другие вершины, до те
х пор погруженные во мглу, выплывали из тумана, подобно вновь образовавш
имся островам. Вследствие легко объяснимого оптического обмана стоявш
им на ледяных утесах путешественникам казалось, будто они поднимаются н
а воздух; на самом же деле под ними понижался уровень тумана.
Вскоре показалась верхняя часть саней, затем упряжные собаки, потом кучк
а каких-то неведомых зверей, наконец, копошившиеся громадные туши и прыг
ающий вокруг Дэк, голова которого то скрывалась в застывшем слое тумана,
то выныривала из него.
Ч Песцы! Ч вырвалось у Бэлла.
Ч Медведи! Ч воскликнул доктор. Ч Один, три, пять!
Ч Наши собаки! наши припасы! Ч сетовал Симпсон.
Стая песцов и медведей, набросившись на сани, уничтожала продукты. Голод
объединил зверей; собаки яростно лаяли, но грабители не обращали на них н
и малейшего внимания и продолжали бесчинствовать.
Ч Огонь! Ч крикнул капитан, стреляя в зверей.
Товарищи последовали его примеру. Как только раздались выстрелы, медвед
и подняли голову и издали забавное хрюканье, это был сигнал к отступлени
ю. Они пустились наутек рысцой, более быстрой, однако, чем галоп лошади, и, с
опровождаемые стаей песцов, вскоре скрылись на севере, среди хаоса льдов
.
30. ТУР
Этот характерный для полярных стран феномен продолжался три четверти ч
аса, следовательно, медведи и песцы могли вдоволь поживиться. Съестные п
рипасы как раз в пору подкрепили этих зверей, изголодавшихся за время су
ровой зимы. Изодранный могучими когтями брезент саней, разбитые, с высаж
енным дном ящики с пеммиканом, опустошенные мешки с сухарями, рассыпанны
й на снегу чай, бочонок с рассевшимися клепками, ив которого вытек драгоц
енный спирт, лагерные принадлежности, изорванные и разбросанные в беспо
рядке, Ч все свидетельствовало о ярости диких зверей и об их ненасытной
жадности.
Ч Вот несчастье! Ч воскликнул Бэлл, глядя на печальную картину.
Ч И, как видно, непоправимое, Ч добавил Симпсон.
Ч Первым делом надо определить размеры урона, Ч сказал доктор, Ч а там
уж потолкуем.
Гаттерас, не говоря ни слова, подбирал разбросанные ящики и мешки. Собрал
и пеммикан и годные для пищи сухари. Потеря целого бочонка спирта была оч
ень чувствительна, потому что без спирта не будет горячих напитков Ч ни
чая, ни кофе. Доктор составил опись сохранившихся припасов, установив по
терю двухсот фунтов пеммикана и ста пятидесяти фунтов сухарей. Итак, есл
и они будут продолжать путь, то придется довольствоваться половинными п
орциями.
Стали обсуждать, как быть дальше. Не вернуться ли на бриг, с тем чтобы пото
м предпринять новую экспедицию? Но не обидно ли потерять пройденные сто
пятьдесят миль? Если они вернутся без спасительного топлива, это произве
дет на матросов удручающее впечатление. И кто после этого отважится пуст
иться в новый поход по льдам?
Итак, благоразумие требовало идти вперед, чего бы это ни стоило.
Доктор, Гаттерас и Бэлл стояли за продолжение похода, но Симпсон советов
ал вернуться на бриг. Здоровье его расстроилось во время тяжкого похода,
и он день ото дня слабел; но так как никто не разделял его мнения, то Симпсо
н молча встал перед упряжкой, и отряд тронулся в путь.
В течение трех следующих дней, с 15 по 17 января, путешествие протекало все с
тем же однообразием. Отряд подвигался медленно, путешественники быстро
уставали и испытывали слабость в ногах; собаки с трудом тащили сани. Еды я
вно не хватало, и люди и животные быстро слабели. Погода была по-прежнему
непостоянна, сильная стужа внезапно сменялась сырым, пронизывающим тум
аном.
18 января ландшафт резко изменился. На горизонте выросло множество пирам
идальных гор; их острые пики вонзались в небо. Местами из-под снега просту
пала земля; почва, как видно, состояла из гнейса, сланцев и кварца, кое-где п
рорезанных пластами известняка. Путешественники, наконец, вступили на т
вердую почву. По всем данным, это был остров Корнуолл.
Доктор от удовольствия даже топнул ногой о землю; до мыса Бельчера остав
алось всего сто миль. Но дорога стала гораздо труднее в этой пересеченно
й местности, где то и дело встречались острые утесы, крутые уступы, расщел
ины и пропасти. Предстояло проникнуть в глубь страны, перевалить через п
рибрежный хребет и пробираться тесными ущельями, в которых снег достига
л тридцати Ч сорока футов глубины.
Тут путешественники невольно пожалели о сравнительно ровной и легкой д
ороге на ледяных полях, столь удобных для санной езды. Приходилось напря
гаться из последних сил. Измученные собаки не могли уже одни справиться
с санями; люди припрягались к животным и, помогая им, выбивались из послед
них сил. Иной раз приходилось даже выгружать из саней продукты, чтобы под
няться на крутой холм, на обледенелых склонах которого не за что было уце
питься. Иногда за час удавалось пройти всего каких-нибудь десять футов. Т
аким образом, в первый день прошли только пять миль по земле Корнуолла, ко
торая вполне оправдывает свое название, так как в точности воспроизводи
т неровности, острые пики, крутые хребты и хаос скал на юго-западной оконе
чности Англии.
На следующий день поднялись на вершину хребта. Вконец измученные путеше
ственники уже не в силах были построить себе снежный домик; пришлось ноч
евать в палатке, кутаясь в буйволовые шкуры и просушивая на груди мокрые
чулки. Последствия таких «гигиенических» условий скоро дали себя знать.
Термометр ночью опустился до -44F (-42C), и ртуть замерзла.
Здоровье Симпсона вконец расстроилось: сильная простуда, жестокий ревм
атизм, нестерпимые боли во всем теле подкосили его, и ему пришлось лечь в с
ани, которыми он уже не мог управлять. Место его занял Бэлл, ему тоже нездо
ровилось, но он еще держался на йогах. Даже доктор начинал испытывать пос
ледствия тяжелого путешествия и влияние суровой зимы; впрочем, у него не
вырывалось ни единой жалобы. Он шагал впереди, опираясь на палку, указыва
я дорогу, и, как всегда, первый бросался на помощь товарищам. Гаттерас, нев
озмутимый, непроницаемый, нечувствительный к стуже, здоровый, как в перв
ый день путешествия, молча шел за санями.
20 января стояла такая лютая стужа, что малейшее движение вызывало у путни
ков упадок сил. Дорога стала еще трудней, и Гаттерас с Бэллом припряглись
к собакам; от сильных толчков передок саней сломался, пришлось его чинит
ь. Такие задержки повторялись по нескольку раз в день.
Путешественники шли по глубокому оврагу, по пояс в снегу, обливаясь пото
м, несмотря на жестокий мороз. Все молчали. Вдруг Бэлл, шедший рядом с докт
ором, с ужасом взглянул на соседа, ни слова не говоря, схватил горсть снега
и начал сильно растирать ему лицо.
Ч Да ну вас, Бэлл! Ч кричал, отбиваясь, доктор.
Но Бэлл продолжал изо всех сил растирать ему лицо.
Ч Слушайте, Бэлл! Ч вопил Клоубонни, у которого рот, нос и глаза были зале
плены снегом. Ч Да вы с ума сошли! В чем дело?
Ч Дело в том, Ч ответил Бэлл, Ч что если у вас еще цел нос, то этим вы обяз
аны мне.
Ч Нос? Ч переспросил доктор, ощупывая лицо.
Ч Да, доктор, он у вас уже начинал отмерзать. Взглянул я на вас и вижу: ваш н
ос стал белый, как мел. Если бы я не тер его изо всех сил, вы наверняка бы пот
еряли это украшение; положим, оно не очень-то удобно во время полярного пу
тешествия, но в жизни без него не обойдешься.
Действительно, еще несколько минут, и доктор отморозил бы себе нос. Однак
о благодаря энергичному растиранию Бэлла циркуляция крови была воврем
я восстановлена, и нос был спасен.
Ч Благодарю вас, Бэлл, Ч сказал доктор. Ч Я не останусь у вас в долгу.
Ч Буду надеяться, доктор, Ч ответил плотник. Ч Дай бог, чтобы с Нами не п
риключилось чего-нибудь похуже.
Ч Увы, Бэлл, Ч сказал доктор, Ч вы имеете в виду Симпсона! Бедный малый у
жасно страдает!
Ч Вы боитесь за него? Ч с живостью спросил Гаттерас.
Ч Да, капитан, Ч ответил доктор.
Ч Чего же вы боитесь?
Ч Жестокой цинги. У него уже пухнут ноги и появляются язвы на деснах. Бед
няга лежит под одеялами на санях полузамерзший, тряска каждый миг причин
яет ему ужасную боль. Мне очень его жаль, но помочь я ничем не могу.
Ч Бедный Симпсон! Ч пробормотал Бэлл.
Ч Следовало бы нам остановиться на денек или на два, Ч сказал доктор.
Ч Остановиться! Ч вскричал Гаттерас. Ч Это в то время, когда жизнь восе
мнадцати человек зависит от нашего возвращения!
Ч Однако… Ч начал было доктор.
Ч Слушайте, доктор, и вы, Бэлл, у нас осталось продуктов всего на двадцать
дней! Можно ли терять хоть минуту?
Доктор и Бэлл ничего не отвечали, и сани после короткой остановки тронул
ись дальше.
Вечером остановились у подошвы ледяного холма. Бэлл быстро вырубил в нем
пещеру, где и приютились путешественники. Доктор всю ночь напролет не от
ходил от больного; цинга уже оказывала свое губительное действие, боли б
ыли ужасны, и с распухших губ больного то и дело срывались стоны.
Ч Ах, доктор, доктор!…
Ч Мужайтесь, друг мой! Ч утешал его Клоубонни.
Ч Конец мне приходит, чует мое сердце. Нет больше моих сил! Лучше уж умере
ть…
На эти безнадежные слова доктор отвечал неустанными заботами. Измученн
ый за день, он ночью готовил для больного успокоительное питье. Но лимонн
ый сок уже не действовал, а растирания не могли остановить течение болез
ни.
На следующий день несчастного уложили в сани, хотя он и умолял, чтоб его бр
осили в пещере, оставили одного, дали бы спокойно умереть. Затем отряд про
должал свой опасный путь, преодолевая все новые препятствия.
Морозный туман пронизывал путников до мозга костей; снег и крупа хлестал
и в лицо; они трудились, как вьючные животные, и были постоянно голодны.
Дэк, подобно своему хозяину, несмотря на усталость, вел себя молодцом. Неу
томимый, всегда бодрый, он инстинктом находил самую удобную дорогу, и пут
ешественники полагались на его удивительное чутье.
Утром 23 января стоял непроглядный мрак: было новолуние. Дэк побежал впере
д. Несколько часов он не появлялся; Гаттерас начал было уже беспокоиться,
тем более что на снегу виднелось множество медвежьих следов. Он не знал, ч
то предпринять, как вдруг послышался звонкий лай.
Гаттерас подогнал собак и вскоре увидел своего верного пса на дне лощины
.
Дэк стоял как вкопанный и громко лаял у подножия тура, сложенного из обле
денелых глыб известняка.
Ч На этот раз, Ч сказал доктор, развязывая ремни лыж, Ч мы не ошиблись
Ч перед нами настоящий тур!
Ч А нам-то что за дело? Ч возразил Гаттерас.
Ч Если это тур, Гаттерас, то там может находиться какой-нибудь важный дл
я нас документ. Быть может, там спрятаны продукты. Из-за этого одного тур с
тоит тщательно исследовать.
Ч Но кто же из европейцев заходил сюда? Ч спросил Гаттерас, пожимая пле
чами.
Ч Если тут не было европейцев, Ч ответил доктор, Ч то разве эскимосы не
могли устроить здесь тайник и оставить в нем свою добычу после удачной о
хоты или рыбной ловли? Насколько мне известно, они нередко это проделыва
ют.
Ч В таком случае разберите тур, Клоубонни. Но боюсь, что ваши труды пропа
дут даром.
Доктор и Бэлл, вооружившись кирками, направились к туру. Дэк продолжал бе
шено лаять. Глыбы известняка, крепко спаянные льдом, от нескольких ударо
в кирки разлетелись на куски.
Ч Верно, там что-нибудь да есть, Ч сказал доктор.
Ч Думаю, что так, Ч ответил Бэлл.
Они быстро разобрали тур и вскоре обнаружили тайник, где находился лист
промокшей насквозь бумаги. У доктора бурно забилось сердце. Он схватил б
умагу, но подбежавший Гаттерас вырвал ее у него из рук и прочитал:
Ч «Альтам… „Порпойз“, тринадцатого дек… тысяча восемьсот шестьдесят…
двенадцать градусов долг… восемь градусов… тридцать пять минут шир…»
Ч «Порпойз»! Ч воскликнул доктор.
Ч «Порпойз»! Ч как эхо, повторил Гаттерас. Ч Я никогда не слыхал, чтобы
судно с этим названием плавало в здешних морях.
Ч Несомненно, однако, Ч сказал доктор, Ч что с месяц назад здесь прошли
путешественники или, быть может, моряки, потерпевшие крушение.
Ч Так оно, верно, и было, Ч согласился Бэлл.
Ч Что же нам теперь делать? Ч недоумевал доктор.
Ч Идти дальше, Ч холодно ответил Гаттерас. Ч Не знаю, что это за корабль
«Порпойз», но я знаю, что бриг «Форвард» ждет нас.
31. СМЕРТЬ СИМПСОНА
Отряд снова тронулся в путь; у каждого в голове роились новые, неожиданны
е мысли, ведь всякая находка в полярных странах имеет очень важное значе
ние. Гаттерас тревожно хмурил брови.
«Порпойз»? Ч спрашивал он себя. Ч Что это за корабль? И чего ему надо так
близко к полюсу?"
При этой мысли мурашки пробегали у него по спине. Доктор и Бэлл, размышляя
о последствиях, какие может повлечь за собой находка документа, пришли к
выводу, что придется или им спасать других, или же другим спасать их самих.
Но трудности, препятствия на пути и усталость вскоре заставили их думать
лишь о собственном весьма плачевном положении.
Здоровье Симпсона все ухудшалось, и признаки близкого конца не могли уск
ользнуть от доктора. Но помочь больному Клоубонни был не в силах; он сам ст
радал жестокой офталмией, которая могла окончиться слепотой, если бы док
тор не принял нужных мер. Полярные сумерки давали достаточно света, но эт
от отраженный свет жег глаза. Трудно было уберечься от него, ибо стекла оч
ков, покрываясь слоем льда, становились непрозрачными. А между тем необх
одимо было зорко следить за малейшими преградами на пути и обнаруживать
их по возможности еще издали. Волей-неволей приходилось пренебрегать оф
талмией. Доктор и Бэлл, прикрывая глаза капюшоном, попеременно управляли
санями.
Полустертые полозья саней плохо скользили, тянуть их становилось все тя
желее, а между тем дорога была все так же трудна, ибо отряд находился на зе
мле вулканического происхождения, усеянной острыми утесами и пересече
нной крутыми хребтами. Приходилось порой подниматься на высоту тысячи п
ятисот футов, чтобы перевалить через горный хребет. Стояла лютая стужа; с
вирепствовали бураны и метели. Несчастные путники выбивались из сил.
Путешественники страдали также от окружающей их белизны. Блеск снегов в
ызывал тошноту, своего рода опьянение, обмороки. Почва, казалось, уходила
из-под ног. Ни одного ориентира на беспредельной снежной пелене! Человек
испытывал такое же ощущение, как во время сильной качки, когда палуба уск
ользает из-под ног. Путешественники никак не могли освоиться с этим. Чере
з некоторое время у них начала кружиться голова. Конечности коченели, пу
тниками овладевала сонливость, и нередко они шли, погруженные в дремоту.
Внезапный толчок, неожиданный ухаб или падение выводили их из оцепенени
я. Но через несколько минут они снова начинали дремать.
25 января отряд стал спускаться по крутому обледенелому склону. Приходил
ось напрягать все силы; один неверный шаг, и путешественники стремглав п
олетели бы в пропасть, на дно ущелья.
К вечеру яростный буран разразился над снежными горами. Невозможно было
устоять на ногах; приходилось ложиться на землю, но мороз был так жесток, ч
то при этом люди рисковали быстро замерзнуть.
Бэлл с помощью Гаттераса не без труда построил снежный домик, где и приют
ились злополучные путники. Каждый съел по горсти пеммикана и выпил неско
лько глотков горячего чая. Оставалось всего четыре галлона спирта, на ко
тором приготовляли горячие напитки. Не следует думать, что снег может за
менить воду: его на этих широтах необходимо предварительно растопить. В
умеренном поясе, где ртуть редко опускается ниже нуля, снег можно без вре
да употреблять вместо воды, но за полярным кругом дело обстоит совершенн
о иначе: снег там до того холодный, что дотронуться до него рукой так же оп
асно, как схватить кусок раскаленного добела железа, хотя снег и плохой п
роводник тепла. Разница между его температурой и температурой человече
ского тела так велика, что, если проглотить снег, можно сразу задохнуться.
Эскимосы предпочитают терпеть самую жестокую жажду, чем утолять ее снег
ом, который ни в коем случае не может заменить воду, Ч он скорее усиливае
т, чем уменьшает жажду. Итак, путешественникам приходилось превращать сн
ег в воду, а для этого необходимо было жечь спирт.
В три часа утра, в самый разгар бури, доктор встал на вахту. Он прикорнул бы
ло в уголку хижины, как вдруг стоны Симпсона привлекли его внимание. Он вс
кочил на ноги, причем сильно стукнулся головой о ледяной свод; не обращая
внимания на ушиб, он наклонился над Симпсоном и стал растирать его распу
хшие и посиневшие ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
х пор погруженные во мглу, выплывали из тумана, подобно вновь образовавш
имся островам. Вследствие легко объяснимого оптического обмана стоявш
им на ледяных утесах путешественникам казалось, будто они поднимаются н
а воздух; на самом же деле под ними понижался уровень тумана.
Вскоре показалась верхняя часть саней, затем упряжные собаки, потом кучк
а каких-то неведомых зверей, наконец, копошившиеся громадные туши и прыг
ающий вокруг Дэк, голова которого то скрывалась в застывшем слое тумана,
то выныривала из него.
Ч Песцы! Ч вырвалось у Бэлла.
Ч Медведи! Ч воскликнул доктор. Ч Один, три, пять!
Ч Наши собаки! наши припасы! Ч сетовал Симпсон.
Стая песцов и медведей, набросившись на сани, уничтожала продукты. Голод
объединил зверей; собаки яростно лаяли, но грабители не обращали на них н
и малейшего внимания и продолжали бесчинствовать.
Ч Огонь! Ч крикнул капитан, стреляя в зверей.
Товарищи последовали его примеру. Как только раздались выстрелы, медвед
и подняли голову и издали забавное хрюканье, это был сигнал к отступлени
ю. Они пустились наутек рысцой, более быстрой, однако, чем галоп лошади, и, с
опровождаемые стаей песцов, вскоре скрылись на севере, среди хаоса льдов
.
30. ТУР
Этот характерный для полярных стран феномен продолжался три четверти ч
аса, следовательно, медведи и песцы могли вдоволь поживиться. Съестные п
рипасы как раз в пору подкрепили этих зверей, изголодавшихся за время су
ровой зимы. Изодранный могучими когтями брезент саней, разбитые, с высаж
енным дном ящики с пеммиканом, опустошенные мешки с сухарями, рассыпанны
й на снегу чай, бочонок с рассевшимися клепками, ив которого вытек драгоц
енный спирт, лагерные принадлежности, изорванные и разбросанные в беспо
рядке, Ч все свидетельствовало о ярости диких зверей и об их ненасытной
жадности.
Ч Вот несчастье! Ч воскликнул Бэлл, глядя на печальную картину.
Ч И, как видно, непоправимое, Ч добавил Симпсон.
Ч Первым делом надо определить размеры урона, Ч сказал доктор, Ч а там
уж потолкуем.
Гаттерас, не говоря ни слова, подбирал разбросанные ящики и мешки. Собрал
и пеммикан и годные для пищи сухари. Потеря целого бочонка спирта была оч
ень чувствительна, потому что без спирта не будет горячих напитков Ч ни
чая, ни кофе. Доктор составил опись сохранившихся припасов, установив по
терю двухсот фунтов пеммикана и ста пятидесяти фунтов сухарей. Итак, есл
и они будут продолжать путь, то придется довольствоваться половинными п
орциями.
Стали обсуждать, как быть дальше. Не вернуться ли на бриг, с тем чтобы пото
м предпринять новую экспедицию? Но не обидно ли потерять пройденные сто
пятьдесят миль? Если они вернутся без спасительного топлива, это произве
дет на матросов удручающее впечатление. И кто после этого отважится пуст
иться в новый поход по льдам?
Итак, благоразумие требовало идти вперед, чего бы это ни стоило.
Доктор, Гаттерас и Бэлл стояли за продолжение похода, но Симпсон советов
ал вернуться на бриг. Здоровье его расстроилось во время тяжкого похода,
и он день ото дня слабел; но так как никто не разделял его мнения, то Симпсо
н молча встал перед упряжкой, и отряд тронулся в путь.
В течение трех следующих дней, с 15 по 17 января, путешествие протекало все с
тем же однообразием. Отряд подвигался медленно, путешественники быстро
уставали и испытывали слабость в ногах; собаки с трудом тащили сани. Еды я
вно не хватало, и люди и животные быстро слабели. Погода была по-прежнему
непостоянна, сильная стужа внезапно сменялась сырым, пронизывающим тум
аном.
18 января ландшафт резко изменился. На горизонте выросло множество пирам
идальных гор; их острые пики вонзались в небо. Местами из-под снега просту
пала земля; почва, как видно, состояла из гнейса, сланцев и кварца, кое-где п
рорезанных пластами известняка. Путешественники, наконец, вступили на т
вердую почву. По всем данным, это был остров Корнуолл.
Доктор от удовольствия даже топнул ногой о землю; до мыса Бельчера остав
алось всего сто миль. Но дорога стала гораздо труднее в этой пересеченно
й местности, где то и дело встречались острые утесы, крутые уступы, расщел
ины и пропасти. Предстояло проникнуть в глубь страны, перевалить через п
рибрежный хребет и пробираться тесными ущельями, в которых снег достига
л тридцати Ч сорока футов глубины.
Тут путешественники невольно пожалели о сравнительно ровной и легкой д
ороге на ледяных полях, столь удобных для санной езды. Приходилось напря
гаться из последних сил. Измученные собаки не могли уже одни справиться
с санями; люди припрягались к животным и, помогая им, выбивались из послед
них сил. Иной раз приходилось даже выгружать из саней продукты, чтобы под
няться на крутой холм, на обледенелых склонах которого не за что было уце
питься. Иногда за час удавалось пройти всего каких-нибудь десять футов. Т
аким образом, в первый день прошли только пять миль по земле Корнуолла, ко
торая вполне оправдывает свое название, так как в точности воспроизводи
т неровности, острые пики, крутые хребты и хаос скал на юго-западной оконе
чности Англии.
На следующий день поднялись на вершину хребта. Вконец измученные путеше
ственники уже не в силах были построить себе снежный домик; пришлось ноч
евать в палатке, кутаясь в буйволовые шкуры и просушивая на груди мокрые
чулки. Последствия таких «гигиенических» условий скоро дали себя знать.
Термометр ночью опустился до -44F (-42C), и ртуть замерзла.
Здоровье Симпсона вконец расстроилось: сильная простуда, жестокий ревм
атизм, нестерпимые боли во всем теле подкосили его, и ему пришлось лечь в с
ани, которыми он уже не мог управлять. Место его занял Бэлл, ему тоже нездо
ровилось, но он еще держался на йогах. Даже доктор начинал испытывать пос
ледствия тяжелого путешествия и влияние суровой зимы; впрочем, у него не
вырывалось ни единой жалобы. Он шагал впереди, опираясь на палку, указыва
я дорогу, и, как всегда, первый бросался на помощь товарищам. Гаттерас, нев
озмутимый, непроницаемый, нечувствительный к стуже, здоровый, как в перв
ый день путешествия, молча шел за санями.
20 января стояла такая лютая стужа, что малейшее движение вызывало у путни
ков упадок сил. Дорога стала еще трудней, и Гаттерас с Бэллом припряглись
к собакам; от сильных толчков передок саней сломался, пришлось его чинит
ь. Такие задержки повторялись по нескольку раз в день.
Путешественники шли по глубокому оврагу, по пояс в снегу, обливаясь пото
м, несмотря на жестокий мороз. Все молчали. Вдруг Бэлл, шедший рядом с докт
ором, с ужасом взглянул на соседа, ни слова не говоря, схватил горсть снега
и начал сильно растирать ему лицо.
Ч Да ну вас, Бэлл! Ч кричал, отбиваясь, доктор.
Но Бэлл продолжал изо всех сил растирать ему лицо.
Ч Слушайте, Бэлл! Ч вопил Клоубонни, у которого рот, нос и глаза были зале
плены снегом. Ч Да вы с ума сошли! В чем дело?
Ч Дело в том, Ч ответил Бэлл, Ч что если у вас еще цел нос, то этим вы обяз
аны мне.
Ч Нос? Ч переспросил доктор, ощупывая лицо.
Ч Да, доктор, он у вас уже начинал отмерзать. Взглянул я на вас и вижу: ваш н
ос стал белый, как мел. Если бы я не тер его изо всех сил, вы наверняка бы пот
еряли это украшение; положим, оно не очень-то удобно во время полярного пу
тешествия, но в жизни без него не обойдешься.
Действительно, еще несколько минут, и доктор отморозил бы себе нос. Однак
о благодаря энергичному растиранию Бэлла циркуляция крови была воврем
я восстановлена, и нос был спасен.
Ч Благодарю вас, Бэлл, Ч сказал доктор. Ч Я не останусь у вас в долгу.
Ч Буду надеяться, доктор, Ч ответил плотник. Ч Дай бог, чтобы с Нами не п
риключилось чего-нибудь похуже.
Ч Увы, Бэлл, Ч сказал доктор, Ч вы имеете в виду Симпсона! Бедный малый у
жасно страдает!
Ч Вы боитесь за него? Ч с живостью спросил Гаттерас.
Ч Да, капитан, Ч ответил доктор.
Ч Чего же вы боитесь?
Ч Жестокой цинги. У него уже пухнут ноги и появляются язвы на деснах. Бед
няга лежит под одеялами на санях полузамерзший, тряска каждый миг причин
яет ему ужасную боль. Мне очень его жаль, но помочь я ничем не могу.
Ч Бедный Симпсон! Ч пробормотал Бэлл.
Ч Следовало бы нам остановиться на денек или на два, Ч сказал доктор.
Ч Остановиться! Ч вскричал Гаттерас. Ч Это в то время, когда жизнь восе
мнадцати человек зависит от нашего возвращения!
Ч Однако… Ч начал было доктор.
Ч Слушайте, доктор, и вы, Бэлл, у нас осталось продуктов всего на двадцать
дней! Можно ли терять хоть минуту?
Доктор и Бэлл ничего не отвечали, и сани после короткой остановки тронул
ись дальше.
Вечером остановились у подошвы ледяного холма. Бэлл быстро вырубил в нем
пещеру, где и приютились путешественники. Доктор всю ночь напролет не от
ходил от больного; цинга уже оказывала свое губительное действие, боли б
ыли ужасны, и с распухших губ больного то и дело срывались стоны.
Ч Ах, доктор, доктор!…
Ч Мужайтесь, друг мой! Ч утешал его Клоубонни.
Ч Конец мне приходит, чует мое сердце. Нет больше моих сил! Лучше уж умере
ть…
На эти безнадежные слова доктор отвечал неустанными заботами. Измученн
ый за день, он ночью готовил для больного успокоительное питье. Но лимонн
ый сок уже не действовал, а растирания не могли остановить течение болез
ни.
На следующий день несчастного уложили в сани, хотя он и умолял, чтоб его бр
осили в пещере, оставили одного, дали бы спокойно умереть. Затем отряд про
должал свой опасный путь, преодолевая все новые препятствия.
Морозный туман пронизывал путников до мозга костей; снег и крупа хлестал
и в лицо; они трудились, как вьючные животные, и были постоянно голодны.
Дэк, подобно своему хозяину, несмотря на усталость, вел себя молодцом. Неу
томимый, всегда бодрый, он инстинктом находил самую удобную дорогу, и пут
ешественники полагались на его удивительное чутье.
Утром 23 января стоял непроглядный мрак: было новолуние. Дэк побежал впере
д. Несколько часов он не появлялся; Гаттерас начал было уже беспокоиться,
тем более что на снегу виднелось множество медвежьих следов. Он не знал, ч
то предпринять, как вдруг послышался звонкий лай.
Гаттерас подогнал собак и вскоре увидел своего верного пса на дне лощины
.
Дэк стоял как вкопанный и громко лаял у подножия тура, сложенного из обле
денелых глыб известняка.
Ч На этот раз, Ч сказал доктор, развязывая ремни лыж, Ч мы не ошиблись
Ч перед нами настоящий тур!
Ч А нам-то что за дело? Ч возразил Гаттерас.
Ч Если это тур, Гаттерас, то там может находиться какой-нибудь важный дл
я нас документ. Быть может, там спрятаны продукты. Из-за этого одного тур с
тоит тщательно исследовать.
Ч Но кто же из европейцев заходил сюда? Ч спросил Гаттерас, пожимая пле
чами.
Ч Если тут не было европейцев, Ч ответил доктор, Ч то разве эскимосы не
могли устроить здесь тайник и оставить в нем свою добычу после удачной о
хоты или рыбной ловли? Насколько мне известно, они нередко это проделыва
ют.
Ч В таком случае разберите тур, Клоубонни. Но боюсь, что ваши труды пропа
дут даром.
Доктор и Бэлл, вооружившись кирками, направились к туру. Дэк продолжал бе
шено лаять. Глыбы известняка, крепко спаянные льдом, от нескольких ударо
в кирки разлетелись на куски.
Ч Верно, там что-нибудь да есть, Ч сказал доктор.
Ч Думаю, что так, Ч ответил Бэлл.
Они быстро разобрали тур и вскоре обнаружили тайник, где находился лист
промокшей насквозь бумаги. У доктора бурно забилось сердце. Он схватил б
умагу, но подбежавший Гаттерас вырвал ее у него из рук и прочитал:
Ч «Альтам… „Порпойз“, тринадцатого дек… тысяча восемьсот шестьдесят…
двенадцать градусов долг… восемь градусов… тридцать пять минут шир…»
Ч «Порпойз»! Ч воскликнул доктор.
Ч «Порпойз»! Ч как эхо, повторил Гаттерас. Ч Я никогда не слыхал, чтобы
судно с этим названием плавало в здешних морях.
Ч Несомненно, однако, Ч сказал доктор, Ч что с месяц назад здесь прошли
путешественники или, быть может, моряки, потерпевшие крушение.
Ч Так оно, верно, и было, Ч согласился Бэлл.
Ч Что же нам теперь делать? Ч недоумевал доктор.
Ч Идти дальше, Ч холодно ответил Гаттерас. Ч Не знаю, что это за корабль
«Порпойз», но я знаю, что бриг «Форвард» ждет нас.
31. СМЕРТЬ СИМПСОНА
Отряд снова тронулся в путь; у каждого в голове роились новые, неожиданны
е мысли, ведь всякая находка в полярных странах имеет очень важное значе
ние. Гаттерас тревожно хмурил брови.
«Порпойз»? Ч спрашивал он себя. Ч Что это за корабль? И чего ему надо так
близко к полюсу?"
При этой мысли мурашки пробегали у него по спине. Доктор и Бэлл, размышляя
о последствиях, какие может повлечь за собой находка документа, пришли к
выводу, что придется или им спасать других, или же другим спасать их самих.
Но трудности, препятствия на пути и усталость вскоре заставили их думать
лишь о собственном весьма плачевном положении.
Здоровье Симпсона все ухудшалось, и признаки близкого конца не могли уск
ользнуть от доктора. Но помочь больному Клоубонни был не в силах; он сам ст
радал жестокой офталмией, которая могла окончиться слепотой, если бы док
тор не принял нужных мер. Полярные сумерки давали достаточно света, но эт
от отраженный свет жег глаза. Трудно было уберечься от него, ибо стекла оч
ков, покрываясь слоем льда, становились непрозрачными. А между тем необх
одимо было зорко следить за малейшими преградами на пути и обнаруживать
их по возможности еще издали. Волей-неволей приходилось пренебрегать оф
талмией. Доктор и Бэлл, прикрывая глаза капюшоном, попеременно управляли
санями.
Полустертые полозья саней плохо скользили, тянуть их становилось все тя
желее, а между тем дорога была все так же трудна, ибо отряд находился на зе
мле вулканического происхождения, усеянной острыми утесами и пересече
нной крутыми хребтами. Приходилось порой подниматься на высоту тысячи п
ятисот футов, чтобы перевалить через горный хребет. Стояла лютая стужа; с
вирепствовали бураны и метели. Несчастные путники выбивались из сил.
Путешественники страдали также от окружающей их белизны. Блеск снегов в
ызывал тошноту, своего рода опьянение, обмороки. Почва, казалось, уходила
из-под ног. Ни одного ориентира на беспредельной снежной пелене! Человек
испытывал такое же ощущение, как во время сильной качки, когда палуба уск
ользает из-под ног. Путешественники никак не могли освоиться с этим. Чере
з некоторое время у них начала кружиться голова. Конечности коченели, пу
тниками овладевала сонливость, и нередко они шли, погруженные в дремоту.
Внезапный толчок, неожиданный ухаб или падение выводили их из оцепенени
я. Но через несколько минут они снова начинали дремать.
25 января отряд стал спускаться по крутому обледенелому склону. Приходил
ось напрягать все силы; один неверный шаг, и путешественники стремглав п
олетели бы в пропасть, на дно ущелья.
К вечеру яростный буран разразился над снежными горами. Невозможно было
устоять на ногах; приходилось ложиться на землю, но мороз был так жесток, ч
то при этом люди рисковали быстро замерзнуть.
Бэлл с помощью Гаттераса не без труда построил снежный домик, где и приют
ились злополучные путники. Каждый съел по горсти пеммикана и выпил неско
лько глотков горячего чая. Оставалось всего четыре галлона спирта, на ко
тором приготовляли горячие напитки. Не следует думать, что снег может за
менить воду: его на этих широтах необходимо предварительно растопить. В
умеренном поясе, где ртуть редко опускается ниже нуля, снег можно без вре
да употреблять вместо воды, но за полярным кругом дело обстоит совершенн
о иначе: снег там до того холодный, что дотронуться до него рукой так же оп
асно, как схватить кусок раскаленного добела железа, хотя снег и плохой п
роводник тепла. Разница между его температурой и температурой человече
ского тела так велика, что, если проглотить снег, можно сразу задохнуться.
Эскимосы предпочитают терпеть самую жестокую жажду, чем утолять ее снег
ом, который ни в коем случае не может заменить воду, Ч он скорее усиливае
т, чем уменьшает жажду. Итак, путешественникам приходилось превращать сн
ег в воду, а для этого необходимо было жечь спирт.
В три часа утра, в самый разгар бури, доктор встал на вахту. Он прикорнул бы
ло в уголку хижины, как вдруг стоны Симпсона привлекли его внимание. Он вс
кочил на ноги, причем сильно стукнулся головой о ледяной свод; не обращая
внимания на ушиб, он наклонился над Симпсоном и стал растирать его распу
хшие и посиневшие ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47