Ц сказал доктор Рыжиков миролюбиво, но с примесью
самолюбия. Ц Я сам ушел. И доводить я никого не доводил. Я только тихо и мир
но сказал, что такая тактика и отправила на тот свет сенатора Кеннеди. А ко
нсервативная должна была спасти.
Ц Только и всего?
Ц Только и всего!
Ц Врешь ведь! Ц убежденно пыхнул дымом Мишка Франк. Ц Еще что-то добави
л!
Ц Добавили, Ц послушно согласился доктор Рыжиков. Ц Приступ начался,
когда ему сказали, что вас тут считают убийцей в белом халате. Ну тут он, ко
нечно, побагровел, набычился… Ну и…
Ц А кто сказал? Ц полюбопытствовал Мишка Франк.
Ц Ну… Какая тебе разница, я ведь пришел не жаловаться… Это на меня тебе н
ажаловались, вот и разбирайся. Наказывай.
Ц Я вашему сусеку не начальник, чтобы в ваших катаклизмах разбираться,
Ц снял с себя эту приятную обязанность Мишка Франк. Ц Ладно, я и так знаю.
Ц Что ты такое знаешь? Ц заинтересовался доктор Рыжиков.
Ц Кто там масло в огонь подливает… Да не в ней, в общем, дело. Сколько тебе
говорить можно: не лезь на рожон!
Ц А куда лезть? Ц справедливо спросил доктор Рыжиков, снова что-то прил
ежно рисуя.
Ц Иди ты…
Ц Ну хорошо, пойду, Ц послушно вздохнул доктор Рыжиков. Ц Но если можно
, то поеду на велосипеде.
Мишке Франку на миг не хватило энергичных выражений, и он заменил их ужас
ающим облаком дыма. Похоже, он почти сердился. А с виду человек добродушны
й, век из себя не выведешь. Толстый, усатый…
Ц Тебе-то что стоит быть осторожней с начальством, если оно такое обидчи
вое! Шею свернуть не боишься?
Ц Нет, не боюсь… Ц просто и без фасона ответил доктор Рыжиков. Ц Отбоял
ся. Знаешь, что об этом было сказано? «Теперь, я знаю, будет трудно, но чтобы
страшно Ц никогда». Ты хоть стихи читаешь… или только докладные?
Мишка Франк даже поперхнулся своим любимым дымом. И этот тип якобы муху н
е обидит! Да он бегемота толстокожего из себя выведет, тихоня! Со стихами с
воими…
Ц Тебе бы годик потерпеть, посидеть тихо! Ему замена скоро нужна будет, а
кроме тебя, и взять некого! Он сам тебя и выдвинет! Ну потерпеть ты можешь?
Ц Что я, наследник богатого дядюшки, чтобы мечтать о его скоропостижной
кончине? Ц отказался от такой романтической роли доктор Рыжиков. Ц А до
этого кланяться и улыбаться каждой его глупости? Я-то бы еще смог, но люди
жить хотят. А это все на их шкуре и жизни… Мне уже за сорок, меня вызывают оп
ерировать во все больницы города. Даже в военный госпиталь. Бегаю от боль
ного к больному, как заяц от борзых. А у себя Ц все за мальчика, могут в любо
й момент то на аппендицит поставить, то на грыжу… Приходится тайком меня
ться больными с коллегами. В общем, я к тебе как к городскому начальству. С
официальным заявлением. Прошу выделить мне корпус на шестьдесят коек…
Ц Он стал со свойственным ему оптимизмом набрасывать роскошный архите
ктурный проект. Ц Из них тридцать Ц для ветеранов войны, инвалидов с ней
ротравмами. Десять детских, десять спинальных, десять женских… Первый эт
аж Ц приемная, процедурная, спортзал, профилакторий для восстановления
… Второй Ц палаты, перевязочная, столовая. Третий Ц оперблок, интенсивн
ики, мастерская…
Ц Юра… Ц Мишка Франк все больше вытаращивался по мере этого строитель
ства. Ц Раньше в городе была одна одноэтажная больница. И людям вполне хв
атало. Всех лечили: и слепых, и глухих, и с животом, и с горлом… А теперь посм
отри, что делается. Сердечникам подавай корпус, почечникам Ц корпус, гла
зникам Ц корпус. И детской хирургии, и пожарникам…
Ц Ожоговикам, Ц оторвался от проекта доктор Рыжиков.
Ц Ну, ожоговикам. Все равно всем по корпусу. И каждый Ц роскошнее прежне
й больницы. Совесть у вас есть? Город же не вырос до Токио! С вами мы до двухт
ысячного года, кроме больницы, ничего не построим! А жилье, а магазины, а со
цкультбыт? Вы же все городское строительство хапнете!
Ц С тобой хапнешь, Ц не очень-то и разогнался доктор Рыжиков. Ц Значит,
отказать? Инвалидам войны отказать? А знаешь, сколько их только по моему п
рофилю?
Ц Слушай, не ты один заступник инвалидов, Ц вступился за городскую влас
ть Мишка Франк. Ц Я тебе могу показать, что для них делается. Дать список м
ероприятий? А про вас еще старик Щедрин сказал. Раньше люди помирали от од
ной болезни, по имени кондрашка. И на весь город был один врач. А как врачей
стало больше, то на все их специальности размножились и болезни. А тут поп
робуй выторгуй лишнюю копейку в облплане.
Ц Понял, понял, Ц разочарованно сказал доктор Рыжиков. Ц Ворон ворону
глаз не выклюнет. Вместе в одних президиумах дремлете, станете из-за меня
ссориться…
Ц Ах, так? Ц Мишка Франк встал в боксерскую стойку. Ц Повтори-ка!
Ц И повторю! Ц сказал доктор Петрович. Ц Только драться будем велосип
едными насосами!
Ц Трус! Ц выпустил презрительное облако дыма один из городских руково
дителей.
Ц Помпадур! Ц не задержался доктор Рыжиков.
Ц Изверг в белом халате! Ц вернул Мишка Франк. Ц Врач-палач!
Низенький и грузный, как паровоз, умные и грустные черные глаза выглядыв
ают над прижатыми к лицу волосатыми кулаками. Все это и увидела секретар
ша, заглянувшая в дверь напомнить о близком совещании. Заглянула и сказа
ла: «Ой!» Первый раунд кончился.
Ц Ладно! Ц отложил избиение кулачных дел начальник. Ц Скажи хоть, куда
человека-то спрятал.
Ц Какого человека? Ц изобразил невиннейшее удивление доктор Рыжиков.
Ц Какого, какого! Ну мне-то ты можешь сказать? Что я, побегу выдавать? Толь
ко зачем тебе вообще вся эта детективщина? Снова переполох в благородном
доме, крик, шум… Ну ладно, скажи, не выдам… Ну, я попрошу завгорздрава…
Ц Купить хочешь? Десантники не продаются!
Ц Ну ты хоть объясни, зачем… Ладно. Совещание начинается. Если бы я один р
ешал, что ты думаешь… А тут на каждый строительный рубль сто желающих. Да н
е желающих, требующих. Нуждающихся вот так… Ц Мишка Франк провел рукой п
о горлу. Ц Бедные мы еще. Да еще математиков сверху спустили, по разнаряд
ке. Зональный центр… Ну что я один могу? Ну а чем ты на хлеб заработаешь? Гру
зчиком, что ли, пойдешь? Может, прорабом ко мне? Ц Он насобирал в ящиках шту
к десять папок разной толщины, сложил под мышку. Ц Видишь, сколько строек
? Одни только горящие, которые больше миллиона. Хочешь, последнее отдам, чт
о имею?
Ц Что? Ц спросил доктор Рыжиков.
Ц Этот кабинет, Ц Мишкина трубка обвела прокуренные стены, обитые недо
рогим провинциальным деревом. Ц Можешь разворачивать здесь медсанбат.
Ц И последнее, уже совсем пятясь: Ц Привет оболочке!
Иногда с этого он начинал их очередной, не очень частый разговор: «Как там
твоя оболочка?» Оболочка вела себя по-разному. Иногда вполне прилично, ве
жливо, культурно. Доктор Рыжиков так и говорил Мишке Франку. Иногда хулиг
анила и дебоширила, о чем также незамедлительно сообщалось. «Весьма наха
льна», Ц жаловался он тогда. Иногда заболевала Ц чихала и кашляла. «Сопл
и потекли…» Или: «Сегодня ничего, веселенькая, скачет…» Или: «Скучная, как
протокол вскрытия». Мишка Франк уже привык ко всему, но каждый раз оболоч
ка удивляла какой-нибудь новой выходкой. Оказывалась, например, в стельк
у пьяна и буйна, так что без вытрезвителя не обойтись. Вроде это была их об
щая знакомая, живущая где-то здесь, в городе, и в свою очередь передававша
я Мишке Франку светский привет. Сегодня она, видно, осуждала его вместе в д
октором Рыжиковым, потому что Мишка Франк вынужден был много оправдыват
ься и даже отдал во искупление вины свой казенный кабинет под благое дел
о.
Но в кабинете даже не было водопровода, и доктор Рыжиков в большим сомнен
ием изучал его, оставшись ненадолго один. Может быть, все же думал здесь ко
го-то спрятать, о ком расспрашивал с таким нескромным любопытством Мишк
а Франк. Место неплохое, под присмотром аккуратной секретарши. Только на
до продумать доставку пищи и вынос отходов, а так Ц за какой-нибудь ширмо
чкой вполне и вполне…
17
Все это означало, что шнур наконец-то дотлел. Взрыв грянул. Доктор Рыжиков
снова оказался, как когда-то, подброшен взрывной волной, десять раз перев
ернут и брошен оземь непонятно где.
Хотя ничто не предвещало взрыва, когда он тихо-мирно сидел себе в дежурке
, где все скрипели перьями и чесали языки и где перед ним предстал кузнец д
ядя Кузя Тетерин. Поскольку на нем не было признаков колотых или рублены
х травм головы, дядя Кузя виновато улыбался и тянул доктору Рыжикову здо
ровенную, в зазубринах, рабочую ладонь. Аккуратно пожал белую, пахнущую д
езинфекцией докторскую руку. Сел на кушетку, куда велели, осмотрелся. На в
ид абсолютно здоров Ц и телесно, и нравственно. Доктор Рыжиков уже давно
не встречал таких здоровых положительных людей.
Только вот почему-то вокруг дяди Кузи все боялись дышать. И смотрели на не
го как на падающий хрустальный сосуд. И дрожащими пальцами протягивали д
октору Петровичу мокрый снимок человеческого черепа, с виду тоже вполне
добродушного. Но только с виду.
Доктор Рыжиков встретился взглядом с глазницами черепа и тоже содрогну
лся. И тоже перестал дышать. В самой его глубине, в мозговом веществе, четк
о темнел посторонний предмет, продолговатый как осколок. Но дядя Кузя на
войне и ранен был не в голову, да и сейчас голова абсолютно цела… Ему остал
ось только родиться с посторонним предметом в ней.
Ц Братцы кролики, протрите мне глаза, Ц попросил доктор Рыжиков. Ц А эт
о точно его снимок?
По заданию доктора Рыжикова дядя Кузя исправно шевелил руками и ногами,
попадал пальцем в нос. Единственное что Ц болела голова. Просто трещала.
Особенно когда глаза следили вправо-влево за докторским молоточком. При
том не первый день.
Но голова Ц не палец, более нужный в работе на пневмомолоте. Притом понед
ельник. Какой же понедельник без головной боли… И дядя Кузя думал: так и на
до. Исправно простоял у пневмостукалки, исправно прокрутил заготовки. Ко
нец декады Ц не до головы. Под вечер полечился пивом Ц думал, пройдет. Ут
ром во вторник еще хуже. Стошнило. Глазами не пошевелить. Перед работой за
бежал в санчасть, спросил пирамидону. Запил таблетку, подмигнул сестре, о
ставил на стакане темный след пальца. Пошел давать норму. А она разламыва
ется. В обед явился снова. Чтой-то не то. Смерили температуру Ц нормальна
я. Дали еще две таблетки. Выпил. Уже и подмигнуть не смог. А от стука вообще с
мерть. Бух-бух-бух-бух-бух… В цехе-то канонада. Бьет по мозгам. Дали записк
у в поликлинику. Там тоже за температуру: нет. Врач и так напуганный: бюлле
тенщики обложили. Что дядя Кузя симулянт, он прямо не сказал, но щупал очен
ь неохотно. Вместо больничного дал еще таблеток: к утру пройдет. А не прохо
дит. Чтобы так затянулся понедельник Ц с ним еще не бывало. Люди жалеют Ц
а нечего делать. Температуры нет, кровь не течет Ц что еще надо? Одни сове
туют в бане попариться, другие Ц водки с перцем, третьи Ц на голове посто
ять, ногами в стену упершись. Ему бы денек отлежаться, да без него кузнечно
-прессовый как без рук. Да он и сам их первый враг, прогулов. Как член цехком
а и ударник. Думал дотянуть до выходного Ц не вышло. Хоть лезь на стену. Ст
ало просто выворачивать. Вроде глаза вылезают и тошнит непрерывно. В тре
тий заход врач сдался, послал на снимок. Или решил доказать симуляцию. На с
нимке дядя Кузя терпеливо сидел в очереди. Потом там выключили свет. Пото
м свет дали, но рентгенщицы стали обедать, кипятить чай. Тетки, боевые, обл
ученные вдоль и поперек, весело огрызались, ничего не боялись. Они кузнец
у даже понравились. Тем более что в очереди от спокойного сидения полегч
ало. Напились чаю с леденцами, вызвали. Пошел, подставил лоб излучающей тр
убке. Тоже техника, уважения требует. Потом висок. Потом спросил, куда идти
Ц домой или в цех. Они захмыкали: не их, мол, дело. Он побрел на работу, хоть т
ам остался час. Потом в автобусе домой в микрорайон. Автобус попался тряс
учий Ц дух вон. И не то что присесть Ц зажали, не дохнешь. Кряхтя и мыча чут
ь доплелся. Не хотелось ни пива, ни раков. Ни сидеть, ни лежать, ни смотреть ф
утбол, ни забивать козла. Соседи даже поразились. Только от боли стучал се
бя кулаком в лоб и мычал. Утром даже не поднялся Ц будь что будет. Тут за ни
м и явились. Тот же врач желдорбольницы, но уже выпучив глаза. «Вы лягте, мы
поможем, вы головку вот так, мы подержим…» Дали б больничный, и дома бы отл
ежался, а так только старуху напугали.
Ц Сознание не теряли? Ц приветливо спросил доктор Петрович.
Слово «сознание» имело для дяди Кузи только идейный смысл. От «сознатель
ный» и «несознательный».
Ц Ну, обмороки были?
За «обморок» дядя Кузя даже обиделся.
Ц Значит, ничего страшного, Ц успокоил доктор Рыжиков, как первым делом
успокаивал каждого пациента. Ц А это что? Ц И дотронулся пальцем до чут
ь припухшего правого века.
Кузнец чуть дернулся.
Ц Да искрой обожгло… щипнуло.
Ц Давно? Ц внимательней всмотрелся доктор.
Ц Да уж забыл… Ну, дня четыре… Да не болит она…
Ц До головы или после? Ц уточнил доктор Рыжиков.
Дядя Кузя, нарушивший технику безопасности и пренебрегший защитными оч
ками, на этот вопрос отвечал неохотно. Сам расписывался в книге, знал все п
оследствия, о чем теперь речь? А ведь могут навесить за свой счет Ц не нар
ушай! Так, что ли? Уж больно он очки не любил. Да кто их надевает? Если все вып
олнять, что написано да за что расписался, то до работы не дойдешь.
Ц Бюллетенчик бы мне, Ц ласково ушел он от вопроса. Ц Денек передохнут
ь Ц и пройдет.
Доктор Рыжиков пообещал бюллетеньчик. Но отдохнуть попросил пока здесь.
Ц Да дома полежу, не беспокойтесь, Ц махнул кузнец признательной рукой
. И сморщился от головного приступа. Ц Эк меня!
Эк его, только и осталось сказать. Доктор Рыжиков молча посмотрел на желе
знодорожного коллегу. Железнодорожный коллега густо побагровел. «Ниче
го, Ц подумал доктор Рыжиков. Ц Значит, еще не все потеряно. Все мы немнож
ко…»
Ц Ну, есть кузнечный бог, Ц сказал он, когда дядю Кузю осторожно увели пе
реодевать и укладывать.
Это была не искра, а кусок здоровенной окалины. Осколок, будь это на фронте
. Но только из-под молота. И до чего он ловко проскочил в глазную яму мимо гл
аза и застрял в мозговом веществе! Потом этот снимок годами будут демонс
трировать друг другу братья доктора Петровича Ц нейрохирурги Ц и объя
снять друг другу, что стало бы с дядей Кузей, возьми осколочек миллиметро
м правее или левее, а также выше или ниже. А так, в горячке выполнения плана
дядя Кузя и не заметил, что ранен в голову, в самую ее мякоть.
Дядю Кузю осторожно положили в палату лицом вверх и велели не двигаться.
Редко он с таким удовольствием подчинялся. Лежать и смотреть в потолок б
ыло делом приятным. Доктор ему тоже понравился как человек свой, мастеро
вой. Не стал выламываться с этими очками. А главное Ц никуда больше не пос
ылал, сам все решил. Таких людей дядя Кузя научился ценить за свой век.
Он лежал закрыв глаза, и боль постепенно переставала разламывать череп,
собираясь внутрь в одну точку. Где-то рядом шептались соседи, с которыми н
е мешало бы познакомиться, но он выполнял приказание не вертеть головой
и не рыпаться. Поэтому не мог быть вежливым.
Он выпил несколько таблеток, вытерпел укол от сердитой костистой женщин
ы с сжатыми в нитку губами, тихо-мирно уснул. Проснулся и увидел над собой,
на фоне белого больничного потолка, незнакомое деликатное лицо краснов
атого цвета.
Ц Как вы думаете, Ц вежливо спросило лицо, Ц можно подавать на жену в су
д или нельзя?
…В это самое время Иван Лукич и выслушал доклад о столь необычном явлени
и.
Ц Готовь к операции, Ц пожевал он губами.
Ц Какой операции? Ц мирно спросил доктор Рыжиков.
Ц Осколок надо извлекать, голубчик!
Тут доктор Рыжиков опять-таки мирно сказал, что извлекать не надо. Что он
закрепится и больше ничего там не нарушит. А если ковырять в мозговом вещ
естве…
Но доктор Черныш его по-профессорски оборвал. Сегодня ничего, а завтра же
лезяка перережет сосуд, и человек погибнет. А человек-то, видно, неплохой,
работник. Так или не так?
Доктор Рыжиков сказал, что не так. Тут Доктор Рыжиков и сказал, что консерв
ативная тактика (если так можно выразиться) спасла бы жизнь сенатору Кен
неди, а вот такая погубила.
Ц Наверное, Юрий Петрович считает и вас таким же хирургом-убийцей, Ц во
т тут-то и сказала Ада Викторовна.
Доктор Рыжиков на это не прореагировал и сказал, что он операцию делать н
е будет, а будет лечить консервативно.
Ц Юрий Петрович думает, что он тут один царь и бог, Ц премило улыбнулась
Ада Викторовна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
самолюбия. Ц Я сам ушел. И доводить я никого не доводил. Я только тихо и мир
но сказал, что такая тактика и отправила на тот свет сенатора Кеннеди. А ко
нсервативная должна была спасти.
Ц Только и всего?
Ц Только и всего!
Ц Врешь ведь! Ц убежденно пыхнул дымом Мишка Франк. Ц Еще что-то добави
л!
Ц Добавили, Ц послушно согласился доктор Рыжиков. Ц Приступ начался,
когда ему сказали, что вас тут считают убийцей в белом халате. Ну тут он, ко
нечно, побагровел, набычился… Ну и…
Ц А кто сказал? Ц полюбопытствовал Мишка Франк.
Ц Ну… Какая тебе разница, я ведь пришел не жаловаться… Это на меня тебе н
ажаловались, вот и разбирайся. Наказывай.
Ц Я вашему сусеку не начальник, чтобы в ваших катаклизмах разбираться,
Ц снял с себя эту приятную обязанность Мишка Франк. Ц Ладно, я и так знаю.
Ц Что ты такое знаешь? Ц заинтересовался доктор Рыжиков.
Ц Кто там масло в огонь подливает… Да не в ней, в общем, дело. Сколько тебе
говорить можно: не лезь на рожон!
Ц А куда лезть? Ц справедливо спросил доктор Рыжиков, снова что-то прил
ежно рисуя.
Ц Иди ты…
Ц Ну хорошо, пойду, Ц послушно вздохнул доктор Рыжиков. Ц Но если можно
, то поеду на велосипеде.
Мишке Франку на миг не хватило энергичных выражений, и он заменил их ужас
ающим облаком дыма. Похоже, он почти сердился. А с виду человек добродушны
й, век из себя не выведешь. Толстый, усатый…
Ц Тебе-то что стоит быть осторожней с начальством, если оно такое обидчи
вое! Шею свернуть не боишься?
Ц Нет, не боюсь… Ц просто и без фасона ответил доктор Рыжиков. Ц Отбоял
ся. Знаешь, что об этом было сказано? «Теперь, я знаю, будет трудно, но чтобы
страшно Ц никогда». Ты хоть стихи читаешь… или только докладные?
Мишка Франк даже поперхнулся своим любимым дымом. И этот тип якобы муху н
е обидит! Да он бегемота толстокожего из себя выведет, тихоня! Со стихами с
воими…
Ц Тебе бы годик потерпеть, посидеть тихо! Ему замена скоро нужна будет, а
кроме тебя, и взять некого! Он сам тебя и выдвинет! Ну потерпеть ты можешь?
Ц Что я, наследник богатого дядюшки, чтобы мечтать о его скоропостижной
кончине? Ц отказался от такой романтической роли доктор Рыжиков. Ц А до
этого кланяться и улыбаться каждой его глупости? Я-то бы еще смог, но люди
жить хотят. А это все на их шкуре и жизни… Мне уже за сорок, меня вызывают оп
ерировать во все больницы города. Даже в военный госпиталь. Бегаю от боль
ного к больному, как заяц от борзых. А у себя Ц все за мальчика, могут в любо
й момент то на аппендицит поставить, то на грыжу… Приходится тайком меня
ться больными с коллегами. В общем, я к тебе как к городскому начальству. С
официальным заявлением. Прошу выделить мне корпус на шестьдесят коек…
Ц Он стал со свойственным ему оптимизмом набрасывать роскошный архите
ктурный проект. Ц Из них тридцать Ц для ветеранов войны, инвалидов с ней
ротравмами. Десять детских, десять спинальных, десять женских… Первый эт
аж Ц приемная, процедурная, спортзал, профилакторий для восстановления
… Второй Ц палаты, перевязочная, столовая. Третий Ц оперблок, интенсивн
ики, мастерская…
Ц Юра… Ц Мишка Франк все больше вытаращивался по мере этого строитель
ства. Ц Раньше в городе была одна одноэтажная больница. И людям вполне хв
атало. Всех лечили: и слепых, и глухих, и с животом, и с горлом… А теперь посм
отри, что делается. Сердечникам подавай корпус, почечникам Ц корпус, гла
зникам Ц корпус. И детской хирургии, и пожарникам…
Ц Ожоговикам, Ц оторвался от проекта доктор Рыжиков.
Ц Ну, ожоговикам. Все равно всем по корпусу. И каждый Ц роскошнее прежне
й больницы. Совесть у вас есть? Город же не вырос до Токио! С вами мы до двухт
ысячного года, кроме больницы, ничего не построим! А жилье, а магазины, а со
цкультбыт? Вы же все городское строительство хапнете!
Ц С тобой хапнешь, Ц не очень-то и разогнался доктор Рыжиков. Ц Значит,
отказать? Инвалидам войны отказать? А знаешь, сколько их только по моему п
рофилю?
Ц Слушай, не ты один заступник инвалидов, Ц вступился за городскую влас
ть Мишка Франк. Ц Я тебе могу показать, что для них делается. Дать список м
ероприятий? А про вас еще старик Щедрин сказал. Раньше люди помирали от од
ной болезни, по имени кондрашка. И на весь город был один врач. А как врачей
стало больше, то на все их специальности размножились и болезни. А тут поп
робуй выторгуй лишнюю копейку в облплане.
Ц Понял, понял, Ц разочарованно сказал доктор Рыжиков. Ц Ворон ворону
глаз не выклюнет. Вместе в одних президиумах дремлете, станете из-за меня
ссориться…
Ц Ах, так? Ц Мишка Франк встал в боксерскую стойку. Ц Повтори-ка!
Ц И повторю! Ц сказал доктор Петрович. Ц Только драться будем велосип
едными насосами!
Ц Трус! Ц выпустил презрительное облако дыма один из городских руково
дителей.
Ц Помпадур! Ц не задержался доктор Рыжиков.
Ц Изверг в белом халате! Ц вернул Мишка Франк. Ц Врач-палач!
Низенький и грузный, как паровоз, умные и грустные черные глаза выглядыв
ают над прижатыми к лицу волосатыми кулаками. Все это и увидела секретар
ша, заглянувшая в дверь напомнить о близком совещании. Заглянула и сказа
ла: «Ой!» Первый раунд кончился.
Ц Ладно! Ц отложил избиение кулачных дел начальник. Ц Скажи хоть, куда
человека-то спрятал.
Ц Какого человека? Ц изобразил невиннейшее удивление доктор Рыжиков.
Ц Какого, какого! Ну мне-то ты можешь сказать? Что я, побегу выдавать? Толь
ко зачем тебе вообще вся эта детективщина? Снова переполох в благородном
доме, крик, шум… Ну ладно, скажи, не выдам… Ну, я попрошу завгорздрава…
Ц Купить хочешь? Десантники не продаются!
Ц Ну ты хоть объясни, зачем… Ладно. Совещание начинается. Если бы я один р
ешал, что ты думаешь… А тут на каждый строительный рубль сто желающих. Да н
е желающих, требующих. Нуждающихся вот так… Ц Мишка Франк провел рукой п
о горлу. Ц Бедные мы еще. Да еще математиков сверху спустили, по разнаряд
ке. Зональный центр… Ну что я один могу? Ну а чем ты на хлеб заработаешь? Гру
зчиком, что ли, пойдешь? Может, прорабом ко мне? Ц Он насобирал в ящиках шту
к десять папок разной толщины, сложил под мышку. Ц Видишь, сколько строек
? Одни только горящие, которые больше миллиона. Хочешь, последнее отдам, чт
о имею?
Ц Что? Ц спросил доктор Рыжиков.
Ц Этот кабинет, Ц Мишкина трубка обвела прокуренные стены, обитые недо
рогим провинциальным деревом. Ц Можешь разворачивать здесь медсанбат.
Ц И последнее, уже совсем пятясь: Ц Привет оболочке!
Иногда с этого он начинал их очередной, не очень частый разговор: «Как там
твоя оболочка?» Оболочка вела себя по-разному. Иногда вполне прилично, ве
жливо, культурно. Доктор Рыжиков так и говорил Мишке Франку. Иногда хулиг
анила и дебоширила, о чем также незамедлительно сообщалось. «Весьма наха
льна», Ц жаловался он тогда. Иногда заболевала Ц чихала и кашляла. «Сопл
и потекли…» Или: «Сегодня ничего, веселенькая, скачет…» Или: «Скучная, как
протокол вскрытия». Мишка Франк уже привык ко всему, но каждый раз оболоч
ка удивляла какой-нибудь новой выходкой. Оказывалась, например, в стельк
у пьяна и буйна, так что без вытрезвителя не обойтись. Вроде это была их об
щая знакомая, живущая где-то здесь, в городе, и в свою очередь передававша
я Мишке Франку светский привет. Сегодня она, видно, осуждала его вместе в д
октором Рыжиковым, потому что Мишка Франк вынужден был много оправдыват
ься и даже отдал во искупление вины свой казенный кабинет под благое дел
о.
Но в кабинете даже не было водопровода, и доктор Рыжиков в большим сомнен
ием изучал его, оставшись ненадолго один. Может быть, все же думал здесь ко
го-то спрятать, о ком расспрашивал с таким нескромным любопытством Мишк
а Франк. Место неплохое, под присмотром аккуратной секретарши. Только на
до продумать доставку пищи и вынос отходов, а так Ц за какой-нибудь ширмо
чкой вполне и вполне…
17
Все это означало, что шнур наконец-то дотлел. Взрыв грянул. Доктор Рыжиков
снова оказался, как когда-то, подброшен взрывной волной, десять раз перев
ернут и брошен оземь непонятно где.
Хотя ничто не предвещало взрыва, когда он тихо-мирно сидел себе в дежурке
, где все скрипели перьями и чесали языки и где перед ним предстал кузнец д
ядя Кузя Тетерин. Поскольку на нем не было признаков колотых или рублены
х травм головы, дядя Кузя виновато улыбался и тянул доктору Рыжикову здо
ровенную, в зазубринах, рабочую ладонь. Аккуратно пожал белую, пахнущую д
езинфекцией докторскую руку. Сел на кушетку, куда велели, осмотрелся. На в
ид абсолютно здоров Ц и телесно, и нравственно. Доктор Рыжиков уже давно
не встречал таких здоровых положительных людей.
Только вот почему-то вокруг дяди Кузи все боялись дышать. И смотрели на не
го как на падающий хрустальный сосуд. И дрожащими пальцами протягивали д
октору Петровичу мокрый снимок человеческого черепа, с виду тоже вполне
добродушного. Но только с виду.
Доктор Рыжиков встретился взглядом с глазницами черепа и тоже содрогну
лся. И тоже перестал дышать. В самой его глубине, в мозговом веществе, четк
о темнел посторонний предмет, продолговатый как осколок. Но дядя Кузя на
войне и ранен был не в голову, да и сейчас голова абсолютно цела… Ему остал
ось только родиться с посторонним предметом в ней.
Ц Братцы кролики, протрите мне глаза, Ц попросил доктор Рыжиков. Ц А эт
о точно его снимок?
По заданию доктора Рыжикова дядя Кузя исправно шевелил руками и ногами,
попадал пальцем в нос. Единственное что Ц болела голова. Просто трещала.
Особенно когда глаза следили вправо-влево за докторским молоточком. При
том не первый день.
Но голова Ц не палец, более нужный в работе на пневмомолоте. Притом понед
ельник. Какой же понедельник без головной боли… И дядя Кузя думал: так и на
до. Исправно простоял у пневмостукалки, исправно прокрутил заготовки. Ко
нец декады Ц не до головы. Под вечер полечился пивом Ц думал, пройдет. Ут
ром во вторник еще хуже. Стошнило. Глазами не пошевелить. Перед работой за
бежал в санчасть, спросил пирамидону. Запил таблетку, подмигнул сестре, о
ставил на стакане темный след пальца. Пошел давать норму. А она разламыва
ется. В обед явился снова. Чтой-то не то. Смерили температуру Ц нормальна
я. Дали еще две таблетки. Выпил. Уже и подмигнуть не смог. А от стука вообще с
мерть. Бух-бух-бух-бух-бух… В цехе-то канонада. Бьет по мозгам. Дали записк
у в поликлинику. Там тоже за температуру: нет. Врач и так напуганный: бюлле
тенщики обложили. Что дядя Кузя симулянт, он прямо не сказал, но щупал очен
ь неохотно. Вместо больничного дал еще таблеток: к утру пройдет. А не прохо
дит. Чтобы так затянулся понедельник Ц с ним еще не бывало. Люди жалеют Ц
а нечего делать. Температуры нет, кровь не течет Ц что еще надо? Одни сове
туют в бане попариться, другие Ц водки с перцем, третьи Ц на голове посто
ять, ногами в стену упершись. Ему бы денек отлежаться, да без него кузнечно
-прессовый как без рук. Да он и сам их первый враг, прогулов. Как член цехком
а и ударник. Думал дотянуть до выходного Ц не вышло. Хоть лезь на стену. Ст
ало просто выворачивать. Вроде глаза вылезают и тошнит непрерывно. В тре
тий заход врач сдался, послал на снимок. Или решил доказать симуляцию. На с
нимке дядя Кузя терпеливо сидел в очереди. Потом там выключили свет. Пото
м свет дали, но рентгенщицы стали обедать, кипятить чай. Тетки, боевые, обл
ученные вдоль и поперек, весело огрызались, ничего не боялись. Они кузнец
у даже понравились. Тем более что в очереди от спокойного сидения полегч
ало. Напились чаю с леденцами, вызвали. Пошел, подставил лоб излучающей тр
убке. Тоже техника, уважения требует. Потом висок. Потом спросил, куда идти
Ц домой или в цех. Они захмыкали: не их, мол, дело. Он побрел на работу, хоть т
ам остался час. Потом в автобусе домой в микрорайон. Автобус попался тряс
учий Ц дух вон. И не то что присесть Ц зажали, не дохнешь. Кряхтя и мыча чут
ь доплелся. Не хотелось ни пива, ни раков. Ни сидеть, ни лежать, ни смотреть ф
утбол, ни забивать козла. Соседи даже поразились. Только от боли стучал се
бя кулаком в лоб и мычал. Утром даже не поднялся Ц будь что будет. Тут за ни
м и явились. Тот же врач желдорбольницы, но уже выпучив глаза. «Вы лягте, мы
поможем, вы головку вот так, мы подержим…» Дали б больничный, и дома бы отл
ежался, а так только старуху напугали.
Ц Сознание не теряли? Ц приветливо спросил доктор Петрович.
Слово «сознание» имело для дяди Кузи только идейный смысл. От «сознатель
ный» и «несознательный».
Ц Ну, обмороки были?
За «обморок» дядя Кузя даже обиделся.
Ц Значит, ничего страшного, Ц успокоил доктор Рыжиков, как первым делом
успокаивал каждого пациента. Ц А это что? Ц И дотронулся пальцем до чут
ь припухшего правого века.
Кузнец чуть дернулся.
Ц Да искрой обожгло… щипнуло.
Ц Давно? Ц внимательней всмотрелся доктор.
Ц Да уж забыл… Ну, дня четыре… Да не болит она…
Ц До головы или после? Ц уточнил доктор Рыжиков.
Дядя Кузя, нарушивший технику безопасности и пренебрегший защитными оч
ками, на этот вопрос отвечал неохотно. Сам расписывался в книге, знал все п
оследствия, о чем теперь речь? А ведь могут навесить за свой счет Ц не нар
ушай! Так, что ли? Уж больно он очки не любил. Да кто их надевает? Если все вып
олнять, что написано да за что расписался, то до работы не дойдешь.
Ц Бюллетенчик бы мне, Ц ласково ушел он от вопроса. Ц Денек передохнут
ь Ц и пройдет.
Доктор Рыжиков пообещал бюллетеньчик. Но отдохнуть попросил пока здесь.
Ц Да дома полежу, не беспокойтесь, Ц махнул кузнец признательной рукой
. И сморщился от головного приступа. Ц Эк меня!
Эк его, только и осталось сказать. Доктор Рыжиков молча посмотрел на желе
знодорожного коллегу. Железнодорожный коллега густо побагровел. «Ниче
го, Ц подумал доктор Рыжиков. Ц Значит, еще не все потеряно. Все мы немнож
ко…»
Ц Ну, есть кузнечный бог, Ц сказал он, когда дядю Кузю осторожно увели пе
реодевать и укладывать.
Это была не искра, а кусок здоровенной окалины. Осколок, будь это на фронте
. Но только из-под молота. И до чего он ловко проскочил в глазную яму мимо гл
аза и застрял в мозговом веществе! Потом этот снимок годами будут демонс
трировать друг другу братья доктора Петровича Ц нейрохирурги Ц и объя
снять друг другу, что стало бы с дядей Кузей, возьми осколочек миллиметро
м правее или левее, а также выше или ниже. А так, в горячке выполнения плана
дядя Кузя и не заметил, что ранен в голову, в самую ее мякоть.
Дядю Кузю осторожно положили в палату лицом вверх и велели не двигаться.
Редко он с таким удовольствием подчинялся. Лежать и смотреть в потолок б
ыло делом приятным. Доктор ему тоже понравился как человек свой, мастеро
вой. Не стал выламываться с этими очками. А главное Ц никуда больше не пос
ылал, сам все решил. Таких людей дядя Кузя научился ценить за свой век.
Он лежал закрыв глаза, и боль постепенно переставала разламывать череп,
собираясь внутрь в одну точку. Где-то рядом шептались соседи, с которыми н
е мешало бы познакомиться, но он выполнял приказание не вертеть головой
и не рыпаться. Поэтому не мог быть вежливым.
Он выпил несколько таблеток, вытерпел укол от сердитой костистой женщин
ы с сжатыми в нитку губами, тихо-мирно уснул. Проснулся и увидел над собой,
на фоне белого больничного потолка, незнакомое деликатное лицо краснов
атого цвета.
Ц Как вы думаете, Ц вежливо спросило лицо, Ц можно подавать на жену в су
д или нельзя?
…В это самое время Иван Лукич и выслушал доклад о столь необычном явлени
и.
Ц Готовь к операции, Ц пожевал он губами.
Ц Какой операции? Ц мирно спросил доктор Рыжиков.
Ц Осколок надо извлекать, голубчик!
Тут доктор Рыжиков опять-таки мирно сказал, что извлекать не надо. Что он
закрепится и больше ничего там не нарушит. А если ковырять в мозговом вещ
естве…
Но доктор Черныш его по-профессорски оборвал. Сегодня ничего, а завтра же
лезяка перережет сосуд, и человек погибнет. А человек-то, видно, неплохой,
работник. Так или не так?
Доктор Рыжиков сказал, что не так. Тут Доктор Рыжиков и сказал, что консерв
ативная тактика (если так можно выразиться) спасла бы жизнь сенатору Кен
неди, а вот такая погубила.
Ц Наверное, Юрий Петрович считает и вас таким же хирургом-убийцей, Ц во
т тут-то и сказала Ада Викторовна.
Доктор Рыжиков на это не прореагировал и сказал, что он операцию делать н
е будет, а будет лечить консервативно.
Ц Юрий Петрович думает, что он тут один царь и бог, Ц премило улыбнулась
Ада Викторовна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45