Балу вырубил любителя клубнички только с третьего удара.
Ц Силен, бык! Ц изумился майор, потирая отбитую ладонь, Ц Наверное, из к
инематической артиллерии. Там все такие…
Ц Почему? Ц Джокт поинтересовался больше для того, чтобы Балу не обрати
л внимания на его дрожащие руки, Ц Я думал, участники штурмовых групп Ц
самые-самые…
Ц После нескольких залпов автоматика часто отказывает. И тогда приходи
тся подавать заряды вручную, Ц пояснил Балу, Ц каждая болванка Ц сто д
вадцать килограммов…
Похоже, он все-таки заметил, как дрожат руки у Джокта, но вида не подал…

Теперь Джокту пришлось еще сильнее тереть щеки, чтобы отогнать неприятн
ое воспоминание. А Бар Аарон продолжил:
Ц Еще, вполне может случиться, после излечения у нее появится антипатия
к играм. И, естественно, ко всякому антуражу этих игр. Во что там они играют?
Ах, в «Зигзаг-52», конечно же! Замечательно! Да ей будет противно даже смотре
ть на форму пилота, не говоря уже о большем. А ты ведь большего хочешь, не та
к ли, мой друг?
Джокт хотел большего. Для него стало пыткой даже просто смотреть, как нес
колько раз в день мимо его каюты проходят «медики-няньки». Ведь он отличн
о знал, что происходит потом в каюте Каталины… Рывком стянутые брюки, дви
жения марионетки и кукловод Ц вот он, рядом! Упаковка чипсов и бокал пита
тельной дряни…
Самое страшное, как казалось Джокту, это то, что медики перестали краснет
ь, исполняя обязанности нянек. Перестали краснеть и перестали видеть в и
нфонаркоманах своих пациентов. Чем могли закончиться такие обходы? И чем
тот же Хенс, молодой второй лейтенант медицинской службы, который когда-
то и познакомил Джокта с Каталиной, лучше рыжего сержанта?
Джокт знал, как это называется. Ревность! Знал и то, что персоналу, обслужи
вающему Вирткоманду, запрещены любые действия сексуального характера
в отношении подопечных. Знал, но все равно ревновал. Что могут означать по
добные запреты здесь, в Крепости?
А сколько раз он представлял себя на месте Хенса? Сколько раз мысленно сн
имал с Каталины одежду, оказываясь лицом рядом с ее коленями! Но рассказа
ть все это Бар Аарону ему не хватало духу.
К счастью, полковнику и так все было ясно. Иначе разговор мог закончиться
гораздо раньше.
Ц Вот что, Джокт. Не нужно ничего объяснять, я вполне понимаю, что тобой дв
ижет. И даже восхищен этим альтруизмом. Боюсь, однако, мне не удастся все о
бставить даже как медицинские изыскания. Например, для обнаружения эффе
ктивных путей излечения человеческой болезни, каковой и является инфон
аркомания. Попытаться сделать что-нибудь самому Ц тоже не советую. Буде
т только хуже. Повторюсь, Ц сейчас не время. Думаю, никто не поймет движен
ие твоей души. Ты уж поверь, но все обстоит именно так: попытайся я помочь К
аталине, меня тут же потащат в особый отдел. Кстати, как там твой знакомый
особист поживает?
Разговор ушел в другое русло, и все, что оставалось Джокту, это виртуально
е общение с Каталиной во время сетевых игр.
«Великая Мамба вызывает Питона Джокта!» Ц так теперь начиналась для Джо
кта каждая вторая ночь.
«Было приятно с тобой летать!» Ц так она заканчивалась. С одним лишь уточ
нением: перед словом «приятно» появилось еще одно слово.
Очень. Приятно. С тобой. Летать…
Пусть это всего лишь свойство фантазии, но для Джокта это слово звучало е
два ли не как признание в любви.

Вторым важным событием после осознания влечения к Каталине и неудачной,
к сожалению, попытки ей помочь, для Джокта стал специальный тест-маджонг.

Если раньше ему удавалось справляться с любыми запутанными комбинация
ми фишек, выкладываемых маджонг-автоматом, то на этот раз задача ставила
сь несколько иная. Теперь фишки маджонга превратились во что-то другое, в
инструмент, позволяющий определить не только индивидуальные возможнос
ти пилотов, но и их способность воспринимать ход мыслей друг друга. Делал
ось это просто…
Когда-то давно, насколько успел узнать Джокт, когда человечество еще тол
ько-только делало первые шаги в космосе и осваивало орбиту Земли, сущест
вовало множество поразительно несложных тестов для подборки экипажей
космического корабля. На прежних орбитальных станциях космонавтам дов
одилось проводить длительное время в некомфортных условиях. Чего стоил
а одна только гравитация, вернее Ц ее отсутствие, когда кровь равномерн
о приливала ко всем участкам тела Явление, не предусмотренное природой ч
еловеческого организма. И чтобы вынести такое состояние, участники поле
тов были вынуждены проводить бесчисленные тренировки на специальных т
ренажерах, отдавая этому занятию множество времени.
Потом Ц психологический стресс. Ведь особенностью орбитальных станци
й являлась их лишь относительная надежность. Тогда еще не существовало з
ащиты от всепроникающих микрочастиц. После возврата с орбиты можно было
обнаружить при помощи увеличительной техники деформацию поверхности с
кафандров. Фактически каждый из космонавтов (если указывать точнее Ц тк
ани их тела на молекулярном уровне) подвергался во время полета постоянн
ому обстрелу невидимыми частицами, где каждое «ранение» являлось прони
кающим. Белые вспышки перед глазами во время полета, приступы недомогани
я, если полет продолжался длительное время Ц это лишь осязаемые последс
твия попадания микрочастиц.
По сравнению с современными межзвездными перелетами космонавты началь
ной эпохи освоения космоса выглядели крайне выносливыми людьми. Выносл
ивыми во всем: от способностей выдерживать огромные физические нагрузк
и (без всяких модификаций!) до невероятной эмоциональной устойчивости. К
аково им было там, в тесных переходах орбитальных станций? Каково им было
осознавать, что защита от метеоритов и микрочастиц Ц эфемерна? И любой к
рохотный предмет, даже затвердевшая чешуйка краски с другой станции, спо
собен прошить их корабль насквозь… А ведь, кроме этого, прежде чем оказат
ься на орбите, им нужно было пройти стадию подъема, когда прямо под ногами
у них висела огромная бомба с топливом! Взлетать приходилось, что называ
ется, верхом на пуле.
Еще. Что может быть милее и желаннее для военного астронавта, чем возврат
на базу? Когда все трудности и опасности позади, полетное задание выполн
ено, движки не вгрызаются ультразвуком в мозг во время критических режим
ов работы, а пляска огней на экранах угасает, угасает, угасает, что позволя
ет впервые за множество минут сморгнуть. Когда-то все было не так. Возврат
на Землю являлся самым ответственным, самым рискованным этапом полета.
Спускаемые капсулы трепало в объятиях атмосферы. Языки плазмы облизыва
ли их со всех сторон, заставляя обугливаться внешнюю обшивку. Вибрация м
огла оказаться настолько сильной, что едва не крошились зубы… Но было ещ
е кое-что.
Совместимость!
Каждый из космонавтов сам по себе мог являться сверхчеловеком, Ц приче
м в буквальном смысле. Выносить огромные перегрузки, справляться с больш
им количеством стрессовых ситуаций. А вот вместе, при проведении полета
в составе экипажа, они могли оказаться слабее. Ведь каждый час, едва ли не
каждая минута на орбите Ц ответственный труд. Это потом уже, с развитием
космического туризма, на орбитальных станциях стали появляться состоя
тельные бездельники, которые только делали вид, что чем-то заняты. Экипаж
всегда должен работать как часы. А в часовом механизме, как известно, даже
шестерни делаются из одного металла. Вывод Ц экипаж должен быть сплочен
ным. Не только в силу приказа, но и в силу естественных причин. Иными слова
ми, космонавты должны были подходить один другому лучше, чем самые образ
цовые друзья. Они Должны Быть Совместимы. Не желать уединения друг от дру
га. Суметь вытерпеть друг друга, ведь все мы разные, и материя человечески
х отношений весьма тонка Ц тоньше, чем нанопленка! Месяц непрерывной ра
боты в замкнутом, сильно ограниченном по площади пространстве, под грохо
т вентиляции да еще в непрекращающейся борьбе с подсознанием, когда каже
тся, что звезды уже говорят: «Ты наш! Второй посадочный не раскроется! В ка
псуле случится декомпрессия! И вообще, вас снесет, вы сядете прямо в крате
р действующего вулкана Санторин…» Весь этот месяц нужно верить не тольк
о в себя, но и в того, кто рядом.
В годы орбитальных полетов экипажи, которые планировалось отправить в к
осмос на одну-две недели, должны были проходить совместную подготовку о
коло полугода. Если срок нахождения на орбите достигал одного-двух меся
цев, подготовка велась не меньше года. А на случай длительного полета, сро
ком до года, время подготовки занимало больше двух лет. И уже тогда актуал
ьным являлся вопрос лидерства и подчинения. Особенно для небольших, в дв
а-три человека экипажей. Ведь в большом экипаже увеличиваются шансы най
ти «родственную душу». Да и проще складываются отношения подчинения. Вот
у двух космонавтов, находящихся даже десять суток на орбите на станции, т
аких шансов уже не было. Вариант «два паука в одной банке» мог привести к с
рыву полетного задания и катастрофе, не говоря уже о сумасшедших затрата
х, пущенных на ветер. Ведь тогда, столетия назад, при составлении бюджета о
рбитальной экспедиции, учитывали каждую минуту полетного времени!
Кстати, первые орбитальные станции почему-то носили название пилотируе
мых. Хотя, учитывая крайне ограниченные возможности маневрирования, им б
ольше подходило прилагательное «обитаемые»… Но даже в то время професс
ия космонавта являлась более чем почетной.
Естественно, каждый из кандидатов в отряд космонавтов вольно или неволь
но пытался скрыть собственные недостатки, многим это удавалось. Почти уд
авалось. Все недостатки проявлялись уже потом, когда отошли разгонные ст
упени и станция выведена на орбиту. Результат Ц несколько потерянных до
рогостоящих спутников, поврежденная станция, незавершенные эксперимен
ты. Поэтому бывали, оказывается, даже такие случаи, когда в последний день
предполетной подготовки обоих членов экипажа снимали с программы, назн
ачая на их место дублеров, которые сумели больше притереться и поладить
между собой, понимая друг друга с полуслова.
Но какими бы ухищрениями ни пользовался человек, существует огромное мн
ожество неконтролируемых реакций тела, которые расскажут о человеке бо
льше, чем он сам о себе знает. Используя знания этих реакций, группа психол
огов, формировавшая экипажи, и делала свои заключения. А методы оказалис
ь настолько просты, что Джокт чуть не рассмеялся над словами инструктора
-психолога, рассказывавшего эту предысторию.
Ц Всего-то? Сложить руки на груди? Ц Даже Барон не удержался от скептици
зма.
Ц Всего-то… Попробуйте! Только одновременно… Ну, скажем, с вашим временн
ым лидером. Готовы?
Барон кивнул, Джокт тоже. В следующую секунду они сложили руки на груди, кр
ест-накрест, как и показал инструктор.
Ц Та-ак! Ц Психолог довольно ухмыльнулся, не торопясь пока с разъяснен
иями. Ц А теперь просто похлопайте, будто вы на концерте. Можете это сдел
ать громко…
И Барон, и Джокт воспользовались советом, несколько раз звонко хлопнув в
ладоши. Пока все казалось им игрой. Причем каждый старался сделать это гр
омче другого, почему-то решив, что в громкости и силе хлопков кроется како
й-то загадочный показатель. Величина, способная выдать некоторую информ
ацию. Конечно же, они ошибались.
Ц Все, все! Молодцы. Из-за вас в ушах зазвенело… Хватит, я сказал! Лучше с по
следним хлопком сцепите ладони… Очень хорошо… Превентивная проверка о
кончена, и я уже готов дать рекомендации. Хотите услышать?
Еще бы! Вокруг Джокта с Бароном собралась остальная группа, все тридцать
пилотов, которых вот-вот должны были развести по-новому в тройки, указав
каждому его маленькую судьбу Ц быть лидером или ведомым.
Теперь молодые пилоты уже знали, что никаких особых привилегий лидерств
о в тройке не дает, за тем лишь исключением, что ведомые должны беспрекосл
овно следовать за лидером, а лидер Ц избирать направление атаки. Но в ост
альном это положение не сказывалось ни на служебном росте, ни на признан
ии какой-то вторичности ведомых по сравнению с лидерами. Просто в регуля
рных флотских подразделениях основной боевой единицей считалась именн
о тройка, а не одиночный «Зигзаг». И в этой тройке каждый должен находитьс
я на своем месте. В остальном… Психология Ц туманная наука. В смысле, для
всех, кроме специалистов, ее положения Ц сплошной туман. Не всегда самые
рискованные и одаренные пилоты, с полным набором открывшихся после моди
фикаций возможностей и способностей, становились лидерами. И наоборот
Ц командирами крупных флотских соединений впоследствии чаще становил
ись именно ведомые. Их работа позволяла, как ни странно, накопить чуть бол
ьше опыта, поскольку, пока лидер принимал решение за решением, ведомым до
ставалось больше времени на анализ. Ошибки Ц они ведь со стороны всегда
виднее. Да и советы легче давать со стороны… Возвратившись в Крепость по
сле выполнения полетных заданий, ведомые иногда выдавали более четкую, ч
ем лидер, картину произошедших во время вылета событий. Естественно, при
командовании, например, тридцаткой, это могло сослужить хорошую службу.
К слову, майор Гонза пять лет летал в ведомых, а затем стал командиром трид
цатки истребителей.
Ц Смотрите, что у нас получилось! Ц начал инструктор. Ц Когда вы скрест
или руки, у Джокта сверху легла правая рука, а у Барона Ц левая.
И Барон, и Джокт, да и все остальные тут же повторили жест, заново сложив на
груди руки и отмечая, какая именно рука легла сверху. Получилось Ц у двад
цати двух человек, и у Джокта в том числе, сверху оказалась правая рука, у в
осьми оставшихся, включая Барона, Ц левая. Джокт попытался сделать все н
аоборот, но тут же почувствовал разницу.
Ц Невозможно обмануть самого себя, Ц прокомментировал эти попытки ин
структор. Ц И дело вовсе не в пространственной ориентации и доминирова
нии разных мозговых полушарий. Левша или правша Ц тут не играет никакой
роли. Дальше…
Дальше оказалось, что при хлопках и Джокт и Барон одновременно делали ос
новной замах правой рукой.
Ц Тут вы совпали, Ц прокомментировал инструктор, Ц но вот рукопожатие
с самим собой, последовавшее за хлопками, снова выявило разницу. У Джокта
сверху ложился большой палец правой руки. У Барона Ц левой.
Ц И что все это означает? Ц Хлопки и рукопожатия получились разными и у
остальных пилотов. Само собой, всех их теперь заинтересовала интерпрета
ция теста.
Ц Это говорит сразу о многом. Например, о том, что Джокт и Барон не должны н
аходиться в составе одной тройки…
Ц Как? Почему? Ц вырвалось одновременно у Джокта, Барона и даже Гавайца.

Ц Вот так и потому! Ц ответил сразу на оба вопроса инструктор. Ц Можете
считать это официальным заключением. А к нему я прихожу потому, что рано и
ли поздно возникнет ситуация, когда вам лучше не находиться в одной трой
ке. Модель, конечно, теоретическая, но… Кстати, Ц добавил он, обращаясь уж
е ко всем пилотам, Ц не пытайтесь что-то изменить. Я понимаю, всем вам не х
очется расставаться с товарищами и вы готовы пойти на обман, спешно трен
ируясь в хлопках и рукопожатиях… Напрасный труд. Все, что происходило то
лько что в кубрике, записано на видеочипы. Уже через час я буду знать Ц ко
му и с кем нельзя оставаться в одной тройке.
Возникла пауза, и каждый из пилотов смог прочувствовать определенную до
лю подлости, присутствующую в тестировании.
Ц Поймите! Ц увидев недовольство сразу в тридцати взглядах, направлен
ных на него, поспешил оправдаться инструктор. Ц Мы не стремимся развест
и все тройки! Но точно так же не стремимся сохранить и уже создавшиеся. Для
Солнечной и для Крепости важен только один вопрос Ц эффективность кажд
ой тройки в любой возможной ситуации… И спорить со мной бессмысленно, и о
суждать несправедливо. Потому что все через это проходят. Вы уж поверьте
мне на слово, будет только лучше.
Вряд ли слова инструктора вызвали у кого-то понимание. Все были возмущен
ы фокусом с тайной видеосъемкой.
Ц Джокт! Ц Неожиданно инструктор ткнул пальцем в грудь пилоту. Вернее,
попытался это сделать, потому что тот отклонился ровно настолько, чтобы
палец инструктора остановился меньше чем в сантиметре от ткани комбине
зона. Ц Джокт! Ц повторил инструктор. Ц Тебя никогда не посещали мысли,
что из Барона может получиться неплохой лидер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31