрогнул. Николас отступил в тень, притворив дверь, но остави
в тоненькую щелку.
Ц Вы мне мешаете, болваны! Ц не оборачиваясь, громко и зло проговорил по
сланник. И коротко добавил:
Ц Принесите воды!
Николас выждал немного, но солдат, кажется, так и не проснулся. Тогда он, ст
арательно скрипнув дверью, ступая громче, чем обычно, вошел в комнату.
Ц Поставь на стол и проваливай, Ц потребовал посланник, кусая перо.
Очень аккуратно Николас положил руки ему на горло, сильно сжал большими
пальцами под челюстью. Тщедушное тело посланника несколько раз беззвуч
но дернулось. Николас убрал руки Ц и посланник сполз со стула под стол. Го
лова его запрокинулась, глаза были открыты, но зрачков, закатившихся под
веки, не было видно. На голой, с выпуклыми ребрами груди посланника обнару
жился большой золотой крест и несколько амулетов, среди которых Ц Никол
аса пробрала дрожь Ц темнела сине-черная бабочка, очень похожая на ту, из
шкатулки Катлины. Да, точно такая же, только раскинутые крылья ее были не
округлы, а остры и с загнутыми, словно крючки, краями и еще Ц крохотную го
ловку ее венчала пара длинных, тончайших усиков. Значит, не обманул Гюйст
е Волк! По крайней мере, в этом не обманул…
Вытащив нож из сапога, Николас срезал бабочку, завернул ее в бумажный лис
т и спрятал за пазуху. Дальше было и вовсе просто Ц дорожная сумка и серый
от пыли камзол висели рядом с кроватью. Николас снял сумку, она увесисто з
вякнула. Развязав шнурки, он мельком заглянул в нее. Так и есть: несколько
тряпичных свертков с золотыми и серебряными монетами. Еще Ц какие-то бу
маги, скрученные в трубочку, набор перьев, походная чернильница, рожок с п
орохом, свинцовые палочки с надрезами, свечи и куски сургуча.
Он перекинул сумку через плечо, взялся за карманы камзола.
Позади шевельнулась воздушная струя Ц это открылась дверь. Николас мгн
овенно обернулся, молниеносным перебором пальцев переложив нож в ладон
и удобнее для броска.
Факел, измоченный в нечистотах, никак не хотел разгораться. Тогда Топори
к перевернул древко, оторвал от собственной рубашки большой клок и соору
дил новый. Зажав факел под мышкой, он вытащил огниво. Прежде чем зажечь ого
нь, снова прислушался.
Крысы. И никого, кроме крыс. Чудится всякая ерунда, потому что темно вокруг
. Нужен свет.
Некстати закопошились мысли о том, что сюда, в подземные туннели нередко
сбрасывают тела нищих, да и не только нищих. Топорик прекрасно помнит, как
Гюйсте самолично заколол Тильберта Торопыгу за то, что тот при дележке х
абара утаил паршивое медное колечко. Цена этому колечку Ц грош, но ведь п
орядок есть порядок… А неупокоенные мертвецы Ц Пресвятая Дева! Ц мстя
т живым, это всем известно…
Опять всплеск. Уже ближе. Какие, к дьяволу, крысы?! Крысы так не плещут. С ког
о они тогда должны быть размером Ц с корову?.. Господи, какая темнота…
Надо было бежать, но Топорик затаился, стискивая огниво во вспотевших ру
ках. Он должен дождаться этого колдуна, должен вывести его наружу. Так вел
ел Гюйсте. А с другой стороны, если он и впрямь колдун, то и сам может найти д
орогу назад. Вот и пускай… Нет. Нельзя уходить. Волк за такие штучки непрем
енно выпустит кишки. Как тому Торопыге…
Всплеск, всплеск. Подряд несколько раз. Еще ближе. Или далеко? Не поймешь…
Звуки в подземных туннелях разносятся далеко: кашлянешь Ц за много деся
тков шагов слышно отлично, но вблизи будто гаснут.
Топорик пошевелился, выронил из подмышки факел, о котором успел забыть. П
росмоленная деревяшка ударилась о поверхность густой жижи так звонко, ч
то мальчик, не удержавшись, вскрикнул.
И плеск тотчас прекратился.
Мальчик словно окоченел на несколько минут, боясь даже переступить с ног
и на ногу. Темнота облипала его со всех сторон, и, не в силах выдерживать бо
лее ее прикосновений, он взялся за огниво.
Звучный щелчок Ц и пламя ярко вспыхнуло, на мгновение выхватив из тьмы т
ри угрожающе нависших силуэта, монотонно темных, без лиц, без глаз.
Холодная и сильная рука стиснула Топорику лицо, разом лишив возможности
дышать и кричать. Он рванулся, но руки его оказались плотно прижаты к телу
, горло ощутило ледяную сталь.
Ц Кончать? Ц странно пробулькал чей-то голос, совсем рядом.
Ц Погоди, не сейчас, Ц ответил другой голос, очень похожий на первый.
Солдат Летучего Императорского полка с глиняным кувшином в руке стоял в
дверном проеме, изумленно глядя на бесчувственное тело под столом.
За крохотную долю секунды Николас успел проделать два движения Ц таких
быстрых, что они слились в одно.
Раз Ц нож из вскинутой руки, бешено вращаясь, прочертил серебряную молн
ию и по рукоять вошел в левую сторону груди солдата.
Два Ц подчиняясь легкому удару ноги Николаса стул, на котором недавно е
ще сидел императорский посланник, вплотную подлетел к солдату.
Николас успел перемахнуть через стол (пламя свечей шелохнулось едва-едв
а), когда солдат, капая кровью из раны на пол, начал заваливаться навзничь.
Кувшин не разбился звонко, выпав из разжавшихся его пальцев, а глухо тукн
улся в матерчатое сиденье стула и опрокинулся, с тихим шелестом разливая
воду. Николас поймал безвольное тело и мягко уложил его рядом со стулом.
Когда он вытирал о мундир с эмблемой золотого скипетра свой нож, в соседн
ей комнате за открытой дверью послышались шаги.
Проснулся второй солдат.
Николас беззвучно выругался сквозь зубы и, пригнувшись, перепрыгнул пор
ог. Если застать этого, второго, врасплох, полусонного, пока он ничего не у
спел сообразить, есть шанс убрать его тихо, не дать заорать, поднимая на но
ги весь дом.
Имперский вояка оказался проворнее, чем ожидал Николас. Босой, в расстег
нутом мундире, но с тяжелым палашом в руках он бросился на противника, как
только увидел его. Николас размахнулся, но броска не получилось, нож, еще т
еплый от крови, ударился о плечо солдата рукоятью. Следующие несколько с
екунд оставалось только уворачиваться от ударов. Не видя оружия в руках
врага, солдат бил палашом часто-часто, почти не размахиваясь, теснил Нико
ласа по стене в угол, не давая возможности дотянуться до меча. Клинок пала
ша чертил в воздухе гибельную паутину. Поймав взгляд мутноватых со сна г
лаз, Николас понял:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34