общественные работы и милиция.
Революционный период весь состоит из ряда потрясений в промышленности.
Десятки тысяч рабочих выбрасываются на улицы (путиловцы), лучшие элементы,
лишенные работы, выезжают в деревни и обессиливают тем города, главные
очаги революции. Необходимо поднять, прежде всего среди безработных, затем
среди пролетариата вообще, агитацию в пользу организации общественных работ
за общественный счет, через городские думы, под контролем представителей от
самих рабочих. Нужно с этим требованием обращаться к думам, давить на них
через союзы, прессу и пр. Общественные работы - вот база для образования
органов революционного самоуправления.
В деревне голод. Необходимо сейчас же среди деревенской бедноты поднять
такую же агитацию и выдвинуть то же требование, адресовав его к земствам.
То возбуждение, которое поднимется вокруг Государственной Думы, несомненно
поставит на ноги все банды и шайки реакции. Гражданская война не утихнет,
как надеются косные либералы, но обострится, и думы и земства будут
поставлены перед необходимостью создать милицию. Пролетариат должен все
время повторять неустанно этот лозунг, требовать от дум оружие, разгонять
косные думы, если есть силы, и создавать свои думы. Добывание и
распределение оружия и средств на вооружение - вот база для образования
органов революционного самоуправления.
Итак: социал-демократия объявляет участие в выборах в Государственную Думу
предательством интересов народа. Социал-демократия безусловно и решительно
требует бойкота Государственной Думы. С этой целью она организует заявления
и протесты от бесправных - полноправным.
На местах пролетариат, во главе наиболее радикальных элементов населения,
предъявляет думам и земствам требование:
1. Объявить коллегиально бойкот булыгинской Думы и тем самым признать
революционный путь.
2. Приступить к созданию народной милиции и вооружению народа на
общественный счет.
3. Организовать общественные работы.
Когда поднятая вокруг этих лозунгов агитация разрастается, вовлекает и
возбуждает массы, тогда социал-демократия призывает пролетариат ко всеобщей
политической забастовке. При наличности соответственного настроения в
других слоях населения политическая забастовка захватывает и их в один
общий водоворот и разрешается народным восстанием.
Таковы общие перспективы, как они нам рисуются сейчас.
ЗАЯВЛЕНИЕ ПЕТЕРБУРГСКИХ РАБОЧИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ ЗЕМСТВ И ДУМ
Граждане, представители земств и дум! Мы не будем вам говорить о страшном
положении нашей родины, о той великой ответственности, которая лежит на
всех честных сознательных гражданах: это должно быть ясно вам самим. Мы
хотим только указать вам пред лицом всего народа, в чем видим мы спасение
России. Мы хотим нашим заявлением побудить вас принять пред лицом всего
народа ясные и определенные требования и стать на путь решительных
действий. Разгром русского флота у Цусимы, предшествовавший последним
разгромам Лодзи, Варшавы и Одессы, поставил пред вами в самой неотложной
форме вопрос о всей судьбе страны. Как же был вами решен этот вопрос?
Земцы-конституционалисты, т.-е. противники самодержавия, соединились на
московском съезде со славянофилами, т.-е. сторонниками самодержавия, и
совместно обратились к царю с жалобой на бюрократию. В вашем адресе вы
подаете царю надежду на превращение нынешней бессмысленной, бесцельной,
преступной и позорной войны в войну народную, а ваш глашатай, князь
Трубецкой, в своей петергофской речи заявил, будто народ верит в царя и
хочет укрепить его державные права. Мы решительным образом протестуем
против этого злоупотребления именем народа. Мы, рабочие, вместе со всем
сознательным народом, не отделяем царя от чиновников, а чиновников от царя.
Мы боремся не против чиновничества только, а против всего
царско-чиновничьего самодержавия. Мы требуем не укрепления державных прав
царя, а провозглашения державных прав народа.
Граждане! Где сотни тысяч и миллионы борются за лучшую жизнь, где все
темные и слепые силы собраны для подавления народа, там несколько
лицемерных слов, сказанных в стенах дворца, не могут ничему помочь. Что
изменилось после 6 июня*158? От январских дней в Петербурге мы перешли к
июньским дням в Одессе, от усиленной охраны - к военному положению, от
сотен убитых - к тысячам, от полицейского произвола - к военной диктатуре,
от ужасов Цусимы - к надвигающимся ужасам Харбина. Что же дальше? Затопляя
страну кровью рабочих, царское правительство в то же время вырабатывает
проект допущения представителей богатых классов в Государственную Думу,
переднюю Государственного Совета. Это делается в расчете, с вашей помощью,
граждане земцы и думцы, укрепить самодержавие и превратить чиновничью войну
в войну народную. Нам, рабочим, с этим наглым измышлением правительства
нечего делать. Государственная Дума рассчитана не на нас, а против нас. От
пролетариата и вообще бедных классов она ограждена высоким имущественным
цензом, как каменной стеной. Но и представителям земли и капитала
Государственная Дума отводит жалкую и позорную роль бесправных прихвостней,
которых всемогущая бюрократия терпит до тех пор, пока находит это выгодным.
Принять участие в выборах гласных Государственной Думы значит признать
всевластие царского правительства. Принять участие в выборах гласных
Государственной Думы значит одобрить наглое лишение народа избирательных
прав. Принять участие в выборах гласных Государственной Думы значит открыто
перейти в лагерь царского правительства. Мы, рабочие, торжественно
заявляем, что будем считать врагом народа всякого, кто примет участие в
постыдной комедии выборов в Государственную Думу.
Граждане, представители земств и дум! Требования, которые прежде всего
должны быть написаны на знамени врагов самодержавия: немедленное
прекращение войны и созыв Учредительного Собрания. Мы, рабочие, не потерпим
никакого ценза - ни сословного, ни имущественного, ни образовательного, ни
национального, ни ценза оседлости*, - потому что всякий ценз направлен
прежде всего против нас. Мы не потерпим двухстепенных или трехстепенных
выборов, потому что они дают возможность влиять на выборщиков посредством
подкупов и застращиваний. Мы требуем выборов прямых. Мы не потерпим
открытого голосования, потому что оно лишает свободы действий всех
неимущих, угнетенных и зависимых граждан. Мы требуем тайной подачи голосов.
Выборы в Учредительное Собрание могут происходить правильно только при
полном восстановлении в правах всех пострадавших за политическую
деятельность или религиозные убеждения и при полной свободе агитации, т.-е.
при свободе печати, собраний, союзов и стачек. Но ни царское обещание о
правильности выборов, ни царское предписание не могут дать таких условий.
Эти последние могут быть созданы и обеспечены лишь вооруженной рукой самих
граждан. Мы, рабочие, считаем, что только создание народной милиции, т.-е.
вооружение граждан, может действительно обеспечить правильность выборов и
охранить народное представительство от неизбежных на первых порах попыток
реакции повернуть все на старый лад. Только милиция может обеспечить
неприкосновенность граждан от разбойничьих нападений полиции, войск и
состоящих в ведении полиции черных сотен. Обязанность земств и дум
провозгласить немедленно необходимость вооружения граждан и приступить к
созданию городской и земской милиции.
/* Ценз оседлости - требование, чтобы избиратель прожил на одном месте
определенный срок до выборов (год, два, а то и более); в противном случае
он не имеет голоса. Ред./
Это вопрос жизни и смерти, - и он должен быть решен. Милиция должна быть
организована на демократических началах. Всякий желающий получает оружие на
общественный счет. Оружие хранится каждым на дому. Вооруженных граждан
обучают и или руководят выборные лица. И мы, рабочие, первые протянем руку
за оружием. Ни народной милиции, ни Учредительного Собрания царское
правительство не даст, - ибо это значило бы для него добровольно отказаться
от своих державных прав в пользу народа. Поэтому, стать на сторону этих
требований значит для вас, земцы и думцы, стать на путь борьбы. Это значит
порвать все связи с царским правительством и объявить ему непримиримую
войну. Написав на своем знамени демократические лозунги, вы должны
поставить земства и думы, которые являются вашей опорой, на службу народной
борьбе с царским правительством. Вы немедленно должны отказаться от
поддержки царской полиции и приняться за создание народной милиции. Вы
должны отдать ваши силы и средства делу организации и вооружения народа.
Что касается нас, рабочих, то мы ясно и отчетливо знаем нашу дорогу.
Январские дни в Петербурге, революционная стачка, которая носится из конца
в конец России, события в Лодзи и Варшаве и, наконец, великие одесские
события, как вехи, обозначают тот путь, которым мы идем. Это путь
всенародного восстания, которое сметет с корнем царское правительство и
очистит поле для борьбы за достойное человеческое существование. Другого
пути для нас, рабочих, и для всех вообще народных масс нет и не может быть
- и, обращаясь к вам, граждане земцы и думцы, с нашими заявлениями, требуя
у вас ясных и определенных ответов на ясные и определенные вопросы, мы тем
самым говорим вам пред лицом всего народа. С кем вы? С царским
правительством, которое собирает и пускает в дело все силы для подавления
народного движения, или с народом, который готовится призвать царское
правительство к беспощадному суду? Помните, граждане, кто не с народом, тот
враг его.
Долой войну! Долой переговоры с царем! Долой Государственную Думу! Да
здравствует Учредительное Собрание! Да здравствует всеобщее, равное, прямое
и тайное избирательное право! Да здравствует народная милиция! Да
здравствует революция!*
/* Издано в количестве 20 тыс. СПБ. Группой РСДРП, в июне 1905 г. (под
заявлением рабочими собираются подписи. Присоединяйтесь, товарищи!
Позаботьтесь о том, чтобы подписи были от многих тысяч)./
"Социал-демократ"*159 N 9,
7 июля 1905 г.
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ПРОФЕССОРУ П. Н. МИЛЮКОВУ*/*160
/* Написанное в августе 1905 г. письмо это было "нелегально" издано
несколькими организациями нашей партии. Напечатано в книге "Наша революция"
1906. СПБ изд. Глаголева./
В день опубликования написанной с соизволения Константина Петровича
Победоносцева*161 конституции вы, господин профессор, нашли необходимым
выступить пред лицом русского "общества". Газета, которая обслуживает часть
русской оппозиционной интеллигенции, доставила вам трибуну. Я не считаю
"Сын Отечества", несмотря на его популярность, политически влиятельной
газетой, за которую ответственна какая-либо реальная политическая сила. Я
отнюдь не думаю также, что вы являетесь официальным выразителем
какой-нибудь партии или что вы можете давлением вашего голоса повернуть
либеральную партию на угодный вам путь. Другими словами, я не считаю вас
вождем. Если, тем не менее, я нахожу необходимым обратиться к вам с этим
открытым письмом, то по той единственной причине, что ваша мысль,
движущаяся по линии наименьшего сопротивления, формулирует политические
предрассудки, которые у вас нет права считать вашей личной собственностью.
Если бы не выступили вы, выступил бы другой. Ибо - и с этим вы не станете
спорить - раз в обществе широко распространен какой-нибудь предрассудок,
всегда отыщется профессор, способный его авторитетно формулировать, и
всегда найдется либеральная редакция, готовая свою коллективную
беспринципность укрыть за индивидуальный авторитет. Это в порядке вещей, г.
профессор!
В начале вашего письма вы разрешаете разно оценивать акт 6 августа*,
преуменьшать и преувеличивать его значение, но не разрешаете одного:
отрицать, что этим актом "перейдена какая-то грань, что сегодня мы по
другой стороне того перевала, по которому шли вчера" - и что "назад, на ту
сторону исторического ската, на вчерашнюю, уже возврата быть не может".
/* Акт 6 августа об учреждении Государственной Думы./
Вся либеральная и полулиберальная пресса вместе с вами утверждает, что
"Рубикон перейден". - "Свершилось!" - Что же собственно "свершилось"? Кто
перешел и какой Рубикон? Возвращение к прошлому невозможно, говорите вы.
Почему невозможно? - И для кого невозможно?
Невозможен ли для реакции возврат на путь чистого абсолютизма? И если
невозможен, то почему? По общим ли причинам: - нужны деньги, нарастает
революционная стихия, - или же потому, что отныне у нас есть высочайшая
бумага 6 августа? Если вы имеете в виду общие причины, то они существовали
и до 6 августа, - и уж, разумеется, мы не станем спорить против того, что
абсолютизм неизбежно должен пойти на слом. Но когда и как? Общие причины
этого не предрешают. Они предоставляют практическое решение этого вопроса
инициативе, смыслу и отваге живых организованных и сознательных
политических сил. Думаете ли вы, что сам манифест делает невозможным
возврат к прошлому? Но каким образом? Что изменяет он в соотношении сил
реакции и революции? Передает ли он народу какую-либо материальную власть,
которой он не владел бы раньше? Нет, не передает. Связывает он руки
бюрократии? Нет, не связывает. Вы обнаруживаете лишь дурной умственный
навык, г. профессор, когда полагаете, что можно установить между двумя
социально-историческими эпохами водораздел из папье-маше. Абсолютизм
опирается сегодня, как и до 6 августа, на бюрократический аппарат, на суды,
на жандармерию, на армию. Пусть ему суждено погибнуть, но пока у него в
руках эти орудия господства, - он хозяин. Он может призвать и отослать,
позволить высказаться и запретить.
Исторический Рубикон бывает действительно перейден лишь в тот момент, когда
материальные орудия господства переходят из рук абсолютизма в руки народа.
Но такие вещи, г. профессор, никогда не совершаются посредством подписания
пергамента. Такие вещи происходят на улицах. Они осуществляются в бою. Они
разрешаются путем победы в столкновении народа с бронированной реакцией.
Если мы попробуем понять Великую Французскую Революцию, г. профессор
истории, мы признаем, что Франция перевалила через рубеж не 8 августа*162,
когда Людовик XVI подписал "манифест" о созвании Генеральных Штатов, а 14
июля, когда народ Парижа вооружился и встал материальной силой на защиту
своих прав. И, наконец, полная и решительная победа, это - восстание 10
августа*163, низвергшее монархию. 14 июля, 10 августа - вот где
действительные, реальные вехи французской свободы, а вовсе не декреты и
пергаменты, которые бумажным роем вились над ареной этих суровых
столкновений.
Если мы обратимся к событиям 48 года, то мы должны будем признать, что
историческим водоразделом был не манифест Фридриха-Вильгельма IV Прусского,
созвавший архаический Соединенный Ландтаг*164, но день победоносной уличной
революции 18 марта*165. И память истории, отбросив все канцелярские даты,
сохранила дни 14 июля, 10 августа и 18 марта, как праздники торжествующей
свободы.
Роковая грань перейдена, думаете вы. Позиции завоеваны. И "было бы
непростительной политической ошибкой оставить эти позиции без защиты - или
даже очистить их без боя, как, повидимому, хотели бы те, кто рассчитывает
занять главную позицию непосредственно".
"В России сегодня родился "народный представитель", - продолжаете вы, - и
этого факта не уничтожат никакие толкования ни справа, ни слева". И вы
предлагаете тем, которые с вами, отстоять представителя от ударов справа и
слева. А г. Сыромятников*166 пишет в один день с вами в "Слове"*167: "Две
крайних партии будут уничтожать его (государственное самоуправление), и
нам, прогрессивному центру, придется охранять последовательность действий
нового законодательного аппарата от попыток дискредитировать его и
уничтожить"*.
/* Статья называлась "Заметки писателя" и была помещена в "Слове" от 7
августа 1905 г./
"Говорить, что мы ничего не приобрели с изданием закона, - пишете вы, г.
профессор, - значило бы помогать его противникам справа". А г. Сыромятников
комментирует и дополняет: "Реакционеры и социалисты-республиканцы
соединятся, может быть, в трогательном союзе против первых попыток русского
правового строя". Как всякий либеральный писатель, вы, г. профессор,
адресуетесь с вашим письмом к так называемому "обществу" и говорите ему:
будь "на своем посту!". Выбирай представителей для охраны твоих прав! Но
обращаясь к "обществу", вы строите ваше письмо так, точно убеждаете в
чем-то весь народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
Революционный период весь состоит из ряда потрясений в промышленности.
Десятки тысяч рабочих выбрасываются на улицы (путиловцы), лучшие элементы,
лишенные работы, выезжают в деревни и обессиливают тем города, главные
очаги революции. Необходимо поднять, прежде всего среди безработных, затем
среди пролетариата вообще, агитацию в пользу организации общественных работ
за общественный счет, через городские думы, под контролем представителей от
самих рабочих. Нужно с этим требованием обращаться к думам, давить на них
через союзы, прессу и пр. Общественные работы - вот база для образования
органов революционного самоуправления.
В деревне голод. Необходимо сейчас же среди деревенской бедноты поднять
такую же агитацию и выдвинуть то же требование, адресовав его к земствам.
То возбуждение, которое поднимется вокруг Государственной Думы, несомненно
поставит на ноги все банды и шайки реакции. Гражданская война не утихнет,
как надеются косные либералы, но обострится, и думы и земства будут
поставлены перед необходимостью создать милицию. Пролетариат должен все
время повторять неустанно этот лозунг, требовать от дум оружие, разгонять
косные думы, если есть силы, и создавать свои думы. Добывание и
распределение оружия и средств на вооружение - вот база для образования
органов революционного самоуправления.
Итак: социал-демократия объявляет участие в выборах в Государственную Думу
предательством интересов народа. Социал-демократия безусловно и решительно
требует бойкота Государственной Думы. С этой целью она организует заявления
и протесты от бесправных - полноправным.
На местах пролетариат, во главе наиболее радикальных элементов населения,
предъявляет думам и земствам требование:
1. Объявить коллегиально бойкот булыгинской Думы и тем самым признать
революционный путь.
2. Приступить к созданию народной милиции и вооружению народа на
общественный счет.
3. Организовать общественные работы.
Когда поднятая вокруг этих лозунгов агитация разрастается, вовлекает и
возбуждает массы, тогда социал-демократия призывает пролетариат ко всеобщей
политической забастовке. При наличности соответственного настроения в
других слоях населения политическая забастовка захватывает и их в один
общий водоворот и разрешается народным восстанием.
Таковы общие перспективы, как они нам рисуются сейчас.
ЗАЯВЛЕНИЕ ПЕТЕРБУРГСКИХ РАБОЧИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ ЗЕМСТВ И ДУМ
Граждане, представители земств и дум! Мы не будем вам говорить о страшном
положении нашей родины, о той великой ответственности, которая лежит на
всех честных сознательных гражданах: это должно быть ясно вам самим. Мы
хотим только указать вам пред лицом всего народа, в чем видим мы спасение
России. Мы хотим нашим заявлением побудить вас принять пред лицом всего
народа ясные и определенные требования и стать на путь решительных
действий. Разгром русского флота у Цусимы, предшествовавший последним
разгромам Лодзи, Варшавы и Одессы, поставил пред вами в самой неотложной
форме вопрос о всей судьбе страны. Как же был вами решен этот вопрос?
Земцы-конституционалисты, т.-е. противники самодержавия, соединились на
московском съезде со славянофилами, т.-е. сторонниками самодержавия, и
совместно обратились к царю с жалобой на бюрократию. В вашем адресе вы
подаете царю надежду на превращение нынешней бессмысленной, бесцельной,
преступной и позорной войны в войну народную, а ваш глашатай, князь
Трубецкой, в своей петергофской речи заявил, будто народ верит в царя и
хочет укрепить его державные права. Мы решительным образом протестуем
против этого злоупотребления именем народа. Мы, рабочие, вместе со всем
сознательным народом, не отделяем царя от чиновников, а чиновников от царя.
Мы боремся не против чиновничества только, а против всего
царско-чиновничьего самодержавия. Мы требуем не укрепления державных прав
царя, а провозглашения державных прав народа.
Граждане! Где сотни тысяч и миллионы борются за лучшую жизнь, где все
темные и слепые силы собраны для подавления народа, там несколько
лицемерных слов, сказанных в стенах дворца, не могут ничему помочь. Что
изменилось после 6 июня*158? От январских дней в Петербурге мы перешли к
июньским дням в Одессе, от усиленной охраны - к военному положению, от
сотен убитых - к тысячам, от полицейского произвола - к военной диктатуре,
от ужасов Цусимы - к надвигающимся ужасам Харбина. Что же дальше? Затопляя
страну кровью рабочих, царское правительство в то же время вырабатывает
проект допущения представителей богатых классов в Государственную Думу,
переднюю Государственного Совета. Это делается в расчете, с вашей помощью,
граждане земцы и думцы, укрепить самодержавие и превратить чиновничью войну
в войну народную. Нам, рабочим, с этим наглым измышлением правительства
нечего делать. Государственная Дума рассчитана не на нас, а против нас. От
пролетариата и вообще бедных классов она ограждена высоким имущественным
цензом, как каменной стеной. Но и представителям земли и капитала
Государственная Дума отводит жалкую и позорную роль бесправных прихвостней,
которых всемогущая бюрократия терпит до тех пор, пока находит это выгодным.
Принять участие в выборах гласных Государственной Думы значит признать
всевластие царского правительства. Принять участие в выборах гласных
Государственной Думы значит одобрить наглое лишение народа избирательных
прав. Принять участие в выборах гласных Государственной Думы значит открыто
перейти в лагерь царского правительства. Мы, рабочие, торжественно
заявляем, что будем считать врагом народа всякого, кто примет участие в
постыдной комедии выборов в Государственную Думу.
Граждане, представители земств и дум! Требования, которые прежде всего
должны быть написаны на знамени врагов самодержавия: немедленное
прекращение войны и созыв Учредительного Собрания. Мы, рабочие, не потерпим
никакого ценза - ни сословного, ни имущественного, ни образовательного, ни
национального, ни ценза оседлости*, - потому что всякий ценз направлен
прежде всего против нас. Мы не потерпим двухстепенных или трехстепенных
выборов, потому что они дают возможность влиять на выборщиков посредством
подкупов и застращиваний. Мы требуем выборов прямых. Мы не потерпим
открытого голосования, потому что оно лишает свободы действий всех
неимущих, угнетенных и зависимых граждан. Мы требуем тайной подачи голосов.
Выборы в Учредительное Собрание могут происходить правильно только при
полном восстановлении в правах всех пострадавших за политическую
деятельность или религиозные убеждения и при полной свободе агитации, т.-е.
при свободе печати, собраний, союзов и стачек. Но ни царское обещание о
правильности выборов, ни царское предписание не могут дать таких условий.
Эти последние могут быть созданы и обеспечены лишь вооруженной рукой самих
граждан. Мы, рабочие, считаем, что только создание народной милиции, т.-е.
вооружение граждан, может действительно обеспечить правильность выборов и
охранить народное представительство от неизбежных на первых порах попыток
реакции повернуть все на старый лад. Только милиция может обеспечить
неприкосновенность граждан от разбойничьих нападений полиции, войск и
состоящих в ведении полиции черных сотен. Обязанность земств и дум
провозгласить немедленно необходимость вооружения граждан и приступить к
созданию городской и земской милиции.
/* Ценз оседлости - требование, чтобы избиратель прожил на одном месте
определенный срок до выборов (год, два, а то и более); в противном случае
он не имеет голоса. Ред./
Это вопрос жизни и смерти, - и он должен быть решен. Милиция должна быть
организована на демократических началах. Всякий желающий получает оружие на
общественный счет. Оружие хранится каждым на дому. Вооруженных граждан
обучают и или руководят выборные лица. И мы, рабочие, первые протянем руку
за оружием. Ни народной милиции, ни Учредительного Собрания царское
правительство не даст, - ибо это значило бы для него добровольно отказаться
от своих державных прав в пользу народа. Поэтому, стать на сторону этих
требований значит для вас, земцы и думцы, стать на путь борьбы. Это значит
порвать все связи с царским правительством и объявить ему непримиримую
войну. Написав на своем знамени демократические лозунги, вы должны
поставить земства и думы, которые являются вашей опорой, на службу народной
борьбе с царским правительством. Вы немедленно должны отказаться от
поддержки царской полиции и приняться за создание народной милиции. Вы
должны отдать ваши силы и средства делу организации и вооружения народа.
Что касается нас, рабочих, то мы ясно и отчетливо знаем нашу дорогу.
Январские дни в Петербурге, революционная стачка, которая носится из конца
в конец России, события в Лодзи и Варшаве и, наконец, великие одесские
события, как вехи, обозначают тот путь, которым мы идем. Это путь
всенародного восстания, которое сметет с корнем царское правительство и
очистит поле для борьбы за достойное человеческое существование. Другого
пути для нас, рабочих, и для всех вообще народных масс нет и не может быть
- и, обращаясь к вам, граждане земцы и думцы, с нашими заявлениями, требуя
у вас ясных и определенных ответов на ясные и определенные вопросы, мы тем
самым говорим вам пред лицом всего народа. С кем вы? С царским
правительством, которое собирает и пускает в дело все силы для подавления
народного движения, или с народом, который готовится призвать царское
правительство к беспощадному суду? Помните, граждане, кто не с народом, тот
враг его.
Долой войну! Долой переговоры с царем! Долой Государственную Думу! Да
здравствует Учредительное Собрание! Да здравствует всеобщее, равное, прямое
и тайное избирательное право! Да здравствует народная милиция! Да
здравствует революция!*
/* Издано в количестве 20 тыс. СПБ. Группой РСДРП, в июне 1905 г. (под
заявлением рабочими собираются подписи. Присоединяйтесь, товарищи!
Позаботьтесь о том, чтобы подписи были от многих тысяч)./
"Социал-демократ"*159 N 9,
7 июля 1905 г.
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ПРОФЕССОРУ П. Н. МИЛЮКОВУ*/*160
/* Написанное в августе 1905 г. письмо это было "нелегально" издано
несколькими организациями нашей партии. Напечатано в книге "Наша революция"
1906. СПБ изд. Глаголева./
В день опубликования написанной с соизволения Константина Петровича
Победоносцева*161 конституции вы, господин профессор, нашли необходимым
выступить пред лицом русского "общества". Газета, которая обслуживает часть
русской оппозиционной интеллигенции, доставила вам трибуну. Я не считаю
"Сын Отечества", несмотря на его популярность, политически влиятельной
газетой, за которую ответственна какая-либо реальная политическая сила. Я
отнюдь не думаю также, что вы являетесь официальным выразителем
какой-нибудь партии или что вы можете давлением вашего голоса повернуть
либеральную партию на угодный вам путь. Другими словами, я не считаю вас
вождем. Если, тем не менее, я нахожу необходимым обратиться к вам с этим
открытым письмом, то по той единственной причине, что ваша мысль,
движущаяся по линии наименьшего сопротивления, формулирует политические
предрассудки, которые у вас нет права считать вашей личной собственностью.
Если бы не выступили вы, выступил бы другой. Ибо - и с этим вы не станете
спорить - раз в обществе широко распространен какой-нибудь предрассудок,
всегда отыщется профессор, способный его авторитетно формулировать, и
всегда найдется либеральная редакция, готовая свою коллективную
беспринципность укрыть за индивидуальный авторитет. Это в порядке вещей, г.
профессор!
В начале вашего письма вы разрешаете разно оценивать акт 6 августа*,
преуменьшать и преувеличивать его значение, но не разрешаете одного:
отрицать, что этим актом "перейдена какая-то грань, что сегодня мы по
другой стороне того перевала, по которому шли вчера" - и что "назад, на ту
сторону исторического ската, на вчерашнюю, уже возврата быть не может".
/* Акт 6 августа об учреждении Государственной Думы./
Вся либеральная и полулиберальная пресса вместе с вами утверждает, что
"Рубикон перейден". - "Свершилось!" - Что же собственно "свершилось"? Кто
перешел и какой Рубикон? Возвращение к прошлому невозможно, говорите вы.
Почему невозможно? - И для кого невозможно?
Невозможен ли для реакции возврат на путь чистого абсолютизма? И если
невозможен, то почему? По общим ли причинам: - нужны деньги, нарастает
революционная стихия, - или же потому, что отныне у нас есть высочайшая
бумага 6 августа? Если вы имеете в виду общие причины, то они существовали
и до 6 августа, - и уж, разумеется, мы не станем спорить против того, что
абсолютизм неизбежно должен пойти на слом. Но когда и как? Общие причины
этого не предрешают. Они предоставляют практическое решение этого вопроса
инициативе, смыслу и отваге живых организованных и сознательных
политических сил. Думаете ли вы, что сам манифест делает невозможным
возврат к прошлому? Но каким образом? Что изменяет он в соотношении сил
реакции и революции? Передает ли он народу какую-либо материальную власть,
которой он не владел бы раньше? Нет, не передает. Связывает он руки
бюрократии? Нет, не связывает. Вы обнаруживаете лишь дурной умственный
навык, г. профессор, когда полагаете, что можно установить между двумя
социально-историческими эпохами водораздел из папье-маше. Абсолютизм
опирается сегодня, как и до 6 августа, на бюрократический аппарат, на суды,
на жандармерию, на армию. Пусть ему суждено погибнуть, но пока у него в
руках эти орудия господства, - он хозяин. Он может призвать и отослать,
позволить высказаться и запретить.
Исторический Рубикон бывает действительно перейден лишь в тот момент, когда
материальные орудия господства переходят из рук абсолютизма в руки народа.
Но такие вещи, г. профессор, никогда не совершаются посредством подписания
пергамента. Такие вещи происходят на улицах. Они осуществляются в бою. Они
разрешаются путем победы в столкновении народа с бронированной реакцией.
Если мы попробуем понять Великую Французскую Революцию, г. профессор
истории, мы признаем, что Франция перевалила через рубеж не 8 августа*162,
когда Людовик XVI подписал "манифест" о созвании Генеральных Штатов, а 14
июля, когда народ Парижа вооружился и встал материальной силой на защиту
своих прав. И, наконец, полная и решительная победа, это - восстание 10
августа*163, низвергшее монархию. 14 июля, 10 августа - вот где
действительные, реальные вехи французской свободы, а вовсе не декреты и
пергаменты, которые бумажным роем вились над ареной этих суровых
столкновений.
Если мы обратимся к событиям 48 года, то мы должны будем признать, что
историческим водоразделом был не манифест Фридриха-Вильгельма IV Прусского,
созвавший архаический Соединенный Ландтаг*164, но день победоносной уличной
революции 18 марта*165. И память истории, отбросив все канцелярские даты,
сохранила дни 14 июля, 10 августа и 18 марта, как праздники торжествующей
свободы.
Роковая грань перейдена, думаете вы. Позиции завоеваны. И "было бы
непростительной политической ошибкой оставить эти позиции без защиты - или
даже очистить их без боя, как, повидимому, хотели бы те, кто рассчитывает
занять главную позицию непосредственно".
"В России сегодня родился "народный представитель", - продолжаете вы, - и
этого факта не уничтожат никакие толкования ни справа, ни слева". И вы
предлагаете тем, которые с вами, отстоять представителя от ударов справа и
слева. А г. Сыромятников*166 пишет в один день с вами в "Слове"*167: "Две
крайних партии будут уничтожать его (государственное самоуправление), и
нам, прогрессивному центру, придется охранять последовательность действий
нового законодательного аппарата от попыток дискредитировать его и
уничтожить"*.
/* Статья называлась "Заметки писателя" и была помещена в "Слове" от 7
августа 1905 г./
"Говорить, что мы ничего не приобрели с изданием закона, - пишете вы, г.
профессор, - значило бы помогать его противникам справа". А г. Сыромятников
комментирует и дополняет: "Реакционеры и социалисты-республиканцы
соединятся, может быть, в трогательном союзе против первых попыток русского
правового строя". Как всякий либеральный писатель, вы, г. профессор,
адресуетесь с вашим письмом к так называемому "обществу" и говорите ему:
будь "на своем посту!". Выбирай представителей для охраны твоих прав! Но
обращаясь к "обществу", вы строите ваше письмо так, точно убеждаете в
чем-то весь народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166