Видимо, пе
режитое в форте Пяти Княжеств тесно сблизило их. Янас, припоминая свое то
гдашнее впечатление, оставленное Тремьером, скоро признал, что сын гонча
ра, теперь так высоко взлетевший, натура намного более сложная, чем ему по
казалось сначала. Словно Тремьер, всю свою жизнь примеривая на себя разл
ичные маски, сейчас явил свое истинное лицо. Лицо государя.
Ц Ладно, Ц сказал Тремьер, побарабанив снова пальцами. Ц Скверные вре
мена проходят. Скоро все это закончится. И тогда, мальчик мой, начнется у н
ас совсем другая жизнь. Кстати, мне понадобится советник. Человек, которо
му я смогу доверять. Как ты на это смотришь?
Поднявшись, Топорик поклонился.
Ц Благодарю вас, Ваше Величество. Но я… Мне не нравится Герлемон. И к тому
же… мне кажется, что власть Ц большая или малая Ц слишком тяжкое бремя. Н
е только для того, кто ею обладает.
Ц О, мой мальчик! Ц на выдохе громко проговорил Император Тремьер. Ц Те
перь я вижу, что поторопился с твоим назначением. Разве ты еще не понял: вл
асть Ц это самое сладкое, что может быть в нашем мире. Самое важное и само
е дорогое. То единственное, к чему надо стремиться. Остальное Ц прах!
Ц Как будет угодно государю, Ц ответил Янас.
Они помолчали.
Ц Ты так никогда и не говорил, Ц помолчав, потому что говорить больше ст
ало не о чем, сказал Тремьер. Ц Откуда у тебя это оружие?
Ц Топорик? Ц зачем-то переспросил Янас.
Ц Именно. Отец Матей тоже не знает, Ц добавил он.
Янас несколько минут думал, как ответить. Сказать правду было сложнее. Не
то чтобы он опасался подозрений, просто считал, что произошедшее на заст
аве капитана Балбрака Раблла касается только его одного. И еще Ключника.
Подобные мысли, которые невозможно было проговорить вслух, а тем более п
ри ком-либо еще, все чаще посещали мальчика. Будто чей-то другой разум, а не
его собственный, вталкивал в мозг эти темные неощутимые ниточки.
Ц Можно никому не желать зла, Ц сказал Топорик, Ц можно ничего не хотет
ь и ни к чему не стремиться. Но все живущие на этой земле не вольны решать с
вою судьбу самостоятельно. Ты все равно будешь делать то, что должен. Пойд
ешь тем путем, который начертан тебе от рождения. Кем-то, кто выше всех чет
ырех миров.
Ц Ничего не понял, Ц хмыкнул Тремьер. Ц Словно ты не своими словами гов
орил.
Ц Это слова Ключника, Ц ответил Янас. Ц По крайней мере, он хотел мне ск
азать именно это.
Когда мальчик покинул его, Император Тремьер поднялся с трона и, размина
я ноги, прошел к окну. Солнце уже взошло, но чертов туман никуда не ушел. Дво
рец, погруженный в молочное море, казалось, качался, как большой фрегат.
Тремьер вздрогнул и вцепился пальцами в подоконник.
Бледные еще солнечные лучи не проникали на земную поверхность. Туманное
покрывало поглощало свет, нисколько не изменяясь. Только льдистые иголо
чки сверкали чаще и ярче прежнего.
Здесь, внизу, под дворцовыми покоями, было тихо. Хотя Тремьер стянул в эти
коридоры едва ли не половину наемников. Насколько знал Янас, воины не пол
учали приказа соблюдать тишину, но все равно Ц даже разговоров слышно н
е было. Только негромкие мерные шаги. Ратники по двое и по трое бродили по
коридорам или стояли у сводчатых узловых переходов, куда совсем недавно
навесили решетчатые двери. Железная паутина решеток упруго лязгала, ког
да ратники отпирали дверь, чтобы пропустить Топорика.
Путь в часовню был долог и извилист. Сначала следовало спуститься глубок
о вниз, но не по лестнице, а пологими коридорами, кольцами обвивавшими под
ножие дворца. Коридоры сплетались, расходились и снова сплетались. Некот
орые заканчивались тупиками, а некоторые закрывались в кольцо. Был тольк
о один, который вел далеко вниз, где уже не камни звенели под ногами, а хлюп
ала липкая глинистая грязь.
А там, на большой глубине, где уже трудно дышать и пламя факелов горит едва
-едва, выходишь в квадратную комнату с высоким потолком. Комната заперта.
Постучишь в массивную бревенчатую дверь, скажешь условное слово, и она о
ткроется. Если, конечно, караульные узнают твой голос.
В комнате караульных четверо. И дверь, ведущая дальше из комнаты, тоже не р
ешетчатая, а глухая, да еще обитая железом; запирающаяся не на ключ, а на за
сов Ц чтобы открывалась только изнутри, а не снаружи.
За дверью начиналась узкая винтовая лестница, выбитая в камне. Она вела н
аверх, в часовню, которая была словно башня, опушенная под землю.
Топорик ступил на лестницу, в полной темноте двинулся вверх, негромко ше
лестя ладонями по сырому камню стены. Ненужный теперь факел он оставил з
а дверьюЦ лестница слишком узкая, лишенная перил. Факел будет только ме
шать передвижению, а идти следует осторожно. Один неверный шаг Ц и полет
ишь вниз, в наполненную сумраком яму, на самом дне которой, наверное, белею
т кости тех, кому не повезло.
Здесь уже караульных не было.
Янас не в первый раз посещал часовню. Он знал: если преодолеть примерно по
ловину пути, мрак и душная тишина вступят в поединок с разумом. Навалится
страх, что впереди ничего нет, лишь бесконечные ступени и неотступная за
сасывающая пустота за спиной. Тогда главное Ц не завязнуть во мгле, не да
ть волю раскручивающейся в груди жути. Нужно просто продолжать путь и ни
в коем случае не торопиться. И не останавливаться.
Тусклый свет, падавший на лестницу из полуоткрытой двери, казался ярким
до рези в глазах. Янас ввалился в часовню мокрый и минуту стоял на пороге,
унимая дрожь в ногах. В груди саднило. Все-таки следовало подождать до утр
а, отлежаться… Зачем он потащился сюда? Чтобы увидеть Матея и поговорить
с ним? Нет, такой мысли у него не было. Вообще не было никаких мыслей. Просто
пошел, чтобы было куда идти, и полностью осознал, куда несут его ноги, лишь
очутившись во мраке винтовой лестницы. Будто кто-то привел его сюда прот
ив его воли.
Эта мысль вдруг напугала мальчика. Он стоял, привалившись спиной к закры
той двери, надежно отрезавшей его от затхлой темноты; стоял, восстанавли
вая дыхание, глядя на согбенную спину священника, припавшего лбом к масс
ивной гранитной плите надгробия.
Потом перевел взгляд вверх.
Высоко-высоко, прямо в куполообразный потолок был врезан витраж в виде к
реста. Лучи утреннего солнца, проходя сквозь красно-желтые стекла как ск
возь горящую листву осенних деревьев, наполняли часовню доверху чистым
светом. Вкруговую по стенам, на уровне выше человеческого роста, были укр
еплены бронзовые подсвечники, выполненные в виде миниатюрных мечей, вид
имо символизирующих сущность воинственного Святоборца. На них, на бронз
овых клинках, торчащих из стен, стояли свечи, которые, очевидно, никто нико
гда не зажигал Ц света в часовне было достаточно. Топорик в который раз п
одумал, что хоть он уже и неплохо знает Императорский дворец, но того мест
а, где купол часовни Герлемона Святоборца выходит на поверхность, найти
никак не может. А когда входишь сюда из душной и жуткой темноты, будто попа
даешь в другой мир, прозрачный и светлый, даже немного нереальный. Словно
по подземным коридорам оказываешься прямо в Поднебесье.
Минуту мальчик рассеянным взглядом обводил покрытые фресками стены ча
совни (там, на фресках, могучий Святоборец, обнаженный, окутанный алым пла
менем, с большим крестом в правой руке и мечом Ц в левой, гнал сонмы черно
й нечисти в зияющую яму, откуда вырывались острые огненные язычки). Масте
рство неизвестного художника поражало. Фигура Герлемона, выписанная со
всей тщательностью, нисколько не условная, проработанная в мельчайших д
еталях, казалась совсем живой. Странно было только то, что все остальное н
а фреске выглядело гораздо менее реальным. Словно весь свой талант, и вре
мя, и силы мастер употребил именно на изображение Святоборца, а все проче
е дописывал будто нехотя. Янас отвел глаза от Герлемона и тут снова переб
росил на него взгляд: ему почудилось, что пламя, одевавшее святого, шевель
нулось, длинные языки стронулись с места, колыхнулись, переливаясь один
в другой.
И снова замерли.
Мальчик моргнул. Наваждение пропало, но почти неощутимое чувство, что он
о вот-вот вернется, Ц осталось.
Янас мотнул головой и шагнул к Батею.
Священник не пошевелился, словно не услышал стука шагов. Топорик подошел
ближе и опустился на колени рядом с Затеем. Перекрестился. Отец Матей, зак
рыв глаза, руки сложив на груди, молился: беззвучно шептал святые слова. Ли
цо его, лбом упиравшееся в гранитный бок надгробия, густо побагровело от
прилива крови. Сколько часов он уже стоит так, не разгибаясь?
Поднявшись на ноги, Топорик кашлянул.
Отец Матей вздрогнул. Задрал голову, увидел мальчика и, подавшись назад, н
еловко упал. Янас помог ему встать.
Ц Утро уже… Ц удивленно проговорил Матей.
Ц Давно ты здесь? Ц спросил его Топорик.
Ц Д-давно… Ц ответил священник, озираясь по сторонам. Ц Не помню, сколь
ко…
Он сел прямо на пол, разминая обеими руками затекшие ноги. Топорик опусти
лся на корточки.
Ц Что случилось? Ц проговорил, морщась, отец Матей.
Ц Что?
Ц Ты ранен?
Ц Да, Ц нахмурился мальчик. Ц Ничего серьезного. Другим повезло меньш
е.
Ц Опять, Ц вздохнул проповедник. Ц Сколько на этот раз?
Ц Трое.
Ц Трое… Оно становится сильнее.
Ц Да. Ты знаешь, оно… сегодня ночью оно принимало форму человека. Получил
ось не совсем похоже, но…
Ц Это плохо, Ц серьезно проговорил отец Матей. Ц Это на самом деле плох
о. Если оно создает подобие окружающего его мира, значит, нет надежды, что
оно рассеется в скором времени.
Ц Оно боится креста и слова Господня, Ц сказал Топорик.
Ц Да, потому и не смеет проникнуть в эту святыню, Ц согласился Матей и не
ожиданно усмехнулся: Ц Должно быть, ты думаешь, что я прячусь здесь от тум
ана?
Ц Ничего такого я не думал, святой отец.
Ц Ну, не ты, так остальные… Это не так, сын мой. Вовсе я не прячусь. Я… пытаюс
ь подготовиться.
Ц Как это? Ц помедлив, спросил Янас.
Ц Потемнеет небо среди ясного дня, Ц заговорил священник, Ц низвергне
тся из сумрака небосвода пылающая звезда, разобьется о земную твердь, за
льет все огнем, разбросает семена черной смерти. Половина людей умрет в м
уках, а выжившие восстанут друг против друга, истребляя брат брата, сын от
ца; и тогда из кровавого моря выйдет Зверь Ц обличьем человек, Ц несущий
Ключ от ночи и смерти…
Ц И наступит царство Тьмы!.. Ц продолжил Топорик.
Священник отрицательно покачал седой головой:
Ц Ты уже не раз слышал это раньше, правда? Все знамения исполнились… Кром
е последнего.
Ц Николас… Ключник силен, Ц произнес мальчик. Ц Но часовню охраняют б
олее полусотни воинов. Ему нужно будет очень постараться, чтобы проникну
ть сюда. А он ведь тоже смертен. К тому же… Ц Янас осекся и не стал договари
вать. Ц У меня есть мой топорик…
Ц Однажды его уже убивали, Ц сказал на это отец Матей, предостерегающе
выставив руку ладонью вперед. Ц И я думаю, это было не в первый раз. Но нева
жно… Не о том я хочу сказать тебе. Ц Священник оглянулся, будто рядом был
кто-то, кто мог его подслушать. Ц Сейчас ты поймешь меня, сын мой! Я видел с
вятые письмена! Ц наклонившись к Янасу, прошептал он. Ц Я своими глазам
и видел письмена! Из епископского хранилища. Оно здесь, во дворце. Те самые
письмена… Теперь каждый может повторить их слово в слово. И про темень ср
еди ясного дня, и про пылающую звезду, и про черную смерть, и про братоубий
ственную войну, и про него… про того, кто несет Ключ от ночи и смерти… Толь
ко… знаешь, что, сын мой?
Топорик недоумевающе смотрел на старика. Молчал.
Ц В письменах ни слова нет о конце света! Ц совсем неслышно прохрипел М
атей, жарко дыша мальчику в ухо. Ц Ни слова о грядущем царстве Тьмы. Проро
чество обрывается обещанием пришествия Ключника. Неожиданно, правда?
Ц Я… Не понимаю…
Ц Сейчас нельзя сказать Ц народ ли домыслил пророчество до логическог
о завершения или братья-церковники решили, что так будет понятнее и внуш
ительнее. Главное, что исказился смысл святого пророчества! Знамения пре
двещают лишь приход Ключника Ц и ничего больше! Пророчество не говорит
ничего о том, что будет, когда Ключник откроет Врата. Из кровавого моря вый
дет Зверь Ц обличьем человек, Ц несущий Ключ от ночи и смерти… И все. Дал
ьше Ц пустота. Вот почему мне страшно.
Ц Святой отец!
Ц Погоди, не перебивай! Письмена не могут лгать! Не могут что-то недогова
ривать! Они точны и совершенны, ибо переданы нам, людям, для того, чтобы упр
едить нас! Для того, чтобы помочь! Но это… То, что я нашел в хранилище еписко
па… Эти истинные письмена Ц будто страница, вырванная из огромной книги
.
Ц Последняя часть пророчества утеряна?
Ц Нет, нет. Не так. Предыдущие пророчества предвещают не конец света, а пр
ишествие Ключника. Что он для нас и для нашего мира Ц это покрыто тайной.
Я… долго размышлял… здесь… один… И пришел к мысли, что, вероятно, нашему ми
ру явили лишь крохотный кусочек громадного знания. Почему? Потому что эт
от кусочек напрямую касается нас. Нашего мира. А все остальное… Сын мой, ты
никогда не думал о том, что кроме четырех миров Ц нашего мира. Поднебесья
, Преисподней и Потемья Ц есть еще другие миры? Иные. Неведомые нам. Ерети
ческие мысли, но… я не могу от них избавиться…
Ц Николас когда-то говорил мне о том же, Ц задумчиво произнес мальчик.
Ц Правда? Ц Старик будто обрадовался. Ц Что ж, тем вернее.
Ц Он говорил еще о каких-то силах, которые выше Поднебесья и Преисподней
. О силах, которые управляют всем этим множеством миров.
Глаза Матея заблестели.
Ц Да! Ц выкрикнул он. Ц Да! Именно! Это похоже на большую игру, в которой н
ам Ц и Поднебесью, и Преисподней, и Потемью Ц уготована лишь малая роль.
Возможно, Ключник, сыграв свою роль, получит другую… Возможно, игру продо
лжит кто-то другой…
Старик вдруг прервался, обмяк. Глаза его потухли. И Янас замолчал. Но молча
л недолго.
Ц А нам-то как быть? Ц спросил он. Ц Нам, в нашем маленьком мирке? Как бы т
о ни было, Ключник открывает Врата в Потемье. Что будет со всеми нами, если
вдруг?.. Постой, святой отец! Теперь я понимаю, чего ты боишься! Если игру вед
ут силы, которые выше Поднебесья, то, значит, ничто не может переломить ход
событий. Никто не сможет помешать Ключнику сыграть свою роль! Господи, во
т почему ты проводишь дни и ночи без сна и еды в часовне! Ты один понимаешь
Ц по-настоящему понимаешь, Ц что мы обречены! И ты отчаялся…
Матей заглянул в лицо мальчика и вдруг всплеснул руками:
Ц Нет, я не отчаиваюсь. Не думай, я не отчаиваюсь. Тоска и печаль Ц страшны
й грех. Я верю в чудесное спасение. Я просто не имею право отчаи
ваться. Я делаю что могу. Я молю Господа о чуде и надеюсь, что он услышит мои
молитвы. В конце концов, все может обернуться не так уж и… безнадежно. Гроз
а пройдет через наш мир Ц в другие. А мы Ц выживем. Повелитель Преисподне
й не сможет сломить нас. Помнишь, о чем я говорил тебе? Пока вера в Господа н
ашего теплится в душе хотя бы одного человека Ц дьявол не всевластен. А с
оздания Потемья Ц существа из плоти и крови. Меч и пламя остановят их. Тре
мьер Ц сильный человек. И прирожденный правитель. И талантливый воин. И я
думаю, что… Слышишь?
Янас, как подкинутый внезапным вскриком Матея, подскочил на месте.
Ц Ничего не слышу… Ц прошептал он, и правая ладонь его инстинктивно лег
ла на рукоять топорика.
Священник, озираясь, отступал, пока не ткнулся поясницей в край гробницы.
Рот его был открыт, он тяжело дышал, будто видел что-то перед собой Ц что-т
о невыразимо страшное.
Ц Что?! Ц воскликнул Топорик. Ц Что я должен слышать?
Но отец Матей ничего не ответил. Он опустился на колени и ткнулся лбом в по
л, выложенный голубой мраморной плиткой.
Опять потянулась переполненная тьмой пустота, вязкая и липкая, как дурно
пахнущий, перестоявший на жаре сироп. Но сейчас было еще хуже. Спускаешьс
я по ступеням, вниз и вниз, и не видно конца этим ступеням, только ощущаешь
все ближе присутствие бездны. Где-то на середине пути это ощущ
ение стало невыносимым. Янас остановился, потер глаза, будто пытался раз
глядеть что-то в сплошной темноте.
Ничего.
Но почему тогда крепко вцепилось в него чувство, что, и остановившись, он п
родолжает движение? Вернее, не он. А ступени словно поплыли вниз, унося его
за собой. Быстрее. Еще быстрее.
И еще быстрее.
Сгустки темноты пролетают мимо Топорика, как зловонные лохматые птицы. О
н вцепился в камни стены, стиснул зубы, стараясь перебороть себя.
Приближается, что-то приближается.
Янас даже застонал, пересиливая отчаянное желание рвануть вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
режитое в форте Пяти Княжеств тесно сблизило их. Янас, припоминая свое то
гдашнее впечатление, оставленное Тремьером, скоро признал, что сын гонча
ра, теперь так высоко взлетевший, натура намного более сложная, чем ему по
казалось сначала. Словно Тремьер, всю свою жизнь примеривая на себя разл
ичные маски, сейчас явил свое истинное лицо. Лицо государя.
Ц Ладно, Ц сказал Тремьер, побарабанив снова пальцами. Ц Скверные вре
мена проходят. Скоро все это закончится. И тогда, мальчик мой, начнется у н
ас совсем другая жизнь. Кстати, мне понадобится советник. Человек, которо
му я смогу доверять. Как ты на это смотришь?
Поднявшись, Топорик поклонился.
Ц Благодарю вас, Ваше Величество. Но я… Мне не нравится Герлемон. И к тому
же… мне кажется, что власть Ц большая или малая Ц слишком тяжкое бремя. Н
е только для того, кто ею обладает.
Ц О, мой мальчик! Ц на выдохе громко проговорил Император Тремьер. Ц Те
перь я вижу, что поторопился с твоим назначением. Разве ты еще не понял: вл
асть Ц это самое сладкое, что может быть в нашем мире. Самое важное и само
е дорогое. То единственное, к чему надо стремиться. Остальное Ц прах!
Ц Как будет угодно государю, Ц ответил Янас.
Они помолчали.
Ц Ты так никогда и не говорил, Ц помолчав, потому что говорить больше ст
ало не о чем, сказал Тремьер. Ц Откуда у тебя это оружие?
Ц Топорик? Ц зачем-то переспросил Янас.
Ц Именно. Отец Матей тоже не знает, Ц добавил он.
Янас несколько минут думал, как ответить. Сказать правду было сложнее. Не
то чтобы он опасался подозрений, просто считал, что произошедшее на заст
аве капитана Балбрака Раблла касается только его одного. И еще Ключника.
Подобные мысли, которые невозможно было проговорить вслух, а тем более п
ри ком-либо еще, все чаще посещали мальчика. Будто чей-то другой разум, а не
его собственный, вталкивал в мозг эти темные неощутимые ниточки.
Ц Можно никому не желать зла, Ц сказал Топорик, Ц можно ничего не хотет
ь и ни к чему не стремиться. Но все живущие на этой земле не вольны решать с
вою судьбу самостоятельно. Ты все равно будешь делать то, что должен. Пойд
ешь тем путем, который начертан тебе от рождения. Кем-то, кто выше всех чет
ырех миров.
Ц Ничего не понял, Ц хмыкнул Тремьер. Ц Словно ты не своими словами гов
орил.
Ц Это слова Ключника, Ц ответил Янас. Ц По крайней мере, он хотел мне ск
азать именно это.
Когда мальчик покинул его, Император Тремьер поднялся с трона и, размина
я ноги, прошел к окну. Солнце уже взошло, но чертов туман никуда не ушел. Дво
рец, погруженный в молочное море, казалось, качался, как большой фрегат.
Тремьер вздрогнул и вцепился пальцами в подоконник.
Бледные еще солнечные лучи не проникали на земную поверхность. Туманное
покрывало поглощало свет, нисколько не изменяясь. Только льдистые иголо
чки сверкали чаще и ярче прежнего.
Здесь, внизу, под дворцовыми покоями, было тихо. Хотя Тремьер стянул в эти
коридоры едва ли не половину наемников. Насколько знал Янас, воины не пол
учали приказа соблюдать тишину, но все равно Ц даже разговоров слышно н
е было. Только негромкие мерные шаги. Ратники по двое и по трое бродили по
коридорам или стояли у сводчатых узловых переходов, куда совсем недавно
навесили решетчатые двери. Железная паутина решеток упруго лязгала, ког
да ратники отпирали дверь, чтобы пропустить Топорика.
Путь в часовню был долог и извилист. Сначала следовало спуститься глубок
о вниз, но не по лестнице, а пологими коридорами, кольцами обвивавшими под
ножие дворца. Коридоры сплетались, расходились и снова сплетались. Некот
орые заканчивались тупиками, а некоторые закрывались в кольцо. Был тольк
о один, который вел далеко вниз, где уже не камни звенели под ногами, а хлюп
ала липкая глинистая грязь.
А там, на большой глубине, где уже трудно дышать и пламя факелов горит едва
-едва, выходишь в квадратную комнату с высоким потолком. Комната заперта.
Постучишь в массивную бревенчатую дверь, скажешь условное слово, и она о
ткроется. Если, конечно, караульные узнают твой голос.
В комнате караульных четверо. И дверь, ведущая дальше из комнаты, тоже не р
ешетчатая, а глухая, да еще обитая железом; запирающаяся не на ключ, а на за
сов Ц чтобы открывалась только изнутри, а не снаружи.
За дверью начиналась узкая винтовая лестница, выбитая в камне. Она вела н
аверх, в часовню, которая была словно башня, опушенная под землю.
Топорик ступил на лестницу, в полной темноте двинулся вверх, негромко ше
лестя ладонями по сырому камню стены. Ненужный теперь факел он оставил з
а дверьюЦ лестница слишком узкая, лишенная перил. Факел будет только ме
шать передвижению, а идти следует осторожно. Один неверный шаг Ц и полет
ишь вниз, в наполненную сумраком яму, на самом дне которой, наверное, белею
т кости тех, кому не повезло.
Здесь уже караульных не было.
Янас не в первый раз посещал часовню. Он знал: если преодолеть примерно по
ловину пути, мрак и душная тишина вступят в поединок с разумом. Навалится
страх, что впереди ничего нет, лишь бесконечные ступени и неотступная за
сасывающая пустота за спиной. Тогда главное Ц не завязнуть во мгле, не да
ть волю раскручивающейся в груди жути. Нужно просто продолжать путь и ни
в коем случае не торопиться. И не останавливаться.
Тусклый свет, падавший на лестницу из полуоткрытой двери, казался ярким
до рези в глазах. Янас ввалился в часовню мокрый и минуту стоял на пороге,
унимая дрожь в ногах. В груди саднило. Все-таки следовало подождать до утр
а, отлежаться… Зачем он потащился сюда? Чтобы увидеть Матея и поговорить
с ним? Нет, такой мысли у него не было. Вообще не было никаких мыслей. Просто
пошел, чтобы было куда идти, и полностью осознал, куда несут его ноги, лишь
очутившись во мраке винтовой лестницы. Будто кто-то привел его сюда прот
ив его воли.
Эта мысль вдруг напугала мальчика. Он стоял, привалившись спиной к закры
той двери, надежно отрезавшей его от затхлой темноты; стоял, восстанавли
вая дыхание, глядя на согбенную спину священника, припавшего лбом к масс
ивной гранитной плите надгробия.
Потом перевел взгляд вверх.
Высоко-высоко, прямо в куполообразный потолок был врезан витраж в виде к
реста. Лучи утреннего солнца, проходя сквозь красно-желтые стекла как ск
возь горящую листву осенних деревьев, наполняли часовню доверху чистым
светом. Вкруговую по стенам, на уровне выше человеческого роста, были укр
еплены бронзовые подсвечники, выполненные в виде миниатюрных мечей, вид
имо символизирующих сущность воинственного Святоборца. На них, на бронз
овых клинках, торчащих из стен, стояли свечи, которые, очевидно, никто нико
гда не зажигал Ц света в часовне было достаточно. Топорик в который раз п
одумал, что хоть он уже и неплохо знает Императорский дворец, но того мест
а, где купол часовни Герлемона Святоборца выходит на поверхность, найти
никак не может. А когда входишь сюда из душной и жуткой темноты, будто попа
даешь в другой мир, прозрачный и светлый, даже немного нереальный. Словно
по подземным коридорам оказываешься прямо в Поднебесье.
Минуту мальчик рассеянным взглядом обводил покрытые фресками стены ча
совни (там, на фресках, могучий Святоборец, обнаженный, окутанный алым пла
менем, с большим крестом в правой руке и мечом Ц в левой, гнал сонмы черно
й нечисти в зияющую яму, откуда вырывались острые огненные язычки). Масте
рство неизвестного художника поражало. Фигура Герлемона, выписанная со
всей тщательностью, нисколько не условная, проработанная в мельчайших д
еталях, казалась совсем живой. Странно было только то, что все остальное н
а фреске выглядело гораздо менее реальным. Словно весь свой талант, и вре
мя, и силы мастер употребил именно на изображение Святоборца, а все проче
е дописывал будто нехотя. Янас отвел глаза от Герлемона и тут снова переб
росил на него взгляд: ему почудилось, что пламя, одевавшее святого, шевель
нулось, длинные языки стронулись с места, колыхнулись, переливаясь один
в другой.
И снова замерли.
Мальчик моргнул. Наваждение пропало, но почти неощутимое чувство, что он
о вот-вот вернется, Ц осталось.
Янас мотнул головой и шагнул к Батею.
Священник не пошевелился, словно не услышал стука шагов. Топорик подошел
ближе и опустился на колени рядом с Затеем. Перекрестился. Отец Матей, зак
рыв глаза, руки сложив на груди, молился: беззвучно шептал святые слова. Ли
цо его, лбом упиравшееся в гранитный бок надгробия, густо побагровело от
прилива крови. Сколько часов он уже стоит так, не разгибаясь?
Поднявшись на ноги, Топорик кашлянул.
Отец Матей вздрогнул. Задрал голову, увидел мальчика и, подавшись назад, н
еловко упал. Янас помог ему встать.
Ц Утро уже… Ц удивленно проговорил Матей.
Ц Давно ты здесь? Ц спросил его Топорик.
Ц Д-давно… Ц ответил священник, озираясь по сторонам. Ц Не помню, сколь
ко…
Он сел прямо на пол, разминая обеими руками затекшие ноги. Топорик опусти
лся на корточки.
Ц Что случилось? Ц проговорил, морщась, отец Матей.
Ц Что?
Ц Ты ранен?
Ц Да, Ц нахмурился мальчик. Ц Ничего серьезного. Другим повезло меньш
е.
Ц Опять, Ц вздохнул проповедник. Ц Сколько на этот раз?
Ц Трое.
Ц Трое… Оно становится сильнее.
Ц Да. Ты знаешь, оно… сегодня ночью оно принимало форму человека. Получил
ось не совсем похоже, но…
Ц Это плохо, Ц серьезно проговорил отец Матей. Ц Это на самом деле плох
о. Если оно создает подобие окружающего его мира, значит, нет надежды, что
оно рассеется в скором времени.
Ц Оно боится креста и слова Господня, Ц сказал Топорик.
Ц Да, потому и не смеет проникнуть в эту святыню, Ц согласился Матей и не
ожиданно усмехнулся: Ц Должно быть, ты думаешь, что я прячусь здесь от тум
ана?
Ц Ничего такого я не думал, святой отец.
Ц Ну, не ты, так остальные… Это не так, сын мой. Вовсе я не прячусь. Я… пытаюс
ь подготовиться.
Ц Как это? Ц помедлив, спросил Янас.
Ц Потемнеет небо среди ясного дня, Ц заговорил священник, Ц низвергне
тся из сумрака небосвода пылающая звезда, разобьется о земную твердь, за
льет все огнем, разбросает семена черной смерти. Половина людей умрет в м
уках, а выжившие восстанут друг против друга, истребляя брат брата, сын от
ца; и тогда из кровавого моря выйдет Зверь Ц обличьем человек, Ц несущий
Ключ от ночи и смерти…
Ц И наступит царство Тьмы!.. Ц продолжил Топорик.
Священник отрицательно покачал седой головой:
Ц Ты уже не раз слышал это раньше, правда? Все знамения исполнились… Кром
е последнего.
Ц Николас… Ключник силен, Ц произнес мальчик. Ц Но часовню охраняют б
олее полусотни воинов. Ему нужно будет очень постараться, чтобы проникну
ть сюда. А он ведь тоже смертен. К тому же… Ц Янас осекся и не стал договари
вать. Ц У меня есть мой топорик…
Ц Однажды его уже убивали, Ц сказал на это отец Матей, предостерегающе
выставив руку ладонью вперед. Ц И я думаю, это было не в первый раз. Но нева
жно… Не о том я хочу сказать тебе. Ц Священник оглянулся, будто рядом был
кто-то, кто мог его подслушать. Ц Сейчас ты поймешь меня, сын мой! Я видел с
вятые письмена! Ц наклонившись к Янасу, прошептал он. Ц Я своими глазам
и видел письмена! Из епископского хранилища. Оно здесь, во дворце. Те самые
письмена… Теперь каждый может повторить их слово в слово. И про темень ср
еди ясного дня, и про пылающую звезду, и про черную смерть, и про братоубий
ственную войну, и про него… про того, кто несет Ключ от ночи и смерти… Толь
ко… знаешь, что, сын мой?
Топорик недоумевающе смотрел на старика. Молчал.
Ц В письменах ни слова нет о конце света! Ц совсем неслышно прохрипел М
атей, жарко дыша мальчику в ухо. Ц Ни слова о грядущем царстве Тьмы. Проро
чество обрывается обещанием пришествия Ключника. Неожиданно, правда?
Ц Я… Не понимаю…
Ц Сейчас нельзя сказать Ц народ ли домыслил пророчество до логическог
о завершения или братья-церковники решили, что так будет понятнее и внуш
ительнее. Главное, что исказился смысл святого пророчества! Знамения пре
двещают лишь приход Ключника Ц и ничего больше! Пророчество не говорит
ничего о том, что будет, когда Ключник откроет Врата. Из кровавого моря вый
дет Зверь Ц обличьем человек, Ц несущий Ключ от ночи и смерти… И все. Дал
ьше Ц пустота. Вот почему мне страшно.
Ц Святой отец!
Ц Погоди, не перебивай! Письмена не могут лгать! Не могут что-то недогова
ривать! Они точны и совершенны, ибо переданы нам, людям, для того, чтобы упр
едить нас! Для того, чтобы помочь! Но это… То, что я нашел в хранилище еписко
па… Эти истинные письмена Ц будто страница, вырванная из огромной книги
.
Ц Последняя часть пророчества утеряна?
Ц Нет, нет. Не так. Предыдущие пророчества предвещают не конец света, а пр
ишествие Ключника. Что он для нас и для нашего мира Ц это покрыто тайной.
Я… долго размышлял… здесь… один… И пришел к мысли, что, вероятно, нашему ми
ру явили лишь крохотный кусочек громадного знания. Почему? Потому что эт
от кусочек напрямую касается нас. Нашего мира. А все остальное… Сын мой, ты
никогда не думал о том, что кроме четырех миров Ц нашего мира. Поднебесья
, Преисподней и Потемья Ц есть еще другие миры? Иные. Неведомые нам. Ерети
ческие мысли, но… я не могу от них избавиться…
Ц Николас когда-то говорил мне о том же, Ц задумчиво произнес мальчик.
Ц Правда? Ц Старик будто обрадовался. Ц Что ж, тем вернее.
Ц Он говорил еще о каких-то силах, которые выше Поднебесья и Преисподней
. О силах, которые управляют всем этим множеством миров.
Глаза Матея заблестели.
Ц Да! Ц выкрикнул он. Ц Да! Именно! Это похоже на большую игру, в которой н
ам Ц и Поднебесью, и Преисподней, и Потемью Ц уготована лишь малая роль.
Возможно, Ключник, сыграв свою роль, получит другую… Возможно, игру продо
лжит кто-то другой…
Старик вдруг прервался, обмяк. Глаза его потухли. И Янас замолчал. Но молча
л недолго.
Ц А нам-то как быть? Ц спросил он. Ц Нам, в нашем маленьком мирке? Как бы т
о ни было, Ключник открывает Врата в Потемье. Что будет со всеми нами, если
вдруг?.. Постой, святой отец! Теперь я понимаю, чего ты боишься! Если игру вед
ут силы, которые выше Поднебесья, то, значит, ничто не может переломить ход
событий. Никто не сможет помешать Ключнику сыграть свою роль! Господи, во
т почему ты проводишь дни и ночи без сна и еды в часовне! Ты один понимаешь
Ц по-настоящему понимаешь, Ц что мы обречены! И ты отчаялся…
Матей заглянул в лицо мальчика и вдруг всплеснул руками:
Ц Нет, я не отчаиваюсь. Не думай, я не отчаиваюсь. Тоска и печаль Ц страшны
й грех. Я верю в чудесное спасение. Я просто не имею право отчаи
ваться. Я делаю что могу. Я молю Господа о чуде и надеюсь, что он услышит мои
молитвы. В конце концов, все может обернуться не так уж и… безнадежно. Гроз
а пройдет через наш мир Ц в другие. А мы Ц выживем. Повелитель Преисподне
й не сможет сломить нас. Помнишь, о чем я говорил тебе? Пока вера в Господа н
ашего теплится в душе хотя бы одного человека Ц дьявол не всевластен. А с
оздания Потемья Ц существа из плоти и крови. Меч и пламя остановят их. Тре
мьер Ц сильный человек. И прирожденный правитель. И талантливый воин. И я
думаю, что… Слышишь?
Янас, как подкинутый внезапным вскриком Матея, подскочил на месте.
Ц Ничего не слышу… Ц прошептал он, и правая ладонь его инстинктивно лег
ла на рукоять топорика.
Священник, озираясь, отступал, пока не ткнулся поясницей в край гробницы.
Рот его был открыт, он тяжело дышал, будто видел что-то перед собой Ц что-т
о невыразимо страшное.
Ц Что?! Ц воскликнул Топорик. Ц Что я должен слышать?
Но отец Матей ничего не ответил. Он опустился на колени и ткнулся лбом в по
л, выложенный голубой мраморной плиткой.
Опять потянулась переполненная тьмой пустота, вязкая и липкая, как дурно
пахнущий, перестоявший на жаре сироп. Но сейчас было еще хуже. Спускаешьс
я по ступеням, вниз и вниз, и не видно конца этим ступеням, только ощущаешь
все ближе присутствие бездны. Где-то на середине пути это ощущ
ение стало невыносимым. Янас остановился, потер глаза, будто пытался раз
глядеть что-то в сплошной темноте.
Ничего.
Но почему тогда крепко вцепилось в него чувство, что, и остановившись, он п
родолжает движение? Вернее, не он. А ступени словно поплыли вниз, унося его
за собой. Быстрее. Еще быстрее.
И еще быстрее.
Сгустки темноты пролетают мимо Топорика, как зловонные лохматые птицы. О
н вцепился в камни стены, стиснул зубы, стараясь перебороть себя.
Приближается, что-то приближается.
Янас даже застонал, пересиливая отчаянное желание рвануть вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34