местоимение “ты” имело равную, пр
евосходящую и воспевающую форму. Как к равному, разумеется, следовало об
ращаться к такому же, как ты сам, бедолаге с оккупированной территории; в п
ревосходящей форме Ц к тому, кто имел карточку покорности, если у тебя са
мого ее еще не было, и к тем из землян, кто удостоился чести сотрудничать с
Империей; в воспевающей, разумеется, к хозяевам с нашего доброго Анданор
а. Звучали они так Ц равное “ты” звучало “Стети”, превосходящее Ц “Брят
и”, воспевающее Ц “Арностра”. Как пример приводилась, будто для издевки,
фраза “Я люблю тебя”, сказанная землянином другому землянину: “Фрю ля Ст
еги”. Любить, стало быть, теперь называлось “ля”. Если же у вашей избранниц
ы уже была КП, а у вас, увы, пока нет или же она активно сотрудничала с Андано
ром, объясняться с ней в любви следовало уже так: “Фрю ля Бряти”. Владимир
с ненавистью выключил телевизор. “А на рынке, вернее всего, телевизоры те
перь будут снова в цене”, Ц подумалось ему. И ведь многие, очень многие бу
дут учить этот собачий язык. Чтобы не умереть с голоду. Чтобы устроиться н
а работу. Владимиру вновь сделалось жутко. Он почувствовал, насколько че
ловек, начавший говорить на этом псевдоязыке, скорее всего специально ра
зработанном для завоеванных планет, незаметно, но стремительно сделает
ся рабом. Дальше стоит лишь начать думать на нем, и вот тебя уже и нет. Как за
спасательный круг, схватился Владимир за древко кувалды, которую, словн
о альтернативу карточке покорности, теперь всюду таскал за собой по квар
тире. “Как хорошо, что я в Сопротивлении! Ц думал он. Ц Иначе как заставит
ь себя жить после всего этого...”
Весеннее солнцестояние уже миновало, и день был чуть длиннее, чем ночь. На
конец, он таки кончился. Владимир сперва думал надеть длинный, черный, по м
оде неизвестно каких древних годов XX века пошитый плащ, в котором в принци
пе можно было бы спрятать молот, но передумал. Какой в этом смысл? Анданорц
ам было абсолютно безразлично, с оружием его застанут на улице ночью или
без оружия. В военное время наказание за всякий проступок одно Ц “приве
дение тела в не пригодное для жизни состояние”. Ну что же... Не земляне навя
зали гостям с Анданора такие условия игры. Владимир думал, как он будет сп
ускаться по лестнице, мимо всех соседских дверей. “А вдруг, Ц подумалось
ему, Ц кто-то посмотрит в “глазок”? А вдруг донесет?” Быть может, имей он к
акое-либо иное задание от Сопротивления, он бы прятался. Но сейчас Ц Влад
имир это чувствовал Ц ему не нужно было думать о соседях, он не должен был
, хотя бы в своем подъезде, прятаться как мышь, даже если логика говорила е
му, что делать это следовало бы. Его шансы на успех, по этой же самой логике,
были настолько пренебрежительно малы, что и слушать ее подсказки Владим
иру казалось неправильным. Если разум подсказывает вам, что вы обречены,
перестаньте слушаться его голоса, и, быть может, все еще обойдется. Эта пос
етившая Володю мысль показалась ему самому очень восточной какой-то и с
импатичной. Помолившись молитвами и в дорогу, и на успех дела и засунув за
пояс залихватски-разбойничий охотничий нож внушительных размеров, а та
кже прихватив целый моток прочного, металлического в пластике, троса, Во
лодя открыл входную дверь и, не прячась, спокойно вышел из нее с молотом в
руке. Ему казалось, что он сейчас вовсе не он, а какой-то то ли герой, то ли да
же божество древности. Тор, вспомнил он, спускаясь по лестнице, гулко разн
осящей его шаги по всему подъезду. Тор Ц это как раз такой вот парень с мо
лотом. Был ли у Владимира план? Можно сказать, что был. Подкрасться сзади к
патрулю и одним ударом оглушить обоих. Владимир вспомнил, что даже не выг
лянул на улицу, чтобы увидеть, нет ли поблизости патруля. “Что же, Ц какой-
то злорадной вспышкой мелькнула мысль, Ц это тоже против логики, стало б
ыть, очень хорошо. Да и не возвращаться же”. Если бы кто-нибудь из соседей р
ешился-таки подойти к “глазку”, то увидел бы Владимира, одетого в кожаную
куртку, теплые штаны и с наглым и торжественным видом несущего в руке огр
омный смертоносный молот. Идущего на верную смерть. И у всякого, кто осмел
ился бы прильнуть глазом к бойнице “глазка”, возникла бы, вопреки той же л
огике, мысль, что у него все получится Ц таким уверенным в своих силах и и
сполненным мрачной решимости смотрелся Владимир.
Володя вышел на улицу и удивился нежданной новизне ощущений Ц лица, рук,
глаз. “Ну да, Ц внезапно сообразил он. Ц Я же сто лет не был здесь ночью. То
лько при свете дня”. Улица смотрелась как театральная декорация. Ни тебе
звука машины вдалеке. Ни звона трамвая, или пьяной песни запоздалого гос
тя, или гогота опасной на вид компании. Ни-че-го. А еще сегодня не было даже
ветра. А где-то по улице шел патруль, на который Володя решился напасть со
своим первобытным орудием. А у одного из анданорцев, на которых охотился
сейчас Володя, в маске был скрыт передатчик. Владимир огляделся по сторо
нам, выбирая место для засады. Ему понравилась автобусная остановка, сто
явшая на весело и мирно освещенной оранжевыми огнями фонарей многолюдн
ой когда-то улице. Эта остановка была сплошь, непроглядно заклеена рекла
мными проспектами, разумеется, дооккупационной поры. Сейчас эти плакаты
смотрелись глумливо и издевательски. “Летайте самолетами компании Аэр
отранс!” И юная стройная стюардесса, призывно выставившая упитанную нож
ку с из под кричаще короткой юбочки на фоне трапа. А с и другой стороны рек
ламировалась жевательная резинка “Фрешснов”. “Жуй только меня, Ц гордо
выпятив грудь, говорила Ц или просто имела в виду Ц белая подушечка. Ц
Во мне нет ни единой калории”. А ведь самолеты теперь не летали, более того
, были, по слухам, запрещены навсегда. А читать про такую вот диетическую ж
вачку во время голода было также дико и неуместно. Студентки торговали с
обой, лишь бы заработать эти самые калории... Н-да. Володя примостился на ла
вочке внутри остановки и принялся ждать. Он был уверен, что рано и или позд
но патруль пройдет мимо него, Ц насколько он помнил, патрульные еженощн
о заглядывали в эти края.
Правда, всегда в немного разное время. Быстрее бы Ц руки начинали зябнут
ь, но не простым, а каким-то нервным, сотрясающим холодом. Это, должно быть,
адреналин, решил Володя и не стал обращать на холод внимания. Прошел час. С
неба, непроглядного, да и невидимого сейчас из-под козырька остановки, на
чали падать жирные, словно разъевшиеся, снежинки. А проезжая часть улицы
и без них была завалена этим самым, таким поздним в этом году, снегом. Ведь
из транспорта ходили только редкие трамваи, ничего больше, да и то Ц в све
тлое время суток. А вся прочая территория улицы напоминала сейчас заснеж
енное поле, сквозь которое были протоптаны узенькие, сиротливые тропино
чки к месту остановки трамвая. Володя лишний раз с тоской подумал, как это
т, казалось бы, малозначительный штрих передает один из аспектов умирани
я такого некогда веселого и, оказывается, так горячо любимого Володей го
рода, как Москва. А холод уже сотрясал все тело Владимира. “Как бы я не заме
рз тут, Ц подумалось ему, Ц как андерсеновская девочка со спичками”. Аг
а, усмехнулся он сам же неуместности сравнения. Дядя с кувалдой. Володя уж
е два часа караулил патруль в трех стенах автобусной остановки, хорошо п
онимая, что было самым слабым местом его плана. В целом логика Ц ну куда ж
от нее денешься Ц подсказывала, что патрульные непременно пойдут мимо н
его Ц тротуар был более-менее протоптан, в отличие от девственно белой, л
ишь самую малость опаленной солнцем долины когда-то проезжей, а ныне Ц н
епролазной части улицы. Стало быть, они пройдут в каких-нибудь трех шагах
от него. А у Володи нет даже простыни, чтобы стать белым как снег. Или шапки-
невидимки. А надежды, что анданорцы настолько невнимательны, что не заме
тят бойца Сопротивления с кувалдой в открытой остановке, почти не было. В
незапно Володе в голову пришла заманчивая мысль Ц он на минутку отложил
кувалду в сторону и потянул край приделанного к стеклу рекламного плака
та со стюардессой. Оказывается, он был не приклеен даже, а хитроумно фикси
рован специальными угловыми и продольными держателями, из которых Влад
имиру без особенного труда удалось его извлечь. А под ним, как выяснилось,
была иная реклама Ц “Ваш котик обожает Стротик”. Да уж, котик, невесело ус
мехнулся Володя новому проявлению юмора мертвой, никому, кроме него, не н
ужной автобусной остановки. Даже двум очень английским черным шуткам на
одном плакате. Во-первых, редкий москвич сейчас отказался бы, проварив хо
рошенько, от сухого кошачьего корма Ц ведь он был питателен и экономиче
н; а во-вторых, если кто и не съел свою кошку, то она ни у кого и близко не выгл
ядела такой гладкой и упитанной. Впрочем, Володя давным-давно не видел ни
одной кошки Ц уличных съели, домашние, которых не тронули, сидели по дома
м и рады были такой пище, к которой раньше бы и не притронулись. Как и люди, в
прочем. Владимир встал между двумя плакатами, прижавшись спиной к портре
ту упитанного котика, а в руках держа плакат со стюардессой, сейчас воспр
инимавшейся, в своей откровенной позе, как девушка, торгующая собой на ры
нке. “А ведь каких-то четыре месяца назад это были просто рекламные плака
ты, ничего больше, Ц горько подумал Володя. Ц А теперь Ц словно послани
я из какой-то безоблачной, счастливой эпохи, которую все мы так не ценили.
Как весточки с другой планеты, имя которой Ц Свободная Земля”.
Внезапно философский ход мыслей Владимира, уединившегося со своей боев
ой подругой кувалдой между двух листов для апробирования изобретенног
о им способа маскировки, прервался. Володя увидел то, ради чего он и пришел
, собственно, сюда этой ночью. Анданорский патруль. Его было видно в щель м
ежду плакатом и стеклом, сбоку. Патрульные неторопливо приближались, ози
раясь по сторонам. Владимир замер с плакатом с стюардессы как самый наст
оящий дикарь, будто загораживаясь ее телом от смертоносных плазмометов
патрульных. Он чувствовал, что дальнейшее зависит только от Божьей воли,
ну, и еще от его собственных храбрости, ловкости, силы. От везения. От судьб
ы. Патруль черными силуэтами с нечеловеческими головами поравнялся с ос
тановкой, и Володя на какое-то очень неприятное, хоть и краткое, время пот
ерял его из вида. Владимир вкрадчивыми мурашками по спине ощутил, что оди
н из патрульных осматривает остановку. И если бы не поздняя Ц ведь два ча
са торчал, как пень в поле Ц идея прикрыться стюардессой, это мгновение с
тало бы последним в его жизни. Володя кожей ощутил, как проникающий взгля
д патрульного, не заметившего подвоха, скользнул дальше, а после оба захв
атчика показались с другой стороны.
Владимир почувствовал, что еще секунда, и будет поздно. Внезапно он выско
чил из убежища, швырнув двухмерную девушку-стюардессу прямо на снег, сам
же с кувалдой, повинуясь прорезавшемуся инстинкту, спрятался за дальний
от патруля угол остановки. Анданорцы, услышав шорох, обернулись. Вид упав
шего плаката, казалось, успокоил их, но все-таки они решили осмотреть оста
новку изнутри. Патрульные вернулись, один Ц впереди, другой Ц чуть сзад
и, еле слышно переговариваясь на незнакомом певучем наречье. Сейчас они
обнаружат свежие следы, подумалось Владимиру. Володя, высунувшись из-за
угла, увидел повернутого к нему в пол заднего оборота анданорца, другой, ш
едший впереди, уже осматривал остановку внутри, и Владимир нанес что был
о силы удар кувалдой по звериному затылку шлема. Раздался глухой стук Ц
будто сдвинулись в приветственном тосте два исполинских стакана самог
о дешевого стекла, и анданорец, теряя равновесие, начал оседать на утопта
нный снег тротуара. Не раздумывая, Владимир схватил его за бронированную
Ц не удушишь Ц шею и, прикрываясь телом, как щитом, шагнул внутрь остано
вки, туда, где меньше минуты назад скрывался сам, туда, где сейчас, растеря
нно целясь в напарника из плазмомета, стоял второй патрульный. Владимир
резко, всем корпусом, толкнул бессильного, скорее всего мертвого захватч
ика на растерявшегося напарника и с ликованием увидел, как тот, потеряв р
авновесие, и сам повалился на асфальт внутри остановки. И в краткий миг, ко
гда упавший оттолкнул бесчувственное тело и лишь только собирался вски
нуть руку со смертоносным оружием, кувалда Володи весело, радостно, как ж
ивая, сокрушительно, с размаха ухнулась о шлем анданорца, заставив его за
скрежетать и издать другой звук, словно арбуз лопнул об асфальт. Ведь есл
и первого патрульного Владимир ударил вольно стоящим, да и замах был пом
еньше, и молот как-то не проснулся еще, что ли, не ожил, то теперь Володя, как
заправской кузнец, имел анданорца между молотом и наковальней, вот в его
шлеме что-то и лопнуло. Владимир не знал, в каком состоянии находится перв
ый обезвреженный захватчик, но про второго-то был уверен доподлинно, что
череп его уж точно раскроился. И Владимир в надежде, что хотя бы первый ост
ался жив, и ликуя, что передатчиком в шлеме не успел воспользоваться ни од
ин из них, принялся скручивать оглушенной добыче руки за спиной. Лишь сей
час, когда поверженный захватчик лежал мордой своего шлема в снег, Влади
мир углядел, что зверь, в форме которого была изготовлена маска, совсем др
угой, чем тот, чей лик носил убийца Шторма. Владимир не знал тогда, что лик г
розного стингра носят только бойцы элитного Штурмового отряда, собстве
нно и захватывавшего Землю, а патрулирование завоеванных территорий ос
уществляется иными подразделениями. Володя просто отметил, что зверь ин
ой, и все тут. Смотрелся он, разумеется, тоже не совсем добродушно, но куда п
ристойнее, как, скажем, наш земной медведь, только у этого глаза были навык
ате да вверх торчали два искусно выполненных клыка. Владимир туго свел з
а спиной локти патрульного и накрепко скрутил их веревкой. Затем, чтобы т
от не сумел, если придет в себя, брыкаться, Володя тем же тросом сдвинул, сд
авил и нижние конечности захватчика, а потом попробовал снять шлем Ц но
не тут-то было. Он герметичным сцеплением хитроумно крепился к пластина
м брони, закрывавшим шею, и не поддавался попыткам.
Внезапно анданорец застонал и чуть заметно дернулся. Владимир замер, как
игрок в рулетку, поставивший все свое состояние на красное, а теперь с пер
ебоями в сердце ловящий финальные перекаты рокового шарика, несущего ем
у богатство или разорение. Ведь Зубцов объяснил Володе, что сирена включ
ается языком. А патрульный явно пришел в сознание. Стало быть, вероятност
ь 50 на 50, что сейчас взвоет сирена и в оккупационный штаб поступят координа
ты Владимира и его пленника. Анданорец осмысленно дернулся и, явно осозн
ав, что связан, бессильно затряс головой. Да! Так и пело все у Владимира вну
три Ц передающее устройство было не у него, а у его напарника с сочно трес
нувшим под богатырским ударом кувалды черепом. Стало быть, все получилос
ь! Володя не верил своему счастью, как тот игрок, не разглядевший, что выпа
ло не черное и не красное Ц ЗЕРО.
Взвыла сирена, но не в шлеме у связанного живым анданорца. В изумлении Вла
димир перевел взгляд на того, кого считал безусловным, гарантированным т
рупом, и увидел, что он, нащупав уже в снегу плазмомет, поднимает его дуло в
сторону Владимира. Володя, вскочив, с силой ударил ногой по кисти ожившег
о патрульного, неловко сжимавшей оружие. Внезапно Владимиру подумалось,
что он хорошо понимает его состояние Ц ведь сам он так недавно был конту
жен и хорошо помнил эту ошеломленную ватность в теле. Плазмомет выскольз
нул из черных, также закованных в гибкую броню пальцев, теперь начавших б
еспомощно и сосредоточенно ощупывать асфальт вокруг в его поисках. “Еще
мне не хватало входить в его положение, Ц подумал Владимир. Ц Это враг. И
если бы он не включил сирену на своей шарахнутой башке, то уже в следующую
секунду сумел бы таки прицелиться из своего оружия, и моя песенка была бы
спета”. Он же, вероятно, не смог не последовать инструкции, по которой патр
ульный, в случае любой угрожающей ситуации, обязан был немедленно включи
ть передатчик и сирену. Владимир, стало быть, остался жив, но обстановка ос
ложнилась до гложущей тоски где-то в спине.
Володя усилием заставил себя сбросить напряжение, и лишь тогда пришел от
вет, что делать теперь. Необходимо было немедленно, не теряя ни секунды, сн
ять шлем с этого анданорца и оттащить его как можно дальше, чтобы подоспе
вшая подмога не вышла на эту автобусную остановку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
евосходящую и воспевающую форму. Как к равному, разумеется, следовало об
ращаться к такому же, как ты сам, бедолаге с оккупированной территории; в п
ревосходящей форме Ц к тому, кто имел карточку покорности, если у тебя са
мого ее еще не было, и к тем из землян, кто удостоился чести сотрудничать с
Империей; в воспевающей, разумеется, к хозяевам с нашего доброго Анданор
а. Звучали они так Ц равное “ты” звучало “Стети”, превосходящее Ц “Брят
и”, воспевающее Ц “Арностра”. Как пример приводилась, будто для издевки,
фраза “Я люблю тебя”, сказанная землянином другому землянину: “Фрю ля Ст
еги”. Любить, стало быть, теперь называлось “ля”. Если же у вашей избранниц
ы уже была КП, а у вас, увы, пока нет или же она активно сотрудничала с Андано
ром, объясняться с ней в любви следовало уже так: “Фрю ля Бряти”. Владимир
с ненавистью выключил телевизор. “А на рынке, вернее всего, телевизоры те
перь будут снова в цене”, Ц подумалось ему. И ведь многие, очень многие бу
дут учить этот собачий язык. Чтобы не умереть с голоду. Чтобы устроиться н
а работу. Владимиру вновь сделалось жутко. Он почувствовал, насколько че
ловек, начавший говорить на этом псевдоязыке, скорее всего специально ра
зработанном для завоеванных планет, незаметно, но стремительно сделает
ся рабом. Дальше стоит лишь начать думать на нем, и вот тебя уже и нет. Как за
спасательный круг, схватился Владимир за древко кувалды, которую, словн
о альтернативу карточке покорности, теперь всюду таскал за собой по квар
тире. “Как хорошо, что я в Сопротивлении! Ц думал он. Ц Иначе как заставит
ь себя жить после всего этого...”
Весеннее солнцестояние уже миновало, и день был чуть длиннее, чем ночь. На
конец, он таки кончился. Владимир сперва думал надеть длинный, черный, по м
оде неизвестно каких древних годов XX века пошитый плащ, в котором в принци
пе можно было бы спрятать молот, но передумал. Какой в этом смысл? Анданорц
ам было абсолютно безразлично, с оружием его застанут на улице ночью или
без оружия. В военное время наказание за всякий проступок одно Ц “приве
дение тела в не пригодное для жизни состояние”. Ну что же... Не земляне навя
зали гостям с Анданора такие условия игры. Владимир думал, как он будет сп
ускаться по лестнице, мимо всех соседских дверей. “А вдруг, Ц подумалось
ему, Ц кто-то посмотрит в “глазок”? А вдруг донесет?” Быть может, имей он к
акое-либо иное задание от Сопротивления, он бы прятался. Но сейчас Ц Влад
имир это чувствовал Ц ему не нужно было думать о соседях, он не должен был
, хотя бы в своем подъезде, прятаться как мышь, даже если логика говорила е
му, что делать это следовало бы. Его шансы на успех, по этой же самой логике,
были настолько пренебрежительно малы, что и слушать ее подсказки Владим
иру казалось неправильным. Если разум подсказывает вам, что вы обречены,
перестаньте слушаться его голоса, и, быть может, все еще обойдется. Эта пос
етившая Володю мысль показалась ему самому очень восточной какой-то и с
импатичной. Помолившись молитвами и в дорогу, и на успех дела и засунув за
пояс залихватски-разбойничий охотничий нож внушительных размеров, а та
кже прихватив целый моток прочного, металлического в пластике, троса, Во
лодя открыл входную дверь и, не прячась, спокойно вышел из нее с молотом в
руке. Ему казалось, что он сейчас вовсе не он, а какой-то то ли герой, то ли да
же божество древности. Тор, вспомнил он, спускаясь по лестнице, гулко разн
осящей его шаги по всему подъезду. Тор Ц это как раз такой вот парень с мо
лотом. Был ли у Владимира план? Можно сказать, что был. Подкрасться сзади к
патрулю и одним ударом оглушить обоих. Владимир вспомнил, что даже не выг
лянул на улицу, чтобы увидеть, нет ли поблизости патруля. “Что же, Ц какой-
то злорадной вспышкой мелькнула мысль, Ц это тоже против логики, стало б
ыть, очень хорошо. Да и не возвращаться же”. Если бы кто-нибудь из соседей р
ешился-таки подойти к “глазку”, то увидел бы Владимира, одетого в кожаную
куртку, теплые штаны и с наглым и торжественным видом несущего в руке огр
омный смертоносный молот. Идущего на верную смерть. И у всякого, кто осмел
ился бы прильнуть глазом к бойнице “глазка”, возникла бы, вопреки той же л
огике, мысль, что у него все получится Ц таким уверенным в своих силах и и
сполненным мрачной решимости смотрелся Владимир.
Володя вышел на улицу и удивился нежданной новизне ощущений Ц лица, рук,
глаз. “Ну да, Ц внезапно сообразил он. Ц Я же сто лет не был здесь ночью. То
лько при свете дня”. Улица смотрелась как театральная декорация. Ни тебе
звука машины вдалеке. Ни звона трамвая, или пьяной песни запоздалого гос
тя, или гогота опасной на вид компании. Ни-че-го. А еще сегодня не было даже
ветра. А где-то по улице шел патруль, на который Володя решился напасть со
своим первобытным орудием. А у одного из анданорцев, на которых охотился
сейчас Володя, в маске был скрыт передатчик. Владимир огляделся по сторо
нам, выбирая место для засады. Ему понравилась автобусная остановка, сто
явшая на весело и мирно освещенной оранжевыми огнями фонарей многолюдн
ой когда-то улице. Эта остановка была сплошь, непроглядно заклеена рекла
мными проспектами, разумеется, дооккупационной поры. Сейчас эти плакаты
смотрелись глумливо и издевательски. “Летайте самолетами компании Аэр
отранс!” И юная стройная стюардесса, призывно выставившая упитанную нож
ку с из под кричаще короткой юбочки на фоне трапа. А с и другой стороны рек
ламировалась жевательная резинка “Фрешснов”. “Жуй только меня, Ц гордо
выпятив грудь, говорила Ц или просто имела в виду Ц белая подушечка. Ц
Во мне нет ни единой калории”. А ведь самолеты теперь не летали, более того
, были, по слухам, запрещены навсегда. А читать про такую вот диетическую ж
вачку во время голода было также дико и неуместно. Студентки торговали с
обой, лишь бы заработать эти самые калории... Н-да. Володя примостился на ла
вочке внутри остановки и принялся ждать. Он был уверен, что рано и или позд
но патруль пройдет мимо него, Ц насколько он помнил, патрульные еженощн
о заглядывали в эти края.
Правда, всегда в немного разное время. Быстрее бы Ц руки начинали зябнут
ь, но не простым, а каким-то нервным, сотрясающим холодом. Это, должно быть,
адреналин, решил Володя и не стал обращать на холод внимания. Прошел час. С
неба, непроглядного, да и невидимого сейчас из-под козырька остановки, на
чали падать жирные, словно разъевшиеся, снежинки. А проезжая часть улицы
и без них была завалена этим самым, таким поздним в этом году, снегом. Ведь
из транспорта ходили только редкие трамваи, ничего больше, да и то Ц в све
тлое время суток. А вся прочая территория улицы напоминала сейчас заснеж
енное поле, сквозь которое были протоптаны узенькие, сиротливые тропино
чки к месту остановки трамвая. Володя лишний раз с тоской подумал, как это
т, казалось бы, малозначительный штрих передает один из аспектов умирани
я такого некогда веселого и, оказывается, так горячо любимого Володей го
рода, как Москва. А холод уже сотрясал все тело Владимира. “Как бы я не заме
рз тут, Ц подумалось ему, Ц как андерсеновская девочка со спичками”. Аг
а, усмехнулся он сам же неуместности сравнения. Дядя с кувалдой. Володя уж
е два часа караулил патруль в трех стенах автобусной остановки, хорошо п
онимая, что было самым слабым местом его плана. В целом логика Ц ну куда ж
от нее денешься Ц подсказывала, что патрульные непременно пойдут мимо н
его Ц тротуар был более-менее протоптан, в отличие от девственно белой, л
ишь самую малость опаленной солнцем долины когда-то проезжей, а ныне Ц н
епролазной части улицы. Стало быть, они пройдут в каких-нибудь трех шагах
от него. А у Володи нет даже простыни, чтобы стать белым как снег. Или шапки-
невидимки. А надежды, что анданорцы настолько невнимательны, что не заме
тят бойца Сопротивления с кувалдой в открытой остановке, почти не было. В
незапно Володе в голову пришла заманчивая мысль Ц он на минутку отложил
кувалду в сторону и потянул край приделанного к стеклу рекламного плака
та со стюардессой. Оказывается, он был не приклеен даже, а хитроумно фикси
рован специальными угловыми и продольными держателями, из которых Влад
имиру без особенного труда удалось его извлечь. А под ним, как выяснилось,
была иная реклама Ц “Ваш котик обожает Стротик”. Да уж, котик, невесело ус
мехнулся Володя новому проявлению юмора мертвой, никому, кроме него, не н
ужной автобусной остановки. Даже двум очень английским черным шуткам на
одном плакате. Во-первых, редкий москвич сейчас отказался бы, проварив хо
рошенько, от сухого кошачьего корма Ц ведь он был питателен и экономиче
н; а во-вторых, если кто и не съел свою кошку, то она ни у кого и близко не выгл
ядела такой гладкой и упитанной. Впрочем, Володя давным-давно не видел ни
одной кошки Ц уличных съели, домашние, которых не тронули, сидели по дома
м и рады были такой пище, к которой раньше бы и не притронулись. Как и люди, в
прочем. Владимир встал между двумя плакатами, прижавшись спиной к портре
ту упитанного котика, а в руках держа плакат со стюардессой, сейчас воспр
инимавшейся, в своей откровенной позе, как девушка, торгующая собой на ры
нке. “А ведь каких-то четыре месяца назад это были просто рекламные плака
ты, ничего больше, Ц горько подумал Володя. Ц А теперь Ц словно послани
я из какой-то безоблачной, счастливой эпохи, которую все мы так не ценили.
Как весточки с другой планеты, имя которой Ц Свободная Земля”.
Внезапно философский ход мыслей Владимира, уединившегося со своей боев
ой подругой кувалдой между двух листов для апробирования изобретенног
о им способа маскировки, прервался. Володя увидел то, ради чего он и пришел
, собственно, сюда этой ночью. Анданорский патруль. Его было видно в щель м
ежду плакатом и стеклом, сбоку. Патрульные неторопливо приближались, ози
раясь по сторонам. Владимир замер с плакатом с стюардессы как самый наст
оящий дикарь, будто загораживаясь ее телом от смертоносных плазмометов
патрульных. Он чувствовал, что дальнейшее зависит только от Божьей воли,
ну, и еще от его собственных храбрости, ловкости, силы. От везения. От судьб
ы. Патруль черными силуэтами с нечеловеческими головами поравнялся с ос
тановкой, и Володя на какое-то очень неприятное, хоть и краткое, время пот
ерял его из вида. Владимир вкрадчивыми мурашками по спине ощутил, что оди
н из патрульных осматривает остановку. И если бы не поздняя Ц ведь два ча
са торчал, как пень в поле Ц идея прикрыться стюардессой, это мгновение с
тало бы последним в его жизни. Володя кожей ощутил, как проникающий взгля
д патрульного, не заметившего подвоха, скользнул дальше, а после оба захв
атчика показались с другой стороны.
Владимир почувствовал, что еще секунда, и будет поздно. Внезапно он выско
чил из убежища, швырнув двухмерную девушку-стюардессу прямо на снег, сам
же с кувалдой, повинуясь прорезавшемуся инстинкту, спрятался за дальний
от патруля угол остановки. Анданорцы, услышав шорох, обернулись. Вид упав
шего плаката, казалось, успокоил их, но все-таки они решили осмотреть оста
новку изнутри. Патрульные вернулись, один Ц впереди, другой Ц чуть сзад
и, еле слышно переговариваясь на незнакомом певучем наречье. Сейчас они
обнаружат свежие следы, подумалось Владимиру. Володя, высунувшись из-за
угла, увидел повернутого к нему в пол заднего оборота анданорца, другой, ш
едший впереди, уже осматривал остановку внутри, и Владимир нанес что был
о силы удар кувалдой по звериному затылку шлема. Раздался глухой стук Ц
будто сдвинулись в приветственном тосте два исполинских стакана самог
о дешевого стекла, и анданорец, теряя равновесие, начал оседать на утопта
нный снег тротуара. Не раздумывая, Владимир схватил его за бронированную
Ц не удушишь Ц шею и, прикрываясь телом, как щитом, шагнул внутрь остано
вки, туда, где меньше минуты назад скрывался сам, туда, где сейчас, растеря
нно целясь в напарника из плазмомета, стоял второй патрульный. Владимир
резко, всем корпусом, толкнул бессильного, скорее всего мертвого захватч
ика на растерявшегося напарника и с ликованием увидел, как тот, потеряв р
авновесие, и сам повалился на асфальт внутри остановки. И в краткий миг, ко
гда упавший оттолкнул бесчувственное тело и лишь только собирался вски
нуть руку со смертоносным оружием, кувалда Володи весело, радостно, как ж
ивая, сокрушительно, с размаха ухнулась о шлем анданорца, заставив его за
скрежетать и издать другой звук, словно арбуз лопнул об асфальт. Ведь есл
и первого патрульного Владимир ударил вольно стоящим, да и замах был пом
еньше, и молот как-то не проснулся еще, что ли, не ожил, то теперь Володя, как
заправской кузнец, имел анданорца между молотом и наковальней, вот в его
шлеме что-то и лопнуло. Владимир не знал, в каком состоянии находится перв
ый обезвреженный захватчик, но про второго-то был уверен доподлинно, что
череп его уж точно раскроился. И Владимир в надежде, что хотя бы первый ост
ался жив, и ликуя, что передатчиком в шлеме не успел воспользоваться ни од
ин из них, принялся скручивать оглушенной добыче руки за спиной. Лишь сей
час, когда поверженный захватчик лежал мордой своего шлема в снег, Влади
мир углядел, что зверь, в форме которого была изготовлена маска, совсем др
угой, чем тот, чей лик носил убийца Шторма. Владимир не знал тогда, что лик г
розного стингра носят только бойцы элитного Штурмового отряда, собстве
нно и захватывавшего Землю, а патрулирование завоеванных территорий ос
уществляется иными подразделениями. Володя просто отметил, что зверь ин
ой, и все тут. Смотрелся он, разумеется, тоже не совсем добродушно, но куда п
ристойнее, как, скажем, наш земной медведь, только у этого глаза были навык
ате да вверх торчали два искусно выполненных клыка. Владимир туго свел з
а спиной локти патрульного и накрепко скрутил их веревкой. Затем, чтобы т
от не сумел, если придет в себя, брыкаться, Володя тем же тросом сдвинул, сд
авил и нижние конечности захватчика, а потом попробовал снять шлем Ц но
не тут-то было. Он герметичным сцеплением хитроумно крепился к пластина
м брони, закрывавшим шею, и не поддавался попыткам.
Внезапно анданорец застонал и чуть заметно дернулся. Владимир замер, как
игрок в рулетку, поставивший все свое состояние на красное, а теперь с пер
ебоями в сердце ловящий финальные перекаты рокового шарика, несущего ем
у богатство или разорение. Ведь Зубцов объяснил Володе, что сирена включ
ается языком. А патрульный явно пришел в сознание. Стало быть, вероятност
ь 50 на 50, что сейчас взвоет сирена и в оккупационный штаб поступят координа
ты Владимира и его пленника. Анданорец осмысленно дернулся и, явно осозн
ав, что связан, бессильно затряс головой. Да! Так и пело все у Владимира вну
три Ц передающее устройство было не у него, а у его напарника с сочно трес
нувшим под богатырским ударом кувалды черепом. Стало быть, все получилос
ь! Володя не верил своему счастью, как тот игрок, не разглядевший, что выпа
ло не черное и не красное Ц ЗЕРО.
Взвыла сирена, но не в шлеме у связанного живым анданорца. В изумлении Вла
димир перевел взгляд на того, кого считал безусловным, гарантированным т
рупом, и увидел, что он, нащупав уже в снегу плазмомет, поднимает его дуло в
сторону Владимира. Володя, вскочив, с силой ударил ногой по кисти ожившег
о патрульного, неловко сжимавшей оружие. Внезапно Владимиру подумалось,
что он хорошо понимает его состояние Ц ведь сам он так недавно был конту
жен и хорошо помнил эту ошеломленную ватность в теле. Плазмомет выскольз
нул из черных, также закованных в гибкую броню пальцев, теперь начавших б
еспомощно и сосредоточенно ощупывать асфальт вокруг в его поисках. “Еще
мне не хватало входить в его положение, Ц подумал Владимир. Ц Это враг. И
если бы он не включил сирену на своей шарахнутой башке, то уже в следующую
секунду сумел бы таки прицелиться из своего оружия, и моя песенка была бы
спета”. Он же, вероятно, не смог не последовать инструкции, по которой патр
ульный, в случае любой угрожающей ситуации, обязан был немедленно включи
ть передатчик и сирену. Владимир, стало быть, остался жив, но обстановка ос
ложнилась до гложущей тоски где-то в спине.
Володя усилием заставил себя сбросить напряжение, и лишь тогда пришел от
вет, что делать теперь. Необходимо было немедленно, не теряя ни секунды, сн
ять шлем с этого анданорца и оттащить его как можно дальше, чтобы подоспе
вшая подмога не вышла на эту автобусную остановку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53