.. И потом, в минуты уныния всегда мо
жно было утешать себя мыслью, что самые замечательные библиотеки собира
ются в домах наиболее удачливых поставщиков оружия. Лусса и Малоссен не
раз сражались, каждый со своей пушкой в руках Ц стаканом сиди-брахима уб
ойной силой в 13,5°.
Юный Готье отправлялся в свой последний путь. У его гроба вдруг выросло ч
етыре пары ног. Он плыл вдоль прохода ногами вперед, и головы скорбно опус
кались по мере его приближения. За ним устремлялись безвольные толпы, ка
к будто в руках у него была та самая флейта крысолова. Сначала родственни
ки, потом друзья, все по очереди вливались в процессию и следовали за юным
Готье, который при жизни вовсе не обладал качествами предводителя. Лусса
постарался встать так, чтобы идти впереди Изабель. Он не хотел, чтобы Корр
ансон лишила его драгоценной Изабель. В издательстве «Тальон» ее называ
ли Королевой Забо (Малоссен даже в глаза), но для Луссы, ее негра с Казаманс
а, она всегда была только Изабель, маленькой торговкой прозой, которая с н
езапамятных времен их общего детства представляла себе книгу не иначе, к
ак необходимую прослойку между душой и телом. Как-то июньским днем 54-го, не
которое время спустя после провала Дьенбьенфу (Лусса уже рассказывал эт
у историю Малоссену), Изабель позвала его к себе в кабинет и сказала: «Лусс
а, мы только что потеряли Индокитай; уверена, что не пройдет и двадцати лет
, как китайская диаспора покинет Юго-Восточную Азию и переберется сюда, в
Париж. Поэтому ты срочно выучишь китайский и поможешь мне перевести все,
что есть стоящего в их литературе. И когда они явятся, их книги уже будут з
десь, и все будет в порядке». (И Лусса поднял свой стакан за здравие Бенжам
ена: «Вот почему ты так часто слышишь из моих уст китайскую тарабарщину, д
урачок. Гань бэй ! Твое здоровье!»)
Нет, каким бы близким другом ни был ему Малоссен, он не позволит его (Малос
сена) Жюли разрядить обойму в его (Луссы) Изабель. С того момента, как начал
ась эта бойня, Лусса не притронулся к своей арабской пушке. Таким образом,
завязав крепким узлом все свои рефлексы, он и в самом деле собирался в нуж
ный момент защитить грудью Изабель от этой душегубки... Погибнуть, как он в
сегда об этом мечтал: ради женщины и Ц о счастье! Ц от руки жен
щины!


***

Нападение оказалось неожиданным для всех, кто там находился. Не женщина
Ц само небо обрушилось на них. В тот момент, когда Готье грузили в его пос
леднее такси, Калиньяк почувствовал, как в его плечо вонзилась пуля. Все о
стальные услышали выстрел. Он все время был окружен живой стеной. В него н
е могли стрелять с высоты человеческого роста, его сняли сверху, из каког
о-нибудь слухового окна. Снизу его полностью загораживали эти четырнадц
ать молодцов.
Ц Да пустите вы меня, я хочу видеть, откуда стреляли.
Ц Только шелохнись, получишь у нас.
Прежде чем они успели заслонить его своими телами, вторая пуля ранила ег
о в ногу, пройдя навылет. Полузащитник Ламезон стремительным броском кин
улся к нему, закрывая окровавленное бедро.
Ц Меткая, дрянь!
Калиньяка уложили. Все остальные сами повалились прямо на ступени церкв
и, друг на друга, Лусса Ц на Изабель.
Ц Пятьдесят лет только об этом и мечтал... признайся.
Ц Не шевелись.
Все лежат. Кроме покойника. Предоставленный самому себе, Готье выскользн
ул из фургона. Он отважно возвышался в своем ящике над живыми, но лежачими.

Небо на мгновение стихло.
Это мгновение стало для него роковым.
Двуглавое существо выросло над распростертыми телами. У него было споко
йное лицо Хо Ши Мина, вторая голова принадлежала сердитому ребенку. Ноги
на ширине плеч, он врос в землю, как скала, и, держа в вытянутых руках свой мо
щный «манхурен», равномерно разрядил всю обойму в окно комнаты прислуги
: здание напротив, шестой этаж, третье справа. Взгляд ребенка, висящего у н
его за спиной, как будто наводил его прицел. На младенце были фетровые нау
шники, как у настоящих стрелков в тире, чтобы защитить барабанные перепо
нки от оглушительных выстрелов. Посыпались осколки, рама разлетелась в щ
епки. Тянь стрелял, как батальон мексиканцев, метящих в одну мишень.
Ц Прости, Жюли.
Тянь стрелял, обращаясь к Жюли:
Ц Тебе станет легче.
Тянь знал, что такое остаться вдовцом. Когда-то он потерял свою жену, Жани
ну-Великаншу, и Жервеза, дочь Жанины, которую Тянь носил, как и Верден, в кож
аном конверте, тоже оставила его ради Христа: предательница. В то время Тя
нь хотел бы, чтобы батальон мексиканцев положил конец его страданиям.
Ц Когда умирает любовь, жизнь превращается в бесконечную агонию.
Тянь стрелял в Жюли из милосердия. Один за другим, остальные полицейские
присоединились к нему. Эти были настроены несколько иначе. Тянь бы с удов
ольствием и их всех перестрелял. Но его обойма была пуста.
Здоровенный детина спокойно перебежал улицу. На нем была куртка «пилот»
с меховым воротником. Он вошел в здание. Поднялся по черной лестнице. Снар
ужи (как юный Бонапарт 13 вандемьера 1795 года на ступенях той же церкви
5 сентября 1795 года пе
ред церковью Св. Роха в Париже произошла перестрелка между роялистами и
силами Конвента под предводительством Бонапарта.
) дивизионный комиссар Аннелиз приказал прекратить огонь.


V
ЦЕНА СПАСЕНИЯ

Когда жизнь держится на одном
волоске, цена этого волоска вырастает до сумасшедших размеров!

27

Ц Он это сказал! Я же слышал!
Жереми приставил к горлу доктора Бертольда скальпель.
Ц Перестань, Жереми.
Но на этот раз уговоры Клары не подействовали.
Ц А вот фиг, не перестану. Он сказал, что собирается отключить Бенжамена!

Прижатый к стене доктор Бертольд, похоже, жалел, что произнес это вслух.
Ц Он не сделает этого.
Ц Конечно, если я перережу ему глотку, он этого не сделает!
Ц Жереми, прекрати.
Ц Он сказал: «Отключим его, как только этот умник Марти уедет в свою кома
ндировку в Японию».
Это была чистая правда. Доктор Бертольд ждал, когда уедет доктор Марти, чт
обы отключить дыхательный аппарат Малоссена, старшего брата Жереми. Осн
ования для этого у Бертольда были самые простые: он не любил доктора Март
и.
Ц Жереми, ну я прошу тебя...
Ц Он сказал вот этой и еще тому, толстому.
Легким кивком головы Жереми указал на медсестру Ц она была белее своего
халата Ц и на «того толстого», который был еще белее.
Ц Если вы двинетесь с места, если только вы попробуете предупредить ког
о-нибудь, я пущу ему кровь!
Они были ассистентами Бертольда. Они не двигались с места. Они лишь лихор
адочно искали в уме род занятий, где никому не надо было бы ассистировать.

Ц Жереми...
Клара сделала полшага вперед.
Ц И ты! Не подходи!
Она застыла на месте.
Ц Закрой дверь.
Они остались одни.


***

Знатная была перебранка у Бертольда с Марти по поводу этого несчастного
Малоссена.
Ц Да он же труп, клиническая смерть! Ц орал Бертольд.
Марти стоял на своем:
Ц Я отключу его, когда он станет таким же трупом, как вы, не раньше.
Марти тоже не жаловал Бертольда, но он не делал из этого трагедии.
Ц Черт побери, Марти: необратимые нарушения центральной нервной систем
ы, искусственное дыхание, отсутствие малейших ответных реакций и никако
го намека на электроэнцефалографический сигнал Ц чего вам еще?
«Ничего», Ц думал Марти, и в самом деле добавлять уже нечего: Малоссен бы
л мертв.
Ц Молчания, Бертольд, мне не хватает тишины.
Ц Не надейтесь, что я буду молчать, Марти: занимать больничные койки под
грядки для безжизненных тел, которые поддерживаются только искусствен
ным питанием, вам это так не пройдет, уж я постараюсь!
У Бертольда это было в крови.
Ц Что ж, хоть раз в жизни сообщите кому-нибудь что-то новое.
Бертольд был выдающимся хирургом. Но в качестве преподавателя он никуда
не годился, и студенты бежали от него как от холеры.
Ц Я вас ненавижу, Марти.
Они стояли лицом к лицу. Высокий, трясущийся от бешенства, и маленький, нар
очито спокойный.
Ц А я вас люблю, Бертольд.
У Марти, напротив, всегда было чем пронять даже самые тупые головы. Полные
аудитории, выездные лекции, призывы о помощи, несущиеся со всех концов св
ета. Внимая ему, студенты становились настоящими целителями. У больных п
оявлялась надежда.
Ц Церебральная смерть, Марти!
Дрожащим пальцем Бертольд указывал на дыхательный аппарат, присоедине
нный к Малоссену.
Ц Глубокая кома!
Бертольд тыкал в энцефалограмму. Безукоризненная горизонтальная пряма
я.
Ц Троцкий и Кеннеди и то находились в лучшем положении, чем он!
В глубине души Марти был с ним согласен. И тем не менее он не сдавался:
Ц Просто длительная кома, Бертольд, бессознательное состояние, но орга
низм жизнеспособен.
Ц Ах так! И как же вы собираетесь это доказать?
В этом-то и заключалась вся проблема. Все симптомы говорили за то, что нар
ушения необратимы. Малоссену конец. Доказывать обратное Ц равносильно
попытке воскресить Лазаря во второй раз.
Ц Вы понимаете, что вы сейчас делаете, Марти?
Ц Как раз сейчас я стараюсь не заразиться от вас, высморкайтесь и, пожалу
йста, встаньте подальше, шага на три от меня.
Ц Терапевт до мозга костей! Вы с вашей манией величия будете вялить здес
ь этот кусок мяса, в то время как эту койку мог бы занять другой больной, ко
торый сейчас подыхает где-нибудь из-за вас.
Ц Бертольд, вы первый окажетесь на этом месте, если не прекратите меня до
ставать.
Ц Что? Угрожаете? Физической расправой? Вы? Мне?
Ц Лучше сказать, ставлю диагноз. Не смейте трогать моего больного. Ясно?



***

Они так и остались каждый при своем. Временно. Стадия наблюдения. Это долг
о не продлится. Бертольд и в самом деле без особого труда мог отключить Ма
лоссена. И Марти, по большому счету, нечего было ему возразить. Надо было б
ыть начеку. Опять отвлекаться от медицины, в который раз. Профессор Марти
протискивался на своем мотоцикле между машинами, наводнившими Париж. Мо
жет, Бертольд и не посмеет. Их схватка затянулась. Марти вцепился ему в вих
ры, а Бертольд вонзился зубами в его левое ухо. Как всегда, Бертольд компле
ксовал, а Марти, опять же как обычно, переживал за больного. Не просто безн
адежный больной, а на все сто два процента; только он и правда был не какой-
нибудь там больной. Это был Малоссен. Красный свет, зеленый. Нет, конечно, к
аждый больной Ц не просто какой-то там больной, но Малоссен Ц это Малосс
ен. На мотоцикле Ц нет ли, а Марти все равно застрял в пробке, и не только: о
н по уши увяз в этой тавтологии. Два года назад он спас Жереми Малоссена, к
оторый чуть не изжарился во время пожара в лицее. Год спустя он спас Жюли К
оррансон, начиненную свинцом, как фаршированный карп. И вот, пожалуйста, т
еперь и сам Малоссен с дыркой в башке. Как ни старайся отгородиться, к неко
торым пациентам все равно привязываешься. Марти не помнил, чтобы эта сем
ья беспокоила его по пустякам Ц прыщи или несварение желудка. Если им ме
шал аппендицит, они вырезали его сами. Итак, они привезли ему Малоссена. Же
реми возглавлял процессию.
Ц Доктор, нужно вытащить моего брата.
Всей семьей. Кроме, естественно, матери. Вместо нее Ц грузная арабка, кото
рую они называют Ясмина. И старый Бен Тайеб, весь седой.
Ц Это мой сын Бенжамен.
Они буквально оккупировали больницу, появившись в сопровождении сирен
всей полиции города.
Ц Вы можете что-нибудь сделать?
Это спросил молодой араб с ястребиным носом в умопомрачительном костюм
е.
Ц Мой сын Хадуш, Ц пояснил старик.
Все это на бегу, по дороге к отделению скорой помощи.
Повезло: Бертольд на месте.
Молча, они с Марти сразу принимаются за работу.
Бертольд, конечно, не подарок, но второго такого скальпеля во всем Париже
не сыскать. Просто гений по части латания человеческой плоти. Хирургия н
е была специальностью Марти, но он никогда не упускал случая ассистирова
ть Бертольду. Он спокойно стоял рядом. Подавал инструменты. И каждый раз и
зумлялся. Пальцы этого человека представляли собой квинтэссенцию чело
веческого разума в действии. За операционным столом были только они вдво
ем. Выражение лиц под масками выдавало настоящих гурманов, которые не по
терпят постороннего в своей компании. На первый взгляд, идиллия. На самом
деле то, что творилось в голове у каждого из них, вряд ли можно было назват
ь симпатией. «Вставил я ему перо», Ц говорил себе Бертольд, ловя ошеломле
нный взгляд Марти. Бертольд принимал восхищение Марти за черную зависть
, и это его буквально окрыляло. По сути своей он был прост, без претензий. Чт
о до восхищения Марти, оно было с дальним прицелом, как, впрочем, любое сос
тояние его души, когда это касалось медицины. Бертольд поражал его. Как эт
от идиот, недоразвитый до крайности, мог так ловко обращаться с хирургич
ескими инструментами, проявлять подобную интуицию, предугадывая с тако
й точностью реакцию организмов, которые он оперировал; все это толкало М
арти в пропасть профессионального любопытства. Как такое было воз
можно? Здесь таился какой-то особый секрет. Марти, сколько
себя помнил, всегда пытался разгадать его. С самой ранней юности он собир
ал этих гениальных кретинов подобно тому, как некоторые перерывают анти
кварные лавки в поисках какого-нибудь исключительного уродства. В его к
оллекции уже была первая скрипка берлинского филармонического оркестр
а, шахматный гроссмейстер, дважды выходивший в финал чемпионатов мира, ф
изик-ядерщик Ц нобелевский лауреат, три бесспорных гения, и все же рядом
с ними самая заторможенная улитка и та сошла бы за полноценное разумное
существо. А теперь Бертольд! Марти часто сталкивался с подобным. Безусло
вно, природа хранила еще не один такой фокус с нейронами в своих тайниках.
Так она пыталась защититься от себя самой. Все было позволено, самые смел
ые ожидания. Когда на него находила тоска, Марти подзаряжал батарейки пр
офессионального оптимизма этой уверенностью. Бертольд был для него сча
стливой картой.
Одним словом, Бертольд и Марти вскрыли череп Малоссена. Посмотрели, что т
ам внутри. Закрыли. Бертольд потянулся выдернуть шнур из розетки. Марти е
го остановил.


***

Ц Ну что?
Собравшись в приемной, семейство задавало этот вопрос голосом Жереми.
Ц Сразу тебе скажу, Жереми, никакой надежды.
Марти рассудил, что лучше будет сказать все начистоту.
Ц Значит, вы его отключите?
Вечный вопрос.
Ц Без вашего согласия Ц нет.
Лауна, сестра Малоссена с медицинским образованием, потребовала расста
вить все точки над i.
Ц Он окончательно потерян?
Марти мельком взглянул на Клару и, несмотря на ее бледность, выдохнул:
Ц Церебральная смерть.
Ц И что это значит? Ц спросил кто-то.
Ц Умрет, если отключат дыхательный аппарат, Ц пояснила Лауна.
Ц Абсурд!
Это Тереза. Сплошной лед. Она держалась немного поодаль. Она не двинулась
с места. Только сказала:
Ц Абсурд!
Ни малейшего намека на эмоцию.
Потом добавила:
Ц Бенжамен умрет в своей постели в возрасте девяноста трех лет.


***

Зеленый. Профессор Марти нажал на газ. Мотоцикл рванул вперед. Тереза... Бе
з вмешательства Терезы все прошло бы гладко. Марти нельзя было назвать п
риверженцем оккультных наук. Все эти вертящиеся столы, циклическая смен
а знаков зодиака, предсказывание будущего по линиям руки Ц подобные глу
пости ему, здравомыслящему человеку, были чужды. Хрустальные шары он при
нимал только в качестве украшения лестничных перил. Пусть за них хватают
ся карапузы, чтобы не упасть. И тем не менее... тем не менее, когда он ответил
Бертольду, что Малоссен находится в длительной коме, в бессознательном с
остоянии, когда он отнес его к «жизнеспособным организмам», он думал о Те
резе. «Ах так! И как же вы собираетесь это доказать?» Единственным доказат
ельством Марти была Тереза. Его единственно возможный ответ: Тереза. Он п
ромолчал. И Бертольд закрыл тему.
Просто Марти видел Терезу в деле. Трижды. Он слышал, как она три года назад
предсказала одно покушение, которое и в самом деле произошло в намеченны
й день и час. Потом, в прошлом году, он видел, как своими уговорами она помог
ла умирающему старику отойти в мир иной в полной уверенности, что там его
ожидает светлое будущее. Красный свет. Наконец, она же возвратила к жизни
старого Тяня, изрешеченного пулями и совсем не желавшего задерживаться
на этом свете. Опять застрял. С Терезой Марти чувствовал себя, как Дон Жуан
перед статуей Командора. «Есть в этом что-то, чего я как врач не понимаю».

Внезапно мотоцикл нырнул влево и выбрался из пробки. Марти гнал к Бельви
лю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32