Ц Он крепко зажмурился, охватив голову руками.
Когда снова открыл глаза, увидел, что Катлина движется к нему Ц очень мед
ленно и ровно, будто плывет по воздуху, а не переступает ногами по полу. Ка
пюшон надвинут глубоко на лицо, а руки, спрятанные в рукавах, сложены на гр
уди.
Нет, не приближается. Колеблется в сумраке комнаты, будто призрак. И тает.
Ц Катлина… Ц негромко позвал Николас, когда ее фигура исчезла, оставив
после себя клок белесой пустоты, неотвратимо заполняющийся комнатной п
олумглой.
Ц Мы недовольны, Ц проговорил кто-то за его спиной. Голос был не ее, не Ка
тлины, а мужской, скрипучий и приглушенный.
Ц Катлина!
Фигура возникла в проеме открытого окна, там, где еще недавно стоял Пелип.
Капюшон пропыленной монашеской сутаны пополз вверх, открыв белое лицо г
лубокого старика. Среди морщин на лбу чернела пробоина от пули, из нее до с
амой переносице тянулась темная застывшая струйка.
Ц Нас обманули, Ц донеслось снова из разжавшихся синих губ.
Ц Кто ты? Ц попятился Николас.
Ц Лаблак струсил, Ц словно не слыша его, говорил старик. Ц Лаблак сбежа
л.
Ц Где она?
Непрозрачные, цвета молока глаза остановились на лице Николаса.
Ц Мы же говорили тебе Ц она будет ждать тебя в Потемье. Мы всегда говори
м правду. Мы всегда выполняем то, что обещали. Катлина не была крещена Ц н
и при рождении, ни позже, ты не знал этого? А о том, что некрещеные души забир
ает Потемье, ты тоже не знал? Пока она останется с нами… Но когда Врата буд
ут открыты… Не говори нам, что ты не хочешь встретиться с ней снова… Мы щед
ры, не правда ли?
Ц Но не бескорыстны… Так, Повелитель? Ц Николас, кажется, сумел овладет
ь собой и говорил теперь спокойно Ц конечно, настолько, насколько это бы
ло возможно.
Ц Нам нельзя быть бескорыстными. Никому нельзя.
Ц Я хочу вернуться. Вернуться к ней… И вернуться домой. В Потемье. А чего х
очешь ты?
Ц Лаблак обманул нас, Ц бесстрастно звучал голос из-под капюшона. Ц Мы
хотим того же, чего и ты. Мы хотим, чтобы ты вернулся домой.
Ц Ты хочешь, чтоб я открыл Врата! Я нужен тебе. Это так, Повелитель? Мне нуж
на душа Катлины. И жизнь мальчика. Ты понимаешь, о чем я говорю…
Ц Нет. Ты получишь только женщину. Маленький паршивец обманул нас. Он укр
ал у нас твою смерть, и теперь она у него. Бойся его.
Ц Мне ни к чему его бояться. Оставь его в покое. Дай ему жить, как он жил до с
их пор.
Ц Он уже не сможет жить так, как жил раньше. Твоя смерть в его руках, а его с
мерть Ц в твоих. Вы еще встретитесь с ним Ц и тогда постарайся сделать пр
авильный выбор. Здесь мы ничего не можем сделать.
Ц Что это значит?!
Лицо старика под темным капюшоном зарябило, будто водная гладь от удара.
На мгновение Николасу показалось, что перед ним промелькнули тысячи лиц
. Он сморгнул Ц и не смог удержаться от крика. Снова на него смотрела Катл
ина, только глаза ее были Ц не ее, а прежние Ц мутные, сплошь молочного цв
ета, без зрачков.
Ц Мы ждем тебя… Ц умоляюще выговорила она. Ц Ты придешь к нам, Нико? Ты п
ридешь к нам? Скажи нам, ты придешь? Обещай нам, и мы будем ждать тебя…
Ц Да! Ц снова срываясь, закричал Николас. Ц Да! Да!
Каменный пол вышибло из-под его ног. Комнатные сумерки завихрило, сгущая
в полный мрак. Николаса швырнуло куда-то вверх, потом вниз… Потом он оказа
лся посреди частых стеблей ломкой травы, ощутил запах пыли, ночной росы и
тепло нагретой за долгий день земли.
Замок высился перед ним на фоне синего неба шагах в ста. Николас сел, проти
рая глаза. Опустил руки и наткнулся на какой-то предмет рядом с собой.
Ключ.
Ключ в кожаном мешке.
В небе громыхнул громовой раскат. У ног Николаса ворохнулось что-то живо
е и быстрое. Он вздрогнул, но шорох уже удалялся.
Ц Крыса, Ц углядел Николас. Ц Степная серая крыса… Много крыс…
Трава у замка стала серой. И она, кажется… Николас поднялся и с удивлением
понял, что у него еще достаточно сил, чтобы стоять на ногах. Да, трава вокру
г замка шевелилась. Сонмы крыс суетились там. Топот множества маленьких
лапок и хруст челюстей звучал отголоском грома.
Николас отупело смотрел, как первые язычки пламени замерцали в окнах баш
ен. Как взметнувшийся над крепостной стеной оранжевый язык лизнул небо,
сильно потемневшее от столба дыма.
Замок пылал. Метались между раскалившимся камнем вопли боли и ужаса. Кры
сы с визгом разбегались прочь. Шмыгали между ног Николаса, исчезали в ноч
ной темноте. Меньше чем за минуту не осталось ни одной, но свою работу они
выполнили. Трава вокруг замка была выстрижена ровными, изредка пересека
ющимися полосами. Когда замок превратился в огромный горящий факел, свет
которого разметал тьму в клочья, Николас увидел, что полосы четко склады
ваются в пятиугольную звезду, тесно стискивающую замок со всех сторон.
Николас опустился на землю. Лег, глядя в небо, расцвеченное огненными всп
олохами. Он старался не думать о том обещании, которое дал Катлине.
Катлине?.. Катлине или Ему, Повелителю?..
Повелитель… Из замка, охваченного пламенем, криков больше не было слышно
. Зато даже сюда долетал отвратительно-приторный смрад заживо сгоревшей
плоти.
Какую чудовищную тварь из какого ужасного мира он вызвал сюда, в мир люде
й?
Часть четвертая
КЛЮЧНИК
(продолжение)
ГЛАВА 1
Вместе с вечерними сумерками на опустевший Герлемон вновь спустился пл
отный белесый туман. Он стлался по земле сплошным молочным потоком, туск
ло поблескивая на извивах едва заметными льдистыми иголочками. Наутро с
тены пустых башен Императорского дворца будут покрыты, как жирной копот
ью, серым липким налетом, который исчезнет под солнечными лучами уже к по
лудню. Но это будет утром.
А пока торчат из молочного клубящегося моря безмолвные башни; темные, мш
истые понизу стены, будто гигантские корабли, навек вросли в землю; флюге
ра на тонких шпилях недвижны, только изредка Ц в полном безветрии Ц как
ой-нибудь из них, свистя железом, вдруг закрутится юлой и, замедляясь, зас
крипит пронзительно, будто отчаясь найти верное направление. И останови
тся.
Янас, чутко прислушиваясь, замер посреди аллеи. Правая рука привычно лег
ла на ясеневую рукоять топорика. Трое рейтаров, сопровождавших мальчика
, затаили дыхание. Несколько минут было очень тихо.
Ц Пошли, Ц негромко проговорил Янас.
Они двинулись дальше по аллее. Меж кустарника, выстриженного в виде боль
ших шаров. Сейчас, почерневшие и голые, кусты были похожи на громадных мер
твых ежей. На ходу Янас тронул пальцем черную веточку. Она сломалась легк
о и хрустнула так громко, что все четверо поневоле вздрогнули и оглянули
сь. А стука их сапог по мраморному камню аллеи слышно не было Ц белесый ту
ман глушил в себе всякий звук.
Настоящим лабиринтом был дворцовый парк. Совсем недавно здесь гремела м
узыка, на стройных тополях светили бумажные фонарики, на открытых эстрад
ах танцевали придворные, по аллеям, стуча деревянными башмаками, сновала
челядь. А окна дворца горели разноцветными огнями, а на шпилях Золотой, Се
ребряной и Бронзовой башен развевались государственные флаги, и флаги с
фамильным гербом Императора, и флаги с гербом Герлемона, а по стенам шага
ли стражники с алебардами на плечах, и ветер трепал золотые плюмажи на их
шлемах, и каждый час Ц и днем, и ночью Ц канонир на сторожевой башне пали
л из пушки.
Таким Императорский дворец Топорик никогда не видел. Он застал его пусты
м и безмолвным. Как и сам Герлемон. Но по улицам города, заваленным ломаной
мебелью, узлами, разнообразной нехитрой утварью поспешно бежавших горо
жан Ц и еще голыми трупами, Ц бродили мародеры, а во дворце не было никог
о.
Кроме десятка монахов и жирного перепуганного старика в лохмотьях когд
а-то богато изукрашенной одежды. Они стояли в открытых дворцовых ворота
х Ц кучка оборванных, голодных людей, неумело держащих в руках оружие.
«Мародеры», Ц подумал тогда Янас, но Тремьер и отец Матей при виде старик
а преклонили колени. Чуть погодя, звеня кольчугами, склонились к земле вс
е полторы сотни лакнийских дружинников.
Ц Император? Ц тревожно спросил с колен Тремьер.
И тогда старик выронил крест, который стискивал обеими руками на груди, и
заплакал.
Это был епископ Симон.
Аллея развернулась неширокой площадкой, в центре которой возвышалась к
рытая эстрада, похожая на невероятно большую раскрытую раковину. Должно
быть, в прежние времена здесь помещались музыканты императорского орке
стра.
Янас задержался у эстрады Ц в глубине темной раковины ему послышался шо
рох. Минуту он простоял недвижно, напряженный, изо всех сил сдерживая рву
щееся из груди дыхание. Потом расслабленно выдохнул:
Ц Пошли. Ц И зашагал, огибая эстраду, к продолжению аллеи, туда, где возде
вали к ночному небу черные корявые пальцы-ветви голые деревья.
Ц Ноябрь месяц, Ц слышал он за спиной негромкий разговор лакнийцев, Ц
у нас по эту пору давно снег лежит…
Ц Да и здесь, что ж ты думаешь, зимы, что ли, не бывает?
Ц Откуда мне…
Ц А я вот два года в Императорских полках отходил. Пелипа бил и под Бейно
м, и близ Халии. Я знаю. И тут снег, что ж ты думаешь. Не столько, сколько у нас,
но тоже. А сейчас Ц нету. Холодно, бей его колотушкой, а снега нету. Только т
уман этот чертов по ночам. Разве так должно быть? Как ночь, так туман. Уж вто
рой месяц…
Ц А я слыхал, это и не туман вовсе. Это вроде как живое что-то. Днем спит, а н
очью просыпается.
Ц Неужто?..
Ц Что ж ты думаешь? Так оно и есть, бей его колотушкой. Пущай и здесь откуша
ют того, что мы глубокой ложкой хлебнули.
Ц Тихо! Ц шикнул на ратников Топорик.
Разговоры смолкли немедленно. Янас развернулся и, осторожно ступая, поше
л обратно, к раковине эстрады. На полпути оглянулся и подал знак лакнийца
м Ц мол, обходите другой стороной.
Трижды тихонько свистнула сталь вылетающих из ножен мечей. Один из ратни
ков Ц тот, который рассказывал, как два года бил мятежного графа, Ц поше
л вслед за мальчиком, двое других Ц туда, куда им было указано.
Янас вскочил на возвышение эстрады, сразу опустился на одно колено и выт
ащил из-за пояса топорик. Чуть отвел руку, готовясь к броску. И, не оборачив
аясь, махнул безоружной рукой.
Трое лакнийцев одновременно нырнули в глубину раковины. Кольчуги мельк
нули большими стальными рыбами и исчезли во тьме. Но только на мгновение.
Янас не успел еще войти в то судорожно-нетерпеливое состояние, которое о
хватывает человека за секунду до смертельного боя, как наружу Ц в гущу т
умана под эстрадуЦ вылетел чернобородый мужичок в драной кожаной курт
ке. За ним, тяжело дыша от отпустившего напряжения, вышагнули лакнийцы. Од
ин из них меч уж заложил за спину, а в руках держал большой мешок, перешиты
й из старого одеяла, наполненный чем-то наполовину.
Ц И сюда добрались… Ц крякнул он, бросая мешок к ногам поднявшегося Топ
орика, а сам спрыгивая к мужичку.
Ц Чего шныряешь?! Ц зарычал он, хватая того за горло. Ц Мало тебе в город
е добра осталось? А? С золоченой посуды жрать хочешь? В императорских подш
танниках коров пасти?!
Ц Господа стражники… Ц заскулил, суча ногами, мужичок. Ц Помилуйте нер
азумного! Сказывали Ц никого нету тута… Я ж не для себя ж! Думал, вот пройд
ет эта погань стороной, вернутся опять прежние времена, а я тут как тут Ц
государю Императору его добро сберегший… Токмо за-ради этого, за малую б
лагодарность монаршей особы, даже не для пропитания детей своих…
Ц Ну, зачастил… Ц уже беззлобно буркнул ратник, ловко скручивая мароде
ру руки за спиной снятой с плеча веревкой. Ц Об Императоре он заботится,
навозник…
Ц Только за-ради милости государя! Вот вернется государь, а я ему в ножки
Ц такой-то и такой-то, что мог, то сберег… Ай, господа стражники, больно ве
дь!
Янас заложил топорик обратно за пояс.
Ц Какие мы тебе стражники… Ц пробормотал кто-то из лакнийцев. Ц Тех ст
ражников теперь с фонарями поискать. Как и твоего Императора…
Мужичок заткнулся на полуслове, с ужасом оглядывая вооруженных людей.
Ц Теперча, Ц громко проговорил стягивавший узел ратник, Ц у нас Импер
атор другой. Хороший у нас теперча Император. Который не сбежит незнамо к
уда, бросив и Империю, и подданных… Волоките его, ребята, во дворец!
Ц Ой, господа страж… Ой, добрые господа, не казните неразумного! Ц запри
читал с новой силой мужичок. Ц Ведь дети малые… Ведь токмо за-ради…
Ц Захлопнись, Ц добродушно посоветовали ему, потрепав латной рукавиц
ей по шее, Ц а то сами захлопнем…
Да, то было ошеломляющей новостью.
Ц Погибли, совсем погибли… Ц бормотал Симон. С неестественным проворс
твом он, пыхтя и фыркая, ковылял впереди Тремьера, Матея и Топорика вверх п
о крутой лестнице Золотой башни. Ц В ночь на седьмой день того месяца вдр
уг опустился на дворец густой туман… Тянулись из тумана сотни рук, а на ка
ждой руке, где полагается ладони быть, голова без глаз, но с разверстой пас
тью, где языки горят зеленым пламенем, а от головы еще руки, длинные как зм
еи, а на каждой руке голова без глаз и с пастью… И все пасти свистят разом, п
ереливаются оглушительным свистом…
Ц В ночь на седьмой день прошлого месяца, Ц мгновенно подсчитал Тремье
р, оглянувшись на Матея и Янаса, Ц как раз тот день, когда сдох ублюдок Бар
лад…
Ц Когда Ключ оказался у Пелипа, Ц отозвался отец Матей.
Ц Когда вспыхнул и сгорел дотла родовой замок Крудов, Ц закончил Янас.
Епископ споткнулся.
Ц Ключ… Ц прошептал он. Ц То, что вы сказали, Ц это правда?
Ц Истинная, Ц спокойно подтвердил Тремьер.
Епископ опустился на ступеньку. Он вдруг всхлипнул, и живот его затрясся
на монументальных коленях.
Ц Тогда Ц конец… Я чувствовал… Я… ждал этого… Когда дьявольский туман
вполз во дворец, начался хаос. Зеленое пламя и серый дым затянули коридор
ы. Стража рубила оскаленные пасти вслепую Ц и убивала друг друга. Я сам ви
дел, как капитан Летучего полка бросился к императорским покоям, а дымна
я струя, выросшая в руку со множеством пальцев, схватила его и швырнула о с
тену. Там и теперь еще видны следы от нескольких выпавших камней. Я видел,
как генерала Гальбара зарубили его же воины, ослепленные дьявольским на
важдением, и сами погибли под мечами друг друга. Я видел, как Летучих прокл
ятый туман рвал на куски, как пасти, полыхая нечистым пламенем, отхватыва
ли им головы, как мечи, стрелы и пули пролетали сквозь призрачное тело чуд
овища, не причиняя ему никакого вреда. А утром, когда бойня закончилась, во
дворце были только трупы. Изуродованные, разорванные, изгрызенные трупы
. И в покоях Императора… И в покоях Императрицы… и внизу, в казармах дворцо
вых стражников… И в казармах Летучих… Ничего не осталось живого. Кто выж
ил, те сбежали и вряд ли когда-нибудь вернутся…
Ц Император? Ц спросил снова Тремьер.
Симон опустил голову, распластав двойной подбородок по обнаженной в про
рехе сутаны потной груди.
Ц Его не было среди живых. Вряд ли ему удалось бежать. Скорее всего, он… Тр
упы в его покоях оказались столь изорванными, что мы не смогли узнать пог
ибших. Императора больше нет.
Ц А как вы, ваше святейшество, остались в живых?
Ц Мы с братьями спустились в часовню. Часовню Герлемона Святоборца. И мо
лились, молились… Чудовище не смело проникнуть в часовню. Святой Герлемо
н берег нас. Спаслись только мы одни. А на следующую ночь туман вернулся. О
н распространяется все дальше и дальше, в город и еще дальше Ц за городск
ие стены. Жители города бегут в ужасе… Все бегут. Только мародеры… Мы голо
даем… Даже птиц нет в округе… Собаки… Крысы… Туман…
Старик уже начал заговариваться. Подоспевшие монахи молча подняли его г
рузное тело и поволокли наверх. Там, в коридорах и комнатах Золотой башни,
где некогда были покои государя Императора и государыни Императрицы, ст
онала сквозняками из выбитых окон угрюмая пустота. Янас ожидал увидеть о
станки защитников дворца, но трупов не было. Сохранились только давно за
сохшие следы кровавых подтеков Ц у дверей спальни Императора ломкая че
рная корочка сплошь покрывала и пол, и стены Ц да еще устойчивый приторн
ый запах разложения. Епископа внесли в комнату, где когда-то помещалась л
ичная охрана государя, уложили на втащенный следом топчан. Тремьер, отец
Матей и Топорик сели у топчана на стульях, принесенных безмолвными черны
ми братьями, вокруг столика, где для них приготовили воду и хлеб. Проделав
все необходимое, монахи удалились в коридор. И из коридора ни разу не доне
слось ни звука.
Матей молча смотрел на еду и питье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Когда снова открыл глаза, увидел, что Катлина движется к нему Ц очень мед
ленно и ровно, будто плывет по воздуху, а не переступает ногами по полу. Ка
пюшон надвинут глубоко на лицо, а руки, спрятанные в рукавах, сложены на гр
уди.
Нет, не приближается. Колеблется в сумраке комнаты, будто призрак. И тает.
Ц Катлина… Ц негромко позвал Николас, когда ее фигура исчезла, оставив
после себя клок белесой пустоты, неотвратимо заполняющийся комнатной п
олумглой.
Ц Мы недовольны, Ц проговорил кто-то за его спиной. Голос был не ее, не Ка
тлины, а мужской, скрипучий и приглушенный.
Ц Катлина!
Фигура возникла в проеме открытого окна, там, где еще недавно стоял Пелип.
Капюшон пропыленной монашеской сутаны пополз вверх, открыв белое лицо г
лубокого старика. Среди морщин на лбу чернела пробоина от пули, из нее до с
амой переносице тянулась темная застывшая струйка.
Ц Нас обманули, Ц донеслось снова из разжавшихся синих губ.
Ц Кто ты? Ц попятился Николас.
Ц Лаблак струсил, Ц словно не слыша его, говорил старик. Ц Лаблак сбежа
л.
Ц Где она?
Непрозрачные, цвета молока глаза остановились на лице Николаса.
Ц Мы же говорили тебе Ц она будет ждать тебя в Потемье. Мы всегда говори
м правду. Мы всегда выполняем то, что обещали. Катлина не была крещена Ц н
и при рождении, ни позже, ты не знал этого? А о том, что некрещеные души забир
ает Потемье, ты тоже не знал? Пока она останется с нами… Но когда Врата буд
ут открыты… Не говори нам, что ты не хочешь встретиться с ней снова… Мы щед
ры, не правда ли?
Ц Но не бескорыстны… Так, Повелитель? Ц Николас, кажется, сумел овладет
ь собой и говорил теперь спокойно Ц конечно, настолько, насколько это бы
ло возможно.
Ц Нам нельзя быть бескорыстными. Никому нельзя.
Ц Я хочу вернуться. Вернуться к ней… И вернуться домой. В Потемье. А чего х
очешь ты?
Ц Лаблак обманул нас, Ц бесстрастно звучал голос из-под капюшона. Ц Мы
хотим того же, чего и ты. Мы хотим, чтобы ты вернулся домой.
Ц Ты хочешь, чтоб я открыл Врата! Я нужен тебе. Это так, Повелитель? Мне нуж
на душа Катлины. И жизнь мальчика. Ты понимаешь, о чем я говорю…
Ц Нет. Ты получишь только женщину. Маленький паршивец обманул нас. Он укр
ал у нас твою смерть, и теперь она у него. Бойся его.
Ц Мне ни к чему его бояться. Оставь его в покое. Дай ему жить, как он жил до с
их пор.
Ц Он уже не сможет жить так, как жил раньше. Твоя смерть в его руках, а его с
мерть Ц в твоих. Вы еще встретитесь с ним Ц и тогда постарайся сделать пр
авильный выбор. Здесь мы ничего не можем сделать.
Ц Что это значит?!
Лицо старика под темным капюшоном зарябило, будто водная гладь от удара.
На мгновение Николасу показалось, что перед ним промелькнули тысячи лиц
. Он сморгнул Ц и не смог удержаться от крика. Снова на него смотрела Катл
ина, только глаза ее были Ц не ее, а прежние Ц мутные, сплошь молочного цв
ета, без зрачков.
Ц Мы ждем тебя… Ц умоляюще выговорила она. Ц Ты придешь к нам, Нико? Ты п
ридешь к нам? Скажи нам, ты придешь? Обещай нам, и мы будем ждать тебя…
Ц Да! Ц снова срываясь, закричал Николас. Ц Да! Да!
Каменный пол вышибло из-под его ног. Комнатные сумерки завихрило, сгущая
в полный мрак. Николаса швырнуло куда-то вверх, потом вниз… Потом он оказа
лся посреди частых стеблей ломкой травы, ощутил запах пыли, ночной росы и
тепло нагретой за долгий день земли.
Замок высился перед ним на фоне синего неба шагах в ста. Николас сел, проти
рая глаза. Опустил руки и наткнулся на какой-то предмет рядом с собой.
Ключ.
Ключ в кожаном мешке.
В небе громыхнул громовой раскат. У ног Николаса ворохнулось что-то живо
е и быстрое. Он вздрогнул, но шорох уже удалялся.
Ц Крыса, Ц углядел Николас. Ц Степная серая крыса… Много крыс…
Трава у замка стала серой. И она, кажется… Николас поднялся и с удивлением
понял, что у него еще достаточно сил, чтобы стоять на ногах. Да, трава вокру
г замка шевелилась. Сонмы крыс суетились там. Топот множества маленьких
лапок и хруст челюстей звучал отголоском грома.
Николас отупело смотрел, как первые язычки пламени замерцали в окнах баш
ен. Как взметнувшийся над крепостной стеной оранжевый язык лизнул небо,
сильно потемневшее от столба дыма.
Замок пылал. Метались между раскалившимся камнем вопли боли и ужаса. Кры
сы с визгом разбегались прочь. Шмыгали между ног Николаса, исчезали в ноч
ной темноте. Меньше чем за минуту не осталось ни одной, но свою работу они
выполнили. Трава вокруг замка была выстрижена ровными, изредка пересека
ющимися полосами. Когда замок превратился в огромный горящий факел, свет
которого разметал тьму в клочья, Николас увидел, что полосы четко склады
ваются в пятиугольную звезду, тесно стискивающую замок со всех сторон.
Николас опустился на землю. Лег, глядя в небо, расцвеченное огненными всп
олохами. Он старался не думать о том обещании, которое дал Катлине.
Катлине?.. Катлине или Ему, Повелителю?..
Повелитель… Из замка, охваченного пламенем, криков больше не было слышно
. Зато даже сюда долетал отвратительно-приторный смрад заживо сгоревшей
плоти.
Какую чудовищную тварь из какого ужасного мира он вызвал сюда, в мир люде
й?
Часть четвертая
КЛЮЧНИК
(продолжение)
ГЛАВА 1
Вместе с вечерними сумерками на опустевший Герлемон вновь спустился пл
отный белесый туман. Он стлался по земле сплошным молочным потоком, туск
ло поблескивая на извивах едва заметными льдистыми иголочками. Наутро с
тены пустых башен Императорского дворца будут покрыты, как жирной копот
ью, серым липким налетом, который исчезнет под солнечными лучами уже к по
лудню. Но это будет утром.
А пока торчат из молочного клубящегося моря безмолвные башни; темные, мш
истые понизу стены, будто гигантские корабли, навек вросли в землю; флюге
ра на тонких шпилях недвижны, только изредка Ц в полном безветрии Ц как
ой-нибудь из них, свистя железом, вдруг закрутится юлой и, замедляясь, зас
крипит пронзительно, будто отчаясь найти верное направление. И останови
тся.
Янас, чутко прислушиваясь, замер посреди аллеи. Правая рука привычно лег
ла на ясеневую рукоять топорика. Трое рейтаров, сопровождавших мальчика
, затаили дыхание. Несколько минут было очень тихо.
Ц Пошли, Ц негромко проговорил Янас.
Они двинулись дальше по аллее. Меж кустарника, выстриженного в виде боль
ших шаров. Сейчас, почерневшие и голые, кусты были похожи на громадных мер
твых ежей. На ходу Янас тронул пальцем черную веточку. Она сломалась легк
о и хрустнула так громко, что все четверо поневоле вздрогнули и оглянули
сь. А стука их сапог по мраморному камню аллеи слышно не было Ц белесый ту
ман глушил в себе всякий звук.
Настоящим лабиринтом был дворцовый парк. Совсем недавно здесь гремела м
узыка, на стройных тополях светили бумажные фонарики, на открытых эстрад
ах танцевали придворные, по аллеям, стуча деревянными башмаками, сновала
челядь. А окна дворца горели разноцветными огнями, а на шпилях Золотой, Се
ребряной и Бронзовой башен развевались государственные флаги, и флаги с
фамильным гербом Императора, и флаги с гербом Герлемона, а по стенам шага
ли стражники с алебардами на плечах, и ветер трепал золотые плюмажи на их
шлемах, и каждый час Ц и днем, и ночью Ц канонир на сторожевой башне пали
л из пушки.
Таким Императорский дворец Топорик никогда не видел. Он застал его пусты
м и безмолвным. Как и сам Герлемон. Но по улицам города, заваленным ломаной
мебелью, узлами, разнообразной нехитрой утварью поспешно бежавших горо
жан Ц и еще голыми трупами, Ц бродили мародеры, а во дворце не было никог
о.
Кроме десятка монахов и жирного перепуганного старика в лохмотьях когд
а-то богато изукрашенной одежды. Они стояли в открытых дворцовых ворота
х Ц кучка оборванных, голодных людей, неумело держащих в руках оружие.
«Мародеры», Ц подумал тогда Янас, но Тремьер и отец Матей при виде старик
а преклонили колени. Чуть погодя, звеня кольчугами, склонились к земле вс
е полторы сотни лакнийских дружинников.
Ц Император? Ц тревожно спросил с колен Тремьер.
И тогда старик выронил крест, который стискивал обеими руками на груди, и
заплакал.
Это был епископ Симон.
Аллея развернулась неширокой площадкой, в центре которой возвышалась к
рытая эстрада, похожая на невероятно большую раскрытую раковину. Должно
быть, в прежние времена здесь помещались музыканты императорского орке
стра.
Янас задержался у эстрады Ц в глубине темной раковины ему послышался шо
рох. Минуту он простоял недвижно, напряженный, изо всех сил сдерживая рву
щееся из груди дыхание. Потом расслабленно выдохнул:
Ц Пошли. Ц И зашагал, огибая эстраду, к продолжению аллеи, туда, где возде
вали к ночному небу черные корявые пальцы-ветви голые деревья.
Ц Ноябрь месяц, Ц слышал он за спиной негромкий разговор лакнийцев, Ц
у нас по эту пору давно снег лежит…
Ц Да и здесь, что ж ты думаешь, зимы, что ли, не бывает?
Ц Откуда мне…
Ц А я вот два года в Императорских полках отходил. Пелипа бил и под Бейно
м, и близ Халии. Я знаю. И тут снег, что ж ты думаешь. Не столько, сколько у нас,
но тоже. А сейчас Ц нету. Холодно, бей его колотушкой, а снега нету. Только т
уман этот чертов по ночам. Разве так должно быть? Как ночь, так туман. Уж вто
рой месяц…
Ц А я слыхал, это и не туман вовсе. Это вроде как живое что-то. Днем спит, а н
очью просыпается.
Ц Неужто?..
Ц Что ж ты думаешь? Так оно и есть, бей его колотушкой. Пущай и здесь откуша
ют того, что мы глубокой ложкой хлебнули.
Ц Тихо! Ц шикнул на ратников Топорик.
Разговоры смолкли немедленно. Янас развернулся и, осторожно ступая, поше
л обратно, к раковине эстрады. На полпути оглянулся и подал знак лакнийца
м Ц мол, обходите другой стороной.
Трижды тихонько свистнула сталь вылетающих из ножен мечей. Один из ратни
ков Ц тот, который рассказывал, как два года бил мятежного графа, Ц поше
л вслед за мальчиком, двое других Ц туда, куда им было указано.
Янас вскочил на возвышение эстрады, сразу опустился на одно колено и выт
ащил из-за пояса топорик. Чуть отвел руку, готовясь к броску. И, не оборачив
аясь, махнул безоружной рукой.
Трое лакнийцев одновременно нырнули в глубину раковины. Кольчуги мельк
нули большими стальными рыбами и исчезли во тьме. Но только на мгновение.
Янас не успел еще войти в то судорожно-нетерпеливое состояние, которое о
хватывает человека за секунду до смертельного боя, как наружу Ц в гущу т
умана под эстрадуЦ вылетел чернобородый мужичок в драной кожаной курт
ке. За ним, тяжело дыша от отпустившего напряжения, вышагнули лакнийцы. Од
ин из них меч уж заложил за спину, а в руках держал большой мешок, перешиты
й из старого одеяла, наполненный чем-то наполовину.
Ц И сюда добрались… Ц крякнул он, бросая мешок к ногам поднявшегося Топ
орика, а сам спрыгивая к мужичку.
Ц Чего шныряешь?! Ц зарычал он, хватая того за горло. Ц Мало тебе в город
е добра осталось? А? С золоченой посуды жрать хочешь? В императорских подш
танниках коров пасти?!
Ц Господа стражники… Ц заскулил, суча ногами, мужичок. Ц Помилуйте нер
азумного! Сказывали Ц никого нету тута… Я ж не для себя ж! Думал, вот пройд
ет эта погань стороной, вернутся опять прежние времена, а я тут как тут Ц
государю Императору его добро сберегший… Токмо за-ради этого, за малую б
лагодарность монаршей особы, даже не для пропитания детей своих…
Ц Ну, зачастил… Ц уже беззлобно буркнул ратник, ловко скручивая мароде
ру руки за спиной снятой с плеча веревкой. Ц Об Императоре он заботится,
навозник…
Ц Только за-ради милости государя! Вот вернется государь, а я ему в ножки
Ц такой-то и такой-то, что мог, то сберег… Ай, господа стражники, больно ве
дь!
Янас заложил топорик обратно за пояс.
Ц Какие мы тебе стражники… Ц пробормотал кто-то из лакнийцев. Ц Тех ст
ражников теперь с фонарями поискать. Как и твоего Императора…
Мужичок заткнулся на полуслове, с ужасом оглядывая вооруженных людей.
Ц Теперча, Ц громко проговорил стягивавший узел ратник, Ц у нас Импер
атор другой. Хороший у нас теперча Император. Который не сбежит незнамо к
уда, бросив и Империю, и подданных… Волоките его, ребята, во дворец!
Ц Ой, господа страж… Ой, добрые господа, не казните неразумного! Ц запри
читал с новой силой мужичок. Ц Ведь дети малые… Ведь токмо за-ради…
Ц Захлопнись, Ц добродушно посоветовали ему, потрепав латной рукавиц
ей по шее, Ц а то сами захлопнем…
Да, то было ошеломляющей новостью.
Ц Погибли, совсем погибли… Ц бормотал Симон. С неестественным проворс
твом он, пыхтя и фыркая, ковылял впереди Тремьера, Матея и Топорика вверх п
о крутой лестнице Золотой башни. Ц В ночь на седьмой день того месяца вдр
уг опустился на дворец густой туман… Тянулись из тумана сотни рук, а на ка
ждой руке, где полагается ладони быть, голова без глаз, но с разверстой пас
тью, где языки горят зеленым пламенем, а от головы еще руки, длинные как зм
еи, а на каждой руке голова без глаз и с пастью… И все пасти свистят разом, п
ереливаются оглушительным свистом…
Ц В ночь на седьмой день прошлого месяца, Ц мгновенно подсчитал Тремье
р, оглянувшись на Матея и Янаса, Ц как раз тот день, когда сдох ублюдок Бар
лад…
Ц Когда Ключ оказался у Пелипа, Ц отозвался отец Матей.
Ц Когда вспыхнул и сгорел дотла родовой замок Крудов, Ц закончил Янас.
Епископ споткнулся.
Ц Ключ… Ц прошептал он. Ц То, что вы сказали, Ц это правда?
Ц Истинная, Ц спокойно подтвердил Тремьер.
Епископ опустился на ступеньку. Он вдруг всхлипнул, и живот его затрясся
на монументальных коленях.
Ц Тогда Ц конец… Я чувствовал… Я… ждал этого… Когда дьявольский туман
вполз во дворец, начался хаос. Зеленое пламя и серый дым затянули коридор
ы. Стража рубила оскаленные пасти вслепую Ц и убивала друг друга. Я сам ви
дел, как капитан Летучего полка бросился к императорским покоям, а дымна
я струя, выросшая в руку со множеством пальцев, схватила его и швырнула о с
тену. Там и теперь еще видны следы от нескольких выпавших камней. Я видел,
как генерала Гальбара зарубили его же воины, ослепленные дьявольским на
важдением, и сами погибли под мечами друг друга. Я видел, как Летучих прокл
ятый туман рвал на куски, как пасти, полыхая нечистым пламенем, отхватыва
ли им головы, как мечи, стрелы и пули пролетали сквозь призрачное тело чуд
овища, не причиняя ему никакого вреда. А утром, когда бойня закончилась, во
дворце были только трупы. Изуродованные, разорванные, изгрызенные трупы
. И в покоях Императора… И в покоях Императрицы… и внизу, в казармах дворцо
вых стражников… И в казармах Летучих… Ничего не осталось живого. Кто выж
ил, те сбежали и вряд ли когда-нибудь вернутся…
Ц Император? Ц спросил снова Тремьер.
Симон опустил голову, распластав двойной подбородок по обнаженной в про
рехе сутаны потной груди.
Ц Его не было среди живых. Вряд ли ему удалось бежать. Скорее всего, он… Тр
упы в его покоях оказались столь изорванными, что мы не смогли узнать пог
ибших. Императора больше нет.
Ц А как вы, ваше святейшество, остались в живых?
Ц Мы с братьями спустились в часовню. Часовню Герлемона Святоборца. И мо
лились, молились… Чудовище не смело проникнуть в часовню. Святой Герлемо
н берег нас. Спаслись только мы одни. А на следующую ночь туман вернулся. О
н распространяется все дальше и дальше, в город и еще дальше Ц за городск
ие стены. Жители города бегут в ужасе… Все бегут. Только мародеры… Мы голо
даем… Даже птиц нет в округе… Собаки… Крысы… Туман…
Старик уже начал заговариваться. Подоспевшие монахи молча подняли его г
рузное тело и поволокли наверх. Там, в коридорах и комнатах Золотой башни,
где некогда были покои государя Императора и государыни Императрицы, ст
онала сквозняками из выбитых окон угрюмая пустота. Янас ожидал увидеть о
станки защитников дворца, но трупов не было. Сохранились только давно за
сохшие следы кровавых подтеков Ц у дверей спальни Императора ломкая че
рная корочка сплошь покрывала и пол, и стены Ц да еще устойчивый приторн
ый запах разложения. Епископа внесли в комнату, где когда-то помещалась л
ичная охрана государя, уложили на втащенный следом топчан. Тремьер, отец
Матей и Топорик сели у топчана на стульях, принесенных безмолвными черны
ми братьями, вокруг столика, где для них приготовили воду и хлеб. Проделав
все необходимое, монахи удалились в коридор. И из коридора ни разу не доне
слось ни звука.
Матей молча смотрел на еду и питье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34