Через правильны
е промежутки времени он постанывал и вдруг издавал задавленный всхлип, к
ак если бы постоянная, ровно пульсирующая боль усиливалась до такой степ
ени, что он не успевал приготовиться к ней, ухватить ее и удержать в предел
ах терпимого.
Ближе к вечеру пришли еще трое изгнанных из левого крыла. Жена доктора то
тчас узнала регистраторшу, записывавшую пациентов у офтальмолога, а с не
ю были мужчина, с которым девушка в темных очках имела свидание в отеле, и
тот грубый полицейский, который доставил ее домой. Только они успели доб
раться до коек и рассесться, причем регистраторша заливалась слезами, а
двое других хранили оторопелое молчание и словно бы не вполне сознавали
, что же с ними случилось, как внезапно с улицы донесся многоголосый запол
ошный крик, прорезаемый ревом команд. Слепые выжидательно повернули гол
овы к двери. Они ничего не могли видеть, но знали, что должно произойти. Жен
а доктора, сидя рядом с мужем на кровати, шепнула: Вот и начинается обещанн
ый тобой кромешный ад. В ответ он сжал ее руку: Не ходи, отныне и впредь ты ни
чего не сможешь сделать. Крики стихли, сменившись топотом в вестибюле: эт
о, давя и отпихивая друг друга, целой толпой лезли в проем дверей слепцы, к
то-то лишился чувств и остался валяться в коридоре, но основная масса, сце
пясь в причудливые грозди или поодиночке, отчаянно, наподобие утопающих,
простирая руки, хлынула в палату с таким напором, как если бы ее судорожны
ми толчками извергала туда какая-то неодолимая внешняя сила. Топтали уп
авших. Сгрудившись поначалу в узком проходе, растеклись затем по тесным
прогалинам между кроватями и, подобно кораблям, успевшим юркнуть в гаван
ь до того, как шторм разыгрался всерьез, ошвартовались у причальной стен
ки, роль которой в данном случае исполняла койка, закричали, что место зан
ято, ищите себе другое. Напрасно надрывался доктор, силясь объяснить, что
есть и другие палаты, Ц те, кому койки не хватило, боялись затеряться в пр
едстававшем их воспаленному воображению лабиринте комнат, коридоров, з
акрытых дверей, крутых и лишь в самый последний момент обнаруживающихся
, обрывающихся под ногой лестниц. Но поняли наконец, что вечно тут торчать
нельзя, с мучительными усилиями вернулись к двери, дерзнули все же пусти
ться на поиски неизведанного. Те пятеро, которых доставили во вторую оче
редь, сумели, словно найдя последнее, покуда еще надежное убежище, переме
ститься поближе к первой шестерке. Только раненый одиноко и беззащитно л
ежал на четырнадцатой койке в левом ряду.
Через четверть часа в палате вновь установилось, за вычетом всхлипывани
й, причитаний, неясных шорохов и шумов обустройства, спокойствие, весьма,
впрочем, далекое от безмятежного. Теперь все кровати были заняты. День ко
нчался, мертвенно-тусклые лампы разгорелись, казалось, ярче. Тут раздалс
я строгий голос громкоговорителя: В соответствии со сделанным в первый д
ень предупреждением мы повторяем правила внутреннего распорядка и пов
едения в карантине, требующие неукоснительного соблюдения со стороны п
омещенных в него лиц. Правительство страны, выражая глубокое сожаление п
о поводу того, что, во исполнение своего долга и в соответствии со своими п
олномочиями, вынуждено принять ряд безотлагательных и жестких мер по за
щите всеми имеющимися в его распоряжении средствами населения страны, о
казавшейся перед лицом кризиса, вызванного, и так далее, и тому подобное. К
огда голос смолк, грянул протестующий хор: Сидим взаперти, Все тут сдохне
м, Права не имеют, А где врачи, которых нам обещали, это, кстати, было что-то н
овенькое, Говорили, врачи будут, медицинскую помощь обещали и даже полны
й курс лечения. Доктор не сказал, что если кому-нибудь нужен врач, то он пер
ед ними. И никогда больше не скажет так. Ибо врач наложением рук не лечит, е
му нужны лекарства, препараты, снадобья и зелья, растворы и таблетки, соче
тания того и сего, здесь же нет и намека ни на что подобное, равно как и наде
жды что-либо получить. Да что лекарств Ц нет даже глаз, чтобы отметить си
нюшность, скажем, или, наоборот, покраснение кожных покровов, проистекаю
щее от нарушения периферического кровообращения, и сколько раз эти внеш
ние признаки, избавляя от необходимости проводить более детальные иссл
едования, давали ясное и полное представление о клинической картине, или
вот, например, состояние слизистых оболочек в сочетании с особенностями
пигментации позволяет с высокой вероятностью судить о. Теперь, когда вс
е соседние койки были заняты, жена не могла рассказывать доктору о том, чт
о происходит, однако он нутром, что называется, чуял, какое напряжение, ощу
тимое почти физически, уже поцарапывающее предвестием скорого взрыва, с
клубилось в палате после прихода последней партии слепых. Да и самый воз
дух тут сделался тяжким, плотным, насытился и пропитался медленно перека
тывающимися волнами дурных запахов и внезапно выходящими на поверхнос
ть течениями чего-то совсем уж тошнотворного. Что же тут будет через неде
лю, спросил он себя и побоялся представить, что через неделю все они по-пр
ежнему будут скучены и заперты здесь. Если даже предположить, продолжал
размышлять он, что едой нас худо-бедно обеспечат, в чем я, кстати, совсем не
уверен, то еще меньше у меня уверенности, что люди снаружи будут точно зна
ть, сколько нас тут, и я не представляю себе, как осуществлять, скажем, прос
тейшие гигиенические процедуры, не говорю уж о том, как мыться без постор
онней помощи людям, совсем недавно потерявшим зрение, и потом, неизвестн
о, есть ли тут душевые, работают ли они, об этом, значит, я не говорю, а говорю
обо всем прочем, стоит лишь раз забиться стокам, и мы захлебнемся в нечист
отах. Он потер лицо ладонями и ощутил шероховатость трехдневной щетины:
Да уж лучше так, надеюсь, им не взбредет в голову раздать нам лезвия или но
жницы. У доктора в чемодане было припасено все необходимое для того, чтоб
ы побриться, но сделать это он счел ошибкой: Да и потом, где это делать, не зд
есь же, при всех, побриться, разумеется, можно, но ведь остальные очень ско
ро поймут, что происходит, и сильно удивятся, что нашелся такой чистюля, а
в душевой какое столпотворение начнется, и, о господи, как нужны нам глаза
, видеть, видеть, различать хотя бы смутные тени, стоять перед зеркалом, гл
ядеть на расплывающееся темное пятно и иметь право сказать себе: Вот мое
лицо, а свет не мне принадлежит.
Но вот стихли мало-помалу протестующие голоса, и некто из соседней палат
ы возник в дверях с вопросом, не осталось ли какой еды, и ответивший ему та
ксист выразился так: Ни крошки, а помощник провизора, которого мы в дальне
йшем для краткости будем звать просто аптекарем, решил доброжелательны
м участием сгладить лаконический негатив ответа и добавил: Может быть, е
ще привезут. Не привезли. Настала ночь. Извне не поступало ни еды, ни звуко
в. За стеной сначала раздавались крики, потом все стихло, если кто там и пл
акал, то Ц тихонько, неслышно. Жена доктора пошла проведать раненого: Это
я, сказала она и осторожно приподняла одеяло. Нога, равномерно вздутая от
еком от колена до паха, выглядела пугающе, а сама рана, черный кружок в пол
иловевшей корке засохшей крови по краям, сильно увеличилась в размерах,
как будто ткани распирало изнутри. От нее исходило сладковатое злововон
ие. Как вы, спросила жена доктора. Спасибо, что пришли. Как вы чувствуете се
бя. Плохо. Болит. И да, и нет. То есть. Ну, не знаю, как сказать, больно, однако но
га как чужая, как будто уже отделилась от меня, говорю же, это трудно объяс
нить, странное такое ощущение, словно лежу здесь и смотрю, как она болит. Э
то потому что жар у вас. Может, и так. Постарайтесь уснуть. Она положила ему
руку на лоб, потом повела было ее обратно, но не успела даже вымолвить: Пок
ойной ночи, как раненый, перехватив, дернул на себя, так что лица оказались
вровень. Я знаю, вы видите, сказал он чуть слышно. Вздрогнув от неожиданно
сти, она забормотала в ответ: Вы ошибаетесь, с чего вы взяли, что это вам в го
лову пришло, я вижу ровно столько же, сколько и все, кто здесь есть. Не стара
йтесь меня обмануть, я знаю, что вы видите, но не бойтесь, никому не скажу. Сп
ите, спите. Не верите мне. Верю. Потому что я жулик. Сказала же, верю. Тогда по
чему не хотите сказать правду. Завтра поговорим, а сейчас спите. Ну да, а бу
дет оно, завтра. Мы не должны думать о плохом. Я должен думать, иначе за меня
будет думать лихорадка. Жена доктора вернулась к себе, прошептала мужу н
а ухо: На рану смотреть страшно, наверно, это гангрена. Едва ли, слишком уж б
ыстро. Так или иначе, ему очень плохо. А нам, спросил доктор, намеренно повы
сив голос, мы мало того что слепые, так еще и связаны по рукам и ногам. С четы
рнадцатой в левом ряду койки донесся ответ: Меня, доктор, никто не свяжет.
Шло время, один за другим слепые засыпали. Кое-кто натягивал на голову оде
яло, словно хотел, чтобы тьма, настоящая, черная тьма, решительно покончил
а с белесой мутью, плавающей перед глазами. Три лампы, подвешенные высоко,
не достанешь, лили с потолка грязновато-желтый свет, не дающий теней. Соро
к человек спали или пытались заснуть, вздыхали, бормотали спросонок и, бы
ть может, видели во сне то, что хотели увидеть, и, быть может, говорили: Если
это сон, не хочу просыпаться. Часы у всех остановились: кто забыл завести,
а кто решил, что ни к чему это теперь, и только на запястье у жены доктора ещ
е двигались по циферблату стрелки. Было начало четвертого. Вор очень мед
ленно приподнялся, присел в кровати, опираясь на локти. Ногу он не чувство
вал, там оставалась одна только боль, все прочее ему уже не принадлежало. К
олено почти не сгибалось. Он свесил здоровую ногу вниз, перенес на нее тяж
есть тела, потом, взявшись обеими руками за бедро больной, попытался спус
тить и ее. В тот же миг волчья стая боли пронизала тело по всем направления
м, чтобы сразу же вслед за тем убраться в свое логово, где ей было еще чем по
дкормиться. Опираясь на руки, подтягиваясь, он пядь за пядью передвигал с
вое тело по кровати от изголовья к ногам. Когда добрался до спинки, пришло
сь передохнуть. Дышалось трудно, как в приступе астмы, бессильно падала н
а грудь голова. Через несколько минут, когда выровнялось дыхание, он нача
л медленно подниматься, становясь на одну ногу. Он знал, что от второй толк
у никакого не будет, куда ни пойдешь, ее ненужным балластом придется тащи
ть за собой. Все плыло перед глазами, и неудержимая дрожь, в медицине имену
емая потрясающим ознобом, колотила его так, что лязгали зубы. Хватаясь за
железные спинки кроватей, переползая от одной к другой, продвигался он м
еж спящими. Волоком, как неподьемную кладь, перетаскивал больную ногу. Ни
кто не проснулся, никто не спросил его: Куда собрался в такой час, а и спрос
или бы. он знал, что ответит: Отлить, лишь бы только жена доктора не окликну
ла, потому что ей врать не хотелось и обманывать ее Ц тоже, а раз так пришл
ось бы сказать, что он задумал: Гнить здесь больше не собираюсь, муж ваш, ко
нечно, сделал все, что было в его силах, но, знаете, когда я, бывало, на дело ше
л, машину угонять, я же не просил кого-то угнать ее для меня, ну, вот и здесь с
амому надо, когда они увидят, на что я похож, сообразят, что мне очень плохо,
вызовут карету да свезут в больницу, наверняка есть больницы только для
слепых, одним пациентом больше, одним меньше Ц разницы никакой, там займ
утся моей ногой, полечат ее, я слыхал, что даже приговоренным к смерти оказ
ывают медицинскую помощь, операцию делают, если аппендицит или там еще ч
то, а уж потом только казнят, чтоб, как говорится, здоровеньким на тот свет
пошел, вот и со мной так будет, потом, если надо, пусть опять сюда сажают, мне
это все равно. Он проковылял еще немного, стиснув зубы, чтобы не стонать, н
о все же не сумел сдержаться и придушенно взвыл, когда, уже у самых дверей,
потерял равновесие и ступил на больную ногу. Это вышло из-за того, что сби
лся со счета: думал, что будет еще пара кроватей, а шагнул в пустоту. Рухнул
на пол и затих, замер, пока не убедился, что никого не разбудил. Потом его ос
енило, что лежачее положение слепцу пристало больше: если ползти на четв
ереньках, легче найти дорогу. Так он выбрался в вестибюль и остановился, ч
тобы обдумать, как теперь поступить: подать ли голос с крыльца или подобр
аться к самой ограде, держась за натянутую веревку, ее еще наверняка не уб
рали. Он отчетливо сознавал, что, если попросит помощи издали, могут сейча
с же завернуть назад, но смущало, что после всех этих мучений, испытанных,
несмотря на мощную поддержку железных кроватей, единственной опорой ем
у теперь будет всего лишь тонкая, свободно провисающая веревка. Через не
сколько минут ему показалось, что решение найдено: Поползу на четвереньк
ах, подумал он, под веревкой, а время от времени буду поднимать руку, прове
рять, не сбился ли с пути, это ведь то же самое, что машины угонять, Ц на каж
дый случай найдется свой способ. Внезапно и без зова проснулась в нем сов
есть и с суровым упреком вопросила, как это у него рука поднялась на машин
у несчастного слепца. Я сейчас так влип не потому, попытался возразить он,
что машину угнал, а потому, что довез его до дому, вот тут я, конечно, маху да
л. Но дешевой софистикой совесть не проймешь, и доводы ее были ясны и прост
ы: Слепец есть лицо неприкосновенное, слепцов грабить нельзя. Да я, строго
говоря, его и не грабил, машину он в кармане не носит, и в темном переулке пу
шку я ему ко лбу не приставлял, отбрехивался обвиняемый. Кончай демагоги
ю разводить, огрызнулась совесть, ползи куда полз.
Холодный ночной воздух освежил лицо. Как хорошо здесь дышится, подумал в
ор. Показалось даже, что и нога меньше болит, но это его не удивило: так быва
ло раньше, и не раз. Он уже стоял на крыльце, скоро должны быть ступеньки. Эт
о самое трудное, Ц спускаться головой вперед. Поднял руку, проверяя вере
вку, и двинулся. Как он и предвидел, переползать со ступеньки на ступеньку
было нелегко, особенно если нога не помощь, а помеха, что и подтвердилось в
следующий миг, уже на середине лестницы, когда рука соскользнула с камен
ной ступени и все тело, увлекаемое балластом проклятой ноги, завалилось
набок. Моментально ударила кувалдами, вонзилась сверлами, вгрызлась пил
ами боль, он и сам не знал, как сумел сдержать крик. Несколько долгих минут
лежал ничком, лицом в землю. От скользнувшего по коже быстрого ветерка вн
овь затрясло. Он был в рубашке и в трусах. Вся поверхность раны соприкасал
ась с землей, и пришедшая в голову мысль: Как бы столбняка не было, на самом
деле была глупой мыслью, потому что полз он от самых дверей палаты. Ладно,
плевать, успеют вылечить, подумал он, успокаивая себя, и посунулся в сторо
ну, чтобы дотянуться до веревки. Обнаружилась она не сразу. Вор забыл, что
перед тем, как покатился со ступеней, натянута она была строго перпендик
улярно, а инстинкт заставил его остаться на месте. Теперь включился здра
вый смысл, медленно повел его назад, пока он поясницей не ощутил каменную
грань ступеньки, поднятой рукой Ц шершавое прикосновение веревки, а душ
ой Ц ликование победителя. Это же торжествующее чувство, наверно, вразу
мило его, как двигаться, чтобы рана не терлась о землю: сел, повернулся спи
ной к воротам и начал перемещаться короткими рывками, отталкиваясь от зе
мли кулаками взамен тех утюжков, которыми в старину пользовались безног
ие на тележках. Да, спиной вперед, потому что в этом случае, как и в любом дру
гом, толкать лучше, нежели тянуть. Так и ноге легче, да и дорога, к счастью, п
од уклон. Веревку он потерять не боялся: она постоянно задевала его голов
у. Спросил себя, далеко ли еще до ворот, но понял, что так вот, по-крабьи, полз
ти задом наперед, каждый раз перенося тело на полпяди или того меньше, Ц
совсем не то, что на своих двоих, да хоть бы и на одной. Позабыв на миг о свое
й слепоте, оглянулся на ворота, чтобы понять, долго ли еще корячиться, но у
видел лишь все ту же бездонную белизну. Сейчас день или ночь, спросил он се
бя и сообразил: Если бы день, меня бы давно засекли, а кроме того, завтраком
кормили только раз, и было это много часов назад. Сам удивился, откуда это
вдруг взялась в нем способность к логическому мышлению, порадовался том
у, как стремигсльно и точно он соображает и делает выводы, почувствовал, ч
то сильно переменился, просто другой человек стал, и, если бы не эта напаст
ь с ногой, поклялся бы, что еще никогда в жизни не чувствовал себя так хоро
шо. Ткнулся спиной в нижнюю, окованную железом часть ворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
е промежутки времени он постанывал и вдруг издавал задавленный всхлип, к
ак если бы постоянная, ровно пульсирующая боль усиливалась до такой степ
ени, что он не успевал приготовиться к ней, ухватить ее и удержать в предел
ах терпимого.
Ближе к вечеру пришли еще трое изгнанных из левого крыла. Жена доктора то
тчас узнала регистраторшу, записывавшую пациентов у офтальмолога, а с не
ю были мужчина, с которым девушка в темных очках имела свидание в отеле, и
тот грубый полицейский, который доставил ее домой. Только они успели доб
раться до коек и рассесться, причем регистраторша заливалась слезами, а
двое других хранили оторопелое молчание и словно бы не вполне сознавали
, что же с ними случилось, как внезапно с улицы донесся многоголосый запол
ошный крик, прорезаемый ревом команд. Слепые выжидательно повернули гол
овы к двери. Они ничего не могли видеть, но знали, что должно произойти. Жен
а доктора, сидя рядом с мужем на кровати, шепнула: Вот и начинается обещанн
ый тобой кромешный ад. В ответ он сжал ее руку: Не ходи, отныне и впредь ты ни
чего не сможешь сделать. Крики стихли, сменившись топотом в вестибюле: эт
о, давя и отпихивая друг друга, целой толпой лезли в проем дверей слепцы, к
то-то лишился чувств и остался валяться в коридоре, но основная масса, сце
пясь в причудливые грозди или поодиночке, отчаянно, наподобие утопающих,
простирая руки, хлынула в палату с таким напором, как если бы ее судорожны
ми толчками извергала туда какая-то неодолимая внешняя сила. Топтали уп
авших. Сгрудившись поначалу в узком проходе, растеклись затем по тесным
прогалинам между кроватями и, подобно кораблям, успевшим юркнуть в гаван
ь до того, как шторм разыгрался всерьез, ошвартовались у причальной стен
ки, роль которой в данном случае исполняла койка, закричали, что место зан
ято, ищите себе другое. Напрасно надрывался доктор, силясь объяснить, что
есть и другие палаты, Ц те, кому койки не хватило, боялись затеряться в пр
едстававшем их воспаленному воображению лабиринте комнат, коридоров, з
акрытых дверей, крутых и лишь в самый последний момент обнаруживающихся
, обрывающихся под ногой лестниц. Но поняли наконец, что вечно тут торчать
нельзя, с мучительными усилиями вернулись к двери, дерзнули все же пусти
ться на поиски неизведанного. Те пятеро, которых доставили во вторую оче
редь, сумели, словно найдя последнее, покуда еще надежное убежище, переме
ститься поближе к первой шестерке. Только раненый одиноко и беззащитно л
ежал на четырнадцатой койке в левом ряду.
Через четверть часа в палате вновь установилось, за вычетом всхлипывани
й, причитаний, неясных шорохов и шумов обустройства, спокойствие, весьма,
впрочем, далекое от безмятежного. Теперь все кровати были заняты. День ко
нчался, мертвенно-тусклые лампы разгорелись, казалось, ярче. Тут раздалс
я строгий голос громкоговорителя: В соответствии со сделанным в первый д
ень предупреждением мы повторяем правила внутреннего распорядка и пов
едения в карантине, требующие неукоснительного соблюдения со стороны п
омещенных в него лиц. Правительство страны, выражая глубокое сожаление п
о поводу того, что, во исполнение своего долга и в соответствии со своими п
олномочиями, вынуждено принять ряд безотлагательных и жестких мер по за
щите всеми имеющимися в его распоряжении средствами населения страны, о
казавшейся перед лицом кризиса, вызванного, и так далее, и тому подобное. К
огда голос смолк, грянул протестующий хор: Сидим взаперти, Все тут сдохне
м, Права не имеют, А где врачи, которых нам обещали, это, кстати, было что-то н
овенькое, Говорили, врачи будут, медицинскую помощь обещали и даже полны
й курс лечения. Доктор не сказал, что если кому-нибудь нужен врач, то он пер
ед ними. И никогда больше не скажет так. Ибо врач наложением рук не лечит, е
му нужны лекарства, препараты, снадобья и зелья, растворы и таблетки, соче
тания того и сего, здесь же нет и намека ни на что подобное, равно как и наде
жды что-либо получить. Да что лекарств Ц нет даже глаз, чтобы отметить си
нюшность, скажем, или, наоборот, покраснение кожных покровов, проистекаю
щее от нарушения периферического кровообращения, и сколько раз эти внеш
ние признаки, избавляя от необходимости проводить более детальные иссл
едования, давали ясное и полное представление о клинической картине, или
вот, например, состояние слизистых оболочек в сочетании с особенностями
пигментации позволяет с высокой вероятностью судить о. Теперь, когда вс
е соседние койки были заняты, жена не могла рассказывать доктору о том, чт
о происходит, однако он нутром, что называется, чуял, какое напряжение, ощу
тимое почти физически, уже поцарапывающее предвестием скорого взрыва, с
клубилось в палате после прихода последней партии слепых. Да и самый воз
дух тут сделался тяжким, плотным, насытился и пропитался медленно перека
тывающимися волнами дурных запахов и внезапно выходящими на поверхнос
ть течениями чего-то совсем уж тошнотворного. Что же тут будет через неде
лю, спросил он себя и побоялся представить, что через неделю все они по-пр
ежнему будут скучены и заперты здесь. Если даже предположить, продолжал
размышлять он, что едой нас худо-бедно обеспечат, в чем я, кстати, совсем не
уверен, то еще меньше у меня уверенности, что люди снаружи будут точно зна
ть, сколько нас тут, и я не представляю себе, как осуществлять, скажем, прос
тейшие гигиенические процедуры, не говорю уж о том, как мыться без постор
онней помощи людям, совсем недавно потерявшим зрение, и потом, неизвестн
о, есть ли тут душевые, работают ли они, об этом, значит, я не говорю, а говорю
обо всем прочем, стоит лишь раз забиться стокам, и мы захлебнемся в нечист
отах. Он потер лицо ладонями и ощутил шероховатость трехдневной щетины:
Да уж лучше так, надеюсь, им не взбредет в голову раздать нам лезвия или но
жницы. У доктора в чемодане было припасено все необходимое для того, чтоб
ы побриться, но сделать это он счел ошибкой: Да и потом, где это делать, не зд
есь же, при всех, побриться, разумеется, можно, но ведь остальные очень ско
ро поймут, что происходит, и сильно удивятся, что нашелся такой чистюля, а
в душевой какое столпотворение начнется, и, о господи, как нужны нам глаза
, видеть, видеть, различать хотя бы смутные тени, стоять перед зеркалом, гл
ядеть на расплывающееся темное пятно и иметь право сказать себе: Вот мое
лицо, а свет не мне принадлежит.
Но вот стихли мало-помалу протестующие голоса, и некто из соседней палат
ы возник в дверях с вопросом, не осталось ли какой еды, и ответивший ему та
ксист выразился так: Ни крошки, а помощник провизора, которого мы в дальне
йшем для краткости будем звать просто аптекарем, решил доброжелательны
м участием сгладить лаконический негатив ответа и добавил: Может быть, е
ще привезут. Не привезли. Настала ночь. Извне не поступало ни еды, ни звуко
в. За стеной сначала раздавались крики, потом все стихло, если кто там и пл
акал, то Ц тихонько, неслышно. Жена доктора пошла проведать раненого: Это
я, сказала она и осторожно приподняла одеяло. Нога, равномерно вздутая от
еком от колена до паха, выглядела пугающе, а сама рана, черный кружок в пол
иловевшей корке засохшей крови по краям, сильно увеличилась в размерах,
как будто ткани распирало изнутри. От нее исходило сладковатое злововон
ие. Как вы, спросила жена доктора. Спасибо, что пришли. Как вы чувствуете се
бя. Плохо. Болит. И да, и нет. То есть. Ну, не знаю, как сказать, больно, однако но
га как чужая, как будто уже отделилась от меня, говорю же, это трудно объяс
нить, странное такое ощущение, словно лежу здесь и смотрю, как она болит. Э
то потому что жар у вас. Может, и так. Постарайтесь уснуть. Она положила ему
руку на лоб, потом повела было ее обратно, но не успела даже вымолвить: Пок
ойной ночи, как раненый, перехватив, дернул на себя, так что лица оказались
вровень. Я знаю, вы видите, сказал он чуть слышно. Вздрогнув от неожиданно
сти, она забормотала в ответ: Вы ошибаетесь, с чего вы взяли, что это вам в го
лову пришло, я вижу ровно столько же, сколько и все, кто здесь есть. Не стара
йтесь меня обмануть, я знаю, что вы видите, но не бойтесь, никому не скажу. Сп
ите, спите. Не верите мне. Верю. Потому что я жулик. Сказала же, верю. Тогда по
чему не хотите сказать правду. Завтра поговорим, а сейчас спите. Ну да, а бу
дет оно, завтра. Мы не должны думать о плохом. Я должен думать, иначе за меня
будет думать лихорадка. Жена доктора вернулась к себе, прошептала мужу н
а ухо: На рану смотреть страшно, наверно, это гангрена. Едва ли, слишком уж б
ыстро. Так или иначе, ему очень плохо. А нам, спросил доктор, намеренно повы
сив голос, мы мало того что слепые, так еще и связаны по рукам и ногам. С четы
рнадцатой в левом ряду койки донесся ответ: Меня, доктор, никто не свяжет.
Шло время, один за другим слепые засыпали. Кое-кто натягивал на голову оде
яло, словно хотел, чтобы тьма, настоящая, черная тьма, решительно покончил
а с белесой мутью, плавающей перед глазами. Три лампы, подвешенные высоко,
не достанешь, лили с потолка грязновато-желтый свет, не дающий теней. Соро
к человек спали или пытались заснуть, вздыхали, бормотали спросонок и, бы
ть может, видели во сне то, что хотели увидеть, и, быть может, говорили: Если
это сон, не хочу просыпаться. Часы у всех остановились: кто забыл завести,
а кто решил, что ни к чему это теперь, и только на запястье у жены доктора ещ
е двигались по циферблату стрелки. Было начало четвертого. Вор очень мед
ленно приподнялся, присел в кровати, опираясь на локти. Ногу он не чувство
вал, там оставалась одна только боль, все прочее ему уже не принадлежало. К
олено почти не сгибалось. Он свесил здоровую ногу вниз, перенес на нее тяж
есть тела, потом, взявшись обеими руками за бедро больной, попытался спус
тить и ее. В тот же миг волчья стая боли пронизала тело по всем направления
м, чтобы сразу же вслед за тем убраться в свое логово, где ей было еще чем по
дкормиться. Опираясь на руки, подтягиваясь, он пядь за пядью передвигал с
вое тело по кровати от изголовья к ногам. Когда добрался до спинки, пришло
сь передохнуть. Дышалось трудно, как в приступе астмы, бессильно падала н
а грудь голова. Через несколько минут, когда выровнялось дыхание, он нача
л медленно подниматься, становясь на одну ногу. Он знал, что от второй толк
у никакого не будет, куда ни пойдешь, ее ненужным балластом придется тащи
ть за собой. Все плыло перед глазами, и неудержимая дрожь, в медицине имену
емая потрясающим ознобом, колотила его так, что лязгали зубы. Хватаясь за
железные спинки кроватей, переползая от одной к другой, продвигался он м
еж спящими. Волоком, как неподьемную кладь, перетаскивал больную ногу. Ни
кто не проснулся, никто не спросил его: Куда собрался в такой час, а и спрос
или бы. он знал, что ответит: Отлить, лишь бы только жена доктора не окликну
ла, потому что ей врать не хотелось и обманывать ее Ц тоже, а раз так пришл
ось бы сказать, что он задумал: Гнить здесь больше не собираюсь, муж ваш, ко
нечно, сделал все, что было в его силах, но, знаете, когда я, бывало, на дело ше
л, машину угонять, я же не просил кого-то угнать ее для меня, ну, вот и здесь с
амому надо, когда они увидят, на что я похож, сообразят, что мне очень плохо,
вызовут карету да свезут в больницу, наверняка есть больницы только для
слепых, одним пациентом больше, одним меньше Ц разницы никакой, там займ
утся моей ногой, полечат ее, я слыхал, что даже приговоренным к смерти оказ
ывают медицинскую помощь, операцию делают, если аппендицит или там еще ч
то, а уж потом только казнят, чтоб, как говорится, здоровеньким на тот свет
пошел, вот и со мной так будет, потом, если надо, пусть опять сюда сажают, мне
это все равно. Он проковылял еще немного, стиснув зубы, чтобы не стонать, н
о все же не сумел сдержаться и придушенно взвыл, когда, уже у самых дверей,
потерял равновесие и ступил на больную ногу. Это вышло из-за того, что сби
лся со счета: думал, что будет еще пара кроватей, а шагнул в пустоту. Рухнул
на пол и затих, замер, пока не убедился, что никого не разбудил. Потом его ос
енило, что лежачее положение слепцу пристало больше: если ползти на четв
ереньках, легче найти дорогу. Так он выбрался в вестибюль и остановился, ч
тобы обдумать, как теперь поступить: подать ли голос с крыльца или подобр
аться к самой ограде, держась за натянутую веревку, ее еще наверняка не уб
рали. Он отчетливо сознавал, что, если попросит помощи издали, могут сейча
с же завернуть назад, но смущало, что после всех этих мучений, испытанных,
несмотря на мощную поддержку железных кроватей, единственной опорой ем
у теперь будет всего лишь тонкая, свободно провисающая веревка. Через не
сколько минут ему показалось, что решение найдено: Поползу на четвереньк
ах, подумал он, под веревкой, а время от времени буду поднимать руку, прове
рять, не сбился ли с пути, это ведь то же самое, что машины угонять, Ц на каж
дый случай найдется свой способ. Внезапно и без зова проснулась в нем сов
есть и с суровым упреком вопросила, как это у него рука поднялась на машин
у несчастного слепца. Я сейчас так влип не потому, попытался возразить он,
что машину угнал, а потому, что довез его до дому, вот тут я, конечно, маху да
л. Но дешевой софистикой совесть не проймешь, и доводы ее были ясны и прост
ы: Слепец есть лицо неприкосновенное, слепцов грабить нельзя. Да я, строго
говоря, его и не грабил, машину он в кармане не носит, и в темном переулке пу
шку я ему ко лбу не приставлял, отбрехивался обвиняемый. Кончай демагоги
ю разводить, огрызнулась совесть, ползи куда полз.
Холодный ночной воздух освежил лицо. Как хорошо здесь дышится, подумал в
ор. Показалось даже, что и нога меньше болит, но это его не удивило: так быва
ло раньше, и не раз. Он уже стоял на крыльце, скоро должны быть ступеньки. Эт
о самое трудное, Ц спускаться головой вперед. Поднял руку, проверяя вере
вку, и двинулся. Как он и предвидел, переползать со ступеньки на ступеньку
было нелегко, особенно если нога не помощь, а помеха, что и подтвердилось в
следующий миг, уже на середине лестницы, когда рука соскользнула с камен
ной ступени и все тело, увлекаемое балластом проклятой ноги, завалилось
набок. Моментально ударила кувалдами, вонзилась сверлами, вгрызлась пил
ами боль, он и сам не знал, как сумел сдержать крик. Несколько долгих минут
лежал ничком, лицом в землю. От скользнувшего по коже быстрого ветерка вн
овь затрясло. Он был в рубашке и в трусах. Вся поверхность раны соприкасал
ась с землей, и пришедшая в голову мысль: Как бы столбняка не было, на самом
деле была глупой мыслью, потому что полз он от самых дверей палаты. Ладно,
плевать, успеют вылечить, подумал он, успокаивая себя, и посунулся в сторо
ну, чтобы дотянуться до веревки. Обнаружилась она не сразу. Вор забыл, что
перед тем, как покатился со ступеней, натянута она была строго перпендик
улярно, а инстинкт заставил его остаться на месте. Теперь включился здра
вый смысл, медленно повел его назад, пока он поясницей не ощутил каменную
грань ступеньки, поднятой рукой Ц шершавое прикосновение веревки, а душ
ой Ц ликование победителя. Это же торжествующее чувство, наверно, вразу
мило его, как двигаться, чтобы рана не терлась о землю: сел, повернулся спи
ной к воротам и начал перемещаться короткими рывками, отталкиваясь от зе
мли кулаками взамен тех утюжков, которыми в старину пользовались безног
ие на тележках. Да, спиной вперед, потому что в этом случае, как и в любом дру
гом, толкать лучше, нежели тянуть. Так и ноге легче, да и дорога, к счастью, п
од уклон. Веревку он потерять не боялся: она постоянно задевала его голов
у. Спросил себя, далеко ли еще до ворот, но понял, что так вот, по-крабьи, полз
ти задом наперед, каждый раз перенося тело на полпяди или того меньше, Ц
совсем не то, что на своих двоих, да хоть бы и на одной. Позабыв на миг о свое
й слепоте, оглянулся на ворота, чтобы понять, долго ли еще корячиться, но у
видел лишь все ту же бездонную белизну. Сейчас день или ночь, спросил он се
бя и сообразил: Если бы день, меня бы давно засекли, а кроме того, завтраком
кормили только раз, и было это много часов назад. Сам удивился, откуда это
вдруг взялась в нем способность к логическому мышлению, порадовался том
у, как стремигсльно и точно он соображает и делает выводы, почувствовал, ч
то сильно переменился, просто другой человек стал, и, если бы не эта напаст
ь с ногой, поклялся бы, что еще никогда в жизни не чувствовал себя так хоро
шо. Ткнулся спиной в нижнюю, окованную железом часть ворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37