Ц Вы вернули бедняге его рукопись, даже не прочитав, а мне пришлось распл
ачиваться.
Ц Да, я знаю, Макон меня предупредила. Она так разнервничалась, бедняжка.
Фокус с перевернутыми страницами?
Ее все это явно забавляло. Я всегда попадался в этих играх в объяснялки.
Ц Верно, хорошо еще, что все здание не спалил.
Ц Ну что ж, нужно будет выгнать Макон, это ее работа Ц правильно складыв
ать страницы. Я вычту с нее за убытки.
Тоненькие ручки и маленькие, точно игрушечные, пальчики; как у пупса Ц ре
зиновые кулачки на шарнирах. Может быть, это меня довело. Мне они так надое
ли, эти резиновые ладошки! У Малыша, и у Верден, конечно же, тоже (Верден Ц м
ладшенькая, поскребыш). Да и у Клары, если приглядеться, у Клары, которая за
втра выходит замуж, тоже кукольные ладошки.
Ц Выгнать Макон? Это все, что вы можете сказать? Вы уже уволили сегодня ше
стерых наборщиков Ц вам этого мало?
Ц Слушайте, Малоссен...
Спокойствие человека, который не собирается ничего объяснять.
Ц Слушайте внимательно: ваши печатники не только опоздали на шесть дне
й, они к тому же захотели меня прокатить. Полюбуйтесь-ка! Чем это пахнет?
Не предупредив об опасности, она сунула альбом мне под нос: подарочный ва
риант, «Ян Вермер»
Ян Вермер Делфтский (1632Ц 1675) Ц голландский живописец.
, лучше, чем в оригинале, заплатить бешеные деньги и поставить на пол
ку, в библиотеку какого-нибудь респектабельного буржуа Ц дантиста-хир
урга.
Ц Мило.
Ц Вас не просят посмотреть, Малоссен, вас просят понюхать. Что вы чувству
ете?
Обыкновенный новый переплет, с пылу с жару из типографии.
Ц Клей и свежая краска.
Ц Свежая, как же; но какая именно?
Ц Что, простите?
Ц Какая именно краска?
Ц Прекратите этот балаган, Ваше Величество, откуда мне знать?
Ц «Венель 63», любезный. Через семь-восемь лет от шрифта пойдут рыжие круг
и и альбом можно будет сдать в макулатуру. Эта дрянь Ц химически нестойк
ая. Должно быть, завалялась на складе и они решили подсунуть ее нам. Скажит
е лучше, как вам удалось избавиться от этого зверя? Я видела, как он уходил;
удивляюсь, что вы еще живы!
Менять ни с того ни с сего тему разговора это было в ее манере: сделал дело
Ц иди дальше.
Ц Я превратил его в литературного критика. Отдал ему какую-то невостреб
ованную рукопись, сказав, что это моя. Спросил его мнения, совета... Одним сл
овом, выпустил пар.
(Это на самом деле был мой коронный прием. Авторы, чьи романы я не принял, са
ми подбадривали меня в своих письмах: «В этих страницах столько чувства,
господин Малоссен! Когда-нибудь у вас получится, берите пример с меня, не
сдавайтесь, писательство требует большого терпения...» Я тут же отправля
л ответ с изъявлениями благодарности.)
Ц И что, действует?
Она смотрела на меня удивленно и недоверчиво.
Ц Да, Ваше Величество, действует, бьет без промаха. Но мне это надоело. Я ух
ожу.
Ц Почему?
И в самом деле, почему?
Ц Вы испугались?
Представьте, нет. Правда, эта фраза о смерти не давала мне покоя, но громил
а здесь совершенно ни при чем.
Ц Вас, верно, удручает гуманность нашей профессии? Может, вы хотите попро
бовать недвижимость? топливно-энергетический комплекс? банковский биз
нес? Или вот, Международный валютный фонд, рекомендую: лишить финансовой
поддержки какую-нибудь развивающуюся страну под предлогом, что она не м
ожет заплатить по долговым обязательствам, я прямо вижу вас в этой роли: о
бречь миллионы на голодную смерть!
Она все время высмеивала меня в этом грубовато-заботливом тоне. И, в конеч
ном счете, всегда возвращала меня в строй. Но не на этот раз, Ваше Величест
во, на этот раз я умываю руки. Она, должно быть, прочитала это в моем взгляде
, потому что привстала, опершись на свои пухленькие кулачки, при этом ее ог
ромная голова, казалось, готова была упасть на бювар, как перезревший пло
д:
Ц Повторяю в последний раз, специально для идиотов...
Она работала за каким-то убогим металлическим столом. Да и весь кабинет б
ольше походил на келью монаха, чем на директорское логово. Ни с тем барочн
ым интерьером императорских резиденций, где сам я отдавался творчеству,
ни со стихией стекла и алюминия Калиньяка, директора по продажам, и рядом
не стояло. Что до дислокации, хуже она для себя во всей конторе места не на
шла; по внешнему виду ее можно было бы принять за секретаршу на полставки
ее самой последней пресс-атташе. Ей нравилось, чтобы ее служащие работал
и бы (да, имперфект в условном) в комфортной обстановке и подтирались бати
стовыми платками. Сама же она оттачивала свой образ маленького капрала в
скромном мундире среди расфуфыренных маршалов Империи
Маленьким капралом традиц
ионно называют Наполеона I, который, даже будучи императором, не расстава
лся со своим серым походным сюртуком.
.
Ц Слушайте, Малоссен, я вас нанимала как козла отпущения, чтобы на вас ор
али, а не на меня, чтобы вы глотали ругательства, пуская слезу в нужный мом
ент, чтобы вы разрешали неразрешимое, залезая на крест, короче, чтобы вы
подставлялись . И вы прекрасно это делаете! Вы Ц крайний в перво
м ряду, никто в мире не сможет подставляться лучше вас Ц знаете почему?
Она мне это говорила сто раз: потому что я родился козлом отпущения, у меня
это в крови, вместо сердца Ц магнит, притягивающий стрелы. Но на сей раз о
на прибавила:
Ц И не только, Малоссен, есть еще кое-что: сострадание, любезный, сострада
ние! У вас редкий порок Ц вы сострадаете. Только что вы переживали за этог
о недоразвитого великана, который разносил в щепки мою мебель. И вы так хо
рошо прочувствовали природу его несчастья, что своим гением превратили
жертву в палача, непризнанного писателя Ц во всесильного критика. Это и
менно то, в чем он нуждался. Только вы умеете понять такие простые вещи.
Голос у нее Ц как визг старой мельницы, нечто среднее между писком восто
рженной девчушки и кряхтеньем дряхлой колдуньи, которой уже все приелос
ь. Что ее заводит, так это не вещи, это их суть.
Ц Вы страдалец вдвойне в этом посредственном мире, Малоссен!
Руки вспархивали у нее перед носом, как два жирных мотыля.
Ц Даже мне удается вас смутить, что уж и говорить!
Она вонзила пухлый указательный палец в свою впалую грудь.
Ц Каждый раз, как ваш взгляд останавливается на мне, я так и слышу, как вы с
прашиваете себя, как такая громадная голова могла вырасти на таком тщеду
шном обрубке!
Ошибочка, у меня были свои мысли на этот счет: удачный пример психоанализ
а. Голова в порядке, а вот тело Ц ни к черту. Голова пользуется своим здоро
вьем в полной мере; одна голова наслаждается благами этой жизни.
Ц Я так и вижу, как вы штудируете историю моих скрытых переживаний: несча
стная любовь для начала, или слишком рано осознанная абсурдность этого м
ира, наконец, все то же исцеление психоанализом, который вынимает сердце
и бронирует мозг, волшебный диванчик, где решаются все проблемы, не так ли
? Эгоцентризм прежде всего Ц скажете, нет?
(Вот блин!..)
Ц Послушайте, Ваше Величество...
Ц Вы единственный из моих подчиненных, кто открыто называет меня «Ваше
Величество», Ц остальные делают это у меня за спиной, Ц и вы хотите, чтоб
ы я обходилась без вас?
Ц Слушайте, мне надоело, я ухожу, вот и все.
Ц А как же книги, Малоссен? Ц завопила она, выпрямившись, как пружина. Ц
Как же книги?
Широким жестом она указала на стены своей кельи. Голые стены. Ни одного то
ма. И тем не менее мы словно оказались в самом сердце Национальной библио
теки.
Ц Вы о книгах подумали?
Белое каление. Глаза вылезают из орбит. Сиреневые губы и здоровенные, поб
елевшие от напряга кулаки. Вместо того чтобы раствориться в кресле, я тож
е вскочил на ноги и в свою очередь заорал:
Ц Книги, книги, это слово не сходит у вас с языка! Назовите хоть одну!
Ц Что?
Ц Назовите хоть одну, название какого-нибудь романа, все равно что, крик
души, ну же!
На мгновение она задохнулась, оцепенев от неожиданности; промедление ст
оило ей партии.
Ц Вот видите, Ц ликовал я, Ц не получилось, ни одной! Скажи вы мне «Анна К
аренина» или «Биби Фрикотен», я бы остался.
И уходя:
Ц Ну, Джулиус, идем отсюда.
Пес, сидевший у самой двери, оторвал от пола свой грузный зад.
Ц Малоссен!
Я не обернулся.
Ц Малоссен, вы не увольняетесь, я вас вышвыриваю! От вас несет хуже, чем от
вашей собаки, Малоссен! Вы Ц отбросы человечества, ничтожество, вас смое
т в унитаз, мне и на педаль нажимать не придется; убирайтесь к черту, чтобы
я вас больше здесь не видела, и приготовьтесь оплатить счет за погром!


II
КЛАРА ВЫХОДИТ ЗАМУЖ

Я не хочу, чтобы Клара выходил
а замуж...

3

Я глаз не сомкнул до поздней ночи. Только тогда я понял, что заставило меня
вернуть Королеве Забо свои полномочия вместе с копытами козла отпущени
я.
Я укрылся в объятиях Жюли, уткнувшись лицом в эту мягкую ложбинку на груд
и у моей Жюли («Жюли, умоляю тебя, дай мне твои грудки»), ее пальцы мечтатель
но ворошили мою шевелюру, наконец, ее голос осветил темные подвалы моего
сознания. Красивый низкий голос Ц рык царицы джунглей:
Ц На самом деле это из-за Клары, ты сорвался из-за того, что она выходит за
муж.


***

А она права, чтоб мне провалиться. Весь день я только об этом и думал. «Завт
ра Клара выходит за Кларанса». Клара и Кларанс... голову на отсечение, чтоб
ы Королева Забо нашла такое в какой-нибудь рукописи! Клара и Кларанс! Даже
серия «Арлекин» не пропустила бы подобного клише. Но помимо комичности
этого совпадения, сам факт меня убивал. Клара выходит замуж. Клара покида
ет нас. Моя милая, дорогая Клара, приют моей души, уходит! Больше не будет Кл
ары, чтобы разнимать Терезу и Жереми в минуты ежедневной перебранки, что
бы утешать Малыша, очнувшегося в холодном поту от своих кошмаров, чтобы у
спокаивать Превосходного Джулиуса в очередном эпилептическом припадк
е, ни тебе картофельной запеканки, ни ягненка по-мальтанбански. Если толь
ко по выходным, когда Клара приедет навестить родных. Черт... Черт знает чт
о такое... Верно, весь день я только об этом и думал. Когда этот напыщенный ин
дюк Делюир приперся с претензиями, что, видите ли, задерживается поставк
а его книги (книги!) в киоски аэропорта (да они уже сыты по горло твоими книг
ами, писатель хренов, ты уплетал свой хлеб с маслом, красовался на телеэкр
анах, вместо того чтобы оттачивать свое перо, сечешь?), я уже думал о Кларе. Я
скулил: «Виноват, господин Делюир, это я недоглядел, не говорите начальни
це, прошу вас», а сам думал в то же время: «Завтра она уедет, сегодня наш посл
едний вечер вместе...» Я все еще думал об этом, когда господа печатники, еще
то жулье, пришли вшестером отстаивать свое гиблое дело и когда сдвинутый
питекантроп громил мой карточный домик, Ц лишь уход Клары терзал мне ду
шу. Вся жизнь Бенжамена Малоссена сводилась, таким образом, к одному: его м
аленькая Клара оставляла его дом ради другого. Жизнь Бенжамена Малоссен
а на этом останавливалась. И Бенжамен Малоссен, внезапно оказавшись в пу
чине бесконечной усталости, смытый с палубы жизни девятым валом печали (
вот это да!), катает заявление об уходе Королеве Забо, своей патронессе, с в
идом моралиста, который идет ему, как риза багдадскому вору. Полный бред.

На улице, увидев, как мы с Джулиусом вышагиваем, два дурака надутых, гордых
непонятно чем Ц то ли победой, то ли поражением, Лусса, мой приятель по из
дательству, притормозил рядом с нами свой красный грузовичок, набитый кн
игами на китайском, которыми он наводнял «Дикие степи» растущ
его Бельвиля
Бельвиль Ц квартал на северо-востоке Парижа (XX округ), населенный преиму
щественно выходцами из бывших французских колоний.
, и взял нас на борт. Спасибо ему, он первый начал вправлять мне мозги,
пустив в ход свой здравый смысл экс-пехотинца сенегальского полка, чудо
м уцелевшего при Монте-Кассино
В 1944 г. в районе Монте-Кассино (Италия) шли бои м
ежду германскими и англо-американскими войсками; в ходе сражений особен
но отличились североафриканцы под командованием генерала Жюэна.
. Несколько минут он молча катил свою библиотеку на колесах, потом с
кользнул по мне взглядом, искоса, в глазах Ц зеленые искорки-хитринки, и
сказал:
Ц Позволь старому негру, который тебя любит, сказать тебе, что ты большой
дурак.
Голос у него был спокойный и насмешливый. Но даже тогда я думал о Кларе, о е
е голосе. В конечном счете, именно ее голоса мне больше всего будет недост
авать. Совсем тихий, с самого рождения, голос Клары хранил наш дом от город
ского шума. Ее голос, приветливый, плавно-округлый, так походил на ее лицо,
что смотреть, например, как Клара молчаливо развешивает свои фотографии
при красном свете студии, все равно что слушать ее, закутываясь в мягкую ш
ерсть прохладных вечеров.
Ц Бить Королеву Забо ее же оружием Ц книгой, не очень-то честно, скажу я т
ебе.
Лусса всегда был миротворцем при Королеве Забо. И он никогда не повышал г
олос.
Ц «Назовите хоть одну... одну-единственную», мелкие пакости адвокатов в
их темных делишках, вот на что это похоже, Малоссен.
И он был прав. Наброситься на человека, оцепеневшего от изумления, и воспо
льзоваться его беспомощностью, чтобы добить его, лежачего, не очень-то кр
асиво.
Ц Так выигрывают дело, но именно так и убивают правду. Фань гун цзы с
ин , как говорят китайцы: ищи в самом себе.
Водил он из рук вон плохо. Но он полагал, что после бойни в Монте-Кассино ка
кая-то проезжая часть ему не страшна. Ни с того ни с сего я ему сказал:
Ц Лусса, моя сестра завтра выходит замуж.
Он не был знаком с моей семьей и никогда не бывал у нас.
Ц Это, конечно, удача для ее мужа.
Ц Она выходит замуж за директора тюрьмы.
Ц А!
Ни больше ни меньше: «А!» Затем два-три светофора на красный свет, пара-тро
йка аварийных ситуаций на перекрестках, потом он спросил:
Ц Она старая, твоя сестра?
Ц Нет, ей будет девятнадцать; это он старый.
Ц А!
Джулиус воспользовался паузой, чтобы испортить воздух. Излюбленный при
ем Превосходного Джулиуса. Как по команде мы с Луссой опустили боковые с
текла. Потом Лусса сказал:
Ц Слушай, либо тебе нужно выговориться, либо ты хочешь помолчать в сочув
ствующей компании, в обоих случаях стакан за мной.
Может быть, и в самом деле нужно было, чтобы я рассказал это кому-нибудь, ко
му-нибудь, кто не был в курсе. Правое ухо Луссы вполне подошло бы.
Ц На войне я оглох на левое ухо, Ц продолжал он, Ц зато правое теперь ст
ало более объективным.


***
ИСТОРИЯ КЛАРЫ И КЛАРАНСА

Глава первая . В прошлом году, когда по всему Бельвилю резали ст
арушек, чтобы разжиться их скромными сбережениями, мой друг Стожилкович
, нечто вроде сербскохорватского дядюшки, вздумал защитить бабушек, кото
рых стражи порядка оставили на милость волкам.

Глава вторая . С этой целью он вооружил их до зубов, откопав стар
ый склад самострелов, бережно хранимых со времен Второй мировой в катако
мбах Монтрёя
Монтрёй Ц населенный пункт под Парижем.
. Поднатаскав их по всем видам стрельбы в помещении, специально для
того оборудованном все в тех же катакомбах, Стожилкович потихоньку стал
выпускать их на улицы Бельвиля, после чего они оказались столь же неупра
вляемы, как баллистические ракеты после отключения последней ступени.


Глава третья . Что, естественно, лишь способствовало увеличени
ю списка жертв. Какой-то инспектор в штатском, собиравшийся только помоч
ь одной из этих молодушек перейти дорогу, оказался в итоге на асфальте с п
улей между глаз. Промашка: бабуля поторопилась.

Глава четвертая . Тут же собирается вся полицейская братия и кл
ятвенно обещает отомстить за невинно убиенного. Двое инспекторов, из тех
, что посообразительнее, докапываются, где собака зарыта, и Стожилкович о
казывается в казенном доме.

Глава пятая (в скобках, так сказать, в стороне от жизни). В ходе их
расследования оба инспектора становятся своими в Бельвиле в целом и в се
мействе Малоссенов в частности. Тот, что помоложе, некий Пастор, тут же влю
бляется в мою мать, которая решает, в восьмой раз, заметим, начать жизнь сн
ачала, вновь объятая жаром любви. (Оба уходят.) Направление: отель «Даниэлл
и» в Венеции. Бывает и так.
Что до второго Ц инспектор Ван Тянь, наполовину француз, наполовину вье
тнамец, считанные месяцы до пенсии, Ц он схлопотал три пули в этой охоте
на душегуба и преспокойно отсиживается на больничном в нашем уютном гне
здышке. Каждый вечер он рассказывает ребятне новую главу этого увлекате
льного приключения. А рассказчик он знатный: внешность Хо Ши Мина и голос
Габена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32