За немедленное
проведение забастовки высказался сам Шанявский, Лев Бронштейн, инженер
Саркисянц, Николай Немцов и дворянка Валентина Багрова, а бухгалтер
Балтийского завода Павел Балашов, провизор Семен Клячко, депутат Николай
Авксентьев и приехавший из Нижнего-Новгорода доктор Андрей Фейт настаивали
на том, что немедленная забастовка нежелательна, ввиду недостаточной
организованности пролетариата.
Вопрос о проведении забастовки остался неразрешенным, так как в это время в
зал заседаний была введена полиция и войско, <Нас предупреждали - почему мы
не разошлись.> и все члены Совета и Исполнительного Комитета в количестве
257 человек были арестованы, при чем находившиеся в помещении Комитета Лев
Бронштейн и Николай Саркисянц успели лишь крикнуть всем находившимся в
заседании лицам, чтобы они не оказывали полиции сопротивления и
ограничились отказом назвать свои имена и фамилии, а находившиеся при них
оружие и документы уничтожили, что всеми и было исполнено.
На следующий день после ареста всего состава Совета Рабочих Депутатов и его
Исполнительного Комитета, т.-е. 4 декабря, был опубликован 8-й номер
"Известий Совета", в котором сообщалось о состоявшемся аресте, и арест этот
признавался объявлением гражданской войны со стороны правительства.
В том же номере "Известий" было помещено сообщение о том, что правительство
вынуждает пролетариат дать ему сражение немедленно. При этом печатный орган
Совета высказывал сомнение в том, что у правительства хватит силы удержать
от падения трон дома Романовых, так как пролетариат уже ранее усиленно
мобилизовал и организовал революционную армию и готовился к борьбе. Борьбу
эту "Известия" признают неизбежной, так как к тому вынуждает реакция
правительства, и, становясь перед альтернативой: правительство или народ,
<При чем это?> - орган рабочего Совета объявляет, что нужно немедленно
вступить в борьбу, раз правительство отнимает у пролетариата возможность
подготовки к дальнейшей борьбе.
В конце того же номера "Известий Совета Рабочих Депутатов" опубликован был
выработанный президиумом манифест, который появился во многих петербургских
газетах еще 2 декабря.
Манифест этот был подписан Советом Рабочих Депутатов, Главным Комитетом
Крестьянского Союза и Центральными Комитетами: социал-демократической
рабочей партии, партии социалистов-революционеров и польской
социалистической партии. В манифесте приводились доказательства
необходимости свергнуть правительство, лишив его финансовых доходов, для
каковой цели манифест призывал население: "отказываться от взноса выкупных
и всех других казенных платежей. Требовать при всех сделках, при выдаче
заработной платы и жалованья уплаты золотом, а при суммах меньше пяти
рублей - полновесной звонкой монетой. Брать вклады из ссудо-сберегательных
касс и из государственного банка, требуя уплаты всей суммы золотом, и не
допускать уплаты долгов по всем займам, которые царское правительство
заключило, когда явно и открыто вело войну со всем народом".
Все описанные выше данные, свидетельствовавшие о том, что деятельность
Совета Рабочих Депутатов была направлена к насильственному ниспровержению
существующего в России государственного строя, были при производстве по
настоящему делу дознания установлены осмотрами приобщенных к делу
вещественных доказательств и первых восьми номеров "Известий Совета Рабочих
Депутатов". Независимо от этого показаниями некоторых участников Совета и
объяснениями самих обвиняемых были выяснены, кроме указанных выше
председателя Совета Георгия Носаря и заменивших его членов президиума: Льва
Бронштейна, Дмитрия Сверчкова и Петра Злыднева, также и другие лица,
принимавшие участие в противоправительственной деятельности Исполнительного
Комитета, при чем о некоторых из этих членов Исполнительного Комитета уже
было упомянуто выше, а кроме того виновность как этих лиц, так и других,
ранее не упоминавшихся, была установлена совокупностью показаний депутатов:
завода Сименса и Гальске - Алексея Расторгуева, завода Нобеля - Якова
Вернстрема, фабрики Богданова - Григория Левкина, гвоздильного завода -
Степана Коржевича, фабрики Хаймовича - Михаила Мухина, Ижорского завода -
Алексея Шишкина, фабрики Клейна - Николая Левшина, завода Ратькова-Рожнова
- Ильи Шматова, Николаевской железной дороги - Николая Ольшанского и завода
Лангензиппен - Георгия Егорова, а также депутата Почтово-Телеграфного Союза
- Федора Шанявского.
Такими участниками деятельности Исполнительного Комитета были нижеследующие
лица: мещанин Саул Зборовский, явившийся одним из организаторов Рабочего
Совета, посещавший заседания этого Совета также в позднейшее время.
Инженер Николай Саркисянц, который не только был одним из участников
деятельности Исполнительного Комитета, но и был указан некоторыми
депутатами, как кандидат в члены президиума. Саркисянц, по словам Якова
Вернстрема и Алексея Шишкина, произносил в заседаниях Совета революционного
содержания речи и входил в состав Совета как один из представителей крайних
партий, при чем в речах своих Саркисянц убеждал членов Совета готовиться к
вооруженному восстанию, как это удостоверил Степан Коржевич, и произносил
речи не только в Совете Рабочих Депутатов, но и на митингах фабричных
рабочих.
Дворянин Николай Авксентьев, также предложенный некоторыми депутатами в
члены президиума, участвовал в Исполнительном Комитете как представитель
партии социалистов-революционеров и, по словам Ильи Расторгуева, произносил
речи от имени названной партии в заседаниях Совета, а кроме того выступал
оратором и на фабричных митингах, как это удостоверил Илья Шматов.
Рабочий металлического завода Николай Немцов, известный в Совете под
прозвищем Макар, бывший, по словам Георгия Егорова, депутатом Выборгского
района, участвовал в заседаниях Исполнительного Комитета, произносил в
заседаниях Совета революционного содержания речи, призывавшие к
ниспровержению существующего государственного строя, был одним из
депутатов, ездивших к графу Витте от Исполнительного Комитета для сообщения
об устройстве траурной манифестации в октябре месяце и был даже на
некоторое время арестован при попытке вынудить рабочих фабрики Гот
примкнуть к всеобщей забастовке.
Наборщик газеты "Русь" Михаил Киселевич, по словам Федора Шанявского и
Степана Коржевича, исполнял обязанности одного из секретарей
Исполнительного Комитета и произносил, по удостоверению Николая Левшина,
такие речи, что его вынужден был даже иногда останавливать председатель
<Это я однажды остановил Киселевича, говорившего не в порядке заседания.>
Комитета Хрусталев.
Дворянин Викентий Гутовский, входивший в состав Исполнительного Комитета
как представитель одной из крайних политических партий, также произносил,
по словам Алексея Шишкина, речи, призывавшие к ниспровержению существующего
строя, настаивал на попытке насильственного освобождения арестованных на
площади Казанского собора демонстрантов и, по удостоверению Степана
Коржевича, нес на себе обязанности посредника между Исполнительным
Комитетом и редакциями издававшихся в С.-Петербурге газет.
Провизор Семен Клячко, принадлежавший, по словам Алексея Шишкина, к одной
из революционных партий, также входил в состав Исполнительного Комитета и в
заседании 27 ноября исполнял обязанности секретаря Комитета и вел протокол
этого заседания.
Токарь завода Гесслера, Александр Плеханов, контролировавший входные билеты
на одном из заседаний Совета, был, по словам депутатов Василия Алеева и
Федора Павловского, районным представителем Петербургского района и в
качестве такового входил в состав Исполнительного Комитета и во время
заседаний произносил, как это удостоверил Алексей Расторгуев, речи по
содержанию рассматривавшихся в Совете вопросов.
Помощник бухгалтера Балтийской железной дороги, Павел Балашов, участвовал в
заседаниях Исполнительного Комитета и, по удостоверению Алексея
Расторгуева, произносил в этих заседаниях речи, а по словам Федора
Шанявского, Балашов принимал участие в совещании Исполнительного Комитета
во время последнего заседания Совета 3 декабря и возражал в этом совещании
против немедленного проведения всеобщей забастовки, доказывая вместе с
другими необходимость предварительной подготовки и организации рабочих.
Равным образом в прениях Исполнительного Комитета в этом последнем
заседании Совета Рабочих Депутатов 3 декабря принимал участие, по словам
Шанявского, приехавший в ноябре месяце из Нижнего-Новгорода врач Андрей
Фейт, который также доказывал невозможность немедленного проведения
всеобщей забастовки и находил необходимым предварительную организацию
рабочих.
Наконец, дворянка Валентина Багрова и мещанка Фейга Маянц, по удостоверению
нескольких депутатов, входили в состав Исполнительного Комитета и несли там
обязанности секретарей, при чем участие Фейги Маянц в Исполнительном
Комитете установлено было также найденным у нее письмом, написанным ею
Абраму Епштейну, в котором она сама сообщала последнему, что она состоит
секретарем Исполнительного Комитета. Участие в деятельности Комитета
Валентины Багровой выразилось не только в исполнении ею обязанностей
секретаря, как это сказано выше, но также и в том, что она делала доклады
Совету о настроении рабочих на фабриках и, по удостоверению Федора
Шанявского, в заседании Комитета 3 декабря настаивала на немедленном
проведении всеобщей забастовки.
Затем из числа членов Исполнительного Комитета, которые не были указаны
выше при изложении общей деятельности Совета Рабочих Депутатов, данными
дознания были изобличены следующие лица:
Аптекарский помощник Лев Хинчук, арестованный в помещении Исполнительного
Комитета 3 декабря, принимал в деятельности Комитета активное участие,
являлся в нем, по словам Алексея Шишкина, представителем крайних партий и
произносил в заседаниях революционного содержания речи, призывая к
ниспровержению существующего государственного строя.
Мещанин Семен Вайнштейн, по удостоверению Николая Ольшанского и Алексея
Расторгуева, принимал участие в Исполнительном Комитете и в заседаниях
Совета занимал место за отдельным столом, где помещались члены
Исполнительного Комитета, при чем, по словам Григория Левкина, Алексея
Шишкина и Расторгуева, он в заседаниях произносил речи и настаивал на
проведении всеобщей забастовки, хотя бы путем насилия.
Столяр вагоностроительного завода Алексей Буров, по словам Федора
Шанявского, принимал участие в заседании Исполнительного Комитета 3
декабря, где он и был задержан, а депутаты Григорий Левкин и Степан
Коржевич удостоверили, что Буров и ранее бывал на собраниях Совета Рабочих
Депутатов; независимо от этого активное участие Бурова в деятельности
Совета установлено было и содержанием обнаруженной у него записки, из
которой видно было, что он роздал рабочим 98 р. 80 к. из числа ста рублей,
полученных им в Совете.
Германский подданный Николай Гарри Гольдберг, по удостоверению Степана
Коржевича, посещал заседания Совета Рабочих Депутатов, где он, по словам
Алексея Шишкина, являлся представителем крайних партий и произносил
революционного содержания речи и, занимая место за столом Исполнительного
Комитета, удалялся с этим Комитетом в особое помещение для совещаний, как
это удостоверил при допросе депутат Григорий Левшин.
Сотрудник газеты "Свободное Слово" дворянин Владимир Коссовский, по
удостоверению Федора Шанявского, участвовал в заседании Исполнительного
Комитета 3 декабря и даже передал там Шанявскому свою визитную карточку, а
при осмотре переписки, найденной в Вольно-Экономическом Обществе после
ареста членов Совета, была, между прочим, обнаружена записка,
свидетельствовавшая о том, что Коссовский входил в состав Совета как
депутат С.-Петербургско-Варшавской железной дороги.
Машинист той же дороги Константин Мосалев, арестованный 3 декабря в
помещении Вольно-Экономического Общества, также входил в состав
Исполнительного Комитета, как это удостоверено найденным в бумагах
Хрусталева-Носаря постановлением собрания депутатов этой дороги от 16
ноября 1905 года, так как согласно этому постановлению Мосалев был избран
для участия в Исполнительном Комитете Совета Рабочих Депутатов.
Равным образом активное участие в деятельности Исполнительного Комитета
принимал мещанин Исаак Голынский, по профессии наборщик, арестованный 26
ноября, в то время когда он пытался вместе с другими лицами
воспрепятствовать работе служащих в Петербургском почтамте, не желавших
примкнуть к почтово-телеграфной забастовке. При Голынском, во время его
задержания, оказалась подписанная председателем Совета Рабочих Депутатов
Хрусталевым записка от 25 ноября следующего содержания: "Совет Рабочих
Депутатов предлагает товарищам наборщикам оказать безусловно помощь в
организации патрулей для поддержания почтово-телеграфной забастовки. Совет
указывает товарищам, что патрули должны быть организованы к 5 часам утра".
Кроме того у Голынского найдена была и другая, написанная карандашом,
записка следующего содержания: "Буцевич - Мойка, кв. 37, Шахт - Б.
Пушкарская, 20, Благовещенская - дом Андреевского собора В. О., кв. 11.
Священник".
Произведенным по поводу этой последней записки дознанием было установлено,
что Буцевич, Шахт и Благовещенская - это фамилии служащих в
С.-Петербургском почтамте, и допросами указанных лиц было установлено
следующее:
26 ноября в квартире Анны Благовещенской, проживавшей в доме N 11 по 6
линии Васильевского Острова, явились Исаак Голынский, кр. Федор Сильверстов
и неизвестный человек в форме почтово-телеграфного ведомства и, обратившись
к кухарке Благовещенских Ефросинии Хованской, спросили ее, дома ли барышня.
Получив отрицательный ответ, Голынский потребовал бумаги, но когда ему
ответили, что и бумаги в доме нет, то как он, так и бывшие с ним лица
удалились, при чем Голынский и Сильверстов были тогда же арестованы, по
заявлению Благовещенской, дворниками, к которым Благовещенская обратилась,
догадавшись, что лица, пришедшие с почтово-телеграфным чиновником, намерены
угрозами вынудить ее примкнуть к почтово-телеграфной забастовке.
В тот же день, но очевидно ранее посещения квартиры Благовещенской, те же
Голынский и Сильверстов явились в квартиру служащей в почтамте Александры
Шахт и, не застав ее дома, передали ее прислуге, Евдокии Васильевой,
записку, в которой Шахт от имени патруля Совета Рабочих Депутатов
извещалась, что против нее будут приняты решительные меры, если она не
прекратит ходить на службу, так как в Совет Рабочих Депутатов поступило
заявление, что она посещает службу, несмотря на сделанное ей
предупреждение. Предупреждение это, по словам Шахт, заключалось в том, что
18 ноября она через свою прислугу получила записку, извещавшую ее, что, по
постановлению Совета Рабочих Депутатов, она приглашается прекратить работу
на телеграфе. Записка эта была передана прислуге Шахт Евдокии Васильевой
неизвестным ей до тех пор лицом, которого она узнала затем в предъявленной
ей фотографической карточке помощника присяжного поверенного Георгия
Носаря.
Наконец выяснением лиц, проживавших в квартире N 37, в доме N 84, по
набережной Мойки, было установлено, что в этой квартире проживают служащие
в Главном почтамте Наталья и Анна Буцевич и Анна Недзвецкая, и что в 20-х
числах ноября в их квартиру утром ворвались три неизвестных лица, которые
объявили, что они члены Совета Рабочих Депутатов и, затем, заняв все выходы
из квартиры, пробыли там до часа дня, воспрепятствовав таким образом
хозяйкам пойти на службу в Главный почтамт. При предъявлении названным выше
Буцевич и Недзвецкой фотографических карточек всех обвиняемых по настоящему
делу, они не могли, однако, признать в ком-либо из них лиц, ворвавшихся к
ним в квартиру во время почтово-телеграфной забастовки.
Независимо от всех перечисленных выше участников Исполнительного Комитета,
в состав Комитета входили также, как это было установлено дознанием: столяр
вагоностроительного завода Егор Стогов, рабочий фабрики Струка - Зиновий
Бабин, мещанка Анна Болдырева, мастер орудийного завода Эразм Комар,
рабочий Путиловского завода Осип Логинов, токарь того же завода Николай
Полетаев, рабочий завода Сименс и Гальске - Алексей Расторгуев и депутат
почтово-телеграфного союза Федор Шанявский, которые сами признали свою
принадлежность к Исполнительному Комитету и из которых Эразм Комар, по
словам Якова Вернстрема, был районным депутатом Выборгского района, Анна
Болдырева произносила, как это удостоверил Алексей Шишкин, революционные
речи и настаивала на продлении ноябрьской забастовки, а Егор Стогов
раздавал в одном из трактиров по Петергофскому шоссе "Известия Совета
Рабочих Депутатов" и передал депутату от Общества спальных вагонов Ивану
Боброву и еще одному лицу, расследованием не установленному, два
револьвера, полученные им в свою очередь в Совете Рабочих Депутатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
проведение забастовки высказался сам Шанявский, Лев Бронштейн, инженер
Саркисянц, Николай Немцов и дворянка Валентина Багрова, а бухгалтер
Балтийского завода Павел Балашов, провизор Семен Клячко, депутат Николай
Авксентьев и приехавший из Нижнего-Новгорода доктор Андрей Фейт настаивали
на том, что немедленная забастовка нежелательна, ввиду недостаточной
организованности пролетариата.
Вопрос о проведении забастовки остался неразрешенным, так как в это время в
зал заседаний была введена полиция и войско, <Нас предупреждали - почему мы
не разошлись.> и все члены Совета и Исполнительного Комитета в количестве
257 человек были арестованы, при чем находившиеся в помещении Комитета Лев
Бронштейн и Николай Саркисянц успели лишь крикнуть всем находившимся в
заседании лицам, чтобы они не оказывали полиции сопротивления и
ограничились отказом назвать свои имена и фамилии, а находившиеся при них
оружие и документы уничтожили, что всеми и было исполнено.
На следующий день после ареста всего состава Совета Рабочих Депутатов и его
Исполнительного Комитета, т.-е. 4 декабря, был опубликован 8-й номер
"Известий Совета", в котором сообщалось о состоявшемся аресте, и арест этот
признавался объявлением гражданской войны со стороны правительства.
В том же номере "Известий" было помещено сообщение о том, что правительство
вынуждает пролетариат дать ему сражение немедленно. При этом печатный орган
Совета высказывал сомнение в том, что у правительства хватит силы удержать
от падения трон дома Романовых, так как пролетариат уже ранее усиленно
мобилизовал и организовал революционную армию и готовился к борьбе. Борьбу
эту "Известия" признают неизбежной, так как к тому вынуждает реакция
правительства, и, становясь перед альтернативой: правительство или народ,
<При чем это?> - орган рабочего Совета объявляет, что нужно немедленно
вступить в борьбу, раз правительство отнимает у пролетариата возможность
подготовки к дальнейшей борьбе.
В конце того же номера "Известий Совета Рабочих Депутатов" опубликован был
выработанный президиумом манифест, который появился во многих петербургских
газетах еще 2 декабря.
Манифест этот был подписан Советом Рабочих Депутатов, Главным Комитетом
Крестьянского Союза и Центральными Комитетами: социал-демократической
рабочей партии, партии социалистов-революционеров и польской
социалистической партии. В манифесте приводились доказательства
необходимости свергнуть правительство, лишив его финансовых доходов, для
каковой цели манифест призывал население: "отказываться от взноса выкупных
и всех других казенных платежей. Требовать при всех сделках, при выдаче
заработной платы и жалованья уплаты золотом, а при суммах меньше пяти
рублей - полновесной звонкой монетой. Брать вклады из ссудо-сберегательных
касс и из государственного банка, требуя уплаты всей суммы золотом, и не
допускать уплаты долгов по всем займам, которые царское правительство
заключило, когда явно и открыто вело войну со всем народом".
Все описанные выше данные, свидетельствовавшие о том, что деятельность
Совета Рабочих Депутатов была направлена к насильственному ниспровержению
существующего в России государственного строя, были при производстве по
настоящему делу дознания установлены осмотрами приобщенных к делу
вещественных доказательств и первых восьми номеров "Известий Совета Рабочих
Депутатов". Независимо от этого показаниями некоторых участников Совета и
объяснениями самих обвиняемых были выяснены, кроме указанных выше
председателя Совета Георгия Носаря и заменивших его членов президиума: Льва
Бронштейна, Дмитрия Сверчкова и Петра Злыднева, также и другие лица,
принимавшие участие в противоправительственной деятельности Исполнительного
Комитета, при чем о некоторых из этих членов Исполнительного Комитета уже
было упомянуто выше, а кроме того виновность как этих лиц, так и других,
ранее не упоминавшихся, была установлена совокупностью показаний депутатов:
завода Сименса и Гальске - Алексея Расторгуева, завода Нобеля - Якова
Вернстрема, фабрики Богданова - Григория Левкина, гвоздильного завода -
Степана Коржевича, фабрики Хаймовича - Михаила Мухина, Ижорского завода -
Алексея Шишкина, фабрики Клейна - Николая Левшина, завода Ратькова-Рожнова
- Ильи Шматова, Николаевской железной дороги - Николая Ольшанского и завода
Лангензиппен - Георгия Егорова, а также депутата Почтово-Телеграфного Союза
- Федора Шанявского.
Такими участниками деятельности Исполнительного Комитета были нижеследующие
лица: мещанин Саул Зборовский, явившийся одним из организаторов Рабочего
Совета, посещавший заседания этого Совета также в позднейшее время.
Инженер Николай Саркисянц, который не только был одним из участников
деятельности Исполнительного Комитета, но и был указан некоторыми
депутатами, как кандидат в члены президиума. Саркисянц, по словам Якова
Вернстрема и Алексея Шишкина, произносил в заседаниях Совета революционного
содержания речи и входил в состав Совета как один из представителей крайних
партий, при чем в речах своих Саркисянц убеждал членов Совета готовиться к
вооруженному восстанию, как это удостоверил Степан Коржевич, и произносил
речи не только в Совете Рабочих Депутатов, но и на митингах фабричных
рабочих.
Дворянин Николай Авксентьев, также предложенный некоторыми депутатами в
члены президиума, участвовал в Исполнительном Комитете как представитель
партии социалистов-революционеров и, по словам Ильи Расторгуева, произносил
речи от имени названной партии в заседаниях Совета, а кроме того выступал
оратором и на фабричных митингах, как это удостоверил Илья Шматов.
Рабочий металлического завода Николай Немцов, известный в Совете под
прозвищем Макар, бывший, по словам Георгия Егорова, депутатом Выборгского
района, участвовал в заседаниях Исполнительного Комитета, произносил в
заседаниях Совета революционного содержания речи, призывавшие к
ниспровержению существующего государственного строя, был одним из
депутатов, ездивших к графу Витте от Исполнительного Комитета для сообщения
об устройстве траурной манифестации в октябре месяце и был даже на
некоторое время арестован при попытке вынудить рабочих фабрики Гот
примкнуть к всеобщей забастовке.
Наборщик газеты "Русь" Михаил Киселевич, по словам Федора Шанявского и
Степана Коржевича, исполнял обязанности одного из секретарей
Исполнительного Комитета и произносил, по удостоверению Николая Левшина,
такие речи, что его вынужден был даже иногда останавливать председатель
<Это я однажды остановил Киселевича, говорившего не в порядке заседания.>
Комитета Хрусталев.
Дворянин Викентий Гутовский, входивший в состав Исполнительного Комитета
как представитель одной из крайних политических партий, также произносил,
по словам Алексея Шишкина, речи, призывавшие к ниспровержению существующего
строя, настаивал на попытке насильственного освобождения арестованных на
площади Казанского собора демонстрантов и, по удостоверению Степана
Коржевича, нес на себе обязанности посредника между Исполнительным
Комитетом и редакциями издававшихся в С.-Петербурге газет.
Провизор Семен Клячко, принадлежавший, по словам Алексея Шишкина, к одной
из революционных партий, также входил в состав Исполнительного Комитета и в
заседании 27 ноября исполнял обязанности секретаря Комитета и вел протокол
этого заседания.
Токарь завода Гесслера, Александр Плеханов, контролировавший входные билеты
на одном из заседаний Совета, был, по словам депутатов Василия Алеева и
Федора Павловского, районным представителем Петербургского района и в
качестве такового входил в состав Исполнительного Комитета и во время
заседаний произносил, как это удостоверил Алексей Расторгуев, речи по
содержанию рассматривавшихся в Совете вопросов.
Помощник бухгалтера Балтийской железной дороги, Павел Балашов, участвовал в
заседаниях Исполнительного Комитета и, по удостоверению Алексея
Расторгуева, произносил в этих заседаниях речи, а по словам Федора
Шанявского, Балашов принимал участие в совещании Исполнительного Комитета
во время последнего заседания Совета 3 декабря и возражал в этом совещании
против немедленного проведения всеобщей забастовки, доказывая вместе с
другими необходимость предварительной подготовки и организации рабочих.
Равным образом в прениях Исполнительного Комитета в этом последнем
заседании Совета Рабочих Депутатов 3 декабря принимал участие, по словам
Шанявского, приехавший в ноябре месяце из Нижнего-Новгорода врач Андрей
Фейт, который также доказывал невозможность немедленного проведения
всеобщей забастовки и находил необходимым предварительную организацию
рабочих.
Наконец, дворянка Валентина Багрова и мещанка Фейга Маянц, по удостоверению
нескольких депутатов, входили в состав Исполнительного Комитета и несли там
обязанности секретарей, при чем участие Фейги Маянц в Исполнительном
Комитете установлено было также найденным у нее письмом, написанным ею
Абраму Епштейну, в котором она сама сообщала последнему, что она состоит
секретарем Исполнительного Комитета. Участие в деятельности Комитета
Валентины Багровой выразилось не только в исполнении ею обязанностей
секретаря, как это сказано выше, но также и в том, что она делала доклады
Совету о настроении рабочих на фабриках и, по удостоверению Федора
Шанявского, в заседании Комитета 3 декабря настаивала на немедленном
проведении всеобщей забастовки.
Затем из числа членов Исполнительного Комитета, которые не были указаны
выше при изложении общей деятельности Совета Рабочих Депутатов, данными
дознания были изобличены следующие лица:
Аптекарский помощник Лев Хинчук, арестованный в помещении Исполнительного
Комитета 3 декабря, принимал в деятельности Комитета активное участие,
являлся в нем, по словам Алексея Шишкина, представителем крайних партий и
произносил в заседаниях революционного содержания речи, призывая к
ниспровержению существующего государственного строя.
Мещанин Семен Вайнштейн, по удостоверению Николая Ольшанского и Алексея
Расторгуева, принимал участие в Исполнительном Комитете и в заседаниях
Совета занимал место за отдельным столом, где помещались члены
Исполнительного Комитета, при чем, по словам Григория Левкина, Алексея
Шишкина и Расторгуева, он в заседаниях произносил речи и настаивал на
проведении всеобщей забастовки, хотя бы путем насилия.
Столяр вагоностроительного завода Алексей Буров, по словам Федора
Шанявского, принимал участие в заседании Исполнительного Комитета 3
декабря, где он и был задержан, а депутаты Григорий Левкин и Степан
Коржевич удостоверили, что Буров и ранее бывал на собраниях Совета Рабочих
Депутатов; независимо от этого активное участие Бурова в деятельности
Совета установлено было и содержанием обнаруженной у него записки, из
которой видно было, что он роздал рабочим 98 р. 80 к. из числа ста рублей,
полученных им в Совете.
Германский подданный Николай Гарри Гольдберг, по удостоверению Степана
Коржевича, посещал заседания Совета Рабочих Депутатов, где он, по словам
Алексея Шишкина, являлся представителем крайних партий и произносил
революционного содержания речи и, занимая место за столом Исполнительного
Комитета, удалялся с этим Комитетом в особое помещение для совещаний, как
это удостоверил при допросе депутат Григорий Левшин.
Сотрудник газеты "Свободное Слово" дворянин Владимир Коссовский, по
удостоверению Федора Шанявского, участвовал в заседании Исполнительного
Комитета 3 декабря и даже передал там Шанявскому свою визитную карточку, а
при осмотре переписки, найденной в Вольно-Экономическом Обществе после
ареста членов Совета, была, между прочим, обнаружена записка,
свидетельствовавшая о том, что Коссовский входил в состав Совета как
депутат С.-Петербургско-Варшавской железной дороги.
Машинист той же дороги Константин Мосалев, арестованный 3 декабря в
помещении Вольно-Экономического Общества, также входил в состав
Исполнительного Комитета, как это удостоверено найденным в бумагах
Хрусталева-Носаря постановлением собрания депутатов этой дороги от 16
ноября 1905 года, так как согласно этому постановлению Мосалев был избран
для участия в Исполнительном Комитете Совета Рабочих Депутатов.
Равным образом активное участие в деятельности Исполнительного Комитета
принимал мещанин Исаак Голынский, по профессии наборщик, арестованный 26
ноября, в то время когда он пытался вместе с другими лицами
воспрепятствовать работе служащих в Петербургском почтамте, не желавших
примкнуть к почтово-телеграфной забастовке. При Голынском, во время его
задержания, оказалась подписанная председателем Совета Рабочих Депутатов
Хрусталевым записка от 25 ноября следующего содержания: "Совет Рабочих
Депутатов предлагает товарищам наборщикам оказать безусловно помощь в
организации патрулей для поддержания почтово-телеграфной забастовки. Совет
указывает товарищам, что патрули должны быть организованы к 5 часам утра".
Кроме того у Голынского найдена была и другая, написанная карандашом,
записка следующего содержания: "Буцевич - Мойка, кв. 37, Шахт - Б.
Пушкарская, 20, Благовещенская - дом Андреевского собора В. О., кв. 11.
Священник".
Произведенным по поводу этой последней записки дознанием было установлено,
что Буцевич, Шахт и Благовещенская - это фамилии служащих в
С.-Петербургском почтамте, и допросами указанных лиц было установлено
следующее:
26 ноября в квартире Анны Благовещенской, проживавшей в доме N 11 по 6
линии Васильевского Острова, явились Исаак Голынский, кр. Федор Сильверстов
и неизвестный человек в форме почтово-телеграфного ведомства и, обратившись
к кухарке Благовещенских Ефросинии Хованской, спросили ее, дома ли барышня.
Получив отрицательный ответ, Голынский потребовал бумаги, но когда ему
ответили, что и бумаги в доме нет, то как он, так и бывшие с ним лица
удалились, при чем Голынский и Сильверстов были тогда же арестованы, по
заявлению Благовещенской, дворниками, к которым Благовещенская обратилась,
догадавшись, что лица, пришедшие с почтово-телеграфным чиновником, намерены
угрозами вынудить ее примкнуть к почтово-телеграфной забастовке.
В тот же день, но очевидно ранее посещения квартиры Благовещенской, те же
Голынский и Сильверстов явились в квартиру служащей в почтамте Александры
Шахт и, не застав ее дома, передали ее прислуге, Евдокии Васильевой,
записку, в которой Шахт от имени патруля Совета Рабочих Депутатов
извещалась, что против нее будут приняты решительные меры, если она не
прекратит ходить на службу, так как в Совет Рабочих Депутатов поступило
заявление, что она посещает службу, несмотря на сделанное ей
предупреждение. Предупреждение это, по словам Шахт, заключалось в том, что
18 ноября она через свою прислугу получила записку, извещавшую ее, что, по
постановлению Совета Рабочих Депутатов, она приглашается прекратить работу
на телеграфе. Записка эта была передана прислуге Шахт Евдокии Васильевой
неизвестным ей до тех пор лицом, которого она узнала затем в предъявленной
ей фотографической карточке помощника присяжного поверенного Георгия
Носаря.
Наконец выяснением лиц, проживавших в квартире N 37, в доме N 84, по
набережной Мойки, было установлено, что в этой квартире проживают служащие
в Главном почтамте Наталья и Анна Буцевич и Анна Недзвецкая, и что в 20-х
числах ноября в их квартиру утром ворвались три неизвестных лица, которые
объявили, что они члены Совета Рабочих Депутатов и, затем, заняв все выходы
из квартиры, пробыли там до часа дня, воспрепятствовав таким образом
хозяйкам пойти на службу в Главный почтамт. При предъявлении названным выше
Буцевич и Недзвецкой фотографических карточек всех обвиняемых по настоящему
делу, они не могли, однако, признать в ком-либо из них лиц, ворвавшихся к
ним в квартиру во время почтово-телеграфной забастовки.
Независимо от всех перечисленных выше участников Исполнительного Комитета,
в состав Комитета входили также, как это было установлено дознанием: столяр
вагоностроительного завода Егор Стогов, рабочий фабрики Струка - Зиновий
Бабин, мещанка Анна Болдырева, мастер орудийного завода Эразм Комар,
рабочий Путиловского завода Осип Логинов, токарь того же завода Николай
Полетаев, рабочий завода Сименс и Гальске - Алексей Расторгуев и депутат
почтово-телеграфного союза Федор Шанявский, которые сами признали свою
принадлежность к Исполнительному Комитету и из которых Эразм Комар, по
словам Якова Вернстрема, был районным депутатом Выборгского района, Анна
Болдырева произносила, как это удостоверил Алексей Шишкин, революционные
речи и настаивала на продлении ноябрьской забастовки, а Егор Стогов
раздавал в одном из трактиров по Петергофскому шоссе "Известия Совета
Рабочих Депутатов" и передал депутату от Общества спальных вагонов Ивану
Боброву и еще одному лицу, расследованием не установленному, два
револьвера, полученные им в свою очередь в Совете Рабочих Депутатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166