Мог только ждать. Все равно, что ждать здесь.
Но почувствовал себя вдруг таким отдохнувшим и свежим, что должен был бы
ть только там. Чтобы вытащить Мишку откуда угодно. Из подкорковой комы, из
братской могилы, с того света, от черта, от дьявола. Как вытащил Мишка его.

Мишка Франк Ц школьный друг. Тот, с которым в этом городе учились с первог
о по десятый. С которым их и взяли добровольцами в десантные войска. Тот, к
оторый его и женил, во исполнение приказа генерала, на лучшей красавице ш
колы и города. И с которым они в сорок третьем гуляли по этому самому сквер
у под звуки госпитального оркестра. И который подрался потом с похоронно
й командой, чтобы отрыть доктора Рыжикова наружу из братской воронки. И п
одрался бы с самим чертом Ц доктор Рыжиков знал. Тот, который выписывал ч
астному сектору те горстки кирпича и цемента, что шли на латание прачечн
ой Ц заговор с группой больных против доктора Рыжикова и лимитно-фондо
вых дотов. Тот, с которым они каждый раз в этот день стояли здесь с самодел
ьной фанеркой «Воздушно-десантные войска», но так и не нашли в своем горо
де третьего. Школьный друг, непробиваемый и толстокожий, из которого он в
ыдавил слезу, а может, что похуже, самым жестоким, что только можно придума
ть. Виной за отнятую человеческую жизнь. Все мог переварить за эти годы, а
это Ц нет. Порвался.
Вот что он с ними наделал. Так он считал.
Науке неизвестно как, но теперь его силы должны были перейти в Мишку Фран
ка. И вытащить его.
Вот что происходило с доктором Рыжиковым. Сначала Ц когда ему не было и д
вадцати. Потом Ц когда было за сорок.
А впереди Ц за пятьдесят, за шестьдесят, за семьдесят… Как у всех, еще топ
ать и топать. Еще штопать и штопать. Безропотно латать ту оболочку из наши
х разных чувств и мыслей, которую так легко рвет чья-то боль. Или злость. Ил
и глупость. С которыми справляться бывает труднее, чем с болью. Но все равн
о Ц что поделаешь… Не бросать же, если такая работа.
На пятой скорости он позабыл про летчика. А зря. Лети он не в больницу, а дом
ой, как заставляли друзья, он встретился бы с делом своих рук быстрее. Пото
му что летчик уже сидел у него дома. И не один.
Комната с круглым старинным столом была занята гостями. Их было нескольк
о, пять или шесть. Прямо с чемоданами, с вокзала. Кто-то сам, кто-то с сопрово
ждающими женщинами. Места за круглым столом не хватило Ц сидели на дива
не и вдоль стен.
Робели, как в зале ожидания или в гостинице. Ждали.
Еще больше робели никогда не робеющие Валерия и Анька с Танькой, забивши
сь на кухню. В комнате им места не осталось. Там они наливали в чашки чай, кл
али в блюдца сухарики и препирались, кому очередь выносить. Выносили, воз
вращались с пустыми стаканами и шептали в ответ на замороженные взгляды
: «Сидят…»
Храбрый Рекс вообще весь превратился в дрожащий кончик своего хвоста. Бу
дь он отчаянней, махнул бы через забор Ц и только бы его и видели. Но там па
слись свирепые дворняжки, а посему пришлось забиться под веранду и давит
ь даже собственное поскуливание.
Все потому, что прибывшие в дом люди своими несчастными лицами затмили д
аже бывшего Туркутюкова. А нынешний Ц пусть с грубовато вырезанными губ
ами, как будто бы наклеенными бровями и еще не полностью опавшими рубчик
ами швов Ц вообще был для них недосягаемым образцом. Портретом кисти Ки
пренского.
Ямы на пол-лица, скошенные головы, пустые глазницы, отрубленные подбород
ки, вдавленные лбы и носы, пульсирующие бескостные виски и затылки.
Кто уцелевшими на обожженной маске двумя глазами, кто одним взирали на л
етчика Туркутюкова. Один совсем слепой, в огромных черных очках, за котор
ыми вроде и вообще ничего не было, дотянулся ощупывать пальцами волосы, л
об, глаза, скулы.
Туркутюков отнюдь не отшатнулся; наоборот, удобнее подставил обновленн
ое лицо для этого обследования и продолжал говорить то, что начал:
Ц Пить не пьет. Учтите. Подарки Ц ни-ни! Сразу выгонит. У кого эпилепсия
Ц начнет лечить с нее. Так положено. Если кто десантник Ц вообще повезло
…
Сопровождающие женщины в плащах и косынках, постарше Ц жены или сестры,
помладше Ц дочки, и одна совсем старенькая старушка, мать инвалида, прик
ладывали платочки к глазам, утирая слезы надежды.
Ц В гостиницу хоть поможет? Ц спросила одна. Ц Или так мыкаться?
Ц Поможет, Ц твердо сказал Туркутюков под пальцами слепого. Ц Он все п
оможет.
Что было большим чудом? Что где-то они прятались от наших глаз так, будто и
х совсем не было? Что в разных городах услышали про обновленного собрата?
Что врозь узнали адрес доктора и отправились в путь? Что явились с вокзал
а в один день и час, распугав неповинную улицу?
Или что вообще во что-то верят?
Или что просто выжили?
Неизвестно. Известно только, что сидят и ждут. Передыхая от колес и дороги
, робея перед медицинским светилом, кося друг на друга Ц кто красивее. Впи
тывая каждое слово инструктажа.
Ждут, как всегда ждет судьба, Ц без спроса и предупреждения. Ждут того, в к
ого верят и кто пока пребывает об этом в приятном неведении, спеша совсем
в другую сторону. Ждут еще незнакомого им некоего доктора Рыжикова.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45