Александр вернулся домой с ужасным шрамом Ц след гусеничного трактора,
Ц как будто его вспарывали садовыми ножницами.
Ему было тогда всего десять лет.
И у него вырезали половину его самого.

44

Королева ест совсем мало. По ее собственным словам, Королева следит за св
оей худобой, как за японским бонсаи в горшочке. Крохотные кусочки, которы
е она пропихивает за свои огромные щеки, должны только поддерживать в не
й жизнь. Ничего больше. Если Королева пропустит лишнюю, по ее понятиям, лож
ку, она, не раздумывая, отправляется в туалет: два пальца в рот Ц и все в нор
ме. Жюли готовит очень вкусно. Жюли чувствует, что это она виновата в том, ч
то ее гостье захотелось добавки. Она обещает себе исправиться. Никакого
десерта завтра на ужин. Однако и без всякого десерта, меняя на следующий д
ень повязку Кремеру, Жюли слышит, как Королева заботится о своем карлико
вом деревце. Рана Кремера зарубцевалась. Два отсутствующих пальца напом
инают обрубленные ветки. Вокруг затянувшейся раны появляются наросты с
вежих кожных покровов. Как мелкая зеленая поросль на старом пне. Только р
ука Кремера и выдает его солидный возраст. В остальном же он Ц никчемный
юнец.
Ц Я думаю, хватит антибиотиков, Ц говорит Жюли.
Королева осторожно спускается по лестнице, цепляясь своей несоразмерн
о пухлой рукой за деревянные перила.
Ц Кстати, Ц замечает она, Ц Жереми Малоссен, брат вашего Бенжамена, реш
ил спалить склады издательства.
Она садится:
Ц Я не отказалась бы от липового чая.
Жюли готовит настой.
Ц Хотите знать, что такое издательский дом, Кремер, как там все устроено?
В моем, по крайней мере... Ведь, в конечном счете, я ваш издатель...
Они поднимаются рано. Когда погода хорошая, они идут на прогулку. Они не оп
асаются случайных встреч: кого встретишь в эту пору в Веркоре. Королева в
ышагивает впереди под руку с Кремером. Жюли идет следом, пряча тяжелый ре
вольвер под отцовским плащом. Над Лоссанской долиной занимается день.
Ц Почему же вы сразу не сбежали, Александр?
Ц Я хотел спокойно написать свою исповедь.
Ц Тогда почему вы сбежали потом?
Ц Они прислали кое-кого убить меня.


***

Пианиста. Пианист снискал всеобщие симпатии Шампрона. Он давал концерты
. Он играл без нот, весело напевая себе под нос, совсем как Гленн Гульд. Закл
юченным это нравилось. Но Кремер решил держаться подальше от вновь прибы
вших. В ту ночь, когда пианист попытался задушить его, Кремер загнал ему в
глотку добрых двадцать сантиметров отличной стали. Затем благополучно
бежал, прихватив все деньги, сколько было, и уже написанные страницы свое
й исповеди от третьего лица.
Не так уж сложно было сбежать из тюрьмы, которую еще ни один заключенный н
е захотел покинуть по собственной воле.
А вот жить за ее пределами оказалось сложно, и даже очень.
Города растут, как полипы. За шестнадцать лет Париж превратился совершен
но в иной город. Одежда, машины, здания изменили свою форму. В воздухе стоя
л совсем другой шум. Билеты на метро остались те же, но их нужно было пропу
скать через какие-то устройства, секрет которых был Кремеру неизвестен.
Авиакомпании, бюро путешествий предлагали по низким ценам межконтинен
тальные перелеты, но взгляд обывателя скользил мимо, уже не поднимаясь д
о их уровня. Кремер стал обдумывать историю молодого рекламного агента,
которого посетила счастливая мысль оставить стены конкурентам и занят
ь пространство под ногами, все пространство: набережные, тротуары, посад
очные полосы, расписанные рекламой, мечта под ногами во всем мире. Он возь
мется за этот сюжет после того, как закончит с теперешней своей историей.
Часть этой истории была написана на стенах Парижа. В отличие от остальны
х, он поднимал глаза и смотрел на плакаты. Большинство из них расхваливал
и достоинства товаров, которым он, Кремер, даже не знал применения. Но неко
торые говорили о нем. Ж. Л. В. ИЛИ ЛИБЕРАЛЬНЫЙ РЕАЛИЗМ Ц ЧЕЛОВЕК, УВЕРЕННОС
ТЬ, ТВОРЕНИЕ! 225 МИЛЛИОНОВ ЭКЗЕМПЛЯРОВ ПРОДАНО. И чье-то лицо, по идее Ц его
собственное. Значит, Сент-Ивер был лишь посредником... Плакатов вокруг ста
новилось все больше. Париж говорил теперь только об этом. Нет, Кремер был н
е один в этом городе. Его двойник подмигивал ему на каждом углу. На него оп
ять нашло то почти веселое оцепенение, которое вызвала у него подаренная
Кларой книга. Он должен был бы взорваться от бешенства, превратиться тут
же в дикого зверя, жаждущего мести. Но это пришло после. Его первым чувство
м было любопытство. Эта история его заинтересовала. Он стал ра
сспрашивать в книжных магазинах. «Как, вы не знаете Ж. Л. В.?» Нескрываемое у
дивление. Откуда он взялся, этот чудак, который даже не знает Ж. Л. В.? Двести
двадцать пять миллионов экземпляров разошлись по всему миру за последн
ие пятнадцать лет! Он хоть представляет себе, что такое двести двадцать п
ять миллионов экземпляров? Ни малейшего представления. Дошло до того, чт
о ему подсчитали цифру дохода, который он мог бы иметь. Сюда же добавили, в
ероятно, слегка преувеличив, суммы, собранные от проката фильмов, снятых
на его сюжеты. Ж. Л. В. один составлял целую империю. Кто был его издателем? К
ак раз в этом и была загвоздка: ни имени, ни лица Ц нет издателя. Как будто к
нижки появлялись сами собой, с потолка. И потом, они могли быть написаны лю
бым из читателей. Было в этом что-то такое, что можно было назвать «мотива
цией покупки». Клиенты часто говорили при этом: «Он здорово пишет. Это как
раз то, что я думаю». Да, тот самый пресловутый прием маркетинга! При всем п
ри том вал продаж начал пробуксовывать, отсюда Ц идея раскрыть тайну зн
аменитого Ж. Л. В. А авторское представление его последнего романа «Власт
елин денег» должно было бы вызвать настоящий бум!
В одном из переходов метро какой-то сорванец залепил жевательной резинк
ой рот Ж. Л. В. Кремер, в полной рассеянности проходя мимо, вдруг остановилс
я как вкопанный. Он вспомнил блеск зуба, который померещился ему тогда, в д
етстве, когда хирурги уносили вынутый из него комок плоти. Кремеру стало
плохо, он прислонился к стене. Когда сердце его перестало учащенно битьс
я, он осторожно отскоблил резинку.
Он вглядывался в это лицо. Он часами высиживал на скамье напротив плакат
а. Круглые щеки, разящий взгляд из-под энергичного изгиба бровей, чувстве
нный, слегка насмешливый рот, волевой подбородок, волосы, гладко зачесан
ные на прямой пробор, который придавал ему некое сходство с Фаустом Ц тв
орцом, продавшимся за мгновение. Потом, в другое время дня, при другом осве
щении, Кремер как будто замечал безобидную веселость в глубине этих глаз
, которые никак не хотели его отпускать. Он больше не шарахался от плакато
в. Он предвидел их внезапное появление. Это превратилось в своеобразную
игру между ним и его двойником. «Так я и знал», Ц удовлетворенно шептал о
н, обнаружив очередной плакат за массивом высотного здания на улице Пепи
ньер. «Здорово придумано!» Ц признавал он, глядя вслед удаляющемуся авт
обусу с улыбающимся во весь рот двойником. Они вдвоем играли эту комедию.

Вечером, в номере гостиницы Ц он назвался неким Крусмайером, торговцем
из Германии, с трудом объяснявшимся по-французски, Ц он торопливо запис
ывал дневные впечатления, которые когда-нибудь займут свое место в его и
споведи. Прежде чем лечь спать, он перечитывал несколько страниц одного
из своих романов. Книжка из магазина. Глянцевая обложка, название огромн
ыми буквами, вверху инициалы автора: Ж. Л. В. Ц напечатанные про
писным шрифтом, загадочным и убедительным; те же инициалы внизу: ж. л.
в., скромным мелким курсивом, вместо имени издателя: так скульптор ос
тавляет на цоколе своего гениального творения только начальные буквы и
мени. Так он открыл в себе писателя. Он нашел скрытую мощь в читаемых строк
ах. Простая сила, незамысловатая, земная, выдающая книгу за книгой, возвод
ила непробиваемую стену действительности, с которой не поспоришь. На эти
х страницах двести двадцать пять миллионов читателей нашли себя, высказ
анный смысл своей собственной жизни. И тут нечему удивляться: его фамили
я, Кремер, по-немецки значила «лавочник», в то же время он носил
имя великого завоевателя Александра! Александр Кремер! Что еще мог он на
писать, кроме эпопеи о триумфе коммерции? В этом и была соль существовани
я человека нынешнего столетия. Он вдруг спросил себя: как он мог все эти го
ды тюрьмы ни во что не ставить свое творчество? Ответ напрашивался сам со
бой. Это Сент-Ивер не давал ему поверить в себя. Он и все его товарищи по Шам
прону. Его товарищи... он все еще говорил об этом как школьник, за
урядный ученик. Он вернулся к своей исповеди, к тому эпизоду, где речь шла
об убийстве Сент-Ивера. И написал другой вариант. Превращение произошло
в коридоре: Кремер взрослел за несколько метров и уже как Фауст разил Сен
т-Ивера. Фауст сводил счеты с дьяволом.
Он убьет и этого Ж. Л. В., который, украв его творение, опять разбередил страш
ную рану в груди; это уж слишком.
Он больше не смотрел на плакаты.
Он готовился к казни.
Он хотел, чтобы она была публичной.
Он собирался убить этого Ж. Л. В. в день его появления во Дворце спорта в Бер
си. К тому же Ж. Л. В. сам назначал ему встречу посредством этой рекламной ак
ции: повсюду сообщался день, час и место будущего жертвоприношения. Инте
рвью, опубликованное в «Плейбое», утвердило его в принятом решении. Чего
стоила одна глупая спесь заявлений самозванца, хорошо бы ее сбить, чтобы
другим неповадно было.
Револьвер он раздобыл у тестя в оружейной лавке, на улице Реомюр. Он не мог
зайти как обычный покупатель. Но квартира хозяина сообщалась с его мага
зином. Он провернул свое дело в одно из солнечных воскресений, когда весь
Париж разъехался подышать свежим воздухом. Он выбрал «свинлей» двадцат
ь второго калибра с оптическим прицелом и прихватил еще два револьвера н
а случай, если придется отбиваться. Наличные, что он нашел в квартире (мать
Каролины, не доверяя банковским аферам, прятала свои сбережения в посте
льном белье, и Каролина подростком ежедневно таскала оттуда на карманны
е расходы), пришлись как нельзя более кстати: из того, что он прихватил в Ша
мпроне, почти ничего не осталось.
Потом началась подготовка.
Во Дворце спорта он отыскал укромное местечко, откуда было удобно стреля
ть, Ц металлическую лесенку между двумя прожекторами, которые по его ра
счетам должны были ослепить тех, кто попытался бы смотреть в его сторону.

В назначенный вечер он примостился там, лежа между прожекторами и положи
в перед собой карабин. Один «смит-вессон» он заткнул за пояс; второй револ
ьвер, завернутый в полиэтиленовый пакет, зарыл в Люксембургском саду, сп
раведливо полагая, что публичное место гораздо надежнее гостиничного н
омера.
Внизу под ним Дворец спорта постепенно оживал, заполняясь прибывающими
зрителями.
Тогда он и увидел в первый раз эту красивую женщину.

45

Его как током ударило, когда в поле его зрения, в центре оптического прице
ла оказалась эта красивая женщина. Он видел, что она была красива и что ее
окружали мужчины. Вместе с тем ни один из них не осмеливался нарушить гра
ницы невидимого круга, возведенные их собственным восхищением. Он вспом
нил знакомый ему парадокс красоты: безраздельная власть над империей, ог
ороженной решеткой влечения, которое невозможно ни удовлетворить, ни пр
еодолеть. Он сам еще в детстве испытал подобное. Он был слишком красив, что
бы кто-то осмелился подружиться с ним. Очень красивые люди Ц это особая р
аса. К этой расе как раз и принадлежала наша красавица. Он столько раз опис
ывал ее в своих романах! И вот она здесь, сейчас, стоит, окруженная мужчина
ми, в центре его оптического прицела!
Когда он снял Ж. Л. В. и эту красивую женщину стало рвать прямо на толпу, он в
оспринял эту реакцию как самое искреннее заявление о своей любви. Она ду
мала, что он мертв. Великолепное зрелище, когда она своими вулканическим
и извержениями отдавала ему последние почести. Она не знала, что на сцене
был совсем не тот, по ком она скорбела, а его ничтожная карикатура. Она дум
ала, что потеряла своего любимого автора, в то время как ее автор на самом
деле только что открыл ее для себя!
Эти фразы он записал, слово в слово, тем же вечером в свою тетрадь.
Он подождал, пока Дворец спорта опустеет, и вышел вслед за своей красавиц
ей. Он сел в тот же вагон метро. Он шел за ней до самого дома, узнал, где она жи
вет, этаж, дверь квартиры. Он съехал из гостиницы и снял комнату рядом с ее
окнами. Всю ту ночь он писал, как, впрочем, делал всегда. Он описывал пианис
та, его смерть. Он, его персонаж, прекрасно знал, на что идет.
Он собирался возвестить всем о своем существовании, найти изд
ателя, заставить его сознаться во всем и наконец вернуть себе свои права.
Только тогда он предстанет перед ней. То же собирался сделать
и сам Кремер.
Но прежде чем отправиться на охоту, он хотел еще раз взглянуть на нее. Он у
знал ее, несмотря на парик. Он узнал ее манеру держаться: необыкновенная р
ешительность. Он был не в силах ее оставить. К тому же он хотел узнать, заче
м ей понадобился этот парик и куда приведет ее эта решимость. Он наблюдал,
как она берет напрокат машины, проводил ее до дверей каждой из снятых ею к
омнат, познакомился с ее коллекцией париков. Сам он сидел за рулем своего
маленького «рено», взятого на имя Крусмайера. Он присутствовал при расст
ановке машин вокруг частного особняка на улице Помп. Треугольник, в цент
ре которого Ц мишень. Она переходила от одной машины к другой, меняя внеш
ность и получив, таким образом, возможность постоянно сторожить вход в о
собняк. Она оставила ключи в машине, естественно, чтобы удобнее было скры
ться в случае необходимости. Он не знал, к чему все это. Он понял, когда увид
ел министра Шаботта. Когда увидел, как она воткнула дуло в живот министру
и вскочила вслед за ним в «мерседес», в который только что сама же впилила
сь. Все произошло так быстро, что он не успел опомниться, стоя столбом на т
ротуаре. Он бросился к «BMW», которую она оставила на соседнем перекрестке,
и с большим трудом нагнал «мерседес». Тот, к счастью, ехал с сенаторской не
спешностью. Когда она остановилась у Булонского леса, он припарковался н
едалеко от нее, нырнул в подлесок и незаметно приблизился к ним. Это и в са
мом деле был Шаботт, неунывающий глава кабинета, которому так понравилас
ь работа Кремера семнадцать лет назад. С годами он не смягчился, не обрюзг
и был все так же сухопар и подтянут. Так что узнать его было легко. Но откуд
а она его знала? Этот вопрос он задаст министру, если она его не убьет. Нет, н
е убила. Она выпроводила его из машины и оставила там одного в сгустивших
ся сумерках; «мерседес» отъехал. Кремер толкнул Шаботта на землю, в кусты,
носом в грязь, и приставил ему револьвер к затылку.
Ц Второй раз за пять минут, это уж слишком, Ц вяло запротестовал минист
р.
Кремер повернул его лицом к себе.
Ц Это вы, Кремер? И в Берси тоже были вы, надо полагать? Мои поздравления... В
роли убийцы вы гораздо проворнее, чем в роли жертвы.
Ни тени страха.
И карты на стол, моментально.
Да, Шаботт украл у него его произведения, да, он это признает, что ему еще ос
тается. Однако он отчасти руководствовался и благими намерениями: прили
чный процент от получаемых доходов обеспечил возможность существовани
я Шампронской тюрьмы.
Ц Кстати, зря вы убили Сент-Ивера. Он, бедняга, не имел к этому никакого от
ношения, и гроша себе в карман не положил, святой, честное слово. Но мы живе
м в таком мире, где даже святые не должны терять связь с реальностью: либо
это, либо его подопечные будут жить в обычной тюрьме.
Шаботт неправильно истолковал молчание Кремера.
Ц Вас это удивляет, Кремер? Вы что же думали, что Шампронская тюрьма проц
ветает на общественные пожертвования? Или государство раскошелилось, ч
тобы убийцы могли строить из себя художников? Особенно наше.
Кремер спросил у него, кто была эта женщина.
Ц Не имею ни малейшего представления. Она хотела знать, почему я приказа
л убрать этого олуха, который играл вашу роль на сцене. Куда уж дальше? Так,
Кремер, теперь поговорим серьезно. Вот что я вам предлагаю...
Он повернул Шаботта лицом к земле и выстрелил.


***

Ц Чтобы отомстить за Сент-Ивера?
Кремер утвердительно кивнул, он сидел рядом с опечаленной Королевой.
Ц Мой бедный Кремер, причины, которые вы находите для убийства...
Они говорят вполголоса. Длинный желто-бурый уж извивается между стеблей
штокроз, направляясь к блюдцу с молоком, которое Жюли поставила специал
ьно для него под плоским камнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32