Папа,
хваля его за рвение в том отношении, что ничто, сделанное
человеческой рукой, не может служить предметом поклонения
(nequid manufactum adorari posset), вместе с тем упрекал
епископа за то, что он, разбив иконы, лишил исторического
образования людей неграмотных, "которые, смотря, по крайней
мере, на стены, могли бы прочесть то, чего они не могут прочесть
в рукописях". [+72] В другом письме к тому же епископу папа
писал: "За то, что ты запретил поклоняться иконам, мы тебя
вообще хвалим; за то же, что ты их разбил, порицаем... Одно дело
поклоняться картине (picturam adorare), другое дело при помощи
содержания картины узнавать то, чему должно поклоняться". [+73]
Итак, с точки зрения Григория Великого, как и многих других,
иконы являются средством для народного образования.
На иконоборческое настроение восточных провинций оказывали
некоторое влияние иудеи, не признававшие на основании своей
религии иконопочитания и допускавшие иногда резкие выступления
против икон. Со второй же половины VII века начинают подобным же
образом влиять мусульмане, которые, помня слова Корана о том,
что "кумиры гнусны и суть дело сатаны" (V, 92), видели в
иконопочитании подобие идолопоклонства. Часто приводимое
историками сообщение, будто арабский халиф Иазид II за три года
до эдикта Льва издал в своем государстве указ, предписывавший
уничтожение икон в церквах своих христианских подданных, многими
учеными подвергается сомнению. [+74] Во всяком случае, с
мусульманским влиянием на восточные области в смысле отрицания
икон также надо считаться. Один хронист и самого императора Льва
называет "сарациномыслящим" (sarakhnojrwn), [+75] хотя о прямом
влиянии ислама на него оснований говорить нет. Наконец, одна из
известных средневековых восточных сект, а именно секта
павликиан, живших внутри Малой Азии и далее к востоку, также
отрицала иконы. Одним словом, в восточных областях Византии, в
Малой Азии, создалось ко времени Льва III уже довольно сильное
иконоборческое движение. Один из наших церковных историков (А.
ГГ. Лебедев) о данном моменте пишет: "Можно положительно
утверждать, что иконоборцев до времени иконоборства (в VIII
веке) было много, и что они представляли собой силу, которой
считала себя вправе опасаться сама церковь". [+76] Одним из
иконоборческих центров в пределах империи была, между прочим,
внутренняя малоазиатская область Фригия.
Между тем, господство иконы в Византии достигло широких
размеров. Иконами с изображениями Иисуса Христа, Богоматери,
святых и различных сцен из Ветхого и Нового Заветов обильно
украшались храмы. Изображения в церквах представляли собой
мозаику, фреску или резьбу на слоновой кости, дереве или бронзе,
т. е. были живописные иконы и иконы-статуи. Небольшие
изображения воспроизводились в рукописях (миниатюры). Особенно
почитались так называемые нерукотворные иконы, сделанные, по
убеждению верующих, не рукой человека и отличавшиеся
чудодейственной силой. Икона проникает в домашнюю жизнь: иногда
иконы святых выбирались в качестве восприемников детей;
вытканные изображения святых украшали парадное одеяние
византийской аристократии. Есть, например, известие, что на тоге
одного сенатора была выткана история всей жизни Иисуса Христа.
Люди, воздававшие поклонение иконам, иногда понимали это
поклонение слишком реально, т. е. чтили своим поклонением не то
лицо, не ту идею, которые были изображены на иконе, а саму
икону, сам материал, из которого она была сделана. Последнее
являлось большим соблазном для многих из верующих, видевших в
этом сходство с язычеством.
Наряду с этим, по словам Н. П. Кондакова, "в столице наблюдается
характерное размножение монастырей, монашеских общин, всякого
рода обителей, которых число к концу VIII века (может быть,
правильнее к VIII веку) [+77] возрастает в небывалой пропорции".
По мнению проф. И. Д. Андреева, в иконоборческий период в
Византии число монахов можно без преувеличения определить в 100
000 человек. "Вспоминая, - продолжает тот же ученый, - что у нас
теперь в России (написано в 1907 г.) при 120-ти миллионном
населении на необъятной территории насчитывается только около 40
000 монашествующих обоего пола, легко представить, какой частой
сетью монастырей была покрыта сравнительно маленькая территория
Византийской империи ". [+78]
Если поклонение иконам, чудотворным и обыкновенным, и мощам
могло смущать многих людей, выросших в вышеобрисованных условиях
того времени, то чрезмерное развитие монашества и великое
умножение монастырей задевали уже чисто светские,
государственные интересы. Благодаря неумеренному поступлению в
монахи и уходу в монастыри молодых и здоровых людей, империя
лишалась необходимых сил для войска, земледелия, промышленности
и т. д.; одним словом, монашество и монастыри делались очень
часто прибежищами для лиц, желавших избавиться от
государственных обязанностей и вовсе не имевших искреннего
стремления уйти от мира. Кроме того, богатые земельные угодья и
другие имущества, отходившие к монастырям, были освобождены от
государственных налогов и этим самым наносили ощутимый ущерб
казне. Таким образом, в церковной жизни империи в VIII веке
можно различать две стороны: религиозную и светскую.
Императоры-иконоборцы, будучи родом с Востока, были хорошо
знакомы с существовавшими там религиозными взглядами; они на
этих взглядах выросли; они с ними сроднились и, сделавшись
императорами, перенесли их в столицу, чтобы положить в основание
своей церковной политики. Императоры-иконоборцы не были ни
неверующими, ни рационалистами, как о них говорили раньше.
Наоборот, они были искренно и убежденно верующими и хотели
очистить религию от тех искажений, которые с течением времени
проникли в нее и отдалили от первоначального истинного
направления. [+79] С их точки зрения, поклонение иконам и
почитание мощей являлось остатками язычества, которые во что бы
то ни стало необходимо было уничтожить для возвращения
христианской религии к первоначальному образцу. "Я император и
священник" - писал Лев III папе Григорию II. [+80] Исходя из
этого положения, Лев III, будучи провозглашен императором,
считал себя вправе сделать свои религиозные взгляды
обязательными для подданных империи. В последнем нельзя
усматривать чего-либо нового: это был обычный взгляд
византийского императора, представителя идеи цезарепапизма,
особенно знакомый нам по примеру Юстиниана Великого, считавшего
себя полным хозяином как в светских, так и церковных делах. Лев
III также являлся ярким представителем идеи цезарепапизма.
Первые девять лет правления Льва, посвященные им отражению
внешних врагов и укреплению трона, не были ознаменованы
какими-либо мерами относительно икон. Церковная деятельность
императора в этот период выразилась в его требовании евреям и
восточной секте монтанистов принять крещение.
Лишь на десятый год своего правления, т. е. в 726 году,
император, по словам хрониста Феофана, "начал вести речь об
уничтожении святых и досточтимых икон". [+81] Большинство
современных историков говорили об эдикте Льва III против икон,
изданном им в 726 году или в 725 году. К сожалению, текст этого
декрета неизвестен. [+82] Вскоре после издания эдикта он
приказал уничтожить очень почитаемую икону - статую Христа,
стоявшую над одной из дверей Халки - так назывался великолепный
вход в императорский дворец. Уничтожение иконы вызвало
возмущение, в котором главное участие приняли женщины. Посланец
императора, которому было ведено уничтожить икону, был убит, за
что защитники иконы Спасителя понесли тяжелые наказания. Это
были первые мученики иконопочитания. О каких-либо других фактах
преследования икон сведений нет.
Враждебное к иконам настроение Льва вызвало серьезное
противодействие. Константинопольский патриарх Герман и римский
папа Григорий II высказались решительно против предполагаемой
политики императора. В Греции и на островах Эгейского моря
вспыхнуло восстание во имя защиты икон, подавленное, правда,
войсками Льва. Все это не давало ему возможности выступить с
более решительными мерами.
Наконец, только в 730 году император созвал род собора, на
котором был составлен эдикт против икон. Весьма вероятно, что
этот собор не издавал нового эдикта, а скорее восстановил декрет
725 или 726 года. [+83] Несоглашавшийся подписать его патриарх
Герман был низложен и был вынужден удалиться в свое поместье,
где мирно и окончил жизнь. Вместо него патриархом сделался
Анастасий, который подписал эдикт. Это был первый эдикт против
икон, изданный не только от имени императора, но и скрепленный
подписью патриарха, т. е. как бы изданный также от имени церкви,
что было очень важно для Льва.
Но и после издания этого эдикта, т. е. за последние одиннадцать
лет правления Льва, источники молчат о преследовании икон;
по-видимому, последнего не было на самом деле. Во всяком случае,
о каком-либо систематическом гонении на иконы при Льве III не
может быть и речи. Самое большее, что можно предположить, это
отдельные факты преследования икон. По словам одного ученого, "в
царствование Льва больше собирались преследовать иконы и
иконопочитателей, чем преследовали на самом деле". [+84]
Общепринятое представление о том, что иконоборческое движение
VIII века началось не с уничтожения икон, а только с того, что
их стали вешать выше, чтобы этим воспрепятствовать молящимся
прикладываться к ним, должно быть оставлено. В византийских
церквах большинство икон были изображения живописные (фрески)
или мозаичные, т. е. такие, которые нельзя было отделить от
церковных стен.
Враждебная иконам политика Льва III нашла отповедь в трех
знаменитых защитительных словах против порицающих иконы Иоанна
Дамаскина, жившего тогда в пределах арабского халифата. Два из
этих слов были написаны, наверное, при Льве III; время написания
третьего более или менее точному определению не поддается.
О противодействии взглядам Льва со стороны папы Григория II было
упомянуто выше. Преемник его, Григорий III, последний папа,
утвержденный византийским императором, созвал в Риме собор и
предал отлучению иконоборцев. После этого Средняя Италия ушла
из-под влияния Византии и вошла окончательно в область интересов
папских и западно-европейских. Южная Италия осталась за
Византией.
Совершенно иной была картина в царствование Константина V
Копронима (741-775), преемника Льва III. Воспитанный своим
отцом, Константин проводил вполне определенную иконоборческую
политику и в последние годы своего царствования начал
преследование монастырей и монахов. Ни один из иконоборческих
императоров не подвергался в сочинениях иконопочитателей таким
поношениям как этот "многоголовый дракон", "жестокий
преследователь монашеского чина", "этот Ахав и Ирод". Поэтому
очень трудно составить беспристрастное мнение о Константине. Э.
Штайн, конечно, не без некоторого преувеличения, называет его
самым смелым и самым свободным мыслителем в истории восточной
римский империи. [+85]
Собор 754 года и его последствия. В момент вступления
Константина на престол положение империи было таково, что ее
европейские провинции придерживались иконопочитания,
малоазиатские же имели в составе населения немало иконоборцев.
Первые два года правления Константина прошли в борьбе его со
своим зятем Артаваздом, который поднял восстание против
императора в защиту икон, принудил его покинуть столицу и
заставил провозгласить себя императором. В течение года, когда
Артавазд правил государством, иконопочитание было восстановлено.
Однако, Константину удалось свергнуть Артавазда и вернуть себе
трон. Главные виновники восстания понесли жестокие кары. Попытка
Артавазда, показавшая Константину возможность при создании
соответствующих условий без труда восстановить иконопочитание,
заставила последнего принять решительные меры и твердо укрепить
в народном сознании правоту иконоборческих взглядов.
Константин решил для этого созвать собор, который должен был бы
обосновать иконоборческую политику, одобрить ее и этим самым
создать в народе убеждение в правильности императорских
мероприятий. Собор, на который съехалось более трехсот
епископов, состоялся во дворце Иерии, на азиатском берегу
Босфора, против Константинополя, в 754 году. [+86] Однако
патриархи на соборе отсутствовали: константинопольская кафедра
была в то время вакантна; Антиохия, Иерусалим и Александрия
отказались принять участие в соборе; папские легаты также на
соборе не появлялись. Впоследствии это обстоятельство явилось в
глазах противников собора основанием для признания
недействительными его решений. Через несколько месяцев собор был
переведен в Константинополь, где и был избран новый патриарх.
Определение собора 753-754 года, сохранившееся в деяниях
седьмого Вселенского собора, вынесло окончательный приговор
иконопочитанию, который гласит, что "всякая икона, сделанная из
какого угодно вещества, а равно и писанная красками при помощи
нечестивого искусства живописцев, должна быть извергаема из
христианских церквей; она чужда им и заслуживает презрения. Да
не дерзнет никакой человек заниматься таким нечестивым и
неблагоприличным делом. Если же кто-либо с этого времени дерзнет
устроить икону, или поклоняться ей, или поставить ее в церкви,
или в собственном доме, или же скрывать ее, такой, если это
будет епископ или пресвитер, или диакон, то да будет низложен, а
если монах или мирянин, то да будет предан анафеме, и да будет
он виновен и перед императорскими законами, так как он противник
Божиих распоряжений и враг отеческих догматов". Из этого
определения, помимо его общего значения для икон, важно
отметить, что лица, виновные в иконопочитании, подлежат
императорским законам, т. е. светской власти, чем впоследствии
участники седьмого Вселенского собора и будут объяснять факты
необыкновенного насилия, проявленного некоторыми императорами в
отношении церкви и монахов. Анафема провозглашалась тому, кто
"старается представить посредством вещественных красок свойства
Бога-Слова... и лики святых, неприносящие никакой пользы, потому
что это глупая затея и изобретение дьявольского коварства". В
конце определения собор возгласил: "Новому Константину и
благочестивейшему императору многая лета!.. Благочестивейшей и
августейшей (императрице) многая лета!.. Вы утвердили догматы
святых шести Вселенских соборов. Вы уничтожили идолослужение..."
Анафеме были преданы патриарх Герман, "почитатель дерева", и
Мансур, т. е. Иоанн Дамаскин, "мыслящий по-сарацински,
злоумышляющий против империи, учитель нечестия, превратно
толковавший Божественное Писание ". [+87]
Единогласное постановление собора произвело сильное впечатление.
"Многие, - по словам проф. Андреева, - кого еще беспокоило
смутное сознание неправоты иконоборцев, теперь, естественно,
должны были успокоиться; у многих, которые прежде колебались в
ту или другую сторону, благодаря сильной аргументации соборных
определений, могли сложиться сознательные иконоборческие
воззрения". [+88] Народ должен был клятвенно поручиться в том,
что он впредь не будет поклоняться иконам.
Преследование икон стало после собора проводиться в жизни с
неумолимой жестокостью. Иконы разбивались, сжигались,
замазывались и подвергались всяческим поруганиям. С особенной
яростью преследовалось почитание Божией Матери. [+89] Против
иконопочитателей было открыто жестокое преследование,
сопровождавшееся казнями, пытками, тюремными заключениями,
конфискациями и изгнанием. Вместо икон появлялись изображения
деревьев, птиц, зверей или сцен охоты, цирка, театра и т.д. По
словам жития, Влахернский храм в Константинополе, лишенный
прежнего своего благолепия и расписанный по-новому, превратился
"в овощную лавку и птичник". [+90] При уничтожении икон
живописных (мозаик и фресок) и икон-статуй, погибали
многочисленные памятники искусства. Немало погибло в то время и
рукописей с миниатюрами.
Одновременно с преследованием икон шло и преследование мощей.
Сохранилась сатира иконоборческой эпохи на чрезмерное почитание
мощей, где говорится о десяти руках мученика Прокопия, о
пятнадцати челюстях Феодора, о четырех головах Георгия и т. д.
[+91] Большое ожесточение проявил Константин V также по
отношению к монахам, этим "идолопоклонникам и мраколюбцам",
[+92] и монастырям. Борьба с монахами была настолько
напряженной, что некоторые даже считают спорным, как точнее
определить преобразовательную деятельность данного периода:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
хваля его за рвение в том отношении, что ничто, сделанное
человеческой рукой, не может служить предметом поклонения
(nequid manufactum adorari posset), вместе с тем упрекал
епископа за то, что он, разбив иконы, лишил исторического
образования людей неграмотных, "которые, смотря, по крайней
мере, на стены, могли бы прочесть то, чего они не могут прочесть
в рукописях". [+72] В другом письме к тому же епископу папа
писал: "За то, что ты запретил поклоняться иконам, мы тебя
вообще хвалим; за то же, что ты их разбил, порицаем... Одно дело
поклоняться картине (picturam adorare), другое дело при помощи
содержания картины узнавать то, чему должно поклоняться". [+73]
Итак, с точки зрения Григория Великого, как и многих других,
иконы являются средством для народного образования.
На иконоборческое настроение восточных провинций оказывали
некоторое влияние иудеи, не признававшие на основании своей
религии иконопочитания и допускавшие иногда резкие выступления
против икон. Со второй же половины VII века начинают подобным же
образом влиять мусульмане, которые, помня слова Корана о том,
что "кумиры гнусны и суть дело сатаны" (V, 92), видели в
иконопочитании подобие идолопоклонства. Часто приводимое
историками сообщение, будто арабский халиф Иазид II за три года
до эдикта Льва издал в своем государстве указ, предписывавший
уничтожение икон в церквах своих христианских подданных, многими
учеными подвергается сомнению. [+74] Во всяком случае, с
мусульманским влиянием на восточные области в смысле отрицания
икон также надо считаться. Один хронист и самого императора Льва
называет "сарациномыслящим" (sarakhnojrwn), [+75] хотя о прямом
влиянии ислама на него оснований говорить нет. Наконец, одна из
известных средневековых восточных сект, а именно секта
павликиан, живших внутри Малой Азии и далее к востоку, также
отрицала иконы. Одним словом, в восточных областях Византии, в
Малой Азии, создалось ко времени Льва III уже довольно сильное
иконоборческое движение. Один из наших церковных историков (А.
ГГ. Лебедев) о данном моменте пишет: "Можно положительно
утверждать, что иконоборцев до времени иконоборства (в VIII
веке) было много, и что они представляли собой силу, которой
считала себя вправе опасаться сама церковь". [+76] Одним из
иконоборческих центров в пределах империи была, между прочим,
внутренняя малоазиатская область Фригия.
Между тем, господство иконы в Византии достигло широких
размеров. Иконами с изображениями Иисуса Христа, Богоматери,
святых и различных сцен из Ветхого и Нового Заветов обильно
украшались храмы. Изображения в церквах представляли собой
мозаику, фреску или резьбу на слоновой кости, дереве или бронзе,
т. е. были живописные иконы и иконы-статуи. Небольшие
изображения воспроизводились в рукописях (миниатюры). Особенно
почитались так называемые нерукотворные иконы, сделанные, по
убеждению верующих, не рукой человека и отличавшиеся
чудодейственной силой. Икона проникает в домашнюю жизнь: иногда
иконы святых выбирались в качестве восприемников детей;
вытканные изображения святых украшали парадное одеяние
византийской аристократии. Есть, например, известие, что на тоге
одного сенатора была выткана история всей жизни Иисуса Христа.
Люди, воздававшие поклонение иконам, иногда понимали это
поклонение слишком реально, т. е. чтили своим поклонением не то
лицо, не ту идею, которые были изображены на иконе, а саму
икону, сам материал, из которого она была сделана. Последнее
являлось большим соблазном для многих из верующих, видевших в
этом сходство с язычеством.
Наряду с этим, по словам Н. П. Кондакова, "в столице наблюдается
характерное размножение монастырей, монашеских общин, всякого
рода обителей, которых число к концу VIII века (может быть,
правильнее к VIII веку) [+77] возрастает в небывалой пропорции".
По мнению проф. И. Д. Андреева, в иконоборческий период в
Византии число монахов можно без преувеличения определить в 100
000 человек. "Вспоминая, - продолжает тот же ученый, - что у нас
теперь в России (написано в 1907 г.) при 120-ти миллионном
населении на необъятной территории насчитывается только около 40
000 монашествующих обоего пола, легко представить, какой частой
сетью монастырей была покрыта сравнительно маленькая территория
Византийской империи ". [+78]
Если поклонение иконам, чудотворным и обыкновенным, и мощам
могло смущать многих людей, выросших в вышеобрисованных условиях
того времени, то чрезмерное развитие монашества и великое
умножение монастырей задевали уже чисто светские,
государственные интересы. Благодаря неумеренному поступлению в
монахи и уходу в монастыри молодых и здоровых людей, империя
лишалась необходимых сил для войска, земледелия, промышленности
и т. д.; одним словом, монашество и монастыри делались очень
часто прибежищами для лиц, желавших избавиться от
государственных обязанностей и вовсе не имевших искреннего
стремления уйти от мира. Кроме того, богатые земельные угодья и
другие имущества, отходившие к монастырям, были освобождены от
государственных налогов и этим самым наносили ощутимый ущерб
казне. Таким образом, в церковной жизни империи в VIII веке
можно различать две стороны: религиозную и светскую.
Императоры-иконоборцы, будучи родом с Востока, были хорошо
знакомы с существовавшими там религиозными взглядами; они на
этих взглядах выросли; они с ними сроднились и, сделавшись
императорами, перенесли их в столицу, чтобы положить в основание
своей церковной политики. Императоры-иконоборцы не были ни
неверующими, ни рационалистами, как о них говорили раньше.
Наоборот, они были искренно и убежденно верующими и хотели
очистить религию от тех искажений, которые с течением времени
проникли в нее и отдалили от первоначального истинного
направления. [+79] С их точки зрения, поклонение иконам и
почитание мощей являлось остатками язычества, которые во что бы
то ни стало необходимо было уничтожить для возвращения
христианской религии к первоначальному образцу. "Я император и
священник" - писал Лев III папе Григорию II. [+80] Исходя из
этого положения, Лев III, будучи провозглашен императором,
считал себя вправе сделать свои религиозные взгляды
обязательными для подданных империи. В последнем нельзя
усматривать чего-либо нового: это был обычный взгляд
византийского императора, представителя идеи цезарепапизма,
особенно знакомый нам по примеру Юстиниана Великого, считавшего
себя полным хозяином как в светских, так и церковных делах. Лев
III также являлся ярким представителем идеи цезарепапизма.
Первые девять лет правления Льва, посвященные им отражению
внешних врагов и укреплению трона, не были ознаменованы
какими-либо мерами относительно икон. Церковная деятельность
императора в этот период выразилась в его требовании евреям и
восточной секте монтанистов принять крещение.
Лишь на десятый год своего правления, т. е. в 726 году,
император, по словам хрониста Феофана, "начал вести речь об
уничтожении святых и досточтимых икон". [+81] Большинство
современных историков говорили об эдикте Льва III против икон,
изданном им в 726 году или в 725 году. К сожалению, текст этого
декрета неизвестен. [+82] Вскоре после издания эдикта он
приказал уничтожить очень почитаемую икону - статую Христа,
стоявшую над одной из дверей Халки - так назывался великолепный
вход в императорский дворец. Уничтожение иконы вызвало
возмущение, в котором главное участие приняли женщины. Посланец
императора, которому было ведено уничтожить икону, был убит, за
что защитники иконы Спасителя понесли тяжелые наказания. Это
были первые мученики иконопочитания. О каких-либо других фактах
преследования икон сведений нет.
Враждебное к иконам настроение Льва вызвало серьезное
противодействие. Константинопольский патриарх Герман и римский
папа Григорий II высказались решительно против предполагаемой
политики императора. В Греции и на островах Эгейского моря
вспыхнуло восстание во имя защиты икон, подавленное, правда,
войсками Льва. Все это не давало ему возможности выступить с
более решительными мерами.
Наконец, только в 730 году император созвал род собора, на
котором был составлен эдикт против икон. Весьма вероятно, что
этот собор не издавал нового эдикта, а скорее восстановил декрет
725 или 726 года. [+83] Несоглашавшийся подписать его патриарх
Герман был низложен и был вынужден удалиться в свое поместье,
где мирно и окончил жизнь. Вместо него патриархом сделался
Анастасий, который подписал эдикт. Это был первый эдикт против
икон, изданный не только от имени императора, но и скрепленный
подписью патриарха, т. е. как бы изданный также от имени церкви,
что было очень важно для Льва.
Но и после издания этого эдикта, т. е. за последние одиннадцать
лет правления Льва, источники молчат о преследовании икон;
по-видимому, последнего не было на самом деле. Во всяком случае,
о каком-либо систематическом гонении на иконы при Льве III не
может быть и речи. Самое большее, что можно предположить, это
отдельные факты преследования икон. По словам одного ученого, "в
царствование Льва больше собирались преследовать иконы и
иконопочитателей, чем преследовали на самом деле". [+84]
Общепринятое представление о том, что иконоборческое движение
VIII века началось не с уничтожения икон, а только с того, что
их стали вешать выше, чтобы этим воспрепятствовать молящимся
прикладываться к ним, должно быть оставлено. В византийских
церквах большинство икон были изображения живописные (фрески)
или мозаичные, т. е. такие, которые нельзя было отделить от
церковных стен.
Враждебная иконам политика Льва III нашла отповедь в трех
знаменитых защитительных словах против порицающих иконы Иоанна
Дамаскина, жившего тогда в пределах арабского халифата. Два из
этих слов были написаны, наверное, при Льве III; время написания
третьего более или менее точному определению не поддается.
О противодействии взглядам Льва со стороны папы Григория II было
упомянуто выше. Преемник его, Григорий III, последний папа,
утвержденный византийским императором, созвал в Риме собор и
предал отлучению иконоборцев. После этого Средняя Италия ушла
из-под влияния Византии и вошла окончательно в область интересов
папских и западно-европейских. Южная Италия осталась за
Византией.
Совершенно иной была картина в царствование Константина V
Копронима (741-775), преемника Льва III. Воспитанный своим
отцом, Константин проводил вполне определенную иконоборческую
политику и в последние годы своего царствования начал
преследование монастырей и монахов. Ни один из иконоборческих
императоров не подвергался в сочинениях иконопочитателей таким
поношениям как этот "многоголовый дракон", "жестокий
преследователь монашеского чина", "этот Ахав и Ирод". Поэтому
очень трудно составить беспристрастное мнение о Константине. Э.
Штайн, конечно, не без некоторого преувеличения, называет его
самым смелым и самым свободным мыслителем в истории восточной
римский империи. [+85]
Собор 754 года и его последствия. В момент вступления
Константина на престол положение империи было таково, что ее
европейские провинции придерживались иконопочитания,
малоазиатские же имели в составе населения немало иконоборцев.
Первые два года правления Константина прошли в борьбе его со
своим зятем Артаваздом, который поднял восстание против
императора в защиту икон, принудил его покинуть столицу и
заставил провозгласить себя императором. В течение года, когда
Артавазд правил государством, иконопочитание было восстановлено.
Однако, Константину удалось свергнуть Артавазда и вернуть себе
трон. Главные виновники восстания понесли жестокие кары. Попытка
Артавазда, показавшая Константину возможность при создании
соответствующих условий без труда восстановить иконопочитание,
заставила последнего принять решительные меры и твердо укрепить
в народном сознании правоту иконоборческих взглядов.
Константин решил для этого созвать собор, который должен был бы
обосновать иконоборческую политику, одобрить ее и этим самым
создать в народе убеждение в правильности императорских
мероприятий. Собор, на который съехалось более трехсот
епископов, состоялся во дворце Иерии, на азиатском берегу
Босфора, против Константинополя, в 754 году. [+86] Однако
патриархи на соборе отсутствовали: константинопольская кафедра
была в то время вакантна; Антиохия, Иерусалим и Александрия
отказались принять участие в соборе; папские легаты также на
соборе не появлялись. Впоследствии это обстоятельство явилось в
глазах противников собора основанием для признания
недействительными его решений. Через несколько месяцев собор был
переведен в Константинополь, где и был избран новый патриарх.
Определение собора 753-754 года, сохранившееся в деяниях
седьмого Вселенского собора, вынесло окончательный приговор
иконопочитанию, который гласит, что "всякая икона, сделанная из
какого угодно вещества, а равно и писанная красками при помощи
нечестивого искусства живописцев, должна быть извергаема из
христианских церквей; она чужда им и заслуживает презрения. Да
не дерзнет никакой человек заниматься таким нечестивым и
неблагоприличным делом. Если же кто-либо с этого времени дерзнет
устроить икону, или поклоняться ей, или поставить ее в церкви,
или в собственном доме, или же скрывать ее, такой, если это
будет епископ или пресвитер, или диакон, то да будет низложен, а
если монах или мирянин, то да будет предан анафеме, и да будет
он виновен и перед императорскими законами, так как он противник
Божиих распоряжений и враг отеческих догматов". Из этого
определения, помимо его общего значения для икон, важно
отметить, что лица, виновные в иконопочитании, подлежат
императорским законам, т. е. светской власти, чем впоследствии
участники седьмого Вселенского собора и будут объяснять факты
необыкновенного насилия, проявленного некоторыми императорами в
отношении церкви и монахов. Анафема провозглашалась тому, кто
"старается представить посредством вещественных красок свойства
Бога-Слова... и лики святых, неприносящие никакой пользы, потому
что это глупая затея и изобретение дьявольского коварства". В
конце определения собор возгласил: "Новому Константину и
благочестивейшему императору многая лета!.. Благочестивейшей и
августейшей (императрице) многая лета!.. Вы утвердили догматы
святых шести Вселенских соборов. Вы уничтожили идолослужение..."
Анафеме были преданы патриарх Герман, "почитатель дерева", и
Мансур, т. е. Иоанн Дамаскин, "мыслящий по-сарацински,
злоумышляющий против империи, учитель нечестия, превратно
толковавший Божественное Писание ". [+87]
Единогласное постановление собора произвело сильное впечатление.
"Многие, - по словам проф. Андреева, - кого еще беспокоило
смутное сознание неправоты иконоборцев, теперь, естественно,
должны были успокоиться; у многих, которые прежде колебались в
ту или другую сторону, благодаря сильной аргументации соборных
определений, могли сложиться сознательные иконоборческие
воззрения". [+88] Народ должен был клятвенно поручиться в том,
что он впредь не будет поклоняться иконам.
Преследование икон стало после собора проводиться в жизни с
неумолимой жестокостью. Иконы разбивались, сжигались,
замазывались и подвергались всяческим поруганиям. С особенной
яростью преследовалось почитание Божией Матери. [+89] Против
иконопочитателей было открыто жестокое преследование,
сопровождавшееся казнями, пытками, тюремными заключениями,
конфискациями и изгнанием. Вместо икон появлялись изображения
деревьев, птиц, зверей или сцен охоты, цирка, театра и т.д. По
словам жития, Влахернский храм в Константинополе, лишенный
прежнего своего благолепия и расписанный по-новому, превратился
"в овощную лавку и птичник". [+90] При уничтожении икон
живописных (мозаик и фресок) и икон-статуй, погибали
многочисленные памятники искусства. Немало погибло в то время и
рукописей с миниатюрами.
Одновременно с преследованием икон шло и преследование мощей.
Сохранилась сатира иконоборческой эпохи на чрезмерное почитание
мощей, где говорится о десяти руках мученика Прокопия, о
пятнадцати челюстях Феодора, о четырех головах Георгия и т. д.
[+91] Большое ожесточение проявил Константин V также по
отношению к монахам, этим "идолопоклонникам и мраколюбцам",
[+92] и монастырям. Борьба с монахами была настолько
напряженной, что некоторые даже считают спорным, как точнее
определить преобразовательную деятельность данного периода:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73