Нет, сказал аптек
арь, со мной все проще было, я уже слышал, что люди слепнут, подумал, как это
будет, если и я тоже, закрыл глаза, захотел попробовать, на что это похоже, а
когда открыл, уже ничего не видел. И это похоже на притчу, вновь отозвался
неведомый голос, захочешь ослепнуть Ц ослепнешь. Воцарилось молчание. К
ое-кто из слепцов вернулся на свое место, что, кстати, далось им совсем нел
егко, потому что они, хоть и знали, кто где лежит, найти свою койку могли, тол
ько произведя отсчет от одной или от другой стены, от первого номера к окн
у, от двадцатого к дверям, и только так удостовериться, что добрались куда
надо. Когда стихло их монотонное, как молитва, бормотание, девушка в темны
х очках рассказала о том, что случилось с ней: Я была в номере отеля, ну, с му
жчиной, и замолчала, стесняясь рассказать, чем она с ним занималась и отче
го все вокруг внезапно стало белым, но старик с черной повязкой на глазу п
ришел ей на выручку, спросив: И все вокруг внезапно стало белым. Да, ответи
ла она. Может быть, ваша слепота не такая, как у нас у всех, молвил старик. Ос
тавалась теперь только горничная. Я постель стелила в номере, там до этог
о кто-то ослеп, сняла простыню, взяла ее, как обычно, за два угла, растянула
и только собралась соединить руки, как перестала видеть, помню еще, что вс
е-таки сумела потихоньку сложить простыню, и прибавила неизвестно зачем
, словно это имело какое-то особое значение: Это нижняя была. Ну, что же, все
рассказали, кто что видел последним, спросил старик с черной повязкой. Ес
ли больше никого, давайте тогда я расскажу, произнес неизвестный голос. Е
сли даже кто и остался, он расскажет в свой черед, говорите. Последнее, что
я видел, была картина. Картину, уточнил старик, а где. В музее, я в музей поше
л, ну и вот, на картине, значит, поле, вороны на нем, кипарисы, и солнце, причем
впечатление такое, будто оно состоит из кусочков других солнц. По описан
ию, скорей всего, голландец. Да, очень возможно, и там еще пес был, и он, бедня
га, вроде бы наполовину уже провалился в яму. А-а, тогда это один испанец, до
него никто так не писал собак, а уж после тем более никто не решался. Весьм
а вероятно, и еще там был воз сена, лошади везут его по берегу реки. Слева ещ
е домик, да. Да. Стало быть, это английский живописец. Не исключено, однако м
аловероятно, потому что была там еще и женщина с младенцем на руках. Младе
нцев на руках у матери чаще всего и видишь на картинах. В самом деле, я и сам
замечал. Я только вот чего не пойму, как это на одном холсте уместилось сто
лько разных картин разных художников. И еще какие-то люди за столом. В мир
овой живописи такое множество обедов, застолий, ужинов, что по одной этой
примете не определишь, что за люди. Тринадцать человек, все мужчины. А, это
облегчает дело, продолжайте. И еще какая-то обнаженная белокурая женщин
а в раковине, а раковина плывет по морю, а вокруг цветы, цветы. Итальянец, яс
ное дело. И еще битва. Это как в случае с младенцами на руках у матерей и с тр
апезами, так не узнать. Убитые, раненые. Это естественно, все младенцы рано
или поздно умирают, да и солдаты тоже. И испуганный конь. Глаза будто вот-в
от выскочат из орбит, да. Точно. Да, за конями подобное водится, а какие еще к
артины были на той картине. Не успел рассмотреть, я ослеп, чуть только увид
ел этого коня. Страх ослепляет, заметила девушка в темных очках. Верные ва
ши слова, мы уже были слепыми в тот миг, когда ослепли, страх нас ослепил, ст
рах не дает нам прозреть. Кто это сейчас говорил, спросил доктор. Слепой, б
ыл ответ, всего лишь слепой, других тут нет. Тогда осведомился старик с чер
ной повязкой: Сколько потребуется слепых, чтобы создать слепоту. Никто н
е смог ответить ему. Девушка в темных очках попросила включить радио, мож
ет быть, новости передают. Передавать их начали немного погодя, а пока пос
лушали немного музыку. Через какое-то время появились в дверях палаты не
сколько слепцов, и один сказал: Жаль, гитару с собой не прихватил. Новости
были не очень-то обнадеживающие, по неподтвержденным пока сведениям, пл
анируется создание правительства национального единства и спасения.
Когда слепцов было наперечет, хватало обмена двумя-тремя словами, чтобы
незнакомые стали товарищами по несчастью, и еще тремя-четырьмя Ц чтобы
простить друг другу все промахи и ошибки, иногда весьма серьезные, и если
прощение это выйдет неполным, подожди несколько дней и поймешь тогда, ка
кая, в сущности и вообще-то говоря, чепуха томила прежде души несчастных,
поймешь и будешь снова и снова убеждаться в этом всякий раз, как плоть пот
ребует срочно и безотлагательно удовлетворить те надобности, которые п
ринято называть естественными. Несмотря на это и на то, что безупречное в
оспитание встречается крайне редко и что, как ни старайся, не всегда возм
ожно соблюсти должные приличия, отдадим должное тем слепцам первого при
зыва, кто оказался способен с достоинством нести крест сугубо скатологи
ческой природы человека. Однако теперь, когда заняты все двести сорок кр
оватей, да еще и не всем хватило, так что сколько-то слепых спит на полу, сам
ое богатое, живое и даже разнузданное воображение не подыщет сравнений,
эпитетов и метафор, чтобы должным образом описать вопиющее, напоказ выст
авленное свинство, воцарившееся в стенах бывшей психушки. И дело даже не
только в том, что уборные в кратчайшие сроки уподобились тем нестерпимо
зловонным пещерам в преисподней, в которых, надо полагать, удовлетворяют
свои естественные потребности обреченные на вечное проклятие грешник
и, но еще и в том, что, благодаря бесцеремонной простоте нравов одних или о
стрейшей нужде других, в места общего пользования, иначе называемые отхо
жими, стремительно превратились коридоры и всякое прочее межпалатное п
ространство, причем если сначала в этом качестве использовали их лишь из
редка, от случая, извините, к случаю, то затем это вошло в обычай, и не сказат
ь, чтоб добрый, ну а как вошло в обычай, сделалось не до приличий. И те, кто не
заботился о стыдливости или подгоняемый спешной надобностью отдать до
лг природе, думали, наверно, так: А-а, ничего, нестрашно, все равно никто не в
идит, и далеко не ходили. Когда же в туалеты стало в полном смысле слова не
зайти, отправлялись слепцы на задний двор и оправлялись там. Черезчур де
ликатные по натуре или по воспитанию целый божий день терпели и сдержива
лись, ожидая ночи, причем понималось под нею время, когда большая часть об
итателей палат засыпала, и лишь тогда, держась за живот или скрещивая ног
и, шли искать проплешинку чистой земли, если таковую вообще можно было на
йти на сплошном и постоянно обновляемом ковре экскрементов, непрестанн
о месимых, с места на места носимых бесчисленными подошвами, тем более чт
о поиски эти сопряжены с опасностью заблудиться на просторе заднего дво
ра, где нет иных ориентиров, кроме редких и чахлых деревьев, сумевших пере
жить естествоиспытательский зуд прежних, безумных обитателей клиники,
да маленьких, почти уже сровнявшихся с землей холмиков над могилами поги
бших. Раз в день, вернее, к концу дня, с неизменностью будильника, заведенн
ого на одно и то же время, голос из громкоговорителя повторял предписани
я и запреты, настоятельно доказывал преимущества использования моющих
и чистящих средств, напоминал, что в каждой палате имеется телефон, чтобы
сообщить, что, мол, запас их истощается, хотя нужны были на самом деле всег
о лишь пожарный шланг, чтобы мощной струей смыть все дерьмо, бригада сант
ехников, чтобы привести в порядок смыв и слив, ну и еще вода, вода в изобили
и, чтобы уносила в канализацию все, что нужно, вернее, не нужно, и, наконец, х
орошо бы нам еще пару глаз, самых обыкновенных, но только зрячих, да руку, ч
тоб вела нас и направляла, да голос, который скажет: Сюда. Если не вмешатьс
я, они очень быстро станут просто скотами, да не просто скотами, а слепыми.
Нет, не тот неведомо чей голос, который рассказывал о картинах и образах м
ира, произнес эти слова, их, может быть, в ином порядке расставив, однажды г
лубокой ночью выговорила жена доктора, лежа рядом с ним. Надо как-то проти
востоять этому ужасу, не выдержу больше, не могу притворяться, будто не ви
жу. Подумай о последствиях, вероятней всего, тебя захотят превратить в ра
быню, во всеобщую прислугу, будешь ходить за всеми, а они будут требовать,
чтобы ты их кормила, мыла, укладывала и поднимала, водила оттуда сюда и отс
юда туда, чтоб вытирала им сопли и осушала им слезы, а они будут будить теб
я посреди ночи и ругать, если замешкаешься. А ты хочешь, чтобы я по-прежнем
у смотрела на все это скотство и свинство, смотрела, видела и сидела сложа
руки. Ты и так делаешь очень много. Да что там я делаю, если главная моя забо
та Ц как бы кто не заметил, что я зрячая. Не боишься, что тебя возненавидят,
от слепоты мы лучше не делаемся. Но и хуже тоже. Мы стремительно идем по эт
ой дорожке, достаточно лишь вспомнить, что творится, когда надо раздават
ь еду. Но ведь о том и речь, зрячий человек должен взять на себя распределе
ние продуктов, чтобы всем хватило и каждому доставалось поровну, тогда п
рекратятся эти свары, эти ссоры, от которых можно спятить, ты ведь не знаеш
ь, что это такое, когда дерутся двое слепцов. Драка Ц всегда в той или иной
степени форма слепоты. Нет, здесь все по-другому. Делай, как считаешь нужн
ым, как тебе кажется лучше, только помни, что все мы здесь Ц слепцы, просто
слепцы, без красивых слов, без сострадания, нет больше колоритного и ласк
ового мира забавных и милых слепышат, пришло царствие жестоких, неумолим
ых и суровых слепцов. Если бы ты видел то, что вынуждена видеть я, то захоте
л бы ослепнуть. Верю, но в этом нет необходимости, я и так слеп. Прости, мой м
илый, но если бы ты только знал. А я и знаю, знаю, я всю жизнь заглядывал людя
м в глаза, а ведь это единственная часть тела, где, быть может, еще пребывае
т душа, и если их тоже не станет, то. Завтра я объявлю, что вижу. Дай бог, чтобы
ты в этом не раскаялась. Завтра всем скажу, потом помолчала и добавила: Есл
и только сама не войду наконец в этот мир.
Но еще не сейчас. Когда жена доктора проснулась утром, как всегда, очень ра
но, глаза ее видели так же ясно, как и прежде. Все слепцы в палате спали. Она
стала думать, как бы сообщить им, собрать ли, что ли, всех и огорошить новос
тью, или, может быть, лучше, обставить это потише, поскромней, сказать, напр
имер, будто не придавая особенного значения этим словам: Кто бы мог подум
ать, что сохраню зрение среди стольких ослепших, а еще лучше, может быть, п
ритвориться, что была слепой, а теперь прозрела, это бы и им подало надежду
: Если она прозрела, скажут они друг другу, то, глядишь, и мы тоже, но не исклю
чено, что выйдет как раз наоборот: Ну, если так, уходи отсюда, скажут они ей,
а она ответит тогда, что мужа оставить не может, а раз армия не выпустит из
карантина ни одного слепца, значит, придется им согласиться, чтобы она ос
талась. Как всегда, под утро кое-кто из спящих заворочался на койке, пусти
л ветры, и нельзя даже сказать, испортил воздух, ибо это уже невозможно, до
лжно бы и. уровень предельного насыщения достигнут. Позывающий на рвоту
смрад шел волна за волною не только из уборных, его испускали пропитанны
е собственным потом, протушенные в нем тела двухсот сорока человек, кото
рые не мылись и мыться не смогли бы, не меняли белья и одежды, спали в грязи
и собственных нечистотах. И кому нужны забытые здесь мыло, щелок, стираль
ный порошок, если почти все души, да нет же, не те, о которых вы подумали, зас
орены либо бездействуют, если из забитых водопроводных труб грязная вод
а идет обратно, заливая ванные комнаты, пропитывая деревянные полы в кор
идорах, проступая между швами облицовки. Куда я лезу, с ума, что ли, сошла, за
сомневалась вдруг жена доктора, если даже они не потребуют, чтобы я их обс
луживала, а это более чем сомнительно, я сама немедленно начну тут все мыт
ь да чистить, и надолго ли меня хватит, ведь в одиночку такую гору не сдвин
ешь. И прежняя ее решимость, казавшаяся совсем недавно тверже гранита, те
перь, когда пришла пора от слов переходить к делу, вдруг стала трескаться,
крошиться, осыпаться и рушиться от столкновения с гнусной действительн
остью, бившей в ноздри и оскорблявшей глаза. Мне страшно, вот и все, прошеп
тала она почти в изнеможении, и потому лучше бы я ослепла и не корчила из с
ебя миссионерку. Трое слепцов, и среди них Ц аптекарь, уже поднялись и отп
равлялись занимать позиции в вестибюле, чтобы получить причитающийся п
ервой палате паек. Никак нельзя было утверждать, что распределение и дел
ежка производятся на глазок, поскольку именно его-то и не было, то есть по
рцией меньше, порцией больше, нет, совсем наоборот, жалко смотреть, как, сб
ившись со счета, начинают они заново, и всегда найдется человек особо скв
ерного и недоверчивого нрава, кому во что бы то ни стало надо удостоверит
ься, что другим не досталось лишнего, и потому непременно возникали разн
огласия, а затем начинались отпихивания, слышались и две-три оплеухи, нан
есенные, как и положено, вслепую. В первой палате все уже проснулись и гото
вы были получить корм, благо здесь уже установился относительно удобный
порядок распределения: всю провизию сначала оттаскивали в самый конец п
алаты, где обосновались доктор с женой и девушка в темных очках с мальчуг
аном, звавшим мать, а потом слепцы отправлялись за своей долей по двое, нач
иная от ближайших ко входу коек, один слева, другой справа, вторая слева, в
торая справа, и так вот по очереди, без ругани и толкотни, получали свое, и х
оть времени на это уходило больше, но неужели ради мирного сосуществован
ия нельзя немного подождать. И первые, то есть те, перед кем вся еда лежала
на расстоянии вытянутой руки, съедали ее последними, если не считать, кон
ечно, косенького мальчика, уж он-то со своей порцией всегда расправлялся
еще прежде, чем девушка в темных очках принималась за свою, и в результате
большая часть причитающегося ей неизменно оказывалась в желудке у него.
Слепцы давно уже повернули головы к двери, ожидая, когда же раздадутся ша
ги товарищей, несущих еду, шаги хоть и нетвердые, но безошибочно возвещаю
щие, что кто-то идет с кладью, однако внезапно послышались иные звуки, пок
азалось даже, будто по коридору трусят рысцой, если такой подвиг по плечу
или, вернее, по ноге слепцам, не видящим, куда эту ногу ставить. И тем не мене
е ничего иного, как: Что у вас там стряслось, что вы бегом бежите, сказать не
пришлось, когда все трое, запыхавшись и пытаясь протиснуться в двери раз
ом, сообщили неожиданную новость: Нам не отдали еду, сказал один, и двое др
угих подтвердили: Не дали. Кто, солдаты, спросил чей-то голос. Нет, слепые. К
акие, мы все тут слепые. Мы не знаем, кто они, сказал аптекарь, но, кажется, из
последней партии, из тех, кого доставили всех скопом Ну и почему же они вам
не позволили забрать продукты, спросил доктор, до сих пор вроде бы хоть с
этим сложностей не было. Они сказали, что, как раньше было, больше не будет,
отныне кто хочет есть, должен платить. Стены палаты содрогнулись от возм
ущенных криков: Да быть такого не может. Отняли нашу еду. Ворье проклятое.
Какой позор, обирать таких же слепцов, как они сами, не думал, что до живу до
такого. Надо пожаловаться сержанту. Кто-то из самых решительных предлож
ил всем вместе идти выручать свое законное достояние. Не так-то это будет
просто, высказался аптекарь, их много, мне показалось, целая орава, и, что с
амое скверное, они вооружены. Как, чем. Ну, палки у них, по крайней мере, точн
о есть, по руке мне так саданули, до сих пор болит, сказал еще один из троицы
. Надо попробовать уладить дело миром, сказал доктор, я пойду с вами, погов
орю, думаю, это недоразумение. Пойдемте, провожу, сказал аптекарь, только,
судя по тому, как они настроены, очень сомневаюсь, что они вас послушаются
. Как бы то ни было, надо идти, не сидеть же здесь. Я с тобой, сказала жена докт
ора. Она заменила пострадавшего слепца, который считал, что уже выполнил
свой долг, и потому остался в палате рассказывать остальным про это риск
ованное предприятие, еда Ц вот она, в двух шагах, а попробуй-ка взять, стоя
т стеной: Да еще с палками, особо подчеркивал он.
Двигаясь плечом к плечу, они прокладывали себе порогу среди слепых из др
угих палат, и в вестибюле жена доктора с первого взгляда поняла, что никак
ие дипломатические переговоры сейчас невозможны и, скорей всего, возмож
ны не будут никогда. Посреди вестибюля, плотным кольцом окружив коробки
с продовольствием, выставив на манер штыков или копий палки и выломанные
из спинок кроватей железные прутья, одни слепцы держали круговую оборон
у, противостояли отчаянному натиску других, которые беспорядочными нас
коками, не заслуживающими звания атаки, силились прорвать строй, пыталис
ь нащупать в ней брешь, оставленную случайно или по беспечности, и получа
ли палками по воздетым и вытянутым рукам, иные же ползли на четвереньках,
пока не утыкались в ноги неприятелю, встречавшему их ударами по спине ил
и пинками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
арь, со мной все проще было, я уже слышал, что люди слепнут, подумал, как это
будет, если и я тоже, закрыл глаза, захотел попробовать, на что это похоже, а
когда открыл, уже ничего не видел. И это похоже на притчу, вновь отозвался
неведомый голос, захочешь ослепнуть Ц ослепнешь. Воцарилось молчание. К
ое-кто из слепцов вернулся на свое место, что, кстати, далось им совсем нел
егко, потому что они, хоть и знали, кто где лежит, найти свою койку могли, тол
ько произведя отсчет от одной или от другой стены, от первого номера к окн
у, от двадцатого к дверям, и только так удостовериться, что добрались куда
надо. Когда стихло их монотонное, как молитва, бормотание, девушка в темны
х очках рассказала о том, что случилось с ней: Я была в номере отеля, ну, с му
жчиной, и замолчала, стесняясь рассказать, чем она с ним занималась и отче
го все вокруг внезапно стало белым, но старик с черной повязкой на глазу п
ришел ей на выручку, спросив: И все вокруг внезапно стало белым. Да, ответи
ла она. Может быть, ваша слепота не такая, как у нас у всех, молвил старик. Ос
тавалась теперь только горничная. Я постель стелила в номере, там до этог
о кто-то ослеп, сняла простыню, взяла ее, как обычно, за два угла, растянула
и только собралась соединить руки, как перестала видеть, помню еще, что вс
е-таки сумела потихоньку сложить простыню, и прибавила неизвестно зачем
, словно это имело какое-то особое значение: Это нижняя была. Ну, что же, все
рассказали, кто что видел последним, спросил старик с черной повязкой. Ес
ли больше никого, давайте тогда я расскажу, произнес неизвестный голос. Е
сли даже кто и остался, он расскажет в свой черед, говорите. Последнее, что
я видел, была картина. Картину, уточнил старик, а где. В музее, я в музей поше
л, ну и вот, на картине, значит, поле, вороны на нем, кипарисы, и солнце, причем
впечатление такое, будто оно состоит из кусочков других солнц. По описан
ию, скорей всего, голландец. Да, очень возможно, и там еще пес был, и он, бедня
га, вроде бы наполовину уже провалился в яму. А-а, тогда это один испанец, до
него никто так не писал собак, а уж после тем более никто не решался. Весьм
а вероятно, и еще там был воз сена, лошади везут его по берегу реки. Слева ещ
е домик, да. Да. Стало быть, это английский живописец. Не исключено, однако м
аловероятно, потому что была там еще и женщина с младенцем на руках. Младе
нцев на руках у матери чаще всего и видишь на картинах. В самом деле, я и сам
замечал. Я только вот чего не пойму, как это на одном холсте уместилось сто
лько разных картин разных художников. И еще какие-то люди за столом. В мир
овой живописи такое множество обедов, застолий, ужинов, что по одной этой
примете не определишь, что за люди. Тринадцать человек, все мужчины. А, это
облегчает дело, продолжайте. И еще какая-то обнаженная белокурая женщин
а в раковине, а раковина плывет по морю, а вокруг цветы, цветы. Итальянец, яс
ное дело. И еще битва. Это как в случае с младенцами на руках у матерей и с тр
апезами, так не узнать. Убитые, раненые. Это естественно, все младенцы рано
или поздно умирают, да и солдаты тоже. И испуганный конь. Глаза будто вот-в
от выскочат из орбит, да. Точно. Да, за конями подобное водится, а какие еще к
артины были на той картине. Не успел рассмотреть, я ослеп, чуть только увид
ел этого коня. Страх ослепляет, заметила девушка в темных очках. Верные ва
ши слова, мы уже были слепыми в тот миг, когда ослепли, страх нас ослепил, ст
рах не дает нам прозреть. Кто это сейчас говорил, спросил доктор. Слепой, б
ыл ответ, всего лишь слепой, других тут нет. Тогда осведомился старик с чер
ной повязкой: Сколько потребуется слепых, чтобы создать слепоту. Никто н
е смог ответить ему. Девушка в темных очках попросила включить радио, мож
ет быть, новости передают. Передавать их начали немного погодя, а пока пос
лушали немного музыку. Через какое-то время появились в дверях палаты не
сколько слепцов, и один сказал: Жаль, гитару с собой не прихватил. Новости
были не очень-то обнадеживающие, по неподтвержденным пока сведениям, пл
анируется создание правительства национального единства и спасения.
Когда слепцов было наперечет, хватало обмена двумя-тремя словами, чтобы
незнакомые стали товарищами по несчастью, и еще тремя-четырьмя Ц чтобы
простить друг другу все промахи и ошибки, иногда весьма серьезные, и если
прощение это выйдет неполным, подожди несколько дней и поймешь тогда, ка
кая, в сущности и вообще-то говоря, чепуха томила прежде души несчастных,
поймешь и будешь снова и снова убеждаться в этом всякий раз, как плоть пот
ребует срочно и безотлагательно удовлетворить те надобности, которые п
ринято называть естественными. Несмотря на это и на то, что безупречное в
оспитание встречается крайне редко и что, как ни старайся, не всегда возм
ожно соблюсти должные приличия, отдадим должное тем слепцам первого при
зыва, кто оказался способен с достоинством нести крест сугубо скатологи
ческой природы человека. Однако теперь, когда заняты все двести сорок кр
оватей, да еще и не всем хватило, так что сколько-то слепых спит на полу, сам
ое богатое, живое и даже разнузданное воображение не подыщет сравнений,
эпитетов и метафор, чтобы должным образом описать вопиющее, напоказ выст
авленное свинство, воцарившееся в стенах бывшей психушки. И дело даже не
только в том, что уборные в кратчайшие сроки уподобились тем нестерпимо
зловонным пещерам в преисподней, в которых, надо полагать, удовлетворяют
свои естественные потребности обреченные на вечное проклятие грешник
и, но еще и в том, что, благодаря бесцеремонной простоте нравов одних или о
стрейшей нужде других, в места общего пользования, иначе называемые отхо
жими, стремительно превратились коридоры и всякое прочее межпалатное п
ространство, причем если сначала в этом качестве использовали их лишь из
редка, от случая, извините, к случаю, то затем это вошло в обычай, и не сказат
ь, чтоб добрый, ну а как вошло в обычай, сделалось не до приличий. И те, кто не
заботился о стыдливости или подгоняемый спешной надобностью отдать до
лг природе, думали, наверно, так: А-а, ничего, нестрашно, все равно никто не в
идит, и далеко не ходили. Когда же в туалеты стало в полном смысле слова не
зайти, отправлялись слепцы на задний двор и оправлялись там. Черезчур де
ликатные по натуре или по воспитанию целый божий день терпели и сдержива
лись, ожидая ночи, причем понималось под нею время, когда большая часть об
итателей палат засыпала, и лишь тогда, держась за живот или скрещивая ног
и, шли искать проплешинку чистой земли, если таковую вообще можно было на
йти на сплошном и постоянно обновляемом ковре экскрементов, непрестанн
о месимых, с места на места носимых бесчисленными подошвами, тем более чт
о поиски эти сопряжены с опасностью заблудиться на просторе заднего дво
ра, где нет иных ориентиров, кроме редких и чахлых деревьев, сумевших пере
жить естествоиспытательский зуд прежних, безумных обитателей клиники,
да маленьких, почти уже сровнявшихся с землей холмиков над могилами поги
бших. Раз в день, вернее, к концу дня, с неизменностью будильника, заведенн
ого на одно и то же время, голос из громкоговорителя повторял предписани
я и запреты, настоятельно доказывал преимущества использования моющих
и чистящих средств, напоминал, что в каждой палате имеется телефон, чтобы
сообщить, что, мол, запас их истощается, хотя нужны были на самом деле всег
о лишь пожарный шланг, чтобы мощной струей смыть все дерьмо, бригада сант
ехников, чтобы привести в порядок смыв и слив, ну и еще вода, вода в изобили
и, чтобы уносила в канализацию все, что нужно, вернее, не нужно, и, наконец, х
орошо бы нам еще пару глаз, самых обыкновенных, но только зрячих, да руку, ч
тоб вела нас и направляла, да голос, который скажет: Сюда. Если не вмешатьс
я, они очень быстро станут просто скотами, да не просто скотами, а слепыми.
Нет, не тот неведомо чей голос, который рассказывал о картинах и образах м
ира, произнес эти слова, их, может быть, в ином порядке расставив, однажды г
лубокой ночью выговорила жена доктора, лежа рядом с ним. Надо как-то проти
востоять этому ужасу, не выдержу больше, не могу притворяться, будто не ви
жу. Подумай о последствиях, вероятней всего, тебя захотят превратить в ра
быню, во всеобщую прислугу, будешь ходить за всеми, а они будут требовать,
чтобы ты их кормила, мыла, укладывала и поднимала, водила оттуда сюда и отс
юда туда, чтоб вытирала им сопли и осушала им слезы, а они будут будить теб
я посреди ночи и ругать, если замешкаешься. А ты хочешь, чтобы я по-прежнем
у смотрела на все это скотство и свинство, смотрела, видела и сидела сложа
руки. Ты и так делаешь очень много. Да что там я делаю, если главная моя забо
та Ц как бы кто не заметил, что я зрячая. Не боишься, что тебя возненавидят,
от слепоты мы лучше не делаемся. Но и хуже тоже. Мы стремительно идем по эт
ой дорожке, достаточно лишь вспомнить, что творится, когда надо раздават
ь еду. Но ведь о том и речь, зрячий человек должен взять на себя распределе
ние продуктов, чтобы всем хватило и каждому доставалось поровну, тогда п
рекратятся эти свары, эти ссоры, от которых можно спятить, ты ведь не знаеш
ь, что это такое, когда дерутся двое слепцов. Драка Ц всегда в той или иной
степени форма слепоты. Нет, здесь все по-другому. Делай, как считаешь нужн
ым, как тебе кажется лучше, только помни, что все мы здесь Ц слепцы, просто
слепцы, без красивых слов, без сострадания, нет больше колоритного и ласк
ового мира забавных и милых слепышат, пришло царствие жестоких, неумолим
ых и суровых слепцов. Если бы ты видел то, что вынуждена видеть я, то захоте
л бы ослепнуть. Верю, но в этом нет необходимости, я и так слеп. Прости, мой м
илый, но если бы ты только знал. А я и знаю, знаю, я всю жизнь заглядывал людя
м в глаза, а ведь это единственная часть тела, где, быть может, еще пребывае
т душа, и если их тоже не станет, то. Завтра я объявлю, что вижу. Дай бог, чтобы
ты в этом не раскаялась. Завтра всем скажу, потом помолчала и добавила: Есл
и только сама не войду наконец в этот мир.
Но еще не сейчас. Когда жена доктора проснулась утром, как всегда, очень ра
но, глаза ее видели так же ясно, как и прежде. Все слепцы в палате спали. Она
стала думать, как бы сообщить им, собрать ли, что ли, всех и огорошить новос
тью, или, может быть, лучше, обставить это потише, поскромней, сказать, напр
имер, будто не придавая особенного значения этим словам: Кто бы мог подум
ать, что сохраню зрение среди стольких ослепших, а еще лучше, может быть, п
ритвориться, что была слепой, а теперь прозрела, это бы и им подало надежду
: Если она прозрела, скажут они друг другу, то, глядишь, и мы тоже, но не исклю
чено, что выйдет как раз наоборот: Ну, если так, уходи отсюда, скажут они ей,
а она ответит тогда, что мужа оставить не может, а раз армия не выпустит из
карантина ни одного слепца, значит, придется им согласиться, чтобы она ос
талась. Как всегда, под утро кое-кто из спящих заворочался на койке, пусти
л ветры, и нельзя даже сказать, испортил воздух, ибо это уже невозможно, до
лжно бы и. уровень предельного насыщения достигнут. Позывающий на рвоту
смрад шел волна за волною не только из уборных, его испускали пропитанны
е собственным потом, протушенные в нем тела двухсот сорока человек, кото
рые не мылись и мыться не смогли бы, не меняли белья и одежды, спали в грязи
и собственных нечистотах. И кому нужны забытые здесь мыло, щелок, стираль
ный порошок, если почти все души, да нет же, не те, о которых вы подумали, зас
орены либо бездействуют, если из забитых водопроводных труб грязная вод
а идет обратно, заливая ванные комнаты, пропитывая деревянные полы в кор
идорах, проступая между швами облицовки. Куда я лезу, с ума, что ли, сошла, за
сомневалась вдруг жена доктора, если даже они не потребуют, чтобы я их обс
луживала, а это более чем сомнительно, я сама немедленно начну тут все мыт
ь да чистить, и надолго ли меня хватит, ведь в одиночку такую гору не сдвин
ешь. И прежняя ее решимость, казавшаяся совсем недавно тверже гранита, те
перь, когда пришла пора от слов переходить к делу, вдруг стала трескаться,
крошиться, осыпаться и рушиться от столкновения с гнусной действительн
остью, бившей в ноздри и оскорблявшей глаза. Мне страшно, вот и все, прошеп
тала она почти в изнеможении, и потому лучше бы я ослепла и не корчила из с
ебя миссионерку. Трое слепцов, и среди них Ц аптекарь, уже поднялись и отп
равлялись занимать позиции в вестибюле, чтобы получить причитающийся п
ервой палате паек. Никак нельзя было утверждать, что распределение и дел
ежка производятся на глазок, поскольку именно его-то и не было, то есть по
рцией меньше, порцией больше, нет, совсем наоборот, жалко смотреть, как, сб
ившись со счета, начинают они заново, и всегда найдется человек особо скв
ерного и недоверчивого нрава, кому во что бы то ни стало надо удостоверит
ься, что другим не досталось лишнего, и потому непременно возникали разн
огласия, а затем начинались отпихивания, слышались и две-три оплеухи, нан
есенные, как и положено, вслепую. В первой палате все уже проснулись и гото
вы были получить корм, благо здесь уже установился относительно удобный
порядок распределения: всю провизию сначала оттаскивали в самый конец п
алаты, где обосновались доктор с женой и девушка в темных очках с мальчуг
аном, звавшим мать, а потом слепцы отправлялись за своей долей по двое, нач
иная от ближайших ко входу коек, один слева, другой справа, вторая слева, в
торая справа, и так вот по очереди, без ругани и толкотни, получали свое, и х
оть времени на это уходило больше, но неужели ради мирного сосуществован
ия нельзя немного подождать. И первые, то есть те, перед кем вся еда лежала
на расстоянии вытянутой руки, съедали ее последними, если не считать, кон
ечно, косенького мальчика, уж он-то со своей порцией всегда расправлялся
еще прежде, чем девушка в темных очках принималась за свою, и в результате
большая часть причитающегося ей неизменно оказывалась в желудке у него.
Слепцы давно уже повернули головы к двери, ожидая, когда же раздадутся ша
ги товарищей, несущих еду, шаги хоть и нетвердые, но безошибочно возвещаю
щие, что кто-то идет с кладью, однако внезапно послышались иные звуки, пок
азалось даже, будто по коридору трусят рысцой, если такой подвиг по плечу
или, вернее, по ноге слепцам, не видящим, куда эту ногу ставить. И тем не мене
е ничего иного, как: Что у вас там стряслось, что вы бегом бежите, сказать не
пришлось, когда все трое, запыхавшись и пытаясь протиснуться в двери раз
ом, сообщили неожиданную новость: Нам не отдали еду, сказал один, и двое др
угих подтвердили: Не дали. Кто, солдаты, спросил чей-то голос. Нет, слепые. К
акие, мы все тут слепые. Мы не знаем, кто они, сказал аптекарь, но, кажется, из
последней партии, из тех, кого доставили всех скопом Ну и почему же они вам
не позволили забрать продукты, спросил доктор, до сих пор вроде бы хоть с
этим сложностей не было. Они сказали, что, как раньше было, больше не будет,
отныне кто хочет есть, должен платить. Стены палаты содрогнулись от возм
ущенных криков: Да быть такого не может. Отняли нашу еду. Ворье проклятое.
Какой позор, обирать таких же слепцов, как они сами, не думал, что до живу до
такого. Надо пожаловаться сержанту. Кто-то из самых решительных предлож
ил всем вместе идти выручать свое законное достояние. Не так-то это будет
просто, высказался аптекарь, их много, мне показалось, целая орава, и, что с
амое скверное, они вооружены. Как, чем. Ну, палки у них, по крайней мере, точн
о есть, по руке мне так саданули, до сих пор болит, сказал еще один из троицы
. Надо попробовать уладить дело миром, сказал доктор, я пойду с вами, погов
орю, думаю, это недоразумение. Пойдемте, провожу, сказал аптекарь, только,
судя по тому, как они настроены, очень сомневаюсь, что они вас послушаются
. Как бы то ни было, надо идти, не сидеть же здесь. Я с тобой, сказала жена докт
ора. Она заменила пострадавшего слепца, который считал, что уже выполнил
свой долг, и потому остался в палате рассказывать остальным про это риск
ованное предприятие, еда Ц вот она, в двух шагах, а попробуй-ка взять, стоя
т стеной: Да еще с палками, особо подчеркивал он.
Двигаясь плечом к плечу, они прокладывали себе порогу среди слепых из др
угих палат, и в вестибюле жена доктора с первого взгляда поняла, что никак
ие дипломатические переговоры сейчас невозможны и, скорей всего, возмож
ны не будут никогда. Посреди вестибюля, плотным кольцом окружив коробки
с продовольствием, выставив на манер штыков или копий палки и выломанные
из спинок кроватей железные прутья, одни слепцы держали круговую оборон
у, противостояли отчаянному натиску других, которые беспорядочными нас
коками, не заслуживающими звания атаки, силились прорвать строй, пыталис
ь нащупать в ней брешь, оставленную случайно или по беспечности, и получа
ли палками по воздетым и вытянутым рукам, иные же ползли на четвереньках,
пока не утыкались в ноги неприятелю, встречавшему их ударами по спине ил
и пинками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37