[+151]
Внутренняя деятельность Анастасия, до сих пор еще недостаточно
оцененная и исследованная в исторической литературе, отличаясь
большим оживлением, касается важных сторон экономической и
финансовой жизни страны.
На первое место должна быть поставлена его финансовая мера,
отменившая ненавистный, тяжелый налог - хрисаргир, т. е. налог,
уплачиваемый золотом и серебром (по-латыни он назывался
lustralis collatio). Это подать, введенная еще при Константине
Великом, падала на все существовавшие в империи ремесла и
промыслы, не исключая прислуги, нищих, публичных женщин и т. д.,
и даже, вероятно, на самые орудия для добывания средств к жизни,
как, например, на лошадь, мула, осла, собаку и т. д. Особенно
страдали от хрисаргира бедные классы. Хотя эта подать должна
была быть взимаема раз в пять лет, на самом деле во времени ее
взимания господствовали произвол и полная неожиданность, что
приводило в отчаяние население. [+152] Анастасий, невзирая на
крупный доход казне от этого налога, окончательно отменил его,
уничтожив все связанные с ним документы. Население восторженно
встретило отмену ненавистного налога, о которой, по словам
одного историка VI века, "нужно было бы говорить языком
Фукидида, или даже еще более важным и красивым". [+153]
Сирийский источник VI века так описывал радость, с которой
декрет об отмене был встречен в Эдессе: "Весь город радовался, и
они [жители] все надели белые одежды; все, большие и маленькие,
несли зажженные свечи и курильницы, полные горящего ладана, и
шли вперед с псалмами и гимнами, благодаря Господа и хваля
императора, к церкви св. Сергия и св. Симеона, где они славили
благую весть (the eucharist). Затем они вернулись в город и
организовали радостный и веселый праздник, продолжавшийся всю
неделю, и они приняли закон, что они должны отмечать этот
праздник каждый год. Все ремесленники радовались, совершая
омовения и празднуя во дворе самой большой церкви и во всех
портиках (porticos) города".
Объем собираемого в Эдессе хрисаргира составлял 140 фунтов
золота каждый год. [+154] Отмена этого налога давала особое
удовлетворение церкви, ибо, из-за того, что брался он и с
доходов проституток, налог соответственно легализировал порок.
[+155]
Конечно, отмена хрисаргира лишала казну значительного дохода,
однако эта потеря была скоро компенсирована введением нового
налога - "хрисотелии" (crusoteleia), "налог золотом", или "налог
в золоте", направленный на поддержку армии. Он тоже был тяжелым
для бедных классов, так что вся финансовая реформа имела в виду
скорее более регулярное распределение налогового бремени, чем
его реальное облегчение. [+156] Возможно, наиболее важной
финансовой реформой Анастасия была отмена, по совету его верного
префекта претория, сирийца Марина, системы, при которой
городской совет (town corporations) (curiae) был ответствен за
сбор налогов в городе; Анастасий передал эту обязанность
должностным лицам, называемым виндиками (vindices), которых,
вероятно, утверждал префект претория. Хотя эта новая система
сбора налогов значительно увеличила доходы, в последующие годы
она была изменена. При Анастасии, как кажется, гораздо более
острой, чем когда-либо ранее, стала проблема заброшенной и
необрабатываемой земли (the problem of sterile land). Бремя
дополнительных налогов падало как на людей, не способных
платить, так и на неурожайную землю. Собственники плодородной
земли, таким образом, становились ответственными перед властями
за полную уплату налогов. Это дополнительное обложение,
называвшееся по-гречески "эпиболе" (epibolh) - т. е. надбавка,
придача, была очень древним институтом, восходящим к
птолемеевскому Египту. С особой суровостью его собирали во время
правления Юстиниана Великого. [+157] Анастасий издал также указ
о том, что свободный человек, проживший в одном месте тридцать
лет, становился колоном, т. е. прикреплялся к земле, не теряя
своей личной свободы и права владения имуществом.
Время Анастасия отмечено также большой денежной реформой. В 498
году был введен большой бронзовый фолл (follis) с его мелкими
номинациями. Новую монету приветствовали особенно бедные
граждане, ибо медная монета в обращении стала редкой, была
плохой по качеству и не имела указания ценности. Новую монету
чеканили на трех монетных дворах, которые функционировали при
Анастасии в Константинополе, Никомедии и Антиохии. Бронзовая
монета, введенная Анастасием, оставалась образцом имперских
денег до второй половины седьмого века. [+158]
К числу гуманных мер Анастасия надо отнести его указ запрещении
борьбы с дикими зверями в цирках.
Несмотря на то, что Анастасий нередко жаловал податные
облегчения провинциям и городам, особенно восточным, ввиду их
разорения, вызванного персидской войной, несмотря на крупные
сооружения, требовавшие немало средств, как, например, Длинная
стена, водопроводы, маяк в Александрии и т. д., государство к
концу правления императора обладало солидной денежной
наличностью, которую историк Прокопий, правда, очевидно, не без
некоторого преувеличения, определяет в количестве 320.000 фунтов
золота, [+159] т. е. около 130-140 миллионов золотых рублей.
Экономия Анастасия, конечно, сыграла свою роль в многосторонней
и кипучей деятельности второго преемника Анастасия, Юстиниана
Великого. Время Анастасия служит прекрасным введением в
следующую, юстиниановскую эпоху.
Общие выводы
Главный интерес вышеизложенной эпохи, начиная с Аркадия и кончая
Анастасием (395-518), заключается в национальном и религиозном
вопросах; причем относительно последнего надо всегда иметь в
виду, что он неразрывно связан с вопросом политическим.
Германское или, точнее, готское засилье, свившее себе прочное
гнездо в столице, грозившее в конце IV века самому государству и
осложненное арианством готов, было прекращено в начале V века
при Аркадии, чтобы при новой, уже более слабой вспышке в
половине V века быть окончательно сломленным во время Льва I.
Новая гроза с севера со стороны остготов к концу века, обещавшая
новые опасности Византии, прошла мимо нее, направившись при
Веноне в Италию. Германский вопрос в восточной половине империи
был решен в пользу правительства. В восточной половине империи
также удачно был решен во второй половине V века другой
национальный вопрос, гораздо меньшей остроты и важности, а
именно вопрос об исаврийском засилье. Что же касается появления
северных народов, болгар и славян, то последние в
рассматриваемый период лишь начинали свои нападения в пределы
империи, и по этим нападениям еще нельзя было судить о той
первостепенной роли, которую вскоре славяне, а позднее болгары,
будут играть в истории Византии. Время Анастасия есть введение в
славянскую эпоху на Балканском полуострове.
Религиозный вопрос в данное время распадается на два периода:
православный до Зенона и монофизитский при Зеноне и Анастасии.
Склонность к монофизитству Зенона и ясно выраженное
монофизитство Анастасия могут быть оценены не только с
вероисповедной точки зрения, но и с политической. К концу V века
западная часть империи, несмотря на теоретическое признание ее
единства, фактически ушла из-под ведения Константинополя. В
Галлии, Испании и Северной Африке образовались варварские
германские государства; в Италии распоряжались германские вожди
и в конце V века основалось остготское государство. Это
состояние дел объясняет, почему восточные провинции, т. е.
Египет, Палестина, Сирия, получили для восточной половины
империи первостепенное значение. Большая заслуга Зенона и
Анастасия заключается в том, что они поняли, куда переместился
при них центр тяжести, и, поняв насущное значение для империи
восточных областей, употребляли все усилия для того, чтобы найти
пути к примирению между столицей и данными областями. А так как
последние, особенно Египет и Сирия, в своей большей части твердо
держались монофизитства, то путь был для империи один, а именно
- примирение с монофизитами. Этим объясняется нерешительный и
намеренно туманный Энотикон Зенона, как первая попытка к
сближению, а после его неудачи решительная монофизитская
политика Анастасия. Оба эти императора оказались политически
прозорливыми правителями, в противоположность государям
следующей эпохи. Но подобное монофизитское направление Зенона и
Анастасия поставило их лицом к лицу с православным населением,
которое господствовало в столице, на Балканском полуострове, в
большинстве областей Малой Азии, на островах и в некоторой части
Палестины. На стороне православия стоял, как известно, и римский
папа, порвавший из-за Энотикона сношения с Константинополем.
Политика и религия должны были столкнуться, чем и объясняются
религиозные смуты времени Анастасия. Последний при жизни не смог
довести своего дела до желанного умиротворения. Его преемники
повели империю по совершенно иному пути, и отчуждение восточных
провинций уже начинало ощущаться в конце этого периода.
В целом же это был период борьбы между разными народами,
движимыми разными целями и надеждами - германцы и исавры
надеялись достичь политического господства, тогда как копты в
Египте и сирийцы были озабочены прежде всего триумфом их
религиозных учений.
Литература, просвещение и искусство
Развитие литературы, образования и воспитания в течение периода
с IV до начала VI вв. тесно связано со взаимоотношениями,
установившимися между христианством и старинным языческим миром
с его великой культурой. Споры апологетов христианства второго и
третьего веков по вопросу, можно или нельзя христианину
использовать языческое наследие, не привели к ясным выводам.
Тогда когда одни из апологетов находили достоинство в греческой
культуре и считали возможным примирить ее с христианством,
другие не допускали того, что языческая древность может иметь
какую-либо ценность для христианина и отвергали ее. Иное
отношение господствовало в Александрии, старинном центре жарких
философских и религиозных диспутов, где дискуссии о
совместимости древнего язычества с христианством стремились
увязать вместе эти два на вид несовместимых элемента. Клемент
Александрийский, например, знаменитый автор конца второго века,
говорил: "Философия, служа гидом, готовит тех, кто призван
Христом, к совершенству " [+160] Однако проблема взаимоотношений
языческой культуры и христианства никоим образом не была решена
во время дебатов первых трех веков христианской эры.
Жизнь, однако, делала свое дело, и языческое общество было
постепенно обращено в христианство. Процесс этот получил особый
размах в IV веке. Ему помогали, с одной стороны, поддержка
правительства, с другой - многочисленные так называемые "ереси",
которые пробуждали интеллектуальные диспуты, служили доводом для
страстных дискуссий и создавали целую серию новых важных
вопросов. Тем временем христианство постепенно поглощало многие
элементы языческой культуры, так что, согласно Крумбахеру,
"христианские положения бессознательно облачались в языческие
одеяния". [+161] Христианская литература IV и V веков
обогатилась сочинениями значительных писателей как в области
прозы, так и в области поэзии. В то же самое время языческие
традиции продолжались и развивались представителями языческой
мысли.
На широких просторах Римской империи, внутри границ, которые
существовали до персидских и арабских завоеваний VII века,
христианский Восток IV и V веков имел множество определенных,
хорошо известных литературных центров, основные писатели которых
оказывали большое влияние на окружающую их действительность
далеко за пределами границ их родных городов и провинций.
Каппадокия в Малой Азии имела в IV веке трех знаменитых
"каппадокийцев" - Василия Великого, его друга Григория Богослова
и Григория Нисского, младшего брата Василия. Важными культурными
центрами в Сирии были города Антиохия и Берит (Бейрут) на
морском побережье. Последний был наиболее известен своими
юридическими изысканиями. Время его славы длилось примерно с 200
г. до 551 г. [+162] В Палестине Иерусалим в это время еще не
полностью оправился от разрушения во времена Тита и,
соответственно, не играл очень существенной роли в культурной
жизни IV и V веков. Однако Кесария и к концу IV века
южнопалестинский город Газа с его процветающей школой знаменитых
риторов и поэтов во многом способствовали пополнению богатств
мысли и литературы в это время. Однако над ними всеми египетский
город Александрия продолжал оставаться центром, который оказывал
широчайшее и глубочайшее влияние на весь азиатский Восток. Новый
город Константинополь, которому суждено было иметь блестящее
будущее во времена Юстиниана, в рассматриваемое время только
начинал проявлять признаки литературной активности. Здесь
официальная защита латинского языка, несколько оторванная от
насущной жизни, была особенно ощутимой. Известное значение в
общем культурном и литературном развитии этой эпохи имели два
других западных центра восточной империи - Фессалоника и Афины,
последняя со своей языческой Академией, заслоненная в
последующие годы своим победоносным соперником -
Константинопольским университетом.
Сопоставление культурного развития восточных и западных
провинций Византийской империи показывает интересный феномен: в
европейской Греции с ее древним населением умственная и
созидательная деятельность была бесконечно малой в сравнении с
развитием в провинциях Азии и Африки, несмотря на тот факт, что
большая часть этих провинций, согласно Крумбахеру, была
"открыта" и колонизирована только со времени Александра
Македонского. Тот же исследователь, обращаясь к "нашему любимому
современному языку цифр", утверждал, что европейская часть
византийских провинций была ответственна только за десять
процентов всей культурной продукции этого времени. [+163] На
самом деле подавляющее большинство писателей того времени
происходило из Азии и Африки, тогда как после основания
Константинополя почти все историки были греками. Патриотическая
литература имела блистательный период развития в IV и начале V
века.
Каппадокийцы Василий Великий и Григорий Назианзин получили
прекрасное образование в риторических школах Афин и Александрии.
К сожалению, нет никакой информации о раннем этапе образования
младшего брата Василия - Григория Нисского, наиболее глубокого
мыслителя из всех трех. Они все были хорошо знакомы с
классической литературой и представляли так называемое "новое
александрийское" течение. Оно, это течение, хотя и использовало
достижения философской мысли, настаивая на определенное
привлечение разума в изучении религиозной догмы и отказываясь от
крайностей мистическо-аллегорического течения так называемой
"александрийской" школы, все же не отказывалось от церковной
традиции. Вдобавок к большому количеству литературных
произведений по чисто теологическим сюжетам, в которой они
страстно защищали православие в его борьбе с арианством, они
оставили большое количество речей и писем. Эта коллекция
является одним из богатейших источников культурной жизни периода
и даже сейчас ее значение с исторической точки зрения не
исчерпано. Григорий Назианзин оставил также некоторое количество
поэм, которые в основном теологические, догматические и
дидактические, но в известном отношении также и исторические.
Его большая поэма "О своей собственной жизни" должна из-за своей
формы и содержания занять высокое место в литературе в целом.
При всей своей блистательности эти три автора были только
представителями своих городов. "Когда эти три гения ушли,
Каппадокия вернулась в темноту, из которой они ее вытащили".
[+164]
Антиохия, сирийский центр культуры, создала в противовес
александрийской школе свое собственное направление, которое
защищало буквальное понимание Священного Писания без
аллегорических интерпретаций. Это движение возглавлялось таким
необычным человеком действия, каким был ученик Либания и любимец
(favorite) Антиохии Иоанн Златоуст. Он сочетал классическое
образование с необычной стилистикой и ораторским искусством, так
что его многочисленные сочинения являются одним из
драгоценнейших сокровищ мировой литературы. Последующие
поколения попали под чары его гения и высоких моральных качеств.
В результате литературные течения последующих периодов
заимствовали идеи, образы и выражения из его трудов как из
неисчерпаемого источника. Его репутация была столь велика, что в
течение времени (in the course of time) многие сочинения
безызвестных авторов были приписаны ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Внутренняя деятельность Анастасия, до сих пор еще недостаточно
оцененная и исследованная в исторической литературе, отличаясь
большим оживлением, касается важных сторон экономической и
финансовой жизни страны.
На первое место должна быть поставлена его финансовая мера,
отменившая ненавистный, тяжелый налог - хрисаргир, т. е. налог,
уплачиваемый золотом и серебром (по-латыни он назывался
lustralis collatio). Это подать, введенная еще при Константине
Великом, падала на все существовавшие в империи ремесла и
промыслы, не исключая прислуги, нищих, публичных женщин и т. д.,
и даже, вероятно, на самые орудия для добывания средств к жизни,
как, например, на лошадь, мула, осла, собаку и т. д. Особенно
страдали от хрисаргира бедные классы. Хотя эта подать должна
была быть взимаема раз в пять лет, на самом деле во времени ее
взимания господствовали произвол и полная неожиданность, что
приводило в отчаяние население. [+152] Анастасий, невзирая на
крупный доход казне от этого налога, окончательно отменил его,
уничтожив все связанные с ним документы. Население восторженно
встретило отмену ненавистного налога, о которой, по словам
одного историка VI века, "нужно было бы говорить языком
Фукидида, или даже еще более важным и красивым". [+153]
Сирийский источник VI века так описывал радость, с которой
декрет об отмене был встречен в Эдессе: "Весь город радовался, и
они [жители] все надели белые одежды; все, большие и маленькие,
несли зажженные свечи и курильницы, полные горящего ладана, и
шли вперед с псалмами и гимнами, благодаря Господа и хваля
императора, к церкви св. Сергия и св. Симеона, где они славили
благую весть (the eucharist). Затем они вернулись в город и
организовали радостный и веселый праздник, продолжавшийся всю
неделю, и они приняли закон, что они должны отмечать этот
праздник каждый год. Все ремесленники радовались, совершая
омовения и празднуя во дворе самой большой церкви и во всех
портиках (porticos) города".
Объем собираемого в Эдессе хрисаргира составлял 140 фунтов
золота каждый год. [+154] Отмена этого налога давала особое
удовлетворение церкви, ибо, из-за того, что брался он и с
доходов проституток, налог соответственно легализировал порок.
[+155]
Конечно, отмена хрисаргира лишала казну значительного дохода,
однако эта потеря была скоро компенсирована введением нового
налога - "хрисотелии" (crusoteleia), "налог золотом", или "налог
в золоте", направленный на поддержку армии. Он тоже был тяжелым
для бедных классов, так что вся финансовая реформа имела в виду
скорее более регулярное распределение налогового бремени, чем
его реальное облегчение. [+156] Возможно, наиболее важной
финансовой реформой Анастасия была отмена, по совету его верного
префекта претория, сирийца Марина, системы, при которой
городской совет (town corporations) (curiae) был ответствен за
сбор налогов в городе; Анастасий передал эту обязанность
должностным лицам, называемым виндиками (vindices), которых,
вероятно, утверждал префект претория. Хотя эта новая система
сбора налогов значительно увеличила доходы, в последующие годы
она была изменена. При Анастасии, как кажется, гораздо более
острой, чем когда-либо ранее, стала проблема заброшенной и
необрабатываемой земли (the problem of sterile land). Бремя
дополнительных налогов падало как на людей, не способных
платить, так и на неурожайную землю. Собственники плодородной
земли, таким образом, становились ответственными перед властями
за полную уплату налогов. Это дополнительное обложение,
называвшееся по-гречески "эпиболе" (epibolh) - т. е. надбавка,
придача, была очень древним институтом, восходящим к
птолемеевскому Египту. С особой суровостью его собирали во время
правления Юстиниана Великого. [+157] Анастасий издал также указ
о том, что свободный человек, проживший в одном месте тридцать
лет, становился колоном, т. е. прикреплялся к земле, не теряя
своей личной свободы и права владения имуществом.
Время Анастасия отмечено также большой денежной реформой. В 498
году был введен большой бронзовый фолл (follis) с его мелкими
номинациями. Новую монету приветствовали особенно бедные
граждане, ибо медная монета в обращении стала редкой, была
плохой по качеству и не имела указания ценности. Новую монету
чеканили на трех монетных дворах, которые функционировали при
Анастасии в Константинополе, Никомедии и Антиохии. Бронзовая
монета, введенная Анастасием, оставалась образцом имперских
денег до второй половины седьмого века. [+158]
К числу гуманных мер Анастасия надо отнести его указ запрещении
борьбы с дикими зверями в цирках.
Несмотря на то, что Анастасий нередко жаловал податные
облегчения провинциям и городам, особенно восточным, ввиду их
разорения, вызванного персидской войной, несмотря на крупные
сооружения, требовавшие немало средств, как, например, Длинная
стена, водопроводы, маяк в Александрии и т. д., государство к
концу правления императора обладало солидной денежной
наличностью, которую историк Прокопий, правда, очевидно, не без
некоторого преувеличения, определяет в количестве 320.000 фунтов
золота, [+159] т. е. около 130-140 миллионов золотых рублей.
Экономия Анастасия, конечно, сыграла свою роль в многосторонней
и кипучей деятельности второго преемника Анастасия, Юстиниана
Великого. Время Анастасия служит прекрасным введением в
следующую, юстиниановскую эпоху.
Общие выводы
Главный интерес вышеизложенной эпохи, начиная с Аркадия и кончая
Анастасием (395-518), заключается в национальном и религиозном
вопросах; причем относительно последнего надо всегда иметь в
виду, что он неразрывно связан с вопросом политическим.
Германское или, точнее, готское засилье, свившее себе прочное
гнездо в столице, грозившее в конце IV века самому государству и
осложненное арианством готов, было прекращено в начале V века
при Аркадии, чтобы при новой, уже более слабой вспышке в
половине V века быть окончательно сломленным во время Льва I.
Новая гроза с севера со стороны остготов к концу века, обещавшая
новые опасности Византии, прошла мимо нее, направившись при
Веноне в Италию. Германский вопрос в восточной половине империи
был решен в пользу правительства. В восточной половине империи
также удачно был решен во второй половине V века другой
национальный вопрос, гораздо меньшей остроты и важности, а
именно вопрос об исаврийском засилье. Что же касается появления
северных народов, болгар и славян, то последние в
рассматриваемый период лишь начинали свои нападения в пределы
империи, и по этим нападениям еще нельзя было судить о той
первостепенной роли, которую вскоре славяне, а позднее болгары,
будут играть в истории Византии. Время Анастасия есть введение в
славянскую эпоху на Балканском полуострове.
Религиозный вопрос в данное время распадается на два периода:
православный до Зенона и монофизитский при Зеноне и Анастасии.
Склонность к монофизитству Зенона и ясно выраженное
монофизитство Анастасия могут быть оценены не только с
вероисповедной точки зрения, но и с политической. К концу V века
западная часть империи, несмотря на теоретическое признание ее
единства, фактически ушла из-под ведения Константинополя. В
Галлии, Испании и Северной Африке образовались варварские
германские государства; в Италии распоряжались германские вожди
и в конце V века основалось остготское государство. Это
состояние дел объясняет, почему восточные провинции, т. е.
Египет, Палестина, Сирия, получили для восточной половины
империи первостепенное значение. Большая заслуга Зенона и
Анастасия заключается в том, что они поняли, куда переместился
при них центр тяжести, и, поняв насущное значение для империи
восточных областей, употребляли все усилия для того, чтобы найти
пути к примирению между столицей и данными областями. А так как
последние, особенно Египет и Сирия, в своей большей части твердо
держались монофизитства, то путь был для империи один, а именно
- примирение с монофизитами. Этим объясняется нерешительный и
намеренно туманный Энотикон Зенона, как первая попытка к
сближению, а после его неудачи решительная монофизитская
политика Анастасия. Оба эти императора оказались политически
прозорливыми правителями, в противоположность государям
следующей эпохи. Но подобное монофизитское направление Зенона и
Анастасия поставило их лицом к лицу с православным населением,
которое господствовало в столице, на Балканском полуострове, в
большинстве областей Малой Азии, на островах и в некоторой части
Палестины. На стороне православия стоял, как известно, и римский
папа, порвавший из-за Энотикона сношения с Константинополем.
Политика и религия должны были столкнуться, чем и объясняются
религиозные смуты времени Анастасия. Последний при жизни не смог
довести своего дела до желанного умиротворения. Его преемники
повели империю по совершенно иному пути, и отчуждение восточных
провинций уже начинало ощущаться в конце этого периода.
В целом же это был период борьбы между разными народами,
движимыми разными целями и надеждами - германцы и исавры
надеялись достичь политического господства, тогда как копты в
Египте и сирийцы были озабочены прежде всего триумфом их
религиозных учений.
Литература, просвещение и искусство
Развитие литературы, образования и воспитания в течение периода
с IV до начала VI вв. тесно связано со взаимоотношениями,
установившимися между христианством и старинным языческим миром
с его великой культурой. Споры апологетов христианства второго и
третьего веков по вопросу, можно или нельзя христианину
использовать языческое наследие, не привели к ясным выводам.
Тогда когда одни из апологетов находили достоинство в греческой
культуре и считали возможным примирить ее с христианством,
другие не допускали того, что языческая древность может иметь
какую-либо ценность для христианина и отвергали ее. Иное
отношение господствовало в Александрии, старинном центре жарких
философских и религиозных диспутов, где дискуссии о
совместимости древнего язычества с христианством стремились
увязать вместе эти два на вид несовместимых элемента. Клемент
Александрийский, например, знаменитый автор конца второго века,
говорил: "Философия, служа гидом, готовит тех, кто призван
Христом, к совершенству " [+160] Однако проблема взаимоотношений
языческой культуры и христианства никоим образом не была решена
во время дебатов первых трех веков христианской эры.
Жизнь, однако, делала свое дело, и языческое общество было
постепенно обращено в христианство. Процесс этот получил особый
размах в IV веке. Ему помогали, с одной стороны, поддержка
правительства, с другой - многочисленные так называемые "ереси",
которые пробуждали интеллектуальные диспуты, служили доводом для
страстных дискуссий и создавали целую серию новых важных
вопросов. Тем временем христианство постепенно поглощало многие
элементы языческой культуры, так что, согласно Крумбахеру,
"христианские положения бессознательно облачались в языческие
одеяния". [+161] Христианская литература IV и V веков
обогатилась сочинениями значительных писателей как в области
прозы, так и в области поэзии. В то же самое время языческие
традиции продолжались и развивались представителями языческой
мысли.
На широких просторах Римской империи, внутри границ, которые
существовали до персидских и арабских завоеваний VII века,
христианский Восток IV и V веков имел множество определенных,
хорошо известных литературных центров, основные писатели которых
оказывали большое влияние на окружающую их действительность
далеко за пределами границ их родных городов и провинций.
Каппадокия в Малой Азии имела в IV веке трех знаменитых
"каппадокийцев" - Василия Великого, его друга Григория Богослова
и Григория Нисского, младшего брата Василия. Важными культурными
центрами в Сирии были города Антиохия и Берит (Бейрут) на
морском побережье. Последний был наиболее известен своими
юридическими изысканиями. Время его славы длилось примерно с 200
г. до 551 г. [+162] В Палестине Иерусалим в это время еще не
полностью оправился от разрушения во времена Тита и,
соответственно, не играл очень существенной роли в культурной
жизни IV и V веков. Однако Кесария и к концу IV века
южнопалестинский город Газа с его процветающей школой знаменитых
риторов и поэтов во многом способствовали пополнению богатств
мысли и литературы в это время. Однако над ними всеми египетский
город Александрия продолжал оставаться центром, который оказывал
широчайшее и глубочайшее влияние на весь азиатский Восток. Новый
город Константинополь, которому суждено было иметь блестящее
будущее во времена Юстиниана, в рассматриваемое время только
начинал проявлять признаки литературной активности. Здесь
официальная защита латинского языка, несколько оторванная от
насущной жизни, была особенно ощутимой. Известное значение в
общем культурном и литературном развитии этой эпохи имели два
других западных центра восточной империи - Фессалоника и Афины,
последняя со своей языческой Академией, заслоненная в
последующие годы своим победоносным соперником -
Константинопольским университетом.
Сопоставление культурного развития восточных и западных
провинций Византийской империи показывает интересный феномен: в
европейской Греции с ее древним населением умственная и
созидательная деятельность была бесконечно малой в сравнении с
развитием в провинциях Азии и Африки, несмотря на тот факт, что
большая часть этих провинций, согласно Крумбахеру, была
"открыта" и колонизирована только со времени Александра
Македонского. Тот же исследователь, обращаясь к "нашему любимому
современному языку цифр", утверждал, что европейская часть
византийских провинций была ответственна только за десять
процентов всей культурной продукции этого времени. [+163] На
самом деле подавляющее большинство писателей того времени
происходило из Азии и Африки, тогда как после основания
Константинополя почти все историки были греками. Патриотическая
литература имела блистательный период развития в IV и начале V
века.
Каппадокийцы Василий Великий и Григорий Назианзин получили
прекрасное образование в риторических школах Афин и Александрии.
К сожалению, нет никакой информации о раннем этапе образования
младшего брата Василия - Григория Нисского, наиболее глубокого
мыслителя из всех трех. Они все были хорошо знакомы с
классической литературой и представляли так называемое "новое
александрийское" течение. Оно, это течение, хотя и использовало
достижения философской мысли, настаивая на определенное
привлечение разума в изучении религиозной догмы и отказываясь от
крайностей мистическо-аллегорического течения так называемой
"александрийской" школы, все же не отказывалось от церковной
традиции. Вдобавок к большому количеству литературных
произведений по чисто теологическим сюжетам, в которой они
страстно защищали православие в его борьбе с арианством, они
оставили большое количество речей и писем. Эта коллекция
является одним из богатейших источников культурной жизни периода
и даже сейчас ее значение с исторической точки зрения не
исчерпано. Григорий Назианзин оставил также некоторое количество
поэм, которые в основном теологические, догматические и
дидактические, но в известном отношении также и исторические.
Его большая поэма "О своей собственной жизни" должна из-за своей
формы и содержания занять высокое место в литературе в целом.
При всей своей блистательности эти три автора были только
представителями своих городов. "Когда эти три гения ушли,
Каппадокия вернулась в темноту, из которой они ее вытащили".
[+164]
Антиохия, сирийский центр культуры, создала в противовес
александрийской школе свое собственное направление, которое
защищало буквальное понимание Священного Писания без
аллегорических интерпретаций. Это движение возглавлялось таким
необычным человеком действия, каким был ученик Либания и любимец
(favorite) Антиохии Иоанн Златоуст. Он сочетал классическое
образование с необычной стилистикой и ораторским искусством, так
что его многочисленные сочинения являются одним из
драгоценнейших сокровищ мировой литературы. Последующие
поколения попали под чары его гения и высоких моральных качеств.
В результате литературные течения последующих периодов
заимствовали идеи, образы и выражения из его трудов как из
неисчерпаемого источника. Его репутация была столь велика, что в
течение времени (in the course of time) многие сочинения
безызвестных авторов были приписаны ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73