Девушка была бук
вально ослеплена светом прожекторов и оттого выглядела еще более расте
рянной и испуганной, чем была в действительности, Ц следуя древнему рит
уалу растерзания, пленника перед казнью выдерживают несколько часов в к
омнате, полностью лишенной какого-либо освещения, и выводят затем под мо
щный залп света, чтобы вся Империя видела преступника, раздавленного до
полной потери самообладания.
Растерзание стинграми Ц древняя церемония, и анданорские роды тюремщи
ков не забыли сквозь прошедшие века множества тайных приемов, имеющих од
ну-единую цель Ц как можно ниже опустить казнимого в глазах всей Импери
и, трансформируя жалость в презрение и превращая в брезгливость сострад
ание. Этот трюк с ослеплением преступника был адресован прежде всего зри
телям стереовидения. Палачи, чья одежда переливалась золотыми чешуями в
свете ламп, имели на глазах контактные линзы выборочной прозрачности, сл
ужившие во тьме прибором ночного видения, усиливающим сигнал, а на сияющ
ем солнце или вот сейчас, когда прожектора били по глазам с кулачной сило
й, уменьшая яркость до приемлемой, и оттого-то их лица имели сейчас вполне
осмысленное, человеческое выражение. Ведь по всем каналам стереовидени
я давали сейчас объемные лица Леи и ее тюремщиков крупным планом, и все мо
гли видеть, как та, следуя сценарию, закрывала слезящиеся глаза ладонью о
т потоков безжалостного света, вызывавшего острое слезотечение и мучит
ельную боль в глазных яблоках. Кое-кто из военных преступников древност
и выходил на сцену по этой самой причине с величественно закрытыми глаза
ми; но этот прием, так же как и прочие тайные хитрости ритуала и способы пр
отиводействия им, не преподавали ни по Истории Анданора, ни по Военному Д
елу.
Томившиеся в заточении стингры словно по команде принялись грызть мета
ллические, космолетной прочности прутья, при этом раздавался такой скре
жет, что Владимиру показалось, будто его специально усиливают через дина
мики. Ничего подобного Ц звук действительно был сам по себе таким громк
им и пронзительным. Зрители стереовидения с интересом разглядывали сей
час непривычную парадную одежду палачей, которую те надевали лишь для пр
оведения публичных казней. Служители были в красивых, расшитых золотом л
ивреях и могли бы напомнить землянину то ли лакеев у знатных господ прош
лых земных веков, то ли Ц и это точнее Ц швейцаров у входа в дорогие рест
ораны. Это были старшие императорские палачи, и даже сложно себе предста
вить, скольких взяток, интриг, а порой и крови потребовалось им, чтобы дост
ичь мыслимой для них вершины своего рода, рода тюремщиков. Ведь палачей н
а Анданоре были сотни, тюремщиков Ц многие тысячи. А эти, следуя професси
ональной поговорке “плох тот тюремщик, что не мечтает стать палачом”, су
мели стать с не только палачами, но лучшими из лучших, и вот сейчас, на этом
зрелище, таком редком на современном Анданоре, они чувствовали себя слов
но участниками великого парада, оттого-то их лица и сияли такой сосредот
оченной, сдержанной радостью. Каждый из них знал и то, что навсегда войдет
в историю Анданора, и то, что все их родственники и знакомые сейчас записы
вают трансляцию казни на стереофоны. Но исполненные гордостью палачи не
забывали о своих обязанностях, напротив, они делали свое дело со скрупул
езной точностью и филигранным изяществом, чтобы их триумф не стал их поз
ором, допусти кто-либо из них какую-нибудь оплошность. Они торжественным
шагом вывели Лею в центр сцены, составлявшей в диаметре метров пятьдесят
, и остановились.
Володя вовсе не видел сейчас этих людей, не замечая ни их горделивой осан
ки, ни счастливых взоров. Он пожирал взглядом свою ненаглядную, любимую Л
ею и мечтал, глядя ей в лицо, что вот теперь она поднимет глаза и, вопреки же
стоким слепящим лучам, сумеет разглядеть, что он здесь, рядом, что он берет
на себя половину ее боли, что он страдает вместе с ней. А не увидит Ц так ко
жей почувствует, что вот здесь он, не бросил ее, не умер, не улетел, не отрекс
я. Володя сжал руками мягкое сиденье так, что оно собралось в складку. И ув
идел, замирая, что губы девушки тронула легкая, невесомая улыбка Ц как ум
ирающее в осенних холодах ноябрьское солнце. Володя верил, знал наверняк
а, что это мимолетное выражение может значить лишь одно Ц теперь Лея чув
ствует, что он здесь, подле нее, приветствуя его знакомым движением любим
ых губ. Володя немного ошибся Ц девушка просто вдруг ярко вспомнила Вла
димира под его жадным, зовущим взглядом и улыбнулась своему воспоминани
ю. Для нее была немыслимой встреча с настоящим Володей Ц она НАСОВСЕМ пр
остилась с ним, для нее он остался далеко в ТОМ мире Ц живой ли, мертвый, ул
етевший, Ц и возвращаться к нему теперь она считала возможным только ка
к к прошлому. К самому счастливому воспоминанию в ее упершейся в тупик жи
зни.
Володя же так всматривался, просто кричал взглядом в лицо своей возлюбле
нной, что даже не обратил внимания на то, как Лея была одета. А она была обла
чена в белое короткое Ц чуть выше колен Ц платьице без рукавов. Владими
р даже почти не видел, как один из императорских палачей достал из узких н
ожен на поясе тонкий стилет с режущим лезвием и широким, театральным нем
ного движением руки вонзил его Лее в плечо, сделав короткий надрез как ра
з там, где это было нужно, чтобы оттуда брызнули первые капли крови. Кровь
упала на белую поверхность сцены. Совсем как там, на шоссе, где на глазах Л
еи и Володи анданорец умирал на автобусной остановке от страшной болезн
и. Красный, словно гранатовый, сок, секунду назад мирно текший по венам, см
очил собой Ленно платье. Удар стилета исторг из груди девушки краткий бо
лезненный стон Ц это клинок сгенерировал электрический импульс с той ж
е целью Ц показать преступника деморализованным и слабым. На Анданоре с
лабых презирали.
Лея поняла, тяжело опустившись на площадку в центре сцены, что с ней посту
пили нечестно Ц она явственно ощутила мощный электрический разряд скв
озь свое тело, заставивший ее кричать. “Но это ничего, Ц утешала себя нес
частная, Ц было бы хуже, если бы я опозорила свой род”. Лея, привыкая к свет
у прожекторов, увидела и стингров. И даже порадовалась немного, что уже си
дела, а не стояла на сцене, поскольку от зрелища этого могла бы запросто по
терять равновесие. Одна такая тварь была способна вызвать панический уж
ас даже среди должным образом вооруженных людей Ц самым метким наимено
ванием для стингра было бы “исчадие ада”. Лея подумала в тот миг, когда сер
ые контуры сгущались в мрачные фигуры хищников, что с нею как раз императ
орские палачи явно перестарались. Потому как будто тяжелый камень лег ей
на сердце и плечи от присутствия болотных чудовищ Ц она действительно
испытала предсмертный панический ужас. К слову сказать, даже информация
о том, что стингры на самом деле обладают телепатической способностью ге
нерировать парализующую замогильную панику у своей жертвы, была на Анда
норе засекреченной, причем именно вследствие их участия в подобных казн
ях, а также в особой разновидности пыток Ц когда на виду у голодных стинг
ров преступнику пускают кровь. А иногда оставляют на ночь в обществе пар
ы таких тварей, посаженных в клетку. Ведь только в темноте видно, что глаза
этих созданий тускло светятся угольно-красным светом, и упаси Господь в
сякого от таких светильников!
И если еще минутой назад Лея жила в рамках понятий о чести, достоинстве, св
оем и фамильном, то сейчас она с запоздалой остротой почувствовала, что в
се эти категории выдуманные, ненастоящие. Настоящим для нее могло бы ста
ть рождение ребенка для Владимира; настоящим для нее стали стингры, в кот
орых от вида и запаха человечьей крови будто включился страшный, разруши
тельный механизм. Сейчас это уже были не пленники Ц они почувствовали с
ебя охотниками, да так, что всякий, кто рискнул лично прийти на казнь, ощут
ил себя маленьким ребенком, которого один на один выслеживает стингр. Эт
о чувство было тягостным, чуждым, навязанным извне. Но оно БЫЛО. И это само
по себе стало пугающей неожиданностью. Для всех, кроме Владимира Ц ему ж
е казалось сейчас, что ощущаемый им теперь страх адресовался Лее, а ему уд
алось взять на себя часть ее ужаса, ее боли. Увы, то, что осталось Лее, застав
ляло девушку теперь дрожать крупной дрожью посреди сцены Зрелищного Це
нтра. Вообще сложно себе даже представить, чтобы кто-либо мог без приема с
ильнодействующих наркотиков или без владения тайными методиками блоки
ровать этот растворяющий ужас. Лея поднялась на ноги, просто из чувства, ч
то так она будет хоть немного дальше от всех этих гадов, и, часто, по-собачь
и дыша, непроизвольным движением постаралась одернуть юбку так, чтобы та
хотя бы скрывала ее колени, безуспешно пытаясь проглотить комок, наглух
о забивший ей горло. Лея с тоской обреченного существа поняла, что соверш
енно неважно, как ты собирался вести себя во время подобной казни. Она поч
увствовала, что все ее планы Ц горделиво ждать, когда чудовища приблизя
тся к ней, или какие-то другие варианты поведения, которые она, затаив дых
ание, намечала для себя последними бессонными ночами в одиночной камере
, также не имеют никакого отношения к действительности, будучи детскими
и бессмысленными. Как если бы маленькая девочка при пожаре думала: “Я буд
у идти сквозь огонь десять шагов, а потом сверну направо...” Маленькая дуро
чка Ц ты не сумеешь даже подойти к настоящему пламени, как не сумеешь зад
ержать дыхание на пять минут, хоть ты лопни. И Лея сейчас очень отчетливо п
онимала, что это не в ее силах Ц НЕ бежать от приближающихся стингров, НЕ
сопротивляться, выкладываясь до последнего. Да и Владимир на своем месте
, в безопасности, хорошо чувствовал это сейчас, когда прутья клеток над го
ловами тварей стали размыкаться и втягиваться вглубь, даруя свободу тем
, кого следовало немедленно лишить жизни, просто потому, что они Ц зло. Эт
о была иная стихия Ц будто черные омуты изначальной ненависти воронкам
и разворачивались сейчас в Зрелищном Центре. Сравнивать ТАКОЕ было не с
чем Ц ну разве что если бы вместо стингров были восемь отъявленных злод
еев, на чьем счету жизни десятков жертв, включая маленьких детей и береме
нных женщин, Ц в этом случае, быть может, кругом было бы разлито нечто под
обное. Но эти твари не были людьми, в их исконной запрограммированности н
а убийство для жертвы сквозила самая пронзительная обреченность Ц их н
е обмануть, не подкупить, не переубедить, не запугать. Воплощенное зло. Без
оговорок. Словно до тех пор, пока они не учуяли кровь, реальность была реа
льна. Теперь же она обратилась кошмарным сном, когда хочешь проснуться, н
о не можешь и не сможешь, пока не изопьешь чашу кошмара до дна. От ТАКОГО го
лова как-то странно проясняется Ц наносное уходит, истинное остается.
В камере Лея страстно хотела умереть, и Ц ей больно было вспоминать Ц он
а даже просила вчера тюремщика овладеть ею в обмен на сильнодействующий
яд или хотя бы лезвие. Сейчас же Лея ощутила, что безумно, немыслимо хочет
ЖИТЬ. Так решивший утопиться, бросившись в воду с камнем на шее, начинает с
трастно, по-животному хотеть жить, когда дышать нечем Ц он будет спорить
с тяжестью камня и плыть вверх, вопреки своей же злой воле, повинуясь кото
рой камень все равно дотащит его упирающееся тело до дна, где оно и затихн
ет тряпичной куклой с пуговичными глазами, на радость ракам и илистым че
рвям. Или повесившийся, который, будучи в плену иллюзий всего секунду наз
ад, оттолкнув табуретку, ищет потом ее вытянутым носком ноги, надеясь обр
ести хоть какую-нибудь опору перед мрачной картиной смерти, раскинувшей
ся пред его туманящимся взором. Тщетно несчастный будет стараться подле
зть пальцами под стальные объятия петли Ц и напрасно будут говорить те,
кто скажет, что в последний миг жизни самоубийца НЕОСОЗНАННО стремился к
жизни. Напротив. Именно в последнее мгновение он действительно приходит
в ум, стремясь жить, пусть в страданиях, пусть в унижениях, борясь с собой и
ли с врагами Ц неважно, но ЖИТЬ, ЖИТЬ, ЖИТЬ... И заставляет их это делать не б
лизость холодящего душу царства новой, посмертной реальности, но вдруг п
роснувшаяся жажда жизни и роковая печать самоосуждения на смерть, пусто
го, безумного и напрасного. Страшно понять, что жизнь прекрасна, когда при
нятый тобой яд уже разрушил твою печень и принялся за мозг...
Лея вдруг мучительно прочувствовала, как прекрасна жизнь, всякая жизнь,
она запоздало решила бороться до конца Ц без надежды, какое там Ц прост
о оттого, что так она сможет пожить еще хоть немного подольше. Этого хотел
а она вся. Ее тело. Ее разум. Ее кровь, которая все еще, не считая пятна на пла
тье и сцене, текла по ее не разорванным, не разжеванным в кровавую жвачку в
енам.
Лея подумала лишь Ц как жаль, что прежде я была так глупа, что не поняла во
время, какое это счастье Ц просто жить. Вдыхать воздух. Пить воду. Смотрет
ь на закаты и рассветы. Она сейчас была вся едина, в одном могучем порыве к
жизни, навстречу свету и теплу этого мира. Она, со слезами отчаяния и раска
яния, поняла, что среди россыпей истинных и мнимых ценностей, которыми об
ладает и которые выдумывает себе человек, жизнь выше и сладостнее всех п
рочих, вместе взятых. Тем временем императорские палачи удалились туда,
откуда так недавно вывели Лею, еще не любившую жизнь так страстно, как сей
час, и в тот миг, когда створки дверей сомкнулись за их расшитыми золотом с
пинами, стингры оказались на свободе. Слаженными машинами убийства гром
оздкие ящеры с раздвоенными хвостами стали синхронно приближаться к за
мершей маленьким беззащитным зверьком Лее. Инстинкт безошибочно подск
азал девушке, куда ей бежать Ц она рванула в щель между передними тварям
и, когда до них оставалось метров пять. Стингры развернули ей вслед ворон
ковидные раструбы своих уродливых ртов и зловонно расхохотались девуш
ке вслед, как гиены. А один из них, выпучив глаза, отчетливо прокричал по-ан
данорски: “Арзан бара, Арзан бара!”, что в переводе означает “Лови его, лов
и его!”.
Владимира, когда он услышал голос стингра, пробила ледяная оторопь. Да и а
нданорцам, знавшим, что стингры являются искусными подражателями звука
м, как земные попугаи, стало не по себе. На Анданоре даже легенда, или, скоре
е, быль есть про девочку и ее маму. Мама была сильной и красивой женщиной, с
пособной увернуться от молодых стингров Ц ну прямо как Лея. А девочка уш
ла за ягодами на болото и не вернулась. А мать пошла искать свою дочку и зв
ала ее по имени. А в ответ до женщины донеслись крики дочери: “Мамочка, ско
рее! Мамочка, спаси меня!” И женщина пошла на голос. Она пыталась разговари
вать с дочерью, но в ответ слышалось только “Мамочка, спаси меня!” да “Мамо
чка, скорее!”. И женщина Ц которой жить бы да жить Ц убедила себя, что дочк
а просто не слышит ее Ц ветер, что ли, слова сносит. И зря Ц стингры замани
ли ее в трясину, и когда она хорошенько, по колено, увязла, появились из тьм
ы. И перед тем как приступить к трапезе, одно из исчадий ада сказало:
Ц Мамочка, спаси меня! Мамочка, скорее! Ц и потом запустило зубы в бедро н
есчастной.
Наверняка “Лови его” кричали загонщики, отлавливающие стингра, но даже д
ля тех, кто знал о звукоподражательных способностях чудовищ, это звучало
более нежели диким. И вновь стингры сомкнули свое кольцо, и опять Лея, с гр
ацией лани, вздымая воздушное покрывало невесомой юбочки, ушла от их зуб
ов, шипов и когтей. Лея двигалась на редкость красиво, великолепно владея
телом. Но, разумеется, это уже не могло изменить развязки. Скоро тело Леи д
олжно будет, слой за слоем, лишиться мягких тканей и продемонстрировать
взаиморасположение органов внутренних. Дело в том, что стингры сперва об
ъедают кожу и жир, затем лакомятся мышцами и лишь позже принимаются за ки
шки, к тому моменту разложенные на сцене для всеобщего обозрения, на всех
этапах жадно втягивая длинными, трубкообразными языками пульсирующими
струями бьющую из тела кровь. Так что скоро зрелище неминуемо превратит
ся в подобие анатомического театра, но не над мертвым, а над очень долгое в
ремя способным на различные движения, конвульсии и крики полуживым тело
м без пола и имени. Слюна стингров, как знали на Анданоре, содержит целый р
яд веществ, будто специально намешанных туда чьей-то злой волей, Ц там н
ашлось место и для обезболивающей компоненты, но притупляющей страдани
я ровно настолько, чтобы жертва не умерла и не потеряла сознание от болев
ого шока, но испила их чашу до дна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53