Теперь она была даже не пнем в р
усле высохшей реки. Она была глыбой в непроницаемом мраке ночи. Поток, дол
жно быть, прошел мимо нее. Когда-то давно.
Наконец он услышал, как она прошептала:
Ц Потому что вы теперь убьете того, кто убил моего сына.
***
Ц Вот и все.
Полицейский с ребенком на руках так и шел в ночи.
«Вы убьете того, кто убил моего сына...»
Полицейский с ребенком на руках разговаривал сам с собой посреди парижс
кой ночи:
Ц Странное у них представление о полиции...
Наемный убийца, к вашим услугам... Эта мумия, помешавшаяся от слов сначала
своего отца, потом своего сына, она, верно, приняла Тяня за Святого Духа у н
ее на посылках.
«Вы убьете того, кто убил моего сына...»
Ц Не то чтобы я был против, заметьте... Этот тип всадил пулю в голову Бенжам
ену... я бы охотно с ним расквитался... но месть Ц это блюдо не из рациона слу
жащих полиции, уважаемая... Не прикасаться к нему... никогда... даже думать не
сметь об этом... иначе не бывать справедливости, уважаемая... Каждому свое, в
ам Ц честь изящной словесности, мне Ц этика резиновой дубинки... Каждый и
спользует то, что у него есть...
Полицейский с двумя головами шел и говорил, один в ночи. Иногда он обращал
ся ко второй своей голове, заснувшей у него на плече:
Ц Значит, если я поставлю тебя на ноги, пиши «пропало»?.. Ты меня бросишь, с
кажи?.. Думаешь, так и будет?.. И ты меня покинешь? Ты тоже?
Слова, как пули, вылетают иногда сами собой. Он опомнился, уже когда их про
глотил. Вот так. Баловался себе, и вдруг Ц получай! Он встал как вкопанный.
Он так ясно представил себе, как маленькая девочка скачет по дороге впер
еди него. Дыхание перехватило. Картины мелькают одна за другой. Жанина на
смертном одре. Жервеза, Жанинина дочка, да и ему как родная, в одеянии посл
ушницы: «А ты, Тяньчик, хотел бы, чтобы я стала шлюхой, как мамочка?» Почему б
ы нет? Вот почему: «Бог, Тяньчик, как известно, болезнь неизлечимая». Жерве
зу забрал Бог. Пастора, последней отрады старого служаки, тоже больше нет.
По уши влюбился в мать Малоссенов. «Тихая такая, Тянь, ну просто видение...»
Пастор в Венеции, любовно охаживает то самое видение.
А Тянь здесь.
На этом тротуаре.
Ц Эта старая перечница совсем меня запутала.
Смена направления.
Ц Знаешь что? Зайдем-ка на набережную. Представим отчет патрону. Есть ве
щи, которые не стоит слишком долго держать в духовке. Согласна?
Опять в путь. Опять картинки в голове. Выражение лица Аннелиза, когда он уз
нает, какую роль сыграл в этом деле Малоссен! Невероятно, вы только вдумай
тесь... Аннелиз вызывает Бенжамена, отправляет его щипать себе травку под
альше от дела Сент-Ивера, а тот уже спешит прыгнуть в котел, где варится вс
я эта каша.
Малоссен...
Бумеранг дивизионного комиссара Аннелиза...
Бенжамен...
Ц Хорошо еще, что он в отключке, твой братец...
Непостижимо!
Ц Потому что, если бы он знал, куда вляпался, нам всем не поздоровилось бы
...
39
Любопытно все же, что у людей сложилось такое представление об этой глуб
окой коме... даже у самых продвинутых умов... никаких забот, во всяком случае
, в моральном плане... лучшая сторона сознания... когда ты во сне... в отрыве от
реальности... проваливаешься в черный бархат бездны забвения... и все в так
ом роде... под предлогом, что мозг молчит... предрассудки... главенствующая ро
ль мозга... как будто остальные шестьдесят тысяч миллиардов клеток даны т
ак просто, для украшения... да, шестьдесят тысяч миллиардов молекулярных з
аводиков... собранных в единое целое... Вавилонская башня... да что там Вавило
нская Ц она и рядом не стояла... и они хотят, чтобы все это умерло, замолчав
навсегда... вот так, разом Ц было и нет... но шестьдесят тысяч миллиардов кле
ток умирают медленно... песочные часы, которые дают вам время, чтобы подвес
ти черту под этой жизнью... прежде чем превратиться в груду мертвых клеток
... мертвые клетки, сваленные в одну кучу, совсем как та старуха, забытая в да
льнем углу своей комнаты... Именно эта картина всплыла сейчас из мрака ноч
и Бенжамена, эта ужасная старуха, с этим ужасным взглядом, разящим с верши
ны этой кучи тряпья... Еще Бенжамен видел тюрьму Сент-Ивера, и в частности о
дну из камер в этой замечательной тюрьме, камеру с высоким потолком, глуб
окую, как вера затворника, всю заставленную книгами... но напрасно мы стали
бы искать там произведения выдающихся авторов, ничего подобного, только
то, что может пригодиться: словари, энциклопедии, полное собрание серии «
Что я знаю?», тома «Национального географического общества», «Ларусса»,
«Британники», ежегодник Боттена, «Робер», «Литтре», «Альфа», «Квид», ни ро
мана, ни журнала, одни учебники Ц по экономике, социологии, этологии, биол
огии, история религий, наука и техника, ни одной мечты, только подсобный ма
териал, чтобы кроить свою мечту... и в самой глубине этого кладезя познаний
Ц позвольте представить: мечтатель собственной персоной, юный, один из
тех людей, чей возраст не поддается определению, нетленная красота, Клар
а-фотограф поймала в кадре нерешительную улыбку, и он уже снова торопитс
я вернуться к работе, уйти с головой в кипы листов, в свои прописи, аккурат
но заполняемые таким четким убористым почерком, как будто он стремится н
е наполнить смыслом страницы, а покрыть словами поверхность листов (с об
еих сторон, без полей)... и голос Сент-Ивера с порога камеры: «Клара, идем, дай
Александру спокойно работать»... напоследок Ц пару снимков корзины, пер
еполненной несмятыми листами... и на одном из увеличенных кадров, сделанн
ых Кларой, эта фраза, мучительно искомая и постоянно ускользающая: «
Смерть Ц процесс прямолинейный»... единственная, выбранная из мног
их других, тщательно вычеркнутых по линейке: «Смерть Ц процесс пря
молинейный»... сохнущая у Клары в проявочной.
Итак, значит, это твоя фраза, Александр?
И это у тебя ее стянули?
И все прочие тоже?
И снарядили ими меня?
И ты меня убрал, выстрелив в упор?
Так?
Да, все было именно так, и сейчас это выплыло на поверхность, закрыв все ос
тальные воспоминания Бенжамена... Первое посещение образцово-показател
ьной тюрьмы в Шампроне, первый взгляд Клары и Кларанса... «я не хочу, чтобы К
лара выходила замуж»... Кларанс за столом говорит о своих зэках: «Я только
стараюсь примирить их с их собственным „я”, и, кажется, мне это удается»... К
ларанс... его белая прядь... убедительно... ты убил Кларанса, Александр?.. Эта бо
йня Ц твоих рук дело?.. И Шаботт... и Готье... и раненый Калиньяк... они ведь увел
и твои романы... понимаю... «Они убивают, Ц говорил Сент-Ивер, Ц не как боль
шинство преступников Ц чтобы разрушить самих себя, но наоборот, чтобы
доказать свое существование, как если бы они ломились в стену»
... ну да... или как если бы они писали книгу... «большинство из них наделе
ны тем, что принято называть творческим складом характера»... «тем, ч
то принято называть творческим складом характера»... поэтому не стоит уд
ивляться, что, если у них украдут слово... строчку... целую книгу... Что бы сдела
л Достоевский, если бы его «Идиот» вышел под фамилией Тургенева?.. А Флобер
, если бы приятельница Коле
Луиза Ревуаль Коле (1810Ц 1876) Ц французская пис
ательница, автор многочисленных стихотворных и прозаических произведе
ний; была возлюбленной Г. Флобера.
украла его Эмму?.. Хватило бы их на то, чтобы разнести всех вокруг?.. Они
писали, как убивают...
Так уходили клеточки Бенжамена... У каждой Ц свое спорное мнение, которое
распадается вместе с ними... картинки, рассыпающиеся на глазах... процесс п
рерывается внезапными паузами... что-то мешает... краеугольный камень созн
ания, камень преткновения... как, например, это заявление Клары: «Я кое-что с
крыла от Кларанса...» Ц «Что-то скрыла, Кларинетта?..» Ц «Мой первый секрет
... я дала Александру почитать книгу...» Ц «Александру?..» Ц «Ну да, знаешь, ко
торый все время пишет... я принесла ему роман Ж. Л. В. ...» Что?.. Что?!! ЧТО?!! Клара?.. З
начит, это из-за Клары все началось?.. И эта пуля у меня в башке... и море крови,
и горы трупов?.. Черт бы все это побрал... голос Кларанса тут как тут: «Ед
инственное напоминание о внешнем мире, которое они еще терпят, это прису
тствие Клары в наших стенах...» Клара в наших стенах... Клара по простот
е душевной сама приносит роман Ж. Л. В. настоящему Ж. Л. В. ... «Ты пол
агаешь, я неправильно поступила, Бенжамен?..» Волки тоже наивны... не голод, н
е хитрость, не кровожадность зовут их в овчарню, нет... но их наивность. Клар
а в овчарне...
Так распадались клеточки Бенжамена Малоссена... взрывами... в этот момент б
ыл такой шок, что даже зеленая полоска энцефалограммы вспыхнула ярче на
тусклом экране... но вспышка, которую никто не видел, не в счет... и смерть опя
ть становится на свои рельсы... «Будьте снисходительны к писателям, Ц шеп
чут клеточки Бенжамена, рассыпаясь песком, Ц пожалейте их, не давайте им
зеркала... не меняйте их представлений... не давайте им имен... от этого они сх
одят с ума...»
40
Ц Кремер.
Ц Кремер?
Ц Кремер. Его зовут Александр Кремер.
Инспектор Ван Тянь молчит. Дивизионный комиссар Аннелиз говорит вполго
лоса. Только бы не разбудить Верден. Только не ее глаза.
Ц У нас говорят не только немые старухи, Тянь, отрезанные пальцы тоже.
Ц Удалось установить отпечатки?
Ц Точно Ц он.
Ц И откуда взялся этот Кремер?
Ц На этот вопрос вам ваши товарищи ответят.
Дивизионный комиссар Аннелиз передает слово трем другим инспекторам, н
аходящимся тут же. Три ареста Кремера, три дела, трое полицейских. Один из
них, старый служака с трубкой в зубах, начинает, осторожно косясь на Верде
н.
Ц В первый раз все было совсем по-другому, Тянь. Мошенничество, так, ерунд
а. Кремер сбежал из дому. В восемнадцать. Записался здесь на курсы Бланше
Ц драмкружок, как раз для подростков, которые не хотят учиться, ну, ты пон
имаешь. Так. Актер из него никакой, если верить его преподавателям... Смазл
ивое личико и ничего больше. Но он уперся. Захотел показать, на что он спос
обен, предстать во всей красе перед самим Бланше, директором. Дождавшись
июля, когда Бланше с семьей уехал из города, он проникает к нему в дом, дает
объявление в «Партикюлье» и продает квартирку какому-то дантисту; и мож
ешь мне поверить, Тянь, все чин чином, сделка зарегистрирована, как полага
ется, нотариус даже не заметил подделки документов на собственность. Дир
ектор возвращается, а у него уже поселился дантист. Представляешь его фи
зиономию... Тут является Кремер, как ни в чем не бывало: «Ну что, господин дир
ектор, плохой я актер, да?» Меня это больше позабавило, я попытался уладить
дело миром, дантист забрал свою жалобу, но директор, сволочь попался, свою
не захотел забирать. Нотариус тоже. В итоге: шесть месяцев схлопотал наш м
алыш Кремер, который к тому моменту уже месяц как стал совершеннолетним.
Ц А семья?
Ц Виноторговцы из Бернгейма, в Эльзасе, сбывают преспокойно свой сильв
анер нантским оптовикам. Родители лишили его наследства в пользу двоих с
тарших сыновей. Не считая, конечно, полуразвалившейся хибары Ц не отпус
кать же его ни с чем Ц добрые души...
Ц И что ты о нем думаешь, о Кремере?
Ц Забавный. Нет, правда, в то время забавный был парнишка. Бог знает, сколь
ко я таких повидал с тех пор, а этого, видишь, помню. О чем-то ведь это говори
т! Тушевался немного, говорил как в книжках, сослагательные там наклонен
ия и все такое... Он мне тогда признался, что в первый раз и почувствовал, что
живет по-настоящему, когда устраивал всю эту комедию.
Ц Так понравилось, что решил снова этим заняться, когда вышел.
Ц И да, и нет, там ведь была еще Каролина.
Ц Каролина?
Ц Подружка, которую он себе завел на этих курсах, она пришла за ним в день
его освобождения. Девчонка из хорошей семьи, не просто так. Он представил
ее своим, женился на ней, они даже перебрались в эту развалюху, его дом.
Впрочем, все эти аферы... должно быть, у него это в крови, так и тянет пройтис
ь по краю. С этим своим удальством попал во вторую историю. Мошенничество
со страховкой, потом с налогами, жульничество с винной экспертизой, очер
едные трюки с недвижимостью... пять лет на этот раз. Когда председатель суд
а попросил его как-то обосновать свое поведение, «трудно объяснимое для
ребенка, который ни в чем не нуждался», Кремер очень вежливо ответил: «Сов
ершенно верно, господин судья, все дело в воспитании. Я, видите ли, из хорош
ей среды, можно сказать, безупречной, так то меня нельзя упрекать в том, чт
о я решил воспользоваться поданными мне примерами».
Пауза.
Так странно слышать, как пятеро полицейских обсуждают давнишнее дело Ал
ександра Кремера, в такой час, среди ночи, приглушенными голосами, старая
сь не разбудить младенца, заснувшего на животе у их коллеги-вьетнамца. Ка
жется, что эти люди так всегда и говорили Ц шепотом...
Но есть еще и третье дело. Потолще. Неизбежная мокруха, которую рецидивис
ты, в конце концов, вешают себе на шею, и петля затягивается.
Ц Выйдя из тюрьмы, Кремер направился прямиком к себе домой, где и приконч
ил свою Каролину и двух братьев: Бернарда и Вольфганга Кремеров.
Ц А братьев зачем?
Ц Они близнецы. Девчонка выбирать не стала, развлекалась с обоими. Креме
р пустил в расход всех троих, поджег дом и опять оказался за решеткой. Быст
ро управился: одна нога здесь Ц другая там.
Вот и все.
Шум ночного города, шепот мужчин...
Вот и все.
Ц И уже в тюрьме его заметил Сент-Ивер, так?
Да. Кремер начал писать. Вымышленные биографии финансовых гениев. Его пе
ревели в Шампронскую тюрьму, где он провел в заключении пятнадцать безуп
речных лет. Вплоть до убийства Сент-Ивера.
Ц Почему же он не устроил скандал, когда обнаружил, что у него позаимство
вали его творения? Вместо того, чтобы кончать Сент-Ивера...
Кто-то задал этот вопрос.
И все задумались.
Инспектор Ван Тянь попробовал ответить:
Ц А кому жаловаться-то?
Развитие темы:
Ц Поставьте себя на его место... Первый раз попал Ц родители лишают его н
аследства... Второй раз сел Ц братцы увели его жену... В третий раз: весь его
литературный труд Ц в тартарары. Пятнадцать лет работы! Украдены его же
благодетелем... Ну, и кому пошел бы он жаловаться, по-вашему? На кого ему еще
рассчитывать?
Молчание.
Ц Такой человек думает уже только о том, чтобы разнести все, что движется
. Месть... Из-за этого он и третий свой срок мотал: разве нет?
Ц Кстати, насчет того, чтобы пострелять, мой дорогой Тянь, этот Кремер оч
ень на вас похож...
Дивизионный комиссар Аннелиз, нахмурившись, листает третье дело...
Ц Отличный стрелок, как и вы. У его тестя, отца Каролины, была оружейная ла
вка на улице Реомюр. Он даже хотел выставить Кремера на чемпионат Франци
и по стрельбе. Постойте, я, кажется, где-то читал об этом...
Но, отчаявшись отыскать нужную страницу в ворохе результатов психиатри
ческих экспертиз...
Ц Короче, один из психиатров, который наблюдал Кремера, выдвинул любопы
тную теорию о прирожденных стрелках... по этой теории лучшие из них испыты
вали во время стрельбы нечто вроде раздвоения личности, ощущая себя одно
временно в роли стрелка и мишени, здесь и там, отсюда и их потрясающая точн
ость, которая не может объясняться только меткостью... Что вы об этом думае
те, Тянь?
(Инспектор Ван Тянь думал, что то же самое можно сказать и о плохих стрелка
х, только эти вот мажут.)
Ц Бывает.
Дивизионный комиссар подводит итог:
Ц Теперь, господа, вы знаете, что имеете дело со стрелком класса Тяня, тол
ько, в отличие от инспектора, у него вошло в привычку убивать Ц семь трупо
в всего, считая того заключенного, которого он порезал при побеге.
Собрание окончено.
Все поднимаются, инспектор Ван Тянь Ц придерживая головку спящего ребе
нка у себя на груди.
Ц Тянь, вы не слышали новости. Все указывает на то, что у нас восьмой труп н
а руках.
Ц Жюли Коррансон?
Ц Нет, директриса «Тальона».
Ц Королева Забо?
Ц Да, как вы говорите, Королева Забо. Пропала три дня назад.
41
Ц Три дня и три ночи, дурачок.
(...)
Ц Раньше я тебе не говорил, чтобы не расстраивать...
(...)
Ц У тебя, похоже, и без того забот хватает с этими аппаратами, которые тор
чат из тебя со всех сторон.
(...)
Ц Но сегодня вечером я загибаюсь. Бессонница достала. Ты уж извини.
(...)
Ц Твоя Жюли опять начудила.
( Буши Жюли, Лусса! Это не Жюли, Лусса!)
Ц Она убрала мою Изабель.
( Буши Жюли, господи ты боже мой!)
Ц В среду Изабель вызывает меня в свой кабинет и между делом объявляет, ч
то полицейские ошибаются насчет твоей Жюли.
( Та шо дэ дуй! Она права!)
Ц Она, дескать, разговаривала с ней по телефону, и они даже встретились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
усле высохшей реки. Она была глыбой в непроницаемом мраке ночи. Поток, дол
жно быть, прошел мимо нее. Когда-то давно.
Наконец он услышал, как она прошептала:
Ц Потому что вы теперь убьете того, кто убил моего сына.
***
Ц Вот и все.
Полицейский с ребенком на руках так и шел в ночи.
«Вы убьете того, кто убил моего сына...»
Полицейский с ребенком на руках разговаривал сам с собой посреди парижс
кой ночи:
Ц Странное у них представление о полиции...
Наемный убийца, к вашим услугам... Эта мумия, помешавшаяся от слов сначала
своего отца, потом своего сына, она, верно, приняла Тяня за Святого Духа у н
ее на посылках.
«Вы убьете того, кто убил моего сына...»
Ц Не то чтобы я был против, заметьте... Этот тип всадил пулю в голову Бенжам
ену... я бы охотно с ним расквитался... но месть Ц это блюдо не из рациона слу
жащих полиции, уважаемая... Не прикасаться к нему... никогда... даже думать не
сметь об этом... иначе не бывать справедливости, уважаемая... Каждому свое, в
ам Ц честь изящной словесности, мне Ц этика резиновой дубинки... Каждый и
спользует то, что у него есть...
Полицейский с двумя головами шел и говорил, один в ночи. Иногда он обращал
ся ко второй своей голове, заснувшей у него на плече:
Ц Значит, если я поставлю тебя на ноги, пиши «пропало»?.. Ты меня бросишь, с
кажи?.. Думаешь, так и будет?.. И ты меня покинешь? Ты тоже?
Слова, как пули, вылетают иногда сами собой. Он опомнился, уже когда их про
глотил. Вот так. Баловался себе, и вдруг Ц получай! Он встал как вкопанный.
Он так ясно представил себе, как маленькая девочка скачет по дороге впер
еди него. Дыхание перехватило. Картины мелькают одна за другой. Жанина на
смертном одре. Жервеза, Жанинина дочка, да и ему как родная, в одеянии посл
ушницы: «А ты, Тяньчик, хотел бы, чтобы я стала шлюхой, как мамочка?» Почему б
ы нет? Вот почему: «Бог, Тяньчик, как известно, болезнь неизлечимая». Жерве
зу забрал Бог. Пастора, последней отрады старого служаки, тоже больше нет.
По уши влюбился в мать Малоссенов. «Тихая такая, Тянь, ну просто видение...»
Пастор в Венеции, любовно охаживает то самое видение.
А Тянь здесь.
На этом тротуаре.
Ц Эта старая перечница совсем меня запутала.
Смена направления.
Ц Знаешь что? Зайдем-ка на набережную. Представим отчет патрону. Есть ве
щи, которые не стоит слишком долго держать в духовке. Согласна?
Опять в путь. Опять картинки в голове. Выражение лица Аннелиза, когда он уз
нает, какую роль сыграл в этом деле Малоссен! Невероятно, вы только вдумай
тесь... Аннелиз вызывает Бенжамена, отправляет его щипать себе травку под
альше от дела Сент-Ивера, а тот уже спешит прыгнуть в котел, где варится вс
я эта каша.
Малоссен...
Бумеранг дивизионного комиссара Аннелиза...
Бенжамен...
Ц Хорошо еще, что он в отключке, твой братец...
Непостижимо!
Ц Потому что, если бы он знал, куда вляпался, нам всем не поздоровилось бы
...
39
Любопытно все же, что у людей сложилось такое представление об этой глуб
окой коме... даже у самых продвинутых умов... никаких забот, во всяком случае
, в моральном плане... лучшая сторона сознания... когда ты во сне... в отрыве от
реальности... проваливаешься в черный бархат бездны забвения... и все в так
ом роде... под предлогом, что мозг молчит... предрассудки... главенствующая ро
ль мозга... как будто остальные шестьдесят тысяч миллиардов клеток даны т
ак просто, для украшения... да, шестьдесят тысяч миллиардов молекулярных з
аводиков... собранных в единое целое... Вавилонская башня... да что там Вавило
нская Ц она и рядом не стояла... и они хотят, чтобы все это умерло, замолчав
навсегда... вот так, разом Ц было и нет... но шестьдесят тысяч миллиардов кле
ток умирают медленно... песочные часы, которые дают вам время, чтобы подвес
ти черту под этой жизнью... прежде чем превратиться в груду мертвых клеток
... мертвые клетки, сваленные в одну кучу, совсем как та старуха, забытая в да
льнем углу своей комнаты... Именно эта картина всплыла сейчас из мрака ноч
и Бенжамена, эта ужасная старуха, с этим ужасным взглядом, разящим с верши
ны этой кучи тряпья... Еще Бенжамен видел тюрьму Сент-Ивера, и в частности о
дну из камер в этой замечательной тюрьме, камеру с высоким потолком, глуб
окую, как вера затворника, всю заставленную книгами... но напрасно мы стали
бы искать там произведения выдающихся авторов, ничего подобного, только
то, что может пригодиться: словари, энциклопедии, полное собрание серии «
Что я знаю?», тома «Национального географического общества», «Ларусса»,
«Британники», ежегодник Боттена, «Робер», «Литтре», «Альфа», «Квид», ни ро
мана, ни журнала, одни учебники Ц по экономике, социологии, этологии, биол
огии, история религий, наука и техника, ни одной мечты, только подсобный ма
териал, чтобы кроить свою мечту... и в самой глубине этого кладезя познаний
Ц позвольте представить: мечтатель собственной персоной, юный, один из
тех людей, чей возраст не поддается определению, нетленная красота, Клар
а-фотограф поймала в кадре нерешительную улыбку, и он уже снова торопитс
я вернуться к работе, уйти с головой в кипы листов, в свои прописи, аккурат
но заполняемые таким четким убористым почерком, как будто он стремится н
е наполнить смыслом страницы, а покрыть словами поверхность листов (с об
еих сторон, без полей)... и голос Сент-Ивера с порога камеры: «Клара, идем, дай
Александру спокойно работать»... напоследок Ц пару снимков корзины, пер
еполненной несмятыми листами... и на одном из увеличенных кадров, сделанн
ых Кларой, эта фраза, мучительно искомая и постоянно ускользающая: «
Смерть Ц процесс прямолинейный»... единственная, выбранная из мног
их других, тщательно вычеркнутых по линейке: «Смерть Ц процесс пря
молинейный»... сохнущая у Клары в проявочной.
Итак, значит, это твоя фраза, Александр?
И это у тебя ее стянули?
И все прочие тоже?
И снарядили ими меня?
И ты меня убрал, выстрелив в упор?
Так?
Да, все было именно так, и сейчас это выплыло на поверхность, закрыв все ос
тальные воспоминания Бенжамена... Первое посещение образцово-показател
ьной тюрьмы в Шампроне, первый взгляд Клары и Кларанса... «я не хочу, чтобы К
лара выходила замуж»... Кларанс за столом говорит о своих зэках: «Я только
стараюсь примирить их с их собственным „я”, и, кажется, мне это удается»... К
ларанс... его белая прядь... убедительно... ты убил Кларанса, Александр?.. Эта бо
йня Ц твоих рук дело?.. И Шаботт... и Готье... и раненый Калиньяк... они ведь увел
и твои романы... понимаю... «Они убивают, Ц говорил Сент-Ивер, Ц не как боль
шинство преступников Ц чтобы разрушить самих себя, но наоборот, чтобы
доказать свое существование, как если бы они ломились в стену»
... ну да... или как если бы они писали книгу... «большинство из них наделе
ны тем, что принято называть творческим складом характера»... «тем, ч
то принято называть творческим складом характера»... поэтому не стоит уд
ивляться, что, если у них украдут слово... строчку... целую книгу... Что бы сдела
л Достоевский, если бы его «Идиот» вышел под фамилией Тургенева?.. А Флобер
, если бы приятельница Коле
Луиза Ревуаль Коле (1810Ц 1876) Ц французская пис
ательница, автор многочисленных стихотворных и прозаических произведе
ний; была возлюбленной Г. Флобера.
украла его Эмму?.. Хватило бы их на то, чтобы разнести всех вокруг?.. Они
писали, как убивают...
Так уходили клеточки Бенжамена... У каждой Ц свое спорное мнение, которое
распадается вместе с ними... картинки, рассыпающиеся на глазах... процесс п
рерывается внезапными паузами... что-то мешает... краеугольный камень созн
ания, камень преткновения... как, например, это заявление Клары: «Я кое-что с
крыла от Кларанса...» Ц «Что-то скрыла, Кларинетта?..» Ц «Мой первый секрет
... я дала Александру почитать книгу...» Ц «Александру?..» Ц «Ну да, знаешь, ко
торый все время пишет... я принесла ему роман Ж. Л. В. ...» Что?.. Что?!! ЧТО?!! Клара?.. З
начит, это из-за Клары все началось?.. И эта пуля у меня в башке... и море крови,
и горы трупов?.. Черт бы все это побрал... голос Кларанса тут как тут: «Ед
инственное напоминание о внешнем мире, которое они еще терпят, это прису
тствие Клары в наших стенах...» Клара в наших стенах... Клара по простот
е душевной сама приносит роман Ж. Л. В. настоящему Ж. Л. В. ... «Ты пол
агаешь, я неправильно поступила, Бенжамен?..» Волки тоже наивны... не голод, н
е хитрость, не кровожадность зовут их в овчарню, нет... но их наивность. Клар
а в овчарне...
Так распадались клеточки Бенжамена Малоссена... взрывами... в этот момент б
ыл такой шок, что даже зеленая полоска энцефалограммы вспыхнула ярче на
тусклом экране... но вспышка, которую никто не видел, не в счет... и смерть опя
ть становится на свои рельсы... «Будьте снисходительны к писателям, Ц шеп
чут клеточки Бенжамена, рассыпаясь песком, Ц пожалейте их, не давайте им
зеркала... не меняйте их представлений... не давайте им имен... от этого они сх
одят с ума...»
40
Ц Кремер.
Ц Кремер?
Ц Кремер. Его зовут Александр Кремер.
Инспектор Ван Тянь молчит. Дивизионный комиссар Аннелиз говорит вполго
лоса. Только бы не разбудить Верден. Только не ее глаза.
Ц У нас говорят не только немые старухи, Тянь, отрезанные пальцы тоже.
Ц Удалось установить отпечатки?
Ц Точно Ц он.
Ц И откуда взялся этот Кремер?
Ц На этот вопрос вам ваши товарищи ответят.
Дивизионный комиссар Аннелиз передает слово трем другим инспекторам, н
аходящимся тут же. Три ареста Кремера, три дела, трое полицейских. Один из
них, старый служака с трубкой в зубах, начинает, осторожно косясь на Верде
н.
Ц В первый раз все было совсем по-другому, Тянь. Мошенничество, так, ерунд
а. Кремер сбежал из дому. В восемнадцать. Записался здесь на курсы Бланше
Ц драмкружок, как раз для подростков, которые не хотят учиться, ну, ты пон
имаешь. Так. Актер из него никакой, если верить его преподавателям... Смазл
ивое личико и ничего больше. Но он уперся. Захотел показать, на что он спос
обен, предстать во всей красе перед самим Бланше, директором. Дождавшись
июля, когда Бланше с семьей уехал из города, он проникает к нему в дом, дает
объявление в «Партикюлье» и продает квартирку какому-то дантисту; и мож
ешь мне поверить, Тянь, все чин чином, сделка зарегистрирована, как полага
ется, нотариус даже не заметил подделки документов на собственность. Дир
ектор возвращается, а у него уже поселился дантист. Представляешь его фи
зиономию... Тут является Кремер, как ни в чем не бывало: «Ну что, господин дир
ектор, плохой я актер, да?» Меня это больше позабавило, я попытался уладить
дело миром, дантист забрал свою жалобу, но директор, сволочь попался, свою
не захотел забирать. Нотариус тоже. В итоге: шесть месяцев схлопотал наш м
алыш Кремер, который к тому моменту уже месяц как стал совершеннолетним.
Ц А семья?
Ц Виноторговцы из Бернгейма, в Эльзасе, сбывают преспокойно свой сильв
анер нантским оптовикам. Родители лишили его наследства в пользу двоих с
тарших сыновей. Не считая, конечно, полуразвалившейся хибары Ц не отпус
кать же его ни с чем Ц добрые души...
Ц И что ты о нем думаешь, о Кремере?
Ц Забавный. Нет, правда, в то время забавный был парнишка. Бог знает, сколь
ко я таких повидал с тех пор, а этого, видишь, помню. О чем-то ведь это говори
т! Тушевался немного, говорил как в книжках, сослагательные там наклонен
ия и все такое... Он мне тогда признался, что в первый раз и почувствовал, что
живет по-настоящему, когда устраивал всю эту комедию.
Ц Так понравилось, что решил снова этим заняться, когда вышел.
Ц И да, и нет, там ведь была еще Каролина.
Ц Каролина?
Ц Подружка, которую он себе завел на этих курсах, она пришла за ним в день
его освобождения. Девчонка из хорошей семьи, не просто так. Он представил
ее своим, женился на ней, они даже перебрались в эту развалюху, его дом.
Впрочем, все эти аферы... должно быть, у него это в крови, так и тянет пройтис
ь по краю. С этим своим удальством попал во вторую историю. Мошенничество
со страховкой, потом с налогами, жульничество с винной экспертизой, очер
едные трюки с недвижимостью... пять лет на этот раз. Когда председатель суд
а попросил его как-то обосновать свое поведение, «трудно объяснимое для
ребенка, который ни в чем не нуждался», Кремер очень вежливо ответил: «Сов
ершенно верно, господин судья, все дело в воспитании. Я, видите ли, из хорош
ей среды, можно сказать, безупречной, так то меня нельзя упрекать в том, чт
о я решил воспользоваться поданными мне примерами».
Пауза.
Так странно слышать, как пятеро полицейских обсуждают давнишнее дело Ал
ександра Кремера, в такой час, среди ночи, приглушенными голосами, старая
сь не разбудить младенца, заснувшего на животе у их коллеги-вьетнамца. Ка
жется, что эти люди так всегда и говорили Ц шепотом...
Но есть еще и третье дело. Потолще. Неизбежная мокруха, которую рецидивис
ты, в конце концов, вешают себе на шею, и петля затягивается.
Ц Выйдя из тюрьмы, Кремер направился прямиком к себе домой, где и приконч
ил свою Каролину и двух братьев: Бернарда и Вольфганга Кремеров.
Ц А братьев зачем?
Ц Они близнецы. Девчонка выбирать не стала, развлекалась с обоими. Креме
р пустил в расход всех троих, поджег дом и опять оказался за решеткой. Быст
ро управился: одна нога здесь Ц другая там.
Вот и все.
Шум ночного города, шепот мужчин...
Вот и все.
Ц И уже в тюрьме его заметил Сент-Ивер, так?
Да. Кремер начал писать. Вымышленные биографии финансовых гениев. Его пе
ревели в Шампронскую тюрьму, где он провел в заключении пятнадцать безуп
речных лет. Вплоть до убийства Сент-Ивера.
Ц Почему же он не устроил скандал, когда обнаружил, что у него позаимство
вали его творения? Вместо того, чтобы кончать Сент-Ивера...
Кто-то задал этот вопрос.
И все задумались.
Инспектор Ван Тянь попробовал ответить:
Ц А кому жаловаться-то?
Развитие темы:
Ц Поставьте себя на его место... Первый раз попал Ц родители лишают его н
аследства... Второй раз сел Ц братцы увели его жену... В третий раз: весь его
литературный труд Ц в тартарары. Пятнадцать лет работы! Украдены его же
благодетелем... Ну, и кому пошел бы он жаловаться, по-вашему? На кого ему еще
рассчитывать?
Молчание.
Ц Такой человек думает уже только о том, чтобы разнести все, что движется
. Месть... Из-за этого он и третий свой срок мотал: разве нет?
Ц Кстати, насчет того, чтобы пострелять, мой дорогой Тянь, этот Кремер оч
ень на вас похож...
Дивизионный комиссар Аннелиз, нахмурившись, листает третье дело...
Ц Отличный стрелок, как и вы. У его тестя, отца Каролины, была оружейная ла
вка на улице Реомюр. Он даже хотел выставить Кремера на чемпионат Франци
и по стрельбе. Постойте, я, кажется, где-то читал об этом...
Но, отчаявшись отыскать нужную страницу в ворохе результатов психиатри
ческих экспертиз...
Ц Короче, один из психиатров, который наблюдал Кремера, выдвинул любопы
тную теорию о прирожденных стрелках... по этой теории лучшие из них испыты
вали во время стрельбы нечто вроде раздвоения личности, ощущая себя одно
временно в роли стрелка и мишени, здесь и там, отсюда и их потрясающая точн
ость, которая не может объясняться только меткостью... Что вы об этом думае
те, Тянь?
(Инспектор Ван Тянь думал, что то же самое можно сказать и о плохих стрелка
х, только эти вот мажут.)
Ц Бывает.
Дивизионный комиссар подводит итог:
Ц Теперь, господа, вы знаете, что имеете дело со стрелком класса Тяня, тол
ько, в отличие от инспектора, у него вошло в привычку убивать Ц семь трупо
в всего, считая того заключенного, которого он порезал при побеге.
Собрание окончено.
Все поднимаются, инспектор Ван Тянь Ц придерживая головку спящего ребе
нка у себя на груди.
Ц Тянь, вы не слышали новости. Все указывает на то, что у нас восьмой труп н
а руках.
Ц Жюли Коррансон?
Ц Нет, директриса «Тальона».
Ц Королева Забо?
Ц Да, как вы говорите, Королева Забо. Пропала три дня назад.
41
Ц Три дня и три ночи, дурачок.
(...)
Ц Раньше я тебе не говорил, чтобы не расстраивать...
(...)
Ц У тебя, похоже, и без того забот хватает с этими аппаратами, которые тор
чат из тебя со всех сторон.
(...)
Ц Но сегодня вечером я загибаюсь. Бессонница достала. Ты уж извини.
(...)
Ц Твоя Жюли опять начудила.
( Буши Жюли, Лусса! Это не Жюли, Лусса!)
Ц Она убрала мою Изабель.
( Буши Жюли, господи ты боже мой!)
Ц В среду Изабель вызывает меня в свой кабинет и между делом объявляет, ч
то полицейские ошибаются насчет твоей Жюли.
( Та шо дэ дуй! Она права!)
Ц Она, дескать, разговаривала с ней по телефону, и они даже встретились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32