Ц Но как вы сюда все-таки попали?

25

Ц Юра! Сын разума и совести! Как ты сюда попал?
Ц По делу! Ц предостерегающе сказал доктор Петрович.
Ц Садись в любое кресло!
Но доктор Рыжиков опасливо стоял.
Ибо кресла были не какие-нибудь, а зубоврачебные. А розовая лысинка в лохм
атом черно-седом обрамлении, аккуратные кавказские усики, невыцветшие ч
ерные глаза, горбатый нос и прямая спина Ц главный зубник нашей местнос
ти, уважаемый Лев Христофорович Тунянц, оторванный от гор родной Армении
, но неизменно много лет получающий оттуда посылки с марочным коньяком и
душистыми травами.
Ц Ничего, я постою, Ц вежливо сказал доктор Петрович в присутствии стар
шего по годам и по разуму. Ц У меня…
Ц Извини, Юра! Ц строго поднял палец Лев Христофорович. Ц У нас в Армени
и стоя дела не обсуждают. Потому что дела, Ц он поднял палец еще строже и в
ыше, Ц это дела!
С первого своего дня он отнесся к нам, местным жителям, как к неразумным мл
адшим братьям, которых надо терпеливо учить жить и действовать так, как ж
ивут и действуют в мудрой Армении. Он был сын и миссионер народа, чей алфав
ит на тысячу лет старше того, которым пишутся эти страницы.
Доктор Рыжиков был из тех, кто уважает чужие обычаи. Он сел, но с большой оп
аской, и не в кресло, а на табурет. Армянский Лев в изгнании (как он утвержда
л) зачем-то отошел к раковине и старательно вымыл руки. Был тихий вечерний
час, вечный дождь прервался, и в окно хлынуло предзакатное солнце, тревож
но играя на зубном инструменте.
Ц Нет ли у вас лишних…
Ц Лишние есть, Юра. У нас всё и все лишние. За редким исключением. Кроме теб
я, меня и еще одного парня. Но я тебе что обещал?
Ц Что? Ц насторожился доктор Рыжиков.
Ц Что не стану тебя даже слушать, пока не загляну в твой рот. Был разговор?

Ц Был… Ц чисто по-рыжиковски вздохнул доктор Рыжиков.
Ц А у нас в Армении, Ц он строго поднял палец, Ц мужчины держат слово, да
же если оно режет рот как острая бритва!
Неизвестно, как там, в Араратской долине, а у нас в среднероссийской равни
не на всех крупных свадьбах и юбилеях он был великим тамадой. Младшие бра
тья носили его на руках.
Ц Тогда садись вот в это кресло, прямо на солнце, и открой рот… Да не дрожи
, десантник! Я только гляну! Что там за это время стало…
Что было Ц то было. Доктор Рыжиков, прыгавший на парашюте в пасть смерти,
дрожал от вида маленького гнутого зубоврачебного зонда. Как и большинст
во смертных, он умирал от зубной боли, но не сдавался, пока не лез на стену. С
о стены его и снял как-то Лев Христофорович и по-отцовски сказал, глядя на
лоснящийся флюс: Юра, ты сын разума и совести, ты должен понимать, что тако
е гнойник в черепной полости. Зубы ведь тоже череп. Тебе из-за них в жизни н
е будет ни вкусной работы, ни сладкой женщины, ни ароматного шашлыка!
Он дал доктору Рыжикову таблетку Ц положить на зуб для успокоения боли,
но под честное слово, что, когда боль пройдет, сын разума и совести явится
сам с повинной. После этого прошло, наверно, года полтора. Мелкие боли докт
ор Рыжиков героически превозмогал, а старый лев сидел в засаде. И наконец
высидел.
Ц Да не болят, честное слово! Ц слабым голосом клялась испуганная жертв
а. Ц У меня только дело!
Ц У всех дело! Ц с мягкой ласковостью опытного хищника приговаривал ле
в. Ц Ну не дрожи, ты не девушка! И не кладешь голову в пасть льву! Смотри, мал
енькое кругленькое зеркальце, совсем не острое, совсем не опасное… Ведь
ты же не боишься маленького зеркальца? Сполосни рот… Я только посмотрю, ч
естное слово! А может, тебя к креслу привязать? Правую руку твоим ремнем, л
евую Ц моими подтяжками… М-да… Это не алмазы индийского гостя… Не жемчу
га персидской шахини… Не сапфиры царя Соломона… Но ведь совсем не больно
, правда?
Доктор Рыжиков промычал, что весьма доволен. Старый лев выпрямился и пот
ерся спиной о соседний комбайн.
Ц Ну вот и все. Все ясно. Ты, Юра, истинный герой. Носить во рту такую выдающ
уюся гниль может только большой богатырь. Витязь в тигровой шкуре. Ты с же
нщинами что, уже разучился целоваться?
Доктор Рыжиков покраснел. И забыл закрыть рот.
В тот же миг армянский лев едва заметно чем-то щелкнул за спиной, раздалос
ь мягкое, едва заметное жужжание, будто шмель пролетел, и что-то вонзилось
в зуб доктора Рыжикова. Душистые крепкие пальцы старого льва сжимали че
люсти, как клещи, и не давали сомкнуться, пока в зубе со скоростью тридцать
тысяч оборотов вращался маленький твердый бор, распространяя запах пал
еной кости.
Ц Вот молодец, Ц похваливал старый лев, занимаясь своим злодейством.
Ц Смотри, как терпит! Прямо Давид Сасунский! Вот это, я понимаю, мужчина! Ну
как для такого не сделать, что он попросит! Все сделаю! Вот временную пломб
у сделаю, потом на постоянную заменим, потом мост поставим… Потом все сде
лаем! Сполосни рот… Я тебе тройную дозу мышьяка по блату положил, в следую
щий раз совсем не больно будет. Даже не поморщишься. А теперь закрой рот. Д
ва часа без еды выдержишь? А рюмочку армянского можно. Налить? Юра, очнись!
Закрой рот, уже можно!
Но доктор Рыжиков застыл с открытым ртом и неподвижным взором.
Ц Эй, Юра… Ц осторожно испугался бесстрашный лев. Ц Ты в шоке, что ли? Ил
и в гипнозе? Эй…
Доктор Рыжиков вперился взглядом в светлый эмалевый корпус универсаль
ной стоматологической установки модели УСУ-3М. Доктор Тунянц вперился в
доктора Рыжикова, выискивая в нем признаки жизни.
Ц Без коньяка не обойтись, Ц констатировал он. Ц Ты чокнулся слегка ил
и идея осенила?
Ц Иея… Ц шевельнул языком доктор Рыжиков, боясь выдохнуть пломбы. Ц Г
алуоася… тьфу-тьфу-тьфу…
Ц Смотри не выплюнь, Ц успокоился старый лев. Ц И повтори с закрытым рт
ом.
Ц Залюбовался машиной, Ц повторил доктор Рыжиков, как будто она только
что не сверлила ему дупла, а вкладывала в рот конфеты «Птичье молоко». Ц
Замечательная машина. Мне такая нужна. Махнем не глядя?
Ц Ты что, Ц насторожился опытный и незаменимый зубник, Ц решил расшир
ить производство? Жмут нейрохирургические туфли? Зачем мне такой талант
ливый конкурент, ты подумал? Ты лучше у гинекологов клиентуру иди отбива
й, у глазников каких-нибудь.
Доктор Петрович осторожно засмеялся. Бормашина весьма хороша для орган
ического стекла, бутакрила и прочих веществ, незаменимых при ремонте чер
епа. А то с напильником пилишь, пилишь…
Ц Для тебя, Юра, я готов вывернуть изо рта последний золотой мост, Ц расч
увствовался старый лев. Ц Я даже знаю, что тебе надо. Тебе надо удобную и а
ккуратную настенную машинку. Мы только что такие получили для сельских б
ольниц. Иди проси, пока не поздно.
Ц Мне б старенькую, списанную… Ц вздохнул доктор Петрович, зная, что в э
том мире все новое не для него.
Ц Ха! Ц сделал волшебный взмах маг. Ц Раз Ц ставишь постоянную пломбу,
два Ц делаем обточку, три Ц ставишь мост, четыре Ц получай свою настенн
ую. Только во время ревизий мне приноси ее на пару дней, а то скажут, что про
дал на базаре, да? Тебе мост золотой или стальной?
Ц Подвесной бы… Ц попросил доктор Рыжиков.
Ц Ха! Ц оценил старый лев. Ц Но я тебе рекомендую, Юра, стальной. Сталь тв
ерже и дешевле. И не ждать. А то тут из-за золота вечный скандал. Одни стоят
пять лет, другие за неделю ставят, потом те на тех кляузы пишут, заодно и на
нас, приходит ОБХСС, ищет у нас золотые прииски… Но я могу и золото достать
…
Ц Нет-нет! Ц отдернулся доктор Петрович. Не потому, что боялся обэхээсо
в, а потому, что с далекого детства, когда еще слыл хулиганом, усвоил золот
ые зубы как примету нэпмана, шпиона или врага народа, что не к лицу простом
у советскому лекарю.
Сошлись на железном, более присущем суровому рангу десантника.
Только такими муками доктор Рыжиков получил право высказать идею, с кото
рой пришел в этот дом. Выслушав ее, старый армянский лев четыре раза сказа
л «ха!».
Ц Но ты же говоришь, он псих, Ц ответил он. Ц Сделаешь ему рожу, а он в суд
подаст. Знаю я этих личников. «Я в детстве был красивый, вы меня недоделали
, требую денежного возмещения…»
Доктор Рыжиков вступился за психа и стал расхваливать его, какой он спок
ойный, рассудительный и послушный. Доктор Тунянц недоверчиво слушал. И с
удороги у него почти прошли, и характер улучшается, и контактность расте
т, и реакции адекватные, и совет ветеранов целой воздушной армии за него х
лопочет.
Ц Так у нас подмороженные гранаты продают, Ц вздохнул о горной родине у
сталый лев. Ц Или зеленоватый виноград… Ну а если он потребует свое дово
енное лицо? По суду? Нет, я их знаю, Юра, потом не отсудишься.
Но больше всего ему не хотелось соприкасаться с хирургическими владени
ями отца чугунных утюгов и дубовых дверей. То есть Ивана Лукича.
Ц Он и я уже не сыновья. Мы отцы. Мы оба уважаемые люди.
Это была застарелая ревность. Двое великих не могут вместиться в одну эк
ологическую нишу. И хотя слагать тосты на именинах и свадьбах гораздо пр
иятнее, чем преть в душных президиумах, яд зависти неодолим. Тамаде кажет
ся, что депутат забрал его законное, а депутату Ц что тамада вставляет ем
у в стул булавку, хотя и произносит тост в другом конце города по другому п
оводу. «Болтун золотозубый!»
Ц Ну как я туда пойду? Он же лопнет от перегрева, когда узнает. У нас границ
а на замке. Как с Турцией.
Ц А я уже не в Турции, Ц сказал доктор Петрович. Ц Я вылетел. Вы что, грома
не слышали?
Ц Я два дня как из отпуска. До Еревана, понимаешь, гром слабоватый… Значи
т, любимый учитель любимого ученика… Вот это ха… А где же ты обосновался? Д
ают место в новом корпусе?
Доктор Рыжиков сказал, что в морге.
Ц Ха! Ц сморщился старый лев. Ц Это, конечно, не Ереван. Это даже не Дилиж
ан. Это… Но, как сказал Диоген, вот уж несчастен тот, кто завтракает и обеда
ет, когда это угодно Александру… Но тебе товарищ Франк может дать место в
новом корпусе?
Это был осторожный вопрос конкурента.
Доктор Рыжиков осторожно ответил, что спасение утопающих Ц дело рук сам
их утопающих. Этим он не отказывался от места под солнцем, но и не злоупотр
еблял товарищем Франком.
Доктор Тунянц молчаливо оценил это.
Ц Значит, она там захватила все? Ц сделал он глубокомысленный вывод.
Ц Кто? Ц сделал вид, что не разобрал, доктор Рыжиков.
Ц Дочь мягкой мебели и странгуляционной борозды. Двадцать лет назад, ко
гда нас направили в эту больницу, я думал, что его сердце не сможет размягч
ить никто. Я предполагаю, что такое быть партизанским врачом в немецком т
ылу. Что там можно увидеть. Но потом нашелся тот, кто размягчил его сердце.
Это ты, Юра. Ну, а потом удалось размягчить его мозг. Это уже ее удача… Может
, и я на него похож, только не замечаю, Юра? Ты мне скажи смело.
Ц Пока, я думаю, нет, Ц сказал доктор Рыжиков, и доктор Тунянц знал, что он
никогда не кривит.
Ц Ну и спасибо. Значит, теперь ты будешь завтракать и обедать, когда захо
чешь сам, а не Александр. Но обеды у тебя будут, конечно, скудные. Сначала, Юр
а. Потом разживешься. Но сначала наголодаешься, учти. Только я тебе не могу
сказать, что опасней, быть голодным или быть сытым. Когда ты голоден Ц сл
ишком много замечаешь, когда сыт Ц не замечаешь ничего. Ну ладно. Тебе не
мои окаменелые мудрости нужны. И сам не маленький. Но пусть про тебя и стар
ого скажут: жил на свете рыцарь бедный. Бедный Ц но рыцарь. Видишь, на тост
потянуло. А мы с тобой еще по рюмочке не выпили. Я, Юра, тоже старый, только я
никому не говорю. У меня радикулит и руки дрожать начинают. Зуб вырвать ещ
е могу и пломбу вставить. Не первоклассную, конечно, и только дураки ко мне
в очередь стоят. А челюсть протезировать я тебе молодого дам. Хочешь? Есть
у меня один, сын простого сердца и ясного взгляда. Сулейман! Ц крикнул он
в приоткрытую дверь.
Сначала в коридоре было тихо, потом послышались шаги. Раздался вежливый
стук в дверь и голос: «Можно?»
Ц Заходи! Ц разрешил старый лев. Ц Вот это Сулейман, сын народа-брата. О
н здесь от мафии скрылся. С него за место зубника в Баку тысячу рублей брал
и. А он бедняк, пришлось сюда поехать. Хочет накопить и вернуться. Но пока н
акопит, там будут брать по три тысячи. Или их там наконец передавят… У вас
будет время и построить, и пооперировать вместе. Сулейман, побудь с нами. В
от это доктор Рыжиков.
Сулейман, получив разрешение старших, остался стоять у двери. Доктор Рыж
иков оценил его красивый вытянутый долихоцефальный череп с короткой те
мной стрижкой и действительно ясный взгляд с глубоко затаенной искрой.

Ц У него глаз точный и рука добрая, Ц похвалил сына народа-брата старый
лев.
Искра в глазах Сулеймана неуловимо прыгнула.
Ц Я бы даже сказал, что лично для меня он совсем армянин. И даже больше чем
армянин. В нем течет такая же древняя персидская кровь… Ц Лев Христофор
ович традиционно перешел на тост. Ц Посмотри, какой античный череп. Мне к
ажется, он современник Гомера. Ну признайся, ходил ты в походы в войсках ца
ря Дария?
Искра прыгнула снова.
Ц Юра, ты не подумай, он не такой кровожадный. Он мог у них быть только полк
овым лекарем. Универсалом, конечно. Рискованное было дело Ц лечить серд
итых персов. Ассирийцев. Сулейман, можешь тоже сказать что-нибудь. Как сам
ый древний среди нас. Ха!

26

Хорошо, что у доктора Рыжикова были здоровы почки и прочее. Иначе урологи
полезли бы к нему в мочевой пузырь, когда он пришел просить у них списанны
й операторский стол.
Но бог миловал. Их сестра-хозяйка долго и сердито гремела ключами в подва
ле, светила спичками и чертыхалась на перегоревшую лампочку и на доктора
Рыжикова, наконец по частям стала выносить стол. Доктор Рыжиков нес его н
а спине через больничный сад тоже частями: в один прием Ц спинку, в другой
Ц коряжистую ногу. Под их тяжестью раскланивался со знакомыми врачами
и медсестрами. Когда у него появилась первая собственная каморка под клю
чом в сырой новостройке, он открыл в себе новое качество. Он стал Плюшкины
м. Чего он только не тащил через больничный двор под «солдатушки, бравы ре
бятушки, а кто ваши жены?»! В местных больницах на выездах он выпрашивал вс
е, что плохо лежало. Особенно ему нравились операционные инструменты из
ленд-лизовских передач. То ли по законам военного времени, то ли еще почем
у, они были на редкость прочны и долежались в каптерках до наших дней в пре
красном состоянии. Английскими костными кусачками с рифленой рукоятко
й он просто гордился, а в местной больнице нашел их в куче хлама в кладовке
, где выспросил разрешение порыться.
Это было блаженное чувство хозяина, до сих пор неведомое ему даже в собст
венном доме.
Стол был простейший, он дошел к нам через головы минздравов и правительс
тв со времен великого Пирогова. Он не был украшен блестящими ручками и шт
урвальчиками, из-за которых операторские столы теперь похожи на станки
с программным управлением. Со стороны казалось, что доктор Рыжиков несет
гладильную доску.
Донеся ее до любимых дверей, он увидел на своем пути трех мрачных ангелов.

Ц Сантехники мы, Ц сказали они исподлобья. Ц Трубы надо крутить?
Доктор Петрович обрадовался и закрутился под доской, пытаясь снять ее.
Ц Наконец-то, сантехники, ангелы! Прилетели, родимые! Вы каким путем, чере
з Африку или Австралию?
Три ангела мрачно переглянулись и пожали плечами, показывая, что еще жда
ть от контуженого доктора.
Ц А что?
Ц А то, голубчики крылатые, что мы вас вызывали, когда еще к отделке не при
ступали. В незапамятные времена… Вылетев из Африки в апреле к берегам от
еческой земли…
Ц Какой апрель? Ц насторожился старший, поскольку на дворе стояло лето.
Ц Чего-чего?
Ц Ну ладно, Ц сжалился доктор Петрович над их наморщенными лбами. Ц На
м нужен локтевой кран и кислородная разводка отсюда, мы здесь будочку пр
истроим, чтобы баллоны внутрь не заволакивать.
Ц Да мы в колхозе были! Ц перешли к оправданиям ангелы. Ц Технику для уб
орки готовили. Тока, зерносушилки… Там знаете возни сколько? Чего вы…
Все трое были в аккуратных синих новеньких халатах, а старший Ц в шляпе, к
оторую он, объясняясь, приподнимал. Последовав за доктором Петровичем, о
ни отмерили рулеткой расстояние от крана до втыка, обсчитали коридор, об
менялись многозначительными взглядами и зачесали в затылках.
Ц Оно конечно, Ц приподнял шляпу старший. Ц Да только если без нарядов
на вентили и трубы… то нужно и похлопотать…
Он задрал полу халата, достал из кармана штанов засаленную записную книж
ку, карандашик и поднял глаза к потолку. Губы его зашевелились: две по двад
цатке да две по двадцатке, полтора метра и там метра два, это одно, да тут ме
тров…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45